Катерина Траум
Последняя кража
4. (Не) доброе утро
Мне снилось, как её имел под одеялом лощёный тип с зализанными волосами. Строго по расписанию карманного календарика, раз в месяц. Водил её в музей и целовал в щёчку, дарил охерительные букеты, жрал испечённые её руками булочки и никогда не топтал полы в её доме. Ведь малышке двадцать пять, она хороша как хренова вампирша из киношки для подростков, и совершенно точно привыкла получать лучшее от жизни. Ночью я просыпался дважды: один раз проверял, что никто не толчётся под окнами, а во второй всё же не выдержал и притащил из кухни нож, положив его под диванную подушку. Отцовский так и остался потерян где-то на чёрной земле. Той, на которую мне больше нельзя ступать.
Не только кружащий в слишком уютном доме аромат корицы и женских духов не давал уснуть. И даже не дёргающие привычной болью ссадины на лице и костяшках. Но и понимание, в какой жопе я на этот раз, ещё и не один. Пусть Софи и не сознавала серьёзности ситуации, но мне можно не рассказывать, насколько важно станет для Фредди исполнить все угрозы. Он раненый и униженный зверь, которому нужно мясо определённого сорта. Последним поверхностным сном, продолжая сжимать под жёсткой подушкой деревянную рукоять, стали беспорядочные и кровавые картинки с распластанной на земле Софи, превращённой в месиво. Я помнил, как выглядела проститутка, в прошлом году чем-то не угодившая Фредди и его дружкам: фотки с тем, что от неё осталось, долго гуляли контрабандой по Блэксайду как предупреждение. Сейчас вместо лица той шлюхи воображение нарисовало лисью мордашку Софи, будто собственный кошмар хотел раздолбать мою звенящую башку как орех. Нет, нет, нет…
Сладкий смрад трупа смешался с чем-то фруктовым, картинка медленно меркла, заменяясь довольной рожей Фредди. Он занёс кулак, будто хотел меня ударить, и я уже было приготовился к боли, но вместо неё ощутил нежное, порхающее касание к волосам.
Рывок, бездумно, не дыша, вскинув нож. Грохот падения, тепло.
– Джей! Джей, это я! – ворвался в сон звонкий голос, которого там не могло быть.
– Софи? – хрипло прошептал я, только сейчас открыв глаза и обомлев.
Моргнул, с накатывающим ужасом осознавая, где нахожусь и что делаю: нож у тонкой шеи, застывшая во взгляде влага, бешеный пульс насмерть перепуганной девчонки, прижатой к полу моим собственным телом. Блядь. Откуда ей знать, что даже когда я сплю – инстинкты готовы реагировать быстрей, чем включится голова?
Какого хрена она вообще ко мне полезла?! Шок от самого себя смешался со злостью на эту идиотку, которая словно специально подставляла себя под удар уже в который раз. И прежде, чем отбросить в сторону нож, я прошипел сквозь стиснутые зубы:
– Никогда ко мне так не подкрадывайся, Аттвуд. Для твоего же блага.
Сталь брякнула о паркет, но облегчения это не принесло. Софи испуганно шмыгнула носом, а я как полный дебил не мог вернуть контроль своему телу, так тесно соприкоснувшимся с её. Чёрт, да у неё же слёзы в глазах: наверняка ударил её затылком об пол, когда ринулся вперёд. Стоп. Она что… смотрела, как я сплю? Касалась меня? Маньячка.
– Х-хорошо. Я поняла, – наконец, выдавила Софи, слегка поёрзав, и нет, лучше бы она этого не делала. Сладкий ненавязчивый запах от её мокрых волос будто залез под кожу и помчал с новым ударом пульса прямиком в пах.
Я тяжело выдохнул, а затем резко оторвался от неё и сел на пол, обхватив свои колени. Раздражение не уходило, но теперь мне хотелось от души стукнуть себя. За то, что снова причинил ей боль, и за то, что тело предательски отозвалось на тепло Софи, скручивая пульсацию напряжения в джинсах. Ещё этого не хватало. С прищуром посмотрев на так и лежащую в позе бессильно распластанной звёзды девчонку, я нервно сглотнул: короткие шорты открывали кожу бёдер, а в глазах отражалось синее пламя жажды мести. Упс. Кажется, я её знатно разозлил своей выходкой. Торопливо пробормотал, потирая переносицу, дабы окончательно проснуться и убедиться в реальности происходящего дурдома:
– Прости. Я не специально, просто привык…
– Спать с ножом? – всё более грозно звучала её интонация, посылая в кровь неприятные уколы вины. – Ты вообще нормальный, Фостер?! А если бы ты мне горло перерезал, потом бы тоже оправдывался словами «я не специально»?! Псих! Хренов псих…
Она поспешила принять вертикальное положение, однако тут же поморщилась: похоже, я и впрямь ударил её неслабо. Софи несмело дотронулась до головы, и меня затошнило от понимания, что коллекция её повреждений за двое суток стала уже совершенно не смешной именно из-за меня. В досаде стиснул зубы. Вина всё сильней затопляла внутренности ядрёной кислотой.
Чёрт, мои руки умеют что-то ещё, кроме как причинять ей вред?!
– Сильно болит? Я могу посмотреть, надо приложить лёд…
Договорить не вышло. Из кармана джинсов разразился трелью телефон – затёртый аппаратик с кнопками вместо навороченных сенсорных экранов. Закатив глаза, я вытащил его и почти не глядя принял входящий. Искоса наблюдал, как Софи, хмыкнув, поднялась с пола и, громко топая босыми пятками, ушла на кухню. Демонстративно. Вредина.
– Да, Молчун? – решив, что насущные проблемы важней, а новости не лишние, я сосредоточился на разговоре.
– Ну, привет, суицидник! – бодро раздалось в трубке. – Ты, конечно, отмочил вчера! Фредди всему бару в красках рассказал, как предатель Фости кинулся на своих. Тебе так сильно хочется сдохнуть?
– Это… само вышло. Старый козёл собирался…
– Знаю, ага. И сдаётся мне, я в курсе, о какой блондинке речь. А вот тебе стоит знать, что вчера за твою и её головы для всех блэксайдовцев была объявлена награда. Кто приволочёт вас к Фредди – получит двадцать штук. За дохлых десятка. Предложение соблазнило кучу народа.
– Дерьмо, – тихо прошипел я, встав с пола и заглянув на кухню. Софи усиленно делала вид, что ничего не слышала, прижимая к затылку пакет с замороженной овощной смесью. На секунду взгляды пересеклись, и она сразу отвернулась к окну. Хрен поймёшь, то ли ещё злилась, то ли это такое проявление такта. В капризах золотых девочек я вообще не спец…
– Не то слово, – тем временем продолжал сыпать новостями Молчун, стремительно делая настроение всё гаже, если это вообще реально. – Ты не переживай, мы с Брюсом вас не сдадим. А вам с ней лучше свалить из города, пока люди не успокоятся. Пара недель, и всем станет насрать, кроме разве что самого Фредди. Но тебе надо на дно, причём до жопы глубокое. Увидят на нашей земле – и ты покойник.
В ночных думках я и сам предполагал такое. Но оставлять Ньютаун, свой дом, из-за какого-то ебливого старпера-наркомана? Много чести. А ещё я ни секунды не сомневался, что Софи тоже пошлёт меня с таким предложением. Не зря же она после учёбы вернулась сюда. И побег – дело достаточно проблематичное, когда нет ни налаженной тачки, ни бабла, ни надёжных связей за пределами города, ни запасных документов, ни-хре-на.
– Говоришь, пара недель? – с сомнением переспросил я: – Уверен?
– За народ – да. Это пока что по горячим следам все ринулись вас искать. Когда забудется, охоту будет продолжать только Фредди и его шавки. Мы можем их уделать, – на несмелое предложение я отрицательно мотнул головой. Те двое вчерашних шестёрок далеко не вся компания старика. И втроём нападать глупо, даже если достать оружие. Подвергать риску друзей я не в праве. Надо придумать что-то умней. Но не сейчас, когда за Фредди встанет весь Блэксайд.
– Нет. Я придумаю, что будем делать. Но пока залягу среди золотых жоп, – решение далось со скрипом, однако другого не мелькало на горизонте. Причём такого, чтобы обезопасить не только себя, но и Софи.
– А блондинка? Нам с Брюсом последить за ней?
– Нет. Она со мной. Сделай одолжение, забери из трейлера немного шмоток и нал в коробке под холодильником. Только сам сюда не прись, отправь какого-нибудь мальца. За вами наверняка слежка: держите ушки на макушке.
– Понял, Джей, – деловито отозвался Молчун, а потом всё же с явным подколом хмыкнул: – Семейная жизнь, а?
– Иди нахуй, – фыркнув, я отключился, пока засранец не начал открытый стендап в своём афростиле. Да уж, в чём-то он прав. Ситуация – тупей не придумаешь. Но на данный момент это самое безопасное решение, пока по улицам рыскают десятки натравленных Фредди псов, выискивая жертв.
Софи на кухне шумела водой в раковине, и мне стало ясно, что это показуха. Типа «я ничего не подслушивала», ага. Её вреднющий характер одновременно и бесил, и вызывал довольную ухмылку: а ведь в чём-то она не далека от меня. Вроде хотела казаться приличной молодой леди, но приличные леди не лезут к спящим гостям и не прутся в плохие районы с зажигалками. Кстати, об этом…
Раз уж придётся ошиваться с ней в четырёх стенах как минимум неделю, надо задабривать хозяйку этой берлоги. Я быстро добрался до нужника, где по-прежнему не горел свет, и пришлось ориентироваться с помощью фонарика на телефоне. Умывшись прохладной водой, в полумраке попытался рассмотреть свою припухшую морду, и отражение в зеркале даже немного порадовало: ерунда, бывало гораздо хуже, когда, например, заработал шрам над бровью. Так, синева на скуле, разбитый висок и губа. Слегка освежившись, я почувствовал готовность к разговору с Софи. Вернувшись в гостиную, нашёл на кресле куртку и достал из внутреннего кармана её украшения и плеер. Пора бы уже вернуть их.
– Как твоя голова? – осторожно спросил я, встав в дверях кухни и прислонившись плечом к косяку. В общем-то, готовый уворачиваться, если девчонка кинет в меня чем-нибудь. Я бы точно кинул, чисто для страховки.
– Бывало и лучше, – недобро прищурилась Софи, а затем снова развернулась к столу, продолжив колдовать над завтраком. Безразлично бросила между делом: – Тебе чай или кофе?
Я удивлённо задрал брови, перенося внимание на её замершие над двумя кружками руки. Эта чокнутая, которую едва не прирезал пару минут назад, собиралась меня покормить. Пока трещал с Молчуном и умывался, она уже успела нарезать целую тарелку сырных сэндвичей и добавить к ним ароматные булочки с корицей – точно не из кондитерской. Тягучая слюна слепила рот, а желудок жалобно отозвался на обещание еды. Что ж, надеюсь, она не присыпала завтрак цианидом.
– Можно кофе. Чёрный и без сахара.
– Кто бы сомневался, – буркнула Софи, наполняя две кружки под распространяющей головокружительный запах кофеваркой. – Садись, не стой как истукан. Бесишь.
Я послушно скользнул к обеденному столу, и, пока хозяйка заканчивала приготовления, положил на него плеер и украшения. Взгляд скользнул по спине Софи, задержался на округлых ягодицах под короткими шортами. Обстановка пугала не меньше, чем неожиданная дружелюбность. Запах кофе, сыра и корицы. Маленькая фигура, кажущаяся ещё более хрупкой в таком простом и домашнем виде. Тепло. В трейлере по осени никогда не бывало так тепло с утра – обогреватель я включал только в лютые холода, экономя на электричестве. Да и кофе пил растворимый или из дешёвых закусочных. Ощутил себя ненужным рудиментом на этой уютной небольшой кухне – абсолютно лишним и не вписывающимся. Идея остаться на неделю стала казаться бредовым издевательством. Да мы попросту прибьём друг друга.
Софи явно была воспитана в лучших традициях американского гостеприимства. Она даже попробовала мило улыбнуться, когда подхватила тарелку сэндвичей и развернулась. Но тут же помрачнела, увидев свои вещи на столе: напоминание, кто перед ней. Не просто бывший одноклассник, зашедший на чай поболтать о школьных годах. А обыкновенный вор из неблагополучного района: да, Соф, давай уж своими именами, не стесняйся своего страха и презрения, мне это видеть привычно. С громким стуком поставив передо мной тарелку, она несмело взяла в руки плеер.
– Решил всё-таки отдать? Совесть заиграла?
– Ну, мы же договорились. Моя зажигалка за твои побрякушки. Плеер считай платой за завтрак, – усмехнувшись, я взял сэндвич и разом откусил почти половину, не прекращая с насмешкой смотреть на неё в упор. Если и можно заставить себя не думать, что привело нас в этот момент, то с помощью напускной наглости. От вспыхнувших в её глазах голубых искр кусок хлеба встал поперёк горла, и я едва не подавился.
– А почему севший? – поймала меня с поличным Софи, щёлкнув на кнопку включения. – Ты что, слушал мои сборники?
– И почти сразу уснул от этого тухляка, – соврал я, с трудом проглотив кусок во рту.
Поджав губы, она сгребла серьги и цепочку, пряча их в карман шорт. Закончив сервировку стола кофе и булочками, села напротив, обнимая ладонями чашку. Я сам не замечал, как быстро уплетал сэндвичи, то ли действительно проголодавшись, то ли спешно закусывая стресс.
– Ты бы поторопился. Потому что мне надо собираться в редакцию. Ночь на диване и кофе – достаточная плата за твоё вчерашнее геройство? – она совершенно очевидно пыталась избавиться от моего грязного общества, и винить её было не за что.
– Увы, – я пожал плечами, собираясь с мыслями для озвучивания плохих новостей. – Прости, милая, но ты берешь внеплановый отпуск.
– Что это значит? – нахмурилась Софи, чинно пригубив чашку с кофе.
Я с сожалением оторвался от поглощения долгожданной еды, отложив недоеденный кусок. Пора говорить серьёзно и максимально понятно, чтобы даже до блондинистой головы дошло.
– Это значит, что мы с тобой – оба – в полном дерьме, Аттвуд. Ты даже не представляешь, каком. Половина блэксайдовцев шерстят каждую улицу в поисках моей разбитой рожи и твоей золочёной жопки. Слышала вчерашние угрозы Фредди? Он назначил награду за наши головы, так что явно настроен добиться своего. Если кто-то узнает твой адрес… Если только ты мелькнёшь в каком-то супермаркете, на заправке, да хоть просто высунешь нос – они придут за тобой, и вряд ли второй раз нам повезёт так же, как вчера.
Софи напряжённо закусила губу и опасливо втянула голову в плечи. Правильно, девочка, тебе стоит бояться. Лучше вспомни про инстинкт самосохранения, который вчера так успешно послала гулять.
– И что ты предлагаешь? Уехать из города? Я не хочу, здесь мои родители, любимая работа, Пушок…
Она шмыгнула носом, и у меня неожиданно сильно дёрнуло под рёбрами от жалостливого выражения её лица. Ебучие золотожопы, она боится за тупое животное, а не за свой хорошенький зад! Ладно, если мозги тут есть только у меня, придётся нажать сильнее.
– Ничего с твоим котом не будет. И с тобой тоже. Вот для этого я и здесь.
– В каком смысле?
– Самом прямом. Неделя, максимум две, и основная часть блэксайдовцев забьют болт на всю эту историю. Останутся только сам Фредди и его прихвостни. Но нужно переждать. И придумать, как нейтрализовать этого урода. А пока нам обоим лучше сидеть здесь, и сидеть максимально тихо.
Софи с глухим обречённым стоном облокотилась на стол, растирая виски.
– Я не могу. У меня же работа, мне две рукописи надо прочитать до конца месяца…
– Аттвуд, ты глухая? Твои сраные рукописи точно не важней твоей жизни. Или тебе для убедительности рассказать, что было с последней попавшей в лапы Фредди и его дружков девкой? – жёсткий тон подействовал: она с отвращением передёрнулась, морща точёный нос. – Так что звони на работу и говори, что заболела, или ещё какую хрень. Мне похуй. Но ты не выйдешь из этого дома, пока мои парни не подтвердят, что Блэксайд успокоился, а эта козлина затихла в своей норе. И будет неплохо, если мне не придётся привязывать тебя к батарее, – как можно более строго обозначил я, использовав все доступные властные нотки. Удивительно непонятливая девчонка, из-за которой мы оба окажемся в канаве.
Всё бы ничего, если бы от короткой мысли связать её не стало так тесно в джинсах. Ох, это будет охрененно долгая неделя.
– И как же вы добьётесь, чтобы этот… Фредди затих? – с едва слышным ужасом поинтересовалась Софи, многозначительно проводя пальцем по горлу. Что ж, кажется, она не заметила этой маньячной вспышки, которая наверняка отразилась у меня на лице – или, скорее, не правильно её поняла.
– Твою мать, я так похож на убийцу? – от бессилия исправить то, что она про меня думала, хотелось и смеяться, и выть. И за что мне это наказание: сидеть и объяснять ей прописные истины? – То, что я сплю с ножом, не значит, что я способен выпустить кому-то кишки. Как и никто из моих парней. Мы не насильники, не киллеры. Да, я привык брать чужое. Но поверь, с тобой просто произошла ошибка, грубый просчёт. Если бы знал, чей это дом… Ты же моя одноклассница, Соф. Неужели ты помнишь меня, как последнюю тварь?
Она вздрогнула, поднимая взгляд от созерцания своей чашки, и новый вдох застрял в глотке от света этой радужки.
«Ну же, просто вспомни. Как смотрела на меня, когда мистер Граймс зачитывал моё сочинение по Оруэллу в качестве образцового: знаю, ты поняла тогда, чьё оно, хотя фамилии не назывались. Слишком уж часто у нас сходились мысли на уроках литературы. Прошу, если не веришь мне, то поверь тому полуголодному мальчишке с последней парты», – отчаянно пытался я воззвать к ней одними только глазами.
Софи уронила голову в подставленные ладони, и от распушившихся после мытья золотистых волос снова так пахнуло сладковатой свежестью, что в горле засвербило.
– Я… не знаю. Наверное, нет. И да, я могу сказаться больной, тем более что начальники – это мои же родители. Правда, будет сложно отговорить их от визита, но можно сослаться на заразную инфекцию. Только что всё это даст? Мы просидим взаперти эту неделю, а дальше? Как заставить Фредди угомониться и отстать от нас обоих?
– Есть у меня одна идея, – с облегчением кивнул я. По крайней мере, её уже не пугала идея остаться со мной наедине. Это успех. – Как раз двадцатого числа, если мне ещё не отбили мозги, будет день чествования основателей Ньютауна. Большой и шумный праздник в парке. И конечно, куча копов. Это шанс.
– Ну, наконец-то! – с энтузиазмом поддержала такое направление мыслей Софи, заметно взбодрившись: – Здравая идея обратиться в полицию?
– М-м-м, не совсем. Фредди ни за что не пропустит этот шабаш, приторговывая наркотой для желающих оторваться. Можно попробовать его подставить, и скотина надолго загремит за решётку.
– Если только не успеет сбросить свой товар в ближайшую урну, – хмыкнула Софи, изрядно удивив тем, что умела думать, а не только хлопать ненормально длинными ресницами. Видимо, моё внимание к ним её смутило, в очередной раз вызвав румянец: – Я просто люблю детективные сериалы.
– И в чём-то ты права. Может, в твоих сериалах найдётся решение получше? – не сдержался я от лёгкого сарказма.
– Раз наш красавчик так любит развлекаться с девчонками, которые этого не очень хотят… Мы можем это использовать. Подставная девушка, твои друзья в качестве свидетелей его домогательств, и вряд ли посреди такого мероприятия он отвертится от полиции.
– Это чушь. Отбрешется. Не станет же он насиловать девушку прямо в парке. А за то, что полапает кого-то, его не посадят.
– Смотря, кого лапать. Как тебе мысль об Эрике Торн?
***
Остаток завтрака прошёл в торопливом поглощении еды и размышлениях, которые не хотелось обсуждать. Нет, её предложение подключить единственную наследницу самого Хайдена Торна мне понравилось, но звучало уж как-то слишком невыполнимо: чтобы такая, как Эрика, и согласилась помочь простым смертным… Даже с учётом заверений Софи, что со школьной подружкой она всё ещё держала связь. В любом случае, пока что эту идею можно только отложить в ящик до Дня основателей: трепыхаться в ближайшие дни не стоило точно. Софи молча убрала тарелки в раковину, и я понимал, что навязавшийся на долгое пребывание гость ей нихрена не в радость. Вздохнув, вытащил из джинсов изрядно помявшуюся пачку сигарет, но что она тут же возмущённо прищурилась:
– Не тут. В доме не курить. Иди на крылечко и захвати… хоть это, – она достала из шкафа фарфоровое блюдечко вместо пепельницы.
– А ты ручаешься, что твои соседи не любопытны, и не заметят, что в доме посторонний? Кстати, если у тебя есть ухажёр – его тоже лучше предупредить, – пришлось задействовать все актёрские данные, чтобы голос звучал безразлично и небрежно.
Софи фыркнула и бросила на меня подозрительный взгляд, прежде чем отвернулась к раковине и включила воду. Но я ждал, и она нехотя пояснила через шум воды:
– Мои соседи – это полуслепая старуха напротив и парочка геев слева. Они со мной ни разу не поздоровались, так что всем плевать. Дом крайний, случайно сюда никто не зайдёт. И специально… тоже вряд ли можно ждать гостей. Так что, можешь не переживать за сохранность конечностей: у меня нет парня, который бы мог тебе их оторвать.
Глупое, слепое торжество фанфарами загудело в самом животе. И как она вообще уловила, что именно я пытался узнать? Да к херам. Неважно. Лишь бы не улыбаться чеширским котом, пока выбирался на улицу, прихватив дурацкое блюдечко. От того, сколько тепла витало вокруг, даже про куртку благополучно забыл, выходя в осеннюю прохладу в одной футболке.
Неспешно закурил на высоком крыльце этого слишком чистенького дома, оглядывая забросанный листьями двор. Рефлекторно, уголком сознания оценивая безопасность обстановки и расстояние до безмолвной дороги. Дым немного проветрил мозги, которые слипались в кашу от этого бесящего уюта, просачивающегося под кожу с каждой минутой рядом с Софи. Вспомнились восхитительные булочки с корицей, которые запихивал в себя несколько минут назад. А ещё фруктовый аромат шампуня от её подсыхающих волос. Слишком приторно для меня, всё это вместе – какое-то ванильное пирожное, в которое плюхнулся задницей. Захотелось к себе, ужасно сильно. В холодный трейлер, где на завтрак обычно объедки вчерашних полуфабрикатов, а с утра пара крыс скажет: «привет» и даже не поленится сползти со стола. Зато привычно. Зато можно курить прямо в постели. И переодеться уже из задолбавшей вчерашней майки, которая после вечера со стриптизёршами как будто пропахла самим Блэксайдом. Как весь я, совершенно не вписывающийся в этот чужой вылизанный мир.
Очередной приступ кашля грозил подкатить к горлу, и пришлось заглушать его, глубоко затягиваясь ментолом. Затушив окурок в чёртовом блюдечке и пристроив его на перила, я вернулся в дом. Дверь за спиной закрылась с тихим скрипом не смазанных петель. Как ловушка, из которой уже не сбежать.
