Карл Генрих Маркс
Капитал. Том второй
III. ОБОРОТ ПЕРЕМЕННОГО КАПИТАЛА С ОБЩЕСТВЕННОЙ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ
Кратко рассмотрим оборот переменного капитала с общественной точки зрения. Предположим, что один рабочий стоит в неделю 1 ф. ст., а рабочий день = 10 часам. У капиталиста A, как и у капиталиста B, в течение года занято 100 рабочих (100 ф. ст. в неделю на 100 рабочих составляет за 5 недель 500 ф. ст., а за 50 недель – 5 000 ф. ст.); рабочие работают 6 дней в неделю, по 60 рабочих часов каждый. Следовательно, 100 рабочих проработают за неделю 6 000 рабочих часов, а за 50 недель 300 000 рабочих часов. Как капиталист A, так и капиталист B прочно завладели этой рабочей силой, и, следовательно, она не может быть израсходована обществом на что-либо другое. В этом отношении с общественной точки зрения дело обстоит одинаково как у капиталиста B, так и у капиталиста A. Далее, у капиталиста B, как и у капиталиста A, каждые 100 рабочих получают в год 5 000 ф. ст. заработной платы (следовательно, все 200 рабочих вместе получают 10 000 ф. ст.) и на эту сумму берут у общества жизненные средства. И в этом отношении с общественной точки зрения дело опять-таки обстоит одинаково как у рабочих капиталиста A, так и у рабочих капиталиста B. Так как в обоих случаях рабочие получают заработную плату еженедельно, то еженедельно же они берут у общества и жизненные средства, за которые они в обоих случаях опять-таки еженедельно бросают в обращение денежный эквивалент. Но здесь начинается различие.
Во-первых. Деньги, которые бросает в обращение рабочий капиталиста A, представляют собой не только денежную форму стоимости его рабочей силы, как для рабочего капиталиста B (в действительности они являются средством платежа за уже выполненную работу); после открытия предприятия уже со второго периода оборота эти деньги представляют собой денежную форму вновь созданной им самим стоимости (= цене рабочей силы плюс прибавочная стоимость), произведённой в первый период оборота; за счёт этой стоимости и оплачивается его труд в течение второго периода оборота. У капиталиста B дело обстоит иначе. Хотя по отношению к рабочему деньги и здесь являются средством платежа за уже выполненную им работу, но эта уже выполненная работа оплачивается не вновь созданной им стоимостью, превращённой в деньги (не за счёт денежной формы стоимости, произведённой этим самым трудом). Оплата из этого источника может начаться только со второго года, когда рабочий B будет оплачиваться за счёт стоимости, вновь созданной им в течение прошлого года и превращённой в деньги.
Чем короче период оборота капитала, – чем короче поэтому промежутки, через которые в течение года повторяется его воспроизводство, – тем быстрее переменная часть капитала, первоначально авансированная капиталистом в денежной форме, превращается в денежную форму той вновь созданной стоимости (заключающей в себе кроме того и прибавочную стоимость), которая создана рабочим в возмещение этого переменного капитала; следовательно, тем короче время, на которое капиталист должен авансировать деньги из своего собственного фонда, тем меньше, сравнительно с данными размерами производства, тот капитал, который он вообще авансирует, и тем относительно больше та масса прибавочной стоимости, которую он, при данной её норме, выколачивает из рабочих в течение года. Причина заключается в следующем: чем короче период оборота капитала, тем чаще капиталист может снова покупать рабочего за счёт денежной формы вновь созданной им самим стоимости, тем чаще он может снова приводить в движение его труд.
При данном масштабе производства абсолютная величина авансируемого переменного денежного капитала (как и вообще оборотного капитала) уменьшается, а годовая норма прибавочной стоимости возрастает пропорционально сокращению периода оборота. При данной величине авансированного капитала масштаб производства, а потому при данной норме прибавочной стоимости и её абсолютная масса, производимая в течение одного периода оборота, возрастают одновременно с повышением годовой нормы прибавочной стоимости, повышением, которое вызывается сокращением периодов воспроизводства. Вообще в результате предшествующего исследования оказывается, что соответственно различной продолжительности периода оборота необходимо авансировать денежный капитал очень различной величины для того, чтобы при одной и той же степени эксплуатации труда приводить в движение одинаковую массу производительного оборотного капитала и одинаковую массу труда. Во-вторых, – и это связано с первым различием, – рабочий капиталиста B, как и капиталиста A, платит за покупаемые им жизненные средства переменным капиталом, который в его руках превращается в средства обращения. Например, он не только берёт с рынка пшеницу, но и возмещает её эквивалентом в деньгах. Но так как деньги, которыми рабочий капиталиста B оплачивает и берёт с рынка свои жизненные средства, не представляют собой денежной формы вновь созданной стоимости, выбрасываемой им на рынок в течение года, как у рабочего капиталиста A, то хотя он и доставляет деньги продавцу жизненных средств, но не доставляет никаких товаров, – ни средств производства, ни жизненных средств, – которые данный продавец мог бы купить на вырученные деньги, как это происходит, напротив, в случае с рабочим капиталиста A. Поэтому с рынка будут взяты: рабочая сила, жизненные средства для этой рабочей силы, основной капитал в форме средств труда, применяемых капиталистом B, производственные материалы, и в возмещение всего этого на рынок будет выброшен эквивалент в виде денег; но в течение года на рынок не выбрасывается никакого продукта, который возместил бы взятые с рынка вещественные элементы производительного капитала. Если мы представим себе не капиталистическое общество, а коммунистическое, то прежде всего совершенно отпадает денежный капитал, а следовательно, отпадает и вся та маскировка сделок, которая благодаря ему возникает. Дело сводится просто к тому, что общество наперёд должно рассчитать, сколько труда, средств производства и жизненных средств оно может без всякого ущерба тратить на такие отрасли производства, которые, как, например, постройка железных дорог, сравнительно длительное время, год или более, не доставляют ни средств производства, ни жизненных средств и вообще в течение этого времени не дают какого-либо полезного эффекта, но, конечно, отнимают от всего годового производства и труд, и средства производства, и жизненные средства. Напротив, в капиталистическом обществе, где общественный разум всегда заявляет о себе только post festum {108}, в таких случаях могут и должны постоянно происходить крупные нарушения. С одной стороны, испытывает давление денежный рынок; причём, напротив, хорошее состояние денежного рынка вызывает в свою очередь массу таких предприятий, следовательно, создаёт именно такие условия, которые позже вызывают давление на денежном рынке. Денежный рынок испытывает давление, потому что при этом постоянно требуется авансирование денежного капитала в крупном масштабе и на продолжительное время. Мы уже совершенно не говорим о том, что промышленники и купцы бросают на железнодорожные и т. п. спекуляции денежный капитал, необходимый им для ведения собственных предприятий, и возмещают его путём займов на денежном рынке. – С другой стороны, сильно возрастает спрос на свободный производительный капитал общества. Так как элементы производительного капитала постоянно извлекаются с рынка и взамен их на рынок выбрасывается только денежный эквивалент, то возрастает платёжеспособный спрос, который, однако, не содержит в себе никаких элементов предложения. Поэтому возрастают цены как на жизненные средства, так и на производственные материалы. К тому же в такое время обычно развивается ажиотаж, и происходит значительное перемещение капитала. Шайка спекулянтов, подрядчиков, инженеров, адвокатов и пр. обогащается. Они создают на рынке усиленный спрос на предметы потребления; наряду с этим повышается и заработная плата. Что касается спроса на продовольствие, то это, конечно, ускоряет развитие также и сельского хозяйства. Но так как количество продуктов питания нельзя увеличить вдруг, в продолжение одного года, то возрастает их ввоз, как и вообще ввоз экзотических продуктов (кофе, сахара, вина и др.), а также предметов роскоши. В результате имеет место чрезмерный ввоз и спекуляция в этой части импорта. С другой стороны, в тех отраслях промышленности, в которых производство можно быстро расширить (собственно обрабатывающая промышленность, горная промышленность и т. д.), повышение цен вызывает внезапное расширение, за которым вскоре следует крах. То же самое воздействие оказывается на рынок труда с целью привлечь к новым отраслям производства крупные массы скрытого относительно избыточного населения и даже уже занятых рабочих. Вообще такие крупные предприятия, как железные дороги, отвлекают с рынка труда определённое количество рабочей силы, которое может поступать лишь из некоторых отраслей, например, из сельского хозяйства, где используются, как правило, крепкие парни. Это явление имеет место и после того, как новые предприятия стали уже сложившейся отраслью производства, а потому и после того, как уже образовалась необходимая для этих предприятий прослойка бродячих рабочих. Например, оно имеет место и в том случае, если железнодорожное строительство вдруг начинает вестись в более крупном масштабе, чем обычный средний. Тогда поглощается часть той резервной армии рабочих, давление которой понижало уровень заработной платы. В этом случае происходит общее повышение заработной платы, – даже в тех частях рынка труда, где и до этого рабочие были вполне заняты. Это продолжается до тех пор, пока неизбежный крах снова не высвободит резервную армию рабочих; тогда вследствие её давления заработная плата снова понижается до своего минимума и даже ниже.[38]
Поскольку бо́льшая или меньшая продолжительность периода оборота зависит от собственно рабочего периода, т. е. от периода, который требуется для того, чтобы произвести готовый продукт для рынка, то она основывается на материальных условиях производства, вполне определённых для различных вложений капитала. Эти условия в земледелии имеют в большей мере характер естественных условий производства, а в обрабатывающей и в большей части добывающей промышленности они изменяются вместе с общественным развитием самого процесса производства.
Поскольку продолжительность рабочего периода определяют по количеству доставляемых товаров (по количеству продуктов, которое обычно выбрасывается на рынок в качестве товара), то эта продолжительность имеет условный характер. Но материальным базисом самой этой условности служит масштаб производства, а потому она случайна, если только рассматривать её обособленно.
Наконец, поскольку продолжительность периода оборота зависит от продолжительности периода обращения, то она отчасти обусловливается постоянным изменением рыночной конъюнктуры, большей или меньшей лёгкостью продажи и вытекающей из этого необходимостью бросать продукт отчасти на более близкий или на более отдалённый рынок. Если вообще оставить в стороне размер спроса, то движение цен играет здесь главную роль: при понижении цен продажа намеренно ограничивается, между тем как производство идёт по-прежнему; напротив, при повышении цен производство и продажа не отстают друг от друга, или товар может быть продан даже до того, как он произведён. Однако собственно материальным базисом следует считать здесь действительную отдалённость места производства от рынка сбыта.
Например, английская хлопчатобумажная ткань или пряжа продаётся в Индию. Предположим, что купец-экспортёр платит за неё английскому хлопчатобумажному фабриканту (купец охотно делает это только при хорошем состоянии денежного рынка. Если же фабрикант сам возмещает свой денежный капитал при помощи кредитных операций, то, значит, дела у него обстоят уже неважно). Позже экспортёр продаёт свой хлопчатобумажный товар на индийском рынке, откуда к нему возвращается авансированный им капитал. До момента этого возвращения у фабриканта дело обстоит совершенно так же, как и в том случае, когда большая продолжительность рабочего периода делает необходимым авансирование нового денежного капитала для бесперебойного ведения процесса производства в прежнем масштабе. Денежный капитал, с помощью которого фабрикант оплачивает своих рабочих, а также возобновляет остальные элементы своего оборотного капитала, не представляет собой денежной формы произведённой им пряжи. Это может иметь место лишь тогда, когда стоимость этой пряжи возвратится в Англию в виде денег или продукта. Эти деньги, как и в предыдущих случаях, являются добавочным денежным капиталом. Различие состоит только в том, что вместо фабриканта его авансирует купец, который, возможно, в свою очередь получил его посредством кредитных операций. Точно так же, прежде чем эти деньги выбрасываются на рынок или одновременно с этим, на английский рынок не выбрасывается добавочного продукта, который может быть куплен на эти деньги и может войти в сферу производительного или индивидуального потребления. Если такое положение сохраняется долгое время и в сравнительно крупном масштабе, то оно должно вызвать такие же последствия, какие вызывало рассмотренное выше удлинение рабочего периода.
Возможно, далее, что в самой Индии пряжа опять-таки продаётся в кредит. На этот кредит в Индии покупается её продукт и в качестве платы вывозится в Англию, или же в Англию переводится вексель на соответствующую сумму. Если такое состояние затянется, то оно окажет давление на индийский денежный рынок, а это, в свою очередь, может вызвать в Англии кризис. В свою очередь, кризис в Англии, даже если он и сопровождается вывозом благородных металлов в Индию, вызывает в последней новый кризис вследствие банкротства английских торговых фирм и их индийских филиалов, которым индийские банки предоставили кредит. Так возникает одновременный кризис как на том рынке, для которого торговый баланс оказывается отрицательным, так и на том рынке, для которого он оказывается положительным. Это явление может быть ещё более сложным. Например, Англия отправила в Индию серебро в слитках, но в это время английские кредиторы Индии предъявляют там свои требования, и Индия должна будет вскоре отправить своё серебро в слитках обратно в Англию.
Возможно, что экспорт товаров в Индию и импорт товаров из Индии приблизительно уравновешиваются, хотя последний (исключая особенные обстоятельства, как вздорожание хлопка и т. д.) по своему объёму определяется и стимулируется первым. Торговый баланс между Англией и Индией может казаться уравновешенным или показывать лишь незначительные колебания в ту или другую сторону. Но как только в Англии разражается кризис, обнаруживается, что непроданные хлопчатобумажные товары лежат на складах в Индии (следовательно, они ещё не превратились из товарного капитала в денежный капитал, т. е. с этой точки зрения имеет место перепроизводство), а, с другой стороны, оказывается, что в Англии не только лежат непроданными запасы индийских продуктов, но и что большая часть проданных и потреблённых запасов ещё совершенно не оплачена. Поэтому то, что представляется кризисом на денежном рынке, в действительности выражает аномалии в самом процессе производства и воспроизводства.
В-третьих. Что касается самого применённого оборотного капитала (переменного и постоянного), то продолжительность периода оборота, поскольку она зависит от продолжительности рабочего периода, приводит к следующему различию: при нескольких оборотах в течение года некоторая часть переменного или постоянного оборотного капитала может быть получена за счёт продукта этого самого капитала, как, например, в угольной промышленности, в мастерских готового платья и т. д. В ином случае это невозможно, по крайней мере невозможно в течение года.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
ОБРАЩЕНИЕ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ
Выше мы уже видели, что различие в периоде оборота вызывает различие в годовой норме прибавочной стоимости, даже при неизменной массе ежегодно производимой прибавочной стоимости.
Но затем необходимо возникает различие в капитализации прибавочной стоимости, в накоплении, и постольку, при одинаковой норме прибавочной стоимости, возникает также различие в её массе, производимой в течение года.
Отметим прежде всего, что капитал A (в примере предыдущей главы) даёт периодический текущий доход, следовательно, за исключением первого периода оборота после открытия предприятия, капиталист покрывает своё собственное потребление в течение года за счёт своего производства прибавочной стоимости, на это потребление ему не приходится авансировать деньги из собственного фонда. Напротив, последнее имеет место у капиталиста B. Хотя в одни и те же периоды времени он производит столько же прибавочной стоимости, сколько и капиталист A, но его прибавочная стоимость не реализована, и потому она не может быть потреблена ни индивидуально, ни производительно. Поскольку речь идёт об индивидуальном потреблении, прибавочная стоимость просто предвосхищается. Для этого должен быть авансирован специальный фонд.
Та часть производительного капитала, которую трудно подвести под определённую рубрику, а именно добавочный капитал, необходимый для ремонта и содержания в исправности основного капитала, эта часть капитала тоже выступает теперь в новом свете.
У капиталиста A эта часть капитала при начале производства не авансируется ни целиком, ни в большей своей части. Капиталисту не надо иметь её в своём распоряжении, он может даже совсем не иметь её. Она возникает в процессе функционирования предприятия путём непосредственного превращения прибавочной стоимости в капитал, т. е. путём прямого применения её в качестве капитала. Часть прибавочной стоимости, не только периодически производимой, но и реализуемой в течение года, может покрывать необходимые расходы на ремонт и т. д. Таким образом, часть капитала, необходимого для ведения предприятия в его первоначальном масштабе, создаётся самим предприятием во время его функционирования, создаётся посредством капитализации некоторой части прибавочной стоимости. Для капиталиста B это невозможно. Часть капитала, о которой идёт речь, должна составлять у него часть первоначально авансируемого капитала. В обоих случаях эта часть капитала будет фигурировать в бухгалтерских книгах капиталиста как авансированный капитал, чем она и является в действительности, так как, согласно нашему предположению, она составляет часть производительного капитала, необходимого для ведения предприятия в данном масштабе. Но огромное различие заключается в том, из какого фонда она авансируется. У капиталиста B она действительно составляет часть первоначально авансируемого капитала или капитала, который должен иметься в распоряжении. Напротив, у капиталиста A она составляет часть прибавочной стоимости, применяемой в качестве капитала. Этот последний случай показывает нам, что не только накопленный капитал, но и часть первоначально авансируемого капитала может быть просто капитализированной прибавочной стоимостью.
С развитием кредита отношение первоначально авансированного капитала и капитализированной прибавочной стоимости становится ещё более запутанным. Например, капиталист A занимает у банкира C часть производительного капитала, с которым он начинает предприятие или ведёт его в течение года. Вначале у него нет собственного капитала, достаточного для ведения предприятия. Банкир C ссужает ему сумму, которая состоит исключительно из прибавочной стоимости, положенной в его банк промышленниками D, E, F и т. д. С точки зрения капиталиста A при этом пока ещё и речи нет о накопленном капитале. Но в действительности для промышленников D, E, F и т. д. капиталист A есть не что иное, как агент, капитализирующий присвоенную ими прибавочную стоимость.
Мы уже видели («Капитал», книга I, гл. XXII), что накопление, превращение прибавочной стоимости в капитал, по своему реальному содержанию есть процесс воспроизводства в расширенном масштабе, независимо от того, выражается ли такое расширение экстенсивно, путём строительства новых фабрик в дополнение к старым, или интенсивно, путём увеличения масштаба производства на данном предприятии.
Увеличение масштаба производства может совершаться понемногу, а именно в тех случаях, когда часть прибавочной стоимости употребляется на такие улучшения, которые или только повышают производительную силу применяемого труда, или вместе с тем позволяют эксплуатировать его более интенсивно. Или же, в тех случаях, когда рабочий день не ограничен законом, для увеличения масштаба производства достаточно затраты добавочного оборотного капитала (на производственные материалы и заработную плату) без увеличения основного капитала; таким образом лишь удлиняется ежедневное время использования основного капитала, между тем как период его оборота становится соответственно короче. Или же, при благоприятной конъюнктуре рынка, капитализированная прибавочная стоимость даёт возможность спекулировать на сырье, т. е. совершать такие операции, для которых первоначально авансированного капитала было бы недостаточно, и т. д.
Между тем ясно, что в тех случаях, когда увеличение числа периодов оборота влечёт за собой более частую реализацию прибавочной стоимости в течение года, в этих случаях рано или поздно наступают периоды, когда уже нельзя будет ни удлинять рабочий день, ни вводить частичные улучшения; с другой стороны, пропорциональное расширение всего предприятия возможно только в известных, более или менее узких пределах, обусловливаемых отчасти общим характером предприятия, например, зданий, отчасти размерами обрабатываемого поля, как в сельском хозяйстве; притом для этого требуется столь значительный добавочный капитал, что его может доставить лишь накопление прибавочной стоимости в течение многих лет.
Итак, наряду с действительным накоплением, или превращением прибавочной стоимости в производительный капитал (и соответствующим воспроизводством в расширенном масштабе), происходит накопление денег, накопление части прибавочной стоимости в виде скрытого денежного капитала, который только впоследствии, когда он достигнет известной величины, будет функционировать как добавочный активный капитал.
Так представляется дело с точки зрения отдельного капиталиста. Однако одновременно с развитием капиталистического производства развивается и система кредита. Денежный капитал, который один капиталист ещё не может применить в своём собственном предприятии, применяется другими капиталистами, от которых он получает за это проценты. Для него этот капитал функционирует как денежный капитал в специфическом смысле, как особый вид капитала, отличный от производительного капитала. Но он действует как капитал в руках другого. Ясно, что при более частой реализации прибавочной стоимости и при увеличении масштаба, в котором она производится, возрастает та пропорция, в которой новый денежный капитал, или деньги в виде капитала, выбрасывается на денежный рынок, а отсюда, по крайней мере в своей большей части, вновь поглощается для расширения производства.
Простейшая форма, которую может принять этот добавочный скрытый денежный капитал, есть форма сокровища. Возможно, что это сокровище представляет собой добавочное золото или серебро, полученное прямо или косвенно при обмене со странами, добывающими благородные металлы. И только таким способом денежное сокровище в пределах данной страны возрастает абсолютно. С другой стороны, возможно – и таково большинство случаев, – что такое сокровище представляет собой не что иное, как деньги, изъятые из обращения внутри страны и принявшие форму сокровища в руках отдельных капиталистов. Возможно, далее, что этот скрытый денежный капитал заключается просто в знаках стоимости – кредитные деньги мы всё ещё оставляем в стороне – или также в простых, подтверждённых официальными документами притязаниях (юридических титулах) капиталистов к третьим лицам. Во всех этих случаях, какова бы ни была форма существования этого добавочного денежного капитала, поскольку он является капиталом in spe {109}, он представляет собой не что иное, как добавочный и сохраняемый про запас юридический титул капиталиста на будущую добавочную часть годового производства общества.
«Масса действительно накопленного богатства, рассматриваемого с количественной стороны,… настолько незначительна по сравнению с производительными силами того общества, которому оно принадлежит, на какой бы ступени цивилизации ни находилось данное общество, или даже по сравнению с действительным потреблением этого самого общества в течение только немногих лет, – она настолько незначительна, что главное внимание законодателей и политико-экономов должно бы направляться на производительные силы и на их будущее свободное развитие, а не – как это было до сих пор – на одно только накопленное богатство, которое поражает взор. Несравненно бо́льшая часть так называемого накопленного богатства – это только номинальное богатство, и состоит оно не из действительных предметов, – кораблей, домов, хлопчатобумажных товаров, мелиоративных сооружений, – а из одних только юридических титулов, из притязаний на будущие годовые производительные силы общества, из юридических титулов, порождённых и увековеченных благодаря средствам и учреждениям, свойственным состоянию необеспеченности… Пользование такими предметами» (накопленными, физически существующими вещами, или действительным богатством) «как простым средством, которое служит их владельцам для того, чтобы присваивать себе богатство, которое ещё должно быть создано будущими производительными силами общества, это пользование было бы отнято у них в силу естественных законов распределения постепенно, без применения силы; при поддержке кооперативного труда» («co-operative labour») «оно было бы отнято у них в течение немногих лет» (William Thompson. «Inquiry into the Principles of the Distribution of Wealth». London, 1850, p. 453. – Первое издание этой книги появилось в 1824 году).
«Немногие задумываются над тем, а большинство совершенно не подозревает, как ничтожно и по величине и по своему влиянию фактическое накопление общества по сравнению с производительными силами человечества, даже по сравнению с обычным потреблением одного поколения в течение лишь немногих лет. Причина этого очевидна, но влияние очень пагубно. Богатство, потребляемое ежегодно, исчезает в процессе его потребления, оно находится перед глазами только одно мгновение и производит впечатление только в течение того времени, пока им наслаждаются или пока его потребляют. Но часть богатства, потребляемая медленно, – мебель, машины, здания стоят перед нашими глазами с вашего детства и до старости как прочные памятники человеческих усилий. Вследствие обладания этой устойчивой, прочной, лишь медленно потребляемой частью общественного богатства – землёй и сырыми материалами, к которым прилагается труд, орудиями, которыми выполняется труд, а также домами, которые служат кровом во время работы, – вследствие обладания этими предметами их собственники в своих личных выгодах овладевают годичными производительными силами всех действительно производительных работников общества, как бы ни были незначительны эти предметы по сравнению о постоянно возобновляемыми продуктами этого труда. Население Британии и Ирландии равно 20 миллионам; среднее годовое потребление каждого человека – мужчины, женщины или ребёнка – составляет, вероятно, около 20 ф. ст.; ежегодно потребляемый продукт труда составляет поэтому богатство приблизительно в 400 миллионов ф. ст. Общая сумма накопленного капитала в этих странах по оценке не превышает 1 200 миллионов, или утроенного годового продукта труда; при делении поровну на каждого человека приходится 60 ф. ст. капитала. Здесь для нас важно скорее отношение величин, чем более или менее точный абсолютный итог этих предположительных сумм. Процентов со всего этого капитала было бы достаточно для того, чтобы содержать всё население при его современном уровне жизни около двух месяцев в году, а самого накопленного капитала в целом (если бы нашлись на него покупатели) хватило бы на содержание этого населения, без продолжения труда, в продолжение трёх лет! По прошествии этого времени люди, лишённые жилищ, платья и пищи, должны были бы погибнуть с голоду или же сделаться рабами тех, кто содержал их в течение этих трёх лет. Как 3 года относятся к продолжительности жизни одного здорового поколения, скажем, к 40 годам, так величина и значения действительного богатства, накопленный капитал даже самой богатой страны, относится в её производительной силе, к производительным силам одного только поколения людей, т. е. не к тому, что они могли бы произвести при разумном порядке, при одинаковой для всех обеспеченности и в особенности при кооперативном труде, а к тому, что они действительно абсолютно производят при несовершенном порядке, при общей необеспеченности, лишающей бодрости духа!.. И для того, чтобы сохранить и увековечить в своём настоящем состоянии вынужденного разделения эту кажущуюся огромной массу имеющегося в наличии капитала или, лучше сказать, чтобы сохранить и увековечить приобретаемое при её посредстве распоряжение продуктом годового труда и монополию на него, должен быть увековечен весь чудовищный механизм со своими пороками, преступлениями и страданиями от необеспеченности. Ничто не может быть накоплено, пока не будут удовлетворены необходимые потребности, а великий поток человеческих желаний ищет удовлетворения; этим объясняется относительная незначительность суммы действительного богатства общества в каждый данный момент. Это – вечный кругооборот производства и потребления. При таком громадном объёме годового производства и потребления общество едва ли может обойтись без горстки действительного накопления; и, однако, главное внимание было устремлено не на массу производительных сил, а именно на эту горстку накопления. Но немногие захватили эту горстку и превратили её в орудие присвоения продуктов труда, постоянно из года в год возобновляемых подавляющей массой людей. Этим объясняется чрезвычайная важность такого орудия для этих немногих… Около трети национального годового продукта отнимается теперь у производителей в виде общественных налогов и непроизводительно потребляется людьми, которые не дают за это никакого эквивалента, т. е. ничего такого, что имело бы значение эквивалента для производителей… Толпа изумлённо смотрит на накопленные массы, особенно, если они сконцентрированы в руках немногих. Но ежегодно производимые массы, как вечные, неисчислимые волны могучего потока, катятся мимо и теряются безвозвратно в океане потребления. И, однако, это вечное потребление обусловливает не только все наслаждения, но и существование всего человеческого рода. Предметом исследования должно быть прежде всего количество этого годового продукта и его распределение. Действительное накопление имеет совершенно второстепенное значение, да и это значение оно получает почти исключительно вследствие своего влияния на распределение годового продукта… Действительное накопление и распределение постоянно рассматриваются здесь» (в книге Томпсона) «в их отношении к производительной силе общества и как факторы, подчинённые этой силе. Почти во всех других системах производительная сила рассматривалась в её отношении к накоплению и увековечению существующего способа распределения, как подчинённая им. По сравнению с сохранением этого существующего способа распределения постоянно возобновляющаяся нищета или благосостояние всего человеческого рода считается фактом, не заслуживающим внимания. Увековечение результатов насилия, обмана и случайностей – это назвали безопасностью; и для сохранения этой мнимой безопасности безжалостно приносятся в жертву все производительные силы человеческого рода» (там же, стр. 440–443).
