Карл Генрих Маркс
Капитал. Том второй
«Овцевод может теперь доставить на рынок три овцы за то же самое время, которое прежде требовалось для откармливания одной овцы, и притом у них толще, округлее, сильнее развиты те части, которые дают наибольшее количество мяса. Почти весь вес их туши составляет чистое мясо» (Lavergne. «The Rural Economy of England etc.», 1855, p. 20).
Методы, сокращающие рабочий период, в различных отраслях промышленности применимы в весьма различной степени и отнюдь не способны уравнять разницу в продолжительности различных рабочих периодов. Так, в нашем примере применение новых станков может абсолютно сократить рабочий период, необходимый для изготовления одного паровоза. Однако, если вследствие усовершенствований в процессах прядения количество ежедневно или еженедельно доставляемого готового продукта, т. е. пряжи, увеличивается ещё быстрее, то относительно, по сравнению с прядением, продолжительность рабочего периода в машиностроении всё же увеличится.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
ВРЕМЯ ПРОИЗВОДСТВА
Рабочее время есть всегда время производства, т. е. время, в течение которого капитал связан в сфере производства. Напротив, не всякое время, в течение которого капитал находится в процессе производства, уже в силу этого необходимо является рабочим временем.
Здесь речь идёт не о тех перерывах в процессе труда, которые обусловлены естественными пределами возможностей самой рабочей силы, хотя мы и видели, что одним из важных мотивов для неестественного удлинения процесса труда и введения непрерывной дневной и ночной работы стало уже одно то обстоятельство, что основной капитал – фабричные здания, машины и т. д. – остаётся без употребления во время перерывов в процессе труда{102}. Здесь речь идёт о перерыве, не зависящем от продолжительности процесса труда, обусловленном самой природой продукта и способом его изготовления, о перерыве, в течение которого предмет труда подвергается более или менее продолжительным естественным процессам, должен претерпеть физические, химические, физиологические изменения, во время которых процесс труда совершенно или отчасти приостанавливается.
Так, молодое вино сначала некоторое время должно перебродить, а затем снова стоять в течение известного периода для того, чтобы достигнуть определённой степени совершенства. Во многих отраслях промышленности продукт должен подвергаться сушению, как, например, в гончарном деле, или известным влияниям, изменяющим его химические свойства, как, например, в белильном деле. Озимая пшеница требует для созревания, скажем, 9 месяцев. В промежутке между посевом и жатвой процесс труда почти совсем прерывается. В лесоводстве после окончания посева и необходимых для него подготовительных работ образование готового продукта требует, быть может, целого столетия; в течение всего этого времени лес нуждается лишь в сравнительно незначительном воздействии труда.
Во всех этих случаях в течение большей части времени производства добавочный труд присоединяется лишь изредка. В предыдущей главе указаны условия, при которых к капиталу, уже вложенному в процесс производства, необходимо присоединение добавочного капитала и труда; здесь оно имеет место лишь с более или менее продолжительными перерывами.
Таким образом, во всех этих случаях время производства у авансированного капитала состоит из двух периодов: из первого периода, в течение которого капитал находится в процессе труда; и из второго периода, в течение которого форма существования капитала – форма ещё неготового продукта, – предоставляется воздействию естественных процессов, не находясь при этом в процессе труда. Дело нисколько не меняется от того, если оба эти периода иногда перекрещиваются и вклиниваются один в другой. Рабочий период и период производства здесь не совпадают. Период производства больше, чем рабочий период. Но только по окончании периода производства продукт готов, созрел и, следовательно, может быть превращён из формы производительного капитала в форму товарного капитала. Следовательно, в зависимости от продолжительности той части времени производства, которая не состоит из рабочего времени, удлиняется и период оборота капитала. Поскольку время производства, избыточное по сравнению с рабочим временем, не определено раз навсегда данными законами природы, как при созревании хлеба, во время роста дуба и т. п., то период оборота нередко может более или менее сокращаться посредством искусственного сокращения времени производства. К этому приводит, например, введение химического беления вместо беления на лугу, введение в процессах сушения более эффективных сушильных аппаратов. В дубильном деле при старом методе воздействие дубильной кислоты на кожу длилось 6–18 месяцев, при новом же методе, с применением воздушного насоса, это время сократилось до 1½–2 месяцев. (J. G. Courcelle-Seneuil. «Traité théorique et pratique des entreprises industrielles etc.». Paris 1857, 2 éd.) Наиболее выдающийся пример искусственного сокращения той части времени производства, которое заполнено исключительно естественными процессами, даёт история производства железа, в особенности история переработки чугуна в сталь за последние 100 лет, начиная с открытого в 1780 г. пудлингования и кончая современным бессемеровским процессом и другими новейшими методами, введёнными позже. Время производства сократилось колоссально, но в той же самой мере увеличились и размеры вложений основного капитала.
Своеобразный пример отклонения времени производства от рабочего времени представляет американское производство сапожных колодок. Здесь значительная часть непроизводительных издержек обусловливается тем, что дерево должно сохнуть в течение периода продолжительностью до 18-ти месяцев, чтобы готовая колодка впоследствии не покоробилась, не изменила своей формы. В течение этого времени дерево не подвергается какому-либо процессу труда. Период оборота вложенного капитала определяется поэтому не только тем временем, которое необходимо для самого производства колодок, но и тем временем, в продолжение которого вложенный капитал праздно лежит в виде сохнущего дерева. Дерево 18 месяцев находится в процессе производства, прежде чем оно вступит в процесс труда в собственном смысле слова. Этот пример показывает в то же время, насколько различны могут быть периоды оборота различных частей оборотного капитала вследствие обстоятельств, которые возникают не в сфере обращения, а в процессе производства.
Особенно отчётливо разница между временем производства и рабочим временем выступает в сельском хозяйстве. В условиях нашего умеренного климата земля даёт урожай зерновых один раз в год. Сокращение или удлинение периода производства (в среднем девятимесячного для озимого посева) в свою очередь зависит от чередования благоприятных и неблагоприятных лет и потому не может быть точно определено и контролироваться заранее, как в промышленности в собственном смысле слова. Только побочные продукты, как молоко, сыр и т. д., постоянно могут быть произведены и проданы в сравнительно короткие периоды. Напротив, рабочее время представляется, например, в следующем виде:
«В различных местностях Германии, в зависимости от климатических и других оказывающих своё воздействие условий, число рабочих дней для трёх главных периодов труда в среднем должно быть принято следующее: для весеннего периода – с середины марта или с начала апреля до середины мая, 50–60 рабочих дней; для летнего периода – с начала июня до конца августа, 65–80 рабочих дней; для осеннего периода – с начала сентября до конца октября или до середины или конца ноября, 55–75 рабочих дней. На зиму приходятся лишь такие работы, которые можно выполнять в это время, как-то вывоз удобрений, подвоз дров, поездки на рынок, подвоз строительных материалов и т. д.» (F. Kirchhof. «Handbuch der landwirtschaftlichen Betriebslehre». Dresden, 1852, S. 160).
Поэтому, чем неблагоприятнее климат, тем короче рабочий период в сельском хозяйстве и, следовательно, тем короче тот период, в течение которого затрачивается капитал и труд. Возьмём, например, Россию. Там в некоторых северных областях полевые работы возможны только в течение 130–150 дней в году. Понятно, какой потерей было бы для России, если бы 50 из 65 миллионов населения её европейской части оставалось без занятия в течение шести или восьми зимних месяцев, когда необходимо прекращаются всякие полевые работы. Не считая 200 000 крестьян, работающих в России на 10 500 фабриках, в деревнях повсюду развилась своя домашняя промышленность. Так, существуют деревни, в которых все крестьяне из поколения в поколение являются ткачами, кожевниками, сапожниками, слесарями, ножовщиками и т. д.; в особенности это имеет место в Московской, Владимирской, Калужской, Костромской и Петербургской губерниях. Кстати сказать, эта домашняя промышленность теперь всё более и более вынуждена служить капиталистическому производству: ткачам, например, основу и уток доставляют или непосредственно купцы или же посредники-скупщики. (Сокращённо по «Reports by H. M. Secretaries of Embassy and Legation, on the Manufactures, Commerce, etc.» 1865, p. 86, 87, № 8.) Здесь видно, каким образом расхождение между периодом производства и рабочим периодом, причём последний составляет только часть первого, образует естественную основу для соединения земледелия с сельскими подсобными промыслами и, с другой стороны, как эти последние, в свою очередь, становятся опорными пунктами для капиталиста, который проникает сюда сначала в качестве купца. Когда же капиталистическое производство позднее завершает отделение мануфактуры от земледелия, сельский рабочий становится всё более и более зависящим от чисто случайных побочных занятий, и в силу этого его положение ухудшается. Как мы увидим впоследствии, для капитала все различия в обороте сглаживаются, для рабочего же – нет.
В большинстве отраслей обрабатывающей промышленности, в горном деле, на транспорте и т. д. производство идёт равномерно, из года в год затрачивается равное рабочее время и, – если оставить в стороне колебания, цен, нарушения в ходе деловой жизни и т. п. как аномальные отклонения, – затраты на капитал, необходимый для ежедневного процесса обращения, распределяются также равномерно. Равным образом, при прочих неизменных условиях рынка, обратный приток оборотного капитала или его возобновление в течение года также происходит через равные промежутки времени. Напротив, в тех отраслях, где рабочее время составляет лишь часть времени производства, в различные периоды года оборотный капитал затрачивается весьма неравномерно, между тем как обратный приток его совершается лишь разом, в момент, определяемый естественными условиями. Таким образом здесь, при одинаковом масштабе предприятия, т. е. при одинаковой величине авансированного оборотного капитала, этот последний должен авансироваться сразу в более крупных массах и на более продолжительное время, чем в предприятиях с непрерывными рабочими периодами. Продолжительность жизни основного капитала здесь также значительно больше отличается от того периода времени, в течение которого он функционирует действительно производительно. Само собой разумеется, что, если существует разница между рабочим временем и временем производства, то и время потребления применённого основного капитала постоянно прерывается на более или менее продолжительные периоды, – например, в земледелии так обстоит дело с рабочим скотом, с орудиями труда и машинами. Поскольку этот основной капитал состоит из рабочего скота, он непрерывно требует одинаковых или почти одинаковых затрат на корм и т. д. как в то время, когда скот работает, так и в то время, когда он не работает. Что касается мёртвых средств труда, то их неупотребление также влечёт за собой некоторое их обесценение. Следовательно, вообще происходит удорожание продукта, так как передача стоимости на продукт исчисляется не в соответствии с тем временем, в течение которого основной капитал функционирует, а в соответствии с тем временем, в течение которого он теряет стоимость. В этих отраслях производства бездеятельность основного капитала, связана ли она с текущими издержками или нет, является таким же условием его нормального применения, как, например, потеря известного количества хлопка при прядении; равным образом в каждом процессе труда, совершающемся при нормальных технических условиях, затраты рабочей силы, непроизводительные, но неизбежные, учитываются точно так же, как и производительные. Всякое усовершенствование, которое уменьшает непроизводительную затрату средств труда, сырья и рабочей силы, уменьшает также и стоимость продукта.
В сельском хозяйстве имеют место и сравнительно продолжительный рабочий период и большая разница между рабочим временем и временем производства. Годскин справедливо замечает по этому поводу:
«Различие между тем временем» {впрочем, он не различает здесь рабочего времени и времени производства}, «которое необходимо для того, чтобы произвести продукты сельского хозяйства, и тем временем, которое требуется для производства продуктов в других отраслях труда, есть главная причина величайшей зависимости сельских хозяев. Они не могут доставить свои товары на рынок раньше, чем через один год. В течение всего этого периода времени они должны брать взаймы у сапожника, портного, кузнеца, каретника и различных других производителей, в продуктах которых они нуждаются и продукты которых изготовляются в течение немногих дней или недель. Вследствие этого естественного обстоятельства и вследствие более быстрого увеличения богатства в других отраслях труда земельные собственники, монополизировавшие землю всего государства, да ещё сверх того присвоившие себе и монополию законодательства, всё же не в состоянии спасти себя и своих слуг, арендаторов, от участи стать самыми зависимыми людьми в стране» (Thomas Hodgskin. «Popular Political Economy». London, 1827, p. 147, примечание).
Все методы, при помощи которых в земледелии, с одной стороны, затраты на заработную плату и средства труда распределяются более равномерно в течение всего года, и, с другой стороны, сокращается время оборота, как, например, при производстве разнородных продуктов, вследствие чего становится возможной разновременная уборка урожая в течение одного и того же года, – все эти методы требуют увеличения авансированного на производство оборотного капитала, который расходуется на заработную плату, удобрения, семена и т. д. Так обстоит дело при переходе от трёхпольной системы хозяйства с паром к плодосменному хозяйству без пара. То же имеет место во Фландрии при системе «cultures dérobées».
«При „cultures dérobées“ применяют корнеплоды; на одном и том же поле сначала произрастает хлеб, лён, рапс для удовлетворения потребностей человека, а после жатвы оно засевается корнеплодами, предназначенными для кормления скота. Эта система, при которой крупный рогатый скот всё время может оставаться в стойле, даёт значительное накопление удобрений и таким образом становится основой плодосменного хозяйства. В песчаных местностях более одной трети обрабатываемой площади используется под „cultures dérobées“; результат получается такой же, как если бы размеры обрабатываемой площади увеличились на одну треть».
Наряду с корнеплодами в тех же целях культивируются клевер и другие кормовые травы.
«Земледелие, доведённое до такой интенсивности, при которой оно переходит в огородную культуру, требует, разумеется, сравнительно значительных вложений капитала. В Англии вложения капитала определяются в 250 франков на гектар. Во Фландрии наши крестьяне, по всей вероятности, нашли бы, что вложение капитала в 500 фр. на гектар является слишком незначительным» («Essai sur l'Économie Rurale de la Belgique» par Émile de Laveleye. Paris, 1863, p. 45, 46, 48).
Возьмём, наконец, лесоводство. —
«Выращивание леса существенно отличается от большинства остальных производств тем, что здесь сила природы действует самостоятельно, и, при естественном обновлении, не требуется приложения силы человека и капитала. Впрочем, даже и там, где леса обновляются искусственно, затраты сил человека и капитала по сравнению с действием сил природы лишь незначительны. Кроме того, лес может хорошо расти на таких почвах и в таких местах, где хлеб не произрастает или же производство его уже не окупается. Но лесоразведение при правильном ведении хозяйства требует более обширной площади, чем культура зерновых, так как при наличии мелких парцелл нельзя вести хозяйственную вырубку леса, почти невозможно извлекать побочные доходы, труднее организовать лесозащиту и т. д. Однако процесс производства связан с такими длинными периодами, что он выходит за пределы планов частного хозяйства, в отдельных случаях даже за пределы жизни одного поколения. Капитал, затраченный на приобретение земельных участков под лес», {при общественном производстве необходимость в этом капитале отпадает, и вопрос заключается лишь в том, сколько земли данное общество может изъять из-под пашни и пастбищ для лесоразведения},
«приносит заметные плоды лишь по истечении длительного времени и оборачивается лишь отчасти; полный же оборот при некоторых породах леса требует до 150 лет. Кроме того, регулярное ведение лесного хозяйства требует, чтобы постоянно имелся запас леса на корню, превосходящий в 10–40 раз его ежегодный расход. Поэтому тот, кто не имеет других источников дохода и обладает только значительными площадями леса, не в состоянии вести правильное лесное хозяйство» (Кирххоф, стр. 58).
Продолжительное время производства (включающее в себя лишь относительно незначительное рабочее время), а потому и большая продолжительность периодов оборота делают лесоразведение отраслью, невыгодной для частного, а следовательно, и для капиталистического производства, – ведь капиталистическое производство по существу своему является частным производством, даже в том случае, если вместо отдельного капиталиста выступает капиталист ассоциированный. Развитие культуры и промышленности вообще с давних пор сопровождалось настолько энергичным уничтожением лесов, что по сравнению с этим всё, что было сделано ими для поддержания и новых посадок леса, представляет собой совершенно ничтожную величину.
В приведённой выше цитате из книги Кирххофа заслуживает особого внимания следующее место:
«Кроме того, регулярное ведение лесного хозяйства требует, чтобы постоянно имелся запас леса на корню, превосходящий в 10–40 раз его ежегодный расход».
Это значит, что один оборот капитала совершается в 10–40 и более лет.
То же самое и в животноводстве. Одна часть стада (запас скота) остаётся в процессе производства, в то время как другая часть стада продаётся в качестве ежегодного продукта. Только одна часть капитала оборачивается здесь ежегодно, совершенно так же, как это имеет место с основным капиталом – машинами, рабочим скотом и т. п. Хотя этот капитал есть капитал, закреплённый в процессе производства на сравнительно продолжительное время и потому замедляющий оборот всего капитала, тем не менее он не образует основного капитала в категорическом смысле этого понятия.
То, что называют здесь запасом – определённое количество леса на корню или живого скота, – находится в процессе производства в условном смысле (одновременно в качестве средств труда и материала труда); соответственно естественным условиям воспроизводства леса или скота, при правильном ведении хозяйства, значительная часть его должна постоянно находиться в этой форме, в форме запаса.
Подобное же воздействие на оборот капитала оказывает другой вид запаса, который составляет лишь потенциальный производительный капитал, но в силу самой природы хозяйства должен накапливаться в более или менее значительных массах и, следовательно, должен авансироваться для производства на сравнительно продолжительное время, хотя он лишь мало-помалу вступает в активный процесс производства. Сюда относится, например, удобрение, пока оно ещё не вывезено на поле, а также зерно, сено и т. д., и запасы таких жизненных средств, которые входят в производство скота.
«Значительная часть капитала предприятия заключается в хозяйственных запасах. Эти последние могут, однако, в большей или меньшей степени утратить свою стоимость, если предохранительные меры, необходимые для их хорошего сохранения, не применяются с надлежащей тщательностью; ведь вследствие недостатка надзора часть запасов продукта может быть совершенно потеряна для хозяйства. Поэтому здесь требуется особенно старательный надзор за амбарами, помещениями для фуража и зерна, за погребами, а также следует тщательно запирать помещения, где хранятся запасы, и, кроме того, держать их в чистоте, проветривать и т. д.; зерновые и другие плоды, предназначенные для хранения, следует время от времени надлежащим образом пересыпать и перебирать, картофель и свёклу защищать как от мороза, так и от воды и гниения» (Кирххоф, стр. 292). «При подсчёте потребностей собственного хозяйства, особенно же того, что требуется для содержания скота, причём распределение следует производить в зависимости от количества имеющихся продуктов и цели, необходимо иметь в виду не только покрытие данной потребности, но и, кроме того, учитывать необходимость известного запаса на случай каких-либо непредвиденных обстоятельств. И если при этом оказывается, что потребность не может быть полностью покрыта за счёт продукта собственного хозяйства, то прежде всего надо подумать, нельзя ли покрыть недостаток другими продуктами (суррогатами) или, по крайней, мере, приобрести недостающую часть по возможности дешевле. Если, например, обнаружится недостаток сена, то его можно заменить корнеплодами с прибавкой соломы. Вообще здесь необходимо постоянно считаться с хозяйственной ценностью и рыночной ценой различных продуктов и сообразно этому решать вопрос о потреблении; если, например, овёс дорог, в то время как цены на горох и рожь сравнительно низки, то можно с выгодой заменить в рационе лошадей часть овса горохом или рожью, а овёс, оставшийся вследствие такой замены, продать» (там же, стр. 300).
Выше, при рассмотрении образования запаса {103}, уже было отмечено, что необходимо определённое, большее или меньшее количество потенциального производительного капитала, т. е. необходимо определённое количество средств производства, предназначенных для средств производства, которые должны в большей или меньшей массе находиться в запасе и лишь мало-помалу входить в процесс производства. При этом было отмечено также, что в данном предприятии или при капиталистическом производстве определённых размеров величина этого производственного запаса зависит от большей или меньшей трудности его возобновления, от сравнительной близости рынков, на которых производятся закупки, от развития средств транспорта и связи и т. д. Все эти обстоятельства определяют минимум того капитала, который должен иметься в наличии в форме производственного запаса, и, следовательно, определяют продолжительность того времени, на которое должны авансироваться капиталы, а также размер массы капитала, авансируемой за один раз. Этот размер массы капитала, который, следовательно, оказывает влияние также и на оборот, обусловливается большей или меньшей продолжительностью того времени, в течение которого оборотный капитал закреплён в форме производственного запаса, в качестве лишь потенциального производительного капитала. С другой стороны, поскольку эта его остановка зависит от большей или меньшей возможности быстрого возмещения: от условий рынка и т. д., постольку она сама обусловливается временем обращения, обстоятельствами, относящимися к сфере обращения.
«Далее, такие предметы инвентаря или такие принадлежности, как ручные инструменты, решёта, корзины, верёвки, колёсная мазь, гвозди и т. д., тем в большем количестве должны иметься в запасе на случай потребности в быстрой их замене, чем меньше возможность быстро достать их поблизости от хозяйства. Наконец, ежегодно в течение зимы весь инвентарь должен быть тщательно осмотрен; затем следует немедленно позаботиться о том, чтобы было сделано необходимое пополнение и ремонт этого инвентаря. Насколько значительны должны быть, вообще говоря, запасы инвентаря, это главным образом определяется местными условиями. Где нет поблизости ремесленников и торговых лавок, там надо держать более крупные запасы, чем там, где лавки и мастера имеются на месте или поблизости. Но если при прочих равных условиях необходимые запасы закупаются сразу в сравнительно значительном количестве, то обычно при этом достигается та выгода, что закупки обходятся дешевле, особенно, если для этого был выбран благоприятный момент; правда, при этом из оборотного капитала предприятия сразу извлекается более значительная сумма, без которой не всегда легко может обойтись это предприятие» (Кирххоф, стр. 301).
Разница между временем производства и рабочим временем может, как мы видели, возникнуть в весьма различных случаях. Оборотный капитал может находиться в периоде производства, прежде чем он вступит в собственно процесс труда (производство сапожных колодок); или он находится в периоде производства после того, как он уже прошёл через собственно рабочий процесс (вино, посев); или в общее время производства рабочее время входит с перерывами, отдельными частями (земледелие, лесоводство); большая часть годного к обращению продукта остаётся в активном процессе производства, в то время как несравненно меньшая часть его вступает в ежегодное обращение (лесоводство и животноводство); бо́льшая или меньшая продолжительность того периода времени, на который должен быть затрачен оборотный капитал в форме потенциального производительного капитала и на который, следовательно, бо́льшая или меньшая масса капитала должна быть затрачена сразу, отчасти обусловливается характером самого процесса производства (земледелие), отчасти же зависит от близости рынков и т. д., – короче говоря, от обстоятельств, относящихся к сфере обращения.
Позже («Капитал», книга III) мы увидим, к каким нелепым теориям пришли Мак-Куллох, Джемс Милль и другие вследствие попытки отождествить время производства, отклоняющееся от рабочего времени, с этим последним, – попытки, которая в свою очередь вытекает из неправильного применения теории стоимости.
Цикл оборота, рассмотренный нами раньше, дан продолжительностью жизни основного капитала, авансированного на процесс производства. Так как этот цикл охватывает больший или меньший ряд лет, то он охватывает также ряд годовых, или же ряд повторяющихся в течение года, оборотов основного капитала.
В земледелии такой цикл оборота определяется системой полеводства.
«Продолжительность срока аренды во всяком случае не должна быть короче времени оборота, соответствующего практикуемой системе полеводства, – следовательно, при трёхпольной системе хозяйства мы всегда имеем здесь дело с числами 3, 6, 9 и т. д. Если принята трёхпольная система с чистым паром, то каждое поле в течение шести лет обрабатывается лишь четыре раза, причём в годы обработки оно засевается озимыми или яровыми и, если это позволяют или требуют свойства почвы, последовательно пшеницей и рожью, ячменём и овсом. Каждый вид зерновых даёт на одной и той же почве бо́льшие или меньшие урожаи, чем другие виды, каждый имеет иную стоимость и продаётся по иной цене. Поэтому доход с поля в каждый данный год обработки отличается от дохода предыдущего года, за первую половину всего оборота (за первые три года) он также будет не таким, как за вторую половину. Даже средний доход за первую и вторую половину времени оборота не будет одинаков, так как урожай зависит не только от качества почвы, но и от погоды; цены также находятся в зависимости от самых разнообразных условий. Если же теперь мы вычислим доход с поля, приняв во внимание средний урожай и средние цены за весь шестилетний период оборота, то мы получим общую сумму ежегодного дохода как для первого, так и для второго периода оборота. Этого, однако, не будет, если мы вычислим доход только за половину времени оборота, т. е. только за три года, так как тогда общая сумма дохода была бы различной. Отсюда вытекает, что при трёхпольной системе хозяйства продолжительность срока аренды должна быть определена по меньшей мере в 6 лет. Но гораздо более желательным и для арендатора и для сдающего в аренду всегда является то, чтобы срок аренды составлял многократный срок аренды» {sic!} «и, таким образом, при трёхпольной системе хозяйства вместо 6 определялся бы на 12, 18 и более лет, при семипольной же системе – вместо 7 на 14, 28 лет» (Кирххоф, стр. 117, 118).
{В этом месте рукописи у Маркса стоит: «Английское плодосменное хозяйство. Здесь сделать примечание».}
