Иван Белоусов
Архонты. Дети тьмы
Хелерея IХ
Передышка на ферме близ Атрака оказалась тем, чего все же так не хватало Хелерее.
После разбора сложившейся обстановки, Иларион лишь посетовал на ее доверчивость, и пообещал разобраться с тем, что им делать дальше. Вылилось все в то, что оба бывших ученика Адепта остались несколько циклов на ферме, куда потихоньку возвращались работники. И если Ринка помогал в восстановлении того, что осталось от основного источника продовольствия города, то Хелерея проводила все свое время не покидая хибару, по недоразумению считавшейся складом. Им выделили спальники, пару тех странных камней для обогрева помещения, и дважды в цикл приносили еду. Чаще всего это была каша из перемолотого мха, иногда с кусочками мелких кислых ягод.Как-то раз Иларион возвращался позже обычного, неся в руках сетчатый мешок со склизкими рыбешками и мелкими змейками. Как оказалось, эти напитанные магией камни пригодились еще и в качестве полноценного очага.
Темные эльфы не решились раскрыть собственные силы перед другими. Раненая Хелерея и пропавший спутник стали лучшим доказательством трудности одержанной победы над химерой для простых работяг. И если девушка восстанавливалась и не испытывала сильного дискомфорта, кроме, разве что, переизбытка энергии, который некуда было направить, то Ринка возвращался с работ потный, грязный и абсолютно недовольный. То, на что у него ушло бы не больше двух циклов с магией, десяток темных эльфов сделал меньше чем на половину за четыре. Хел, конечно, сочувствовала ему, и чтобы не быть совсем уж бесполезной, взяла на себя небольшие обязанности по обеспечению их убежища хотя бы приемлемого вида. Правда, вся грязь закончилась меньше чем за цикл, а готовка занимала совсем немного времени, но и этому Иларион был благодарен. Он же, по возвращению обеспечивал их горячей водой для помывки в небольшой бадье, которую темный эльф благополучно нашел сразу после того, как им выделили местечко.
Время текло…Медленно. Хелерея была готова лезть на стены от собственного бессилия и невозможности занять себя хоть чем-то. Ее левая рука по-прежнему плохо двигалась, а пальцы сгибались с большим трудом и мелко тряслись. Раны заживали с трудом, но место боли занял противный зуд, а ожоги, хоть и расползлись уродливыми рубцами по всему телу, не сильно волновали девушку. Они хотя бы не мешали жить и делать что бы то ни было. По спине расползся уже пожелтевший кровоподтек, о котором Хел могла бы и не узнать, если бы Ринка не сказал ей. Повезло, что кости хотя бы остались целыми, хотя время от времени спина хрустела, чем изрядно пугала темную эльфийку. Да и общая усталость, волнами накатывавшая даже после не такой уж и длительной ходьбы по кругу на этом складе, ничуть не облегчала жизнь.
После очередного возвращения Илариона с фермы, темная эльфийка едва могла усидеть на месте во время совместного приема пищи. Жареная рыба не смогла отвлечь девушку, отчего она ерзала, подскакивала из-за каких-то мелочей и все время пыталась сесть поудобнее.
–Если бы я не знал тебя, уже проверял бы на блох, – усмехнулся в тарелку парень, игнорируя возмущенный взгляд Хелереи, – Доешь, и поговорим.
За считанные мгновения девушка расправилась со своей порцией и фыркнула. Ринка даже не попытался есть быстрее, смакуя каждый кусочек. Медленно, словно издеваясь, он наслаждался рыбой, а Хел за это время успела сполоснуть свою посуду, попить, и трижды укоризненно посмотреть на друга.
–Итак, – когда было покончено с едой, начал Иларион, – Твоя, гм, спутница говорила о некоем паразите, прицепившемся ко мне. И что-то подобное ты уже одолела, когда нашла свою реликвию.
–Ты хочешь разобраться с этим, – перебила Хелерея и увернулась от тычка, – Я все еще не понимаю как я это сделала, да и я ничего подобного за тобой не замечала. Хотя, свою Тень я тоже проглядела…
–По крайней мере ничего не мешает нам попытаться, – пожал плечами темный эльф и как-то нервно дернулся.
Идея, посетившая Хел была простой, но в то же время несколько безумной. Раз уж она смогла встретиться с тенью непосредственно из-за Маски, то если ей воспользуется Ринка, был шанс что и он встретит своего паразита из Бездны. А она могла бы попытаться высвободить собственную магию, чтобы поддержать темного эльфа.
Не прошло и мгновения, после того как девушка озвучила свою затею, как в ее руках материализовался артефакт. Привычный вид маски несколько изменился – теперь она была скорее полумаской с множеством мелких черных завитков, украшенных фиолетовыми камушками с едва заметными бирюзовыми искорками. Прорези глаз были окружены серебристой каймой, загибавшейся к вискам. Метаморфозы реликвии оказались пусть и неожиданными, но не столь важными, чтобы Хелерея задалась вопросом об их причине, лишь отметив, что такой вид артефакта ей гораздо ближе.
Иларион же, пока девушка рассматривала свой артефакт, расстелил спальник и снял кулон. Темный эльф не решился рисковать, используя сразу две древние реликвии. Обернувшись к нему, Хел увидела что тот уже лежит в ожидании темной эльфийки, и в глаза бросилась бьющаяся жилка при вроде бы спокойном и умиротворенном лице.
Возложить маску на друга оказалось задачей более трудной. Лишь стоя над ним с реликвией в руках, девушка задумалась о том, какие последствия могут их ожидать, и как вообще скажется на Ринке чужой и чуждый ему артефакт. Да и о том, могли ли она действительно поучаствовать в борьбе с Тенью, или же ее магия будет бессильна, она побеспокоилась только сейчас. Впрочем, медлить она не стала и положилась на волю случая и Матери Тьмы. Разве что она могла помочь в им в этой опасной затее.
Стоило маске коснуться лица Илариона, как его глаза закрылись. Грудь перестала вздыматься на вдохе, а кожа слегка побелела.
–Ринка?..– недоумевая, Хелерея коснулась руки темного эльфа и вздрогнула. Он был не теплее камня, – Бездна!
Положив одну руку на грудь, а другую на голову Илариону, девушка, связывая окружающей тьмой их обоих, потянулась к магии маски. Тонкая мерцающая нить протянулась на ее глазах между лбом Ринки и ней самой, прежде чем перед глазами потемнело…
Хелерея в целом ожидала чего угодно, но не того безумия стихии, в котором оказалась. Вместо того, чтобы застать разговор Тени и Илариона, она оказалась на поле брани, и битва была довольно жаркой. Здесь, в разуме темного эльфа, ни он, ни двойник-паразит не были ограничены рамками пещер и собственной магии, отчего пламя, гигантскими змеями вилось вокруг, сбивая каменные валуны и небольшие смерчи. И если сила Ринки била пурпурной энергией, то красно-черное пламя сжирающее все на своем пути явно было чуждым темному эльфу.
-Почему бы тебе просто не освободиться? – привычный голос Илариона звучал слишком громко, срываясь в крик.
-Изыди в Бездну! – собранный, незыблемый, темный эльф оказался стоящим чуть поодаль Хел и пассами рук посылал все новые потоки пламени и камня в Тень.
Над темными эльфами пронесся силуэт, окруженный ореолом пульсирующей тьмы, прежде чем, взорвался позади них, отбросив в разные стороны.
-Ай-яй, – издевательски произнесла копия Илариона, покачав головой, – Кажется приличная дуэль превратилась в непонятно что. Впрочем, мне же лучше…
Резко, смазавшись в пространстве, Тень рванула прямо к Хелерее, и лишь на рефлексах девушка откатилась в сторону, избегая столкновения.
Ринка успел подскочить раньше, чем темная эльфийка попыталась подняться, и окружил ее каменной стеной.
-Это мой бой, не лезь, – только и услышала Хел, а дальше был лишь шум пламени, свист ветра и громкий хруст сталкивавшихся камней.
Он запер ее в собственном разуме, не давая ни помочь, ни выбраться чтобы не мешать. Впрочем, это ее не сильно останавливало – тьмы вокруг было достаточно чтобы шагнуть как бы сквозь стену, при этом не рискуя прицепить на себя очередную пиявку из Бездны.
А буйство стихии вокруг не стихало. Огненный смерч, пурпурными искрами рассыпался перед двойником, окутанным алым куполом. Каменные шипы неслись в сторону Илариона, вырываясь прямо из земли, но разваливались, сточенные потоками воды. Целый залп из множества огненных шаров лишь с шипением испарился, столкнувшись с непробиваемой преградой. Раз за разом, удар за ударом, Ринка тщетно пытался пробить защиту Тени, попутно защищаясь или уворачиваясь от магии противника, не всегда успешно. Когда Илариона смело назад черным смерчем, Хел мгновенно начала действовать.
Проскользнув под одной из шальных огненных волн и перепрыгнув новообразованный обрыв, Хелерея рванула в сторону двойника. Темная эльфийка видела, какие акробатические пируэты приходилось выписывать Илариону, лишь бы не попасть под особо опасные удары. Она видела, как некоторые атаки друга уже даже не доходили до купола. У нее не было времени медлить.
Очередной прыжок – над черной, пугающей одним своим видом льдиной, и перекат от камня, летящего ей в голову. Иларион хоть и брал на себя основной удар, не мог полностью отвлечь двойника. Один пропущенный удар, еще один камень, прилетевший по ребрам, щелчок огненного кнута, отпечатавшегося змееподобным следом на теле Ринки…
До купола оставался от силы десяток шагов, и Хелерея рванулась прямо в него. Не успела она коснуться преграды, как магия двойника и ее собственная вырвались наружу. Бирюзово-фиолетовая энергия темной эльфийки столкнулась с кроваво-черной магией двойника, вызвав взрыв, отбросивший их обоих по разные стороны…
Пришла в себя Хел смотря на едва живого Ринку. Израненный, обожженный, он рвано дышал, не приходя в себя. Маска на его лице тускло светилась, меняясь подобно текучему металлу. Не приобретая какой-то определенной формы, она перетекала из одной формы в другую, не задерживая свой вид дольше, чем на мгновение. Лишь сменившееся мерцание, с черно-фиолетового потустороннего света на лилово-синий, что был ближе к самому Илариону.
Все, что могла сделать темная эльфийка – отпустить собственную силу, при этом представляя, как та обволакивает раны друга. И это сработало – перетекшая с рук энергия пятнами легла по всему телу парня, отчего потихоньку раны начали затягиваться, а ожоги бледнеть. Она не могла исцелить его полностью – но по крайней мере, он не будет выглядеть как жертва сражения.
Сколько так прошло времени, Хелерея не осознавала. Она все бдела над телом темного эльфа, не смыкая глаз и не прекращая подпитывать его жизненной силой. И пусть она толком не могла повлиять на пробуждение Ринки, казалось очень важным застать этот момент.
Все случилось мгновенно. Под расфокусированным взглядом Хел, Иларион резко вдохнул, прежде чем сел, едва не уронив саму девушку.
–Хел! – воскликнул он, срывая и отбрасывая в сторону маску, – Эта тварь!..
Он не успел сказать ничего больше – темная эльфийка бросилась обнимать его и крепко сдавила его ребра, лишь через пару мгновений и возглас друга ослабив хватку.
–Ты…Ты…Невыносимый придурок! – Хелерея не могла от возмущения и радости нормально разговаривать, – А если бы…Да не смейся ты!
Ринка же не мог перестать хохотать, держа подругу в своих не менее крепких объятиях. Этот момент, момент абсолютного счастья и куража, следовавшего за тяжелой победой, стал некоторой наградой им обоим. Все закончилось хорошо, мир не грозил обрушиться им на головы, а тени отступили от двух отступников.
Когда оба темных эльфа успокоились, Иларион все же пояснил свой возглас недоумевавшей Хел.
– Это существо не просто пыталась пользоваться моими слабостями. Он угрожал. Угрожал спалить все дотла, утопить города, а своды Кар-Хиира обрушить на головы неверных Бездне. Когда я спросил чего он добивается, и почему именно я, он начал швыряться в меня моей же магией и кричать что это должна была быть его сила, представляешь? Меня, моей же магией! Ну я и обозлился. А тут ты. И этот… – тут Ринка резко замолчал и почему-то покраснел, – В общем он начал угрожать и пришлось решать вопрос серьезно. После того как ты ослабила тварь, я смог узнать многое, прежде чем добил двойника.
–Что ты узнал?
–Этими существами кто-то управляет. Кто-то в Кар-Хиире. Причем этот кто-то был близок к нам.
–Адепт, – утвердительно кивнула Хелерея, Она не сомневалась в предательстве наставника с того момента в гробнице. Никто другой не мог подсадить им столь опасных соседей в разум. Он ослабил их, отправил на опасную миссию, и явно ждал что с артефактами вернутся обновленные верные слуги.
–Нет, – покачал головой Иларион, отчего девушка аж вскочила, – Слишком уж лихо все ведет к нему. Подумай сама – зачем ему, если он хочет устроить полноценный переворот, ломать тех кто и так ему предан? Зачем рушить доверие, терять артефакты, которые он искал столько времени? Для чего ломать собственные планы? И к тому же…Пока не началась вся эта история с артефактами и свержением династии, он относился к нам как к собственным детям. Он ценил нас, уважал, помогал развиваться. Чтобы что? Все это получили непонятные сущности, с которыми мы столкнулись и сами едва не погибли?
–Значит он может ими управлять!
–Как и зачем?
–Бездна…
–Бездна опасна, – отрезал Иларион, – Но с чего мы вообще решили что наставник связан с ней и построил такой странный план по превращению нас непонятно в кого?
–Древняя…– начала Хел и замялась. Чем больше времени она проводила вне ее общества, тем больше возникало вопросов и сомнений.
Иларион, вздохнув поднялся и сделал шаг к девушке.
–Мы покинули Адепта, а не нашего наставника. Адепт, безусловно, одержим артефактами и своей идеей о смене власти, он опасен. И мы очень вовремя сбежали. Но вопрос о его связи с Бездной все же не из тех, которые можно закрыть вот так просто.
–Реликвии тоже связаны с Бездной, – вдруг сообразила Хелерея, но наткнувшись на скептический взгляд темного эльфа, слегка поникла.
–Это значит лишь то, что это мы напрямую связаны с ней. Не более.
–И что нам тогда сейчас делать? – задалась вопросом девушка, заранее предполагая ответ.
–Найдем Далома и остальных. Мы слишком долго прохлаждались здесь. Кто знает, что сейчас творится в Кар-Хиире. Вместе…Вместе у нас есть шанс разобраться в этой истории.
Киран III
Он ведь умер там, не так ли? Каждый раз умирал – в песках побережья, в пасти пещерного червя, стоя пред чудовищем в эльфийском обличии. Что от него могло остаться? Пустая оболочка, наполненная безжизненным светом и отравленной тьмой. Не было боли, не было эмоций. Штиль, как физический так и ментальный. Он мертв, лишь по какой-то прихоти монстра сердце продолжало отбивать свой ритм.
Запираясь внутри самого себя, Киран не знал, чем это ему грозит, но и не тешил себя иллюзиями. Долго он не протянет. Тело, каким бы проклятым не было, не сможет без воды и еды, рассыпаясь прахом безжизненной оболочки. А разум…Он мог сберечь то, что осталось. Хотя тех крох личности для него было мало.
Странно было наблюдать то, на что развалился он сам. Вот, перед ним то, чем он был в родном городе. Целитель, горящий своим делом на благо других. Сейчас от этого образа остались только знания, вбитые в руки и голову. Ни желания помогать, ни какой-то цели в этом не было. Больше не было.
Вот, пред ним его величайший подвиг – и несмываемый позор. Ему плевать. Он убийца? Он стал им задолго до трагедии, и лишь обманывал себя. Каждый погибший подопечный оставил свой кровавый след на его руках. Каждый, кому он не оказал помощи остался пятном на его совести. А то, как он испепелил безумцев…Страшно, но уже как будто не столь плохо. Он не монстр, монстр одолел его.
Вот перед ним любовь к матери. Трепетная, нежная, первое что в целом чувствует любой ребенок. Она рассыпалась осколками детских грез, отравившись смертью и скорбью. У него не было матери, с того самого дня. А где был отец? Кто он? И почему мать бежала и даже скрывалась? Лишь бесчисленные вопросы, широкими мазками легкие на некогда идеализированную картину детства.
Вот перед ним он сам, такой, каким был до того как спас того проклятого темного эльфа. Жизнерадостный, но осторожный. Иронично веселый, помнящий о том, что все они смертны и наслаждавшийся любимым делом. Одиночка, не построивший каких бы то ни было нормальных отношений с окружающими. Кто он такой?
Все эти части личности Кирана разрушались на глазах. Растекаясь лужицами кислоты, разлетаясь пеплом над обломками счастливых воспоминаний и руинами воздушных замков, они отнимали от него по кусочку, оставляя ничто. Лишь разбитые осколки того, что он из себя представлял раньше.
Погрязая в саморазрушении, темный эльф не видел ни единого светлого пятна в своей жизни. Все, что бы ни происходило в его жизни на протяжении многих циклов, рассматривалось лишь как то, что медленно убивало его и разрушало. Все вопросы, размышления и даже некоторые попытки обосновать что-либо сменились покорной безучастностью к самому себе. Он разрушал свой разум собственными руками, не пытаясь восстановить хоть что-то.
Лишь издали, очень тихо, он слышал как его звали. Знакомый голос просил его вернуться, но Киран не хотел этого. Он хотел остаться там, в уголке отравляющей безопасности и уюте трясины в которую он пал…
-Я не знаю чем еще мы можем помочь, – Ирбет склонилась над исхудавшим темным эльфом. Седые волосы остригли настолько коротко, насколько это вообще было возможно, и короткие торчащие во все стороны серебристые пряди разметались по подушке. Губы лежащего были смочены подслащенной водой, и темная эльфийка регулярно меняла высыхавший мох.
-Я понимаю, – Дейзарос сидел рядом с кроватью, невидяще смотря в пустую стену. В углах, украшенных золотыми вензелями еще виднелись осколки стекла, а по краю рамы еще блестели острые края зеркала, – Но что-то сделать надо. Твой целитель сказал что с телом все в порядке. Значит надо как-то достучаться до разума.
-У нас есть циклов восемь-десять, прежде чем он начнет умирать.
-Он уже, – Дейзарос говорил слишком резко, – Он уже умирает! То…то нечто что было на побережье…Оно уничтожило все вокруг. Киран выжил каким-то чудом.
Ирбет чуть сгорбилась.
-Я видела Магнуса и Мейора. Они состарились на много лет, просто побывав там. Ты прав, этого юношу спасло лишь чудо. Значит и нам нужно чудо, чтобы вытащить его.
Киран тонул. Тонул в собственной никчемности. Он оказался бесполезен как целитель, он был отвратителен в бою, он едва не умер там где опасности для других не было. Темный эльф выжил милостью той, кто уничтожил его привычный уклад жизни. Все то, что он мог сделать – это просто сдаться. Сдать окончательно, не возвращаясь к Дейзаросу.
Он видел этих двоих. Дей вернулся за ним, и даже организовал помочь и лечение. Зря. Нечему помогать. А эта эльфийка…Она, даже выглядя как неземное эфемерное существо, поила лекарствами и водой его тело. Зачем? Чтобы исполнить просьбу Дейзароса? Чтобы бескорыстно помочь? Он не знал ответа, и не сильно хотел знать.
Перед ним стоял он сам. Тот, кого еще не коснулась длань смерти. Тот, кого не мучали кошмары и сомнения. Холодный и собранный – истинный целитель.
–И это все? – его собственный голос звучал грубее, ниже, – Это все, что нужно чтобы сломать тебя?
Киран-двойник осмотрелся. Картины воспоминаний стирались под действием саморазрушения темного эльфа. Чем дольше двое стояли на руинах личности целителя, тем меньше от самого Кирана оставалось в его собственном разуме.
–Ты можешь уйти. Оставить эту оболочку, соединиться с Тьмой и стать частью чего-то большего. Ведь от тебя здесь и так почти ничего не осталось. Не правда ли? Сейчас ты никто, запертый в собственном разуме, лишь отягчающий существование и себе, и другим.
Каждое слово било по темному эльфу. Каждым словом двойник добивал Кирана.
–Просто сдайся. Это ведь так просто… – двойник приближался, все ближе и ближе, пока не встал вплотную к склонившему голову Кирану. Он просто не мог смотреть на лучшую версию себя. Не мог простить себе что ничего не сделал, чтобы стать таким.
Он хотел уйти. Сдаться. Ведь ради этого он и заперся здесь? Так ведь? Так почему что-то не позволяло ему оставить тело, прекратить мучать себя, Дея, ту эльфийку вынужденную ухаживать за ним? Что мешало ему умереть еще на побережье? Что заставило его бороться за жизнь в тоннелях червей?
Образ матери встал перед глазами Кирана так, словно он тоже ожил в чертогах его разума. Дейзарос, распростертый на кушетке и истекавший черной кровью сквозь повязки. Ощущение магии древнего артефакта, взбудоражившее в нем дух авантюризма. Запах трав, пропитавший родной дом. Привычный запах крови и ощущение облегчения, когда чужая жизнь оказалась отведена от грани. Шуршание страниц книг, такое привычное и приятное. Виды пещер Кар-Хиира, пусть и слившиеся в единую картину, ставшие новыми для Кирана. Светящееся море, с его неповторимым очарованием, покорившее темного эльфа с первого взгляда. Тот воздух, казавшийся пьянящим после затхлости и гнили червиного логова.
У Кирана было множество причин сдаться и перестать бороться за собственную жизнь. Но тогда, когда он оказался в безопасности, когда о нем беспокоились, он лишь закрылся и сбежал от травмирующей болезненной реальности чтобы разрушить себя изнутри. За все то время, что темный эльф истязал собственный разум, а чувства отравляли его скорбью и жалостью к себе, он мог исцеляться – в привычных делах, в разговорах с Дейзаросом, который был все еще интереснейшей загадкой, в книгах и красоте мира, который темный эльф лишь начал для себя открывать. И пусть он не мог обратить эту черную меланхолию вспять, целитель мог начать с малого и просто начать вновь бороться. Этого хотели бы его спасители. Этого хотела бы мама. Этого хотел он сам.
Двойник улыбнулся. На руинах старого Кирана могла строиться новая личность, сильная, зрелая и волевая.
–Спасибо, – целитель приподнял уголок губ, -
Киран открыл глаза и прослезился. Рядом с кроватью сидел задремавший Дей, а в дверях стояла та самая эльфийка, наблюдая за его пробуждением.
–Не буди его, – тихий, мелодичный голос эльфийки немного завораживал, – Дейзаросу нужно отдохнуть.
Она подошла к Кирану и помогла тому подняться с постели. Ноги дрожали, а тело тряхнула ощутимая слабость. Оперевшись на хрупкую девушку, он прошел вместе с ней в другую комнату, больше напоминающую библиотеку. Роскошные кресла, обитые кожей и украшенные блестящими металлическими вставками, пушистый ковер и множество полок с книгами, свитками и украшениями, так и пульсировавшими магией. Перед креслами расположился низкий столик с парой бронзовых кубков и небрежной стопкой книг. Между полками стояли несколько закрытых шкафов из темного дерева, блестящие в свете нескольких люстр ветвящихся кристаллов. В целом, небольшая комната была достаточно уютной. Кирану не хватало лишь привычного целительского набора под рукой да пучков пахучих трав чтобы почувствовать себя как в лучшей версии родного дома.
Усадив парня в одно из кресел, темная эльфийка отошла к одному из закрытых шкафов и достала из его недр вытянутую бутылку темного стекла. Плескавшаяся в ней жидкость достаточно резко была разлита по кубкам, и Киран, принюхавшись, почувствовал аромат ягод и сладкого нектара. Напиток по вкусу напоминал смесь густого сока, трав верхнего мира и обладал чуть терпкой горчинкой, приятно прокатившейся по горлу.
Сама девушка лишь слегка пригубила напиток, в то время как Киран осушил свой кубок.
–Рада, что тебе понравилось, – мягкая улыбка, казалось, не сходила с лица эльфийки, но при этом будучи достаточно теплой и искренней, она располагала к себе, – Напитки с поверхности стали редкостью в столице, тем приятнее насладиться им. Меня зовут Ирбет, и ты находишься у меня дома. Дейзарос попросил помочь тебе и позаботиться, пока ты был болен. Он переживал за тебя.
Темный эльф смутился. Он не сделал ничего такого, за что мог бы заслужить подобное отношение. Тем не менее, было по-своему приятно что его не бросили там, у Светящегося моря.
–Как…Как он нашел меня?
–Я точно не знаю. Мы не говорили толком об этом и я думала ты мне сможешь рассказать, – Киран только покачал головой. Говорить было пока что достаточно трудно, и пусть это было малостью за гостеприимство Ирбет, он не мог сразу рассказать о своих злоключениях.
–В любом случае, я рада, что ты пришел в себя. Малая библиотека в твоем распоряжении, а чуть позже сюда принесут еду. Пока тебе следует питаться полегче, и не перегружать тело.
–Сколько я…проболел? – чуть помедлив, спросил темный эльф. Почему-то это казалось действительно важным.
–Четырнадцать циклов с того момента как Дейзарос принес тебя сюда.
Четырнадцать циклов. Он провел в собственном разуме столько времени, сколько они не потратили на путешествие до столицы. За это время Дейзарос мог уже разобраться со своими делами в Инагосте.
–Спасибо, – только и смог проронить Киран, невидяще уставившись в собственный кубок. Очень сильно хотелось чего-нибудь посерьезней сока.
–Всегда пожалуйста. Друзья Дея – мои друзья, – эльфийка легонько тряхнула густыми волосами и удалилась из библиотеки.
Друзья. Забавно. Киран никогда толком и не имел друзей. К нему обращались соседи, его знали в городе, а многочисленные подопечные были ему благодарны еще длительное время после исцеления. Но еще никто не называл себя его другом.