Иван Андреянович Филатов
Бытие как возникновение новизны посредством создания идей
Но победила инерция мышления, она оказалась сильнее здравого смысла. Ведь и здравый смысл способен уловить разницу между «быть» как «возникать» (процесс) и «быть» как пребывать в наличии (существовать) после возникновения.
И даже Хайдеггер своим Dasein*ом – особенно в неаутентичной его части – не избежал соблазна сопряжения бытия с наличествованием, с существованием, с присутствованием «всякого сущего». Ведь человек (das Man) в своем повседневном, обыденном существовании ни в коей мере и не бытийствует, и не творит что-либо новое, и не испытывает каких-либо возвышенных настроений и чувств. Это человек, «уст» которого не касается «божественный глагол» (Пушкин). Он не испытывает каких-либо озарений, событий (Ereignis), и даже Бог не может «кивнуть» ему откуда-то со стороны.
Кстати сказать, сам Хайдеггер был прекрасно осведомлен о двойственности значения термина «бытие». Так, во «Введении в метафизику» в разделе «Этимология слова «бытие»» он пишет следующее.
«Две основы, которые следует назвать прежде всего, являются индогерманскими и проявляются также в тех словах греческого и латинского, которые соответствуют слову «быть».
Самой древней и исконной основой является «es», на санскрите «asus», жизнь, живущее, то, что, исходя из него самого, стоит и покоится в самом себе:… Замечательно, что во всех индогерманских языках с самого начала удерживается «ist» (есть) (εστι, est…).
Другая индогерманская основа звучит: bhu, bheu. К ней относится греческое φυω, восходить, властвовать, исходя из него самого приходить в стояние и в нем оставаться. Это bhu толковалось до сих пор согласно обычному и внешнему пониманию φυσις и φυειν как природа и «расти». Если исходить из более близкого к первоначальному смыслу толкования, которое родилось из полемики с началом греческой философии, «расти» проявляет себя как «восходить», исходным для определения которого в свою очередь остается присутствие и явление. В последнее время корень φυ- связывают с φα-, φαινεσθαι. Если это так, то φυσις есть как бы восходящее к свету, φυειν, светить, виднеться и потому являться»26.
Вот это «восхождение к свету», как нам представляется, должно было бы стать бытием и сделаться предметом философии. Но случилось так, что она, еще не зафиксированная в каких-либо письменных документах, уже вступила на путь превратного толкования бытия. И вступила она на него вследствие некорректного понимания терминов, относящихся к бытийственной тематике. И действительно, во-первых, довольно-таки легко было спутать – терминологически – возникновение (*bheu – расти) сущего (как процесс) с уже возникшим сущим (es – есть). Отсюда в последующем возникла путаница бытия с сущим. А во-вторых, достаточно непросто проследить, как возникновение сущего непосредственно, – а главное, незаметно для нашего умственного (да и зрительного) взора – «переливается» в существование (es – быть) возникшего. А вот отсюда уже возникла путаница бытия с существованием, та путаница, которая оп(к)утала и омрачила существование и развитие самой метафизики. Вот тот гордиев узел, который так и не был разрублен в самом начале, в самом зарождении философии. Именно здесь надо искать причину того, почему философия, имея шанс в «первом начале» пойти в правильном направлении, так и не воспользовалась им, то есть не вступила на путь «другого начала» (Хайдеггер), которое бы вполне естественным образом продолжило вначале взятое (Гераклитом) направление бытия как возникновения (Seyn-бытия).
Для меня лично более чем странным кажется то, что Хайдеггер, прекрасно понимая, какое значение в зарождающейся древнегреческой философии имели понятия фюсис*а и алетейи, все же склонялся – вплоть до позднего периода своего творчества – к тому, чтобы трактовать бытие как присутствование человека в «просвете бытия». В то время как древнегреческая, досократовская, мысль «видела» бытие в самовозникновении, в самораскрытии (фюсис) сущего, в выхождении (появлении, возникновении) его из сокрытости (леты) в не-сокрытость (а-летейю). (Сам термин «присутствование» намекает на что-то пассивное, в то время как бытие человека это активный, в первую очередь, умственный процесс создания новизны, то есть того, чего ранее не было ни в нашем обиходе, ни в нашем представлении).
Но ведь эти события явления новизны есть события экстраординарные. Хайдеггер же пытается увидеть бытие во всем том обыденном, что характеризуется связками «быть» и «есть». Но тогда спрашивается, почему в каждом предложении – как «в каждой бочке затычка» – есть связка «есть». Скорее всего, наличие ее свидетельствует всего лишь о том, что некий объект существует, находится в наличии. Эта связка сопровождает нашу речь с тех незапамятных времен, когда человек только еще учился говорить. «Есть» свидетельствовало о том, что то, о чем говорилось, уже находится при нас, в нашем окружении; оно не где-то в запредельной нам недоступной области, оно здесь, мы можем увидеть его, понять, познать, использовать, оно в области нами воспринимаемого, познаваемого, ощущаемого. Именно об этом свидетельствовала связка «есть», а не о том, что есть некое бытие как что-то запредельно понимаемое, понимаемое на грани с непонимаемым.
То есть эта связка означает свойство принадлежности чего-то чему-то. Не обозначай она такого свойства, было бы совсем неясно, связаны ли два объекта – и какие именно – между собой. Так, собака («есть»), бегающая по саду27 – пример из «Европейского нигилизма» Хайдеггера – связана и с внешним ей садом, и со своим собственным свойством бегать, и со свойством охранять сад, то есть она связана и со своим хозяином, таким образом сохраняющим для себя будущий урожай с этого сада. И здесь нет никакого бытия ни у собаки, ни у сада, ни у хозяина. У них есть только существование. Бытие же было – в те доисторические времена, – когда какому-то продуктивно начавшему мыслить человеку впервые пришла в голову идея приручить дикого волка к охране самого себя, своего семейства и того хозяйства, которое принадлежало ему. Именно он в процессе создания идеи сначала испытал бытийственное, творческое состояние инсайта (озарения), затем поделился своей идеей со своими сородичами, а уже потом начался длительный процесс приручения дикого животного в животное, приспособленное для исполнения тех или иных функций.
И этот процесс спонтанного создания данной идеи был действительно бытийственным историческим (от Geschichte, по Хайдеггеру) Событием, тем Событием, которое инициировало внесение вполне определенной новизны в существование человеческого сообщества. И, конечно же, Необходимость (потребность) в этой новизне возникла не сразу, не спонтанно, она зародилась и созрела (как нужда) в том сообществе, где обретался человек. Он оказался лишь исполнителем воли человеческого сообщества, той воли, которая есть независимое от человека бытие самого соци-ума.
Как видим, на примере собаки, бегающей по саду, мы проследили всю бытийственную историю данного феномена. Но та же самая история случилась – именно случилась как Событие – и с возникновением языка (речи) у человека, и с появлением искусства, и с возникновением земледелия и началом оседлого образа жизни, и с зарождением нравственности, письменности, книгопечатания и т. д. и т. п. Все это результат некогда произошедших исторических (бытийственных) актов и процессов возникновения новизны, совместными участниками которых являются бытие соци-ума и находящегося в его услужении бытия человека продуктивно мыслящего. Поскольку только он способен удовлетворить потребность соци-ума в приливе той новизны, без которой его жизнь и не мыслима, и не возможна.
Еще одним аргументом против того, что связка «есть» («быть») характеризует само бытие, является то, что бытие Природы и бытие соци-ума прекрасно «обходятся» без этой связки. Связь объектов Природы и объектов соци-ума осуществляется на более фундаментальной основе, на основе их взаимодействия, приводящего к самоорганизации с непременным возникновением новизны. И человек как бытийственное создание самой Природы здесь не исключение. Поскольку в его мозгу, как мы постарались показать ранее, так же осуществляется самоорганизация нейронной материи, без которой (самоорганизации) ни в коей мере возникновение новых идей было бы невозможным. А если Природа и соци-ум обходятся без этой связки, то это, скорее всего, свидетельствует о том, что бытие основывается на чем-то более основательном, чем наличие связки в нашей речи.
Исходя из последнего замечания, можно было бы тогда предположить, что, когда у человека еще не было речи, то – не было и бытия. Но с этим мы ни в коем случае не можем согласиться, потому что, скорее всего, и до возникновения речи человек – как разумное существо, – имея язык, создавал новизну. И даже более того, именно возникновение способности генерировать новые идеи послужило импульсом к тому, чтобы, имея начатки языка, развивать свою речь как более эффективный способ коммуникации со своими сородичами. Ведь это позволяло делиться смыслом этих идей со своими соплеменниками и тем самым более эффективным способом внедрять эти идеи в практику жизни всего соци-ума.
Так что остается в силе наше изначальное предположение, что бытие человека – и в первую очередь, человека продуктивно мыслящего – началось с возникновением у него способности генерировать новизну в виде идей. С этого же момента началось и бытие соци-ума, поскольку он – как открытая система – мог позволить себе «питаться» новизной, в отсутствии которой ни его существование, ни, тем более, развитие было невозможным. Но до этого «момента» на нашей Земле бытийствовала только сама Природа, создавая все новые и новые виды живых существ, одними из которых стали человек разумный и соци-ум, способные существовать и бытийствовать только в тандеме друг с другом.
4.4. Аргумент от «воли к власти» (Ницше)
А теперь рассмотрим четвертый аргумент в пользу бытия как возникновения новизны. И касается он толкования бытия как воли к власти. Почему все живое, по Ницше, проявляя свою волю, стремится к власти? Что собой представляет сама воля к власти? Это – воля к обретению ценности, заявляет Ницше. Но что такое ценность? Это:
«Наивысшее количество власти, какое человек сумел усвоить»28.
Далее Ницше разъясняет.
«Точка зрения «ценности» есть точка зрения условий сохранения и возвышения сложных формаций с относительной продолжительностью жизни в рамках процесса становления». (Там же, стр. 34).
То есть получается, что воля к власти, рассмотренная через призму ценностей, – а может быть и наоборот – есть не что иное, как сохранение и возвышение «сложных формаций». Ясно, что сложные формации это и Природа, и общество, и искусство и т. д., то есть образования, процесс существования которых достаточно длителен. Нам остается только выяснить, за счет чего может быть обеспечено их существование. Скорее всего, «сохранение и возвышение» этих образований может быть обеспечено каким-либо универсальным стабильно протекающим процессом в рамках этих формаций. И за примерами нам далеко ходить не надо: положим, такие образования как Природа и общество живы только тем, что они постоянно изменяются. И изменяются только за счет того, что эти структуры пополняются внове притекающей новизной: новизной природных видообразований и новизной общественных преобразований, то есть идей самого разного вида – государственных, нравственных, исторических, научных, технологических, культурно-эстетических и т. д. Вот и получается, что воля к власти – как бытие – не что иное, как постоянное притекание Новизны.
(Даже если мы возьмем одно «сохранение» без «возвышения», то оно не может быть обеспечено без постоянного обновления, поскольку со временем все приходит в упадок. Время – это фактор, который ничтожит любое сущее в том случае, если оно постоянно не подпитывается обновлением. Так, любой живой – даже уже созревший – организм подпитывается все новыми и новыми порциями питания и дыхания. Так вот, если одно только «сохранение» нуждается в обновлении, то, тем более, «возвышение» без него никак не может обойтись).
И как мы уже выяснили, этот приток новизны может быть обеспечен одним единственным способом. А именно: во-первых, образованием комплекса взаимосвязанных сущих, во-вторых, выявлением и формированием из этого комплекса нового искомого сущего, посредством которого (в виде изготовленного по его образцу подручного средства) – и это уже, в-третьих, – можно производить новую Продукцию, ту Продукцию, потребность в которой время от времени (но постоянно и во всех направлениях) созревает внутри «сложных формаций…в рамках процесса становления». Именно этот процесс «прилива» новизны (то есть процесс бытия) на всем протяжении своего осуществления мы назвали методологией возникновения новизны, изображенной нами ранее (для наглядности) в виде Онтологического Круга на Рис. 2.
5. Два рода бытия: бытие соци-ума как бытие само по себе и бытие человека как так называемое «бытие» сущего
Так что с нашей стороны, с учетом всего вышесказанного, окончательный вердикт просматривается сам собой: только с возникновением (созданием, обнаружением, сотворением) новизны может быть связано бытие
– и человека, генерирующего «рукотворимую» новизну;
– и соци-ума, «заказ» которого – в виде потребности в новизне – исполняет человек в процесс своего бытия;
– и Природы, сотворившей и соци-ум, и человека, и все многообразие живых организмов.
Но оставим в стороне Бытие самой Природы, – создавшей и соци-ум и человека, – поскольку оно все еще остается для нас большой загадкой. И вместо этого еще раз взглянем на то, что всего ближе нам: на Бытие соци-ума, в котором нам суждено жить, и на наше бытие, которое дает возможность соци-уму не только существовать, но и развиваться. Но посмотрим на все это с необычной для нас стороны. А именно, со стороны существования в метафизике двух распространенных, но, как нам представляется, в должной мере не проясненных, – а потому и не определенных – понятий, заключенных в словосочетаниях: «бытие» сущего и Бытие само по себе. Постараемся разузнать, во-первых, где начало и где конец каждого из этих процессов, а во-вторых, где пролегает граница между ними. Для этого прибегнем к тактике движения вспять, то есть, движения в обратном направлении от условного конца к началу процесса бытия. И для большей наглядности даже приведем нумерацию этапов процесса в обратном порядке. При этом не лишним было бы иметь перед собой изображение процессов бытия на Рис. 1 и 2.
10. Как нам уже известно, в процессе конечного События-111 не только осуществляется производство нового вида Продукции и адаптация последней в структурах соци-ума, но и начинается стихийное взаимодействие (то есть, самоорганизация) новизны с тем, что уже имеется в готовом виде в соци-уме. А имеется в нем то, что мы назвали Хаосом или Ничто-сущим, то есть тем сущим, которое нам может пригодиться в любой момент, когда нам «вздумается» создать идею, комплектация которой никак не может обойтись без этого готового исходного сущего.
9. И это производство не может обойтись без изготовления и применения подручного средства.
8. Но это подручное средство является материализацией (опредмечиванием) идеальной формы (то есть образца) искомого сущего. Сама же материализация, как правило, совершается по определенной технологии, разрабатываемой создателем искомого сущего.
7. Формирование же вида и сущности искомого сущего не может быть произведено без раскрытия, без развертывания смысла внове явленной идеи в процессе рефлексии-11 и без обнаружения, во-первых, какого же сущего нам не хватает для полной комплектации идеи, а во-вторых, какие исходные сущие являются «пьедесталом» для формирования искомого сущего.
6. Но раскрытию смысла идеи и выражению (оформлению) последнего предшествует допонятийная фаза, то есть кратковременный процесс перекодировки нейронных образований (и связей) нашего мозга в слова и знаки знакомые нашему сознанию. Иначе бы смысл идеи не мог быть выражен и закреплен (спасен, сохранен).
5. А вот к допонятийной фазе непосредственно примыкают, ей предшествуя, акт явления идеи в наше сознание и достаточно продолжительный этап инкубационного созревания идеи в нашем бессознательном.
4. Но возникновение идеи может произойти только в том случае, если инкубационному этапу предшествует процесс рефлексии-1, то есть этап интенсивной проработки интересующего нас вопроса и многочисленных попыток собрать комплекс тех сущих, состав которых максимально был бы приближен к тому составу, которым будет представлена будущая идея.
3. Побудительным же мотивом для начала процесса рефлексии-1 является обнаружение человеком (или определенным сообществом) в соци-уме уже созревшей Необходимости в новизне того или иного вида. И эта Необходимость проявляет себя в виде ощущаемой и осознаваемой этим человеком лишенности в чем-либо, недостаточности чего-то, неудобства пользования чем-то и т. д.
2. Но, естественно, для того чтобы начался процесс созревания Необходимости в новизне, он, этот процесс должен зародиться в структурах самого соци-ума.
1. И, как мы уже знаем, в начале События-1 зарождение Необходимости в новизне может произойти, во-первых, в результате адаптации внове произведенной новизны в недрах соци-ума, а во-вторых, – и это самое главное и таинственное! – в результате взаимодействия новизны с тем, что уже имеется (Хаос) в соци-уме, то есть в результате того, что мы назвали самоорганизацией «ткани» социальной «материи». (См. п. 10).
Так зарождается животный организм от слияния сперматозоида с яйцеклеткой. И у нас нет каких-либо оснований заподозрить соци-ум в том, что он не является живой системой. А если он – живая система, то почему бы не приписать ему способность «оплодотворения» своих недр (Хаоса в виде хранилища исходных сущих) внове производимой новизной с последующим зарождением Необходимости в новизне, в той новизне, которая принципиально будет отличаться от новизны, ранее уже произведенной и уже утратившей качество новизны. Получается что соци-ум в целом – это открытая система, постоянно воспроизводящая новизну все новых и новых видов, тех видов, Необходимость в которых постоянно зарождается и созревает в тех или иных сферах его функционирования.
Но, прежде чем продолжить, напомню еще раз. Соци-ум – это самостоятельно думающее живое существо, поскольку это в нем – без участия продуктивно мыслящего человека – зарождается, созревает и возникает Необходимость в новизне того или иного вида, того вида, который ему необходим. А человек потому не участвует в этом процессе, что на этапе События-1 он – всего лишь вещь, наряду с другими вещами и явлениями, функционирующими в этом социуме.
А теперь посмотрим на весь процесс и определимся, к каким этапам применимо бытие само по себе, а к каким – так называемое «бытие» сушего. Если «бытие» сущего – это процесс его (сущего-объекта) возникновения, то мы уже знаем, что оно, сущее, может быть образовано в нашем интеллекте сначала в своем идеальном (искомое сущее), а затем и материальном виде (подручное средство). Но здесь нам сразу же следует оговориться и внести существенную поправку. У сущего – предмета, объекта, явления – никакого бытия нет и быть не может. (Поэтому мы взяли это слово в кавычки). У него есть только становление и существование. Бытие может быть только у трех объектов: у Природы, у соци-ума и у продуктивно мыслящего человека. То есть оно может быть только там, где осуществляется процесс возникновения новизны. Сама по себе новизна появиться не может – она должна быть создана в бытийственном процессе возникновения, и при том в процессе, который мы назвали методологией. Именно эта методология возникновения новизны в человеческом интеллекте, в соци-уме и в Природе (во всем ее неорганическом и биолого-органическом разнообразии) есть главный предмет метафизики.
Так вот, вводящее в заблуждение словосочетание «бытие» сущего есть не что иное, как бытие продуктивно мыслящего человека в процессе создания им нового сущего. И продолжается этот процесс, начиная с обнаружения в соци-уме Необходимости в новизне какого-либо вида (см. п. 3 выше по тексту) и кончая разработкой технологии изготовления подручного средства (см. п. 8).
Что же касается бытия соци-ума (см. п. 1 и 2), то есть Бытия самого по себе, то наша человеческая креативная способность не имеет к нему никакого отношения. Исходя из этого положения, то есть из того положения,
– когда нечто неопределенно новое (Необходимость в новизне) возникает без какого-либо намеренного участия креативно настроенного человека,
– когда нам совершенно неизвестно, какие же сущие принимают участие в этом процессе (и даже неизвестно, принимают ли они вообще это участие),
– и когда этот процесс, процесс возникновения Необходимости в новизне, осуществляется сам по себе,
так вот, исходя из всего этого, нам более понятной становится суть Хайдеггеровского словосочетания «Бытие само по себе».
Это, во-первых, то бытие, к которому вовсе не причастно бытие человека, осуществляющего процесс создания идеи и нового искомого сущего (на этапе События-11). А во-вторых, это то бытие, которое присуще Природе самого соци-ума, как Природе самой Природы присуще видообразование живых существ во всех его многочисленных формах. И этот процесс (Событие-1), конечно же, относится к категории креативных бытийственных процессов, поскольку на данном этапе возникает самая главная новизна, новизна в виде зарождающейся и созревающей Необходимости в самой новизне того или иного пока что неведомого нам вида. Не будь ее – Необходимости в новизне, – у человека не было бы побудительного мотива (причины) продуктивно мыслить в данном направлении, то есть не было бы предмета даже для подготовительного этапа логического мышления в виде рефлексии-1, не то что для создания идеи и формирования нового сущего на этапе ре-флексии-11.
Так что путь от зарождения Необходимости в новизне какого-либо вида к самой новизне пролегает сначала по неведомой нам стране бытия соци-ума (Событие-1), фигурирующей, как нам представляется, в фундаментальной онтологии Хайдеггера среднего и позднего периода как бытие само по себе или как истина Бытия.
И чтобы понять хотя бы на самом примитивном уровне разницу между «бытием» сущего и бытием самим по себе, вполне достаточно представить себе две ситуации: когда нового сущего нет, то есть, когда оно еще не возникло и когда оно – это же сущее! – уже есть. Так вот, если до возникновения сущего его еще нет, то, что же тогда есть в непосредственной близости от его возникновения, то есть перед самим началом События-11? Ведь что-то должно предшествовать его появлению? Оказывается, есть вовсе не замечаемое нами бытие: и не «бытие» этого сущего, а Бытие само по себе, которое является основанием для свершения «бытия» сущего, то есть бытия продуктивно мыслящего человека. Это то бытие, в процессе которого еще только осуществляется зарождение и созревание Необходимости в той или иной новизне. Как можно себе представить, у соци-ума в любое время есть множество Необходимостей в новизне. И какая из них созреет к данному времени, ведомо только самому соци-уму, но не человеку, будь он семи пядей во лбу.
В лучшем случае человек может предчувствовать нечто нарождающееся. И определяет он последнее известным нам словосочетанием «витало в воздухе». Но то, что «витало», может быть определено только после того, как эта новизна уже предстанет нашему взору в своем более или менее законченном виде. (Здесь, конечно, напрашивается аналогия с процессами самоорганизации материи в неравновесной динамике Пригожина, когда флуктуации системы приводят к тем точкам бифуркации, откуда возможен тот или иной путь ее развития, а значит, и образования тех или иных комплексных устойчивых «диссипативных структур»). Причем, все эти Необходимости в новизне того или иного вида, находясь на разных стадиях созревания, присутствуют в соци-уме в виде «конкурирующих» между собой возможностей.
И мы обо всем этом пока что еще ничего не знаем. А то, о чем мы еще ничего не знаем, но что уже совершается (в соци-уме или в нашем бессознательном) без нашего ведома – это и есть Бытие само по себе. И только тогда, когда мы обнаруживаем в соци-уме Необходимость в новизне того или иного достаточно неопределенного вида (в виде недостаточности, лишенности, неудобства и т. д.), вот тогда и начинается «жизнь» этого сущего в нашем уме. Но начинается она не с создания этого нового сущего, а с подготовки к этому созданию в виде возведения «пьедестала» для него, то есть основания, состоящего из исходных сущих, собираемых нами в процессе рефлексии-1. Само же создание нового сущего может начаться только после того, как у нас возникнет идея. Раскрывая ее смысл, мы и обнаруживаем его в виде недостающего звена, того звена, которое мы должны создать внове, то есть создать и вид его, и его сущность. Этим мы и занимаемся в процессе ре-флексии-11, то есть в процессе развертывания чуть ранее явленного нам (в акте инсайта, озарения) «сгустка» смысла.
Как видим, данное сущее, если можно так выразиться, претерпевает два рода зарождения и созревания. Сначала в «Уме» соци-ума – в виде не вполне определенной Необходимости в нем. Это и есть Бытие само по себе. А затем, в интеллекте креативно мыслящего человека, обнаружившего данную потребность соци-ума, создавшего основание для него («пьедестал» из комплекса исходных сущих), сотворившего саму идею, раскрывшего ее смысл, обнаружившего недостачу еще одного, замыкающего звена в цепочке сущих, а затем уже сформировавшего вид и сущность этого ранее никому не ведомого искомого сущего. Это и есть «бытие» сущего, то есть бытие человека, создающего новое сущее посредством оперирования в своем уме (интеллекте) определенным комплексом исходных сущих.
Но здесь, если мы, во-первых, вернемся на стык описания «бытия» сущего и бытия самого по себе, а во-вторых, примем во внимание то, что бытие само по себе – это то бытие, в котором человек продуктивно мыслящий никакого участия – здесь и сейчас – не принимает, то возникает вопрос, к какому роду бытия мы можем причислить те бытийственные процессы, которые происходят в интеллекте человека, но не «ощущаются» нашим сознанием и не осознаются им, то есть не осознаются на логическом уровне. А таковыми процессами, как мы уже знаем, являются три процесса:
– инкубационная фаза созревания идеи,
– спонтанный акт явления ее в наше сознание
– и допонятийная фаза, когда – непонятно каким образом – происходит перекодировка нейронных образований нашего мозга (и связей между ними) в слова, знаки и символы, которые мы подбираем для выражения смысла нами раскрываемой идеи и с которыми знакомо наше сознание, поскольку оно знает их значение.
Так вот, если мы – на сознательном уровне – в этом не участвуем, то можно ли эти процессы отнести к «бытию» сущего (то есть человека) или они формальным образом могут быть отнесены к Бытию самому по себе?
Скорее всего, данный вопрос не принципиален, он является предметом соглашения. Но принципиальным является осознание того, что между чисто природным Событием-1, событием возникновения Необходимости в новизне и чисто человеческим умением рационально мыслить (посредством обеих рефлексий) находится зона природного, иррационального мышления (диапазон 2-3-4 на Рис. 1 и Рис. 2), в процессе которого возникает сама новизна (как сгусток смысла, как сама идея) в чистом ее виде. При этом само возникновение, то есть формирование смысла идеи на бессознательном уровне, естественно, нами не осознаваемо. Осознание этой новизны начинается с момента проникновения идеи в наше сознание, понимания «сгустка» ее смысла, раскрытия смысла самой идеи и наименования тех сущих, которые являются составляющими ее элементами. Ведь прежде чем что-то наименовать, надо понять то, что мы наименуем. А наименуем мы смысл идеи через называние тех сущих, из которых она состоит. Но что здесь еще является принципиальным? А то, что, не является ли данное обстоятельство причиной того, что возможна путаница между этими двумя родами бытия? Ведь продуктивно мыслящий человек на сознательном уровне в этих трех процессах не участвует, в то время как они осуществляются в его интеллекте – точнее, в его бессознательном – сами собой, правда, не замечаемые нашим сознанием. (А, как мы помним, основным требованием Хайдеггера к бытию самому по себе является то, что оно должно осуществляться без какой-либо причастности к этому процессу любого сущего, будь то человек или любой другой объект).
Итак, покончив с обоими родами креативного бытия, поименованными нами Событиями-1 и -11, обратимся к Событию-111. Что мы можем о нем сказать? Событие-111 (см. п. 9 и 10) – это когда осуществляется производство новой Продукции, когда происходит адаптация последней в структурах соци-ума, и когда свершается взаимодействие внове произведенной новизны (идея, искомое сущее, подручное средство, Продукция) с тем, что уже имеется в соци-уме (исходные сущие из сферы Хаоса). Так вот, относительно этого события можно сказать, что оно наполовину является не креативным, – поскольку к изготовлению подручного средства и производству Продукции может быть причастен любой человек и даже машина, – а наполовину креативным, поскольку взаимодействие новизны со «стариной» приводит к зарождению Необходимости в новой новизне. И, конечно же, зарождение любой новизны есть бытийственный акт самой Природы, в том числе и Природы самого соци-ума.
6. Бытийственная взаимосвязь человека с соци-умом – природный ли это феномен?
Начнем с того, что в дальнейшем станет поводом для наших рассуждений относительно взаимосвязи между бытием соци-ума и человеком как продуктивно мыслящим, (то есть бытийствующим), так и просто существующим в этом соци-уме. А именно, начнем с причинно-следственных связей.
Никто не будет отрицать, что в самой Природе, на всех ее уровнях: физическом, химическом, биологическом и т. д. неукоснительно соблюдаются причинно-следственные связи – за каждой причиной появляется ее следствие. Но, переходя с уровня бытия самой Природы на уровень бытия соци-ума в целом, зададимся вопросом: относятся ли к «самой Природе» соци-ум, человек и взаимоотношения между ними? Это, во-первых. А во вторых, осуществляются ли причинно-следственные связи между ними, то есть, осуществляются ли они также как и в самой Природе неукоснительным образом? При этом нами, в первую очередь, имеются в виду взаимосвязи между бытием соци-ума и бытием человека как существа продуктивно мыслящего и являющегося при том Подручным Средством этого соци-ума.
