Ирина Мухаметова
Тургенев – детектив
Ведь те же Анна и Варвара ей совсем не вспоминались, ушли и ушли… А тут и днем, и ночью покоя нет… И поговорить об этом не с кем…
А ведь так все просто объяснялось… И Анна, и Варвара были гадкими женщинами… Не место им было на земле… И что? Нет и нет, скоро о них тут и не вспомнят.
Но вот Лизонька… Разве о ней задушенной забудешь? Никакого покоя нет… Да еще мне последнее время кажется, что за мной кто-то следит…
Впрочем, все это основывалось у Елены лишь на эмоциях и ощущениях. Тогда как другие участники пытались найти разумное объяснение происходящему.
Потому что хоть следствие и шло, никаких обвинений никому до сих пор предъявлено не было. Кто же все-таки убийца? Кто здесь все это устроил? Следователь тоже теперь редко бывал здесь, а если и появлялся, то лишь вел со всеми непонятные разговоры, которые почему-то никак не приводили к выяснению правды.
И те же Берсенев и Волынцев не первый раз уже пытались во всем разобраться сами.
Вот и теперь они сидели на скамейке на лугу и размышляли.
– Кто же все это сделал, Андрей Петрович?
– Я думаю, что тот, кому это выгодно.
– И кому?
– Как кому, Сергей Павлыч? Конечно, Кате и Аркадию.
– Да как вы такое можете говорить!
– Но ведь это правда. Им же не так легко жилось в Марьино до этого наследства.
– Вообще-то тут вы правы.
– Вот именно. И еще Федору Лаврецкому выгода есть. Варвара та еще змея была.
– Но Лиза… Я не думаю, что он мог ее обидеть…
– Почему? Жил без нее столько лет и дальше будет жить. Но не вам же, в конце концов, выгоден уход Анны и Варвары? И уж, тем более, не мне.
– Это так… Но в такое невозможно поверить! Ведь Аркадий так любил Аню… Нет, это не может быть он!
– Вы еще скажите, что Катерина Сергеевна тоже любила свою старшую сестру.
– Да, Андрей Петрович, и она любила. По-своему, конечно, но любила. Ведь та, можно сказать, ее воспитала и обеспечивала до замужества.
– Тогда кто? Кто их всех убил? Уж вы, надеюсь, не сомневаетесь в том, что они не сами с собой покончили? Это еще можно было сказать про Аньку, но Варю и Лизу уж точно убили.
– У Анна Сергеевны, я думаю, было много недругов.
– Например, тех, кто никак не мог добиться ее благосклонности?
– Что?
– Это я, для примера сказал.
– Ну, да, ну, да…
– Но наверняка имелись и другие причины, не только страсть, просто возможно мы пока о них не знаем. Анька же, насколько я знаю, умела наживать себе врагов.
– Ну, да, ну, да… Но Лизу жаль…
– Жаль… Но это судьба. Сколько времени она сюда не приезжала, а тут вдруг ни с того ни с сего захотела подруг навестить…
– Ну, да, ну, да… Вы, конечно, правы.
И они оба замолчали…
Тем временем, развязка истории неумолимо приближалась. И началась она с того, что Лаврецкий приехал в поместье теперь уже Кирсановых и пошел искать его хозяина. Тот же сидел на широких ступеньках крыльца и о чем-то размышлял. Федор присел рядом.
– Аркадий, здравствуй! Я должен тебе кое-что рассказать.
– О чем это ты, Федя?
– Сейчас объясню. Наверное, тебе известно, что я долго путешествовал, прежде чем недавно появился здесь?
– Да.
– Так вот знай, я был там, где погибли мои друзья.
– Друзья? Какие еще друзья, Федор? О ком ты говоришь?
– О трех ярких личностях, и это Дмитрий Инсаров, Евгений Базаров и Дмитрий Рудин. И теперь уже никого из них нет на свете.
– Разве ты с ними дружил? Я этого не знал.
– В разное время, конечно, но вплоть до их уходов мы продолжали поддерживать дружеские отношения и писать друг другу. И когда их не стало, я решил во всем разобраться….
– В чем?
– Как в чем? В том, почему три моих ровесника ушли так рано.
– Но насколько мне известно, Базаров заразился при вскрытии больного.
После этих слов Лаврецкий достал из кармана три одинаковых пузырька.
– Что это, Федя?
– Да, так все считали.
– А разве было по-другому?
– Я гостил у его родителей и привез им денег. По счастью, они оба живы. И Василий Иванович, и Арина Власьевна. И я был в комнате Евгения, они там ничего не меняли и сохранили все, как при его жизни, поэтому я и нашел там этот флакончик. Он, как ты видишь, пуст. Пуст! Хотя все говорили, что Евгений не захотел жить из-за несчастной любви к Одинцовой, но, увы, все оказалось намного проще. И вот эта стеклянная штучка – прямое тому доказательство!
– Это ужасно, Федя!
– Ужасно! Но слушай дальше. Вот эту вторую склянку я забрал из вещей Инсарова. К счастью, Елена оставила в доме в Болгарии все, как было, когда уезжала, я с ней буквально разминулся, потому что она уехала в Россию за день до моего приезда. Так вот она тоже пуста!
– А третий пузырек?
– А третий принадлежал Рудину, и он полон. Я с большим трудом нашел его в Париже, точнее, выкупил. Он был среди вещей Дмитрия, которые бережно хранил у себя один француз, как он себя называл, друг странного русского, который погиб за Францию на баррикадах. И, как я понял, такие одинаковые стекляшки им всем дала Анька, и мне бы она тоже такой дала, если бы…
– Если бы что?
– Сейчас скажу… Она, как Клеопатра, приговаривала всех своих любовников к гибели, не сразу, конечно, а через какое-то время, потому что никто, увы, забыть ее не мог, а она говорила, что тот, кто это зелье выпьет, тот во сне ее и увидит. Впрочем, может, они и видели ее в свой последний час… Об этом мало людей в наших местах знало, но скрыть такое все-таки не удалось, хотя обычно мужчины, у которых с ней была связь, навсегда покидали эти земли. И намеки на это было в письмах моих друзей…
– Понимаю…
– Но, когда поползли слухи, я решил их проверить… Понимаешь, Аркаша, Анна была очень привлекательной женщиной, очень, а я был совсем один, тогда меня как раз бросила моя жена Варя, и я стал ездить к Ане, меня неумолимо влекло к ней… Но от той судьбы, которая была мне уготована, меня спасла Лиза. Но теперь и ее нет. Поэтому зачем мне жить дальше?
– Федя!
– Словом, я приехал на днях сюда, чтобы еще раз убедиться в том, что все это правда, и нашел в комнате Анны такие же стекляшки, после чего забрал их и увез к себе… Понимаешь, она даже пузырьки эти не прятала! А я убедился в том, что гибель, по крайней мере, двух моих друзей была не случайна.
– Федя, пожалуйста, не забывай, что я любил ее!
– Знаю. И по счастью ты до сих пор жив. Я же, узнав все про Анну Сергеевну, ее возненавидел…
– И теперь, Федор, Ани нет…
– Нет… И Лизоньки моей нет…
– И Варвары Павловны тоже… И всех их мы хорошо знали…
– Как же ты не понимаешь, Аркаша! Произошло еще кое-что.
– Что?
– Следователь сказал, что ему известна правда, и он может ее доказать.
Аркадий внимательно посмотрел на Лаврецкого, но тот неожиданно отвел взгляд.
– Пойду-ка я на луг. Хочется одному побыть…
Кирсанов же остался сидеть на крыльце, но потом вдруг вскочил и поспешил за удалявшимся Федором Ивановичем.
Тот к этому времени как раз дошел до все той же скамьи, сел на нее и стал перебирать флаконы. А Аркадий как раз в этот момент к нему и подбежал.
– Федя! Не надо!
– Что не надо?
– Я понял, что ты задумал.
– Молодец!
– Федя!
– Да, хотел тебе еще сказать, что Елена Инсарова тоже все знала
– Что знала?
– Все.
Кирсанов же его как будто не услышал, а бросился к нему и постарался отобрать пузырьки.
– Федя, отдай!
Но силы тут были явно неравны, хотя Аркадий раз за разом и пытался отнять эти проклятые склянки. И тут Лаврецкий его сильно ударил. Тот упал на землю. По лбу у него потекла кровь.
Но Федор даже не посмотрел на него и направился в сад
Но к ним уже спешили Волынцев, его жена Наталья, Катя, Елена, а впереди всех бежал Андрей Петрович. Откуда только они здесь взялись?
– Федор Иванович!
Потом Берсенев склонился к Аркадию. Тот не шевелился.
– Лаврецкий, стойте!
Тот повернулся.
– Аркадий убит, вы его убили…
– Убит?
– Да.
– Я этого не хотел. Простите!
– Федя, не надо!
Но Лаврецкий, совершенно ни на кого не обращая внимания, дошел до пирамиды, сел около нее на землю, кинул пустые флаконы на землю, оставив себе только тот, который был полон, открыл его и на глазах всех остальных людей выпил содержимое. Последнее что он сказал, было «Я спешу к вам, друзья!». Никто ничего не понимал, мужчины не знали, что делать, женщины тихо плакали. А Федор Иванович был мертв.
Все было кончено.
Потом приехал следователь … И он совсем не удивился самоубийству Федора Ивановича, объяснив это тем, что у него уже давно имелись убедительные доказательства причастности Лаврецкого к уходу трех человек. Да, он действительно предложил ему во всем сознаться, но тот выбрал другой путь. Что ж, это его право.
Аркадий Николаевич Кирсанов, по счастью, выжил, хотя потом долго болел, но, наконец, и он пошел на поправку.
Елена Николаевна же, еще длительное время, встречая его и видя небольшой шрам у нее на лбу, сразу вспоминала про каинову печать, но никогда об этом никому ничего не говорила.
Берсенев неожиданно для всех взял на себя похороны Федора и все расходы по лечению Аркадия, а они оказались немаленькими, потому что считал, что это именно он подтолкнул первого к самоубийству, сказав, что второй был убит.
Когда же Аркадий поправился, то поставил вокруг пирамиды ограждение и пригласил посмотреть на нее ученых из губернского города. Те же только развели руками и, посовещавшись, сообщили хозяину поместья, что возраст пирамиды очень древний, но, какой именно, определить точно они не в состоянии.
Зато Катерина Сергеевна стала теперь часто ездить по монастырям и другим святым местам, и везде о чем-то долго молится, как будто замаливает какие-то страшные грехи.
Кирсановы же совсем переехали жить в Никольское, оставив в Марьино Николая Петровича с семейством, и скоро нашли и здесь, и там хороших управляющих, и теперь даже собираются когда-нибудь съездить за границу, чтобы забыть обо всем здесь произошедшем.
Наталья Алексеевна Волынцева тоже поддалась уговорам мужа поехать вместе с Катей и Аркадием в путешествие, но, когда это случится, никто пока не знает.
Также она часто вспоминает произошедшие трагические события и всегда убеждает себя в том, что ей почти не в чем себя упрекнуть, потому что она правильно действовала в те дни. И лишь изредка корит себя за последний разговор с Лаврецким, то есть за то, что не обратила внимание на его слова о том, что за ним кто-то следит… И возможно об этом надо ему было сказать следователю, а она его отсоветовала…
Сергей же за это время очень сблизился с Аркадием Николаевичем и открылся другу в том, что тоже был влюблен в Анну Сергеевну. И теперь они часто вспоминают ее, конечно, скрытно от своих жен.
А Елена через какое-то время, успокоившись от столь долгожданной встречи с родиной и любимыми ею местами, все-таки приняла предложение Берсенева выйти за него замуж, впрочем, дата свадьбы пока не назначена.
Словом, все как-то сложилось…
Только вот Волынцев еще долго оставался при своем мнении, и не верил в то, что Лаврецкий убийца, и пытался найти другое объяснение случившемуся, но потом и он смирился с тем, что сказал следователь.
И на этом пока все!
