Ирина Коняева
Павлова для Его Величества
Глава 19. Кофе и стейки
– А давай ты не будешь принимать решения за меня? – Влада посмотрела спокойно. И сердце не дрогнуло от милой фразы, услышав которую от другого мужчины, возможно, визжала бы от счастья. – Секс – ещё не повод для знакомства. Переспали и переспали. Ты сам сказал, что помогал мне из благих побуждений, за что я тебе премного благодарна. Нет, честно, огромное спасибо!
– Пожалуйста, – машинально ответил Хэвард. Его мозг отказывался воспринимать услышанное.
– Вот и отлично. Слушай, а ты не знаешь, сейчас можно Мальву позвать, я бы хотела переодеться во что–то более лёгкое, готовить в зимнем платье – удовольствие сомнительное.
– Она занята. Повернись, я помогу.
Спорить с мужчиной Влада не стала, да и стесняться его после произошедшего ночью не видела смысла. А платье без помощи не снять. Подставив спину умелым рукам, замерла. Длинный ряд мелких, похожих на жемчужины, пуговиц требовал внимания и времени.
– Какой цвет платья меня ни к чему не обяжет? – уточнила, опомнившись.
– Надевай любое удобное, мы будем вдвоём и верну я тебя поздно, никто не увидит. Кстати, Мальва поставила на твою комнату защиту, если нужно остаться одной днём, закрывай дверь и соблюдай тишину.
– Спасибо.
Владе так и хотелось как-нибудь подколоть обидевшегося мужчину. Она чувствовала его напряжение и недовольство, и про себя довольно хихикала. Но молчала. Её ледяное спокойствие сейчас – гарант того, что он качественно проникнется её заявлением.
Пуговички расстёгивались одна за другой, открывая всё больше пространства прохладному воздуху – тонкая нижняя сорочка совсем не грела. В самом низу, на талии, Хэвард бережно пригладил ткань пальцем, но Владе показалось – коснулся обнажённой кожи. Тело пронзило возбуждением, напугав ненадолго – ощущения после переговорного вина были свежи в памяти.
– Готово.
Голос спокойный, ни капли довольства произведённым эффектом.
«Гад! – комментирует девушка про себя, вслух же вежливо благодарит и идёт к шкафу, придерживая норовящее сползти на пол платье. Скромность скромностью, а провоцировать мужчину… – А почему, собственно, нет? Сейчас я тебе устрою!»
Шкаф едва не лопался от нарядов, но Влада знала, что выберет – самое простое и тоненькое платье, домашнее и ни капли не вызывающее. После небольшого стриптиза мужчине нужно будет как–то взять себя в руки, так что незатейливое платьице – оптимальный вариант.
Скинув на пол тёплое уличное платье, осталась в тонкой сорочке до колена и потянулась к выбору на этот кулинарный вечер – голубому простенькому платью в мелкий синий ромб. Ромбы были точь–в–точь как ленты в волосах – тёмно-синие, с отливом. Идеально! Тем более, что расплетать косы смысла она не видела – причёска оказалась удобной.
– Застегни, пожалуйста.
Мужчина неслышно поднялся с кровати, на которой просидел всё это время, и столь же бесшумно подошёл, встал сзади. Тёплое дыхание коснулось обнажённой шеи и Влада прикрыла глаза, радуясь, что он не видит выражение её лица.
Его близость волновала. Сильно. Слишком сильно. Незваные воспоминания о прошедшей ночи то и дело всплывали перед глазами яркими картинами, одна другой откровеннее и соблазнительнее.
– Ты пахнешь, – он вдыхает аромат её кожи, едва касаясь кончиком носа, – яблоками.
– Старый Город, – выдыхает она в ответ.
– Обожаю яблоки, – безо всякого выражения говорит Хэвард, словно и не было только что волшебства между ними, и принимается за пуговицы. – Так, рецепт нам должны были прислать, настраивайся потихоньку, вспоминай, чему я тебя учил тогда у камина…
– Как соблазнять женщин? Думаешь, мне пригодится? Я больше как–то по мужчинам, – ёрничает Влада.
– Я тебя не соблазнял. Я ждал, когда до тебя дойдёт, что выхода нет. Хотя, надо было просто взять и поцеловать, ты бы забыла про все свои убеждения и, вполне вероятно, успела бы выспаться. Всё. Давай руку.
Они переместились в хорошо знакомую ей кухню. Рецепт обнаружился в условленном месте и был написан так подробно, что Влада не сомневалась – всё получится.
Вообще, несмотря на то, что прежде она особо не готовила, в Иегерии почему–то не сомневалась в своих силах. Кухня действовала на неё потрясающе, наполняя энергией, задавая настроение. Хотелось петь, танцевать и творить.
Хэвард же, убедившись, что пирожные будут, уселся за столик у окна и обложился рабочими бумагами, пообещав не мешать и не соблазнять без её на то просьб.
– А кофе? – возмутилась Влада, вспомнив об обещанном блаженстве.
– Вон там, – махнул в сторону шкафчика мужчина, – золотая пачка.
Владислава пролетела расстояние до мечты последних дней за считанные мгновения, ухватилась за ручки–дракончики, потянула на себя, полная радужных надежд, и замерла в неверии.
– Оро? Оро?
– Что? – Хэвард оторвал голову и недовольно взглянул на возмущённую непонятно чем женщину.
– У вас кофе из нашего мира! – обвиняюще заявила Влада, тыча пачкой в его сторону. Точь–в–точь такой же пачкой, что стояла у неё дома в шкафчике над вытяжкой.
– И что? – не понял он. – У нас есть Академия, студенты порой умудряются попасть в другой мир не на заданное время, а на недельку–другую, потом привозят оттуда интересные вещи, технологии или еду. Август был в вашем мире и подсел на эту гадость. Вот, держу для него пачку. Кстати, огромная редкость. Почти контрабанда. У нас есть свой кофе, но мы пока не приблизились по вкусу к вашему. Хотя, как по мне, и тот и тот – та еще дрянь.
– То есть я всё же могу вернуться обратно! – вопрос происхождения кофе в Иегерии волновал в самую последнюю очередь.
– Нет, – спокойный голос, спокойный взгляд, будто не он только что выдал ей важную и нужную новость.
– Почему нет? – печатает она каждый слог.
– Амелика произвела обмен. Пока она в вашем мире, ты не сможешь никуда деться из этого.
– Даже если поступлю в эту вашу академию?
– Естественно. Это открытые данные, если хочешь, могу дать тебе учебник по перемещениям, почитай сама. А теперь, прости, мне нужно поработать.
Владислава нашла маленькую джезву и молча сварила кофе. Вкус, конечно, не такой, как из кофемашины, но вполне ничего. А уж аромат!
Подумала немного, сварила ещё порцию, добавила молока, специй, сахара и отнесла Хэварду. Сама села напротив со своей чашечкой.
– Попробуй. У нас люди обычно делятся на тех, кто пьёт кофе с молоком и тех, кто без него. Думаю, сладкий вариант тебе понравится. Жаль, у вас нет сиропов, хотя можно, конечно, приготовить. Но это если тебе понравится, просто так, для эксперимента, варить его не буду.
– Не думаю, что, – он сделал глоток, замер, прислушиваясь к ощущениям, – вкусно. Действительно вкусно. Как пирожное ешь.
– Ой, я что–то не подумала про последствия, – Влада закусила губу. Кажется, кто–то допустил чудовищную оплошность. – Напитки у меня тоже выходят, как и торты, да?
– Я буду держать себя в руках. Спасибо за кофе, очень вкусный. Ты просто меня угостила или что–то хотела?
Чёрные глаза лукаво блеснули, и Влада решила, что это добрый знак.
– Если из нашего мира можно принести кофе, значит, и прочие вещи тоже? – медленно подбирая каждое слово, начала она.
– Чисто теоретически, да.
– Если я не могу вернуться домой, ведь кто–то может сходить ко мне, так?
– Это запрещено правилами. С хозяином дома можно, без – нельзя. Обычно законы во всех мирах разные, но отношение к частной собственности приблизительно одинаковое. Нельзя. Откровенно говоря, путешествия между мирами – дело запрещённое и опасное, подробно их изучает только специальный курс и то больше для исследований самого факта перемещения. Чужие миры мы пока не исследуем, да и вообще туда ходят обычно на пару минут, чтобы произвести замеры, к примеру, не на неделю. Как я уже говорил, по большей части это случайность – оплошность студентов, реже – сбой в работе артефактов.
– А если бы Амелика поселилась в моём доме, вы бы смогли за ней прийти?
– Владислава, риск перемещения в другой мир просто огромен. Ты даже не представляешь, как досталось Августу за то путешествие. Он ещё и время себе продлил, жил у вас целую неделю, растратил запас сил и не мог вернуться сам. Собственно, из–за него мы так резко и продвинулись в исследованиях. Его долго не было и…
– Неделя – не так уж долго. Хотя, когда ребёнок пропал, там каждая минута на счету.
– Единственный долгожданный наследник. И мы не уберегли, – голос звучал глухо, на щеках мужчины играли желваки. – Обычно перемещение выглядит так: пропал и через пару мгновений появился – в вашем мире время течёт по–другому, быстрее. А Август пропал и отсутствовал несколько часов – достаточно времени, чтобы свести с ума всех. Его забирал лично ректор. Если бы не успел к моему приходу…
– Подожди, то есть в моём мире прошло уже больше дней, чем здесь или как?
Влада замерла. Мысли крутились самые невероятные. Вдруг она поживёт здесь лет пять–десять, а потом вернётся в свой мир, будучи молодой и красивой, а там прошло лет пятьдесят–сто, наступило будущее, люди живут на соседних планетах. Красота! Может, не торопиться возвращаться? Или она состарится и умрёт за пять минут дома?
– Да, наш день равен вашему месяцу или около того. Спроси у Мальвы, она как раз ходила на спецкурс по перемещениям с мужем, должна помнить.
– Спасибо за Мальву, кстати. Мне хотелось бы верить, что она так ко мне добра не только из-за твоего приказа.
– И не сомневайся. Ты ей понравилась. Мальва – жена моего друга, так что позволяет себе изредка делать мне замечания и советы давать. Тётю свою отправила к тебе в Старый Город, чтобы не приведи боги никто не обидел. Без приказа.
Хэвард хмыкнул. С появлением гостьи из иного мира он, похоже, совсем размяк. Мальва, конечно, друг и соратник, но прежде всегда соблюдала субординацию, особенно на работе.
– Берта, – догадалась Влада.
– Она самая.
– Интересные у тебя подчинённые. Это что–то вроде агентурной сети?
Кофе закончился, и девушка поднялась. Пора было уделить время пирожным.
– Что–то вроде, – не стал таить Хэвард.
Его откровенность теплом разлилась по телу. Он умел удивлять. Влада и сама не ожидала, что его доверие и благорасположенность так поднимет настроение. Она начинала подозревать сурового и непреклонного лорда–защитника в умении чувствовать! Неужели, влюбился? Или просто заинтересован?
Влада отмеряла продукты строго по рецепту, взбивала, смешивала, просеивала, а сама то и дело косилась на погрузившегося в работу инквизитора. Он не пытался произвести впечатление, просто работал. А она любовалась. Скульптурным профилем. Осанкой. Длинными мощными ногами, которые даже при высоком росте не казались худыми.
Он на мгновение поднёс руку к губам, и она замерла. Нахлынули воспоминания. Загорелые и сильные, эти руки будили в ней самые глубинные страсти, тёмные и жаркие. Ласкали, нежили, сжимали, гладили. Возносили к небесам и приводили в чувство. Омывали в душе, заворачивали в полотенце. Щекотали, щипали, царапали грубой кожей ладоней. Сводили с ума.
Влада сглотнула.
Взгляд на стол с рассыпанными–разложенными продуктами смутил ещё сильнее. Пришлось прикрыть глаза и вернуться в реальность, вспомнить, что она уже не в спальне, не в его объятиях.
«Что я там ему сказала? Секс – ещё не повод для знакомства? Ну–ну, ну–ну, – комментировала девушка, дробя орехи. – Так и влюбиться недолго. Столько всего произошло, ощущение, будто действительно несколько месяцев прошло, а не дней. Конечно, куда Максиму до Хэварда, – хмыкнула она, – там обычный среднестатистический бизнесмен, а здесь почти король, могущественный, сильный, в чём–то даже страшный. Падки мы, женщины, на все эти регалии. Точнее, не на регалии, а на внутреннюю силу, властность, уверенность в себе. Ведь мой инквизитор, если так посудить, не такой уж эгоист. Вообще не эгоист. Работает и работает…»
– Я… – ей пришлось снова сглотнуть слюну, когда посмотрела на властного и уверенного в себе, с регалиями, – я хотела спросить, ты не голоден? Может, что–то приготовить на скорую руку?
«Мамочки, это я сейчас сказала? Действительно? Пристрелите меня!» – запаниковала бизнес–леди, которую упорно отодвигали куда–то на дальний план.
– Спасибо, не откажусь. Я сегодня, кажется, вообще не ел, – не отрываясь от бумаг ответил лорд–защитник.
«Да, а не выпендривалась бы, спокойно себе варила борщи Максиму, в кино ходила по выходным, в рестораны в любой день. Или нет, не варила бы. Я точно схожу с ума. Так, мадемуазель, берите себя в руки, нам нельзя превращаться во влюблённую девицу, готовую на всё. Дистанция и ещё раз дистанция. И никакого секса. Хватит! Мне ещё домой возвращаться! Как–то я здесь размякла».
– Мне бы книгу рецептов с картинками, – попросила Влада, – а то тяжеловато разбираться в ваших продуктах. Мясо я приготовлю, специи у нас одинаковые или очень похожие, а вот из чего сделать салат, к примеру, не понимаю. Хочется попробовать что-нибудь совсем необычное, но экспериментировать, не зная основ, – не мой вариант.
– Делай мясо, овощи и так можно поесть, главное – с хлебом. Книгу у Мальвы попроси, она достанет, у меня вряд ли что–то подобное есть в библиотеке. Разве что случайно. Если хочешь, можешь потом поискать.
Он говорил, не отрываясь от бумаг, и Влада решила лишний раз не отвлекать, хотя вопросов было много и совсем даже не на тему приготовления еды.
Амелика в её мир отправилась специально и, выходит, на момент того первого сна–видения, где Максим ел торт рыжей бестии, у них прошло уже пару недель. Выходит, тот сон ей показали специально, чтобы создать видимость, будто Максиму не до неё, оставайся–ка ты в Иегерии, тебя дома никто не ждёт. А сон про аттракционы? И Маа посчитала своим долгом защитить её, выдав кольцо. То есть Амелика представляет опасность. Но зачем вредить ей, Владиславе, если ты сама ушла, добровольно? Уж не потому ли, что хочешь вернуться?
«Возможно, она ушла навсегда, но не смогла жить без магии и хочет вернуться, пытается пробиться ко мне во сне. А что мне сделать, чтобы у неё это получилось? По сути, мне–то она ничем не навредит, так как наши жизни связаны. Ведь так? Нужно найти того мужчину, что работает в зале перемещений».
Ещё один взгляд на работающего лорда–защитника и другие мысли. А стоит ли возвращаться? А не это ли и есть её второй шанс прожить жизнь в удовольствие, так, как самой хочется? Пустить в свою жизнь настоящую сказку и настоящего короля? Ну, почти короля.
«Ага, а потом он мной пресытится и всё, пеки, Влада, до старости лет оргазмические торты, повышай демографию в Иегерии. Хотя в Старом Городе я бы жила. Летом там, наверное, вообще красота».
Мысли скакали кузнечиками с одного на другое, а руки споро и умело нарезали, выкладывали, прижимали, переворачивали. Кухня наполнилась ароматами жареного мяса, специй, свежих овощей и зелени. Из духовки доносился характерный запах выпечки, сладкий, с ванильной ноткой, но не перебивая, а приятно дополняя царящий в огромном помещении букет.
– Вытяжка, – командует Влада чуть погодя. Воздух тут же очищается, насыщается зимней свежестью. В лёгком платье становится прохладно, приходится отключить невидимую систему вентиляции.
Приготовление ужина не занимает много времени, а вот с выбором посуды не так легко определиться. Тарелки у инквизитора всех форм и размеров, но явно выделяются три цвета узоров – синий, серебряный и чисто белый. На ужине с послами посуда была с бордовыми полосками по краям. Если перенести цвет на одежду для сна, выходит, послов были рады видеть и ждали. Может, и здесь есть какая–то взаимозависимость?
«Золотых с чёрным нет, а жаль, я бы положила на них как намёк: сожри меня полностью, можно руками, хе–хе–хе», – петросянила Владислава.
Хэвард хмурил лоб, нервно постукивал пальцами по дереву стола – её плохая привычка! – и оторвать его для цветного вопроса она не решилась.
«Ну и ладно, положу на серебряные, вот эти, с листочками конопли. Интересно, это действительно она или просто похоже?»
Тянуть было уже некуда, еда остывала, да и скоро пора было вынимать бисквиты из духовки. Пришлось окликнуть трудоголика. Недовольства он не выразил, махнул рукой, убирая документы, уселся в ожидании, но видно было – мыслями не здесь, уж больно серьёзный и отстранённый.
Влада молча поставила тарелку, даже приятного аппетита не пожелала. Она старалась, а он и не глянул, взял вилку с ножом, машинально отрезал кусочек сочного мяса с корочкой из специй, даже на вид волшебного!
Обида жгла глаза горячими слезами, ком застрял в горле. Но не тут–то было. Суровая и непреклонная, девушка прогнала непрошенные ощущения, напомнила, что не влюблённая барышня семнадцати годов, а вполне состоявшаяся женщина и, самое важное, не имеющая на этого неблагодарного никаких видов, а уж тем более матримониальных.
И только удалось себя взять в руки, вскинуть гордо носик, плечи расправить, как Хэвард прикрыл глаза и замычал, выражая высшую степень довольства, едой, естественно, никаких сомнений не было.
– М–м–м, – тянул он.
Улыбку подавить не удалось. Чтобы не показаться блаженной, Влада сбежала за разделочный стол, как раз пора было вынимать бисквиты из духового шкафа. Но своими телодвижениями и привлекла к себе внимание.
– А ты почему не ешь? Это невероятно вкусно! Ты не приготовила вторую порцию? Иди, поделюсь.
– Приготовила. Сейчас освобожусь и подойду, кушай.
Он не стал спорить, вернулся к шикарному стейку рук настоящего мастера. И не было в его душе никаких сомнений – Влада умеет готовить, давно практикует и способна удивить ещё не раз.
И она бы удивила! Особенно, если бы сказала, что ничего, даже самого простого омлета, не готовила до недавнего времени!
Именно об этом и думала девушка, посмеиваясь тихонько. Кто бы мог подумать, что её жизнь сузится до кухни, а она будет счастлива?
«А ведь я действительно счастлива, когда готовлю. И готовить для этого… нехорошего человека мне нравится особенно. И он так ест, – судорожный вздох, – с удовольствием, смакуя, но при этом жадно, что хочется… Так, я снова завожусь. Спокойно, Влада, потоки, помни про потоки. Возбуждение – в пирожные. Давай, возьми себя в руки, тряпка! И не смотри на него. Ещё влюбиться не хватало. Домой. Ты хочешь домой».
Только сердце не желало слушаться, выстукивая ритм: «Твой дом там, где я… там, где я… где я…где я».
Глава 20. И снова о женской логике
Влада готова была поклясться – после этих пирожных если её величество и не забеременеет, то ночь будет иметь весьма бурную. По крайней мере она со своей стороны впихнула столько ощущений, эмоций и, чего греха таить, возбуждения, что шансы на успех мероприятия просто обязаны были повыситься многократно.
И, возможно это ей лишь показалось, но лорд–защитник выделил немало и своей энергии на благое дело. До сегодняшнего дня руки у неё голубым не светились, когда она украшала пирожные кремом и орехами. Вряд ли она сама умудрилась столько вытянуть, да ещё и против воли. Ха! Не с инквизитором. Который, к слову, вёл себя подозрительно.
После изготовления сладостей Владу доставили в спальню, пожелали добрых снов и отбыли, и, как она не пыталась себе внушить, что всё именно так, как ей и хотелось, но неприятное ощущение присутствовало.
Он даже не поцеловал на прощание!
Не намекнул, что навестит посреди ночи как обычно!
Не сказал какую-нибудь гадость!
Он вообще ничего не сделал!
– Ау, мадам, ты чего? – пыталась вразумить себя Владислава. – Всё так, как должно быть, так, как ты хочешь, так, как тебе надо. Спокойно.
Она принялась напевать для поднятия боевого духа. Сходила постояла под горячими струями в душе, тщательно промыла волосы, сделала маску, которую подсунула заботливая Мальва, растёрла тело полотенцем, так как про скраб уточнить благополучно забыла, а среди баночек и бутылочек ничего похожего не оказалось. Настроение немного улучшилось.
Вспомнила про женский справочник в кармане платья, который обнаружила в храме Старого Города, видимо, Берта постаралась, вложила – настроение улучшилось сильнее. Наконец у неё есть силы и время заняться действительно важным и нужным делом!
Ухватив с блюда на маленьком овальном столе из белого дерева самое мелкое, но красивое яблоко, упала на кровать. Под хруст думалось лучше, яблоки Влада любила с детства, а уж после посещения Старого Города прониклась к ним ещё большей симпатией. Она взяла бы плод и покрупнее, но приличный кусок мяса за ужином насытил сверх меры.
– О, – через некоторое время возмутилась девушка, – ну вот же чёрным по белому написано: «Жёлтый цвет сорочки – я сегодня холодна». А Мальва говорила, все цвета к сексу. Точно заговор! Жёлтый, конечно, не совсем мой цвет, но, если правильно подобрать оттенок – не золотой, главное – будет неплохо.
Слово и дело у неё обычно не расходились, так что вполне хорошенькая ночная сорочка из прохладного шёлка нужного цвета сменила влажное полотенце, в котором Влада щеголяла до сих пор.
– Холодности во мне после сегодняшней готовки, конечно, не найти, но уж не шмякнуться мордой в пирожное смогу. Смогу, я сказала, – дала указание отражению в зеркале девушка, ещё и пальчиком погрозила, чтобы не вздумала баловать.
Но хорошее настроение как пришло, так и ушло. Самообманом тешить себя не хотелось, да и не в характере Влады подобные ужимки, так что пришлось честно признаться: она привыкла к инквизитору, его вниманию, порой нежелательному, порой навязчивому, его заботе и наглости – кто бы мог поверить! – и теперь скучает.
– Дебилизм какой–то! Это, наверное, магия! Ну не могла же я влюбиться? – рассуждала Влада, недовольно поджимая губы. – Не могла! Это всё чёртов секс! Он был слишком классный, я теперь не могу не думать о нём. Видимо, я недостаточно современная, вот и всё.
Справочник был позабыт – Влада пустилась в дебри самоанализа. По всему выходило, что инквизитор её подцепил–таки на крючок. И самое поразительное – своими недостатками!
Она не особо уважала людей, которым всё доставалось просто так – по праву рождения, например. Но он заслуживал уважения своей самоотверженностью стране, народу.
Она не терпела властных и холодных людей. От инквизитора порой разило леденящим душу холодом и ничего. Заводил её, чёрт!
Она восхищалась теми, кто может держать эмоции в узде. Но у Хэварда буквально ненавидела пустой взгляд и равнодушный вид игрока в покер. Пусть уж лучше бесится и надменничает.
Он был упрямым, наглым, самоуверенным, пытался принимать за неё решения – и принимал! – и слишком многое недоговаривал.
Но любил её прошлой ночью как бог.
И был нежен. И груб. И горяч как демон. И заботлив до потери пульса.
– Если я не вернусь домой, он меня поработит. Слишком сильный. Я растворюсь в нём и пропаду. Нельзя, – приговаривала Влада, бездумно вырисовывая узоры пальцем на покрывале. И мысль, от которой замирает сердце: – А если вернусь и пойму, что не могу без него?
Влада села, сложив ноги по–турецки, и уложила подбородок на сцепленные в замок руки. Пока она не окончательно влюбилась, стоило пораскинуть мозгами и определиться максимально отрешённо. Объективности, конечно, ждать от себя уже не стоило, но пока был шанс приблизиться к этому обтекаемому и зыбкому термину. Наверное.
В её мире прошло несколько месяцев. Допустим, Максим ждёт и верит в её возвращение. Максим. Её мужчина. Мужчина, за которого она так хотела замуж, что научилась готовить. Пару блюд, конечно, но всё–таки. Большая жертва с её стороны. Порадовала, называется. Исчезновением и Амеликой на шею.
«Так, стоп, – остановила себя, когда поняла, что мысли приняли не то направление. – Отбросим Амелику и прочую чушь. Я вернулась. Максим ждёт. Я смогу его поцеловать, обнять, лечь с ним в постель?»
Плечи дёрнулись. Нет, не сможет. Прошло несколько дней, по пальцам одной руки пересчитать, а ощущение, будто она давно живёт в Иегерии, давно ругается с Хэвардом, готовит ему, ждёт ночью. Хочет и не хочет его видеть.
Было ли ей неприятно в первую ночь с инквизитором? Терзала ли совесть? Ни капельки. Он довёл её до такого состояния, когда границы здравого смысла и сумасшествия размылись, разумное уступило подсознательному, и сделал то, что должен был сделать. И, как не бесилась тому Влада, без него она не справилась бы. И на его месте поступила бы так же.
По сути, Хэвард, хоть и корил себя, что не догадался в ту ночь просто взять и соблазнить, но поступил правильно. Если бы она поддалась его поцелуям, ласкам просто так, не убедившись, что выбора у неё не было, то не смогла бы смотреть в зеркало без отвращения, посчитала бы себя падшей женщиной. А так, да, он дал ей помучиться, но позволил сохранить чувство собственного достоинства.
Тогда. А что сейчас?
Влада задавала себе этот вопрос и не находила ответа.
В Иегерии не прошло даже месяца, чтобы она могла со спокойной совестью сказать: «Я попыталась вернуться в свой мир, сделала всё, что могла, но не вышло, и теперь буду жить здесь, начну с чистого листа». Но она хотела Хэварда. И, как бы глупо это не звучало, ждала от него следующего шага. Который он, гад разэтакий, не сделал!
Да, она дала себе установку не соблазняться, не влюбляться и не вести себя глупо. Но ведь она рассчитывала, что он станет её домогаться! И даже эти невинные шажки в его сторону вроде кофе и ужина… Ладно, кофе. Она правда не подумала, что напиток может приобрести свойства торта. Да и думала совсем не о том. Хотелось выведать про посещения своего мира или хотя бы уговорить принести её личные вещи. Но ужин! Не было ли это игрой подсознания? Раз он не пристаёт, нужно подтолкнуть. Да или нет?
– Я ещё бочку катила на законы Иегерии, у самой логика хромает на обе ноги.
«Просто ты влюбилась, – всплыла фоном мысль, но мозг тут же зацепился, выделил её и выставил на передний план. – Нет! Нет! Нет! Не влюбилась! – запаниковала разумная часть Влады. – Просто впервые в жизни я встретила Мужчину, а не мальчика, который не просто пытается, как тот же Максим, а навязывает мне традиционное разделение ролей. И как бы меня это не бесило, что–то в этом определённо есть. Господи, да я готовила ему ужин! Ужин! Не просто, чтобы произвести впечатление! Не для того, чтобы выведать информацию или что–то доказать. Просто потому, что… Чёрт, да, я влюбилась. Дура».
Желание спрятаться под подушку и сделать вид, что всё неправда и вообще ей показалось, тут же сменилось жаждой деятельности. Хотелось побегать, можно даже по потолку, лишь бы не сидеть сложа руки, а как–то решить непростую ситуацию. В итоге, Влада выбрала третье – взяла недоеденное яблоко и переместилась в огромное и уютное невысокое кресло у окна. Фиолетовая бархатная обивка с красивой каретной стяжкой радовала глаз, но возможности, точнее сказать, времени, раньше не было.
Несмотря на освещение парковых дорожек, многое разглядеть не удавалось, да и не было сейчас желания всматриваться в пейзаж. Огромные мохнатые снежинки неспешно, даже вальяжно, планировали вниз, укутывая землю ещё более плотным и толстым белым одеялом. И мысли успокоились, потекли столь же неторопливо.
«Ладно, мне не тринадцать, с гормонами как-нибудь справлюсь. Да и вообще, влюблённость – чувство обычно кратковременное. Может, обойдётся. Мы ещё слишком плохо друг друга знаем, вполне вероятно, у него есть скелеты в шкафу, которые мне не понравятся. И, если так разобраться, я общаюсь–то только с ним. Вдруг у них и другие мужчины достойны внимания, а мне просто не предоставили возможность с ними пообщаться? Говорили ведь, что девушек выдадут замуж после отбора… О! Так их, значит, не силком выдадут! Древо выберет. Это меняет дело. С одной стороны, было бы интересно в этом поучаствовать, но с другой, вдруг я там встречу незнакомца или того хуже – посла? Нет уж. Лучше обменяюсь с марой Цевер по–хорошему, не буду портить Хэварду планы».
Влада не заметила, как погрузилась в сон. Так и не съеденное яблоко упало на пол и, прокатившись немного, замерло. Тихо зазвенели колокольчики на оберегах, нагрелось кольцо, скрипнула дверь. Тонкая тёмная фигура неслышно скользнула в образовавшийся проём. Лёгкие шаги в сторону кровати. Недовольное сопение. Но гостья покидает спальню десятой невесты с трофеем. Только вот, её уже ждут.
– Добрый вечер, Розабель, – Лорд–защитник смотрит доброжелательно, даже улыбается. – Какое красивое яблоко. Вкусное, должно быть.
Утончённая и элегантная невеста короля покрывается испариной и бледнеет, сжимает фрукт так, что он едва не взрывается в руке.
– Добрый вечер, ваша светлость, – вспоминает девица о вежливости, берёт себя в руки, улыбается и кивает. – Да, должно быть, вкусное. Меня угостила лиа Владислава, я не смогла устоять, оно такое большое, красивое и ароматное. Непременно съем вместо ужина.
Розабель закрывает дверь, как ни в чём не бывало, делает шаг в сторону своих покоев, но спокойный и уверенный голос даёт команду: «Ешь».
– Спасибо, я пока не хочу, – она всё ещё держит лицо, но в глубине души понимает: поздно, он всё знает. Ещё и обратился на «ты»!
– Ты съешь его в любом случае. Сейчас или позднее – выбирать тебе. Подумай хорошо, прежде чем решить.
– Я не понимаю, о чём вы.
– Зря. У тебя был шанс.
Мальва вышла из–за портьеры. Хорошо, не стала пытаться днём поймать мерзавку самолично. Отправленное яблоко лежало, конечно, на самом виду, но уж проконтролировать, чтобы лиа Владислава к нему не прикоснулась, было легко, что она и сделала.
А вот лиа Розабель удивила не на шутку! Сама или по чьему–то наущению, но поступок недостойный, подлый. Милая и приятная Розочка, щёчки с ямочками, огромные доверчивые зелёные глаза, тёмные, как листья того самого цветка, с которым её бесконечно сравнивали. Кто бы мог подумать!
Мальва до последнего надеялась, что девица одумается, вернётся, да под каким-нибудь предлогом унесёт страшное орудие преступления. Унесла. Чтобы скрыть улики. Наутро яблоко бы привлекло внимание служанок, и Владу стали бы охранять официально, тогда шансов подобраться не осталось бы совсем.
– Вот тебе и синие ленты. Интересно, женская месть или политические интриги?
Обновив взломанную днём защиту, девушка покинула пост. Влада была в безопасности, его светлость при деле, а ей предстояло ещё проследить за действием пирожных и отчитаться мужу о проделанной работе. Благо, её любимый начальник мог выслушать отчёт и в постели. Во время массажа, например, или в душе.
«Может, отобрать у послов одно ма–а–аленькое пирожное и съесть? Никто не заметит, пока у меня платье на талии не треснет. Его светлость уже не раз намекал, что можно. Но что думает муж? – Мальва едва не пританцовывала от чудной мысли. У них появился кондитер с даром, а никто не пользуется возможностью, все озабочены конкурсом, приездом послов. Торты и пирожные используют не по назначению. Разве что мара Цевер с его величеством, наконец, опомнились. – Интересно! Если лиа Владислава не умеет работать с потоками, значит и на неё торт окажет влияние? Или нет? Жаль, тогда переговорное вино испортило чистоту эксперимента. И она приняла магию его светлости. Вот будет неожиданность, если забеременеет не мара Цевер, а лиа Владислава! А лучше сразу обе! Чего мелочиться?»
