Инга Самойлова
Дом там, где ты…
Глава 23
Алексей сдержал свое слово. Лиза ждала его уже с собранными чемоданами. Ни тетке, ни прислуге не удалось помешать ему забрать ее – так решительно оба были настроены.
Оставив чемоданы невесты в снимаемых комнатах, Алексей приказал извозчику везти их в церковь.
Обряд был более чем скромным – венчающиеся, священник, пара случайных свидетелей. Священник на прощание благословил молодоженов.
После новобрачные почти сразу вернулись в снимаемые комнаты. Для них уже был накрыт праздничный стол. Они неторопливо ели, разговаривали, смеялись.
Алексей смотрел на невесту, ничем не выдавая свое нетерпение и сохраняя внешнее спокойствие, разговаривал и смеялся вместе с ней.
Он рассказал ей какую-то шутку, она рассмеялась и опустила глаза. Затем медленно подняла голову и посмотрела ему в глаза.
Алексей немного отодвинулся от стола и произнес:
– Иди ко мне.
Девушка покорно встала со своего стула и подошла к нему. Он опустил ладони на ее тонкую талию, затем усадил жену на свои колени. Неторопливо поцеловал. Мгновенно обвив его шею руками, Лиза ответила на его поцелуй. И так продолжалось до бесконечности долго – поцелуи были нежными, ласкающими, неторопливыми. Медленно он расстегнул пуговицы на ее платье и нежно погладил обнажившуюся часть плеча, тонкую шею. Затем коснулся губами впадинки между ключицами, мелкими неторопливыми поцелуями продвинулся к ложбинке между холмиками грудей. Лиза замерла, затаив дыхание. Сердце на мгновение замерло, затем бешено застучало. Ее пальцы погрузились в его волосы, затем ее губы потянулись к его губам. Алексей с наслаждением исполнил ее желание, накрыв губами ее губы. Его поцелуи стали более требовательными, и она, поддавшись его натиску, позволила его языку проникнуть внутрь. На какой-то миг она вновь замерла, потрясенная охватившими ее ощущениями, и тут же отдалась им полностью. Она с той же страстью ответила на его поцелуй, ее язык так же совершал неистовое соприкосновение с его языком. Его ладонь скользнула к ее груди и, погладив, сжала ее, скрытую грубой тканью платья, вызывая прилив острых чувств, отчего с уст обоих сорвался стон.
– Любимая моя, желанная… – пробормотал охрипшим от желания голосом Алексей. Его рука скользнула по ее бедру, опустилась ниже и нырнула под юбки.
Когда его рука коснулась сокровенного места, Лиза непроизвольно напряглась и сжала ноги. Он коснулся губами ее губ, завладел ими, и вновь страстность вернулась к ней. Поддавшись его рукам, она расслабилась и позволила ему ласкать себя. Волна желания нахлынула на нее, закружила, девушка вскрикнула, изогнувшись к нему навстречу.
Он остановился и посмотрел ей в глаза. Она затуманенными от желания глазами смотрела на него.
– Пожалуйста, – с мольбой произнесла она, сама не осознавая того, чего просит. Этого оказалось достаточно – он подхватил ее на руки, отнес в спальню. Опустив возлюбленную на постель, Алексей быстро раздел ее. Затем, скинув одежду с себя, опустился к покорно ожидавшей его женщине. Он покрыл ее поцелуями, исследовал ее податливое тело руками, сводя ее и себя с ума. Девушка извивалась и стонала, вскрикивая от остроты ощущений.
– Ты сводишь меня с ума, – прошептал он, не в силах больше сдерживаться и, раздвинув ее стройные ноги, овладел ею. На миг он остановился, когда она напряглась от резкой боли, но, не совладав с собой, продолжил движения.
Позже он поцелуями стер невольно выступившие слезы, стекающие по ее щекам.
– Любимая моя, прости, – прошептал он с раскаянием, ласково поглаживая ее по щеке.
– Я… Я люблю тебя, – прошептала она в ответ и обняла его за шею. – Это ты прости меня.
Он вновь жарко поцеловал ее в губы, но, сдержав себя во всем остальном, отстранился.
– Я не нравлюсь тебе больше? – спросила она, растерявшись.
Алексей непонимающе уставился на нее, затем улыбнулся и вновь лег рядом.
– Малышка моя, что ты говоришь?! – произнес он нежно, привлекая ее к себе. – Я ужасно тебя люблю… и хочу. Я боюсь не сдержаться и вновь сделать тебе больно.
Лиза уткнулась ему в плечо.
– Всего лишь поначалу… а потом терпимо… – она покраснела. – Неприлично обсуждать такое с мужчинами?
Алексей усмехнулся.
– И с какими мужчинами ты собралась «такое» обсуждать? – спросил он с притворной суровостью.
Лиза легонько стукнула его кулачком.
– Только с тобой, – прошептала она, когда он поймал ее кулачок и нежно поцеловал. Затем она опустила голову на его плечо, закрыла глаза и в один момент заснула.
Алексей вовсе не ожидал такого расклада – уснула себе спокойно, как ни в чем не бывало! А ему ужасно хочется вновь ласкать ее тело, слышать ее сладострастный стон, овладеть ею, в конце концов!
Алексей откинулся на подушки и попытался обуздать свое желание. В конечном счете, это не последняя ночь в их жизни. И не только ночь – уж он-то постарается научить Лиз делать это с ним везде и всегда, и не только, когда вздумается ему, но и по ее желанию.
Он взглянул на ее светлую головку, затем натянул покрывало на ее оголившиеся плечи, нежно проведя ладонью по гладкой теплой коже.
Он любил ее. Впервые в жизни он полюбил по-настоящему. Он постарается сделать все возможное, чтобы и она никогда его не разлюбила. Он закрыл глаза и вскоре тоже уснул.
***
– Дорогая, поторопись, – терпеливо произнес Алексей. Прошла почти неделя, как они поженились, и теперь Алексей собирался увезти Лизу отсюда в свадебное путешествие, которое ей обещал. К тому же он сам хотел уехать как можно подальше – тюремные воспоминания мучили его во снах по ночам.
– Сейчас, сейчас. – Лиза суетилась по комнате, пытаясь собрать вещи. – Где моя шкатулка с украшениями?
Алексей окинул взглядом комнату.
– На столе, – он взял шкатулку и протянул жене. Неловко развернувшись в его сторону, она неосторожно выбила ее из его рук. Кольца, ожерелья, сережки, колье полетели в разные стороны.
– Я помогу, – произнес Алексей, наклоняясь за украшениями следом за Лизой.
Тут его взгляд упал на ярко сверкающее большим алмазом кольцо.
– Что это? – сорвалось с его губ. Сердце наполнил неприятный холодок.
– Что? – Девушка взглянула на предмет в его руке. – Кольцо. Папино, наверно. Не знаю, как оно у меня оказалось?
Девушка вновь продолжила собирать с пола драгоценности.
Алексей выпрямился и повертел кольцо на свету. Алмазное кольцо… Золотая оправа слегка оплавлена – будто когда-то оказалась в огне.
Алексей побледнел. Так это кольцо Колдобина! А значит, он и есть убийца его родителей!
Он взглянул на жену. Мечты о счастье, любви рухнули как карточный домик. Он закрыл глаза. Голова шла кругом, а сердце сжалось от боли.
– Алеша, что с тобой? – донесся до него будто издалека голос Лизы. Она прикоснулась своей теплой ладошкой к его похолодевшей ладони.
Он открыл глаза.
– Ты себя плохо чувствуешь? – спросила она обеспокоенно.
Алексей на негнущихся ногах прошел к креслу и рухнул в него. Лиза и вовсе испугалась.
– Да что с тобой?! – Она подскочила к нему, упала на колени перед креслом и ухватилась за его руки. – Ты так бледен! Подожди!
Она вновь вскочила на ноги, кинулась к графину с настойкой, плеснула в рюмку и вернулась к Алексею.
– Выпей! – произнесла она. Алексей взглянул на нее, но не стал пить.
– Ты пугаешь меня! – воскликнула она. – Скажи мне, что тебе нужно? Лекарство, да? Обезболивающее? Сейчас! – она бросилась в соседнюю комнату.
В наступившей тишине Алексей молча встал на ноги, проходя мимо стола, взял в руки бутылку и, на ходу отхлебывая из нее, вышел из дома. Когда Лиза вернулась, его и след простыл.
Глава 24
Алексей не считал, сколько дней прошло, пока он пьянствовал. Ему говорили, что жена ищет его, посмеивались, а он просто избегал с ней встречи и не возвращался домой. Надежным прибежищем для него оказался местный притон, хотя Лиза с ее характером могла явиться и сюда. Но она не явилась. Так он думал. А однажды он очнулся в экипаже, который вез его в неизвестном направлении. Ужасно хотелось пить, а лучше – опохмелиться, чтоб так не гудела голова. Алексей постучал по стенке экипажа, заставив извозчика остановиться.
Через мгновение тот заглянул внутрь.
– Куда мы едем? – спросил Алексей.
– Так вам до Иркутска добраться нужно, а я вас доставить… – заговорил с запинкой извозчик.
– Куда, куда? – не поверил Алексей своим ушам.
Извозчик повторил.
– Какого черта меня туда несет? – выругался Алексей.
Извозчик растерялся.
– Так эдак, вы того…
– Чего того?
– Ищете кого-то… господина какого–то… – пояснил тот.
Теперь Алексей все понял: в пьяном угаре он принял решение не дожидаться приезда Колдобина в город, а самому выехать к нему навстречу.
– Болван! – прошептал он, откидываясь на спинку сидения.
– За что, ваше благородие? – воскликнул огорченно извозчик.
– Да не ты… – успокоил его Алексей. Затем, подумав, произнес:
– Езжай-ка ты, друг, к ближайшему селению, желательно, где гостиница есть.
– Как пожелаете, ваше благородие, – ответил тот и, запрыгнув на козлы, развернул экипаж.
– Да не несись так, будто за тобой черти гонятся! – предупредил Алексей и вновь прикрыл глаза. И опять всплыл образ Лизы. Алексей заскрежетал зубами.
«Боже! За что такая несправедливость!»
Он должен отомстить хладнокровному убийце родителей. А значит уничтожить отца Лизы, по горькой иронии ставшего его тестем. Опять захотелось напиться и забыться. Но все равно не поможет. Ничто не помогало!
Алексей до боли сжал кулаки – ногти вонзились в ладони. Он должен забыть ее, разлюбить и отомстить ее отцу. Вот правильное решение. Он всегда был один, почти всегда. Ему не нужна любовь – он проживет и без любви, от которой лишь боль и страдание! Вот в чем зло мира – в любви и привязанности! Да пусть оно пропадет пропадом!
Он вновь постучал по стенке и приказал извозчику остановиться.
Алексей выпрыгнул из экипажа и оглянулся. Кругом заснеженная степь, лишь вдалеке виднеется опушка леса. По земле бежит снежная поземка, ветер крутит ее, вертит, как ему угодно. Алексей немного прошелся, проваливаясь в снег, и остановился. Затем закрыл глаза, прислушиваясь к завыванию ветра. «Вот и меня будто ветром несет – несет меня ветром, кидает из стороны в сторону». Он глубоко вздохнул. Вновь прислушался к ветру. Открыл глаза и посмотрел на сумрачное небо. Птицы в небе низко кружились, предвещая ненастье. Алексей вновь закрыл глаза… Пару раз глубоко вздохнул. Затем открыл глаза и зашагал к экипажу.
Решение было принято.
***
Местечко близ Иркутска. Здесь-то и должен быть Колдобин – Алексей это точно знал. Потратив на поиски десять дней, он прибыл сюда вчера вечером и снял комнату.
Алексей положил на тумбочку револьвер, достал патроны и один за другим вогнал в барабан. Навел на лампу, прицелился. Затем заткнул револьвер за пояс, накинул тулупчик и решительно вышел из комнаты…
…Вечерело. Алексей пробрался к торговым складам. Как назло из сторожки не вовремя выбрался сторож. Алексей моментально навел на него дуло револьвера и, заставив войти обратно, последовал за ним. Старик испуганно таращился на дуло, так и не закрыв от страха рот.
– Где купец Колдобин Николай? – спросил Алексей холодно. Старик-сторож перевел взгляд с дула на него.
– В конторке, – дрогнувшим голосом ответил он.
Алексей быстро огляделся.
– Бери веревку, – он кивнул старику на скамью, под которой лежала свернутая бечевка. – Вяжи себе ноги, если хочешь жить.
Старик моментально кинулся исполнять его приказание. Через пять минут старик был связан и оставлен с кляпом во рту в сторожке.
Алексей осторожно направился к конторе, тихо вошел в здание и бесшумно двинулся по коридору. В последней комнатке тускло горел свет. Там Алексей и увидел Колдобина, сидящего к нему спиной и уткнувшегося в бумаги. Он быстро вошел, закрыл за собой дверь и обернулся к тестю. Тот резко поднялся.
– Ты? Что ты здесь делаешь? Что-то с Лизой?
– Еще одно движение – и я пристрелю вас, – холодно произнес Алексей, направляя на него дуло револьвера.
Колдобин уставился на оружие, затем перевел взгляд на зятя.
– Я ничего не понимаю, – произнес он раздраженно. – Какого черта с тобой, парень, происходит?!
– Вы уже знаете, что я женился на вашей дочери? – спросил Алексей.
– Но не это же свело тебя с ума! Моя дочь, конечно, не ангел, но довести человека до ручки не может!
Алексей проигнорировал его насмешки.
– Вы очень любите ее? – спросил с горькой усмешкой он.
– А ты, так понимаю, нет?
Алексей промолчал.
– Я был прав, запретив ей выходить за тебя замуж. Что же ты теперь хочешь?
Алексей подтолкнул к тестю бумаги.
– Подпишите.
– Что это?
– Дарственные на ваше имущество.
– Я ничего не подпишу.
– Тогда, я превращу жизнь вашей дочери в ад.
– Ты подонок! Сделаешь ей что-нибудь – и я убью тебя! – взревел отец Лизы.
Алексей вмиг наклонился к нему.
– Что, не в первой – убивать?
– Что? – Колдобин был не на шутку озадачен.
– И как, покойно живется, зная, что руки в крови?
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, парень!
Алексей прижал дуло к его лбу.
– Заткнись! Пока я не вышиб тебе мозги! Подписывай! Считаю до трех. Раз… два…
Колдобин нехотя взял в руки перо. Затем заглянул в текст документов.
– Дарственная богадельням и приютам? – удивился он. Скрепя сердце медленно и нехотя поставил закорючки.
Алексей сгреб бумаги и спрятал их во внутреннем кармане пиджака. Затем вынул кольцо с бриллиантом и швырнул его на стол.
Колдобин уставился на кольцо, после посмотрел на Алексея. Тот кивнул на кольцо:
– Твое?
– В чем связь? – встревожено спросил тесть. – Ты от Сычева? Нет, не возможно, тогда бы ты не спрашивал, чье…
В этот момент за дверью раздался шум, и в комнату вломились сыновья Колдобина, по-видимому, обнаружившие связанного сторожа.
Степан, увидев в руках Алексея револьвер, направленный на отца, немедля выстрелил. Пуля прямо вошла бы ему в сердце, но тесть вовремя перехватил руку сына, отведя ее в сторону. Все же пуля больно обожгла плечо. Алексей машинально перевел дуло на Степана.
– Нет! – вскрикнул Колдобин-старший, встав перед сыном.
Так они и застыли – Степан и Алексей, направившие друг на друга оружия, и Колдобин-старший – между ними.
Мгновение длилось за мгновением.
– В сторону, – сквозь зубы произнес Алексей. Но братья не двинулись с места.
– Пусть уходит, – приказал Колдобин сыновьям, и те отступили в сторону.
Алексей, продолжая наводить на них дуло револьвера, медленно покинул комнату, а оказавшись за ее пределами, побежал, насколько позволяло ранение. Кровь неприятной липкой струйкой катилась по коже. Взобравшись на лошадь, Алексей пришпорил ее и понесся прочь.
Глава 25
Алексей взглянул на рану, покрытую неприятной серой слизью – гноем. Бурят-извозчик кинул на него взгляд, но промолчал. Этого странного угрюмого русского он уже несколько дней назад предупреждал, что необходимо обратиться к лекарю, но тот лишь грубо послал его подальше.
Алексей вернул повязку на место, запахнулся и, откинувшись на спинку сидения, закрыл глаза. Его лихорадило. На щеках проступил нездоровый румянец, хотя можно было подумать, что это румянец от весеннего мартовского мороза. Уже несколько дней он был в пути. Пулю вынул лекарь в одной из деревушек, но настоятельно советовал полежать и полечиться под его присмотром. Алексей наотрез отказался и отправился в путь. Избегал железной дороги, основных трактов, дорог, так как возможно после перестрелки его искали. Глупо все вышло и ничего не дало. Но все же, он не смог выстрелить в Колдобина. Что его остановило – Лиза? Или что-то едва уловимое в поведении и в словах ее отца? Сам того не заметив, Алексей провалился в тяжелый сон.
Спустя какое-то время состояние его резко ухудшилось. Он начал бредить, бормотал что-то бессвязное. Извозчик несколько раз обернулся к пассажиру, затем не выдержал:
– Вам плохо?
Алексей открыл глаза – взгляд его нездорово блестящих глаз был блуждающим, рассеянным, будто он вовсе не видел перед собой извозчика. Тот чертыхнулся и подстегнул лошадей.
***
В бреду Алексей вновь и вновь возвращался к кошмарному видению…
…Родной дом. Детская спальня. Мальчик просыпается от криков внизу. С трудом повернув ручку, он выходит на лестницу и сверху смотрит вниз. Отец привязан к стулу, мать держат двое подонков. «Алмазное кольцо» бьет отца по лицу, подает сигнал бандитам, и они валят женщину на диван. Мальчик вопит. Бандиты смотрят наверх.
Его хватают, тащат вниз. Он кричит, брыкается, кусается, бьет бандита в пах и мчится по лестнице вверх.
Раздается вопль матери, он оборачивается, кидается назад и видит, как она, окровавленная, падает вниз по ступенькам. Кричит отец, полный ненависти, боли и отчаяния, к нему подходят и вонзают нож в сердце.
«Алмазное кольцо» приближается к худосочному, истекающему кровью, и всаживает в него нож. Тот хватает его за руку и, умирая, соскальзывает по ней. А вместе с ним соскальзывает и кольцо. Кольцо падает, катиться, сверкая, и проваливается в расщелину на полу. Убийца не замечает этого, дает указания головорезам и уходит.
Алеша, что было сил, кидается прочь. Страх подгоняет его вперед в поисках спасения. Излюбленный путь – на чердак, в старый сундук. А шаги все ближе и ближе. Шум, свет лампад.
– Ну что?
– Ничего. Куда-то спрятался, гаденыш.
– Да ладно, оставь. Сейчас здесь все вспыхнет – ему не выбраться. Дверь хорошенько запрем, так что он никуда не денется.
Нерешительное сопение, затем бандиты уходят. Время идет, а Алеша не решается выбраться из сундука. В доме тишина. Становится трудно дышать, дым проникает даже сюда. Алеша пытается открыть крышку сундука, но она кажется слишком тяжелой. Он кашляет, не хватает сил. Слезы крупными каплями стекают по его щекам. «Папа! Мама!» – срывается с его губ душераздирающий крик, и он теряет сознание…
…Лицо Костика Абрамовича все ближе и ближе… А может это и не Костик вовсе? Длинные волосы, бледное лицо покойника… еще ближе. Провал…
…Алексей в темноте, полной темноте и тишине. И в этой темноте все отчетливее и отчетливее проявляется лицо Лизы, любимое, дорогое, родное лицо… Он протягивает к ней руку, а она ускользает и ускользает. А в глазах укор. Сердце разрывается на части от ее холодности, ему удается поймать ее за руку, потянуть к себе и… опять темнота и пустота… душно, жарко…
…Гостиная пылает в огне. Пламя лижет мебель, стены, полы. Мертвый отец, которого развязали бандиты перед уходом, будто просто сидит на стуле посреди окружающего его огня. На лестнице мертвый бандит, поблизости мать. Его тянет именно к ней. Алексей приближается, и тут раздается душераздирающий детский вопль. «Папа! Мама!» Женщина пошевелилась. «Мама!» – повторил с надеждой Алексей. Она открыла глаза и попыталась приподняться. Под ней расплывалась лужа крови. Перевернувшись, она провела рукавом по окровавленным губам и со стоном поползла к мужу. Затем все-таки поднялась на ноги и добралась до него. Попыталась оттащить от огня.
– Петя! – прошептала она. – Петенька!
Но он был уже мертв. Склонив его безжизненную голову к своей груди, она отчаянно застонала.
– Прости, я ведь предчувствовала, я знала… – Она поцеловала его в лоб. – Мы скоро будем вместе. Я обещаю…
Она аккуратно опустила его на пол и стала пробираться к лестнице. Ступеньки давались ей с трудом. На верхней она остановилась и закрыла глаза.
«Лёшенька, сынок, – мысленно позвала она. – Отзовись, это я, твоя мама».
Повинуясь какой-то неведомой силе, она побрела на чердак. Искать, искать, искать…
Сундук она открыла с трудом, из последних сил. Сознание туманилось, но нужно спасти сына. Она погладила его по голове, затем потянула за руку.
– Лёшенька!
Он открыл глаза.
– Мама! – беззвучно пошевелил он губами и крепко обнял.
– Скорее, мальчик мой, скорее пойдем! – Она видела, как замаралась ее кровью его ночная сорочка – хорошо, что он этого не замечает, не нужно ему пугаться. Она потянула его к чердачному узкому окошку.
– Помоги мне открыть!
Алеша помог матери открыть тугую створку. Она привязала бельевую веревку к ножке старой кровати, другой конец обмотала вокруг его тельца.
– Поторопись, мой малыш. С тобой будет все хорошо, – шептала она сыну. Затем крепко обняла на прощание. – Вылезь в окно. Я спущу тебя на крышу сарая. Затем ты должен отвязать веревку и прыгнуть в стог сена на телеге, что во дворе. Не бойся, у тебя все получиться, я знаю. Меня не жди… я должна быть с папой. Я тебя очень люблю и всегда буду с тобой. – Она опять обняла его и поцеловала. – Давай.
Мальчик впервые в жизни послушно последовал указаниям. Он залез на ящик, затем протиснулся в узкое окошечко и свесился вниз, а женщина, мгновение помедлив, стала спускать его вниз. Он снизу вверх смотрел, как отдаляется от него лицо матери. Аршин за аршином, и вот он коснулся ножками крыши сарая. Как только это случилось, веревка ослабла, раздался глухой стук наверху, будто упало что-то.
Алеша, отвязав веревку, посмотрел вверх и застыл на месте в надежде, что вот-вот он увидит лицо матери. По его щекам бежали слезы.
Затем он развернулся и подошел к краю крыши. Прыжок – и он оказался в стогу сена. Выбрался. Посмотрел на пылающий дом. Где-то вдали горели еще несколько зданий.
«Беги!» – прозвучал в его сознании голос матери, и он побежал. Бежал до тех пор, пока детские ножки не донесли его до берега реки, и он обессиленный упал на землю. Мальчик долго беззвучно рыдал. В городе слышались шум, крики, вопли. Он посмотрел в ту сторону. Ветер быстро разносил огонь с одного здания на другое. Город пылал. Пламя, пламя, пламя. Даже в глазах мальчика отражалось пламя, поедающее город и уничтожившее самых дорогих ему людей…
…Лиза! Лиза повернула его к себе, заглянула в глаза… Лиза! Как легко стало дышать! Она взяла его за руку и потянула за собой… Пальцы выскользнули…
Алексей вздрогнул и проснулся.
Рядом сидела, поджав под себя ноги, старуха-бурятка со сморщенным, как сушеное яблоко, лицом. Алексей закрыл глаза, мучила ужасная головная боль, затем вновь посмотрел на нее.
– Вот и хорошо, – произнесла старая бурятка, трогая его лоб. – Наконец-то жар спал. – Она протерла его лицо мокрой тряпкой. В нос ударил запах спирта.
– Что это? – спросил Алексей охрипшим голосом.
Старуха засмеялась.
– Как что? То, что я прописала! – проскрипела она.
– Как я здесь оказался? – спросил Алексей, пытаясь приподняться, но резкая боль в груди вновь приковала его к лежанке.
– Сколько вопросов! – заметила недовольно бабка, наблюдая за его неудачной попыткой. – Все потом, а сейчас вот давай поешь.
Она поднесла к его губам чашку, но Алексей отвернулся.
– Как я здесь оказался? – повторил он настойчиво и грубо.
– Хара барнааг58! – выругалась старуха, но быстро успокоилась. – Если упрямишься, значит духом силен – быстро поправишься… Галсан привез тебя ко мне. Вовремя. Успела тебя спасти. Ешь.
Старуха стала поить его бульоном.
Алексей нехотя сделал несколько глотков, затем попытался отказаться, но бабка проявила большую настойчивость и буквально влила в него жирный бульон. Вытерла ему губы тряпкой и пробормотала:
– Так-то вот. А теперь спи.
Старуха отошла в сторону, а Алексей тут же провалился в глубокий спокойный сон.
