Ильяс Сибгатулин
В ожидании неизбежности
II
Прошло много десятков лет…
Я всё работал и работал, обзавёлся семьёй и даже купил себе домик в Штатах. Время безвозвратно уходило, как уходят облака на небе, и как уплывают воды быстрой реки. К шестидесяти годам я стал дедушкой. И когда сын привозил своих детей ко мне, они просили рассказать им сказку. Я садился в старое кресло, а они залезали мне на колени. И я рассказывал им сказки о страшных драконах, о доблестных рыцарях и о прекрасных феях, которые приносили в мир сказку и волшебство.
И каждое утро, просыпаясь в постели со своей женой, я целовал её и снова ощущал вкус клубники на губах. У неё тоже были серо-голубые глаза.
Поэмы жизни (миниатюры)
****
Ему так понравилась та памятная прогулка по улочкам Лондона и ужин в небольшом и уютном ресторанчике на краю живописной площади. Потом он вспомнил их совместную поездку в Париж – Ее улыбку и их первый неловкий поцелуй на вершине Монмартра. А как же классно было встречать рассвет, сидя на первых ступенях Акрополя в Афинах!..
Он улыбнулся и убрал палец с красной кнопки черного чемоданчика.
– Отменить удар по Европе! – приказал он, а потом отвернулся от генералов, и улыбка снова засияла на его лице.
****
Он летел стремглав вниз, радуясь этой свободе. Уши закладывало от ветра, воздух бил в грудь, но он все равно радовался.
Внизу, сквозь облака, уже можно было разглядеть крохотные домики и желтые пшеничные поля. Он был счастлив, что остался в живых.
Самолет над его головой взорвался, окутывая небо ярким пламенем. Обломки разлетелись в стороны и начали быстро падать. Но его это уже не волновало. Он выжил – вовремя спохватился и выпрыгнул в открывшийся люк до того, как все поняли, что катастрофа не минуема.
Он был счастлив, что успел.
Земля приближалась. Взрыв самолета не помешал ему насладиться упоительной и величественной красотой с высоты облаков. Он выжил! Только он один спасся! Эта мысль грела его. Он был так счастлив.
Пока вдруг не осознал, что в спешке забыл надеть парашют.
****
«Симуляция женского оргазма прошла успешно. Завершение программы через 10… 9… 8… 7…»
Она повернулась к нему, поправила шелковистые волосы, тронула его за возбужденный орган и томным голосом, выбранным из миллиона вариантов, шепнула на ухо.
– Милый, это было великолепно! Я кончила аж три раза.
Он улыбнулся. А потом, выйдя в ванную комнату, с равнодушным лицом отключил программу. Орган тут же повис.
Вдруг, неожиданно для него самого, в сознании искоркой вспыхнула мысль.
«Знает ли она, что я киборг?»
****
Симметрия упорно не выходила – лицо получалось кривоватым, да и вообще все тело смущало его. Вот почему ему взбрело в голову сделать именно пять пальцев, а не семь? Почему по две конечности с каждой стороны и как их лучше оформить? Эх, если бы он знал ответ.
Он ведь просто сел и слепил, что в голову пришло…
А симметрия?
– Ай, черт с ней! – подумал он, отложив фигурку, – и так сойдет!
Потом он немного посидел в молчании, посмотрел на глину и решительно отломил еще кусочек от глыбы.
Нет уж, он все-таки добьется когда-нибудь этой проклятой симметрии!
А как назвать Это?..
– Пусть будет… человек!
****
Он шел через разрушенные дома. От одного кирпичного остова к другому. Все было заброшено, заросло травой и плющом. В некоторых местах стены были целы, а в других местах он встречал огромные жилые кварталы, разваленные почти до основания и сохранившие всего несколько кирпичей и щербатый бетон от фундамента.
Это был остров-призрак посреди прекрасной Венецианской лагуны. Он проник сюда под покровом тайны. И уже целую вечность бродил меж руин. Живой одиночка-человек среди мертвых строений. Что он здесь делал? Что искал?.. Ответа не было. Было лишь тоскливое любопытство и бесконечное время.
Он увидел Ее издалека. Она стояла у чьего-то могильного камня. Он мог разглядеть ее лицо. Оно показалось ему знакомым, и поэтому он решил подойти. В последствии, он долго корил себя за это решение. Но тогда…
Тогда Она ему показалась такой родной. Ее фигура была словно из эфира, а лицо – будто мелом нарисовано.
Он приблизился и окликнул ее, но она не оборачивалась.
Он испугался, но все же подошел вплотную. Понял.
Призрак. Она была приведением, стоящим у могилы.
Ему стало страшно, но жгучее желание поговорить с ней взяло верх.
Он протянул руку, чтобы дотронуться до ее плеча.
Но рука прошла сквозь тело. Его рука. Прошла через тело девушки.
Девушка поежилась и пошла прочь.
А он так и остался стоять, не в силах что-то сказать.
Он взглянул на плиту с датами жизни и смерти.
Призрак, увидевший свою собственную могилу.
Голодные беспризорники
I
Темнота. Во дворе было мрачновато, дул мокрый ветер. Серые и угрюмые коробки домов, нависавшие надо мной, вырастали из самой земли и уходили верхушками в чёрные тучи. На этих коробках, то там, то здесь, высвечивались в хаотичном порядке жёлтые прямоугольники окон. Дождь оплакивал всю эту картину своими крупными каплями. Они мочили одежду, делая её невыносимо тяжёлой и холодной, и беспощадно били по лицу, словно, пытались разозлить меня этим. Как нестранно, но им это удавалось делать с потрясающей лёгкостью. А может это у меня, простого офисного служащего, к концу рабочего дня расшатались нервы? Но, тем не менее, вечер ожидался весёлый, в полной мере этого слова: Алекс устроил у себя вечеринку. Предполагалось наличие спиртного, девушек и весёлой музыки. Причём Алекс, которому сегодня исполнилось двадцать три года, для полноты действия пригласил на «мероприятие» клоуна из местного цирка!
Я же говорил, что вечер будет Весёлый!..
Но сейчас, чтобы добраться до дома именинника мне приходилось мириться с ужасной погодой, мучающим меня дождём и неуступным ветром. Этот неунывающий и непрекращающий борьбу враг удивлял меня всё больше и больше. Казалось, что он уже прекратил свою глупую и нудную игру, как вдруг с новой силой налетал и пытался сбить с ног. Я мысленно успокаивал себя, говоря, что ветер ещё малыш и просто не наигрался с людьми, дразня их и подзадоривая испытать с ним свою судьбу, перетягивая туда-сюда зонтик. Ветер-малыш, слыша мои слова, задувал ещё сильней. Я уже начал было сдаваться; передо мной уже маячил силуэт подъездной двери, где слабый свет фонаря над дверью лениво освещал площадку. Но в этот момент из темноты послышался чей-то голосок. Но я не сразу обратил на него внимание. Уж слишком я был увлечён противостоянием с ветром. Но голосок приблизился: он воплотился в маленького мальчика, лет этак восьми. Он смотрел на меня и уже ничего не говорил. От его взгляда мне стало не по себе. Малыш был в лохмотьях: старой потрепанной рубашке и джинсах, протёртых как следует на коленках. Глаза мальчишки, жалобные, но в тоже время жёсткие и хладнокровные, смотрели на меня снизу верх. В свете окон я мог видеть, как они наполнялись хищническим голодом, но по-прежнему оставались серыми, безэмоциональными. Беспризорник – я даже не знаю, откуда в две тысячи пятидесятом году остались такие вот дети-бездомники – он всё так же стоял и молча смотрел на меня. Ветер, унося звуки вечернего города, звал меня куда-то дальше. Он предупреждал меня о какой-то неминуемой опасности. Только я не слушал. Люди редко внемлют природе.
Ветер разогнал чёрные громадные тучи на уже темнеющем небе, открывая тем самым ещё только начинающую просыпаться Луну. И даже, ужасно надоевший мне за этот вечер, дождь ушёл в сторону, обходя с опаской бедного мальчика.
Тот тем временем уже успел подойти ко мне поближе. Он сказал:
– Мистер, я есть хочу.
Казалось, что этот малыш должен был вызвать у меня только сострадание. Он, в принципе, и вызывал у меня сострадание, но также, почему-то к горлу подступал необъяснимый страх. Я не привык видеть бездомных и бомжей в этом огромном мегаполисе. Да и откуда им взяться в наше-то технологическое время?! Когда по городу проезжают миллионы машин, а над дорогами, на протянутых магнитных рельсах, плывут поезда. Как мог попасть сюда этот бедный мальчик? Он как будто вылез из старого фильма, в котором дети бегают по улицам и просят кинуть им монетку, а пешеходы, ругаясь, проходят мимо. Странно, но во мне появилась брезгливость. Мне вдруг стал противен малец.
– У меня нет с собой ничего, – я не знал, что ещё сказать.
– Нет, у вас есть вы… и ваша кровь.
Я не совсем понял, что мальчик имел в виду.
Но из темноты в момент разговора вышел ещё один мальчуган, уже постарше. А за ним следом ещё один. Их стало трое. И у всех в глазах я видел голод, и серый отблеск от Луны светился в них. В этот момент я услышал быстрый топот, кто-то стремглав бежал по лужам в нашу сторону. А потом я почувствовал сильный удар по затылку. Секунду я ещё сопротивлялся, но потом голова сильно закружилась, и я упал, как мешок картошки, на грязный и холодный асфальт. Это была хоккейная клюшка, как мне показалось. Парень лет шестнадцати ударил меня ею, подбежав из-за спины. Когда я упал всем телом ниц, я видел лишь малыша, который первым подошёл ко мне. Глаза его налились кровью, и он прыгнул сверху на меня, как дикий зверь. Одним рывком развернул меня лицом к мрачному небу. Я увидел звёзды и яркую Луну. Где-то бесконечно далеко залаяла собака, опять хлынул дождь. Мальчик-беспризорник посмотрел на меня сверху вниз.
– Нам нужны вы… ваша кровь.
Его губы прикоснулись к моей шее, руки его крепко вцепились в мои плечи (откуда в восьмилетнем мальчугане такая сила?). Я почувствовал укус, тупая боль била в затылке, а по венам пульсировала кровь. Напившись, он отошёл. Следом за ним подходили другие бездомные малыши. Они впивались в запястья рук, там, где проходят вены, в шею и в грудь. Я пытался сопротивляться, но они, как будто цепями приковали меня к асфальту. Пытался кричать, но изо рта выходил лишь пар, даже не было хрипа, просто пар. Слова исчезли, как будто я никогда не умел разговаривать.
Я точно не видел, сколько ещё беспризорников подходили ко мне, может пять, а может и двадцать, но, когда очередной из них прикасался к моей шее и пил кровь, я ощущал дикий страх, всю их злобу и голод.
Утром не останется и следов от этой кровавой пирушки: все смоет холодный дождь. И никто не узнает, как умер обычный офисный служащий, истекая на асфальте кровью и наблюдая, как юные дети упиваются и насыщаются им самим, его страхами и его плотью.
Мысли у меня стали путаться. Я почему-то думал, что зря не послушался своего друга, Алекса, который сотню раз мне говорил:
– Оз, возьми такси, возьми такси!
Я уже ничего не делал. Я умирал. Последнее, что я видел это далёкую Луну и множество красных от крови пар глаз в ночной тьме…
II
Капитан полицейского участка №5
г. В…
Г. Спенсер
Рапорт
Вчера, во дворе дома №50 был убит мистер О. Ховард, 2026 г. р. В ходе расследования убийства мистера Ховарда выяснилось, что смертельный исход наступил вследствие множественных укусов, нанесённых животным в различные места тела, в частности шею, запястье и верхнюю левую часть груди. На месте убийства улик не обнаружено. Свидетели отсутствуют. Опрос местного населения (двух мальчиков-беспризорников) показал, что во дворе дома №50 всегда бродили бездомные собаки.
Медицинская экспертиза показала, что погибший умер от полной потери крови (отчёт мед. экспертизы прилагается).
На опознание явились: миссис Л. Ховард – мать умершего, мистер Дж. Ховард – отец умершего и мистер А. Александерсен – друг умершего. Расследование преступления закрыто.
Примечание: следует направить бездомных мальчиков в детский дом по округу. Бездомных собак усыпить.
Подпись
Капитан Г. Спенсер.
12.05.2050.
Отдав свой рапорт майору Прайсу, капитан подумал: «Откуда сейчас столько бездомных детей? Неужели наше общество недостаточно развито, и мы не можем разобраться со столь сложными проблемами? Они сложны, но ведь выполнимы! Как человечество может терпеть равнодушие правительства, когда рядом столько беспризорных малышей?..». Пройдя ряд коридоров, капитан сам удивился, откуда в нём столько философских и экспрессивных мыслей и раздумий. Позже капитан подумал, что неплохо было бы усыновить одного из этих детей, «вот ведь жене радость будет!»
Квинтэссенция тьмы
«Иногда, чтобы сотворить добро,
Достаточно сделать зло.
Иногда, чтобы сделать зло,
Надо сотворить добро»
В чудный апрельский полдень мистер Дарк и миссис Дарк прогуливались по Западной авеню, и всем окружающим казалось, что это самая милая пара на свете. Мистер Дарк был одет, как истинный джентльмен, в строгий пиджак и строгие брюки, идеально-белую сорочку и идеально-чёрный галстук. На его прямой идеальный нос цеплялись чёрные старомодные очки. В левой руке мистер Дарк нёс такой же старомодный саквояж с красными полосками и деревянной оправой, а левую руку он подал миссис Дарк, которая шла, оперевшись на неё. Миссис Дарк была очень элегантного вида молодой дамой. Как и все другие молодые дамы, она носила идеальное платье цвета беззвёздной ночи с кружевами и идеальные чёрные перчатки. На голове у миссис Дарк была изысканная шляпка с чёрной вуалью, а в правой руке она держала дамский зонтик.
Ну, кто скажет, что эта пара не идеальна? Я думаю, любезный читатель согласится со мной, что прелестней пары нет! Они так подходили друг другу!..
Но внешность зачастую обманчива.
Какие чёрные мысли плодились в голове у них, какие чёрные чувства обитали в их душах? Никому не ведомо. Пара эта, несмотря на свой благопристойный вид, имела очень странную особенность. В будни дни мистер Дарк очень редко выходил из дома, это случалось в основном для того, чтобы приобрести новые инструменты для «операций», о которых я расскажу вам позже. Миссис Дарк, напротив, пропадала на весь день, а вечером, когда закрывались магазины и открывались ночные рестораны, она возвращалась домой, и зачастую не одна. Почти всегда её сопровождал какой-нибудь джентльмен состоятельного вида, в дорогих одеждах и, явно, с самыми непристойными намерениями. Вы воскликнете, какая же эта особенность?! Бывают ведь неверные пары.
Но читай дальше, что происходило дальше, уважаемый читатель.
Кавалеры коварной миссис заходили в Даркхолл, и уже никто больше не видел их. И тщетны были поиски: из этого дома не выходил ни один человек, который заходил туда добровольно. И только после полуночи, а иногда и днём, проходившие мимо люди могли слышать крики и вопли, доносившиеся из подвала. Вот такая ужасающая странность была у этой милой на вид пары.
И так уж повелось, что история четы Дарк окутана мраком и тайной.
Никто не знает, что случалось с кавалерами миссис Дарк, но моему внимательному читателю я расскажу, что происходило с ними после того, как они переступали порог Даркхолла. Переполняемые безудержным желанием обладать миссис Дарк, они входили в дом как загипнотизированные, безвольные рабы. Рабы своих плотских страстей и низких желаний. Как вы поняли, кавалеры даже предположить не могли, что загадочная «Мисс Чармин», или юная кокетка «Мисс Реймси», или одинокая молодая вдова «Миссис Селена» или же другие, на самом деле – маски коварной и жестокой миссис Дарк. По зловещему плану её мужа, как только очередной кавалер входил в дом, его брали под локти два стража дома, которых чета Дарк называла Мистером Эшером и Мистером Фишем, и отводили в подвал. Там, в сырости, при свете одной тусклой лампы, мистер Дарк проводил свои жестокие эксперименты!
Тут надо бы пояснить, что мистер Дарк по профессии своей был искусным хирургом, поэтому с лёгкостью вырезал все органы бедных жертв, которых ему приводила его очаровательная и кровожадная супруга.
Так вот, Мистер Эшер и Мистер Фиш доставляли кавалера в импровизированную операционную (скорей, камеру пыток), по дороге кавалер сопротивлялся, конечно, но стоило молчаливым и страшным слугам пристукнуть его, как тот обвисал у них на руках, и стражи дома ложили его на «операционный» стол. Далее мистер Дарк, насвистывая какую-нибудь мелодичную песенку себе под нос, играючи разрезал грудную клетку и ставил зажим, вынимал и отрезал один за другим органы, а после отдавал органы на растерзание Мистеру Эшеру и Мистеру Фишу, которые с огромной кровожадностью разрывали новую пищу зубами и съедали моментально. В своих операциях злой гений скальпеля постоянно пытался найти важнейший орган людей, но каждый раз его постигала неудача. Но мистер Дарк не отчаивался, благо, количество жертв было не ограничено; правда, качество оставляло желать лучшего: выбор миссис Дарк ограничивался богатыми, зажиточными стариканами или молодыми бессердечными дилерами…
И в тот апрельский безоблачный день, которому суждено было омрачиться кровавым пятном смерти, чета Дарк прогуливалась по Западной авеню. На самом же деле, дорогой читатель, они шли из магазина на Вестрим стрит. Там они купили несколько инструментов, которые мистер Дарк нёс в старомодном саквояже с красными полосками и деревянной оправой.
Этой же ночью миссис Дарк привела в Даркхолл совершенно пьяного богача с сединой в волосах, но чёрными, как смоль, усами. Богач был почти без чувств. Он цеплялся толстыми ручищами за шею «мисс Клоузи» (миссис Дарк), поэтому донести его до дому было большой проблемой, но, справившись с этим, миссис Дарк вздохнула с облегчением. Мистер Эшер и Мистер Фиш легко приняли очередную жертву с рук хозяйки.
– Мистер Эшер, любезный, – устало сказала она, – отнесите этого беднягу вниз. Сейчас поздно, а завтра мистер Дарк разделается с ним.
Слуга тихо промычал и кивнул.
– А вы, дорогой Мистер Фиш, разогрейте мне ванну! И подайте пару полотенец! – Послышался бульк ртом и кивок. Мистер Фиш ушёл в ванную комнату, а Мистер Эшер стал медленно тащить пьяного, но большого старика в подвал, который утром должен был стать настоящей камерой пыток для толстосума. Ему обязательно снимут скальп, аккуратно разрежут толстое брюхо. Изымут органы, вырвут хребет, не сломав ни единой кости. Мастерская работа мистера Дарка и его ассистентов, Мистера Эшера и Мистера Фиша.
Стражи дома были одеты в тёмно-бордовые пиджаки без воротов и тёмно-бордовые брюки. Костюмы идеально сидели на них. Мистер Эшер и Мистер Фиш были плотного телосложения, их животы выдавались немного, но дорогой читатель уже понял, что это были очень сильные существа и безотказные слуги, верно служившие своим господам. За это им доставалось самое вкусное, органы. И получив их, слуги не скупились на чавканье и прожорливые чмокания, глаза горели у них в этот момент красным адским пламенем.
Но дабы немного пощекотать нервы искушённого читателя, который с нетерпением ждёт продолжения действия, я немного отступлю от повествования и расскажу про слуг четы Дарк.
Мистер Эшер и Мистер Фиш были не менее странными и загадочными личностями, чем их хозяева. На лицах Мистера Эшера и Мистера Фиша были маски. Рельефные маски из серебра. Маска Мистера Эшера представляла собой голову носорога с укороченным рогом. Маска Мистера Фиша – голову рыбы. Маски были вылиты из сплошного серебра: отверстий для глаз и рта не было. Слуги этого дома были слепы, они ориентировались по запахам и звукам, они были животными. И в те недолгие секунды поедания человечины маски снимались с «лиц», и каждый мог увидеть чудовищные морды страшных существ. Обезображенные, без кожи – эти ужасные «лица» были напоминанием адской боли за все грехи человечества. Но страшнее становилось оттого, что это действительно были морды носорога и рыбы, только сильно изуродованные адскими муками. Когда слуги дома рвали клыками на части человеческую плоть, их рты наполнялись желчью, перемешивающуюся с кровью и мясом, чёрные клыки их впивались в органы, и в этот момент слышались тихие, но от этого ещё более ужасающие чмоканья. Становилось жутко от вида этих молчаливых созданий, слуг Даркхолла. И даже кровожадные и бессердечные мистер и миссис Дарк боялись смотреть на «лица» своих слуг. «Лица» вызывали у них трепет и чёрную зависть, потому что были творением Дьявола. Изуродованные, искорёженные, изрезанные и искромсанные они внушали ужас чете Дарк, но те не смели даже смотреть на «лица», потому что страшились их создателя. Для этого, когда Мистер Эшер и Мистер Фиш были усыновлены в младенчестве четой молодожён Дарк, им сделали маски из серебра. Настолько были ужасны молчаливые слуги Даркхолла, Мистер Эшер и Мистер Фиш.
Вот я и раскрыл ещё одну тайну этой странной и пугающей истории. Искушённый читатель простит меня за мою неосмотрительность, но дабы раскрыть как можно больше секретов этого страшного рассказа, я поведал вам о стражах Даркхолла.
Было раннее утро. Нью-Вустершир ещё спал: спали дома и улицы, по которым изредка пробегали возвращающиеся с ночных вечеринок молодые джентльмены. Спали машины, и спали прогулочные трамвайчики в депо. Сном окутаны были и деревья, растущие возле Даркхолла на Озерсайд стрит. Даже птицы не пели ещё своих утренних песен. Не занималась на небе кровавая заря, вестница того, что ночью пролилась кровь.
Город спал. Не спал лишь дом в конце Озерсайд стрит. Мистер Дарк с супругой ужинали. Да, вы не ослышались, именно ужинали. В столь ранний час…
На ужин были поданы человеческие мозги. Были зажжены свечи, налито вино.
– Дорогой, – позвала миссис Дарк мужа, который сидел на другом конце стола,– сегодня во время «операции» ты не нашёл то, что мы так страстно желаем заполучить?
– Нет, – ответил мягким голосом мистер Дарк, – к сожалению, этот никчёмный пьяница был слишком развратен и низок в желаниях, чтобы иметь сердце. Я достал только «угли». Его голос стал жёстче:
– Люди. Они мелочны и циничны. Им не хватает смелости иметь сердце. Но я даже рад!
– О да, любимый! – засмеялась миссис Дарк, – Они все…
– Попадут в ад! Бессердечные глупцы, обрёкшие сами себя на вечные агонии в царстве нашего господина! – По дому разнесся злорадный смех.
Из дальнего угла гостиной послышалось уханье Мистера Эшера и бульканье Мистер Фиша.
– Вы правы, любезный Мистер Эшер, и вы, дорогой Мистер Фиш, – отозвался глава дома.
– Да, – согласилась миссис Дарк, – мы не нашли пока такого человека, у которого было бы сердце.
В гостиной стало тихо.
– Не печалься, дорогая, – улыбка на устах мистера Дарка могла внушить надежду или испугать досмерти, – мы ещё не прекращали поиски. А когда мы найдём человеческое сердце достойное того, чтобы я мог вставить его себе в грудь…
– Дорогой, а как же я!? – с отчаянием спросила супруга.
– Не волнуйся, тебе мы тоже отыщем самое лучшее сердце! Я с превеликим удовольствием вырежу его у какой-нибудь глупой молодой леди и вставлю его тебе!
Здесь, уважаемый читатель, я сделаю небольшое пояснение. Желание четы Дарк обрести человеческие сердца объяснялось тем, что, заполучив их, они смогли бы творить зло, чувствуя его. Ощущая «всем тёплым, бьющимся в груди сердцем» то зло, которое будут совершать. Садизм их переливался через край чаши. Это объяснялось тем, что, заполучив сердца людей, супруги смогут попасть в рай. Чтобы разрушить его изнутри…
Прошло несколько тёплых апрельских дней. Время летело, словно пыталось опередить ещё более быструю силу. Ах, время так быстротечно, уважаемый читатель! Но чету Дарк годы не трогали. Ибо они жили вне времени.
Семья Дарк находилась в том упоении, в котором обычно находятся люди после долгой благотворной работы.
Того пьяного богатого джентльмена искал весь город. Газеты пестрили заголовками: «Пропал влиятельный банкир лорд Эмет!». Его финансовые грабежи привели в прошлом году страну к кризису, поэтому многие жители ликовали, когда узнали, что человек (а человек ли он вовсе?), ограбивший полстраны, бесследно исчез. Но полиция графства не дремала, поэтому в Нью-Вустершире не утихали сирены и лай ищейских псов.
Лишь через неделю власти в форме остыли и, позабыв о пропавшем лорде (как будто он вообще не существовал), принялись за свои дела. Так всегда происходило с пропавшими людьми, которых завлекали к себе в страшный дом мистер и миссис Дарк.
И именно через неделю после съедения толстого лорда Эмета, «мисс МакЭрри» шла под ручку с высоким, красивым и обаятельным джентльменом, имя которого «мисс МакЭрри» (а как вы поняли, читатели, юная мисс – маска двуличной Дарк) так и не услышала. Хотя спрашивала несколько раз.
На город опустилась чудесная ночь, с её цикадами, звёздным безоблачным небом, редким, почти провинциальным гулом машин, ржанием лошадей и ночными ресторанами. Ночь – хозяйка тёмных, потаенных мест, где свершаются порой страстные, порой сладостный, а порой и ужасные вещи, окутала миссис Дарк и её таинственного кавалера своим чёрным бархатом сладостного молчания. И знакомая нам пара шла по улице в полном одиночестве ночного города.
…Всё произошло так быстро и неожиданно, что миссис Дарк и не поняла, как очутилась перед роскошной деревянной дверью, оббитой кованым серебром. Ужин, флирт, крепкое вино – всё было чарующе, что сама Дарк попала под дивные чары красивого незнакомца. «Что же я делаю? Это я должна его заманивать к себе домой в умелые руки мистера Дарка?», думала миссис Дарк, машинально, как в трансе, отвечая на частые вопросы обаятельного незнакомца в белом идеальном костюме и белом идеальном цилиндре. Джентльмен бесцеремонно втолкнул миссис Дарк в отворившуюся дверь. Где её приняли «под локотки» два высоких, худых слуги. Растерявшаяся миссис Дарк застыла в немом неведении и шоке. И только когда худые слуги отвели её на чердак, коварная миссис поняла, в какие сети попала. С ужасом в глазах миссис Дарк побледнела и совсем обмякла в руках слуг.
– Я рад приветствовать вас в нашей обители. Я мистер Лайт, – проговорил джентльмен, поклонившись, – Рад, что вы посетили нас, миссис Дарк. Не волнуйтесь, миссис Лайт скоро придёт и почтит вас своим вниманием. А также с ней придёт ваш муж, мистер Дарк.
Глаза миссис Дарк округлились, а зрачки побелели, но сказать она ничего не смогла.
– А пока я представлю вам наших слуг, – продолжал мягким голосом мистер Лайт, – Это Мистер Хёрш, – высокий слуга в синем костюме, стоявший по левую руку от мистера Лайта, медленно поклонился.
– А это Мистер Келеб, – слуга справа в точно таком же синем костюме поклонился.
Миссис Дарк всё так же ошеломлённо смотрела на мистера Лайта. А тот продолжал свою речь, похаживая из стороны в сторону. Дубовые доски слегка поскрипывали под ногами хозяина дома и его слуг, которые стали привязывать миссис Дарк к хирургической ложе.
– Сейчас великодушные Мистер Хёрш и Мистер Келеб привяжут вас к нашему столу для «операций». Но вы не волнуйтесь, миссис Дарк! – Он улыбнулся, – Скоро нас посетят два милейших человека… хотя я бы не стал называть их людьми!..
– Что… что вы сделали с моим мужем? – просипела злая миссис, которая сейчас, я вам скажу, уважаемый читатель, выглядела совсем даже не злой, а даже совсем наоборот… загнанной овечкой.
– О! Не стоит волноваться, моя дорогая! – добродушно произнёс Лайт, – Мистер Дарк сейчас во власти чар моей несравненной миссис Лайт. Они сейчас идут сюда, в наш дом!
Мистер Лайт широко улыбнулся
– Ах да! И не волнуйтесь о своих слугах, Мистере Эшере и Мистере Фише! Миссис Лайт – ах, она такая милая – отравила их! – совершенно беззаботно сообщил мистер Лайт, – Пока мы с вами были в ресторане, она зашла в ваш дом, усыпила его хозяина, а потом убила стражей дома, дав им отравленные почки бездомного, потом моя прелестная жена взяла серп и отрезала головы Мистеров. (Уважаемый читатель должен знать, что отрезание голов серпом – это ритуал изгнания нечистой силы из бренного тела). И поэтому миссис Лайт придёт со связкой мешков! – говорил Лайт.
– Ах ты, змий! Белое отродье! – выкрикнула миссис Дарк, оправившись от шока.
– Я польщён вашим вниманием!
– Ты поганое животное! Узник белого дьявола, его шавка! Будь ты проклят! – выкрикнула миссис Дарк.
– Заткнись, разгульная потаскуха грязного, проклятого рода! Никто не смеет проклинать белых слуг Господа нашего! – неожиданно жестоко выругался мистер Лайт, – Ты и твой муж умрёте! Дрянь!
Он ударил миссис Дарк тыльной стороной ладони. В уголке мягких губ женщины выступила струйка алой крови. Волосы миссис Дарк растрепались, а платье порвалось. И выглядела теперь очаровательная миссис далеко не очаровательно.
Раздался стук в дверь.
– Мистер Хёрш, любезный! Откройте дверь, впустите долгожданных гостей! – мистер Лайт опять стал говорить непринуждённо, словно вёл дружескую беседу. Он снова стал самой любезностью.
К слову сказать, чета Лайт были существами не менее странными и опасными, чем мистер и миссис Дарк. Лайты должны были остановить Дарков. И прекратить их злодеяния. Но, как вы поняли, чета Лайт использовала те же методы, что и их противоположности (а противоположности ли они?).
Послышались мягкие шаги и шарканье подола платья, и в чердачную комнату вошли миссис Лайт (само очарование!) и одурманенный супруг миссис Дарк.
Мистер Дарк был сам не свой, он всё смотрел на миссис Лайт и пытался вдохнуть аромат её духов. А миссис Лайт, увидев привязанную миссис Дарк, заулыбалась.
– Дорогой, что же ты не сказал, что у нас гости! – как ни в чём не бывало, спросила миссис Лайт.
– Ох, милая моя миссис, ты принесла угощения для Мистера Хёрша и Мистера Келеба?
– Ах да, конечно же! – она протянула подошедшему к ней Мистеру Келебу мешок, который был тёмно-алого цвета. Из него на дубовые доски пола просачивалась и капала кровь.
И миссис Дарк сразу поняла, что лежит в мешке.
– Но, прежде чем приступить к еде, уважаемые слуги, помогите мне уложить уважаемого мистера Дарка на хирургический «стол», – указал длинным пальцем на кушетку мистер Лайт.
Стражи Лайтхолла молча кивнули. Их лица, как вы поняли, были скрыты серебряными масками. Масками человеческих лиц, которые не пропускали исходившего от лиц слуг света.
Мистера Дарка приковали к «столу». Он уже приходил в себя, когда мистер Лайт надел чистый фартук.
– О! Мистер Дарк, вы приходите в себя! – весело проговорила миссис Лайт.
– Ах, ты дрянь! – прошипела миссис Дарк.
– Заткнулась бы ты, а то съем твой острый язычок прямо у тебя во рту!
Миссис Лайт подошла к привязанной и лежащей на операционном столе миссис Дарк и взглянула той в глаза. В самую чёрную бездну, что только может быть. А миссис Дарк взглянула в белые очи миссис Лайт. В самый яркий свет.
– Ты умрёшь в самых страшных и тягостных муках, – тихо сказала миссис Лайт стальным голосом, наклоняясь к самому уху миссис Дарк.
– И мистер Дарк, который, кстати говоря, уже пришёл в себя, – продолжил за супругу мистер Лайт, – испытает то же, что и вы, дорогая миссис Дарк!
Привязанный к кушетке глава Даркхолла действительно пришёл в себя от одурманивающего зелья, которым отравила его миссис Лайт (уже не так очаровательно выглядевшая).
