Ильяс Сибгатулин
В ожидании неизбежности
Звонок в студию
I
– И у нас есть звонок! Здравствуйте, представьтесь пожалуйста!
– Михаил, здорово!
– Здравствуйте. Как вас зовут?
– Меня? Андрей!
– Хорошо, Андрей. Кем вы работаете?
– Так я дальнобойщик! Вот звоню вам из своего фургона!
– Ого! У нас такое впервые! И куда вы едете, Андрей?
II
Андрей ехал из Павлодара в Омск. Был груз: партия компьютерной техники. Надо было успеть вовремя доставить товар, не то премиальные бы не дали. Поэтому, ведя своего «гиганта» по трассе, водитель Андрей сильно превышал скорость.
За окном проносились деревни, с перекошенными домиками, и аулы, со своими коротенькими улицами, не асфальтированными и пыльными. Вокруг была сплошная, бесконечная и бескрайняя степь, только начинающая погружаться в июньскую палящую жару. Кое-где мелькали одинокие невысокие деревца, но иногда Андрей видел и небольшие подлески, окружённые иссохшими кустами. Трава начинала желтеть, и степь – бескрайнее море, казалась желто-зелёным ковром, отпечатком свободы и простора на боку у Земли. Андрей восхищался этой красотой.
– Вот ведь глаз радуется! – с усмешкой говорил он, глядя по сторонам дороги.
Но от этой совершенной красоты веяло тоской и унынием. Андрею вдруг захотелось сильно спать: от роскошных, но однообразных степей его тянуло на кушетку. Он встряхнулся.
Пыльная дорога, редко проносящиеся мимо машины. «Ехать целый день, потом на таможне стоять ещё, а на меня такая тоска накатила», думал про себя водитель. Он взглянул на радио. И помедлив немного, включил.
– Ш-ш-ш-ш, – резко зашипело радио. Андрей выругался. Надо было следить за дорогой, а тут это радио…
Пощёлкав кнопки волн, Андрей нашёл местный канал. Передавали новости:
«Продолжается ловля опасного преступника, убившего вчера вечером троих человек в магазине. Подробней об этом.
По словам полиции, мужчина 30-ти лет, работавший офисным служащим, вчера вечером после работы зашёл в супермаркет, расположенный на пересечении улиц 1 Мая и Лермонтова, и открыл огонь по продавцам и покупателям, находившимся в то время в магазине. В результате: три человека, из них один ребёнок, погибли на месте, двое пострадали от ранений. Преступнику удалось скрыться. По заявлению начальника северного ОВД…».
Андрей переключил волну. «Хватит с меня таких новостей. Убийства, грабежи. А всё из-за этой системы! Из-за механизма, который вертится, благодаря таким вот офисным работникам, работникам бумаги. Которые идут себе спокойно и убивают людей после работы! Система… Вот я! Я свободный человек, езжу куда хочу, делаю что хочу, открываю для себя мир!»
– Оглянись, водила! – внутренний голос, – Ты тоже в этой системе, ты выполняешь их приказы.
– Нет!
– Да! Ты пешка, тебе приказали вести груз, ты и везёшь. И ты не смеешь остановиться или что-то сделать не так, потому что тебе не заплатят за просроченный товар!
– Да, Андрюха… – произнёс водитель.
– Ты проклинаешь этих офисных червей, а сам… Ты везёшь им компьютеры, ты ещё ниже их! – кричал внутренний голос, – Ты не свободен.
– Да, Андрюха… против системы не пойдёшь. И на строй от этого сбился! – Андрей протяжно вздохнул.
– С другой стороны, – размышлял водила, – если бы я не был включён в этот круговорот жизни в природе, не было бы у меня столько денег, и не видел бы я сейчас степи и луга… да.
Но настроение от этого не улучшилось.
…Фургон ехал по длинной ленте дороги, которая уходила вдаль и на границе соединялась с горизонтом. Там, на соприкосновении Голубого и Желтого, где воздух дрожал и плавился, дорога казалась тонкой воздушной нитью, колеблющейся на ветру. Но здесь, в десяти метрах или под колёсами, она была реальна. Андрей это ощущал: колдобины на трассе были многочисленны.
…Он поймал волну, где шла передача «С приветом от меня». Из динамика раздавался мягкий и весёлый голос ведущего.
– Здравствуйте, я Михаил Смирнов, и мы продолжаем передавать «приветы от вас»! – голос привлёк Андрея: он успокаивал и не раздражал.
– У нас есть очередной звонок! – радостно сказал ведущий, – Здравствуйте, слушаю вас. Как вас зовут?
Дозвонившейся оказалась молодая девушка, которая быстро говорила в трубку так, что Михаил еле вставлял свои реплики в разговор. После минутного тарахтения девушка передала привет своему «ненаглядному» и бросила трубку. Андрей слушал радио и иногда, когда ведущий рассказывал очередную шутку, поддакивал, крякнув разок-другой и усмехнувшись.
Так прошло полчаса. Дорога теперь не казалась Андрею воздушной, почти невидимой, ниткой. Она стала ядовитой змеёй. Дорога-змея извивалась кольцами автострад, пересекалась с другими шоссе, уходила плавно вверх или резко спускалась вниз. Но Андрей был поглощён не дорогой, а радио. Он решил вдруг, что должен обязательно позвонить в студию программы и рассказать… «А что рассказать то?» удивился сам себе Андрей.
Из динамика доносился мягкий и весёлый голос.
«А какая разница?! Я должен рассказать ему об этом. Пусть он знает, как красиво вне города», и он обвёл взглядом бескрайнюю степь.
Водила набрал номер на радиотелефоне.
– Здравствуйте, – раздался из трубки монотонный голос, – вы позвонили в студии радио NS-Павлодара, чтобы попасть в прямой эфир вам нужно ответить на ряд вопросов. Назовите ваше имя и фамилию.
– Андрей Морозов, – произнёс Андрей, предвкушая с нетерпением разговор с ведущим.
– Адрес проживания и контактный телефон…
– Город Павлодар, так эээ… улица Горького, дом 45.
– Телефон, пожалуйста.
– Так значит городской… 320-440
– Спасибо. Сейчас вас соединят со студией. Вы будете в прямом эфире. Вам следует знать, – предостерегающе, осведомил голос, – что в случае, вашей брани в эфире, вас сразу отключат и привлекут в суд за…
– Да, да. Я понял, – сказал Водила.
– Ждите.
Андрей услышал, как из динамика раздалось:
– И у нас есть звонок! Здравствуйте, представьтесь пожалуйста!
Он немного растерялся, поэтому ответил немного с излишней задорностью.
– Михаил, здорово!
– Здравствуйте. Как вас зовут?
– Меня Андрей!
– Хорошо, Андрей. Кем вы работаете?
Андрей удивился.
– Так я дальнобойщик! Вот звоню вам из своего фургона!
– Ого! У нас такое впервые! И куда вы едите, Андрей?
– Я еду в Омск.
– Ну, так что, кому вы хотите передать привет?
– Я не буду передавать привет, я лучше скажу вам, Михаил, какое чудо вы сейчас пропускаете! – фраза прозвучала иронично и с вызовом… на который ведущий откликнулся, на удивление Андрея.
– Так! И что же я не видел такого? – с аналогичной иронией спросил Михаил.
– Удивительную красоту, которую я сейчас вижу! А вы прожигаете свою жизнь в пыльном городе, и даже не понимаете красоту.
– Как же?! Ну, расскажите нам, какая там у вас красота, – с сарказмом сказал ведущий.
– Михаил, я не мастак рассказывать про такие вещи, моё дело не трудное – вести фуру. Поэтому это вам надо выехать из города и посмотреть вокруг, на всё то, что я вижу сейчас!
Андрей хотел сказать ещё что-то, но вдруг сильно выругался и стал бешено крутить руль. В ту же секунду в фургон врезалась «легковушка», выехавшая со встречной полосы. От удара легковушка отлетела в кювет. Фургону досталось меньше, но Андрея уже было не спасти. На секунду, собравшись с силами, водила открыл глаза и попробовал пошевелиться. Но его тело не слушалось. При столкновении Андрея выбросило из окна, и теперь он лежал на асфальте, глядя в небо. Перед тем, как закрыть глаза, Андрей подумал, что наверно, не зря он водил фургон.
Машины столкнулись.
III
Легковушка неслась по дороге с дикой скоростью. Роман Васильевич был хладнокровен. Сейчас его ни что не отвлекало от дороги. Он спешил, сильно спешил. Вчера, когда ему позвонила дочь и сказала, что у его жены Людмилы случился инфаркт, он сел и дрожащими руками закрыл лицо. Вчера он не спал, всё ходил по квартире и собирал вещи в поездку. Он судорожно рылся в вещах и не мог понять, что он ищет. Руки дрожали, но он не позволял дрогнуться ни одной мышце на лице. Сейчас, ведя «Волгу» на неприлично бешеной скорости, Роман Васильевич не давал себе думать.
– Если я начну это делать, то я раскисну, – говорил он.
– Старик, ты сейчас машина, – повторял он себе, – тебе надо доехать к своей Люде, но не раскисай, старик.
Дорога была пуста. Даже странно, что по трассе Павлодар – Омск не ездили сейчас «дикие табуны» машин, проносящиеся на сверхскоростях мимо.
В голову Роману Васильевичу стали лесть дурные мысли. Как ни старался он от них избавиться, они вплетались ему в голову, дробили мозг, рвали душу на куски. На секунду он представил свою жену, измученную, лежащую на больничной койке, утыканную иголками. «Людочка, как ты?». Его сознание пошатнулось. Ему стало плохо, а в глазах потемнело. Он почти потерял управление. Но сумел собраться и пришёл в себя.
– Соберись, старик! Соберись! – кричал он себе внутренним голосом.
– Надо, чтобы что-нибудь жужжало под ухом.
Он включил радио.
– Продолжается ловля опасного преступника, убившего вчера вечером…
Тьфу! Роман Васильевич сразу переключил волну.
– Пытаешься сосредоточиться, а тут… новости у них. Как не новость всё кого-нибудь грабят, убивают, насилуют!
– Старик, не унывай! – Внутренний голос, – Ты должен приехать к жене! А на новости тебе наплевать!
Роман посмотрел вокруг: степь. Голая несчастная степь, ещё не знающая, что её ждёт осеннее запустение и зимние жуткие холода. Проносящиеся с мгновенной скоростью аулы и сёла, фонарные столбы, линии электропередач. Однообразная красота.
– И на это всё тебе тоже наплевать, старик, – внутренний голос.
– Да. Нужно собраться. Люда ждёт. Смотри на дорогу.
По радио шла развлекательная программа.
– Здравствуйте, я Михаил Смирнов, и мы продолжаем передавать «приветы от вас»!
Сначала был разговор с неугомонной молодой девочкой. Потом звонили ещё десяток людей, но Романа Васильевича привлёк лишь один из них. В студию позвонил некий водитель, представившийся Андреем.
– Хорошо, Андрей. Кем вы работаете?
– Так я дальнобойщик! Вот звоню вам из своего фургона!
– Ого! У нас такое впервые!
Роман Васильевич тоже удивился, потому что не слышал до этого дня, чтобы водители в дороге звонили на радио. Но ещё больше его заинтересовало то, что далее говорил водитель.
– Я не буду передавать привет, я лучше скажу вам, Михаил, какое чудо вы сейчас пропускаете!
Старик огляделся. Серый цвет. Солнечный свет – серый, и поэтому всё окружающее серое. Деревья серыми листьями отражают потоки ветра, невидимо-серого. Кустарники похожи на зайцев, замеревших навсегда на одном месте. Трава – одноцветное тусклое полотно, устлавшее всё до горизонта. А небо – холст, по которому разбрызгали краску, и теперь пятна краски стали серыми облаками.
– Это точно, – согласился Роман Васильевич, – мёртвую природу, но красивую.
– Удивительную красоту, которую я сейчас вижу… – продолжал Андрей.
Он ещё что-то говорил, но Роман уже не слушал радио.
Сердце. Схватило, как раньше.
– Нет в этот раз сильнее. – Подумал Роман Васильевич
Он ещё пытался следить за дорогой, но глаза уже обволакивало затмение, неизбежно появляющееся при схватках сердца. Роман Васильевич схватился за грудь, стало жарко, кабина автомобиля стала кружиться. Водитель потерял управление.
Бешеная скорость. На встречу неуправляемой «легковушке» выехал фургон.
Машины столкнулись.
IV
В студию Михаил добирался на трамвае. Он всегда ездил в общественном транспорте. Денег на свою машину хватало, но вот покупать её Михаил не хотел.
– Хоть я один не буду загрязнять окружающий мир выхлопами. Пусть другие загрязняют. А я не буду! – говорил он себе.
Друзья говорили ему, что это не престижно. Но Михаил отмахивался.
– Сейчас экономический кризис, а вы хотите, чтобы я машину покупал. Потом с кредитами не расплачусь!
Добравшись до студии, Михаил уселся поудобнее на своё рабочее место. Кресло было мягким, удобным, и если человек, работающий, уставал, то, имея в запасе хорошее настроение и пару мыслей, он мог вольно подремать в этом необъятном кресле. Но было утро, и ведущего ждал длинный рабочий день, требующий, как всегда, умения говорить и умения слушать.
День начался пылких и громких речей шефа. Который, как взбешённый бык, вбежал в студию и стал распыляться о низком рейтинге многих программ, плохом качестве трансляции и не смешных комментариях со стороны Михаила.
– Шеф, успокойтесь! – ответил Михаил, натужно улыбнувшись. (Напускная весёлость не помешает), – Есть ошибки – будем исправлять!
Выходя в эфир, ведущий посмотрел в укутанное в жару лето, не предсказуемое лето Павлодара. Июнь только начинал входить в роль разжигателя города и его обитателей. Он, как только проснувшийся юноша, раскидывал свои руки в стороны, и все тёмные переулки наполнялись светом, потягивался, вздыхая, и из самых потаенных уголков города выходила весенняя прохлада, и всё начинало заполняться жарой лета. Но июнь, юноша молодой, ещё не встал на ноги, поэтому жара ещё не была столь угнетающе страшна, а солнце лишь немного царапало своими лучами бетонные стены девятиэтажек и пока не собиралось нагревать асфальт до эффекта «плавления воздуха».
Михаил начал передачу «С приветом от меня!». Эфир шёл ровно, люди звонили, бросали свои слова на длинный конвейер электрических импульсов, вкладывали в них какой-то смысл. Это всегда поражало Михаила, унылого и сгорбившегося за долгие годы, просиженные в кресле, радиоведущего. Люди уподоблялись глубоким озёрам эмоций, неисчерпаемым и бескрайним, откуда можно было выловить любые чувства. И Михаил был ловцом их. Он сидел в лодке и ловил, выуживал чувства и эмоции людей.
Прошло несколько часов, десятки звонков и музыкальных пауз. Михаил сделал очередную такую, и на 4 минуты 34 секунды был свободен от работы. Он попросил Олесю принести ему бутерброд. Миловидная помощница редактора принесла ведущему гамбургер и «дружественные» напутствия от редактора.
– Олеся, что это?
Помощница не заметила сарказм в голосе Михаила:
– Это гамбургер…
– А я просил принести мне бутерброд с колбасой! Это отрава, – Михаил указал на «американский бутерброд», – выбрось её. Тьфу! Мне в эфир пора!
Фыркнув, девушка вышла из студии, по дороге разворачивая гамбургер. За дверью раздалось чавканье.
– Тьфу, на тебя! – раздражённо ответил на чавканье Михаил.
Эфир продолжился подобострастными признаниями в вечной любви молодой девушки своему парню. Она говорила и говорила, и её голос был пилой. Он распиливал нервы Михаила. И ведущий раздражался всё больше и больше.
А девушка всё говорила про свои вечно юные чувства к вечно пьяному молодому человеку. Михаил лишь успевал вставлять пресловутые слова-напутствия: «удачи вам», «счастья вам», «любви».
– И до свидания! – облегченно произнёс Михаил, нервно крутя ручку в руке.
Прошли полчаса в темпе нервных шуток и неугомонных голосов. Во время музыкальной паузы Михаил съел, всё-таки, бутерброд с колбасой.
За окном пели птицы, свивая себе гнёзда и подкармливая птенцов. Прогуливались пешеходы. Кто-то, мило держась за руки, а кто-то – расталкивая эти пары. По дороге, к которой прилегало здание радио, носились машины, резко тормозя перед «лежачими полицейскими». Многие тормозили ещё загодя, а некоторые проносились по асфальтовым буграм, сбавляя скорость лишь немного. Многие водители сигналили пешеходам, переходившим дорогу в неположенном месте. Был солнечный день, и погода благоухала запахами начинающего лета, и хотя воздух был наполнен выхлопами, загрязнениями и прочими «сероводородами», всё же ароматы деревьев, травы и цветов переполняли чашу весов. Город медленно начинал наслаждаться приходом тепла, а значит поре отпусков, медовых месяцев и праздников.
– Миша, – послышался грубый голос за спиной, – следующий звонок.
– Спасибо, Ержи.
Ержи был звукооператором и передавал звонки из приёмной в студию радио.
– И у нас есть звонок! – пояснил Михаил для радиослушателей, – Здравствуйте, представьтесь пожалуйста!
– Михаил, здорово!
– Здравствуйте. Как вас зовут?
– Меня Андрей!
– Хорошо, Андрей. Кем вы работаете?
– Так я дальнобойщик! Вот звоню вам из своего фургона!
– Ого! У нас такое впервые! – искренне удивился Михаил. Он продолжал разговор, – И куда вы едите, Андрей? – спросил он.
Водитель-дальнобойщик ехал в Омск. «Это увлекательно – путешествовать, видеть мир, видеть его необычность, разные краски» подумал Михаил. И он ещё больше разозлился, потому что сидел в необъятном кресле.
Озлобленный ведущий продолжал свою работу:
– Ну, так что, кому вы хотите передать привет?
– Я не буду передавать привет, я лучше скажу вам, Михаил, какое чудо вы сейчас пропускаете!
– Так! И что же я не видел такого? – с аналогичной иронией спросил Михаил.
– Удивительную красоту, которую я сейчас вижу! А вы прожигаете свою жизнь в пыльном городе, и даже не понимаете красоту.
«Вот, мне не хватало, чтобы какой-то шофёр меня жизни учил! Я прекрасно знаю, что там за городом. Он думает, если ему выпал шанс открывать для себя новые красоты, то остальные никогда этого не видели. Я видел, я знаю, а он меня тут «учить красоте» собрался!» подумал Михаил, а водителю ответил с сарказмом:
– Как же?! Ну, расскажите нам, какая там у вас красота.
– Михаил, я не мастак рассказывать про такие вещи, моё дело не трудное – вести фуру. Поэтому это вам надо выехать из города и посмотреть вокруг, на всё то, что я вижу сейчас!
Михаил хотел было возмутиться, но в одну секунду он понял, что водитель прав. Злость прошла, и Михаил хотел ответить водителю. Но услышал лишь хорошие русские маты, а потом сильный грохот. Во всей студии повисли немые короткие гудки.
Машины столкнулись.
Пассажир
Он мчался, вдавливая педаль газа до упора, разрывая ночной воздух и саму тьму. Она сидела рядом и смотрела вперед, выжигая взглядом мрак. Ее пронзительный взгляд вобрал в себя весь гнев и скорбь этой душной ночи, а ярость ее могла с легкостью вспороть брюхо этому воздуху, что несся им навстречу.
Да, обида и гордость перевешивали здравый смысл, поэтому оба молчали, просто следуя за извилистым полотном еле видной в свете фар дороги.
Вдруг ей стало невыносимо душно. Она начала задыхаться, но виду не показывала – последние его слова все еще жгли сердце.
Он, чувствуя ее сбившееся дыхание, не глядя нажал на кнопку, и стекла окон медленно поползли вниз. Она сразу успокоилась – стало легче дышать.
Ночной воздух любопытными потоками начал заглядывать внутрь, растрепывая ее волосы. Мрак сгустился. Но им обоим было наплевать.
Он уже почти не злился на нее. Ведь все-таки это он был виновен в их ссоре, и именно он должен был начать первым говорить. Но слова предательски застревали в горле, острыми буквами впиваясь в него. И поэтому он просто сильнее жал на газ… даже не понимая, что дальше жать некуда, и что стрелка спидометра уже уперлась в свой максимум.
Ночь не пускала их, скрывая своей плотной тьмой путь. Дорога предательски была пуста – ни мотелей, ни заправок, лишь двухполосное полотно.
Она заерзала на пассажирском сиденье, вытягивая ноги, и еще больше расслабляясь. Гнев немного утих и все-таки уступил место рассудку. Да он был виноват, но и она не должна была на него так набрасываться с обвинениями. Она понимала, что делала так при каждой ссоре – раздувала огонь скандала, а он просто слушал и в определенный момент срывался.
В этот раз ситуация повторилась. Это она понимала. И знала, что делать. Но проклятые слова, будто столпились у входа, не желая покидать ее рта. Она закрыла глаза, а когда открыла – впервые за время поездки посмотрела на него.
Он вглядывался во тьму, словно не замечая Ее, но она знала, что он чувствует ее взгляд. Она уже хотела начать говорить – стена гордости обрушилась – и слова сами подобрались нужные.
Но он ее опередил.
– Прости меня. Я совсем забыл, – он посмотрел на нее. В темноте не было видно его глаз, но она всем телом почувствовала нежный взгляд. Она знала, что его темно карие печальные глаза сейчас смотрят на нее с искренней любовью, – с годовщиной тебя, любимая, – он снова перевел взгляд на дорогу, и, не отрывая глаз от ночного мрака и слабого света фар, достал из кармана пиджака кольцо, которое она сняла еще дома, – Ты выйдешь за меня… снова?
– Как в первый раз? – она взяла кольцо.
– Да, – он медленно начал снижать скорость. Голова прояснялась, гнев и печаль отступали.
Он по-прежнему смотрел на дорогу, но она знала, что он улыбается.
– Выйду… И ты меня прости, – голос у нее задрожал, слезы потекли по нежной коже, – я люблю тебя.
Он вновь взглянул на нее.
– И я тебя люблю, родная, – он смотрел на нее сквозь тьму, – Я хотел сказать, что это не ты мой пассажир, а я твой – в твоей жизни. Ты в любой момент, если захочешь, можешь высадить меня.
– Нет, – она улыбнулась, – Не… не могу. Не хочу… И ты не пассажир. Ты мой водитель.
Он не отрывал от нее взгляда. Протянул руку и погладил по мокрой щеке. Она прильнула к нему.
Он хотел, что-то сказать, но ее испуганный вздох прервал его мысли, слова снова разбежались кто куда.
– Осторожно – машина!!!
Ночь-предательница не хотела отпускать их. Тьма нехотя расступилась лишь на секунду, показывая им несущийся навстречу грузовик, а потом еще на секунду – показывая ночи взрыв.
