Илья Сергеевич Ермаков
Страсти Тьмы
Глава 8
Молодой человек, стоило ему появиться, замер у двери, не в силах пошевелиться или оторвать взгляд от Магдалины. Ему было не больше двадцати восьми, но эта юная внешность так и просила снизить его настоящий возраст. Поскольку его лицо полностью лишено щетины, то трудно сказать: росла ли она вообще или такое гладкое лицо – результат искусного бритья. Высокий, с коротко стриженными русыми волосами, у него был длинный нос с горбинкой и изумрудные глаза. Широкий в плечах, на нем поверх серой рубашки надет белый медицинский халат. Светло-коричневые джинсы и простые кроссовки. Его рот всего на мгновение приоткрылся, пока он не начал контролировать себя и не закрыл его сам.
– Феликс Альбин, – он старался поддерживать приветливый тон, – а это моя сестра Магдалина.
Молодой человек даже не взглянул на альбиноса в инвалидном кресле. Его внимание целиком и полностью было уделено персоне Магдалины.
– Надеюсь, вы не позволяете называть вас Магдой… – сорвалось у него с губ.
– Так ее могу называть только я, – процедил Феликс.
И именно эта фраза, жестко отточенная им, заставила мужчину заметить его присутствие.
– Ох, простите… Меня зовут Лир. Вы же детективы, верно?
– Они самые, – фыркнул недовольно Феликс.
– Прошу проходите. Моя семья готова оказать вам любое содействие.
Лир открыл дверь шире, пропуская гостей. Когда он удалился, чтобы предупредить о гостях остальных, Феликс поделился мнением с сестрой:
– Такой наглый тип…
– А по мне, очень милый, – расплылась в мечтательной улыбке Магдалина.
Брат, выгнув бровь, взглянул на сестру.
– Милый?.. Ничего вы, женщины, не понимаете в мужчинах.
Им пришлось прервать свой разговор, так как в прихожей появился высокий мужчина за пятьдесят лет. На его темных длинных волосах, спадающих на плечи, появлялась седина. Немного сгорбленный, он держал руки за спиной. Как и Лир, мужчина облачен в белый халат, под которой его тело покрывала гладкая рубашка. В темных брюках и туфлях он производил впечатление интеллигентного человека. Подбородок, покрытый щетиной, нос с горбинкой, темные выразительные глаза – личность сразу дала себя раскрыть. Перед ними стоял отец Лира.
– Нестор Аркадьевич Алмазов, – представился он, – рад поприветствовать вас в наших краях.
Феликс и Магдалина представились доктору и прошли в гостиную комнату. В воздухе чувствовался запах медицинского спирта и кварцевания. Где-то в этом доме, по всей видимости, располагался врачебный кабинет. Темные шкафы, что стояли у светлых стен, заставлены муляжами внутренних органов человека: кости, сердце, головной мозг, желудок, большой глаз, череп, печень, легкие. На стенах висели анатомические плакаты, на которых также изображались различные патологии внутренних органов: язвы, воспаления, опухоли, травмы, кровотечения. Феликс даже подумал, что находится в учебном классе по анатомии и хирургии.
Но, кажется, хозяйку дома такой необычный тематический интерьер нисколько не смущал. Мать Лира оказалась милая женщина, ровесница Нестора Аркадьевича. Низенькая, худенькая, в синем платьице и белой кофточке такая женщина, накрывшаяся шерстяной серой шалью, виделась очень хрупкой, но заботливой и нежной. Седеющие русые волосы заплетены в пучок, маленькие зеленые глазки, которые Лир унаследовал, тонкая полоска губ и крохотный носик.
– Добрый день, – поприветствовала она гостей, – я, Марфа Васильевна. Очень приятно.
Гости представились в ответ.
– Вы хотите чай или кофе? – поинтересовалась Марфа Васильевна.
– Спасибо, но мы уже отзавтракали у четы Лариных, – объяснила причину отказа Магдалина.
Марфе Васильевне осталось только пожать плечами, сильнее закутаться в свою шаль и опуститься на край дивана.
– Несчастные милые люди, – только и сказала она.
Лир опустился в кресло рядом с матерью. Нестор Аркадьевич предложил Магдалине сесть в кресло напротив, а сам составил компанию жене на диване.
– Если вы уже говорили с Лариными, то, наверное, знаете, что у нас произошло, – начал Нестор Аркадьевич.
– На самом деле только отчасти, – ответил Феликс, – эти люди убиты горем, а потому мы не могли позволить себе много вольностей и права задавать им личные, откровенные, но важные для дела вопросы.
Лир согласно кивнул. Переведя взгляд с Феликса, он посмотрел на Магдалину и тепло улыбнулся. Она попыталась взять себя в руки, но все равно залилась краской. Чтобы справится с волнением, она достала лист бумаги и карандаш.
– С вашего позволения, я могу вести конспект нашей беседы? – поинтересовалась она.
– Разумеется, – ответил спокойно Нестор Аркадьевич, – о чем бы вы хотели у нас спросить?
И двое приступили к уже привычной для них работе. Феликс начал задавать ряд вопросов и даже схожих с теми, которые уже задавались Лариным. Важно узнать показания всех свидетелей и подозреваемых в странных делах, которые происходят в Рапсодии.
Все те факты, которые касались исчезновения Дениса Ларина, семья Алмазовых полностью подтвердила. К сожалению, новых сведений на эту тему у них не нашлось. Феликс, принимая во внимание свои подозрения относительно главы деревни, не воздержался от следующих вопросов:
– Что вы можете сказать о господине Вольфганге?
– Он больше всех тревожится за ситуацию, – признал факт Нестор Аркадьевич, – это хороший человек. Не могу сказать о нем ничего дурного. Жизнь обошлась с ним крайне жестоко, наделив его крайне неприятным хроническим заболеванием.
– Озена? – решила уточнить Магдалина.
– Именно так… я периодически навещаю господина Вольфганга, чтобы удалить зловонные корочки из его носа, за что он всегда благодарен нашей семье. Я знаю, что глупо задавать подобные вопросы следователям, но… почему вы решили с подозрением отнестись к господину Вольфгангу? Именно он пригласил вас в Рапсодию, за что мы ему благодарны всей деревней.
Феликс и Магдалина переглянулись. Конечно, они имели полное право не рассказывать о своих подозрениях, но, чтобы отбросить все сомнения, Феликс продолжил:
– Он часто выходит гулять ночью?
– Вечером господин Вольфганг всегда выгуливает Понтия, – кивнула Марфа Васильевна.
– Кто-нибудь в Рапсодии выращивает мимозы?
Трое Алмазовых переглянулись. Они дружно покачали головами.
– Хорошо… эти цветы растут в Тисовом лесу?
И снова отрицательный ответ.
– Вы слышали какие-нибудь странные звуки по ночам? – сменила тему Магдалина.
– Все зависит от того, что именно понимать под «странными звуками», – хитро улыбнулся Нестор Аркадьевич.
– Например, – напрягся Феликс, – что-то, что напоминает вой… скажем, волчий.
В комнате повисла неловкая пауза. Лир, осмотрев замешанные взгляды родителей, взял ситуацию под свой контроль:
– Волчий вой? В Рапсодии нет волков. Вам могло показаться… но звуки, правда, бывают… шуршание, свисты, топот… я точно не могу объяснить природу их происхождения, но уверяю вас – эти звуки не являются причиной моего страха.
Магдалина нахмурилась.
– Что это за звуки? – не понял Феликс.
– Допустим… как кто-то крадется у нас за домом. Шаги. Один раз ночью я услышал протяжный свист, который раздавался со стороны Тисового леса.
– У вас есть предположение о том, что это за звуки? – все же спросила Магдалина.
– Да. Все просто. Кошки. В Тисовом лесу много диких кошек. Еще больше их блуждает у маяка.
Кошки Феликса не интересовали.
– Но кошки не могут издать волчий вой… – задумался он.
С этим никто спорить не стал.
Позже он решил оставить тему господина Вольфганга и природы волчьего воя. Феликс перешел к другой стороне вопроса.
– У вас есть на примете кто-нибудь, кого вы можете подозревать в исчезновении мальчика?
– Феликс, – к нему серьезно обратился Нестор Аркадьевич.
– Да?
– Вы должны понимать, что я – человек науки. Собственно, как и вы, разумеется. Мой сын – человек науки. Я обучаю его основам медицины, делаю из него своего наследника… Я хочу сказать то, что даже при всем этом, я готов признать существование некоторых вещей, природу которых мы не можем постичь, рассчитать и изучить. Не знаю, что послужило виновником исчезновения Дениски, но… это нечто темное, нечто, что не является частью нашего мира.
Феликс мог смело обвинить доктора в сумасшествии, но, конечно же, не стал этого делать. Он просто смотрел на Нестора Аркадьевича, как на слабоумного пациента.
– Я понимаю, что вы можете смело зачислить нас всех в ряды параноидных шизофреников, но… подумайте сами, как бы все это объяснили. Ни наша прекрасная Василиса, ни я, никто другой не могут найти разумного объяснения всем явлениям. Дениска исчез. Его следов не найдено. Кошки, которые собираются у маяка… шаги и шорох… это может показаться вам несущественной мелочью, но, когда сталкиваешься с этим слишком часто, что становится чем-то привычным и даже обыденным… Именно так, Феликс, мы привыкли к тому, что с нами это происходит и в какой-то момент потеряли смысл искать причину. Но, когда пропал ребенок, все странности снова перестают быть частью реальности и становятся именно тем, чем они являются по сути.
Феликс не стал комментировать мысли Нестора Аркадьевича, посчитав, что все люди могут иметь свое личное мнение по любому вопросу даже, если оно будет неоднозначным и странноватым. Кажется, он нашел именно то слово, которое могло охарактеризовать всех этих людей – «странноватые».
А как еще должны выглядеть и вести себя люди, которые оказались в таких условиях жизни и существования вовсе?
Он понял, что все это ему придется выяснить самому.
– Что вы можете сказать о местной вещунье? – сменила тему Магдалина.
– Она очень… тактичная прорицательница, – весело улыбнулась Марфа Васильевна.
– Что вы имеете в виду?
– Ее предсказания сбываются через раз.
– Вы считаете ее сумасшедшей, шарлатанкой или реальной колдуньей?
– Одно другому не мешает…
Феликс попытался нарисовать себе портрет такого персонажа – получилось весьма интересно.
– Выходит, вы ее не подозреваете во всех мистических событиях, которые происходят в Рапсодии? – продолжила Магдалина.
– Конечно, нет! – всплеснул руками Лир. – Пожилая дама развлекается тем, к чему у нее душа лежит.
– Вы сказали, что ее предсказания сбывались? – напомнил Феликс.
– Такие предсказания и я могу напророчить! Завтра в этой деревне обязательно случится что-то странное. Как вам? Или… этот волчий вой далеко не последнее, что вы услышите бессонной ночью?
Это повеселило Нестора Аркадьевича и Магдалину.
– Лир прав, – кивнул Нестор Аркадьевич, – ее видения можно трактовать по-разному, но все они крайне неоднозначны и не завершены. Если я скажу господину Вольфгангу, что Генхелия тронулась умом, то это только прибавит ему проблем. Нужно будет отвести старуху в соответствующее учреждение.
Все это развеяло в представлении Феликса те подозрения на счет местной прорицательницы, которые на него навеяли убитые горем Ларины.
После нескольких завершающих вопросов пришло время расставания. Магдалина не забыла подарить Алмазовым один экземпляр своего романа. Перед прощанием Лир подошел к ней и сказал:
– Я прочитаю ваш роман непременно. Начну сейчас же…
Магдалине стало очень приятно от его слов. Феликс, заметив их увлеченность друг другом, поторопил сестру.
– У нас еще очень много дел сегодня! Нам пора.
Завершив знакомство с домом Алмазовых, Феликс и Магдалина направились на другую, более населенную, сторону улицы.
В это же время из одного из домов вышло двое его жителей. Воспользовавшись случаем, Феликс и Магдалина направились к ним.
Юная девушка вела под руку пожилого мужчину с тростью. Седоволосый, он шел, сгорбившись, проверяя тростью каждую трещину в земле. Одетый в поношенную куртку, штаны и серую кофту, он не выглядел каким-то неопрятным или заброшенным. Напротив, то был ухоженный старик, о котором заботились и за которым организовывался постоянный уход. Его старческое худощавое рыхлое от морщин лицо отличалось крючковатым носом и складками щек.
Но больше всего в этом старике одновременно пугало и привлекало, так это глаза. Большие, круглые и синие, лишенные радужки и даже зрачка, они выпячивались из глазниц. Цвета темно-синего неба в них можно было разглядеть белую звезду.
Увидев эти необычные страшные глаза, Феликс безошибочно определил ужасающий диагноз слепца.
Буфтальм.
Молодой девушке, которая ухаживала за слепым старцем, нельзя было дать больше восемнадцати. Совсем юная, она стала самой взрослой. Одетая в теплое черное платье и белую шаль, ее каштановые волосы были гладко расчесаны в две стороны так, что отчетливо прослеживался пробор. Дальше они заплетались в аккуратный пучок. Меленький носик, крохотные серебряные глазки блестели слишком рядом друг с другом и пухлые бледные губки. Она не была красавицей, но для Феликса она стала точной копией Джейн Эйр в исполнении Зилы Кларк.
– Скорее, Магда…
Магдалина с любопытством уставилась на брата. Феликс изменился в лице. Магдалина не могла поверить в том, что ее брат загорелся желанием скорее познакомиться с юной особой.
– Прошу нас глубоко простить, что мы вас потревожили в такой час, – начал Феликс.
– Ничего, – спокойно дала ответ девушка, – мы с дедушкой только что вышли на прогулку.
Старик подошел к двоим и вытянул руку вперед.
– Добрый день, – Феликс пожал дряблую руку слепца, – меня зовут Феликс.
– Магдалина, – пожала руку старику она.
И слепец ответил:
– Мефодий… Мефодий Белинский…
– Очень приятно, – тепло сказала Магдалина.
Но все внимание Феликса было приковано к этой юной леди. Скромная девушка редко бросала на него украдкой взгляд.
– А как зовут вас? – не сдержался Феликс.
– Нелли… Нелли Белинская, – запнувшись, ответила она и тут же заметно побледнела.
– Какое очаровательное имя для такой прекрасной девушки. У вас красивые глаза, Нелли.
Старик Мефодий, повернув голову, хотел посмотреть на внучку, позабыв о своем недуге.
– Я помню их, – произнес он, – этот человек не врет. У тебя красивые глаза, Нелли.
– Спасибо, – смущенно ответила Феликсу Нелли.
Между ними повисла неловкая пауза, которую решился нарушить только Мефодий.
– Сегодня прохладно. Близится зима. Я чувствую.
– Вы – детективы, которых пригласил к нам в Рапсодию господин Вольфганг? – поинтересовалась Нелли.
– Да, и, если вы позволите, мы зададим вам несколько вопросов и больше вас не потревожим? – любезно спросил Феликс.
– Ты же не против, дедушка?
Мефодий покачал головой.
– Вперед! – махнул он рукой.
– Мы готовы вам помочь, – кивнула Нелли.
Феликсу в какой-то момент она показалась слишком холодной, и он уже хотел отчаяться, пока не сообразил, что дело в другом. Она еще не готова открыться.
Скромный взгляд и аристократичный нрав. Эта девушка не шла в сравнение ни с одной из тех, кого он знал.
– Вы знали Дениса Ларина? – начала Магдалина.
– Да, – спокойно ответила Нелли, – я была его учительницей.
– Учительницей? – этого Феликс никак не ожидал.
– Да, я преподавала ему и Софи. Сейчас осталась только Софи. Денис был очень добрым мальчиком, воспитанным и интересным. Я часто проводила с ними время. Поверьте, я знаю, о чем говорю. Не смотря на то, что я всего лишь преподавала им основы всех наук, я видела их души насквозь. И они были… светлые-светлые… наше время сильно недооценивают работу учителей. Так недооценивают… что сами учителя забывают о своем истинном предназначении. Я воспитывала в этих детях личностей. Они должны быть сильными и смелыми, не смотря на все противоречия и несогласия, с которыми могут столкнуться во взрослой жизни. Я старалась, чтобы у каждого из них сформировалось свое собственное мнение.
– Это очень похвально, Нелли, – прокомментировал Феликс, – правда… То, что вы делаете… этого действительно не хватает в нашем мире. Настоящие личности со своим мнением, которые не зависят ни от кого. Это сильно. Браво!
– Благодарю, – и она покраснела.
На самом деле Феликс даже подумать не мог о том, что такая юная девушка может оказаться учительницей. Это делало ей честь.
– Вы слышали волчий вой ночью? – продолжила расспрос Магдалина.
– Простите, но я не понимаю, о чем вы, – спокойно ответила Нелли.
– Никакого воя мы не слышали – точно! – подтвердил Мефодий. – Может, я ничего не вижу, но слух у меня даже к старости не пропал. Самое важное в этом всем другое…
– Что же? – не понял Феликс.
И этот ответ заставил его обреченно опустить плечи.
– Кошки.
«Почему все вокруг решили обратить внимание на этих кошек?», – устало поразмыслил Феликс.
– Если вы хотите найти истину, причину всех этих событий, следуйте за кошками. Они… знают дорогу…
– Дорогу куда? – взволновалась Магдалина.
– Туда… где лучше не заблудиться…
«И что это может значить?», – подумал Феликс.
– Что вы думаете о вещунье? – сменил тему Феликс.
– Эта женщина ищет утешение в слепой вере, – ответил Мефодий, – смешно получилось… прямо масло масляное…
– Как вы думаете, кто может стоять за всем этим? – собралась с духом Магдалина.
– Тьма, которая не знает пощады, – твердо и уверенно ответила Нелли.
Феликс был готов поверить ей или разочароваться в ней… Эта девушка… Эта новая Джейн Эйр не переставала возбуждать в нем смешанные и спутанные чувства.
– Нелли, вы…
Но он не успел закончить.
– Она знает, о чем говорит, – перебил его Мефодий.
И Нелли добавила:
– Вы ищите преступника, Феликс Альбин. А преступники бывают в реальной жизни. Вы попали в сказку. Очень мрачную сказку. А потому вам следует искать не преступника, а злодея.
* * *
– Магда…
– Да?
– Помнишь тот сон, про который я тебе рассказывал до отъезда?
– Помню. Про девушку, которую ты не смог спасти. Ее поглотила тьма.
– Именно.
– Что-то случилось?
– Я знаю, кто это…
– И кто же?
– Она.
– Она?
– Да. Нелли Белинская.
Глава 9
– Я тебя не понимаю…
Магдалина закончила разбирать два чемодана и села на свою постель, чтобы перевести дух.
– Что именно тебе не понятно? – Феликс сидел в своем кресле и изучал записи сестры по проделанной ими работе.
Они решили прерваться на обед, чтобы закончить с обустройством домика и отдохнуть. Вскоре Феликс решил продолжить знакомство с жителями Рапсодии.
– Твое отношение к этому, – ответила Магдалина, заправив локон за ухо.
– Поясни, – Феликс прервал изучение записей и обратил внимание на Магдалину.
Она отвела взгляд в сторону, но потом обратила его на брата.
– Какой позиции ты придерживаешь в отношении того, что происходит вокруг? Когда мы приехали сюда, ты был готов поверить в любые темные силы, а теперь, опрашивая жителей, ты будто ищешь виновника, реального человека, преступника.
– И что ты от меня хочешь? – старался уйти он в сторону.
– Ясности. Определенности. Я должна понимать, куда мы копаем.
– Хм… выходит, что ты хочешь, чтобы я окончательно решился, во что я верю? Виновата в исчезновении Дениса Ларина могущественная сила из потустороннего мира или же это просто проделки хитроумного маньяка…
– Именно так, Феликс. Я хочу, чтобы ты определился.
На самом деле именно в этом и заключалась главная проблема Феликса. Он не мог дальше развивать свою мысль, потому что не определился с тем, что ему дано. Он давно привык знать результат – то, что именно он хочет найти. В случае с Рапсодией это вызвало ряд трудностей.
– Люди будут задавать вопросы, Феликс, – спокойно сказала Магдалина, – им тоже важно знать, к какой точке зрения склоняемся мы.
– У меня есть точка зрения, – несколько жестко бросил Феликс.
– Так поделись ею со мной!
– Она покажется тебе неопределенной. Я не знаю, как ты к ней отнесешься.
– Если ты боишься моей реакции, то не стоит. Попытайся. Скажи мне, кто виноват: древняя сила или реальный человек?
Феликс понял, что от ответа ему не сбежать. Он признал свое мнение не только перед сестрой, но и перед самим собой.
– Все.
Именно так. Феликс не может отрицать действие одного или другого. В этом и заключалась вся сложность поставленной перед ним задачи: разобраться, кто чем промышляет.
– Что ты думаешь об этих людях? – сменил тему сам Феликс.
– Пока я вижу только одно. Страх.
Сомнений нет. Все эти люди напуганы. И их страх явно не связан с тем, что им угрожает преступник, убийца или маньяк. Все намного сложнее. Они боятся чего-то иного, неизведанного… нечто, которое уже сейчас доказывает им свою силу, могущество и влияние на их жизнь.
– Я закончила с разбором нашего багажа, – собралась с силами Магдалина.
– Отлично. Значит, мы можем продолжить.
После обеда они покинули свой новый дом. Близился вечер. Алое солнце пылало над морем. Феликс не мог точно сказать, скольких еще жителей Рапсодии они успеют расспросить за сегодня, но решил приступить к этой работе незамедлительно.
Из старого и неухоженного дома, который стоял вторым в левом от них ряду, вышел низкорослый старик с ружьем. Одетый в потертые джинсы, синюю рубашку и бурую жилетку, он провел дряблыми пальцами по своим редким седым волосам. Узкий нос, потрескавшиеся губы, кривые ушные раковины и шея, на которой проступали сосуды. Выйдя из дома, он стал изучать свое огнестрельное оружие.
Приблизившись к странному одинокому старику, Феликс заметил главную особенность этого ружья.
Оно было двуствольным.
– Двустволка, Феликс… – сорвалось с губ Магдалины, – это двустволка…
Прицелившись в небо, старик выстрелил.
Этот выстрел… именно такой выстрел раздался в комнате Феликса перед их отъездом. Потом в его комнате появилась кровавая надпись. Но перед этим прогремел выстрел…
Выстрел из этой двустволки…
Феликс застыл. Его разум замерз на мгновение. Он совершенно не представлял себе, как на это реагировать и к каким выводам стоит прийти.
– Добрый вечер! – приветливо поздоровалась с незнакомцем Магдалина.
– А-а… это вы и есть… детективы… и что вам удалось раскопать?
Когда старик посмотрел на них, Феликс заметил еще одну особенность этого неприятного персонажа. Левый глаз старика не был настоящим, а являл собой протез, который не поворачивался следом за траекторией здорового серо-зеленого глаза.
Подведя итоги визуального анализа, Феликс пришел к выводу, что они имеют противного старика с глазным протезом, который носит с собой злосчастную двустволку.
– Мы бы хотели задать вам ряд вопросов, – настоял на своем Феликс.
– Прошу вас, избавьте меня от этой вашей дряни! Что я вам могу сказать?
– Как вас зовут? – спокойно спросила Магдалина, достав из сумочки блокнотик.
– Степан Степаныч я… рады? А тебе идите и допрашивайте другого! Мне рыбачить надо…
«Рыбачить?», – задумался Феликс.
– Значит, Степан Степаныч, как я понимаю, это ваша рыбацкая лодка стоит на берегу? – жеманно улыбнулся Феликс.
– Ну, моя… а что? Это не запрещено, если вы об этом!
– Конечно, нет… не беспокойтесь. Вы часто ловите рыбу?
– Каждый день! Утро выдалось паршивым. Я проспал. Поэтому иду сейчас!
Степан Степанович осмотрел свое ружье и снова прицелился в небо.
– Еще что-то или скроетесь из виду? – грубо плюнул на землю старик.
– Позвольте нам вас задержать. Итак, вы выходите в море ловить рыбу каждый день. Вчера ночью вы рыбачили вечером или утром?
– Какое это имеет значение? Ну, вечером…
– И вы не видели никаких букетов цветов на пляже? – поинтересовалась Магдалина.
– Вы принимаете меня за ботаника или глупого любовника? О чем речь?
Феликс закатил глаза. Он знал такой тип подозреваемых. «Очень сложные и непробиваемые идиоты» – так он считал.
– Степан Степаныч, вы знаете, где на острове можно найти мимозы?
– А я вам что говорю? Я похож на ботаника или глупого любовника? Мимозы у нас не растут! Черт с вами!
Он снова плюнул в землю.
Феликс заметно напрягся.
– А ружье вам зачем? – сменила тему Магдалина.
Старик посмотрел на брата и сестру так, будто перед ним стоят сбежавшие пациенты из психиатрической клиники.
– А кто еще будет защищать эту проклятую деревню от пришельцев?
«Пришельцы? Что-то новенькое…», – решил Феликс.
– Пришельцы? – переспросила Магдалина.
– А кто по-вашему похитил Дениску? Пришельцы, отвечаю я вам! Ночью они прилетают на своих тарелках и утраивают всякие пакости. Никак не отстанут от нас! Вы читали Стругацких? Пришельцы среди нас. Как в том отеле!
«Вот еще… Нам было мало Булгакова, теперь еще и Стругацкие вписались», – шутливо подумал Феликс.
– И кто же по-вашему, Степан Степаныч, в Рапсодии не тот, за кого себя выдает? – насмехаясь спросил Феликс.
– Взять хотя бы Нарышкиных… не от мира сего люди! Как будто не знают, в каком времени живут!
– Нарышкины? – эта аристократическая фамилия вызвала у нее наивную улыбку. – Вы шутите?
– Да нет! Вот они, по соседству живут…
Степан Степаныч указал на соседний ухоженный дом. Стены белые, у дома роскошный сад, дверь с вырезанными узорами. На крыше флигель в виде аиста.
– Вы еще у них не были? – догадался Степан Степаныч.
Двое помотали головой.
– Они вам понравятся. Таких, как эти двое, надо сразу сдавать в желтый дом!
Потом старик заразился диким смехом.
– Что вы думаете насчет Генхелии? – задал Феликс следующий вопрос.
– Глупая бабка. Она мошенничает, но рано или поздно накличет на нас беду. Кого и надо было похищать, так это ее… в первую очередь! А парнишку оставить… славный был! Угораздило меня жить с этой чертовкой по соседству…
Феликс перевел взгляд на домик, что располагался справа от дома Степана Степановича. То был самый убогий и страшный домик с гнилыми стенами и обуглившейся крышей. Над дверью болтался привязанный бечёвкой скелет вороны (или чайки) – Феликс с точностью затруднялся определить.
– Старая карга. Вот, кто она! Как рот откроет, так дерьмом весь мир польет… Скажем, ты ей сон расскажешь, а она тебе сразу смерть напророчит. Если груша приснилась, умрешь от голода. Если море красивое, то утонешь. А если девушки тебя ласкают, то импотентом будешь.
Феликс из последних сил сдержал смешок и только выгнул бровь. Ему не терпелось встретиться с вещуньей, но он решил навестить ее завтра.
– Вы слышали волчий вой этой прошлой ночью? – настойчиво спросила Магдалина.
И вдруг старик замер. Его здоровый глаз нервно задергался, а протезированный остался на месте, словно инородное тело (чем оно по сути и являлось). Степан Степанович сначала сглотнул, а потом выпустил из себя:
– Н-нет… не слышал…
– Уверены? – решила убедиться Магдалина.
– Нет! Нет! И нет! Я ничего не слышал. Хватит меня тут за идиота держать!
Старик так разгорячился, что Феликсу пришлось принести извинения за их настойчивость и навязчивость.
Успокоившись, Степан Степаныч потеплел и засуетился.
– Бывайте, детективы! Пора мне! И не привлекайте внимание пришельцев… они скоро появятся.
Степан Степанович повесил двустволку на правое плечо и поковылял в сторону пляжа. Феликс хотел, конечно, задать ему другие вопросы, но не стал напрасно тревожить старика.
Но Магдалина все же догнала Степана Степановича и вручила ему томик своего романа. Пока она никого не обделила «Темным милосердием». Никто из жителей не поскупился на благодарность девушке. Мефодий Белинский даже сказал, что будет просить Нелли ему читать вслух по вечерам. Феликс был рад видеть, как его сестре приятно от всех этих нелестных и искренних комплиментов.
Стоило Степану Степановичу покинуть их, как внимание Феликса переключилось на зрелого мужчину, который ремонтировал свой автомобиль, который он приметил еще в первую ночь приезда.
Это был темно-красный старый форд. Мужчина спрятался за крышкой капота и что-то изучал во внутреннем механизме машины. Одетый в голубую рубашку с закатанными по локоть рукавами и темные джинсы, он выглядел подавленным. Да, это именно подавленность и тоска, а не сосредоточенность на деле или усталость.
Высокий и стройный, он явно не доедал в последние дни. Кожа бледная, веки опавшие. Темные глаза прятались за запотевшими очками в бронзовой оправе. Коротко стриженные растрепанные русые волосы, прямой нос и выступающие скулы. Когда-то сильные, но уже ослабевшие руки, измазанные машинным маслом и черной смазкой. У ног стоял ящик инструментов, в который он даже не смотрел, когда опускал туда руку. Все в нем разложено на свои места.
Феликс и Магдалина, подойдя к нему, представились и поприветствовали мужчину.
– Ларины и Алмазовы говорили о вас за обедом, – отвлекся он от работы, – меня зовут Влас. Вы можете задавать мне любые вопросы. Я знаю, зачем вы здесь. Я готов помочь.
Феликс был рад встретить человека столь открытого и спокойного, которым еще не завладел страх. Но он охвачен странной тоской и подавленностью.
– Что у вас с машиной? – начал Феликс.
– Если бы я был профессиональным механиком, то объяснил бы… но все эти двигатели, карбюраторы и прочее – совсем не мое… я вынужден во всем этом разбираться, потому что она сломалась… Но, знаете, я скоро починю ее. Вот увидите.
– Если не секрет, то зачем вам машина? – задала логичный вопрос Магдалина. – В Рапсодии далеко не уедешь.
То повеселило тоскливого Власа.
– Верно подмечено! Я планирую убраться подальше с этого острова. А уже на материке, в городе, мне понадобится машина.
– И как скоро вы планируете переехать? – спросил Феликс.
Влас пожал плечами.
– Как смогу, так сразу… пока не знаю, но очень хочу. Пока меня здесь держит только маяк.
– Маяк?
– Ну, да… я зажигаю фонарь под вечер. Кроме меня на этом маяке никто не бывает. Надо будет оставить себе наследника. Можно попросить Марка или Лира. Они справятся. Ответственные парни.
Дальше начались вопросы, касающиеся исчезновения Дениса Ларина, странных событий, происходящих в Рапсодии, волчьего лая и личности местной прорицательницы.
Ответы оказались примерно такие:
– Хороший был паренек. Не знаю точно, что с ним могло случиться, но не могу вселять надежду в Сабину и Марка. Его не найти.
– Во всех этих событиях виновато нечто… я уверен. И даже не спрашивайте почему! Как и Нестор Аркадьевич, я – человек науки, но… имеются определенные обстоятельства, которые заставляют меня так думать. Это нечто не связано с нашим миром.
– Волчьего лая я не слышал. Простите.
– Генхелия? Забавная старая женщина, которая просто не знает, чем ей заняться.
И на другие вопросы Феликс получал краткие ответы.
– Нарышкины? Они много о себе думают – да. Высокомерные люди. У нас их мало, кто любит. Но и у них случилось несчастье… страшно даже себе представить, какого его матери… Впрочем, они никакие не пришельцы, а люди, которым тоже нужна помощь.
Феликс уже хоте доверится этому человеку, пока не услышал ответ на последний вопрос.
– Что вы можете сказать о кошках?
– Странные создания. В полнолуние они собираются у маяка. Сам видел. В Тисовый лес не ходите без сопровождающего. Опасно.
Даже такой человек, как Влас, отметил «странность» здешних кошек. Стоило Феликсу обернуться, как три из них пробежали мимо в сторону леса.
– Спасибо вам за содействие, – отблагодарила его Магдалина.
Она подарила Власу экземпляр «Темного милосердия», на что тот ответил:
– Благодарю. Я обязательно ее прочту. И желаю вам творческих побед! Если что-то случится, то обращайтесь ко мне в любое время. Я помогу.
