Илья Сергеевич Ермаков
Страсти Тьмы
– Ты сделал меня козлом отпущения! – рычал Виктор. – Из-за тебя я прослыл детоубийцей и насильником! И ты это не называешь слабостью?
– Ты не постарался ее спасти! Ты ничего не сделал! Ты просто солгал!
– Ты сделал меня из меня злодея!
А потом последовал первый удар.
Влас упал на землю. Из его носа струилась кровь.
– Вот, кто слабак! – рявкнул Виктор.
– Нет! – истошный вопль и плач Сабины.
Влас поднялся с земли и нанес врагу ответный удар.
В следующий миг двое мужчин уже лежали на земле и колотили друг друга кулаками. В стороны брызгала кровь.
– Сукин сын!
– Тварь!
– Мерзавец!
– Трус!
– Слабак!
– Мразь!
Эти выкрики слышались между звуками тупых ударов кулаков. Влас и Виктор катались по земле, избивая друг друга.
Увидев это, Василиса стрелой понеслась к ним.
– Прекратить! Черта с два! Тут же ребенок!
Софи обнимал отец. Дмитрий заставлял девочку уйти в бар, но она стояла. Тогда он просто закрыл ей глаза и уши.
– Отставить! Оба!
С побитыми лицами, «украшенными» синяками и ссадинами, двое поднялись на ноги. Василиса влезла между ними и расставила две руки в стороны.
– Хватит! Довольно! Вы меня поняли? Прекратили!
Двое тяжело дышали и прожигали яростными оскалами друг друга.
– Прошлое пора отпустить, – Василиса отошла от них в сторону.
Все внимание приковано только к двоим мужчинам. Они так и смотрели друг на друга, не в силах пошевелиться. Оба израненные, у них струилась кровь из носа.
– Нестор Аркадьевич! Лир! – позвала их Василиса. – Тут нужна ваша помощь!
– Идем! – ответил Лир.
Двое медиков уже спешили на выручку.
– Я потерял семью, Виктор, – произнес Влас, – и я не знаю, где искать моих любимых.
– Сегодня я узнал, что у меня пропал любимый племянник, – сказал Виктор, – и я не знаю, как дальше жить.
Двое уже набросились друг на друга. Василиса дернулась, но не успела это остановить.
Все ждали продолжения дуэли, но… Нестор Аркадьевич и Лир, которые спешили им на помощь, увидев это, замерли перед ними.
Феликс мог поклясться, что наблюдал подобное впервые.
Двое мужчин, крепко обняв друг друга и упав коленями на землю, были не в силах сдерживать слезы. Они плакали.
Глава 25
Двери открываются по ночам.
Эти слова мертвой вещуньи громом прозвучали в голове у Феликса, отчего ему прошлось пробудиться от сна.
Он сел в своей постели и тяжело задышал. Голубые лучи лунного света проходили через окно и падали на пол, оставляя на нем небольшой квадрат.
– Полнолуние, – догадался Феликс.
Магдалина спала.
Конечно, он не будет ее будить. Феликс смог пошевелить ногами и встать.
«Ходят», – обрадовался он так сильно, что в глазах застыли слезы счастья.
Он снова мог ощутить это приятно ощущение, когда шевелишь пальцами ног и скребешь ступнями по холодному деревянному полу.
Этой ночью состоялось долгожданное полнолуние. Феликс решил во что бы то ни стало предварить свой план в жизнь – отправиться этой ночью на маяк и открыть двери.
Он прошел по комнате, взял с крючка свою куртку и вышел из дома.
Прямо под его ногами пробежали кошки. Они направлялись из Тисового леса прямо к маяку.
– Что им нужно?
Феликс последовал за кошками.
Холодный свет луны освещал ночную Рапсодию, оставляя голубые тени от домов и фонарных столбов.
Когда Феликс вышел на тропу, которая вела прямо к маяку, он заметил по меньшей мере два десятка диких кошек, которые собрались у красной башни с фонарем.
Феликс замер. Мимо него продолжали бежать другие кошки, намереваясь присоединиться к своим собратьям.
– Дела…
Феликс уверенно, но осторожно направился дальше. Под его ногами прогибалась холодная влажная трава и мокрая земля. Он шел босиком и даже не думал о том, чтобы вернуться и надеть обувь. Ни в коем случае он не лишит себя такого блаженного счастья, которым сейчас окрылен.
Феликс поймал себя на мысли, что не стоит забывать о том, что этой ночью он не просто отправился на прогулку. Ему нужно распутать дело Рапсодии – размотать клубок мистических событий и найти виновника убийств и исчезновений.
Башня… Небесный огонь… Две единицы…
За дверью с номером «11» все ответы. Но сегодня полнолуние, а не звездопад. Но… «Двери открываются по ночам» – эта ночь должна ему помочь.
Он наконец спустился по склону вниз и вышел к маяку, у которого собралась стая кошек, что сидела и звучно мяукала.
«Кто-то рассказывал об этом… кошки собираются у маяка и мяукают», – вспомнил он.
И теперь Феликс увидел эту странную картину собственными глазами. Только сейчас «странное» поведение кошек перестало быть для него «пустым звуком», как это было прежде.
Дикие кошки что-то знают. Эти животные что-то чувствуют… Иначе зачем им всем сбегаться из леса к маяку в полнолуние?
«Если бы я знал, что они сейчас пытаются сделать», – горько подумал Феликс.
К сожалению, он не понимал кошек и не знал, что именно они добиваются этим.
Он осторожно ступал по земле, обходя стороной кошек, которые кольцами сидели на земле у маяка, смотрели вверх, на луну, что сияла над фонарем, и громко мяукали.
– Что-то сегодня должно произойти… я в этом уверен…
Без тени сомнения Феликс направился вверх по каменным ступенькам к входной двери. Он сжал холодную металлическую ручку и потянул ее на себя – дверь открылась.
Но не было того «солнечного света», в котором растворилась Офелия в ночь своего исчезновения, как говорил Виктор.
Он просто попал на первый этаж маяка, где увидел дверь с номером один.
«Двери открываются по ночам».
– Если ничего не произойдет, то Генхелия ошибалась… Если так, то она была просто сумасшедшей старухой… Упокой Господь ее грешную душу…
Испытывая страх и волнение одновременно, Феликс прикоснулся к двери, лишенной замочной скважины. Стоило ему надавить немного, как дверь поддалась, и между ней и стеной проскользнул солнечный лучик света.
Феликс затаил дыхание. Сердцебиение его участилось.
Дверь, которая была заперта днем, ночью открыта.
– Я не зря пришел сюда…
Он надеялся, что сегодня сможет получить ответы на многие вопросы.
Жалобные «мяу» кошек на улице не затихали. Феликс, взяв всю свою волю в кулак, набрался храбрости, открыл широко дверь и вошел в неизвестную комнату.
Он не успел заметить, но прежде, чем дверь закрылась за его спиной, в щель успел протиснутся Цезарь, который все это время наблюдал за Феликсом.
* * *
Никак не ожидая этого, Феликс вышел через главную дверь маяка и оказался на улице, где ярко светило летнее солнце.
– Что?..
Он стоял и слушал звуки чаек, которые они издавали, пролетая над голубым морем. На склоне росла свежая зеленая трава. Дневное небо, лишенное облаков. И тепло, о котором он забыл.
– Где это я?..
Феликс не мог отдать себе отчет в том, что с ним происходит.
«Как моно пройти в дверь в маяке и оказаться на улице?», – подумал Феликс.
А потом его голову осенила другая мысль:
«К черту эту улицу! Что здесь происходит? Где ночь и дождливая осень?!»
– Что со мной случилось?
И голос ему ответил:
– Поздравляю с твоим первым путешествием в другой мир.
Феликс так сильно перепугался, что пот с него стекал градом. Он вскрикнул и подпрыгнул.
– Кто это?
Он понимал, что вокруг никого нет.
– Я стану твоим экскурсоводом на сегодня, – ответил голос.
– Черта с два!
Феликс, услышав откуда раздается взрослый мужской приятный вежливый голос, опустил взгляд вниз.
Кот Цезарь сидел у него в ногах и смотрел ему прямо в глаза.
– Не надо так грубо со своим проводником, – пасть кота открывалась и закрывалась.
Не в силах оторвать взгляда от пухлого кота, Феликс просто сел на землю.
– Что… как это так?.. Черт! Я псих! Я псих! Я псих!
– Не стоит так себя карать, – ответил Цезарь, вылизывая переднюю левую лапу, – впрочем, стоило предупредить Магду о том, что ты отправишься в другой мир на эту ночь.
– Это мне все снится, снится!
Феликс отчаянно колотил себя руками по лицу.
– Отставить самоистязание! И почему вы всегда так реагируете на говорящего кота? Ох… Еще не привык, что в Рапсодии все не как у нормальных людей? Вернее сказать, не как в обычном нудном, «нормальном» в общепринятом смысле этого слова, мире…
Феликс снова осмелился посмотреть на кота. Цезарь перестал вылизывать лапу и просто смотрел на него.
– Почему ты говоришь?
– Ох, давай обойдемся без этих глупых вопросов. Умею. Какой тупой вопрос, такой и ответ, мой друг.
Цезарь встал на все четыре лапы, потянулся, выгнулся и прошелся перед ним, виляя хвостом.
– Хватит сидеть, простынешь. Не лучше ли осмотреться или поинтересоваться у меня, где ты и что все это значит? Пора научиться действовать согласно создавшейся ситуации, какой бы неожиданной или идиотской она ни была.
Феликс выгнул бровь. Он содрогнулся от мысли о том, что привыкает к этому говорящему Цезарю.
– Почему ты не разговаривал в том мире?
– Чтобы вы все вот так, как ты сейчас, упали на землю и едва не теряли сознание? Нет уж… я не так жесток…
– А Понтий?
– А что с ним?
– Он тоже?
– О чем ты? Это просто глупый пес.
Феликс не переставал удивляться.
– А остальные кошки?
– Просто кошки. Зачем ты спрашиваешь?
Кажется, Цезарь откровенно считал его не совсем умным человеком, раз он начал задавать такие вопросы. Феликс, собравшись с мыслями, встал на ноги.
– Значит, – протянул он, – ты хочешь сказать, что можешь объяснить мне, что происходит?
– Разумеется, – кивнул Цезарь.
Потом кот посмотрел на маяк, что возвышался у Феликса за спиной.
– Маяк – это сосредоточение червоточин. Двери – порталы, которые ведут в иные реальности.
– Червоточина… А что Соленый пруд?
– То еще местечко. Я тебе покажу, когда придет время.
– Ты знаешь об одиннадцатом этаже?
– Он откроется во время звездопада. Нужно ждать. Но еще не пришло время отправиться туда. Важно подготовиться…
– Что там?
– Ты состариться хочешь или как?! Там опасно. Лучше не буду тебе рассказывать… будешь крепче спать…
Феликса всегда пугала эта фраза: «Меньше знаешь – крепче спишь», – и однажды он решил бросить ей вызов.
– Порталы? Другие варианты реальности? Что ты имеешь в виду?
– Видишь ли, есть несколько вариантов существования мира. Мы живем в одном из них. Это наш дом. Но при соблюдении определенных условий наш мир может быть другим. И такой он в других вариантах, понимаешь?
– Мы попали в один из вариантов нашего мира? А есть настоящий, оригинальный вариант?
– Нет, конечно. Для жителей каждого из вариантов мира он настоящий и неповторимый. Оригинальный, как ты сказал. Но существовать в других мирах мы не можем. Это плохо закончится… Все должны жить в своих вариантах. Но путешествовать – пожалуйста, но недолго. Путешествия между мирами не всегда заканчиваются хорошо… Поэтому тебе следует действовать под моим четким руководством.
– Слушаюсь!
И Цезарь направился вперед.
– Знаешь, я тут подумал, – заговорил Феликс (его не переставало удивлять, что он разговаривает с котом), – тебя надо было назвать Бегемотом.
– Это еще почему?
– Ну… Понтий, Бегемот… понимаешь?
– Если бы мой хозяин назвал меня Бегемотом, то я бы наплевал на все правила приличия, эстетическую грацию, нормы нравственности, морали домашних животных и просто справил нужду в его ботинки.
Феликс невольно хохотнул.
«Этот кот не так прост», – поймал он себя на мысли.
– Ты можешь мне объяснить, что происходит в деревне? – решил спросить он у Цезаря.
– Думаю, тебе лучше выяснить все самому. Ты же детектив, верно? А вам неинтересно, когда все разгадки несут на блюдечке, согласен? Думаю, столько стараний и мучений не должной пройти напрасно… Нет, Феликс, прости, но я тебе не могу раскрыть всех карт. Это не будет правильным. У тебя недурная голова, и ты сможешь сам во всем разобраться. Моя задача – предупредить тебя лишь об одном.
– Я слушаю.
– Времени нет. Наш мир в опасности, и имеет смысл поторопиться в расследовании.
– И при всем этом ты не хочешь мне ничего рассказывать, зная, что так дело пойдет быстрее?
– Именно. История должна закончиться твоей победой. А она будет лишь в том случае, если ты не будешь действовать по инструкции.
– А ты себя ею считаешь? Инструкция, значит?
Но Цезарь не ответил.
На пути в деревню, они встретили Степана Степановича, который поднимался с пляжа с сеткой, полной рыбы.
– Эти люди не знают, что ты из иного мира, – быстро предупредил его кот.
– Степан Степаныч! – вырвалось у Феликса мгновенно.
Старик изумленно уставился на него, потом его губы растянулись в довольной улыбке:
– Да, это я! Вы приехали к нам на праздник?
И тут Феликс заметил две важные детали. Вернее, их отсутствие. Первое – двуствольное ружье. Его не было при этом Степане Степановиче номер два. Второе – глазной протез. Оба глаза двигались вместе и были настоящими.
– Эм… да… А какой праздник?
– День летней чайки, конечно!
«Никогда о таком не слышал», – подумал Феликс, – «Наверное, какая-то местная забава…».
– Вы мне нравитесь! – бодро ответил Степан Степаныч. – Как вас зовут?
– Феликс. Феликс Альбин.
– Очень красивое имя! Никогда о вас не слышал… Ну что ж, мне пора. Ждем вас на празднике! Приходите!
– Разумеется!
Поправив мешок с рыбой, Степан Степанович направился дальше в деревню.
– Что это было? – Феликс чуть не спросил: «Кто это был?».
– Тебе стоит познакомиться с остальными жителями.
– Почему в этом мире он меня не знает?
Цезарь снова смолчал и начал подниматься по склону в деревню. Феликс последовал за котом.
Оказавшись в деревне, Феликс изумился: повсюду развешены надувные шарики, флажки и яркие плакаты с надписями: «День летней чайки». В небе парили воздушные змеи в виде морских птиц. Играла веселая музыка.
Трое детей весело кружились, взявшись за руки. Это была рыжая Софи, Денис в синем пиджачке и маленькая светлая малышка Офелия. Они все здесь!
Виктор, Марк, Лир, Эрнест и Влас устанавливали вместе шатер. Дмитрий, Сабина и Марфа Васильевна разносили еду. Генхелия, одетая в синее платье и зеленый платочек, лишенная всех своих магических атрибутов, сидела на скамейке у дома и хлопала в ладоши. Где-то прогуливался господин Вольфганг в сопровождении незнакомой Феликсу взрослой дамы. У нее было вытянутое лицо, красные волосы и зеленые глаза.
«Аделина Аскольдовна!», – осенило Феликса.
Нестор Аркадьевич ходил прямо и не совсем не горбился, полный сил и молодой энергии.
Еще здесь была белокурая молодая девушка, которая беседовала с Нелли. Это Лиза! Жена Власа! Кроме нее рядом с Мефодием Белинским, у которого в этом мире были здоровые зрячие глаза, стояла высокая женщина с темными волосами. Феликс осенила неожиданная догадка:
«Изабелла! Мама Нелли…».
Помогали с подготовкой праздника Василиса, Борис и Паола. Темноволосая красивая девушка, увлеченно беседовала с сестрой, украшая столбы гирляндами.
Все эти люди… все они живы и лишены своих дефектов, которыми наделены в его мире.
– Цезарь… ты должен мне все объяснить, – услышал Феликс собственный голос.
Вздохнув, кот ответил:
– Запомни эту картинку, мой друг. Именно так все было бы в Рапсодии, если бы не существовал виновник всех бед.
Феликса будто удар молнии поразил.
– Ты хочешь сказать, что этот мир – идеальный вариант того, как все могло быть, если бы…
– Не существовало то, что принесло беды в нашем мире.
– И эти люди совсем не знают о существовании других миров?
– Нет, как и все в нашем мире, за исключением нас с тобой. Они живут своей жизнью весело и припеваючи, как видишь…
«Если Цезарь прав, говоря о сущности этого мира, значит, во всех дефектах, болезнях и смертях, что имеют место в моем мире, виновато нечто, с которым я вступил в неравную схватку…», – понял Феликс.
– Поэтому они не знают, кто я. Виновника бед не было в этом мире, и господин Вольфганг не нуждался в моей помощи.
Кот согласно кивнул.
– Но… что со мной в этом мире?
– С тобой?.. Полный порядок…
– И…
Феликс указал на свои ноги.
– Они тоже, – признался Цезарь.
Феликса одолел озноб. Ему стало не по себе.
«Как жить дальше, зная, что нечто, терроризирующее Рапсодию, виновно в смерти моих родителей и моей инвалидности?!», – горестно подумал он.
– Значит, этот виновник не человек, так? Это какая-то сущность?
Но кот ответил однозначно:
– Я этого не говорил.
Феликс запутывался еще сильнее.
– Почему ты просто не объяснишь мне все?
– А об этом я уже сказал тебе.
«Хитрый жирный котяра! Что он от меня хочет? Может, я и не такой умный и сообразительный, как все считают!», – погорячился Феликс.
Феликс и Цезарь смотрели на этих людей, которые были полны счастья и веселья.
– Почему люди нашего мира не заслужили такого? Кто все это определяет?
– Это и есть тот самый вечный вопрос, который навсегда останется без ответа, – размышлял Цезарь.
Феликс никогда бы ни подумал, что сможет увидеть всех этих людей такими веселыми, живыми, счастливыми и полными радости. Как ему сделать так, чтобы люди в его мире хоть немного стали похожи на них?
– Теперь ты можешь сравнить две реальности, – сказал Цезарь, – ты видишь то, что могло быть, не существуй виновника бед. И ты видишь то, к чему можно стремиться, что может случиться, если ты остановишь нашего врага.
– Но ты не хочешь ничего о нем говорить!
Цезарь молча развернулся и направился в обратном направлении.
– Ты куда? – бросил ему вслед Феликс.
– Нам пора. Не стоит здесь так долго задерживаться, пока мы что-нибудь не испортили.
Ему ничего не осталось, как подчиниться своему проводнику и направиться вместе с ним к маяку.
Постепенно музыка стихла, и Феликс слышал лишь приятный шум моря.
– Отныне ты будешь знать ради чего и за что ты сражаешься, – сказал ему Цезарь.
И Феликс полностью согласился с котом.
– Когда мы вернемся… ты не будешь говорить со мной?
– Только для обеспечения безопасности. Не стоит мне болтать там, у нас в Рапсодии. Так что следующая наша беседа состоится другой ночью.
Как бы Феликс ни хотел еще задержаться в этом мире, Цезарь убедил его, что они должны вернутся.
Когда он прошел через дверь в маяке, то светлый летний день исчез, и холодная осенняя ночь снова накрыла его.
* * *
Кошки разбежались, а полную луну затянуло тучами.
– Я должен изучить остальные миры, – настоял на своем Феликс.
– В другой раз, мой друг, – тихо произнес Цезарь, – одного путешествия на сегодня хватит. Тебе пора возвращаться домой, пока Магда не обнаружила твое отсутствие.
Он прав, как и всегда был прав до этого.
Ему нужно вернутся к сестре.
В компании Цезаря Феликс вернулся в Рапсодию. Они остановились на улице между домами, и здесь решили распрощаться.
– Когда мы сможем встретиться в следующий раз? – спросил у кота Феликс.
Но Цезарь уже не ответил.
– Понятно. Игра в молчанку началась.
Феликс уже хотел распрощаться с котом и отправиться обратно домой, но вдруг тишину ночи нарушил посторонний звук.
– Что это?..
Мир на мгновение замер.
Метнув взгляд в сторону бара, Феликс увидел, как дверь полицейского участка открылась, и в голубом свете появилась высокая стройная фигура в длинном балахоне.
– Паола!
Глава 26
Он побежал.
Феликс забыл про Цезаря, которого оставил позади. В его голове крутилось много вопросов, но желание помочь несчастной девушке перекрывало все сомнения, которые предостерегали его прежде, чем ноги двинулись с места, начав молниеносный бег.
«Как она вышла? Почему Василиса не узнала об этом? Зачем она вышла? Куда она идет? Что все это значит? Как я ее верну в участок, если мои ноги ходят?», – стреляло у него в голове.
И последний вопрос оказался самым сложным.
Он догонит ее – хорошо. Остановит – отлично. Вернет назад домой – обязательно.
Но что потом?
Если его увидит Василиса… Если его кто-нибудь увидит…
Что произойдет?
А если этим «кто-нибудь» станет Магда?
Как он ей объяснит?
Время рассказать об этом не еще не пришло. Только сейчас он начал для себя постепенно открывать темные тайны маяка. Порталы, червоточины, другие варианты реальности… Что дальше?
Кто виновник их бед?
Кто был там в ту ночь, в машине? Что это было? Как на самом деле он, Феликс, лишился своих ног?
Пулей он несся за Паолой. Длинные черные волосы девушки спадали за спину. Медленно она шла вперед по направлению к старому высокому дубу, на котором сделаны качели из шины автомобиля.
Паола шла вперед, в ночь и не оглядывалась.
– Нужно остановить ее…
«Она не в себе, а потом придется просто схватить ее и привести домой, а ноги… к черту тайны!», – решил Феликс.
Он отдавал себе отчет, что его жизнь можем моментально изменится сейчас, буквально с минуты на минуту…
И назад дороги не будет.
– Паола!
И зачем он это крикнул? Она же не…
Остановилась.
И снова пошла.
– Нет…
Девушка неумолимо приближалась к обрыву в конце своего пути. Феликс не понимал, что происходит: чем быстрее он бежал, тем сильнее силуэт Паолы отдалялся от него.
Как во сне…
– Паола!
Девушка шла по тропинке, освещенной голубым светом полной луны. Она шла к этой луне. Что-то ее тянуло к обрыву, к морю…
– Этого не может быть…
Неведомая сила, которая мешала ему приблизиться к Паоле, сделала сове дело.
Феликс остановился у дуба, а Паола уже стояла на краю обрыва.
– Паола!
Она замерла.
Выдыхая пар, Феликс направился к ней. Он старался идти осторожно, чтобы не напугать ее.
Вот он стоит в двух метрах от нее, а за ее спиной – обрыв, за которым открывается путь в морскую бездну.
Девушка посмотрела ему в глаза и сказала:
– Башня… Небесный огонь… Две единицы…
Феликс перевел дух. Он понял, что Паолу нужно спасать, но максимально осторожно.
– Паола, я…
– Ты же понял, что это значит, верно?
Все замерло.
Феликсу потребовалось немного времени, чтобы осознать то, что он действительно сейчас услышал эти слова.
Слова… здорового человека.
Ее взгляд… Паола не выглядела безумной пациенткой, больной шизофренией.
Кажется, она даже понимала, где она находится, что делает и с кем говорит.
– Паола… – сорвалось у него с губ.
– Феликс, прошу, – сказала она, – помоги нам. Помоги этим людям спастись.
– Отчего? – не знал он.
Но девушка не ответила.
– Одиннадцатый этаж появится в следующий звездопад. Ты должен быть там. Это важно.
«Цезарь говорил, что это опасно», – вспомнил он.
– Паола, – Феликс протянул ей ладонь, – возьми меня за руку. Мы должны уйти отсюда. Твоя сестра будет сильно переживать за тебя.
– Ты не понимаешь! Тот, кого ты ищешь там, на исчезающем этаже. Попав туда, приготовься к битве. Самой страшной и важной битве в твоей жизни. Для этого ты здесь. В этом твоя судьба, Феликс. Тебе предстоит непростое событие… которое раз и навсегда перевернет твою жизнь.
«Одно такое событие уже произошло со мной», – он вспомнил свой мрачный первый юбилей.
И в тот момент, когда Феликс пытался разгадать тайный смысл слов Паолы, которая наталкивала его на разгадку тайн Рапсодии, его мучил и более реальный вопрос:
«Почему она не сумасшедшая?»
Ночь снимает все чары.
«Я хожу. Цезарь говорит. Мефодий Белинский видит. Паола… она больше не больна», – рассуждал Феликс.
А потом, когда он заметил свет луны, его осенила новая мысль:
– Полнолуние… все дело в нем…
«Видимо, простой ночи было мало, чтобы помочь Паоле. Полнолуние помогает ей сохранять рассудок», – понял он.
– Что произошло с тобой Паола? Как ты сошла с ума?
– Я общалась с ним. С тем, кого ты ищешь.
Виновником…
– Ты видела Дениса? Ты говорила с ним? Это он?
– Первый – жертва. Второй – не тот, за кого себя выдает.
– Это он? Призрак Дениса на самом деле не…
– Останови его, Феликс. Останови, пока не стало слишком поздно. Ты еще можешь спасти жизни этих людей. Они в большой опасности. Смертельной.
– Что это значит?
– Скоро все продолжится с новой силой. Он набирает мощь. Времени нет. Нужно одолеть его, пока он слаб.
– Кого? С кем я имею дело?
Но она слышала его через фразу. Паола не объяснила, как не объяснил и Цезарь.
«Что они все от меня хотят? Кого я должен одолеть?», – метался в лабиринте догадок Феликс.
– Я верю в тебя, Феликс. Ты – хороший человек.
– Паола…
– Прощай.
Она шагнула назад.
Все в его теле взбушевалось. И ноги… ноги подогнулись…
– Паола! – женский вопль за его спиной.
И девушка с длинными черными волосами с ясным взглядом отдалилась от него и исчезла в мгновение ока, ступив за край обрыва.
Сначала Феликс не понял, что произошло, но, когда он услышал водный всплеск, то из глаз у него хлынули слезы.
Его ноги парализовало, и он уже лежал на земле, не в силах пошевелить даже пальцем на стопе.
И все это не волновало его так сильно, как факт смерти Паолы на глазах у Василисы…
– Феликс Альбин!
Он слышал ее рыдания.
Она бежала к нему. Женщина подбежала к краю обрыва, наклонилась и в ужасе закрыла лицо руками.
– Паола…
В следующий миг на него обрушился горестный взгляд, полный гнева и отчаяния.
– Как вы здесь оказались? Что произошло? Почему не спасли ее?
А потом она неожиданно для себя вспомнила, что Феликс не может ходить. Он лежал на земле и мял траву в отчаянии, мучаясь о том, что не спас жизнь Паоле.
– Прости меня… прости, что не смог…
– Феликс!
Василиса подбежала к нему и крепко обняла, прижав к себе. Он чувствовал, как намокает его плечо.
* * *
– Ты не можешь больше молчать.
Магдалина с трудом сдерживалась, чтобы снова не заплакать.
Он сидел перед ней на своей кровати, а сестра, спрятав одну руку подмышку, а другой вытирая нос, стояла над ним.
– Это преступление против меня, Феликс.
И он все понимал.
– Она нашла тебя там, у дерева. Василиса видела тебя. Ты лежал на земле, а Паола шагнула за край…
Он молчал.
– Я должна знать. Понимаешь? Мне страшно от того, что ты скрываешь от меня что-то!
Магдалина снова вытерла слезы, которые появлялись у нее в глазах, и села напротив него.
– Как ты там оказался? Расскажи мне, Феликс… Прошу!
Она начала плакать, и он не знал, как это предотвратить.
Феликс потянул руки вперед, и Магдалина позволила ему взять ее за руки.
– Прости меня, Магда. Прости…
– Ты должен мне все рассказать. Если с тобой что-то происходит, Феликс… я должна знать, чтобы помочь тебе, понимаешь? Я хочу быть рядом, когда плохо тебе.
Он мог лишь догадываться о ее чувствах и отдаленно представлять их себе, но сам испытать их не мог.
– Ты права. Ты – моя сестра, Магда. И ты имеешь полное право знать. Я обещал тебе все рассказать, верно? Думаю, время пришло.
Она слушала его, как и всегда, отдавая ему все свое внимание.
– Я люблю тебя, Магда. Я хочу, чтобы ты поняла меня правильно.
– Я все пойму. Обещаю. Это место… здесь происходит нечто очень… темное, дурное… я поверю тебе, Феликс, как верила тебе всегда. Если ты скажешь, что тебя похищают пришельцы – я поверю. Если ты скажешь, что во всем виноваты три зеленые свиньи в ведре – я поверю. Я всегда буду верить тебе.
Он кивнул.
– Я обещал тебе рассказать обо всем, что тогда произошло. В ту ночь.
Магда напряглась. Ее руки похолодели.
Феликс мог только представлять себе, как долго она ждала момента, когда он будет готов рассказать ей все подробности.
– Я не лгал тебе, Магда. Правда. Но ты… знаешь не всю историю.
Она не могла произнести ни звука. Она просто слушала.
– Ночь. Туман. Авария. Две смерти. Ноги. Все это так. Но есть кое-что еще… кое-что, что я пытаюсь объяснить сам себе вот уже тринадцать лет. И сейчас мне кажется, что я стою на пороге величайшего открытия – главной тайны моей жизни.
Феликс сжал холодные пальцы сестры, пытаясь согреть их. Он смотрел ей прямо в глазах.
«Сегодня я буду честен», – пообещал он себе.
– Я не рассказывал тебе всего, потому что боялся, что ты… не примешь это за правду. И никто не примет за правду, а за страх маленького мальчика, за посттравматический бред или что-то еще… В ту ночь случилось кое-что еще в машине, за мгновение до столкновения. Туман послужил тому страшным началом. Я ненавижу туман.
Феликс видел ее лицо. Он видел, как она волнуется. Ему хотелось просто обнять ее и ничего не говорить, но сейчас он обещал.
– Нашу машину окружил туман. Черный и густой. Отец пожаловался на чудовищную видимость и сменил дальний свет на ближний. Мы ехали медленно и ничего не видели. Мама предложила остановиться и выйти, чтобы осмотреться. Ни дороги, ни знаков, ни леса – ничего. Просто тьма за окном и за лобовым стеклом.
Магда сглотнула. Она с ужасом представляла себе все эти жуткие сцены, которые довелось пережить ее брату в ту ночь тринадцать лет назад.
– Радио работало громко. Звучали веселые песни, но потом раздавался только звук помех. Шуршание такое… неприятное. Мама в отчаянии просила отца остановиться. Я занервничал. Он сказал, что это опасно, но уже не мог отказать маме, понимая, что она права. Мы должны были остановиться. И я приготовился к остановке, к тому, что мы выйдем из машины и осмотримся.
Магда содрогнулась.
– Но этого не произошло, – добавил Феликс.
Она закрыл глаза и вспомнил, что увидел потом. Это его напугало так сильно, как ничто другое в этой жизни.
– Родители замолчали. Мы продолжали ехать. Нога отца замерла на педали газа. Его руки мертвой хваткой вцепились в руль. Они смотрели вперед.
Феликс открыл глаза и увидел перед собой лицо Магды, которое постепенно заливалось слезами.
– Я позвал их. Крикнул. Спросил, что происходит. Но мне никто не ответил. Я отстегнул ремень и высунулся вперед. Я поочередно дергал отца и мать за плечи, но они не поворачивались ко мне. Машина ехала вперед. И мне пришлось самому повернуть их головы и посмотреть на них.
Магда задержала дыхание и судорожно выдохнула.
– Глаза… Их глаза не моргали. Радужка исчезла, и все это пространство занимал огромный жутко расширенный зрачок. Пустые лица наших мамы и папы, лишенные эмоций, смотрели на меня. Мертвы глаза с огромными зрачками уставились на меня… все замерло. Я испугался, увидев это. Мне показалось, что будто они перестали существовать, будто их души покинули тела, оставив пустые оболочки.
Он сам начал дрожать.
– А потом удар. Столкновение. И тьма.
Какое-то время они вдвоем сидели в тишине, представляя каждую секунду эту страшную сцену последних мгновений жизни их родителей.
– Что-то случилось с ними в ту ночь, – подвел итог Феликс, не в силах выдерживать эту натянутую тишину, – что-то сделало это с ними… Они перестали существовать… Наши родители погибли еще до удара, Магда. Во время столкновения никто не погиб. Не авария убила их, а кто-то или что-то убило их раньше…
