Илья Сергеевич Ермаков
Отмель
– Перестань!
Бабушка засмеялась.
– Хочешь, чтобы я промокла?
Бабушка продолжала смеяться и… снова окатила дочь брызгами воды из ванны.
– Ах, так!
Мама решила ей отомстить: сунула руку в воду, сделала резкое движение вперед и брызнула волной прямо в лицо матери.
– Ха!
Та оторопела, не ожидав такого.
Месть последовала незамедлительно.
Бабушка начала осыпать брызгами дочь. Мама не сдавалась и делала то же самое. Совсем скоро Мама вся была мокрая. Две женщины не переставали мочить друг друга и смеяться.
А потом раздался стук в дверь.
Это дети.
Мама даже через беруши услышала громогласный крик сына:
– Что вы там делаете?
Услышала она, конечно, слабый тихий голосок, но на самом деле Мальчик кричал из всех сил, что мог.
Неужели, они так громко хохотали?
Но с появлением детей за дверью их задор стал еще больше. На Бабушку и Маму напала новая волна смеха. Они уже не брызгали друг в друга водой, а просто смеялись: одна, сидя в ванной, а другая, сидя у края ванны.
А потом Бабушка все-таки снова окатила дочь водой.
– Ах, ты!
Мама решила отомстить.
Водная битва продолжалась, пока весь пол в ванной комнате не был залит водой.
А дети с той стороны двери продолжали ломиться и кричать:
– Что вы без нас делаете там?!
И эти крики заставляли Маму и Бабушку смеяться еще сильнее.
Интермедия
Пока мой муж перетаскивал все необходимые вещи из моей машины в свою, я пошла за мамой. Я застала ее у зеркала в прихожей.
– Привет, как прошло занятие?
Мы обнялись и обменялись поцелуями в щеку.
– Она хочет поехать на конкурс.
– На район?
– Да, прямо требует.
– Ты не хочешь ее пускать, верно?
– Она не готова. Она сама это понимает… или не понимает. Она не готова и все тут. Я не могу отправить на район неподготовленного ребенка.
– Поговори с ее мамой. Или я могу, хочешь?
Мама вообще любила решать все наши проблемы. Она была готова на любой звонок, любой разговор с кем-либо, который мог быть потенциально для меня неприятен или труден.
Не люблю ругаться. А вот мама умеет «говорить» с людьми и решать многие задачи, которые порой мне не всегда по силе. Я опасаюсь момента конфронтации. Если это случится, боюсь, не смогу выйти из такой ситуации и просто-напросто сдамся. И пасую до начала столкновения интересов.
Смогла ли я вот так взять и поговорить с мамой Оли Синицыной? Зная о том, как ее дочь шантажирует меня?
Это что-то из серии «психологическое насилие над собой».
– Не стоит. Спасибо. Я… постараюсь убедить Олю сама.
– Уверена, что справишься?
Вечно она во мне сомневается. Вечно упрекает в моей слабости. Так было еще в детстве. Я хотела учиться музыке, поступать в музыкальную школу на класс фортепиано. Мама знала, какой это титанический труд. Она знала все подводные камни. Она сама музыкант! И в то же время она прекрасно знала, как сильно я этого хочу. Более того – у меня были задатки, мне передался ее природный талант на генетическом уровне, у меня имелись все предрасположенности к этому делу! И она все равно задала свой любимый вопрос: «Уверена, что справишься?».
Боже, когда же ты, мама, перестанешь во мне сомневаться?!
Я всегда хотела от нее только одного: чтобы она…
– Давай не будем о работе, – сорвалось с моих губ, – праздник все-таки.
– Хорошо. Поговорим об это потом. Дети еще на занятиях?
– Да, сейчас за ними поедем.
Закончив расчесываться, она взяла свою сумку, ключи и скомандовала:
– Пойдем.
Держа ее под руку, я помогала ей спускаться по лестнице. Ее ноги уже совсем слабые. И сама она слабеет с каждым днем. Мне тяжело смотреть на это. На то, какой она теперь становится, спустя столько лет, после всего того, что с ней произошло в жизни.
– Привет, дорогой!
Она всегда так называла моего мужа – «дорогой», как сына. Она любила его, но совершенно ни черта о нем не знала!
– Добрый день. Давайте я вам помогу.
– Ой, спасибо!
Он закинул ее сумку в салон и одарил нас с мамой сияющей улыбкой.
– Готовы?
– Да, поехали! А то они наверняка нас уже ждут!
Я села на заднее место в салоне, чтобы мама могла вытянуть ноги на переднем пассажирском сиденье.
– Как работа, дорогой?
– Делаем проект инфекционной больницы.
– Слушай, так это серьезное дело! И где она будет?
Мама любила поболтать о работе, о погоде, о всяких бытовых обычных будничных вещах. Всю дорогу до школы они вдвоем только и делали, что обсуждали его новый проект. В такие моменты – смешная мысль – чувствую себя приемным ребенком, словно мой муж – ее родной настоящий сын. А я, так – девчонка-золушка. Глупо ревновать мужа к собственной матери. Очень глупо, знаю, но с такой матерью…
Мысли о детях отвлекали меня. Дочери уже восемь. Сыну одиннадцать. Как же быстро они растут черт побери! Я помню ее еще совсем крохой, в персиковых пеленочках, которые так вкусно пахли… Расти одновременно двух маленьких детей с небольшой разницей в возрасте крайне непросто, но я справилась.
Смотрю в затылок матери и думаю – «не без ее помощи». Она всегда была рядом. Всегда приходила к нам, бросая все свои дела. Всегда звонила. Каждый день. И продолжает звонить. После смерти отца мне тяжело оставлять ее одну. Она всегда рядом, всегда под моим присмотром.
Они уже ждали нас у школы. Светлые хвостики и черная челка. Завидев нас, оба радостно побежали в машину.
Муж вышел, чтобы спрятать их тяжелые рюкзаки в багажник. Там же лежал подарок, поэтому будет неловко, если именинница его увидит.
– Давайте сюда ваши рюкзаки! Долго ждали нас?
– Минут десять назад как закончили! – ответил сын.
– Прыгайте к маме назад!
Они сели ко мне, обняли меня, а потом и бабушку. Муж вернулся в машину и хлопнул дверью.
– У кого сегодня праздник?
– У меня!
– И куда мы едем?
– В кино! В кино! В кино!
Мама добавила от себя:
– Давно не была в кино! Вы как? Как занятия прошли?
Теперь она с мужа переключилась на внуков. К такому тандему я хотя бы не испытываю странных чувств.
– Нормально, – она поправила свое школьное платье, разгладив складочки, – последним занятием была физкультура.
– На улице занимались?
– Ага, бегали. Так еще солнце палит! Все вспотели! Ужас!
– А у нас контрольная по математике была! Мы вечно отстаем от программы! И куда мы так спешим? Только придем на первое занятие, учитель такая: «Все! Достаем листочки! Пишем контрольную! Мы уже отстаем от программы!». А мы еще ничего не начали! И вот опять – контрольная в последний учебный день! Ну, вот, что за подстава?!
– А оценки вам когда скажут?
– Ай! Пришлют по электронке! Освоили ж… технику!..
Всегда смеюсь с него. Такой непосредственный, озорной. И учится хорошо. Не отличник, но я никогда не требовала от него осколков гранита науки в зубах. Мне достаточно того, что он растет хорошим человеком. Отец занимается его воспитанием, делает из него настоящего мужчину, и я сама это вижу. Грех винить мужа, как родителя. Он – прекрасный отец.
Бабушка продолжала общаться с внуками. Она осыпала их бесконечным множеством вопросов. Я видела, как они устали, но… не стала останавливать разговор. Я хочу, чтобы мама общалась с ними как можно чаще. Я не могу лишить ее этой возможности. И тем более сейчас. А дети сейчас разгрузятся после учебы и переключатся, не беда.
Муж включил радио. Передавали что-то по новостям. Я услышала отрывистые слова: «оружие», «взрыв», «частота».
– Эй-эй! – я подалась вперед. – Сделай погромче!
– Да-да, сейчас. Хочешь послушать?
– Да, там что-то серьезное.
Муж сделал радио громче, и женский голос сказал:
– …землетрясение, которое может возникнуть в результате взрыва, охватит не один континент. Под удар может попасть вся Евразия, Африка, Северная и Южная Америки. До Австралии, Антарктиды и Северного Полюса дойдут только остаточные толчки. Землетрясение может уничтожить основные элементы цивилизации, все крупные промышленные и экономические центры, повредить информационные базы Интернета. Но это не самое страшное. Главным побочным эффектом взрыва станет образование, так называемого, Тона – звука, определенной частоты, не подвластной человеческому уху. Данная частота будет составлять звуковые вибрации, способные вызвать серьезнейшие сбои в организме человека. Разрушение центральной нервной системы, кроветворной и сердечно-сосудистой систем произойдут очень быстро. Разрыв стенок центральных артерий приведет к кровоизлиянию в головной мозг и стремительному летальному исходу. По данным специалистов, к Тону не будут восприимчивы звери, а только люди в силу своих физиологических особенностей. Если взрыв случится, то Тон будет править на нашей планете несколько месяцев. Установить точную дату его угасания невозможно. Эксперты говорят, что лишь сильные ливни и грозы смогут создать в воздухе своего рода барьеры, которые будут искажать распространение Тона. Это означает, что во время дождя эта частота не будет обладать своими разрушительными и смертельными свойствами. На данный момент это самое мощное новое оружие массового поражения, изобретенное человечеством за все время его существования. Еще никогда цивилизация не стояла так близко к тому, чтобы уничтожить саму себя. Конечно, все это создано с целью гонки вооружений и обороны стран. Никто не собирается применять его. Но если… система выйдет из строя, планету ждут необратимые катастрофические последствия. К счастью, в проекте задействованы самые лучшие специалисты, которые не допустят возникновения ошибки, а потому само явление взрыва просто исключено.
Муж выключил радио. Впервые за долгое время я услышала от него ругань:
– Доигрались, суки! Простите, дети. Считайте, вы этого не слышали.
– Да, норм, пап! – отмахнулся сын. – У нас в классе еще и не такие словечки говорят!
– А у нас всех идиотов «недоношенными» называют, – вставила дочь.
Впервые я не стала обращать внимания на слова детей. Меня беспокоила эта новость.
– Как думаешь, может что-то случится… неприятное?
Муж тяжело выдохнул, крепче сжимая руль.
– Если случится, мы все умрем.
– Не при детях же! – возразила мама. – Они, конечно, заигрались серьезно со своими военными разработками, но я надеюсь, что люди еще в своем уме, чтобы не позволить катастрофе случиться.
– Если они это создали, значит, уже не в своем уме, – размышляла я вслух.
И тут я услышала испуганный голосок дочери:
– Мама, мы же не умрем?
– Нет, золотце.
Я обняла ее.
– Мы выживем. Я вам обещаю.
Мы прибыли в самый большой торгово-развлекательный центр нашего города – «Феликс».
– Ура! Ура! В кино! В кино!
К счастью, она быстро позабыла о жуткой новости по радио и быстро переключилась на празднование своего дня рождения.
Мы все переключились, словно сменили октаву одним движением пальца.
Первым делом мы взяли билеты в кино, а потом отправились в фуд-корт, чтобы перекусить перед сеансом. У нас еще было тридцать минут свободного времени. Вполне хватит на скорый обед.
Народу, как всегда, толпа. Почти все места оказались заняты, но муж нашел нам всем место на небольшом полукруглом диванчике.
– Вы где хотите поесть?
Дети оглянулись: в фуд-корте представлено целое множество ресторанов быстрого питания из самых разных сетей.
– В «Мак»! Пойдем в «Мак»? – предложил сын.
– Да, в «Мак»! Я очень хочу коктейль! Клубничный!
Я и мама решили остаться за столиком, чтобы присматривать за вещами.
– Что вам взять?
– Мне только кофе и картошку, – попросила мама.
– Может, еще мороженое?
– О, да, давай в рожке.
– Заказ принят! Дорогая?
Я каждый раз прислушивалась к своему организму, пытаясь понять, что он хочет в этот момент времени.
Есть мне совсем не хотелось.
Но чего-то хотелось…
Чай? Слишком горячо. Вода? Слишком просто.
– Молоко.
– Молоко?
Муж выгнул бровь, услышав такой заказ.
– Да, – я оглянулась вокруг, – постарайся мне найти стакан теплого молока. Больше ничего не надо.
– Ладно, я поищу. Как скажешь, милая. Точно больше ничего не будешь? Может, салат или яблочные палочки?
– Нет-нет, спасибо, только молоко.
Странный выбор. Но прямо хочется, черт подери!
– Ладно. Идем, дети, сейчас мы наберем всякой всячины вам.
Он увел детей к кассам.
– Ты как?
Мама положила руку мне на плечо и озадаченно взглянула на меня.
– Плохо стало?
– Нет, что ты! Все в порядке. В полном. Правда. Не переживай.
Я села ровнее, подтянув спину.
– Давайте тебе подложу свитер под спину?
– Давай.
Я знаю, что она не отстанет и будет весь обед пихать в меня этот свитер. Лучше уж сейчас согласиться.
– Вот так, уже лучше. Ничего не болит?
– Нет-нет, просто устала с занятия.
И стоило мне вспомнить про эту маленькую тварь, господи прости, что называю так детей, но иначе тут язык не поворачивается сказать, как Оля Синицына, гори она вечным пламенем, появилась в поле моего зрения.
– О, господи Иисусе…
– Что такое?
Мама быстро перевела взгляд в ту сторону, куда я смотрела, и увидела их: мать и дочь.
– Это же она, да?
– Да, с мамой.
Оля сама нашла нас взглядом и помахала рукой. Ее мама озадачилась, кому она машет, и увидела нас.
– Отличная возможность поговорить с ними.
Проклятье!
Только не сейчас!
– Мам, не надо. Давай потом. Люди тоже пришли отдыхать.
– Ничего страшного. Мы просто объясним ее маме, что Оля еще недостаточно готова для конкурса.
– Мам, не стоит, правда…
– Брось! Сейчас я сама с ее мамой поговорю и все улажу.
О, да, это она умеет…
Но вся проблема в том, что моя мама не знала всей правды, про эту маленькую бестию.
Оля с мамой подошли к нам, чтобы поздороваться.
– Здравствуйте! – первой начала ее мама, Светлана, как я помню. – Не ожидали вас увидеть! Очень приятно! Вы тоже идете в кино всей семьей?
– Да, дети с отцом, выбирают обед в «Макдональдсе», – ответила моя мама.
– О! А мы уже покушали. Вот сейчас еще пройдемся немного по магазинам, и у нас сеанс через полчаса.
Блеск! Эта парочка еще и в одном зале с нами будет!
– У вашей девочки день рождения, да?
– Именно так.
Мои слова прозвучали слишком холодно. Впрочем, я совсем не хотела говорить ни с Олей, ни с ее матерью, но надо взять себя в руки и вежливо улыбаться! Даже если эта маленькая гадина так пронзительно смотрит на меня, будто уничтожить хочет…
– Сколько ей уже?
– Восемь.
– Ох, как чудесно! Оля рассказала про сегодняшнее занятие. Спасибо большое, что согласились с ней позаниматься! Она говорила, что вы думаете о том, чтобы взять ее на районный конкурс.
Вот дьявол! Сами же заговорили!
– Да, к слову, о конкурсе, – в полемику вступила моя артиллерия в лице мамы, – я слышала на аудиозаписи, как играет Оленька. У нее весьма неплохая подготовка, очень академично, точно, но… есть у нее небольшие помарочки.
Только моя мама может придумать такую правдоподобную чушь, как аудиозапись! Гениальная женщина, чего скрывать!
– Помарочки? – Светлана заметно напряглась.
– Рахманинова надо играть очень выверено, очень точно, мелодично, звучно. У него все такие произведения очень техничные, понимаете, лаконичные, тонкие. И любые ошибочки могут быть заметны. А на конкурсах сидят очень… требовательные тетки, они могут к этому сильно придраться.
– Если вы позанимаетесь еще, то я думаю, что она…
– Олечка, послушай меня.
Теперь мама разговаривала с самим дьяволом в юбке, и мне от этого стало совсем дурно, но я заметила, как искра превосходства угасла в глазах чертенка. Ей пришлось перевести взор с меня на мою маму, и лицо Оли Синицыной моментально преобразилось: это лицо позорной двоечницы.
– Ты замечательно играешь. Ты уже начинаешь чувствовать музыку. Мелодично так, да. Это важно. Но есть еще над чем работать: такие маленькие грязные места. Давай-ка мы подумаем о конкурсе в следующем году? Давай-ка ты еще раз получше подготовишься, а?
– Но я думала попробовать сейчас! – вырвалось у Оли.
– Там будет очень серьезная конкуренция и…
О, да, мама! Коронная фраза! Жги!
– Ты уверена, что справишься?
Эти слова, произнесенные устами моей мамы и адресованные этой мрази, стали бальзамом на душе! Так приятно!
Это буквально сделало мой день!
У Оли не нашлось никакого ответного оружия против слов и взгляда моей мамы. Она умела вести подобные разговоры и вступать в конфронтации, не создавая открытого эмоционального конфликта.
– Может, так будет даже лучше?
Светлана прислушалась к нам. Оля в ужасе взглянула на мать, как на предателя Родины.
– Сама подумай: уже лето, надо отдыхать. А в следующем году еще лучше подготовишься и с полными силами поедешь на конкурс, да? Сегодня же не наступит Конец Света!
– У нее есть все шансы его выиграть, если еще годик позанимается, – изюминка на торте от моей мамы.
Она ее съела! С потрохами!
Оля Синицына ничего не может сказать, а только пыхтеть и краснеть!
– Спасибо вам большое, – Светлана сама закрыла тему, – так и поступим. Поедем в следующем году, да, Оля? Хорошего вам дня. Нам еще нужно успеть в пару мест…
– Хорошего дня вам! Отдыхайте! – во мне пробудилось спокойствие, которое помогло это сказать.
– Передайте от нас поздравления с днем рождения!
– Обязательно!
Оля Синицына уходила прочь от меня со своей мамой, но в один момент… эта коварная сопля обернулась ко мне и сделала такой жест: провела пальцами одной руки по внутренней стороне предплечья другой. Этот жест… словно она ранила себя, разрезая вены на руке.
Вот тварь!
– Так это делается, – мама переключила все внимание с Оли на себя, – я же говорила, что нужно просто мне с ними поговорить. Ничего же страшного не произошло. Никогда не бойся брать и разговаривать с людьми. Просто объясняешь спокойно, что и как.
– Ты это сама придумала про аудиозапись или кто помог?
– Ой, да будет тебе! Они же поверили!
Да, это моя мама.
Я хотела что-то ответить ей, но дети с мужем вернулись. Вернулись с двумя черными подносами, полными всякой еды.
– Ого! Целый пир! И вы это все съедите?
– Да, запросто! – отмахнулся сын.
– Я начну со своего коктейля!
– А может, лучше сначала поешь чего-то теплого? Картошечки, например?
– Мама, – я положила руку ей на плечо, – пусть ребенок ест, что хочет.
– Да, ты права. Кушай, золотце.
Муж поставил передо мной стаканчик с молоком.
– Нашел? Как?
– Представляешь, где? В пиццерии!
– Ой, спасибо большое!
Я привстала и поцеловала его в щеку.
Дочка уже вставила трубочку в стаканчик с коктейлем, сын радостно поглощал бургер, из которого неумолимо вываливалось все содержимое, мама облизывала тающее мороженое с рожка, а муж открывал всем коробочки с соусами для картошки.
У меня было молоко.
– Всем приятного аппетита! – пропела дочка.
Мы пожелали ей того же в ответ, поздравив с днем рождения.
Этот день становился лучше. Да, у него было не самое удачное начало, но сейчас, находясь среди своей семьи, среди счастливых детей, мне намного комфортнее и спокойнее.
Я не спеша делала маленькие глоточки молока и заметила, что сын стреляет куда-то в сторону взглядом. Вместе с этим он внезапно перестал есть бургер и поспешил вытереть лицо салфетками.
– Что-то случилось, сынок?
Он отрешенно поднял на меня глаза.
– Эм-м… нет.
Но я же вижу, что его что-то гложет!
Дочка бросила взгляд в сторону и заулыбалась, будто обо всем догадалась:
– А-а… я поняла!
– Молчи! – сын подался вперед.
– Я что-то пропустил? – вступил отец в полемику.
Дети грозно смотрели друг на друга.
– Не смей говорить, – сын процедил это сквозь зубы.
Его сестра только захихикала в ответ.
– Так, что происходит?
Кажется, только от бабушки они не смогут ничего скрыть.
– Почему ты так говоришь с сестрой, молодой человек?
О, пиши «пропало»! Если мама начинает так выражаться, то дело дрянь.
Дочь начала сильнее хихикать.
– В чем дело?
Мальчик сдался, обреченно выдохнул и опустил плечи:
– Там стоит Катя.
– Катя? – переспросил муж.
– Это девочка из его параллели, – дочь бесхитростно раскрыла все секреты брата, – она ему нравится.
Но сын не стал даже ругать сестру, огрызаться или как-то отрицать ее слова. Он и сам был готов во всем нам сознаться.
– А ты с ней общаешься? – осторожно поинтересовалась наша бабушка.
– Он даже подойти к ней боится, – ответила за брата сестра, – они и не знакомы толком.
– Тогда это можно исправить! – муж взбодрился. – Готов сейчас это сделать?
– Сделать что?! – его изрядно напугали слова отца.
– Пойдем и познакомимся с ней. Я тебе помогу. Она вроде как с отцом пришла. Пройдем мимо и сделаем вид, что ты узнал ее, решил поздороваться, а дальше я заговорю ее отца, пока ты будешь с ней знакомиться.
Иногда я поражаюсь «изобретательности» мужа! Интересно, во время знакомства со мной он проворачивал подобные хитрости?
– Не хочу!
Сын отвернулся от нас, сложив руки на груди.
– Эй, давай, смелее. Я же буду рядом. Иначе вы так и не пообщаетесь до начала учебного года. А так у тебя появится возможность погулять с ней летом. Что скажешь?
Он умел убеждать. Он умел приводить «вкусные» доводы, на которые с легкостью ведутся.
Я видела, что сына зацепила эта мысль: погулять с Катей летом. Он наверняка сам этого очень сильно хотел.
– Ну, как? Согласен?
Сын вытер губы еще раз, стерев с них соус от бургера, потом сделал пару глотков «колы» через трубочку и дал ответ:
– Пошли. Только не позорь меня.
Муж весело расхохотался на это.
Двое наших мужчин встали из-за стола и отправились покорять сердце Кати своим хитроумным дьявольски-коварным планом.
– Ну, что?! – дочка бодро подпрыгнула. – Делаем ваши ставки?
Мы втроем дружно посмеялись.
Подглядывая за мужчинами, мы видели, что они действительно общаются с Катей и ее отцом. Вроде, у них все идет неплохо. А девочка симпатичная, миленькая, надо признать. Неужели, у моего сына будет такой же хороший вкус, как и у его отца?
Не польстишь сам себе – никто не польстит.
– Я хочу тоже мороженое! – внезапно воскликнула дочь.
– Давай я тебе дам денег. Купишь сама?
– Да, давай.
Пока я доставала деньги, она взяла с собой бумажный кораблик.
Я дала ей двести рублей.
– Спасибо, мамуль! Я скоро!
– Берешь кораблик с собой?
– Ага!
Порой детям не надо задавать лишних вопросов. Это их мир и их увлечения. Она всегда любила собирать бумажные кораблики и постоянно их с собой везде таскала.
Она пулей оставила нас и побежала к кассе «Макдональдса». Вскоре к нам вернулся муж, а сын остался беседовать с Катей.
– Как там все? – спросила я.
– Порядок. Вроде общаются. Она – славная девочка. Симпатичная.
– Ты оставил их?
– Ага, отец решил отойти по своим делам, пока они там общаются. Я сказал, что присмотрю за ними.
Муж сел на свое место и посмотрел в сторону ребят.
– Вот! Сижу и присматриваю!
Оставить их наедине и не создавать для них неловкую ситуацию своим присутствием – лучшая идея, надо признать.
– А где…
– Ушла за мороженым.
– Понял.
Этот день становился лучшим днем для всех нас. Мама избавила меня от участия Оли Синицыной в конкурсе в этом году. Дочь наслаждалась своим праздником. Сын наконец познакомился с девочкой, к которой долгое время неровно дышал.
Я могла расслабиться и вздохнуть с облегчением после тяжелого учебного года. Сейчас выпью молока, сяду в кресло в кинотеатре и просто отключусь от этого мира…
Но в этот момент…
В момент радости, веселья и безграничного счастья, в момент спокойствия и удовольствия, о котором я мечтала так долго и так неистово… стаканчик молока покачнулся…
Спокойный и прекрасный мир содрогнулся.
Стаканчик перевернулся, и молоко разлилось.
