Илья Андреевич Беляев
Отрочество. Автобиография… почти. Книга вторая. Цикл «Додекаэдр. Серебряный аддон»
Откуда ни возьмись, появилась та же бабка с той же тряпкой. Только на сей раз она догоняла медвежонка, а не наоборот, как это было раньше. Ревизоры остановились и в недоумении поглядели на убегающих.
– Это зоопарк? – спросил он.
– Может быть.
– А что мы здесь делаем?
Она долго думала, а затем сказала:
– Не знаю.
– Может, пришли посмотреть на зверушек?
– Может, но вряд ли.
– Да? Интересно. Тогда, где мы?
– Вряд ли…
– Что?
– Может быть…
– А-а-а!
Так, неся какую-то тарабарщину, они вышли на улицу. Их моментально обдало морозным воздухом, и уже через несколько минут они чувствовали холод во всем теле. Мокрая одежда совсем заледенела, и попытка снять ее оказалось трудной задачей.
Все еще плохо соображая, Наталья Семеновна осмотрелась вокруг и остановилась на табличке с надписью «Цирк «Мечта».
– Это цирк!
– Да? Интересно. Ты уверена?
– В этот раз – да. Там висит табличка.
Как ни смотрел мужчина, как ни напрягал свое зрение, так ничего и не смог разобрать, так как саму табличку и не нашел.
– А у нас есть машина? – вдруг спросил он.
– Похоже, что да. У меня ключи!
Он улыбнулся и подошел к одиноко стоявшей «Audi». Женщина нажатием кнопки отключила сигнализацию, и они, сев на мягкие удобные сиденья, наконец-то смогли по-настоящему расслабиться. Включилась печь, и жизнь вновь для них показалась раем.
Наталья Семеновна села за руль, а Николай Алексеевич через стекло смотрел на улицу. Там шел еле заметный снег. Его маленькие белоснежные пушинки не спеша сыпались с неба и покрывали всю землю, делая ее поистине великолепной. Со дня на день должен был обязательно ударить мороз и окутать все деревья настоящими, несдуваемыми ветром, шубами.
Посмотрев налево, Николай Алексеевич увидел ребятишек, играющих в снежки, лепящих «снежных баб», катающихся на санках… Он почему-то прослезился. Видимо в это мгновение вспомнил и свое детство, вот такое же озорное и веселое. А может, у него все было по-другому? Может, и не было у него такого детства? Может, из-за этого он и пустил одну единственную скупую слезу, свидетельствующую о неудачном детстве? Как бы там ни было, этого мы никогда не узнаем.
Он очнулся от своих мечтаний только тогда, когда почувствовал какой-то толчок. Тряхнув головой, мужчина сначала посмотрел на свою партнершу, а потом вперед. То, что он там увидел, заставило удивиться даже его, почти безучастного ко всему происходящему. Оказывается, этот удар был ничем иным, как столкновением с другим автомобилем – «Запорожцем», у которого задняя часть оказалась приплюснута сантиметров на тридцать – сорок. Сидящие в "Audi" не растерялись, так как столкновение с «Запорожцем» было для них не проблемой. Но совсем скоро им пришлось убедиться в обратном!
Женщина вышла из машины, прошла немного вперед, посмотрела на свою автомашину, затем на чужую и, как будто вспомнив «дела давно минувших дней», заговорила:
– Так, эй, вы там, в драндулете! Посмотрите, что вы наделали! Вы испортили мою новую машину! Это так не пройдет. Платите или же сейчас вызываем милицию!
Двери синего «Запорожца» открылись, и из него вышло двое мужчин лет под двадцать пять-тридцать, крепкого телосложения, в темных очках, таких же куртках и джинсах.
– Что за базар, лохудра? Нам послышалось, или ты действительно что-то каркала?
Наталья Семеновна остолбенела, не зная, что произнести. Она никак не подозревала, что в автомобиле окажутся эти двое. Кто-нибудь безобидный и беззащитный, с которого с легкостью можно было сорвать деньги, но теперь эта идея полностью провалилась, и все мысли были направлены на то, как бы лучше и быстрее слинять отсюда куда-нибудь подальше.
– Вы… испортили мне ма… машину! – испугавшись, произнесла она, посмотрев на мужчин.
– Не гони балду, мымра! Ты вообще кто такая, чтобы «грузить» на нас? – спросил один.
– Кто я такая?
– Да, кто ты такая? – добавил другой.
– Кто такая?
– Кто?
– Я?
– Ты!
– Действительно, а кто я такая?
С такими словами, она посмотрела на Николая Алексеевича, который полез за ответом в свою сумку и вытащил оттуда удостоверение, в котором прочитал, что он является ревизором. «Та-а-ак! – подумал он. – Если я ревизор, значит и она тоже! Все-таки она является моей напарницей. Вроде бы!»
– Мы ревизоры! – сказал он и вышел из машины.
– Оба! Гляди, Колян, мы ревизоров подцепили.
– Не фига себе. Это тебе не те хмыри, что попались нам в прошлый раз. С этих много бабок содрать можно.
– Да, Колян, «котелок» у тебя варит на полную катушку. Хорошо ж ты запомнил мои уроки, братан!
– Ну, так… мы пойдем? – спросила Наталья Семеновна и, не дождавшись ответа, направилась обратно к своей машине.
– Э-э-э, стоп! Так не пойдет. За авто кто платить будет? Крестный папа?
– А что мы? Мы вообще ни при чем, – отозвался мужчина.
– Смотри, Димон, они слинять хотят!
– Это мы еще посмотрим.
С такими словами они подошли к автомобилю ревизоров и, достав из-под курток железные полуметровые дубинки, стали молотить ими по всей «Audi».
После первого же удара треснуло лобовое стекло и разлетелось на мелкие осколки, осыпав ими сидящих внутри людей…
Так, перебив все имеющиеся стекла, включая зеркала и фары, двое занялись обшивкой. Приблизительно минут через десять вся машина превратилась в мятую банку из-под пива или чего-то подобного: с выбитыми стеклами, кривой крышей и прогнутым капотом.
Разделавшись с «консервной банкой», как они называли эту машину, люди попытались проникнуть внутрь и забрать свои деньги, но дверь не открывалась: видимо, при ударах ее заклинило. Тогда, поднатужившись, тот, который был Димоном, потянул дверь на себя и… сняв с петель, отбросил в сторону.
Ревизоры явно перепугались и искоса стали поглядывать на качков, пытаясь угадать их последующий шаг, но те, как ни в чем не бывало, немного пошарили по машине и «выудили» из-под заднего сиденья небольшую черную сумку. Открыли и обнаружили деньги. Пересчитали. Оказалось двадцать шесть тысяч рублей. Похлопав женщину по плечу, Колян произнес:
– Ну вот, всего-то делов! А вы не хотели сами отдавать. Все равно пришлось!
– За это хвалю! – подхватил разговор Димон. – А теперь прощайте! У нас еще «стрела» с местными! Так что «базара» с вами больше не будет. Живите!
Качки сели в свою машину, если можно было ее так назвать, ведь, по их мнению, даже «Audi» не автомобиль, и укатили. Мужчина и женщина переглянулись, проглотили комок в горле и, расслабившись, посмотрели на свое бывшее средство передвижения, которое в данный момент представляло груду металлолома, предназначенного исключительно на свалку.
Заведя с пятого раза развалюху, Наталья Семеновна в полголоса произнесла:
– Это… уму непостижимо! Такое с нами совершить…
– Чтобы я хотя бы еще раз пришел в этот цирк… Нет уж, увольте! Ноги моей больше не будет на этой земле. Пусть другие с ними разбираются, а мне еще пожить хочется. И вообще, мне давно пора на пенсию!
– Да? А жить-то ты на что будешь?
– На старые сбережения.
– И получать шесть тысяч в месяц?
– А что тут такого?
– Ничего, но прежде, чем ты покинешь меня, – выплати те двадцать шесть тысяч, что унесли эти бугаи! Я же тебе говорила, что деньги следует спрятать получше, а ты: «В подкладку, в подкладку»! Лучше бы мы не получали сегодня зарплату!
Так они и уехали от цирка, совершенно измученные, мало что соображающие, без денег, машины, в самом наихудшем настроении.
Где-то далеко впереди их остановил милиционер и, по всей вероятности, вдобавок ко всему пережитому, оштрафовал их, но меня это больше не касалось. Я выполнил свое задание, сделав все так, как и хотел с самого начала. На этот раз мне никто не помешал: ни вездесущая Вероника, ни кто-либо другой. Все прошло без сучка, без задоринки!
* * *
Приведя комнату директора в первоначальное состояние, я вышел в коридор, закрыв за собой дверь на ключ, используя вместо ключа скрепку, всегда висевшую на джинсах. Вокруг никого не было: все охранники, уборщики, медведи и тому подобные разошлись по своим местам, и теперь все выглядело уныло и веяло скукой. Совсем другое дело, когда шла репетиция или выступление…
Оказавшись на улице, я как бы сбросил с плеч огромный камень-валун, придерживающий меня до этого и не дающий покоя.
Охрана вновь куда-то запропастилась, и мне не составляло особого труда незамеченным выскользнуть за пределы цирка, и уже через минут пять-семь я находился у остановки в ожидании трамвая, который долго не появлялся. Когда же он прибыл вся толпа, морозившаяся до этого, мгновенно загрузилась в него, и он поехал, временами раскачиваясь из стороны в сторону. Сначала в нем было немного холодновато, но потом стало так невыносимо душно, что пришлось даже открыть окна.
Разглядывая пассажиров, я нечаянно наткнулся на знакомое лицо Елены Корабовкиной, которая так же меня заметила и, улыбнувшись, кивнула головой. Я поступил также и продолжил осмотр. Кроме нее, все остальные пассажиры были мне незнакомы, и я не стал обращать на них внимания.
Как и предполагалось с самого начала, Лена ехала не одна, а со своими одноклассниками и учительницей. Видимо, в кинотеатре смотрели какой-то познавательный научный фильм. Наши тоже должны были что-то смотреть, но у меня на все их походы просто не было времени, тем более сегодня, в этот ответственный для циркового коллектива день. Выйдя на конечной остановке, вся толпа учеников разбрелась по домам, видимо, последовали моему примеру.
Оставив далеко позади всю эту толпу людей, я стал приближаться к своему дому, надеясь на то, что мои предки уже пришли со дня рождения и наконец-то будет что поесть. Сам я не любил готовить, но из-за их отсутствия это приходилось делать постоянно, однако я не жаловался и все делал так, как считал нужным. Получалось намного вкуснее.
Все мои подозрения не оправдались – их по-прежнему не было дома. Тогда было решено несколько часов вздремнуть на диване, ничего и никого не трогая. Но даже и этого мне сделать не удалось! Пришли все мои друзья, участвовавшие в операции под кодовым названием «Вихрь-антиревизор» – все шесть человек. У каждого в руке находилось по сумке.
– Мы вовремя? – спросил Сергей.
– Конечно! Вы всегда вовремя!
– Мы так и знали, что ты не откажешь составить нам компанию, – сказал Леша.
Все зашли, сняли куртки с ботинками и, пройдя в зал, стали распаковывать свои вещи. У каждого в сумке оказалось что-то съестное: колбаса, тушенка, мясо, картошка и многое, многое другое. У Сашки оказались четыре полуторалитровых бутылки пива. «Хорошо подготовились», – подумал я и послал Мишку на кухню что-нибудь приготовить.
– Ну, теперь рассказывайте, как прошел маскарад! – обратился я ко всем в ожидании веселого рассказа.
Выслушав все с большим интересом, мы перешли к обеду, который растянулся почти на два часа из-за постоянных разговоров, отвлекавших от весьма нужного дела.
– Это просто наглость! – возмутился Мишка. – Загримировали меня под старушенцию и все исключительно для того, чтобы надавать этим двум тряпкой по физиономиям.
– Зато скучать не пришлось. Все время с медведем возился, – сказал я.
– Не видать бы его сто лет! За ним столько убирать пришлось! Кучи по всем коридорам лежали. Наелся меда, вот и прорвало его.
– Меда? Какого меда? – удивился Леша. – А то меня с вами не было, я этих двух ваших местных секьюрити отвлекал. Ну и побегал же я. Еле выход из тех джунглей нашел. Чуть не поймали!
– Тебе еще повезло. А мне, для того чтобы медведь бежал исключительно за мной, дали в руки мед и… вперед по коридору! Так, я пока бежал, полбанки съел. Теперь только живот болит.
– Повезло! – протянул Леха
– Повезло? Да мне целый день в местах не столь отдаленных сидеть пришлось…
– Ха-ха, подумаешь! Ну, посидишь там день, ну, попыхтишь, и все, а мне машину чинить нужно! Эти ж двое так в нее врезались, что помяли все, что только могли.
– Ты же деньги получил! – выкрикнул Сергей, разлив свой напиток.
– Все равно обидно!
– А лично мне вся эта затея очень даже понравилась, – вступил в разговор Димка.
– Конечно! – обиделся Леша. – Тебе ж дали роль «нового русского», как и Сереге, а не преступника, за которым гоняются два милиционера.
– Чего же ты молчал? Твоего героя и я мог бы сыграть! – сказал Сергей, опустошая вторую тарелку с картошкой. – У меня бы получилось намного лучше.
– Но вам не пришлось бегать с медом! – вклинился в разговор Мишка.
– Да ладно вам ссориться, – стал успокаивать их я. – Вот «Макар», к примеру, был Батько Вспыхвинский и ничего, не жалуется.
– Ладно, хватит об этом. Вы все справились с заданием великолепно! По вам театр плачет! – я поднял кружку. – Скажу только одно! Они надолго запомнят этот цирк и «заместителя директора», от которого следует держаться подальше, да и от всего этого комплекса тоже. У нас получилось сделать то, к чему мы стремились. Все произошло намного лучше, чем я ожидал. Теперь никто не сможет причинить цирку вреда. Никто! С этого момента он полностью оплачивается государством. И теперь у меня больше шансов разобраться в сложившийся ситуации между артистами. С ними тоже что-то не то. Итак, с первой театральной удачей!
Все опустошили свои кружки и продолжили разговор, затянувшийся до восьми вечера. За это время мы переиграли во все игры, имеющиеся в моей квартире. Разбогатев на восемьсот рублей, «свистнутых» у ревизоров, я вышел из игры и занялся своим делом, оставив друзей в зале и удалившись в другую комнату.
К десяти все было съедено и выпито, и так как моих друзей ничего здесь не задерживало, то решено было расходиться по домам и оставить меня мыть грязную посуду в одиночестве. Выходя, Сергей крикнул:
– Если что – звони! Лично я приду на помощь всегда! Можешь на меня рассчитывать!
– Буду иметь это в виду. Но если что, вы мне понадобитесь все. Как вы смотрите на это?
Все закивали головой и скрылись в лифте.
Справившись за полчаса с горой посуды, я, наконец-таки, смог отдохнуть и обдумать все дальнейшие планы относительно цирка, так как во всем остальном пока еще был порядок. «Значится так, – подумал я, кладя одну ногу на другую и глядя в потолок. – Перво-наперво, мне нужно каким-то образом угадать «таракана» и подловить его на месте преступления, что почти невозможно, так как он не оставляет никаких следов. Ведь как ни искал Сергей Дмитриевич чего-нибудь на шесте, на трапециях, на батуте – ничего не нашел, но когда же-нибудь этот кто-то проколется, и тогда уж пусть держится от нас подальше. Час его расплаты будет близок! Ох, как близок! А пока за недельку-другую присмотримся ко всем участникам, может, что и узнаем…» Повернувшись на другой бок, я моментально уснул.
Сон, приснившийся в этот раз, был какой-то странный, не похожий на те, что снились раньше. Первый раз за полгода в своем подсознании возник цирк, его участники и тот, кто делает все эти пакости. Мы нашли его, разоблачили, швырнули в лицо неоспоримые доказательства его вины… И жизнь показалась нам малиной!
Я вскочил с кровати, обдумывая все увиденное. «Неужели я сумею найти его или ее? Неужели это произойдет? Господи, помоги мне!» Через минуту зазвенел будильник, оповещающий, что нужно вставать и собираться в училище, хотя и сегодня можно туда не ходить! Делов-то – куча!
Хорошенько поразмыслив, я все же согласился, что идти надо. Одевшись и собираясь уже выходить, мне на глаза попалась вчерашняя газета, которую так и не удалось прочитать. Немного подумав, я взял ее в руки и вышел из квартиры, закрыв дверь на ключ. До трамвайной остановки было еще достаточно далеко, как и лишнего времени, так что хоть чем-то можно заняться, вот я и решил почитать газетку. Открыв ее на рубрике «Тревожная неделя», я прочел следующее: «Вчера (то есть во вторник), около микрорайона Переносицено был совершен «наезд» на местную братву пахана Миколы: пять сотрудников милиции доставлены в больницу с переломами и травмами различной степени тяжести. Из группировки не пострадал никто! Вечером, того же дня, водитель «скорой помощи» совершил наезд на переходящего в неположенном месте мужчину шестидесяти лет. Личность потерпевшего устанавливается! Автомобиль «скорой», не заметив нарушение ПДД, скрылся в неизвестном направлении, выбросив в окно к пострадавшему коробку обезболивающего и кислородную маску». «Ну, дела! – подумал я. – Опасно жить становится. Все так и норовят друг друга свалить с ног!»
Оставшуюся часть газеты я от скуки дочитал в училище, так как ничем полезным мы там не занимались, а просто сидели и балдели, не зная, что придумать. В таком режиме прошло все время – скучно и неинтересно.
Уже сейчас стало заметно, каким коротким становился день. С сентября он уменьшился приблизительно часа на два, если не больше. Особенно это замечалось вечером или рано утром. Это и понятно – зима все-таки. Но сегодня она совсем разошлась и, по-видимому, решила засыпать город снегом, который начался часов в шесть утра и все шел, шел, шел… Затем превратился в метель, из-за которой нельзя было различить даже рядом стоящего дерева. Но даже эта белая пелена, застилающая все вокруг, не заставила меня сидеть дома, и к шести часам я находился у Никольских ворот, пытаясь разобрать, в какой стороне находится шатер.
Быстро определившись, я выбрал нужную дорогу и не спеша пошел, насвистывая какую-то знакомую мелодию. Как всем вам уже давно стало известно, охраны, как всегда нигде не было. Видимо, испугались снегопада и сидели где-нибудь в «коморе» – чай пили. «Ладно, сегодня это им прощается. Надеюсь, «тараканы» не дураки, в такую погоду ничего предпринимать не будут! Или все-таки сделают что-то? Ничего, поживем – увидим; не увидим, так услышим; не услышим, так унюхаем; как не крути, а мы все равно узнаем имена этих «террористов чеченского происхождения».
Я обошел шатер вокруг и ничего подозрительного не обнаружил. Наоборот, заметил, что к сегодняшнему дню заделали ту дыру в куполе, оставленную на память Евгенией, хотя та никуда от нас не собиралась уходить. Нет, вру, она уже месяца три как сообщала нам о том, что надумала поступать в московское цирковое училище, но это не сейчас, конечно же, а лет так через пять, может чуть раньше, а может, и позже.
Никто не может представить нашего цирка без нее, ну разве только кроме меня. Мне все равно, уйдет она или нет! Эта девочка много лет прозанималась здесь и все к ней привыкли. Она помогала всем: как правильно построить тот или иной номер, как правильно научиться делать тот или иной трюк… Жаль, что нет обратного процесса, особенно тогда, когда она нуждалась в чьей-либо помощи. Только Алексей откликнулся, и то после того, как ему подсказали. Так вот, Евгения Фоменкова – одна из лучших участников. Уйди она сейчас, и цирку практически нечего будет показывать! Да, есть Настя! Да, есть Вероника! Есть я, в конце концов, но этим-то сыт не будешь! Зритель любил новые номера, новую программу, а у нас только Евгения стремилась научиться чему-то большему, пополнить свой репертуар изученными и только что отрепетированными трюками. Только она, вместе с Анастасией разучивала новые номера и внедряла их в цирковую программу!
Но в последнее время с ней творилось что-то странное. Она уже не могла с легкостью делать свои известные трюки и всегда перед началом репетиции разминалась, что раньше почти никогда не делала. Видимо, она выросла, и ее внутреннее строение начинало мало реагировать на все перевороты и колеса.
Подойдя к одному из заснеженных окошек, я прислушался в надежде разобрать голоса, так как надеялся, что это кабинет директора, но иногда и я ошибался. Оказалась – гримерная Вероники, Ольги и прочих девчонок. Хотя я практически ничего не видел, но зато все прекрасно слышал, а их голоса я не мог спутать ни с какими другими. Вскоре я понял, что они там были не одни. Кто-то еще присутствовал в комнате. Но кто?
Я прислушался и сразу же узнал голос Насти. Как всегда, она говорила медленно, тщательно выбирая слова. Кроме нее здесь находились Ольга, Вероника и, как ни странно, Евгения.
– Как ты? – спросила Настя, по всей вероятности обращаясь к Евгении.
– Да вроде ничего, хотя было сложно, но я оправилась и от второго падения.
– Не завидую я тебе, – произнесла Вероника, – не хотела бы я оказаться на твоем месте в ту минуту. Я, конечно же, не прочь полетать, но не до такой же степени. С таким успехом я могу спрыгнуть без страховки со своего балкона четвертого этажа. Эффект, по моему мнению, будет одинаковым.
– Это все хорошо, – вступила в разговор до сих пор молчавшая Ольга, – но как Алексей? Провел он тебя до дома?
– Да. Оказывается, мы живем на одной улице, но у меня дом сорок, а у него – восемьдесят. И почему мы раньше вместе не ездили?
– Он тебя провел до квартиры? – не унималась Подчечуйкина.
– А как же! Сама бы я ни за что не дошла. В тот день у меня так разболелась голова – думала, совсем плохо будет.
– А в квартиру он к тебе зашел?
– Слушай, Ольга, не мешай ты человеку! – не выдержала Колошина. – Не видишь, что ли, она не хочет об этом говорить, а ты все лезешь и лезешь. Ну, куда это годится? При тебе вообще нельзя говорить на такие темы!
– Но…
– Она права, – подтвердила Настя. – Нельзя задавать столько личных вопросов в один день. Всегда нужно иметь терпение. Сегодня – один, завтра – другой, так и узнаешь все в мельчайших подробностях.
– Чему ты ее учишь? Она еще маленькая!
– Маленькая? – обиделась Оля. – Ты на Настю посмотри! Ей двенадцать, и ты будешь говорить про то, что маленькая я?
– Девочки, может, не будем сегодня ссориться? – сумела вставить слово Женя.
– Действительно, и чего мы распылились? Давайте лучше продолжим спокойную беседу о том о сем.
– А может, о Жене и Леше?
– Нет! – в один голос сказали все остальные.
– Ладно, ладно. Я просто предложила.
Больше мне здесь слушать было нечего, и я по памяти старался вспомнить, где же все-таки находится окно комнаты директора, то есть Сергея Дмитриевича. Ровно через десять минут, а точнее сказать в шесть-пятнадцать, мне посчастливилось и после очередной неудачной попытки я все же нашел то, что искал. Видимость так же оказалась нулевая, но звук, как всегда, на высоте.
– Нет, ты только представляешь! Государство, то есть мэр нашего города, обязуется в течение тридцати лет полностью оплачивать наши любые расходы!
Столько радости в голосе директора я не слышал никогда и, похоже, никогда больше не услышу. Это, пожалуй, был единственный момент, когда Сергей Дмитриевич в открытую высказывал свои чувства, хотя лицо я его так и не увидел, а хотелось бы.
– Господи, неужели они на это пошли?
В голосе Любови Васильевны было столько же радостных чувств, даже может быть и больше, чем у ее мужа.
– Да, да, они сделали это!
– Не может быть! Я до сих пор в это не верю. Это… это чудо какое-то… У меня просто нет слов!
– А у кого они есть? Здесь вообще в последнее время творится неизвестно что, но чтобы такое…
– Это все за пределами моего понимания, просто фантастика!
– И не говори, – подтвердил он.
Кто-то зашуршал бумагами, по всей вероятности, Сергей Дмитриевич, так как заговорил именно он.
– Бесплатная аренда, бесплатное отопление, водоснабжение, свой собственный персональный автобус и многие другие льготы. У меня нет слов!
– У меня тоже.
Услышав все, что было нужно, я отошел от холодного замерзшего окошка, с красивым узором на стекле и в почти полном мраке стал приближаться ко входу в шатер. Его я нашел быстро, так как над дверью висела лампочка, освещающая все на расстоянии около пяти метров.
Постояв еще недолго на морозе, и вдыхая колкий воздух, я все же вошел внутрь, не желая больше просто стоять и ждать неизвестно чего. Внутри коридор, как всегда, был освещен многочисленными лампочками дневного света. Он как раз проходил почти через все гримерные в шатре и по нему время от времени пробегали участники цирка. Я посмотрел на часы – без пятнадцати семь. «Давно бы пора им собраться! А то совсем дисциплины нет никакой. Когда хочу – прихожу, когда хочу – ухожу! Что это такое? Распустились тут».
Через минут десять мы все по просьбе Любови Васильевны собрались на манеже и стали ждать руководителей. За то время, что их не было, я стал рассматривать присутствующих, прислушиваясь и приглядываясь к ним, в надежде узнать о каждом что-нибудь больше. Слева разговаривали Вероника, Евгения и Настя, справа – Елена, Анна и Ольга. «К кому бы прислушаться? – подумал я, переводя взгляд с одной троицы на другую, и решил, что сегодня это будет первая, так как во второй никто бы до такого не додумался. – А может, я ошибаюсь в выборе? Ничего, проверим всех. За нами не заржавеет!» Я полностью сконцентрировался, отбрасывая лишний ненужный шум.
– Сегодня к нам должна приехать моя двоюродная сестра, – говорила Вероника, не подозревая, что их подслушивают, – поэтому Кеша не пришел, а ты: «Где он? Где он?» Где надо! На вокзале.
– Правда? – не поверила Настя.
– А как же, стану я тебе врать по таким пустякам.
– Да кто тебя знает, характер у тебя «будь здоров»!
– Да ладно, это только иногда, когда я в плохом настроении…
– Ой, только не надо скромничать! – вступила в диалог до сих пор молчавшая Евгения. – Иногда – это тогда, когда ты нервничаешь, а нервничаешь ты часто.
– Кто бы говорил!
– В отличие от тебя, у меня все в порядке, хотя всех можно вывести из себя, даже меня.
– Вот-вот, именно!
– Может быть, хватит спорить? – спросила Настя. – Расскажи лучше что-нибудь о сестре!
– Например?
– Откуда она и зачем приезжает?
– Она из Токио.
– Откуда? – переспросили обе девочки, не веря сказанному.
Да и я, честно говоря, удивился. Я ожидал все что угодно: Москва, Мурманск, Камчатка, Северный Полюс в конце концов, но об этом даже и не подумал, так как не предполагал, что из этой нации кто-нибудь окажется ее сестрой. Да я вообще только что узнал, что у нее есть сестра. «Ну и семейка! – подумал я. – Не удивлюсь, если у них троюродный брат из племени Майя. Вот радости-то будет! Русский, японец и индеец – хорошее сочетание».
Девочки тем временем как бы «разморозились» от только что услышанных слов и, не скрывая нарастающее любопытство, стали расспрашивать все в мельчайших деталях, так как время пока позволяло.
– Из Токио она приедет. А что такого? Практически у всех есть двоюродные-троюродные сестры-братья, живущие неизвестно где, на разных концах земли, так что я считаю, нет ничего удивительного в том, что Марина из Токио.
– Марина? Я-то думала она какая-нибудь Кавазаки Юсамоги или, к примеру, Бариени Чин-Хин-Хуа! Чем не фамилия и имя?
– Ну, ты загнула! По твоему мнению что, в Китае нет иммигрантов из других стран? Да предостаточно. Марина – одна из них. Ее еще в десятилетнем возрасте увезли туда родители, а теперь она хочет вернуться в Россию навсегда.
– А сколько ей? – поинтересовалась Евгения.
– Двадцать шесть было.
– А-а-а, так бы сразу и сказала. Я-то думала ей столько, сколько нам.
– Еще чего. Если бы она была в нашем возрасте, откуда взяла бы денег на переезд? Или вы думаете, что в Токио они сами с неба сыпятся?
Больше я не хотел слушать ни о Токио, ни о сестре, ни о чем-либо еще. В сборе информации я продвинулся не более чем на шаг вперед. Это меня не устраивало. Мне нужно было что-то большее, чем просто сидеть и прислушиваться ко всем и к каждому. Я понял, что не найди я «тараканщика», «несчастные случаи» будут продолжаться, и если пострадает весь коллектив, будет уже моя вина в том, что я не успел вовремя остановиться и найти того, кто все это делает. Нужно было поторапливаться в своих рассуждениях, но как раз в тот момент, когда я собрался с мыслями, на манеж вышла Любовь Васильевна с Сергеем Дмитриевичем. У обоих «до ушей» радостные улыбки, глаза блестели, настроение – наилучшее из всех, что я когда-либо видел. В общем, все шло так, как должно идти, даже намного лучше.
Они остановились почти рядом с нами, и первой заговорила руководитель цирка:
– У меня для вас две очень хороших новости! Первая – администрация города, наконец-то, решилась на то, чтобы всерьез заняться нашим спонсированием и выделила нам автобус, и вторая – в воскресенье, мы уезжаем на собственном автобусе в Вязьму на весь день. С сегодняшнего дня, мы также не платим за воду, отопление, землю и многое другое. Так что недавно прибывший медведь, коротающий дни в фургончике за шатром, нам еще пригодится и не раз.
– Здорово! – открыв рот от удивления, Алексей. – Значит… теперь у вас… то есть у нас все будет хорошо?
– Конечно, – ответил директор. – С этого момента дела у нас пойдут на лад!
– Как жа… же это здорово! – неуверенно сказал Алексей, глядя куда-то в пустоту.
– В руках я держу документ, удостоверяющий, что все сказанное здесь является правдой.
И женщина подняла вверх руку, в которой находились разной длинны и величины бумаги: с подписями, печатями, набранным на машинке текстом и просто написанные от руки.
– А теперь, не будем терять драгоценное для нас время и перейдем к репетиции. Все, что было нужно, я вам сообщила и теперь, когда у нас есть свой собственный транспорт, мы можем выступать, где угодно, так как все расходы взяло на себя государство. В Вязьму мы должны приехать к десяти. Начало же – пол одиннадцатого. С собой возьмите что-нибудь перекусить, так как оттуда приедем не раньше шести вечера. Если не хотите тащить продукты с собой, возьмите деньги и купите все на месте. Значит так! Сейчас я составляю программу и пишу число участников, кто поедет. Остальное за вами – готовьтесь! Прошу! – и Любовь Васильевна, указав рукой на реквизит, отошла к своему столику, стоящему у самых кулис, откуда открывался великолепный обзор всех присутствующих на репетиции.
Рублев посмотрел по сторонам и уставился на меня, затем почему-то улыбнулся и пошел за реквизитом.
– А в воскресенье он будет? – послышалось слева.
– Конечно, куда же мы без Кеши.
– Вот здорово, теперь нас может быть и в Москву пригласят! – послышалось справа.
– Ха! Жди, не дождешься.
Я же был рад. Рад не от того, что у цирка по «неизвестной причине» появился автобус и богатые спонсоры в лице государства, а рад от того, что до меня наконец-то стала доходить истина. На меня вдруг снизошло прозрение, просветление или что-то в этом роде. Если все пойдет так и дальше, то в воскресенье я узнаю того «таракана», который постоянно вытворяет неизвестно что. Вы, наверное, спросите: «Почему я не мог поведать об этом раньше?» Мог, но тогда потерялась бы вся изюминка этого сюжета, и он стал бы нечитаемым, а сейчас пока все идет в медленном неторопливом темпе и за это время можно поговорить обо всех участниках цирка!
После того, как окончилось небольшое собрание, как и полагается, девчонки и мальчишки разобрали нужный для выступления реквизит, и репетиция началась.
