Придя в свою комнату-гримерку и сев на стул, я стал разглядывать принесенную еще вчера одежду для выступления: фрак, брюки, «бабочку», жилетку и белую рубашку. Рядом стояла трость, на который был надет цилиндр, а под столом виднелись мысы лакированных ботинок под цвет фрака и брюк.
Через пару минут в комнату заглянула Любовь Васильевна.
– Ты уже здесь? – спросила она. – Переодевайся, скоро начало репетиции!
Я кивнул головой. Дверь закрыли.
«Сиди не сиди, а переодеваться когда-нибудь все равно придется», – подумал я и приступил к первому перевоплощению в циркового артиста.
К десяти часам у манежа собрались все участники циркового представления. Все двадцать человек, которые завтра должны будут веселить и удивлять публику. На всех яркие блестящие костюмы с разнообразными узорами и другими придуманными штучками. Все участники без исключения были готовы к новому сезону и ко всем многочисленным выступлениям, которые должны пройти в этом году. Что сказать – дети, а они всегда полны сил и энергии.
Появление меня в таком мрачном траурном костюме вначале вызвало удивление, но потом они, конечно же, согласились, что для фокусов нужен именно такой – камерный.
Пересчитав и убедившись, что все на месте, Любовь Васильевна вышла на середину манежа и заговорила:
– Сегодня, как вы знаете, у нас генеральная репетиция, а завтра выступление – первое в этом сезоне. Оно-то и должно стать ключом ко всем последующим. Итак, меньше слов – больше дела! Зачитаю вам программу на завтра. Она, кстати, будет висеть здесь, за кулисами.
– Открывает наше представление, как всегда, танец. На этот раз я выбрала «Русский сувенир». Затем клоуны с пантомимой «Гвоздь». Далее «Лестницы». Клоуны – «Сонный экстрим». Седьмой номер – «Жонглеры». Восьмой – клоуны «Наушники из лапши». Девятый – «Пластический этюд». Десятый – клоуны. Одиннадцатый – «Дуэт на катушках» (девочки). Двенадцатый – клоуны. Тринадцатый – «Гимнастка на шесте». Четырнадцатый – клоуны. Пятнадцатый – «Фокусы». Шестнадцатый – «Ванькины именины». Семнадцатый – «Дуэт на катушках» (мальчики). Завершает нашу программу «Парад». Ну что, всем ясно? Все готовы? Тогда прошу первый номер! Мы начинаем!
Раздалась музыка, и пошел номер. На манеж вышли три девочки одного роста в современных русских костюмах и стали исполнять танец вперемежку с различными цирковыми трюками. Затем появились клоуны с размалеванными лицами и в таких же разноцветных костюмах. Далее – все, как по программе…
Скоро пришла очередь показывать свое мастерство гимнастке на шесте – Евгении Фоменковой, которую я видел в самый первый день знакомства с цирком – шесть месяцев назад. Ее прямо так и вынесли, на железной «палке», двое мальчишек.
– А шест у вас еще никогда не ломался? – спросил я у рядом стоящего Алексея – исполнителя акробатического этюда вместе с Анастасией Конарейкиной.
– Нет, а что? – удивленно посмотрел он на меня.
– Значит, скоро сломается.
– Откуда знаешь?
– У девочки не та комплекция!
– Да-а-а?
Видимо, он об этом никогда не задумывался.
Не прошло и минуты после нашего разговора, как раздался режущий уши скрип, и шест, который, по словам «никогда не ломался», согнулся пополам и переломился ровно посередине. Как мне было жалко Евгению! Она в это время выполняла последний трюк – «солнышко». Девочка от изумления и страха открыла рот, но так и не закричала – видимо испуг был сильнее – а упала лицом в опилки. Плохо лишь то, что покрывало сняли – решили накрыть манеж завтра, перед началом выступления… Женя подняла лицо… слез не было – видимо удачно приземлилась, но вот рот был полностью забит опилками. Она выдохнула, забрызгав костюм подбежавшей к ней девочке, и уже в сторону сплюнула, все равно попав на костюм, но на этот раз мальчика, который также поспешил ей на помощь.
«Вот тебе и благодарность!» – подумал я, подойдя ближе.
– Как ты? – спросила Любовь Васильевна, оказавшись около Евгении самой первой.
Та вроде оправилась от испуга и, выплюнув остатки опилок, смогла выдавить из себя:
– Вроде ничего… руки на месте, ноги тоже.
Девочка поднялась и отряхнулась. Ей помогла и руководитель, которая достала платочек и вытерла ей лицо. Та чихнула.
– Спасибо.
– Тебе сейчас нужно прилечь. Полежи, приди в себя…
– А мой номер?
– Номер? И ты после этого можешь о нем думать? Я исключаю его из программы из-за отсутствия реквизита и в связи с твоим состоянием.
– Но я не могу… я так долго его готовила… и теперь все бросать?
Она заплакала. Любовь Васильевна сказала двум девочкам – подругам Жени отвести ее в гримерную и немного посидеть с ней.
Репетиция была сорвана!
Прибежал взволнованный оператор – Сергей – муж Любови Васильевны.
– Что у вас здесь… Как это могло произойти?
Он наклонился над двумя частями бывшего шеста и стал их рассматривать.
– Здесь подпилено! – вынес он заключение.
Удивление захватило окружающих врасплох. Все стояли в нерешительности, не зная, что делать. Было потрясением для артистов и руководителей то, что в дружном цирковом коллективе – диверсия. Но это были еще не все сюрпризы! Удивление возросло во много раз именно тогда, когда на манеже появилась Евгения Фоменкова, держащая в руке шест, идентичный тому, который оказался сломан. В глазах девочки ясно можно было прочитать недоумение. Такое же было и со всеми остальными.
– Что это? – спросила Любовь Васильевна.
– Вроде мой шест, – неуверенно сказала девочка, переводя взгляд с поломанного шеста на целый.
– Откуда он у тебя? – спросил Сергей Дмитриевич.
– В гримерной лежал, но я точно помню, что перед репетицией взяла его и принесла на манеж.
– А двух подобных у нас не может быть, – медленно произнесла руководительница.
– Мистика! – пожав плечами, добавил оператор и поднял куски шеста. – Можем продолжать, а разбираться будем уже после репетиции.
– Но все же я не могу понять, откуда взялся второй шест! – заговорила девочка, испуг которой уже прошел. – Утром был один – это все подтвердят! Гримерная закрывается на ключ. Кто его туда положил?
– Успокойся, все позади! – подойдя к ней, сказала Любовь Васильевна. – Ты будешь завтра выступать, ну а пока посиди и посмотри на других. Может быть после, мы к тебе и вернемся, но даже если этого и не случится, я уверена, что ты меня не подведешь, и твое мастерство завтра будет на высоте!
– Я вас не подведу!
После клоунской репризы подошел и мой номер. На этот раз я его полностью переделал, усовершенствовав почти все трюки (подробно опишу его завтра, во время представления).
По глазам Любови Васильевны я понял, что не следовало брать вторую ассистентку, но мне хватило ума для того, чтобы расставить свои трюки в такой последовательности, из-за чего и Настя Конарейкина и Елена Корабовкина смотрелись идеально. Убрать хотя бы одну ассистентку из номера означало бы испортить весь номер. В конце концов, руководитель кивнула головой, в знак своего согласия и сказав:
– Хорошо! Уже намного лучше! – продолжила просмотр номеров. Когда же все было окончено, она собрала участников вокруг манежа и, выйдя на середину, объявила:
– На этот раз программа, которая пойдет завтра, во многом лучше тех, что были в прошлом году! Добавились новые трюки, новые номера, да и самих исполнителей стало больше – это радует. Конечно же, не все безгрешны. Есть и недочеты, но их не так много и об этом я поговорю с каждым индивидуально. Остальное хорошо. Да, у клоунов есть небольшие пробелы, но вам все объяснит Сергей Дмитриевич – он же с вами работает! – обратилась женщина непосредственно к пятерке разукрашенных яркими красками детей.
Любовь Васильевна создала и воплотила в жизнь блестящий план создания новых номеров и «звездочек» детского цирка: каждому новопришедшему участнику, в зависимости от его выбора номера, она давала определенное время (от шести месяцев до года), за которое тот или иной артист должен создать свой собственный, не похожий на других, номер. Задача непростая. Многие не справлялись, но те, кто действительно хотел стать цирковой звездой, добивались успеха. На репетициях Любовь Васильевна никому ничего не показывала сама, а делала это лишь тогда, когда у нее просили совета.
По истечении определенного срока каждый должен был показать то, чего сумел добиться. В номере могло быть один, два, иногда три и совсем редко – четыре (это уже по желанию) участника. В общем – свобода выбора! Но из-за одной ошибки, даже незначительной, мог «пролететь» весь номер, даже оригинальный и великолепный в исполнении. Любовь Васильевна строго следила за этим и часто говорила:
– Я не потерплю халтуру! Так что имейте в виду – делайте так, как нужно, иначе не допущу вас до манежа!
Именно поэтому цирк сумел вытеснить все другие побочные коллективы подобного жанра и, став профессиональным, смог достойно занять место у Никольских ворот.
Вообще-то Любовь Васильевна была доброй. Это сразу бросалось в глаза, как только ее видели. Особенно выдавало ее лицо. Но, как известно, из себя можно было вывести любого человека, и тогда – берегитесь, лучше ей на глаза не попадаться.
Через полчаса мы все же посмотрели гимнастику на шесте и не только… Надо признать, это действительно был шедевр, особенно для детей. Такое и взрослый не смог бы сделать, а она – без проблем. Еще бы, семь лет в цирке – большой срок.
По домам начали расходиться уже после шести. Некоторые остались дорабатывать последние штрихи в своем гардеробе и трюках. Мне же ничего подобного было не нужно, и вместе с Иннокентием мы направились к выходу из шатра (оказалось, он тоже живет в моем районе, а вдвоем добираться лучше, чем одному). В последнее время я и с ним неплохо подружился, но все же не забывал его характер и старался не затрагивать подобные темы.
Тем не менее в данный момент мы шли вместе. Вдруг я услышал часть какого-то разговора. Это были руководители цирка – говорили о Евгении. Меня это заинтересовало, к тому же дверь была открыта.
– Подожди меня на улице! – сказал я Кеше. – Ключи от дома в гримерной забыл.
Он удивился, ведь такого со мной еще не было, но не сказав ни слова, пошел. Я же снял ключи с ремня и, чтобы они не звенели и не привлекали внимание, убрал подальше в карман. Прислушался…
– История с Фоменковой мне кажется очень странной, – голос принадлежал Сергею Дмитриевичу.
– Да, здесь действительно что-то не так. В этом деле нужно серьезно разобраться!
– Как ты думаешь, кто бы это мог сделать?
– Понятия не имею.
– Может новенькие?
– Новенькие? Так они же все малыши. Конечно, у нас есть и более старшие, но им-то для чего это делать? Нет, здесь кто-то другой, вот только кто?
– Да-а-а, задачка! Послушай, а может это тот парень, фокусник?
Голос удалился, видимо мужчина отошел к окну, в дальний конец комнаты
– Игнат? Почему ты так считаешь?
Ее голос также стал тише.
– Он у нас недавно и почти на первом же выступлении с его участием произошло ЧП. Не кажется ли тебе это подозрительным?
– Завтра многие будут выступать впервые. Нельзя же подозревать их всех. Подождем следующего выступления. Может, тогда что прояснится. Если же нет…
– Что делаем? – спросил кто-то у меня, положив руку на правое плечо.
Я обернулся. Рядом со мной стояла Вероника Колошина – сестра Иннокентия. Она по совместительству занималась клоунадой и с тремя подругами – дуэтом на катушках. Про нее-то я совсем и позабыл. Только она с братом да я ходили этой дорогой из шатра через кабинет руководителей. К тому же, у меня было много времени для того, чтобы услышать ее шаги и предпринять что-либо до того, как она меня в чем заподозрит. Теперь же было поздно. Но у меня выход находился из любой ситуации. Хорошо, я догадался присесть на одно колено, когда подслушивал через замочную скважину – это и спасло. Проведя рукой по земле, а именно над ней, я показал в руке десятирублевую монету и сказал:
– Деньги на газировку искал! – и сунул монету в карман.
– Только десять? Она же дороже стоит.
– У меня еще есть, – потряс я карманом, в котором находились ключи. Иллюзия получилась невероятная. Даже я задумался, а нет ли там и правда денег. – Может, пойдем, купим да по домам? Там твой брат на улице ждет.
– Да нет уж, как-нибудь в другой раз.
– Ну как знаешь.
Ушла.
«Повнимательней нужно быть!» – подумал я, вздохнул с облегчением и пошел на выход, так как дверь закрыли, и из комнаты не доносилось ни звука.
На улице меня встретил возмущенный Иннокентий. Рядом с ним стояла Вера.
– Что-то ты долго искал! – в его голосе чувствовалась подозрительность.
– Ключи-то я быстро нашел, да по дороге деньги потерял, а в темноте, как известно, они долго ищутся.
Мальчик еще больше удивился, но на этот раз меня выручила Вероника:
– Да, действительно! Когда я шла, он все еще искал, но нашел.
Сестре-то он поверил, так как она была старше на два года и он всегда прислушивался к ее мнению, если, конечно, оно совпадало с его.
Так я и доехал до своей остановки в их сопровождении. Обычно с Вероникой всегда ехали еще две подружки по цирковому номеру, но сегодня мы слишком задержались. Ушли позже всех, и этим все сказано.
Как только я вышел из трамвая, пошел снег. Он словно меня одного и ждал. Был таким редким, мягким и незаметным, что его почти не чувствовалось. И, конечно же, нельзя было его сравнить с тем, который шел пару дней назад: мелким и частым. Вообще снег – это хорошо, особенно когда он выпадает впервые и покрывает черную грязную землю белым одеялом. Такая быстрая перемена, когда он укрывает все за ночь, выглядит потрясающе!
– Ну, что поймали? Рыбаки! – усмехнувшись, спросил я.
– Да ты сам посмотри, в багажнике все! – сказал Мишка и открыл его.
Я подошел и заглянул внутрь. Оттуда на меня мгновенно набросились что-то черное и мохнатое, еле крышку успел закрыть. Все трое засмеялись.
– Что это? – спросил я.
– Медвежонок, – ответил Леша, все еще смеясь и пытаясь выбраться с заднего сиденья.
– Кто? – переспросил я, на этот раз удивившись по-настоящему.
– Тебе же сказали – медвежонок! Ловили мы, значит, рыбу… – начал «Макар». – … никого не трогали, сидели тихо, а тут – на тебе – вылез из леса и к нам. Мы как перепугались и про рыбу забыли, отбежали обратно и в машине спрятались. А он весь улов наш поел и к нам подбираться стал. Ну, мы ясное дело – по газам и уехали. Едем, видим, охотники-браконьеры медведя тащат – здорового такого, метра три. Мы бы за тем никогда не вернулись, да этому что-то в голову взбрело – кивнул он на все еще вылезающего Алексея – Говорит: «Давай заберем, все равно с голоду помрет, а отдадим Игнату, пусть в цирк несет. Там животные нужны!» Так что забирай товар!
– Ё-мое, что ж я с ним делать-то буду?
– В цирк отнесешь, разве не ясно, – сказал Алексей.
– Кто же его кормить будет? Ухаживать?
– Ничего, сейчас медведи прибыльные. На них можно столько денег заработать!
– Ладно, я поинтересуюсь на счет него, а пока, пусть у вас побудет.
– Э-э нет, так не пойдет, чем мы его…
– Тогда… привозите завтра к десяти в цирк. Если и такой вариант вас не устраивает, – везите обратно в лес! – перебил я Михаила и, развернувшись, быстро направился домой – мало ли что им в голову взбредет сказать напоследок.
О ребятах я вспомнил уже поздно вечером, когда перед зеркалом проделывал манипуляции. Этим я занимался ежедневно, а накануне выступления перед публикой и подавно. На ум вновь пришел инцидент с Фоменковой. Как все говорят, здесь действительно много «почему»! Не подумайте, что я ненормальный, но он мне понравился. Его даже можно счесть за клоунскую репризу-пародию.
В восемь утра меня разбудил будильник. Сегодня, он на редкость был звонким и даже свалился на пол, видимо от досады, что не мог меня поднять с кровати.
Через час я уже находился рядом с кассой цирка, которая в этот момент была закрыта и передвинута на полтора метра вперед. «Видимо все деньги собрали, – подумал я. – И почему вчера этого не заметил?» По дороге к шатру поздоровался с теми охранниками, которых не так давно шарахнул током. Об этом они, конечно же, не знали, и видимо, не узнают никогда. Почти у самой двери гримерной встретил Алексея Рублева – среднего роста мальчика с опухшими глазами – нашего лучшего жонглера. Видимо вчера опять допоздна репетировал.
– Как ощущение? – спросил он, потирая карие глаза.
– Пока все хорошо. Руководители у себя?
– Конечно! Сейчас все в своих гримерных, готовятся.
– Ты вчера спал?
– Почти нет, – устало произнес он.
– Зря!
Войдя в свою небольшую комнатку, обставленную всевозможными коробками и ящиками для фокусов, я сел на один из трех стульев, разноцветной обшивки, и задумался над своей личной программой.
Моя комната из-за коробок больше напоминала склад, но эта версия сразу же отпадала, стоило здесь провести всего несколько минут. Помимо нагромождений ящиков, здесь находился небольшой шкаф для костюмов, видавший виды облезлый диван, столик с пудрой, помадой и прочим гримом, предназначенный исключительно для Насти и Елены, но и я иногда перекидывался на нем в карты с Иннокентием. Так же, как и говорил, здесь было три стула, а дополнением всему этому служило огромное зеркало во всю стену, висевшее над столиком и находившееся в каждой гримерной. Больше – ничего, но это пока. Сюда можно принести телевизор, магнитофон и прочую аппаратуру, но тогда уже в комнату не войдешь – все просто на тебя посыплется.
Сняв куртку и переодев ботинки, я направился к Любови Васильевне – рассказать о «рыбалке на медведя». Дверь, как всегда, была чуть приоткрыта и из комнаты вновь доносились голоса, но сегодня, в отличие от вчерашнего, разговор шел о цирке вообще.
– Сегодня нам опять пришел очередной счет – третий за последний месяц! – говорил Сергей Дмитриевич, и настроение у него, похоже, было на нуле. – Если так пойдет и дальше, вскоре мы лишимся этой земли и, как следствие, цирка. К тому же, через три дня, в одиннадцать, к нам пожалует ревизор, чтоб его, а у нас сплошные счета: за свет, воду, землю! Дезинфекцию еще навязали! В общем, полный аврал.
– Может, изменится что?
– Что может измениться, когда денег нет? Хорошо еще на охрану хватает, а то бы совсем все растащили, а тут еще эта ситуация с Евгенией…
– Опять деньги потерял?
Как из-под земли вновь появилась Вероника.
– Нет! С руководителем просто нужно поговорить, да разговаривают они сейчас.
– Подслушиваешь?
– Что ты! – сделал я вид, будто снова прислушиваюсь. – Вот, поговорили. Приятно было поболтать! – улыбнулся и вошел в комнату.
«У, глазастая!» – подумал я, закрывая за собой дверь.
– Чего тебе? – спросила Любовь Васильевна.
– Как вам сказать… Мои друзья медвежонка нашли. Не желаете ли принять в цирковой коллектив как будущего участника?
Они переглянулись. Видимо это сбило их с толку. Тогда я рассказал всю историю, что сообщил мне Александр. Первым опомнился звукооператор.
– Ну что ж, медведь – это хорошо. Пусть привозят!
«Видимо, подумали, что терять нечего, все равно скоро всех выгонят», – вертелось у меня в голове. Я посмотрел на часы.
– Через полчаса будет здесь. Куда его?
Они удивились еще больше. Видимо не рассчитывали, что это произойдет так быстро.
– В фургон, за шатром. Он все равно пустой стоит, теперь с медведем будет. После выступления накормим и что-нибудь постелем, чтобы мягче было. А сейчас извини, нужно готовиться, да и тебе не мешало бы собирать реквизит.
Я кивнул головой и вышел, но уходить далеко даже и не собирался, а затаив дыхание, прислушался.
– Зачем он нам? – спросила Любовь Васильевна и в голосе ясно чувствовалось недоумение.
– Ничего, три дня мы его продержим.
– А затем?
– Затем… Он обречен!
Больше я не стал их слушать. К тому же эта пронырливая Вероника могла появиться в любое мгновение, а этого мне не хотелось. В моей голове родился такой сногсшибательный план, что страшно говорить. Будет лучше, если я его приберегу на потом и не стану сейчас о нем рассказывать.
Ровно в десять, как и договаривались, приехал Мишка. Один. Его дребезжащую машину я услышал еще издалека. Нам потребовалось двадцать-двадцать пять минут для того, чтобы удобно разместить в фургоне «пойманного на крючок» зверушку. С ним нас не видел никто, даже те два охранника-милиционера, которых всегда неизвестно где носило. Поблагодарив за оказанную помощь, я отпустил Михаила обратно, а сам пошел в гримерную переодеваться.
До начала представления оставалось меньше получаса.
Уже надевая фрак, я вспомнил слова Любови Васильевны: «Костюмы, так же, как и реквизит, – ваши личные вещи. Не мните и не грязните. Помните! Стирать их будут только ваши родители. Так что не делайте им лишней работы!» Не знаю как остальные, но я об этом никогда не забывал.
За пять минут до начала, в комнату вошла Любовь Васильевна.
– Через пять минут начинаем! Все в порядке? Не нервничаешь?
– Нет. С чего вы взяли? – придал я голосу такое удивление, на какое только был способен.
– Обычно новенькие всегда побаиваются манежа, но ты, я вижу, нет.
– Именно! Я привык работать на публике. Народу меньше, народу больше, какая разница? Главное, он есть! Есть кому показывать!
Женщина улыбнулась, показав ровные белоснежные зубы.
– Что ж, тогда не подведи! Удачи!
Ушла. Через несколько минут и я вместе со своим заветным чемоданчиком вышел в коридор. Там туда-сюда бегали дети, делая последние приготовления перед выступлением. Я прошел вперед и вскоре оказался почти перед самым выходом на манеж.
Выглянув в специально сделанное для этого окошечко, я увидел пришедших посмотреть на нас. Их было так много, что заняли все места, а некоторые даже стояли – видимо, любопытство брало верх над усталостью, ведь цирковое искусство подвластно всем возрастам – от самых маленьких и до самых седых старичков и старушек.
И вот зазвучали первые аккорды фонограммы (так как на живой оркестр тоже не было денег), и представление началось!
На середину манежа вышла Любовь Васильевна и, поднеся поближе микрофон, заговорила:
– Доброе утро! Доброе утро все те, кто сегодня решил прийти на наше представление и унести отсюда массу положительных эмоций и впечатлений. Итак… Вас приветствует детский профессиональный цирковой коллектив «Мечта». Руководители – Любовь и Сергей Ковальчуковы…
Дальше следовало очень долгое приветствие и пожелание зрителям приятного времяпрепровождения.
– … А сейчас нашу программу открывает танец «Русские узоры». Встречайте!
Раздались громкие дружные аплодисменты, и на манеж вышли три девочки в русских костюмах. Как уже говорилось, этот танец был слиянием и цирковых трюков, и русских народных движений. Но изящность была на высоте. Все всё делали синхронно и без срывов. Ни малейшего отклонения от задуманного на репетиции. Все четко! Именно его, а никакой другой, поставили первым номером программы. Из-за этого интерес к представлению сразу же возрос во много раз. Это уже был плюс, да еще какой!
Отлично справившись со своей задачей, девочки скрылись за кулисами, а их сменила группа клоунов из пяти человек. Поприветствовав собравшуюся публику, они стали говорить про неудачно сложившиеся обстоятельства. Слушал я их мало, так как мне хватило и репетиций, но по реакции окружающих было ясно, что все сказанное пришлось по душе. После них ведущая объявила:
– Акробатический этюд! Анастасия Конарейкина и Алексей Рублев!
Зазвучала музыка и на манеж выбежали девочка и мальчик. Сразу же пошли разнообразные трюки, поражавшие зрителя все больше и больше. В самом конце пятиминутного номера, Настя забралась Алексею на голову и там сделала арабеску, еще больше удивив присутствующих.
Следом за разговорным номером клоунов, Любовь Васильевна объявила:
– «Эквилибр на лестнице», в исполнении Вячеслава Романова!
Это было что-то новенькое, и публика мгновенно все оценила.
Тринадцатилетний Слава не один год провел со своей полюбившейся двухметровой лестницей и отлично управлялся с ней. Пробежав по ней несколько раз снизу доверху и обратно, он, наконец, остановился на самой вершине и медленно поднялся на руки, а затем, под всеобщее «Ох!» и «Ах!», стал на специальную подставку вниз головой и развел руки в стороны. Потом сделал сальто, оказался на ногах, поднял руку в комплементе и, подхватив лестницу, скрылся за кулисами.
Последовавшие за лестницей клоуны вновь развеселили публику, внеся разрядку в представление.
– Жонглеры – демонстрация ловкости рук! – сказала Любовь Васильевна и, отойдя в сторону, дала больше свободного места шестерке жонглеров.
Этот номер шел не менее пятнадцати минут. Два мальчика и четыре девочки вытворяли с мячами, булавами, кольцами, вперемешку того и другого, такое, что дано не каждому. После их круговых и зигзагообразных проходок по манежу вышли еще три мальчика, но уже повыше ростом, с большими булавами и таких же размеров кольцами. К сожалению, не обошлось и без падений реквизита, но исполнители так искусно их поднимали, что все думали: «Так и должно быть!» Завершился номер общим каскадом мячей и шквалом аплодисментов. Он сменился на очередную репризу, в которой говорилось что-то о музыке и лапше, не имеющей ничего схожего между собою, но по ее завершению, как и ожидалось, зрители от смеха чуть не надорвали себе животы.
После клоунов – самый медленный из всех имеющихся номеров:
– Пластический этюд! Евгения Фоменкова, Анастасия Конарейкина, встречайте!
Хотя объявили всего двух исполнителей, на манеж вышли пять (трое из них, видимо, для создания массовки). Здесь была оценена гибкость, пластичность и размеренность всех трюков. Шпагаты сменялись мостиками, арабески – более сложными трюками. Не знаю как других, но на меня номер произвел большое впечатление. Может, из-за того, что смотрел его впервые?
После очередных клоунов, объявили:
– Антракт!
Некоторые зрители вышли из шатра подышать морозным воздухом и размять спины, но больше половины остались на своих местах – наверное, боялись холода.
Я посмотрел на часы – пять минут первого – и только теперь стал разбирать свой железный чемоданчик. Вскоре он превратился в полутораметровый столик, на который я разложил нужный реквизит. Вновь выглянул и все же на этот раз отыскал глазами Лешку и Сашку. Они сидели в первом ряду и скучно смотрели на окружающих их людей. «Видимо, сидеть надоело! – подумал я. – Ничего, уже совсем немного осталось!»
– А сейчас – дуэт на катушках! Вероника Колошина, Елена Карабовкина, Анна Мерзлякова!
Как я понял, этот номер был на «силу ног». Три девочки, жонглируя, становились на цилиндр, затем на другой и в конце на третий. Пока одна стояла и кидала мячами или булавами, другие делали шпагаты и колеса. Смотрелось отлично, особенно когда на три цилиндра клали доску, на доску два небольших бочоночка, сантиметров в тридцать, а на бочоночки вновь доску, к тому же стоящая девочка размахивала флажками с надписью «Цирк «Мечта».
«Начало сезона не такое уж и плохое!» – подумал я, просмотрев первые номера.
У меня едва сердце не остановилось, когда Лена чуть не свалилась с трех цилиндров и не «пропахала носом». Нет, не подумайте, что я беспокоился о ней, хотя и это присутствовало. Скорее я боялся, что останусь без ассистентки и вся моя продуманная до мелочей программа улетит куда подальше. Но, слава Богу, все обошлось, а то я заметил, что Любовь Васильевна вся побледнела.
– А сейчас – «Гимнастка на шесте»! Евгения Фоменкова, Степан Дружинин и Тимофей Правдин! – произнесла Любовь Васильевна после клоунской репризы.
Я вновь посмотрел на часы – полпервого. «Неужели так быстро прошло пятнадцать минут? Не верю!»
Тем временем Евгения сделала несколько трюков на шесте и двойным сальто стала на него ногами. Затем к спине прицепили страховку и сверху, на перекладинах спустились два мальчика, также со страховочной веревкой и, взяв Евгению за руки, стали подниматься вверх. Шест моментально унесли. Под самым куполом Евгения делала разнообразные перевороты и длинные прыжки с одной трапеции на другую. Зрители не верили своим глазам: «Девочка и может такое… Другим не под силу! Чудеса!»
Вот она отработала свой номер и, сделав комплимент, с радостной улыбкой и блестящими от счастья глазами, что все получилось удачно, скрылась за кулисами. Наградой для нее служили столь громкие аплодисменты, что даже я чуть не лишился слуха.
Во время очередной шутки клоунов, ко мне подошла Настя и Елена.
– Волнуешься? – спросила Анастасия.
Я усмехнулся.
– Это у меня уже спрашивали. А вы?
– Как и всегда, – ответила Лена и «рассмеялась» своими серо-голубыми глазами.
Мне сразу вспомнилось, как Настя волновалась перед каждым номером. Дело доходило до того, что иногда создавалась иллюзия, будто бы у нее стучат зубы! Бывает и такое. Волей-неволей напрашивалась реплика из фильма: «Ой, боюсь-боюсь-боюсь… ой, боюсь-боюсь-боюсь!» Но я понимал их страхи. Любой срыв, любая неудача могла испортить все, все то, к чему так долго стремились, но не смогли добиться поставленных целей.
– Фокусы! Игнат Белов!
Раздался свист. Мои два друга оживились.
«Свистите не свистите, а лучше номер я показывать не смогу и если что пойдет не так, не обессудьте!»
– Не волнуйся, все будет хорошо! – сказал Рублев и хлопнул меня по плечу.
«Еще один», – подумал я и вышел на манеж, на котором так часто и долго тренировался.
Меня моментально почти ослепил тот свет, который падал на манеж, и так как я находился в таком освещении впервые, то поневоле закрыл глаза. Вспомнив, что на меня смотрят сотни пар глаз – открыл, улыбнувшись, прошел вперед столика, который мне уже вынесли и развел руки в комплименте. Хотя все советовали начать номер с трюка с белыми перчатками, я все же их не послушался и сделал все по-своему. А именно выстроил сюжет номера, в основном, на трюках с веревочкой и несколько с платочками. Завершить же я решил свое выступление весьма забавной репризой. Итак, все по порядку!
Всего в моем репертуаре было десять трюков и реприз. Четыре первых – мои старые, которые я показывал друзьям. Один – позаимствовал у Насти и пять – совершенно новых, еще никому не известных фокусов. Весь свой номер я построил на непрерывной цепи трюков. То есть каждый последующий был продолжением предыдущего. Из-за этого эффект должен был быть потрясающим.
Первым трюком я решил показать веревку с платками. Когда же я снял последний третий платок, который висел посередине и был больше остальных, то накинул его на левую руку и стал доставать платочки, а после них длинную веревку, с которой проделал следующих три трюка: три узла, разрезание веревки, взмах – три узла, которые идеально дополняли друг друга. Об этих пяти трюках я уже рассказывал ранее, и не буду заострять Ваше внимание, а расскажу лучше о пяти новых.
После того, как я показал зрителям трюк с появлением на веревке трех узлов, то скомкал ее и положил в правый карман брюк. Как будто что-то вспомнив, вновь запустил руку в карман и вытащил веревочное кольцо, концы которого были связаны друг с другом. Я переложил веревку из правой руки в левую и уже собрался делать таинственные отвлекающие пассы, как из-за кулис вышла Вероника в костюме клоуна и с ножницами в руках, и, не спрашивая разрешения, разрезала веревочное кольцо ровно посередине. Смерив ее уход злобным взглядом, я не расстроился, а улыбнувшись, связал разрезанные концы, позвал одну из ассистенток – Лену и жестом попросил ее срезать один из двух узлов, который был не к месту, так как два – это уже перебор. Выполнив свою задачу, она ушла, а я провел над веревкой рукой и показал ее зрителям. Да, один узел исчез, но веревка совершенно не пострадала и по-прежнему оставалась целой. Из-за кулис вновь вышла Вероника как раз в тот самый момент, когда я в очередной раз занес над кольцом руку, и вновь разрезала его, но уже в другом месте. Повторилось все то же самое: связал концы, позвал ассистентку, которая срезала один, сделал магическое движение и веревочное кольцо по-прежнему осталось целым и невредимым.