Илья Андреевич Беляев
Храм ада. Восстание лжи. Книга третья. Цикл «Октаэдр. Золотой аддон»
Адепты поняли, что все их приготовления провалились, исчезнув как страшный сон. Похоже, более могущественная сила, чем магия самого жреца пробудилась ото сна. Потеряв предводителя и оказавшись во тьме, люди не на шутку запаниковали. Они вскакивали со своих мест и с обречением пытались добраться до тоннелей, чтобы покинуть эту пещеру, но только лишь сталкивались друг с другом да с громадными сталактитами, вырастающими у них на пути. Другие, более умные и опытные не придались паники и быстро развели огонь. Крест был пуст. Монах исчез!
Они бежали долго, практически не останавливаясь. Монах никак не мог поверить во все те события, которые произошли за последнее время. Его привезли в качестве жертвы, привязали к кресту, уже занесли над ним нож, как поднялся ветер, вой, потух свет и чья-то мягкая рука, схватив, потащила за собой.
Прошло много времени, но сердце недавней жертвы никак не могло успокоиться. Он бежал с кем-то в кромешной тьме и не мог понять, кто находиться рядом с ним: друг или враг. То, что его не убили, еще ничего не значит, так как если это враг, то подобное может произойти в любое мгновение.
Монах остановился и прислонился спиной к холодному камню. Дрожь в ногах никак не хотела покидать тело, но он решил не обращать на это внимание. Неизвестный также остановился, но продолжал сохранять молчание.
– Кто ты, черт побери? Назови себя, иначе я и шага не сделаю с этого места!
Испуганный голос говорил, что хозяин близок к безумию и вот-вот постигнет его сущность.
Ответа не последовало. Тишина обступила монаха со всех сторон. Он протянул вперед руку, но она лишь разрезала воздух, не наткнувшись ни на что, что могло бы сойти за человека. Отдернув ее к себе, монах судорожно сглотнул и вжался в стену.
Справа от него что-то зашуршало, и мягкий желтоватый свет озарил все пространство длинного тоннеля.
– Как ты попал к этим еретикам?
– Отец, простите меня…
Монах упал на колени и сложил в молитве руки.
– Я… я не сумел их остановить! Я…
– Как ты попал к этим еретикам? – с нажимом повторил священник.
– Несколько месяцев назад эти выродки…
– Сын мой! – перебил его спаситель. – Твое отношение к этому миру оставляет желать лучшего. Не продавай заранее свою душу Дьяволу.
– Простите, отец, я не хотел произносить подобное! Как я уже говорил, несколько месяцев назад, эти… люди, подгоняемые Сатаной, вторглись в пределы нашего монастыря и спустя пару дней захватили его. В тот день пролились реки крови, и многие люди достались Смерти. Кровь лилась повсюду, даже с крыши нашей обители. Тела моих братьев лежали везде, куда падал взгляд. Отреченные понесли большие потери, но, похоже, сам ад помогал им. Хотя мы были хорошо защищены, они прорвали наши укрепления и, вторгнувшись в монастырь, предали все огню и смерти. Это произошло на юго-западе Эрдона на границе с Арией и Вековечным Лесом. Мая Кун. Так называлось то когда-то прекрасное место.
Монах замолчал. Чувствовалось, что он сейчас заплачет, но пока что держался.
– Оставшихся в живых они не придали смерти, а заперли в клетки и повезли вместе с собой. У границ с Вековечным Лесом люди разделились. По всей вероятности в штурме монастыря участвовала не одна секта. Разделили они и нас. Я остался с пятью собратьями. Три другие взяли по столько же монахов. Мы догадывались, зачем им все это, но не могли ничего сделать. Каждый месяц они убивали по двое, принося нас в жертву своему, как они говорили: «Единственному верному богу – Дьяволу». Несколько раз мы пытались бежать, но ничего не вышло. Потом, когда из братьев остался только я один, меня довезли до подножия скал. Отступники открыли проход и долго спускались вниз, по кривой изломанной дороге, выложенной тысячи лет назад, как кто-то сказал, гномами, заселявшими тогда землю. Через несколько дней мы оказались в той пещере, где должно было пройти жертвоприношение, а потом… потом вы знаете, что произошло. Я благодарен вам за спасение и смею просить стать вашим учеником.
Монах скрестил на груди руки и покорно опустил голову.
– Этого только мне не хватало, – послышался сердитый голос священника, но спасенный на этом не остановился.
– Я могу все делать, выполнять любую работу…
– Замолчи, сын сой! Ты не знаешь что говоришь. Я не могу взять тебя в ученики, так как являюсь священником, а не монахом, тем более давшим обет в Храме и, что самое главное, ты уже находился под чьим-то покровительством, раз жил в монастыре или сам был учителем.
– Вовсе нет! Я такой же ученик, каким были и мои братья, погибшие при обороне обители. Нам должны были дать учителей в тот день, когда грянула беда. Можно сказать, что я и не монах вовсе, а такой же человек, как и другие на земле.
– Все мы простые люди!
– Да-да, я знаю. В таком случае, можно хотя бы быть вашим спутником?
Священник вздохнул и, посветив факелом, посмотрел в далеко уходящий тоннель. Он никак не мог решиться и что-либо ответить этому человеку. Наконец, после недолгих минут размышлений, показавшимися для монаха вечностью, он повернулся в его сторону.
– Что ж, сын мой, ты можешь остаться и быть моим спутником, ибо сказано в писании: «Дай Бог давать, а не просить!»
Священник направился вперед продолжая путь, как его окликнули:
– Отец! Отец! Позвольте узнать ваше имя, чтобы должным образом обращаться к вам.
– Меня зовут отец… Михей! – выдумала Мариша, еще больше напустив на себя мужские очертания.
«Прости меня Господь за подобную ложь, но не следует никому знать моего настоящего происхождения!»
– А меня Дарий. Рад следовать за вами, отец Михей.
Девушка глубоко вздохнула, и на секунду прикрыв глаза, пошла вперед, в надежде выйти из этого мрачного места, навевающего страхом и непонятной болью, будто здесь произошло что-то страшное и поистине жестокое.
Тоннель сменялся тоннелем. Тот, в свою очередь, другим и все повторялось снова. Пещеры попадались редко. В основном, это были длинные извивающиеся коридоры, уходящие в неизвестность и грозящие всем оказавшимся в них – смертью. Путники шли с упорством обреченных, надеющихся на высшие силы. Шли быстро, остановившись только однажды на небольшую трапезу. И вновь проходили тоннели и небольшие зальчики… В отличии от длинных однообразных коридоров, пещеры поражали своим строением и странным расположением, будто здесь когда-то кто-то жил, но в силу тех или иных ситуаций покинул это место.
Маришу мучил вопрос, что же делать с Дарием, как быстрее выйти и расстаться с навязавшимся путником. Несостоявшийся монах пытался понять, как произошло, что отец Михей оказался в нужное время в нужном месте и какой магией он владеет, если сумел в считанные мгновения одурачить отступников и ускользнуть от их всевидящего ока преисподней.
– Отец, можно задать вопрос?
– Да, сын мой! – с неохотой ответила девушка.
– У вас нежные руки… Вы обрабатываете их специальными смесями?
– Не богохульствуй! – превысил голос священник и, стараясь скрыть покрасневшее лицо, еще больше напустил тени под капюшон.
– Простите меня отец, мне не следовало…
– Забудем это и не станем отвлекаться от нашего пути.
Они оказались в очередной пещере, заполненной грудами камня и растущими с ее свода сталагмитами. Кое-где виднелись грибки, паразитирующие на каменной поверхности. На стенах рос мох и другая, зловещего вида трава, явно не предназначенная для пищи. Огонь факела начал подрагивать – девушка стала выдыхаться, поддерживая иллюзию его существования. Подняв голову вверх, она пристально осмотрела помещение. «Все как и везде. Ничего нового». Однако она не спешила покидать это место. Что-то скрытое в глубинах ее существа подсказывало, что нужно остаться и чего-то ждать. Девушка не спешила. Она несколько раз прошла пещеру и остановилась у одной из ее стен. Прислонив к ней ухо, Мариша долго к чему-то прислушивалась, гладя ее шероховатую поверхность. Спустя несколько минут, она отошла в сторону и, отдав факел Дарию, зашептала молитву. После чего подняла камень и швырнула в то место, у которого так долго стояла, вслушиваясь в тишину.
Раздался треск и шум как после взрыва алхимического порошка. Часть стены покрылась мелкими трещинами и осыпалась разной величины камушками. В пещеру моментально хлынул прохладный воздух и мягкий солнечный свет. Взяв факел в руки, Мариши загасила пламя и отбросила ненужную вещь в сторону, за груду лежащих камней, где она и растворилась, подобно утреннему туману.
Монах застыл на месте, с изумлением глядя на священника.
– Как это у вас получилось?
– Вера, мой дуг, только вера способна творить чудеса. Идем!
Подойдя ближе, девушка осторожно выглянула из пещеры и, выйдя на свет, скрылась за деревьями.
– Отец Михей, не уходите, подождите меня! – послышался жалобный, срывающийся голос монаха.
«Он слаб. Он очень слаб. Его дух сломать крайне легко. И что мне с ним делать?»
Лес Эрдона излучал спокойствие и красоту. Птицы, прыгая с ветки на ветку, заливались завораживающим пением, отчего хотелось отбросить все дела, и заботы и надолго застыть на месте до конца дослушав их веселое щебетание. Рядом незаметно пробежало какое-то животное. Только покачивающиеся ветви кустарников подсказали, что сквозь них что-то прошло.
Полдень. Солнце стояло высоко в небе и нещадно палило землю. Мариша обливалась потом, но, тем не менее, не сбрасывала капюшона, боясь разоблачения. Долгое время пребывая под землей, в пещерах, она не могла привыкнуть к дневному теплу. Прохлада и сырость уступила место зною. Спасали высокие деревья, кроны которых раскидывались на много ярдов, помогая тенью путникам. На открывшийся небольшой полянке, решено было устроить привал, чтобы с новыми силами броситься в путь. Девушка поделилась с монахом своей скромной провизией и через час, немного утолив голод и отдохнув, вновь оказалась в дороге.
Под ногами шуршали сухие прошлогодние листья, утомленное за день солнце клонилось к горизонту, а переменившийся ветер нес с собой прохладу и таинственную легкость, странным образом придающую сил. Одновременно с закатом, люди покинули пределы леса, и вышли к обширной степи, раскинувшийся на многие, многие мили. Далеко впереди, возвышаясь над макушками одиноко растущих деревьев, стояла Элия – центр Эрдона. Отсюда она казалась небольшим домишком, возможно даже меньше избушки, где когда-то жила Мариша. На самом же деле, это был могучий, хорошо укрепленный город в несколько десятков миль. Высокая толстая стена, многочисленные сторожевые башни и гарнизон в пару тысяч мечей. Армия Элии насчитывала восемнадцать тысяч пеших и пять тысяч конных воинов. К этому следовало учесть три тысячи лучников и столько же арбалетчиков. Элия казалась неприступным замком и являлась такой на самом деле. Еще ни один таран не смог сломать ее крепкие ворота и вторгнутся в сердце Эрдона. Попыток было немало, но все они для осаждающих заканчивались трагически.
«Мы сейчас находимся где-то между Элией и Сеш. Ничего не понимаю. От моей деревеньки до города более недели конного переезда, но мы уже преодолели половину пути. Как это может быть?»
Мариша посмотрела назад, на оставшийся позади пик горы, с подземелий которой им так удачно удалось выбраться.
«Скорее всего, это пещеры. В них время течет совершенно по-другому. Мы находились там час, а на самом деле, возможно, прошел день. Очень странно. В летописях Храма об этом ничего не говорится, но если я права…»
Она вновь повернулась в сторону Элии и, вдохнув прохладный, освежающий воздух, обратилась к монаху:
– Ты сможешь идти всю ночь? Я собираюсь к утру достичь ворот города. Что скажешь, не долгий ли будет путь?
Посмотрев себе на ноги и оценив расстояние, Дарий на мгновение о чем-то задумался.
– Я буду стараться, отец Михей, не отстать от вас. Я вижу, вы человек всесильный, знающий многое скрытое от простых смертных и я не должен опозорить Мая Кун, хоты бы в честь их светлой памяти.
– Что ж, тебе решать: оставаться или уходить. Как знаешь, но будь готов ко всему!
Девушка перекинула мешок с провизией на другое плечо и легко сбежала вниз по склону.
Ночь выдалась тяжелой для обоих путников. Дождя не было и уже одно это обстоятельство помогало им в пути. Взошедшая круглая луна и многочисленные звезды прекрасно освящали дорогу, хотя ее на самом деле и не было. Бежать пришлось по широкой бесконечной степи, по полям, где еще, похоже, не бывал ни один человек и по перелескам. Постоянны спуски и подъемы изматывали, грозя полной потерей сил, а обрывистые каньоны и широкие озера вообще меняли направление дороги. Приходилось надолго останавливаться и искать более короткий путь, нежели, как постоянно советовал монах, в обход. Используя одно из самых слабых заклинаний, Мариша не расставалась с чувством покоя и полной свободы движения. Казалось, ноги сами несли ее вперед, туда, где, как говорилось в ее странных видениях, должно что-то произойти; где найдутся ответы на столь долго мучающие ее вопросы. «Возможно, это произойдет в этом городе, возможно, в Корбаке… Арии… Альвесте… Винарии… в любом другом месте… Кто знает! Так или иначе, но что-то мне подсказывает, что именно в Элии – сердце Эрдона найдется та нить, которая приведет меня в неизвестность».
– Отец Михей! Отец Михей! – послышалось далеко позади. – Не могли бы вы бежать чуть помедленнее, я не успеваю за вами!
– Мы должны спешить, сын мой, время не ждет!
«Должны спешить… Легко сказать. Куда? Куда мы должны спешить? В Элию ли? Надеюсь, я выбрала правильное направление, иначе можно всю свою жизнь разъезжать по городам и селам и не найти ничего, что могло бы натолкнуть на все те мифы увиденные и услышанные ранее. «Элия, все будет в Элии!» – сказал тот человек в пещере и растворился как дым. Что ж, раз мне напрямую сообщили об этом городе, то туда мне и дорога. Почему только я стремлюсь добраться туда к рассвету? Человек не уточнил время, но я пытаюсь даже с помощью заклинания попасть в город. Посмотрим! Надеюсь, не придется раскаиваться и поворачивать в другую сторону».
Светлеющее на западе небо, сообщило о приближающемся рассвете. Все вокруг спало, погрузившись в сладкое забытье, но пройдет несколько часов и многое, что оказалось недоделано вчера, будет делаться сегодня. Луна, почти полностью растворившаяся на небе, исчезла на востоке за большим холмом, чем-то напоминающим телегу. Звезды также сгорели в зарождающемся свете, и теперь над головой находилась лишь голубоватая бесконечность.
До рва с водой, разделяющего границы города с окружающим миром было менее сотни ярдов. Мариша сидела за кустами дурно пахнущих ягод и пристально наблюдала за крепостной стеной и двумя сторожевыми башнями, между которыми располагались ворота. Избавившись полчаса назад от заклинания скорости, она только сейчас поняла, как сильно устала. Ее ноги не желали слушаться, требуя немедленного отдыха. Девушка старалась не замечать этого, загнав все слабости в самое дно своего существования. Глаза стали слипаться, закрываться и тело готово было придаться сладкому сну. Зло посмотрев на изобилие висящих ягод, ученица Храма отошла в сторону и продолжила наблюдение.
Желтоватый край солнечного диска показался на западе, открывая новый день.
Рядом в стороне затрещали кусты и взлохмаченный, обливающийся потом Дарий просто влетел на крошечную полянку, распластавшись на животе, с трудом переводя дыхание.
– Ты опоздал на час, монах, очень много, очень!
Тот ничего не ответил, а только тяжело вдыхал и с большим трудом выдыхал воздух.
Когда солнце полностью вышло из-за горизонта, Дарий немного отдышался и смог сесть.
– Ягоды! – воскликнул он и протянул к ним руку.
– Не смей! – приказал священник. – Это дурман-куст. Съешь одну и будешь спать до вечера. Мне такое ненужно, хотя если желаешь странствовать один, то можешь попробовать!
Поразмыслив, ученик Мая Кун согласился со священником и пересел в другое место.
– Если ты со мной, то пора идти! Я тебя и так слишком долго ждал.
Монах закивал головой и встал вслед за спутником.
Их никто не ждал, но мост, почему-то сразу же опустили. Из караулки вышел человек, следом за ним еще трое.
– Я вижу, отец мой, вы священник, но вот что за спутника вы ведете в Элию, и что вам здесь понадобилось? – спросил стражник, преграждая дорогу.
– Да, вы правы, сын мой, я действительно священник. Странствующий, познающий всю мудрость этого мира. А это – монах, ученик Мая Куна. Не удивляйтесь его нелепому виду. Отступники, называющие себя сектантами, преклоняющиеся перед преисподней и адом, в последнее время заполонили юг Эрдона. Они приступом взяли Мая Кун и этот монах единственный, кто сумел выжить. Мне чудом удалось спасти его, вырвав из лап обезумевших людишек, в которых уже давно вселился Дьявол. А в Элию нас привела дорога. Мы здесь отдохнем, запасемся провизией и вновь отправимся странствовать.
– Простите нас! Мы должны у каждого спрашивать цель их визита и отгонять подозрительных людей от столицы. В последнее время развелось столько сброда, – он отошел в сторону, приказывая то же самое сделать и остальным стражникам. – Вы можете проходить! Элия распахивает свои ворота перед нашими гостями. Еще раз простите, святой отец!
– Ничего, сын мой, на небесах тебе зачтется верная служба императору.
Священник и монах, тихо стуча о деревянный мост, прошли в ворота и оказались в городе.
Их моментально встретил необычный запах. Слышались удары молотов в кузне. Свежеиспеченный хлеб заставлял сладко урчать в желудке и требовал немедленно отправиться только туда. Запах глины говорил, что где-то здесь делают горшки и кувшины.
В носу Мариши зачесалось и она, не сумев справиться с этим чувством, громко чихнула. Чихнула не как мужчина, маской которого она прикрывалась, а как юная девушка. Монах испугался, осмотрелся по сторонам, но ничего не поняв, успокоился. Ученица Храма обругала себя и попыталась забыть эту страшную минуту. «Чертова пыль! – вырвалось у нее. – Прости меня Господи!»
Вокруг ездили телеги, куда-то спешили люди, скакали воины… Неудивительно, что весь воздух был пропитан песком и пылью, так и пытающейся забраться в нос или глаза.
– Тебе нужна одежда. Идем!
Монах кивнул головой и направился за священником, все ближе и ближе подходившего к сердцу Элии.
Базар, уже в такое раннее время начал сотрясать воздух десятками кричащих торговцев, расхваливающих свой товар. Пришлось пройти его несколько раз, прежде чем найти нужные вещи. Мариша купила коричневую робу, расплатившись с седым мужчиной, продававшим товар, несколькими монетами, полученными в Храме Гелии. От серой и фиолетовой, монах отказался, сказав, что это противоречит Мая Кун. Девушка только пожала плечами и, посмотрев по сторонам, выбрала место, где бы он мог переодеться. Сама же, в его отсутствие, вернулась к лотку с разнообразными зельями и приобрела несколько ингредиентов, распределив их по пустым пузырькам.
Поспешив оставить шумную базарную площадь, она вернулась за монахом, уже одетым в приобретенную робу и решила посетить таверну, над которой раскачивалась вывеска с трудно выговариваемым названием.
Хотя они несколько часов провели в городе, бесцельно бродя по улицам, им еще не встретился ни один служитель церкви, мимо которой они уже прошли два раза. Зато многие из попадающихся на пути людей склоняли голову и что-то бормотали себе под нос.
Наконец, вернувшись на ту улицу, где находился трактир, они оба перекрестились и вошли в пропитанное крепкими напитками, помещение. Сидящие обернулись, разглядывая новоприбывших, но вскоре потеряли к ним всякий интерес и занялись своими делами. Выбрав наиболее чистый стол, Мариша указала на него рукой и, подойдя, села. Монах с любопытством разглядывал людей и не удивительно, что не заметил подошедшего к ним человека.
– Будете что-нибудь пить или принести завтрак? – спросил он.
– Воды, – тихо сказал священник.
– Простите?
– Воды!
– Извините, но воду мы не приносим. Напротив находится колодец. Там вы и можете…
– Сын мой, неужели ты не можешь принести обычной воды для уставшего священника?
На секунду человек задумался и сразу же ответил:
– Да-да, конечно, я принесу! А ваш спутник?
– Кваса или чего-нибудь…
Девушка вскинула вверх брови и пристально посмотрела на ученика Мая Кун. Тот, в смущении, тряхнул головой и поправил себя:
– Воды, если можно!
Человек, пожимая плечами, удалился.
– И что мы здесь будем делать? – наконец спросил монах, разрывая слишком долгую паузу.
– Ждать.
– Ждать? Чего?
– Расскажи о своем монастыре. Мая Кун. Откуда произошло это название?
– Я мало что об этом знаю. Мне удалось изучить лишь несколько книг в монастыре. Мая Кун являлся основателем некоего братства сотни лет назад. Он с некоторыми преданными ему людьми…
Мариша не слушала его, полностью погрузившись в себя. Разумеется, она знала эту историю о человеке свято защищающего Господа и в последствии построившего монастырь, названный своим именем. Девушке просто нужно было, чтобы монах ненадолго оставил ее в покое, а разговор – единственное, что могло как-то помочь ей.
Краем уха, она уловила смысл слов сказанных людьми за соседним столом. Девушка закрыла глаза и зашептала молитву. Ничего не произошло. Она подумала, что ее заклинание не удалось, как… все пространство вокруг наполнилось голосами. Они говорили шепотом, кричали, перебивали друг друга, и это все сливалось в единую ревущую массу. Мариша полностью расслабилась и попыталась понять их сущность. Это плохо выходило. Наконец…
– Кто-то напал… на обоз с товаром. Я лишился всего!..
– Не знаю, не знаю. В последнее время стоит отличная погода, но я никак не могу выбраться из города.
– Дочь хочет выйти замуж за какого-то оборванца. Я не позволю…
– Игнат стал слишком старым для правителя…
– Я найду все. Сто золотых!..
– Ты прав…
– Сегодня площадь будет просто кипеть людьми…
– Да, в полдень!
– Народ будет счастлив, когда его убьют!
– Ровно в полдень…
– Теперь многое изменится, станет легче…
– Зверь…
– А потом, как я говорил они нашли и… Ну а дальше вы сами знаете.
Вернувшись в реальный мир, Мариша глубоко вздохнула, прогоняя позыв к рвоте. В голове немного шумело, а перед глазами прыгали переливающиеся пятна.
На столе уже стояли две кружки с водой, но пить не хотелось. Сделав над собой усилие, ученица Храма поднесла ее к губам и с отвращением выпила затхлую воду. Монах сделал то же самое, но с явным удовольствием. Решив покинуть это место, девушка встала и направилась к выходу.
– Почему мы уходим? – спросил Дарий, поднимаясь следом. – Куда на этот раз? На базар?
Мариша не знала, сколько времени они провели в таверне. Для нее – не больше получаса, но на самом деле могло оказаться гораздо больше. Она взглянула на небо. «Почти полдень!»
– Следует поспешить!
– Куда?
Ответа не последовало, и монах в очередной раз обиделся на своего спутника.
Главная площадь Элии просто бурлила людьми. Казалось, что здесь собралось все население города. Юная волшебница боялась, что они пришли самыми последними и теперь не удастся пробраться в ее центр. Это, практически, так и оказалось. Нельзя было не то что пройти, но даже разглядеть, что происходит впереди. Народ шумел, толкался и кого-то обсуждал. Лица присутствующих светились радостью и чем-то очень похожим на злорадство. Как ни странно, здесь можно было встретить все слои населения. Порой даже бедняк стоял перед богачом и не пропускал того вперед. Мужчины, женщины, старики, дети… казалось, они все высыпали из своих домов и теперь ожидали чего-то давно известного и очень важного.
Девушка вновь потянулась к знаниям Храма и заставила впередистоящих отходить в стороны при ее приближении. Люди теснили других даже не понимая что делают. Они не обращали никакого внимания на священника и монаха, будто их и вовсе здесь не было. Никто не встал у них на пути, воспротивившись воли Мариши. Многие думали, что так все и должно происходить, многие даже не замечали этого. Все оказались настолько увлечены беседой и пойманными сетью любопытства, что до двух человек, все ближе и ближе подходящих к центру площади, им не было никакого дела.
Они дошли до пикинеров, стоящих кольцом на площади и сдерживающих неистовый натиск толпы. Впереди, в десятке ярдов, находилось что-то покрытое громадной полотняной тканью. Имея размеры с четыре телеги, оно хорошо охранялось. «Восемь мечников, по два с каждой стороны. Интересно, что бы это значило?»
Постепенно шумная толпа стала успокаиваться.
Когда церковный звонарь пробил полдень, на площади стояла идеальная тишина. Слышалось даже дыхание рядом стоящих людей. Переступая с ноги на ногу, все с нетерпением ждали появления чего-то. Некоторые горячо крестились, повторяя несколько раз заученную молитву.
Появился закованный в броню человек. Не спеша, он вышел на середину, остановился, посмотрел по сторонам и заговорил:
– Жители Элии, вам представилась уникальная возможность увидеть зло во плоти. Перед вами появится страх Эрдона и ужас всех загубленных людей. Стариков, беременных женщин и особо чувствительных я бы попросил удалиться! Я не желаю вам зла, но… всякое возможно!
Когда никто не двинулся с места, мужчина кивнул головой и отошел в сторону.
Покрывало сбросили и тысячи глаз устремили свой взор на то, что оно под собой скрывало. Клетка. «Как однообразен этот мир. Ничего нового!» В ней сидел человек. Однако толпа повела себя неожиданно. Она отпрянула назад и зашумела. Было видно, как многие крестились, другие просто закрывали глаза и опускались на колени. Некоторые убегали с площади. С разных сторон стали доноситься крики девушек, которые потом падали без чувств. Мариша непонимающе озиралась по сторонам, пытаясь понять причину паники.
– Жители Элии! – закричал говоривший до этого воин. – Перед вами не кто иной, как… – он выждал паузу. – Зверь!
– Зверь! Зверь! Это сам Зверь! – стало доноситься со всех сторон.
Девушка посмотрела на запертого в клетке человека и попыталась вспомнить об этом хотя бы что-нибудь.
Это был юноша, не старше двадцати пяти лет с голубыми глазами и сильными мускулистыми руками, на которых было одето по два браслета: у кисти и на предплечье. Его пепельные волосы оказались настолько длинны, что когда он встал, то те едва не касались земли. Перевязанные синей лентой, они находились в совершеннейшем покое и даже ветер не трогал их своим дыханием. Идеально уложенные, они, тем не менее, не походили ни на одни другие. Из всей одежды на нем находились только штаны, из грубой ткани, поддерживаемые синим поясом. Постояв с несколько секунд, человек сел обратно, прислонившись спиной к железным прутьям решетки.
В Храме Гелии мало что можно было найти о нем. Да, Зверь существовал, но что он из себя представлял, откуда пришел и что нужно не знал никто, разве что кроме Лунарда.
– Итак, Зверь. Сейчас вы сами убедитесь, что это тот самый Зверь, о котором ходили такие ужасные слухи.
На площадь вывели другого человека, закованного в кандалы.
– Это, – указал воин на приведенного, – убийца. Преступник так же долго, как и Зверь не давал спокойно спать северо-западу империи. На его счету так же не один десяток жертв. Он приговорен к смертной казни, но император Игнат решил пересмотреть его судьбу. Если он сумеет выжить в клетке со Зверем, ему будет дарована жизнь.
Ни человек, ни Зверь, никак не отреагировали на подобные слова, продолжая хранить совершеннейшее спокойствие.
Двое воинов, подталкивая, подвели убийцу к клетке и отрыв дверцу, втолкнули его, быстро запирая ее обратно. Преступник с ненавистью посмотрел на мечников и повернулся к Зверю. Юноша сидел от него не более чем в пяти ярдах. Казалось, сейчас ничего не должно было волновать человека, обвинявшегося в столь многих убийствах. Однако, как оказалось, расстояние не имело значение. Зверь одним прыжком оказался около обреченного на смерть, поднял его за шею и, сжав руку, отделил голову от тела. Посмотрев на застывшую, на лице, гримасу ужаса, он бросил голову в сторону через плечо, и как ни в чем не бывало, вернулся обратно, сев на место.
Толпа сдавленно закричала и еще больше подалась назад.
Сердце Мариши бешено застучало, и стал зарождаться страх. Монах же побледнел так, что теперь больше походил на покойника, нежели на живого человека. Он весь дрожал, но не отходил от спутника.
– Теперь вы убедились, что это и есть тот самый Зверь, о котором ходило так много слухов. Раньше многие считали, что это выдумка, миф, но сейчас все прояснилось. Итак, император Эрдона – Игнат, от лица которого я говорю, спрашивает: «Оставим ли мы Зверя, чтобы он казнил осужденных на смерть или подарим смерть ему самому?»
– Смерть Зверю! – прокричало несколько человек.
– Вы хотите покончить с этим, выросшим в лесу, варваром?
– Да, смерть ему! – послышалось со всех сторон и потонуло в реве обезумевшей толпы.
– И последнее, – человек улыбнулся, осмотревшись кругом. – Из вас никто не желает испытать судьбу, обхитрить саму Смерть и попытаться сразить Зверя собственными руками? Император наградит того землей, титулом барона и возьмет в личную охрану.
Послышался пугающий шепот и, как и следовало ожидать, в Элии не нашелся ни один смельчак-самоубийца. Все стояли и смотрели по сторонам, в глубине души надеясь, что кто-нибудь все-таки решится и выйдет к клетке.
Поднялся ветер. Пыль закружилась клубком и прокатилась по всей площади. С крыши одного из домов сорвалась белая лента ткани и стала медленно опускаться к юноше. Пройдя сквозь прутья, она упала у его ног, и так и осталась лежать белым комочком.
– Ха! Как же, найдутся смельчаки. Проще дикого кабана голыми руками завалить, чем приблизиться к этому убийце, – монах почесал затылок. – Вы согласны со мной, отец Михей?
Дарий посмотрел по сторонам, но священника уже не было рядом. Он шел к клетке.
– О Господи, пресвятые угодники! Отец, вы что, не кончайте жизнь самоубийством, не надо! На небесах этого не поймут. Боже! Остановитесь пока не поздно! Что же это делается? Вы погубите себя!
Будто во сне… Не прислушиваясь к своим предостерегающим инстинктам, Мариша с трудом сделала первый шаг и словно подвергшаяся чужой магии, стала подходить ближе.
Полнейшая тишина воцарилась на площади. Даже ветер, испугавшись медленно идущего незнакомца, сник и растаял в воздухе. Ученица Храма словно завороженная, смотрела на лежащую ленту. Ее будто кто-то заставлял идти вперед, будто кто-то мысленно приказывал сделать это, и она пошла, подгоняемая этими чувствами.
– Святой отец, неужели вы всерьез решили войти в клетку? – удивился мечник.
– Да, сын мой, я действительно войду в клетку!
Мечники хотели было остановить спятившего священника, но решили этого не делать. Открыв дверцу, они впустили человека и сразу же поспешили ее закрыть.
