Игорь Юрьевич Додонов
Ватутин против Манштейна. Дуэль полководцев. Книга первая. До столкновения
Напомним читателю, что все эти выводы мы сделали из анализа всего лишь одного абзаца из книги Манштейна «Утерянные победы», не привлекая абсолютно никаких других материалов. Замечательно при этом то обстоятельство, что Манштейн и его мемуары как раз очень почитаются господами-«демократами» как местного, так и заграничного «разлива». И выходит, что своими заявлениями они противоречат своему кумиру.
Однако вернёмся к событиям 1939 года.
24 августа генерал-полковник фон Рундштедт официально вступил в командование группой армий «Юг». Следовательно, официально приступил к исполнению своих обязанностей и начальник штаба этой группы армий генерал фон Манштейн.
ГЛАВА VII
НАЧАЛО ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ.
ПОЛЬСКАЯ КАМПАНИЯ ВЕРМАХТА.
НАЧАЛЬНИК ШТАБА ГРУППЫ АРМИЙ «ЮГ»
План нападения на Польшу, разработанный германским командованием в апреле – июне 1939 года, получил кодовое название «Вайс» («Белый»). Стратегический замысел и задачи войск в операции «Вайс» были изложены в директиве по стратегическому сосредоточению и развёртыванию войск от 15 июня 1939 года. В ней говорилось:
«1. Целью операции является уничтожение польских вооружённых сил. Политическое руководство требует начать войну внезапными, мощными ударами и добиться скорых успехов.
Замысел главнокомандующего Сухопутными войсками сводится к тому, чтобы внезапным вторжением на польскую территорию упредить организованную мобилизацию и сосредоточение польской армии и концентрическими ударами из Силезии, с одной стороны, из Померании – Восточной Пруссии, с другой, разгромить главные силы польской армии, находящиеся западнее линии рр. Висла – Нарев.
Возможные действия противника из Галиции должны быть нейтрализованы.
Главная идея уничтожения польской армии западнее рр. Висла – Нарев при устранении воздействия, ожидаемого из Галиции, останется неизменной, даже если в период, предшествующий напряжённости, польская армия будет приведена в боевую готовность…» [56; 203].
Для выполнения поставленной задачи немцами были созданы две группы армий – «Север» и «Юг».
Группа армий «Север» (командующий – генерал-полковник фон Бок) в составе 3-й и 4-й армий (всего 21 дивизия, в том числе 2 танковые и 2 моторизованные, 1 кавалерийская бригада, крепостные части Восточной Пруссии и Померании) имела задачу наступать с территории Восточной Пруссии (3-я армия) и Померании (4-я армия) через «польский коридор», обеспечивая тем самым «связь между империей и Восточной Пруссией», затем большей частью своих сил быстро продвинуться восточнее Вислы на юго-восток и юг и после форсирования Нарева нанести удар в тыл польским частям, которые, по всей вероятности, попытаются оборонять рубеж Вислы.
В резерв группы армий «Север» выделялись 3 пехотные дивизии. С воздуха её действия поддерживал 1-й воздушный флот генерала А. Кессельринга [26; 78 – 79], [52; 26], [56; 204 – 205].
Группа армий «Юг» обладала значительно большими силами. В её состав входили три армии: 14-я, 10-я и 8-я. Всего группа располагала 36 дивизиями: 23 пехотными, 3 горнострелковыми, 4 танковыми, 4 лёгкими (или подвижными)42 и 2 моторизованными дивизиями [26; 78], [52; 26 – 27], [72; 7].
14-я армия группы развёртывалась в Верхней Силезии, восточной части Моравии и в Западной Словакии, 10-я – в районе Кройцбурга и южнее его в Верхней Силезии, 8-я – в Центральной Силезии, восточнее Эльса (Олешницы) [52; 26 – 27].
В задачу группы армий «Юг» входило, нанося мощный удар по противнику в большой дуге Вислы и в Галиции, «быстро продвинуться механизированными соединениями к Варшаве и как можно быстрее на широком фронте захватить переправы через Вислу с целью разгрома остатков польской армии во взаимодействии с группой армий “Север”» [26; 78], [52; 27], [56; 203 – 204].
Главный удар группа армий «Юг» наносила силами 10-й армии генерал-полковника фон Рейхенау, имевшей в своём составе наибольшее количество танковых и моторизованных соединений (из 5 её корпусов 3 были танковыми (моторизованными))43. Армия била в направлении Ченстохов – Варшава. Используя свои подвижные войска, она должна была «по возможности быстрее выйти к Висле на участке между устьями рр. Вепш и Бзура». При этом танковые и моторизованные соединения должны были обеспечить стремительное продвижение вперёд, а пехотные соединения выполняли задачу прикрытия их флангов и тылов [26; 78], [56; 204].
Севернее 10-й развёртывалась 8-я армия генерал-полковника Бласковица, которая имела задачу наступать на Лодзь, а также прикрывать северный фланг 10-й армии [26; 78], [56; 204].
В задачу 14-й армии генерал-полковника Листа, располагавшейся южнее 10-й армии, входило «дробить польские войска в Северной Силезии и, не давая возможности частям противника, занимающим укрепления в районе Катовице, остановить наше продвижение, наступать на Краков и захватить подвижными частями переправы через Дунаец.
Промышленные объекты, находящиеся в этом районе, насколько позволить обстановка, следует сохранять.
В ходе дальнейшего наступления армии предстоит прикрывать южный фланг 10-й армии от контратак польских войск, развёртывающихся в Западной Галиции…» [56; 204].
Манштейн отмечает, что «важно было, чтобы наступающая через Галицию 14-я армия как можно быстрее вышла на реку Сан и форсировала её. Если бы противник намеревался оказать главное сопротивление только за рубежами Сана и Вислы, 14-я армия могла бы взломать всю оборону противника по речным рубежам ударом с юга и соединиться глубоко в тылу противника с восточным флангом наступающей с севера группы армий «Север». На долю 14-й армии при этом выпала задача угрожать своим глубоко эшелонированным флангом, выдвинутым в Восточную Словакию, глубокому флангу польских войск, сосредоточивающихся в районе Кракова, и тем самым исключить возможность длительной обороны Западной Галиции» [52; 38].
В резерве группы армий «Юг» находилось 5 пехотных дивизий. Действия войск группы с воздуха поддерживал 4-й воздушный флот генерала Лера [26; 78].
Между группами армий «Юг» и «Север» по дуге, образуемой реками Одер и Варта, немецкое командование оставило минимальное количество войск. Они должны были активными действиями ввести польское командование в заблуждение относительно направления главных ударов и сковать польскую армию «Познань» [26; 79], [56; 205].
Немецкому военно-морскому флоту предстояло блокировать военно-морские базы Польши и уничтожить или вывести из борьбы её военно-морские силы, нарушить морскую торговлю Польши с нейтральными странами. Также германскому флоту ставилась задача обеспечить безопасность морских коммуникаций между основной территорией Германии и Восточной Пруссией, Швецией, государствами Прибалтики, выделить силы для обороны побережья Северного моря и «принять меры предосторожности против неожиданного вмешательства Западных держав в конфликт» [26; 79], [67; 3].
На 1 сентября 1939 года группировка сухопутных войск Германии, сосредоточенная против Польши, насчитывала 57 дивизий, 1 516 тысяч человек (из них ГА «Юг» – 886 тысяч, ГА «Север» – 630 тысяч человек), 9 824 орудия и миномёта (из них в ГА «Юг» – 6 180 орудий и миномётов, в ГА «Север» – 3 644), 2 379 танков (из них в ГА «Юг» – 1 783 танка, в ГА «Север» – 596), 2 231 самолёт [21; 22], [37; 17], [46; 7], [49; 48], [50; 242 – 243], [52; 24], [56; 212], [72; 7].
В сущности, план «Вайс» строился по принципу классических «Канн» – мощные группировки на флангах при сравнительно слабом центре расположения. Конечно, стопроцентно «каннского» окружения всей польской армии западнее Вислы не предусматривалось. Тем не менее, глубокий охват главных польских сил, окружение и уничтожение их по частям предполагались. Таким образом, мы видим стратегический замысел очень близкий к классическим «Каннам». Безусловно, рождение подобного плана было обусловлено крайне удачным для германских войск географическим фактором – возможностью развернуться с изначальным занятием охватывающего положения по отношению к польской армии. С севера вермахт мог это проделать в Померании и Восточной Пруссии, с юга – в Силезии и оккупированной Чехословакии [52; 24], [72; 8].
Если сравнивать силы германских групп армий «Юг» и «Север», то становится ясно, что «основную скрипку» играла первая из них. На её долю приходилось свыше 60% соединений, свыше 70% подвижных соединений, около 60% личного состава, около 63% орудийного парка, около 63% танков.
Для прикрытия западной границы Германии были оставлены минимальные силы, объединённые в группу армий «Ц». Всего там было сосредоточено 46 пехотных дивизий. Однако только 11 из них были кадровыми и полностью укомплектованными. 35 дивизий были заново сформированы из резервистов и не только не прошли должного обучения и сколачивания, но даже не имели штатной численности. На границе с Францией, Бельгией, Люксембургом располагались крепостные части, которые были хорошо подготовлены и которые условно можно считать за дивизию (из них действительно впоследствии сформировали 72-ю пехотную дивизию). Танковых или моторизованных соединений на западе не было. Танков не имелось вообще. Действия группы армий «Ц» поддерживали 800 самолётов. Указанным силам ставилось в задачу действовать на 1390-километровой западной границе Рейха. Ясно, что они были способны, максимум, на ведение позиционной обороны, да и то не сплошной [52; 25], [72; 5].
Такие минимальные силы на Запад были отряжены в силу уверенности Гитлера, что Англия и Франция не предпримут здесь сколько-нибудь активных действий с целью оказать поддержку Польше. Он, как помним, вообще сомневался в том, что они объявят Германии войну. И хотя в последнем предположении фюрер ошибся, но в первом оказался абсолютно прав – союзники Польши фактически ничего не предприняли, чтобы действенно ей помочь.
Но наперёд знать этого, конечно, было нельзя. А потому германские генералы изрядно нервничали из-за слабости сил вермахта на западных границах страны. «Риск, на который пошло немецкое командование подобным распределением сил, – пишет Манштейн, – безусловно, был очень большим» [52; 25].
В самом деле, к 1 сентября 1939 года только французская армия имела на германской границе 78 дивизий, 17 тысяч орудий и миномётов, около 2 тысяч танков (без учёта лёгкой бронетехники), 1 400 самолётов первой линии и в резерве – 1 600 самолётов. В первые же дни военного столкновения эта группировка могла быть значительно усилена. Сверх того, быструю поддержку могли оказать флот и ВВС Англии [72; 5]. Было от чего занервничать немецким генералам.
Что же могла противопоставить немцам Польша? Какими она располагала силами, и какие имела оперативные планы?
Надо заметить, что до середины 1930-х годов основная идея польского военного планирования заключалась в наступательных действиях польских и французских войск с направлением на Берлин. Затем в качестве первоочередного объекта польского наступления стала фигурировать Восточная Пруссия. В 1936 году был разработан план, согласно которому польские войска должны были оборонять германо-польскую границу на всём её протяжении за исключением восточно-прусского участка, где поляки предполагали наступать. Но поскольку польские военные видели основного врага в СССР и уделяли основное внимание разработке планов войны против него, планы войны против Германии были разработаны в недостаточной степени, тем более что после прихода к власти Гитлера между нацистской Германией и панской Польшей установились весьма дружеские отношения. И только обострение последних в конце 1938 – начале 1939 года заставило поляков уделить серьёзное внимание планам войны с Третьим рейхом [56; 208 – 209].
С конца 1938 года польское командование приступило к работе с планом «Захуд» («Запад»). Оккупация Германией Чехословакии в марте 1939 года заставила внести в уже сделанные наработки ряд изменений [56; 209].
Основополагающим принципом оперативно-стратегического планирования, осуществляемого Главным штабом Войска Польского, было убеждение, что Англия и Франция поддержат Польшу в войне с Германией. Поэтому перед польской армией ставилась задача упорной обороной обеспечить мобилизацию и сосредоточение своих войск, а затем, после того, как Англия и Франция заставят Германию оттянуть большую часть сил на Западный фронт, перейти в решительное контрнаступление [26; 79 – 80], [56; 209].
Исходя из подобных тезисов, поляки и производили своё оперативное планирование. «Пожалуй, трудно установить, в чём состоял оперативный замысел, положенный в основу плана развёртывания польской армии, если только это не было желанием “прикрыть всё”, или, может быть, правильнее будет сказать, ничего не отдавать добровольно. Это желание в случае его осуществления приводит слабейшую сторону, как правило, к поражению», – такую уничтожающую характеристику даёт плану «Захуд» Манштейн в своих мемуарах [52; 28 – 29]. При этом в подобной характеристике нет уничижительности. Автор «Утерянных побед» вполне объективен в данном вопросе. Он учитывает и слабость польской армии в сравнении с вермахтом, и выгодность охватывающего положения германских войск, и, в общем, то, что в единоборстве с Германией Польша в любом случае была обречена на поражение. Но даже при подобном раскладе сил и обстоятельств Манштейн отмечает абсолютную ошибочность плана «Захуд». Он пишет: «Сложность оперативной обстановки для Польши, вызванная возможностью немецкого наступления с двух, а позже даже с трёх направлений и относительной слабостью польских вооружённых сил, была сама по себе достаточно ясной. Если командование польской армии, тем не менее, решилось на попытку “прикрыть всё”, то это свидетельствует только о том, как трудно, по-видимому, учитывать военные факторы, когда на первый план выступают психологические и политические соображения»44 [52; 29].
Для осуществления плана «Захуд» польское командование предполагало развернуть 39 пехотных дивизий, 3 горно-пехотные, 11 кавалерийских, 10 пограничных и 2 бронемоторизованные бригады. Эти войска должны были быть объединены в семь армий, три оперативные группы и корпус вторжения [56; 209].
Против Восточной Пруссии развёртывались опергруппы «Нарев» (2 пехотные дивизии, 2 кавбригады), «Вышкув» (2 пехотные дивизии) и армия «Модлин» (2 пехотные дивизии, 2 кавбригады; командующий армией – генерал бригады Э. Пшедзимирский-Крукович).
В «польском коридоре» сосредоточивалась армия «Поможе» (5 пехотных дивизий, 1 кавбригада; командующий армией – генерал дивизии В. Бортновский), часть сил которой предназначалась для захвата Данцига.
На берлинском направлении развёртывалась армия «Познань» (4 пехотных дивизии и 2 кавбригады; командующий армией – генерал дивизии Т. Кутшеба).
Границу с Силезией и Словакией прикрывали армии «Лодзь» (5 пехотных дивизий, 2 кавбригады; командующий армией – генерал дивизии Ю. Руммель), «Краков» (7 пехотных дивизий, 1 кавбригада, 1 бронемотобригада; командующий армией – генерал бригады А. Шиллинг) и армия «Карпаты» (командующий армией – генерал бригады К. Фабриций).
В тылу приграничных армий и оперативных групп, южнее Варшавы, развёртывалась армия «Прусы» (7 пехотных дивизий, 1 кавбригада, 1 бронемотобригада; командующий армией – генерал дивизии С. Домб-Бернацкий).
В районах Кутно и Тарнов сосредоточивались в резерве по 2 пехотые дивизии (т.е. всего 4 пехотных дивизии) [37; 18 – 19], [52; 27 – 28], [56; 209 – 210], [74; 12 – 14].
Таким образом, подобное расположение сил польской армии и означало то самое «желание “прикрыть всё”», о котором пишет Манштейн, поскольку её силы разворачивались равномерно на широком фронте. Такое развёртывание («в нитку») делало проблематичным, а точнее – попросту невозможным отражение массированных ударов германских войск. Позже, в июне 1941 года, вермахт будет успешно прорывать такую же «тонкую нитку» советских войск, равномерно распределённых вдоль западных границ СССР.
Однако даже указанные силы отмобилизовать и полностью развернуть к 1 сентября 1939 года поляки не успели, что ещё больше снизило их шансы при военном столкновении с Германией.
Частичное скрытое отмобилизование польское командование начало в конце марта 1939 года. Но носило оно небольшой масштаб – затронуло 4 пехотные дивизии, 1 кавбригаду. Также в это время были созданы управления четырёх армий и одной оперативной группы. 13 – 18 августа была объявлена мобилизация ещё 9 соединений, а с 23 августа началась скрытая мобилизация основных сил армии. Перегруппировки войск, предусмотренные планом стратегического развёртывания, начались 26 августа, когда был отдан приказ о выдвижении отмобилизованных соединений в отведённые им районы сосредоточения. Приказ армиям и опергруппам первого эшелона о занятии ими исходного положения польское командование отдало 30 августа. 29 августа поляки намечали объявить открытую всеобщую мобилизацию, однако по требованию Англии и Франции, которые опасались, что подобный шаг подтолкнёт Германию к войне, её начало перенесли на 31 августа [56; 210 – 211].
К 1 сентября польский мобилизационный план был выполнен на 60%, а развёртывание войск отставало от планового в ещё большей степени – только 46,8% соединений и частей польской армии находились в предназначенных им районах. К тому же многие из них не успели полностью занять свои позиции [56; 211].
Немецкой ударной группировке к началу войны противостояли 22 2/3 польских пехотных дивизий, 3 горно-пехотные, 10 кавалерийских и 1 бронемоторизованная бригады. Всего 29 2/3 эквивалентных дивизий. В составе этих войск находилось 840 тысяч человек личного состава. На их вооружении состояло 2 840 орудий и миномётов, 475 танков и 463 самолёта [21; 22 – 23], [26; 80], [37; 19 – 20], [56; 212].
Общее соотношение противостоящих группировок по всем показателям было в пользу германской армии: по личному составу – 1,8:1, по количеству соединений – почти 2:1, по количеству подвижных соединений – 14:1, по количеству танков – 5:1, по количеству орудий и миномётов – 3,5:1, по количеству самолётов – 4,8:1.
Здесь ещё надо учитывать то обстоятельство, что вооружение польской армии в значительной степени было устаревшим, «относилось в основном к периоду Первой мировой войны», как отмечает Манштейн [52; 27]. И, прежде всего, это касается бронетанковых сил и авиации, т.е. тех родов войск, которые стали играть ведущую роль в войне.
В полосе наступления немецкой группы армий «Север» действовало 17 – 18 эквивалентных польских дивизий, входящих в армии «Модлин», «Поможе», «Познань» и оперативные группы «Нарев» и «Вышкув» [56; 211 – 212]. Численность этих польских соединенйи составляла 485 тысяч человек. Они располагали 1 674 орудиями и миномётами и 234 танками [56; 212].
Таким образом, соотношение этой группы польских войск с группой армий «Север» также было по всем показателям в пользу германцев, хотя таким разительным, как общее соотношение сил, оно не было (мы помним, что ГА «Север» уступала по силам ГА «Юг», поскольку последняя решала более масштабные, в чисто территориальном смысле, задачи). По численности личного состава соотношение было 1,3:1 в пользу немцев, по общему количеству соединений – 1,2:1, подвижных механизированных соединений в северной группе польских войск (назовём её так условно) не было вообще, В ГА «Север» их было 4, по орудиям и миномётам – 2,2:1, по танкам (у поляков танки не были сведены в соединения, а находились в составе частей и подразделений, включённых в пехотные и кавалерийские соединения) – 2,5:145.
Группе армий «Юг» противостояли 12 эквивалентных польских дивизий из армий «Лодзь», «Краков», «Карпаты» (355 тысяч человек, 1 166 орудий и миномётов, 241 танк – таков потенциал южной группы польских войск (как и в случае с северной группой, – это условное название, введённое нами)) [56; 212].
Таким образом, в полосе этого противостояния соотношение сил для поляков было практически по всем показателям значительно хуже общего соотношения сил двух противостоящих армий (в противоположность, как мы видели, соотношению на севере): по численности личного состава – 2,5:1 в пользу немцев, по общему количеству соединений – 3:1, по количеству подвижных механизированных соединений – 10:1, по орудиям и миномётам – 5,3:1, по танкам – 7,4:1.
Подобное положение объясняется не только тем, что немецкая группа армий «Юг» была мощнее группы армий «Север», но и тем, что группа северных польских армий была более сильной, чем группа южных польских армий. В самом деле, если сравнивать их потенциалы, то получим превосходство первой над второй почти по всем показателям: по личному составу – 1,4:1, по количеству соединений – 1,4(1,5):1, по орудиям и миномётам – 1,4:1. И только по танкам соотношение оказалось 1:1. В общем, превосходство, конечно, незначительное, но оно имело место.
Такое распределение сил вполне понятно, ведь после перехода в контрнаступление поляки намеревались наступать на Восточную Пруссию и Берлин, а до последнего гораздо ближе, если наступать из северных районов Польши.
Однако хотелось бы специально повторить, дабы читатель не впал в заблуждение, – никаких объединений под названием «Северная» и «Южная» группы армий у поляков не существовало. Об этих группах мы говорили условно, выделив их по принципу противостояния немецким ГА «Север» и ГА «Юг» (для удобства изложения материала). Не было групп польских армий, не было единого командования этих групп, не было общих для армий каждой группы задач, т.е. задач группы, как таковой, в рамках выполнения которой каждая из армий группы выполняет свою задачу, – ничего этого у поляков не было. И общее распределение сил вдоль польско-германской границы было, как уже и отмечалось, примерно равномерным. Прибегая к образным сравнениям, можно сказать, что против двух мощных германских кулаков поляки имели вытянутые вперёд ладошки с растопыренными во все стороны пальцами.
* * *
«25 августа в 15 часов 25 минут из ОКХ прибыл шифрованный приказ: “Операция “Вайс”, первый день “Y” – 26.8, 4ч. 30 м.”
Решение о начале войны, в которую мы до той поры не хотели верить, было, следовательно, принято», – так Манштейн вспоминает об отдаче первого приказа о начале вторжения в Польшу.
Однако данный приказ вскоре был отменён. Манштейн пишет:
«Я сидел с генерал-полковником фон Рундштедтом в нашем штабе в монастыре Гейлигес Крайц в Нейссе (Ниса) за ужином, когда в 20 часов 30 минут из ОКХ был передан по телефону следующий приказ:
“Открывать военные действия запрещаю. Немедленно остановить войска. Мобилизация продолжается. Развёртывание по плану “Вайс” и “Вест” («Запад» – развёртывание немецких войск на Западном фронте – И.Д., В.С.) продолжать, как намечено”.
Каждый солдат может понять, что означает это изменение приказа о наступлении в последний момент. Три армии, находившиеся на марше к границе в районе, простирающемся от Нижней Силезии до Восточной Словакии, необходимо было остановить в течение нескольких часов; при этом надо учесть, что все штабы, по крайней мере до штабов дивизий включительно, также находились на марше и что по соображениям маскировки радиосвязь ещё не была разрешена. Несмотря на все трудности, всё же удалось всюду своевременно передать приказ. Прекрасное достижение органов управления и связи! Один моторизованный полк в Восточной Словакии удалось, правда, задержать только благодаря тому, что посланный на самолёте “Физилёр-Шторх” офицер ночью совершил посадку у самой головы колонны полка.
О причинах, которые побудили Гитлера, по-видимому, в последний момент изменить свой решение начать войну, мы ничего не узнали. Говорили только, что ещё ведутся переговоры.
Можно легко понять, что мы, солдаты, были неприятно поражены подобными методами главного командования. Ведь решение о начале войны, в конце концов, является самым ответственным решением главы государства.
Как можно было принять такое решение, чтобы затем через несколько часов снова отменить его? Следовало прежде всего учесть, что подобная отмена с военной точки зрения должна была привести к тяжёлым последствиям. …Всё было рассчитано на внезапное нападение на противника. Не было специально объявленной мобилизации. Первым днём мобилизации было 26 августа, то есть день только что приостановленного наступления. Вследствие этого наступление должно было осуществляться не только силами всех танковых и моторизованных соединений, но ограниченным количеством пехотных дивизий, которые частично уже находились в пограничном районе, частично были в спешном порядке приведены в мобилизационную готовность. Теперь о внезапном нападении на противника не могло быть и речи. Ибо если выдвижение в районы сосредоточения в пограничной полосе и проводилось ночью, о нём всё же не могло не быть известно противнику, прежде всего потому, что моторизованные части должны были уже днём выступить из районов сосредоточения западнее Одера, чтобы форсировать его46. В результате этого теперь… должен был вступить в силу второй вариант: наступление всеми силами, приведёнными в мобилизационную готовность. Момент внезапности, во всяком случае, был потерян.
Так как нельзя было предположить, что Гитлер принял своё первое решение о начале военных действий непродуманно и легкомысленно, для нас оставался только один вывод, что всё это по-прежнему было дипломатической тактикой постоянного нажима на противника» [52; 22 – 23].
Этот, безусловно, интереснейший рассказ Манштейна о том, как начиналась Вторая мировая война, требует некоторых дополнений.
Прежде всего, несмотря на вполне заслуженные дифирамбы Манштейна в адрес органов управления и связи группы армий «Юг», которым удалось затормозить такую громаду войск перед самой польской границей, всё же надо сказать, что остановить получилось не всех.
В соответствии с планом вторжения, в ночь накануне начала боевых действий на территорию Польши вводились диверсионные отряды «Абвера». Одному из них, отряду под командой лейтенанта Херцнера, надлежало захватить Яблунковский перевал в Карпатах и обеспечить наступление через него от Жилины на Краков 7-й пехотной дивизии XVII армейского корпуса 14-й армии группы армий «Юг». Если действия других диверсионных абверкоманд успели приостановить, то до отряда Херцнера, находящегося в сложных условиях горной местности, приказ об отмене наступления довести не удалось – радиосвязь дала сбой. В итоге, отряд пересёк границу с Польшей и захватил Яблунковский перевал рано утром 26 августа. Вечером того же дня, не дождавшись подхода немецких войск, абверкоманда Херцнера отступила с перевала в горы [56; 212 –213].
Это, так сказать, мелкая, хотя и любопытная деталь. Но вот что заставило Гитлера назначить вторжение в Польшу на 26 августа, а затем отменить приказ об этом и перенести дату нападения?
Приказ о начале войны против Польши 26 августа 1939 года был отдан Гитлером отнюдь не 25-го числа, когда ОКХ разослало его в штабы обеих групп армий, предназначенных для вторжения, а двумя днями ранее.
23 августа, когда Риббентроп ещё летел в Москву, фюрер назначил день и час нападения на Польшу – 26 августа , 4 часа 30 минут [56; 196]. Отсюда ясно, что ни о каком дипломатическом урегулировании вопроса, которое могло бы последовать, пойди поляки на уступки немцам и удовлетвори их требования относительно Данцига и «польского коридора», Гитлер и не помышлял. Оно ему было вовсе не нужно. Так что, Манштейн, как и прочие военные, задававшиеся вопросом о причине отмены наступления, ошибались, видя её в продолжающихся переговорах или попытках просто для вида сначала «поиграть мускулами» перед поляками, чтобы они сделались сговорчивей, – приказ напасть 26 августа и отмена этого приказа вовсе не были вызваны «дипломатической тактикой постоянного усиления нажима на противника» [52; 23]. О дипломатии речи уже не шло.
У Гитлера просто-таки чесались руки – ему нужна была война. Риббентроп ещё болтался в воздухе по дороге в Москву, а фюрер уже отдал приказ о нападении. Причём, подстегнул его не столько сам факт того, что в стороне от надвигающегося столкновения останется СССР (его вступление в войну на стороне Польши и так было весьма маловероятным, ведь никаких договоров и конвенций по этому поводу между СССР с одной стороны и Англией, Францией и Польшей – с другой, подписано не было), а то обстоятельство, что, как заявил сам Гитлер, в пакте о ненападении с Советской Россией он увидел дополнительный шанс на «выключение» Англии из конфликта [56; 197]. Хотя, как мы помним, и её возможное вмешательство фюрера не останавливало. Но, в принципе, он оказался прав: и Англия, и Франция фактически оказались «выключены» из германо-польской войны, точнее – они в неё действенно не включились.
Однако в войска приказ о дне «Y» отправлен до 25 августа не был. А 25 августа Англия и Польша подписали договор о взаимопомощи. Правда, договор этот оказался всего лишь политической декларацией, так как военного соглашения к нему подписано не было, но и в таком виде он несколько обескуражил Гитлера. Неужели он ошибся? Об англо-польском договоре в Берлине стало известно вечером 25-го числа. Примерно в это же время о нём узнали и в Риме, и Муссолини «взбрыкнул». Италия боялась крупного европейского конфликта не в пример больше Германии. Поэтому Муссолини вечером 25 августа известил Гитлера, что в случае возникновения войны между Третьим рейхом с одной стороны и Англией и Францией – с другой, Италия в неё вмешиваться не станет [56; 197].
Вот тогда-то фюрер около 20.00 и отдал приказ об отмене нападения на Польшу [56; 197]. Нет, фюрер не отказался на неё нападать вообще, как это можно было бы подумать. Просто он решил немного выждать, чтобы чётко представлять, с кем и в каких условиях ему придётся воевать. Будет ли это одна Польша, или на Западе он получит настоящий второй фронт?
Ждать пришлось недолго. Военной конвенции англичане с поляками так и не подписали и даже не продемонстрировали какие-то шаги в этом направлении. Вместо этого и Великобритания, и Франция стали «одёргивать» Польшу, чтобы она своими мобилизационными мероприятиями, не дай бог, не вынудила Германию начать войну (см. выше). Вместо 300 тысяч резервистов, которых британское командование планировало призвать в случае угрозы возникновения войны, 26 августа было призвано всего 35 тысяч. В этот же день из Лондона в Берлин поступили сведения, что Англия не вмешается в случае германского нападения на Польшу или объявит войну, но в реальности воевать не будет. И ещё вопрос, каким путём «утекли» в Берлин подобные сведения, оказавшиеся, в итоге, столь верными? Уж не само ли правительство Чемберлена вбросило эту информацию, задабривая тем самым Гитлера новой жертвой, т.е. Польшей (после Австрии и Чехословакии), и направляя его агрессию в столь нужное для Британии «восточное русло»? Тем более что гарантии существования Британской империи фюрер охотно соглашался дать, о чём официально известил англичан ещё днём 25 августа [56; 197].
