Игорь Ливиц
Туманы Ричмонда
Глава 37
Тем же вечером я созвонился с Евой. Мы решили сходить в маленькую закусочную на Университетской авеню в Пало-Алто. Взяв по буррито, мы уселись за столик, который находился прямо на улице, и общались, наблюдая за проходящими мимо нашего столика людьми, среди которых попадались интересные персонажи.
Весь вечер я был очень напряжен. Меня сильно беспокоила наша встреча с Сэмом и его людьми, которая должна была состояться на следующий день в не самом приятном, мягко выражаясь, месте. Мне не хотелось расставаться с Евой, и после того, как мы поели, я напросился к ней домой. Она удивилась, но у меня было объяснение: на завтра взял выходной.
По дороге мы зашли в магазин и купили бутылку белого вина. У Евы дома, охладив в морозилке пару минут, я разлил его по бокалам. Мы сидели в гостиной на диване, а я всё время шутил и смеялся. У меня как будто наступило предэкзаменационное состояние. Как часто со мной случается, всё это вылилось в нервное веселье. Ева отвечала мне на мои шутки и смеялась тоже, но иногда поглядывала на меня как-то странно.
– Адам, что происходит?
– Что ты имеешь в виду?
– Но это твоё возбуждение, смех, бесконечный поток шуток…
– Просто хорошее настроение.
– Что тебя беспокоит?
– Что ты, всё отлично!
– Сомневаюсь, я очень хорошо тебя чувствую. Я твой друг, и ты можешь мне рассказать всё.
– Спасибо, я знаю. Но серьёзно, не о чем волноваться.
Ева подошла ко мне и обняла. Я, сидя на диване, обнял её в ответ. Моё лицо упиралось ей в грудь, её руки обхватывали мои плечи, а я обнимал её за талию. Объятия Евы и её уже родной, но по-прежнему волнующий запах тела рождали во мне чувство полной безопасности, как будто пока я рядом с ней, ничего плохого со мной не может случится. Мне стало так спокойно и хорошо на душе, что говорить совсем не хотелось. Мы в такой позе пробыли несколько минут, потом Ева отодвинулась, посмотрела мне в глаза и спросила:
– Тебе лучше?
– Не то слово, – честно ответил я.
Мы оба затихли. После затянувшейся паузы, чтобы прервать неловкое молчание, я спросил, не против ли она посмотреть фильм. Ева согласилась. Вначале я предложил «Апокалипсис сегодня», снятый по мотивам романа Джозефа Конрада «Сердце тьмы». Эта книга о деградации человека, который волей обстоятельств оказался свободен от ограничений общества, моральных законов цивилизации, частью которой он является. Именно в этой ситуации его бессознательные страхи и стремления начинают подниматься на поверхность, и зло, таящееся в его сердце, овладевает им. В отличии от романа Конрада, действие которого происходит в колониальной Африке в конце девятнадцатого века, фильм «Апокалипсис сегодня» рассказывает о Вьетнамской войне. Несмотря на различие времени, места и даже совершенно другого сюжета, его главная тема та же. К тому же фильм потрясающе снят. Мне сразу вспоминается сцена расстрела посёлка вертолётами под музыку «Полет валькирий» Вагнера, когда я думаю об этом фильме.
Оказалось, что Ева смотрела «Апокалипсис сегодня», и наотрез отказалась делать это снова. Мы обсудили варианты, и в итоге я уговорил её посмотреть старый, полный загадок триллер Давида Линча «Синий бархат». В нём было всё, что мне надо, чтобы не было скучно: иррациональное зло, прячущееся за фасадом безопасного, практически идиллического провинциального городка, и главный герой, который не уходит в сторону, а пытается расследовать эту тёмную изнанку реальности. Несмотря на то, что этот неведомый ранее мир не только ужасает, но и одновременно притягивает, соблазняя героя своим порочным обаянием тайны, он находит в себе силы противостоять злу.
Уже после того, как фильм начался, я подумал, что зря его предложил. Остатки веселья улетучились, и Ева смотрела за действием, разворачивающимся на экране в напряжённом внимании. Она пододвинулась вплотную ко мне и, как маленький ребенок, держалась за большой палец моей руки. В отдельные моменты, казалось, что она с трудом сдерживалась, чтобы не отвернуться от экрана. Да и я понял, что мне бы хотелось в этот вечер посмотреть что-нибудь полегче, какую-нибудь веселую бездумную комедию или экшн.
Когда фильм закончился, мы ещё некоторое время сидели молча, а потом Ева встала и налила себе ещё вина.
– Прекрасный выбор фильма для свидания с девушкой, – наконец сказала она.
– Да уж, извини, – ответил я.
– Сколько кругом зла.
– Это трудно совместить с идеей существования милосердного Бога, – вдруг высказался я.
– Кто-то сказал, что не может верить, что Бог не милосерден, и это значит, что просто Бог не всемогущ. А ещё можно вспомнить, что в начале нашей эры среди иудейских и ранних христианских сект существовало течение гностицизма, то есть тайного знания. Некоторые из гностиков верили, что Бог, Творец Вселенной, которого они называли Демиург, закончив работу, будто удалился от дел, и миром правит дьявол.
– Каким ты представляешь такой мир?
– В нём не существуют абсолютных истин, а значения слов могут меняться на противоположные. Цели оправдывают средства, а человеческие жизни не более чем расходный материал для построения очередной Вавилонской башни.
– Мрачный взгляд на вещи. – прокомментировал я.
– Но не единственно возможный. Есть и другое объяснение. Зло существует, потому что существует свобода воли. Отведав запретный плод, люди получили право выбора: творить добро или умножать зло. А тот, кто даже с благими намерениями пытается лишить нас этой свободы, несёт ещё большое зло.
Я почувствовал, что очень устал. Непростой фильм, который мы посмотрели, и этот серьёзный разговор, который сам же и затеял, сейчас мне был вовсе ни к чему.
– Не знаю, будет ли считаться, что я творю добро или умножаю зло, но у меня сейчас план затащить одну девушку в постель.
– Безусловно добро. Давно пора! – засмеялась Ева.
– Как истинный джентльмен, я должен был вначале развлечь девушку: обед, кино, вино.
– Спасибо, конечно. Но предварительная часть сильно затянулась. Публика уже стала задумываться, когда же будет обещанный гвоздь программы.
– Ничего, мы сейчас эту ошибку исправим.
Когда Ева заснула, я ещё долго лежал, смотрел на неё и думал о предстоящем дне. Я слушал её ровное дыхание, которое иногда прерывалось лёгким, еле слышным сопением, как у ребёнка, вглядывался в черты лица, и меня накрывала волна нежности, ощущение незаслуженного счастья и страха, что я могу это потерять. Потом я провалился в омут сна, в котором не было ни звука, ни света, а только чернота небытия.
Утром я попрощался с Евой, думая о том, что, возможно, вижу её в последний раз, и надеясь, что её жизнь сложится счастливо, если я не вернусь живым из туннеля.
Глава 38
В офисное здание мы явились заранее. После того как уже привычным путём мы попали в туннель, Майкл перевесил замок, заблокировав вход изнутри. Таким образом, люди, которые придут на встречу, не смогут спуститься на помощь Сэму, которого мы собирались перехватить у провала.
Мы спрятались в нише рядом с обрывом, выключив фонарики, чтобы себя не обнаружить, и ждали в непроглядной темноте, как мне казалось, вечность. Я не понимал, сколько времени прошло, но уже хотелось включить свет, выйти из ниши и размять ноги. В какой-то момент почудилось, что это сон, и я вот-вот проснусь рядом с Евой в её квартире. Даже вспомнил, что читал о галлюцинациях у людей, пребывающих долго в полной темноте, в камерах сенсорной депривации, и подумал, что мне этого точно не избежать, если мы задержимся здесь надолго.
Было тихо, но обострившийся в темноте слух улавливал кое-какие звуки. Иногда можно было услышать шорох, возможно возню крысы, и различить звуки падающих капель воды, которые раздавались равномерно, как удары метронома. Если прислушаться, то можно было также уловить слабый белый шум, напоминающий звук работающего вдалеке какого-то механизма. Мне хотелось верить, что крысы не полезут к нам, но я себя настраивал на то, чтобы не заорать и не начать топать ногами, если так случится.
Вдруг Майкл сжал мне руку, подавая сигнал. Где-то, ещё совсем далеко от нас, раздались шаги идущего человека. Майкл высунул голову из ниши и вгляделся. Ничего не было видно, но вскоре из-за поворота туннеля показался свет фонарика, двигающийся со стороны конференц-центра. Хотя нас было невозможно разглядеть в такой темноте с этого расстояния, Майкл тихонько отступил в глубь ниши. Не дойдя до нас, шаги замерли. Мы подождали ещё немного, но по какой-то причине человек больше не двигался в нашем направлении.
Майкл подал знак, и мы оба выскочили из ниши, направив свет на фигуру, находящуюся в шагах двадцати от нас. Это был Сэм. Он стоял совершенно спокойно и в ответ тоже начал светить в нашу сторону.
– Адам, Майкл, прекрасное место для засады, не правда ли? – сказал Сэм.
Сзади нас вспыхнул свет фонарика, и появился ещё один человек. По-видимому, он прятался в боковом туннеле, на противоположном конце провала. В свободной руке он держал пистолет, который был направлен на нас. Несмотря на плохое освещение я легко его узнал. Это был Ник Тайлор.
– Вот и Ник тоже подумал, что ждать меня вы будет именно здесь. Я не сомневался, что Лилит позвонит тебе. Уж больно зверем смотрит она на меня с тех пор, как я убил вашего кота, – добавил он со смешком.
– Что ты хочешь? – спросил я.
– Как всегда многого. Монету, информацию об архиве Риверы.
– А что взамен? – попытался потянуть время я, давая Майклу шанс подготовиться к действиям.
– Возможно, я дарую вам жизнь, – опять со смешком сказал Сэм.
В этот момент я понял, что из туннеля он меня и Майкла не выпустит. По сути, всё теперь зависело от того, насколько хорошо Ник стреляет. Он подошёл к самому краю провала на противоположной стороне. Мы были перед ним как на ладони.
– Хорошо, я дам тебе монету. Можно сунуть руку в карман?
– Давай, только без резких движений, если не хочешь схлопотать пулю, – ответил за Сэма Ник.
Я медленно сунул руку в карман, нащупал двадцатипятицентовую монету среди мелочи. Затем я поднял высоко руку с зажатой между пальцами монетой.
– Видишь? – cказал я Сэму.
– Это она? – спросил Сэм.
– Лови! – сказал я и бросил монету в сторону Сэма.
Монета упала, зазвенев ударилась о камень в нескольких шагах от Сэма, и в это же время Майкл выхватил пистолет. Но Ник успел выстрелить первым. Мне трудно сказать, сколько выстрелов было сделано, но он ранил Майкла до того, как получил пулю в ответ. Я не знаю, куда попал Майкл, но после первого же его выстрела Ник пошатнулся и камнем полетел вниз в пропасть. Увидев такое развитие событий, Сэм повернулся и побежал обратно, в сторону Москоне-центра.
Майкл опустился на пол, зажимая рану на левой руке, чуть пониже плеча. Между его пальцев стекала кровь.
– Не теряй времени, догоняй его, – сказал Майкл.
Но я его не послушал и, вытянув ремень из джинсов, быстро перетянул ему руку повыше раны. Майкл сунул мне в руку свой пистолет, и я бросился за Сэмом, свет фонарика которого стремительно удалялся.
Я бежал по влажному, затхлому туннелю за Аэлем, казалось, очень долго. Один раз споткнулся о камень и упал, но тут же поднялся и побежал дальше. Казалось, что всё это происходило во сне. Время от времени свет выхватывал из темноты узкие ответвления туннеля, но Сэм продолжал бежать прямо. Я начал уставать, но с радостью видел, что расстояние между нами постепенно уменьшается, и это добавляло мне сил. Он был, несомненно, крупнее и сильнее меня, но я был ловчее и быстрее.
Белый шум, который был слышен, когда мы прятались в нише, усиливался, и мне казалось, я даже ощущаю лёгкую вибрацию туннеля. Изредка пробивались пронзительные скрипучие звуки, как от трения металла об метал.
Внезапно впереди возник светлый прямоугольник распахнутой двери, и свет фонарика Сэма пропал. Это он открыл дверь в стене туннеля и проскользнул внутрь. Я подбежал к этому месту. Здесь шум был совсем явственным. Я медленно прошёл метров тридцать, освещая стену, пока не наткнулся на дверь. Рядом с ней находилась груда вещей, в которой было что-то пугающее. Я задержался на мгновение, и осветил её, чтобы понять, что это такое. Гора состояла из детской обуви, как будто здесь заставили разуться сотню, а может, и тысячу детей. Обувь была почти не сношенная, но истлевшая. Я успел подумать, что она пролежала здесь лет пятьдесят или более. Тут иллюзия рассеялась, и перед мной была просто наваленная куча песка вперемежку с камнями.
Я толкнул дверь и оказался в большом полутёмном помещении с низким потолком, похожем на лабиринт. Слышен был громкий гул каких-то работающих машин, возможно, насосов. Время от времени раздавался пронзительный скрип, как будто какой-то механизм с большим усилием поворачивал гигантские ржавые шестерёнки. Везде путь преграждали трубы, между которыми оставались узкие проходы. Возможно, это котельная, но до конца уверенности не было.
Опасаясь нападения, я медленно продвигался по узкому проходу, держа фонарик в одной руке и пистолет в другой, когда заметил, что помещение как будто начало заполняться туманом. Позже, когда рассказал об этом Майклу, мы подумали, что Сэм открыл какой-то вентиль, и выпустил пар из трубы.
Я продолжал искать Сэма в лабиринте, а помещение всё больше и больше заполнялось паром, становилось трудно различать предметы вокруг. Вдруг послышался громкий звук удара металла о металл. Это Сэм стукнул чем-то по трубе, и я повернул в направлении звука. Но теперь звук раздался с обратной стороны, а потом снова из другого места. Сэм играл со мной в кошки-мышки.
Туман становился настолько густым, что я уже видел только на несколько шагов вперёд. Он стелился и даже тёк по полу, как песок в пустыне во время сильного ветра. Я шёл очень медленно, чтобы не пропустить поворот прохода и не врезаться головой в трубы. До меня дошло, что, возможно, я просто хожу по кругу, теряя ориентацию не только в пространстве, но и во времени. Мне казалось, что прошли даже не часы, а годы, с тех пор как я попал в лабиринт. Пронзительное чувство одиночества охватило меня, словно на десятки, а может, и на сотни километров вокруг не было ни одного человека. За следующим поворотом я неожиданно оказался у входа в небольшую, квадратную комнату, в которой тумана почему-то не было.
Я вышел на середину, чувствуя здесь себя в большей безопасности, и замер прислушиваясь, пытаясь уловить среди шума шаги Сэма. Но вместо этого я вдруг услышал какофонию тысячи слабых голосов, шепчущих мне что-то на многих языках. Они звучали настойчиво и даже гневно, то ли требуя что-то, то ли предупреждая меня о чём-то. Затем наступила тишина.
Сэм выскочил из тумана сзади и немного сбоку от меня, ударив огромным гаечным ключом по руке. Пистолет выскользнул и по инерции заскользил по полу под трубы. Я стал отступать, пытаясь держаться подальше от размахивающего гаечным ключом Сэма. На его перекошенном сумасшедшим восторгом лице бродила счастливая улыбка.
– Вот мы и встретились снова с тобой, Адам, – сказал он, продолжая наступать на меня.
Я пятился, а расстояние между нами сокращалось. Сэм оказался перед мной и снова замахнулся гаечным ключом. В этот раз, вместо того чтобы отпрыгнуть, я резко шагнул навстречу, и поднырнув под удар, вцепился в Сэма, войдя в клинч.
Я хотел завалить его, подставив подножку, но мне это не удалось. Попытался ударить головой в подбородок, но на таком расстоянии удар оказался больше похожим на толчок и не произвёл никакого эффекта. Мне нужно было разжать клинч и вырваться, но Сэм держал меня, как в тисках. Он бросил ключ, который мешал ему, и начал просто ломать меня, заставляя упасть на спину.
Моё положение становилось всё более безнадёжным. Сэм был намного сильнее. Тогда я перестал сопротивляться ему, а наоборот, потянул на себя, падая вниз на спину. Упав, мне удалось повернуться на бок, и навалится на Сэма. Но я не смог оказаться наверху. Он отвёл мои руки, и, несмотря на всё моё сопротивление, прижал меня спиной к полу, вскарабкался сверху и начал планомерно, с наслаждением избивать. Я пытался прикрыться руками, но мне приходилось несладко. Затем Сэм потянулся руками к моему горлу. Я сопротивлялся с отчаянием смертника, но он всё же смог обхватить шею ладонями и стал душить. В глазах потемнело, на меня накатила волна безразличия, и я понял, что умираю. Вдруг монета на моей груди стала обжигающе горячей, и энергия мощным потоком потекла в моё ослабевшее, отказывающееся подчиняться тело и угасающее сознание. Под действием этого прилива сил меня охватили животный ужас и жажда жизни. Отчаянно дёрнувшись всем телом, я скинул Сэма с себя и заставил его разжать руки. На его лице отразилось замешательство, и даже испуг, но он вцепился в меня снова. Наверное мне оставалось сопротивляться недолго, но вдруг какая-то фигура выскочила из тумана, и Сэм упал, получив удар ногой в голову. Это был Майкл. Сэм смог подняться и, взглянув на нас, скрылся в лабиринте. Майкл, обессиленный сполз вниз на пол рядом со мной. Выглядел он очень плохо. Я сам с трудом поднялся.
– Пойду подберу пистолет, – сказал я.
Майкл кивнул.
– Надо уходить. Скорее всего, он побежал за помощью.
Я помог Майклу встать. Он был очень слаб, поэтому ему пришлось обнять меня за плечи здоровой рукой, чтобы удержаться на ногах. Мы так и пошли обратно. Дорога на этот раз показалась очень долгой. Особенно трудно было пройти вдоль провала. Были мгновения, когда казалось, что Майкл не выдержит и свалится вниз, утягивая меня за собой в пропасть. Но всё обошлось.
Открыв замок, мы через кладовку снова попали в здание. К счастью, секретарша увлечённо болтала по телефону и не обратила на нас внимание. Я шёл так, чтобы прикрывать залитого кровью Майкла, но будь она чуть повнимательнее, вызова полиции нам было бы не миновать, а ещё хуже, если бы на шум вышли люди Сэма, которые, возможно, находились в заказанном офисе.
– Отвези меня в госпиталь в Окленд, – сказал Майкл, когда мы сели в машину.
– Почему туда?
– Отчёт о пациенте с пулевыми ранениями пойдет в их полицию, а не в Сан-Франциско. И проще сказать, что подстрелили в Окленде, тем более сейчас, когда идут волнения.
Нам повезло, что до часа пик было далеко, поэтому больших пробок на мосту не было. Некоторое время мы ехали молча, а потом я спросил:
– Ты пришёл очень вовремя. Как ты меня нашёл?
Майкл долго не отвечал, я даже подумал, что он потерял сознание, но взглянув в зеркало, убедился, что это не так. Наконец он заговорил.
– От потери крови я ослабел и отключился. Потом почувствовал, что кто-то погладил меня по голове. Открыв глаза, я увидел перед собой лицо старика. Он ласково мне улыбнулся и поманил за собой. Я встал и пошёл за ним. Вокруг, насколько видно было глазу, расстилалась пустыня. Огромное солнце уже приближалось к линии горизонта, и под его лучами песок окрашивался в розоватые тона. Там, где барханы бросали свои тени, он уже был тёмного цвета. Я ожидал, что как только солнце закатится, станет не только темно, но и холодно. Всё моё тело болело, совсем не было сил, и хотелось просто лечь на песок и умереть. Я убеждал себя, что этот поход скоро закончится, но в глубине души знал, что идти мы будем сорок лет, и не все путники, устало бредущие вереницей за стариком, дойдут до Земли обетованной. Но те, кто после долгих лет странствий пересекут реку Иордан, принесут с собой скрижали с десятью заповедями, данные Богом Моисею на горе Синай. Я сказал себе, что должен продолжать двигаться дальше ради будущих поколений, ради Джэки. Вспомнив о дочери, я обмер: «Как же я мог забыть о ней на всё это время?» – тут же обернулся и попытался взглядом найти Джэки среди людей позади себя, и в этот момент очнулся. В стене туннеля прямо перед собою я увидел дверь. Толкнув её, я вошел во влажный туман, наполненный шумом работающих механизмов и металлическим скрипом. Голова кружилась, боль шла по всей левой руке и очень хотелось опуститься вниз и лечь на пол. Я не знал, куда идти, но продолжил движение в лабиринте труб по какому-то наитию, как сомнамбула, будто какая-то сила направляла меня в нужную сторону. Совсем пришёл в себя, когда увидел тебя с Сэмом.
От рассказа Майкла у меня мурашки пробежали по коже, но я просто сказал:
– Главное, что ты успел, брат. Спасибо тебе.
Когда бледный, залитый кровью Майкл доковылял с моей поддержкой до отделения скорой помощи в больнице, его тут же уложили на каталку и увезли. Я прождал много часов, когда, наконец, вышел хирург, и сказал мне, что операция прошла успешно. Он показал две пули, которые вытащил из руки Майкла, и сказал, что угрозы для жизни нет.
На следующий день поднялся страшный шум. Новости об исчезновении мэра Сан-Франциско прямо в перерыве конференции муссировались по всей стране, и даже были упомянуты информационными ресурсами в других странах мира. Долгое расследование, к которому подключилось ФБР, и множество теорий в прессе оказались безрезультатными. Я очень боялся, что выйдут на нас, но ни меня, ни Майкла по этому поводу не допрашивали, хотя, конечно, репорт по поводу его ранения был составлен полицией Окленда.