И. Воронина
Первый практикум. Напиток бессмертия
– А ты что пишешь?
– Тридцать пять километров в час, – ещё грустнее сказал Ян.
– Вот то-то и оно! Понять смысл вопроса – это половина решения. Дуй переделывать!
Через час с домашней работой закончили. Виктор быстро проверил решение Яна, чиркнул что-то на листке и отдал автору. Яново лицо мгновенно расслабилось.
– Саша, – наконец громко сказал Виктор.
Кривов неохотно поднял глаза. По лицу было понятно – он точно знает, что сейчас начнётся.
– Признавайся, за что вас Геннадий Саввич сюда сослал.
Кривов сложил руки на груди и упрямо уставился вниз.
– Оль, что там такое? – обратился к ней Виктор.
– Вы хотите и меня в это вклепать, Виктор Петрович?
Оля вздёрнула одну бровь и поправила очки.
– Понял, согласен. Извини. Вельский! Сорокин!
Дима отвернулся к входной двери. А Андрей рявкнул:
– Да кому какая разница, надо змею после укуса ловить или не надо?!
– Надо, – вдруг хмуро сказал Ян. – Если змею не знаешь, то её лучше показать врачу, чтобы противоядие подобрал. У нас это каждый ребёнок знает.
– Это у вас в болотах все знают! – прошипел Андрей. – А у нас змеёв, короче, ядовитых не водятся!
– Водятся, Сорокин, водятся! – повысил голос Виктор. – Вообще в жизни может случиться всё, что угодно. Абсолютно всё! Твой самолёт может не долететь до Таиланда и сесть на воду у необитаемого острова. Может начаться война, можешь на экскурсии по заповеднику наткнуться на какого-нибудь хищника. Может начаться пандемия. Понимаешь? И времени готовиться не будет. Поэтому для тебя и предмет в школе специальный придумали! Чтоб ты знал, что делать с ядовитой змеёй, куда бежать от наводнения и как ногу вывихнутую перевязывать!
– В Ярославле змей ваще нет! – упорствовал Сорокин. – Сколько тут живу – ни одной не видел!
– Андрей, Геннадий Саввич передаёт тебе полезные знания, – наставительно проговорил Виктор. – Тебе пока что за них не надо платить, находить свободное время, искать преподавателя. Тебе эти знания приносят на блюде с голубой каёмкой, более того, в тебя их настырно впихивают! Тебе только и надо, что не сопротивляться и впитывать, а ты сам не хочешь учиться, так ещё и отнимаешь эту возможность у других!
– Да чем они полезные?! Я б лучше чё нужное послушал! Как выжить на одну зарплату, например! На кой мне сдались объяснения, как отличить ядерный удар от обычного? Если ядерный, то финита ля комедия, короче, – гундел Сорокин.
– Во-первых, про зарплату на обществознании рассказывают и на трудах, а не здесь. А во-вторых, Андрей, ты понятия не имеешь, где ты можешь оказаться за твою жизнь, и какие навыки тебе пригодятся!
– Правильно! – снова встрял Ян. – Нужно учиться плаванию, даже если живёшь в пустыне. Случись что, за тебя никто не поплывёт!
– Ян, мысль правильная, – кивнул Виктор.
– Вот и плавай! – огрызнулся Андрей в сторону Купалы. – А я не собираюсь в джунгли к кобрам, наводнениям и прочей дребедени!
– Так, Сорокин, – гаркнул Виктор, хлопнув, по столу. – Прекращай дурить. Тебе придётся наскрести хотя бы тройку по ОБЖ, иначе снова увидишь меня в следующем году. И загреметь на второй год из-за ОБЖ – позорище! Это ж не ракетостроение, просто выучить надо! В воскресенье все трое прочитаете весь материал от начала года, это не «Артамен», и в понедельник напишете проверочную у Геннадия Саввича! В противном случае постигнет вас кара в виде вызова родителей и общественных работ с тряпкой, тяпкой и граблями. А это, согласитесь, унизительнее, чем проверочная! Всё!
Сорокин надулся, как мышь на крупу. Виктор оставил его вариться в собственном соку и принялся закрывать окна.
– Опять фокусы, Виктор Петрович? – спросил Асатиани.
– А то! Саша, пересядь, пожалуйста, на боковой ряд. Мне понадобится средняя парта.
Кривов пересел, а Виктор при свете из последнего открытого окна начал возводить на последней парте штатив.
– Что сегодня? – поинтересовался Агеев.
– Самодельный лазерный микроскоп! – объявил Богданов. – Проекционный. Простейший, разумеется.
Ребята оживились. Даже Кривов с лёгким интересом приоткрыл один глаз.
– Итак, мы имеем два штатива, на одном я закреплю мощную лазерную указку, а на втором – шприц. Исследовать мы будем жидкости, это удобно. Но вообще, можно исследовать любую прозрачную среду, – вещал Виктор, закрепляя струбцины на штативах.
– А почему, Виктор Петрович, Ваша указка на ключ закрывается? – весело спросил Снегов. – Там сокровища?
– Нет, Слава, это безопасность. Как и любую вещь, лазер можно использовать с пользой для людей и во вред им. Можно лазером бородавки прижигать, а можно использовать его, как оружие.
Ребята скептически посмотрели на лазерную указку размером с толстый фломастер.
– Зря не верите. Лазерный луч – это высокоэнергетический поток частиц. При попадании на какую-либо поверхность он её сильно нагревает. Даже, если поверхность – отражающая.
– И что? Можно человека пополам разрезать? Как в «Гиперболоиде инженера Гарина»? – неожиданно подал голос Вельский.
– Читал «Гиперболоид»? Впечатлён!
Виктор с лёгким удивлением посмотрел на слегка покрасневшего Диму.
– Нет. Такой указкой нельзя разрезать человека пополам, даже ожог не оставишь, хотя «ущипнуть» получится, если задержать луч на одной точке. А вот ослепить человека вполне хватит.
– Да ладно! – не поверил Сорокин.
– Не ладно! Сетчатка глаза создана для того, чтобы поглощать свет, – продолжил Виктор. – Лазер легко оставляет на ней ожоги, которые очень трудно или даже невозможно вылечить. Обычной лазерной указки хватит для того, чтобы надолго дезориентировать человека, а такой мощной, как эта, достаточно, чтобы оставить необратимые повреждения.
Ребята насупились и посмотрели на указку с недоверием.
– Такая маленькая… – протянул Ян. – Тоже мне, грозное оружие.
– Да. Маленькая и опасная, – кивнул Виктор. – Может поджечь спичку, а может оставить человека инвалидом.
Виктор выдержал паузу и пристально посмотрел на ребят.
– Никогда! Никогда – никогда не светите указкой в глаза! Запомнили? Именно для этого здесь есть этот ключ. Невозможно предотвратить злонамеренное использование технологии, но можно предотвратить хотя бы причинение вреда по неосторожности. Поэтому, пока мы проводим эксперимент, пересядьте все на боковые ряды, чтобы случайно не прилетело.
Ребята послушались и с интересом уставились на установку.
– Так что там про микроскоп? Будем инфузорий в туфельках смотреть? – с интересом спросила Ольга.
Виктор сбросил менторский тон и заговорил веселее.
– Если есть, посмотрим. Но микроскоп простейший, увидим только контуры. Принцип работы предельно простой. В шприцы я набрал разные жидкости, сейчас закреплю шприц на штативе, выдавлю из шприца каплю, чтобы она повисла на игле. Всем очевидно, что висящая капелька имеет форму двояковыпуклой линзы?
Виктор оглядел класс, активно крутя винты на штативе.
– Только очень кривой, – вставил Агеев.
– Ну да, но нам хватит, – сказал Виктор, почесав затылок. – Так вот, направляем на каплю луч лазера, он преломляется в капле, как в линзе и попадёт на доску, там появляется изображение. Я отошёл подальше, чтобы пятно получилось побольше.
Богданов повернул ключ и начал подстраивать направление луча.
– Лазерный луч – это когерентное излучение. То есть, внутри него все световые потоки имеют одинаковую длину и форму волны, поэтому что, Берг?
– Они друг другу не мешают? – предположил Эрик.
– Правильно! Это как с качелями. Если все сидящие на качелях подкачивают одинаково и постоянно, то качель будет качаться. А если кто-то будет мешать…
– То ему дадут по морде! – перебил Сорокин.
Ребята засмеялись. Виктор посмотрел на Андрея укоризненно и продолжил:
– Лазерный луч почти не рассеивается. Поэтому, кстати, он и светит так далеко. Но нам интересно не это. А то, что весь мусор и микроорганизмы в капле отбросят чёткую тень, чего в обычном свете не видно. Хотя, органоиды в клетках мы, конечно, не увидим.
Виктор опустил последнюю штору, и класс погрузился в темноту. Ребята заинтригованно притихли.
– Итак, начнём с дистиллированной воды, которую я купил в аптеке. Если производитель не схалтурил, то мы в ней ничего не найдём. А теперь будем творить магию.
И Виктор в темноте для пущего эффекта включил и направил на каплю лазер. На белой доске появилось яркое зелёное пятно, в котором всё-таки нашлась какая-то пыль. Дальше в ход пошла водопроводная вода, вода из лужи, разбавленное молоко, растворы сахара и соли и подсолнечное масло.
Виктор поступил верно, когда купил несколько упаковок шприцов. Студиозисы загорелись жаждой знаний. Через пятнадцать минут, когда имеющиеся жидкости были исследованы, на столе Виктора в ряд выстроились новые образцы. Вода из недопитой бутылки Снегова, лимонад Яна и слюна Берга. Вельский пожертвовал каплю пота. Чтобы выжать её из себя, он отжимался добрых пять минут. Потом ребята рассматривали воду, в которой все присутствующие ополоснули руки – грязь болотная. Настя выудила из рюкзака яблочный сок. Всем миром пытались выдавить из Светловой слезу, но дружно решили, что проще вызвать из её глаз молнии.
Ребята с удовольствием искали в тенях фигурки животных и самых страшных, конечно, нашли в биоматериале Вельского. Гонялись за Асатиани, требуя крови в научных целях, но Георгий влез на шкаф. Оттуда парень отмахивался горшком с усатым хлорофитумом, обзывал всех вивисекторами и грозил покалечить портрет Ньютона, если живодёры не отойдут на безопасное расстояние. Асатиани кричал, что готов умереть ради любви или Родины, но никак не ради эксперимента, который даже не прославит его в веках.
Наконец, Виктор снял со штатива последний шприц с водой, которой они вымыли доску, и под недовольные вопли объявил, что инвентарь для экспериментов закончился. Дойдя до своего стола, Богданов включил свет.
– Всё, расходимся. От старшеклассников к понедельнику, или когда у вас там урок, жду объяснения, почему вокруг всех теней был виден полосатый муар. Да, Агеев, раз уж ты здесь…
Руслан немного свысока посмотрел на учителя. Виктор покопался в своём рюкзаке и выудил из пачки с контрольными работу Руслана. Невольно поёжился, вспоминая сон, который сморил его как раз за ней.
– Держи! Хвалю! Поставил четыре, снял балл за хулиганство. Ты прекрасно понял, что я от вас в той задачке хотел.
Руслан забрал свою контрольную, пробежал глазами и улыбнулся.
– Надо же. А в прошлом году учительница влепила неуд, – проговорил он.
– За что? – спросил Виктор.
– В прошлом году задачка была: сколько сможет проплыть подо льдом утка, если она развивает скорость такую-то, а дыхание задерживает на столько-то. Ну я и написал, что утка – не пингвин, и подо льдом не плавает. Училка и вкатила кол, хотя остальные пять задач были решены верно. Вызов к директору оформила, истерику организовала… Оказалось, что она сама задачки сочиняла и знатно оскорбилась.
Агеев ухмылялся. Кривов хмыкнул с задней парты
– Ну… Конечно, формально ты прав, но вообще не надо было, – укоризненно сказал Виктор.
– Надо было! Зачем она глупости спрашивает?! – взвился Агеев. – Придиралась, что в ответе мы «кг» вместо «килограмм» писали. Снижала оценки за грамматические ошибки, а когда мы возмущались, что не упражнения по русскому пишем, визжала, что это тоже ошибка. Ну и чего обижаться? У неё тоже ошибка была!
– Ну, ну, не ярись. Больше она тебе двойки ставить не будет! – успокоил Виктор.
– Вот именно, – с мрачной улыбкой подал голос Кривов. – И Вы не ставьте, а то мало ли.
Виктор даже вздрогнул. Саша был отъявленным молчуном.
– Мало ли что, Кривов? – нахмурился Виктор.
Ребята как-то разом перестали шуршать рюкзаками, напряжённо переглянулись, завозились и потупились. Только Саша продолжал буравить его взглядом. Виктор напрягся. Настя Чёрных тоже недоумённо огляделась и спросила:
– А что случилось?
– Малявкам слова не давали! – рыкнул Сорокин.
Настя испуганно съёжилась. Кривов тяжело опустил локти на парту, наклонился так, что его плечи стали казаться ещё больше, и зло посмотрел на Андрея. Тот мгновенно стёр с лица надменную улыбку и пробормотал:
– Сдулась она.
Кривов так же медленно оторвал взгляд от Андрея и отвернулся, снова приняв расслабленную позу.
– В каком смысле, сдулась? – Виктор понизил голос.
Долгое время было тихо, потом заговорил Берг.
– Ирина Валерьевна Бедская. Пропала без вести. Прямо с урока. Точнее, вот с такой практики. Всех, кто у неё был, развели по другим школам.
– Как можно пропасть прямо с урока? – опешил Виктор.
Он представил себе исчезновение учительницы со звуком «пухххх» в клубах фиолетового дыма прямо из-за учительского стола. В его воображении Бедская почему-то была ужасно похожа на фрёкен Бок
Ребята переглянулись.
– А никто не знает, что там произошло, – залопотала Даша. – Вся школа потом гудела, замены искали, но никто не продержался и четверти. Увольнялись. Ребята же ушли на практику, а в субботу уже никто не пришёл на уроки. У нас так Димка Рябов сдулся. Но ребята-то ничего, созванивались потом. Всех по обмену куда-то отправили, только молчат, как партизаны. А Ирины Валерьевны след простыл… Никто ничего не сказал. Практик больше по физике в том году не было.
– А что милиция? – спросил Виктор.
– Мы не видели никого… В смысле, милиционеров, – ответил Ян. – Может, и не было расследования.
– Наверное, расследование велось без огласки. Да не может такого быть, чтобы человек пропал, а никому и дела нет! – Виктор даже махнул рукой.
– Может, может, – улыбнулся Кривов. – Достаточно, чтобы нужные люди и в нужном количестве были согласны тихо списать человека. Вычеркнули из штата, и «уехала, а куда – не знаем».
– Отличная попытка, Кривов! Думал меня напугать? Не вышло! – выплюнул Виктор. – Низко, Кривов, очень низко. Всё! По домам, хороших выходных.
Ребята засуетились. Виктор в сердцах сгрёб кучу лазерных указок, пирамидок и другого хлама со стола в рюкзак одним махом. Не глядя на Сашу, он промаршировал к выходу первым и коснулся ручки двери. В этот момент свет в классе погас. Виктор дёрнул дверь на себя.
Школы за кабинетом не было. За порогом Виктор увидел небольшую лесную прогалину. Прямо за дверью росли деревья, кусты, травы и цветы. Ветви переплетали лианы, в которых что-то копошилось. В лицо пахнуло тропической сыростью.
Жара мгновенно окутала Богданова. Яркое солнце пробивалось сквозь полог листвы, травы весело шуршали на лёгком ветерке. Жирную чёрную землю устлала размокшая жухлая листва. К солнцу тянулись какие-то пальмы, папоротники и другие растения, которых Виктор не узнал.
Ничто не желтело к осени, наоборот – здесь было вечное лето. Стволы и пни покрывал влаголюбивый зелёный мох. С листьев срывались сверкающие в солнечных лучах капли и звонко падали в прозрачные лужи, будто совсем недавно здесь прошёл дождь. В зарослях что-то чирикало, свистело, орало и чавкало, с ветки на ветку перелетали птицы. Неподалёку Виктор увидел невысокую худенькую очень смуглую девушку в каких-то цветастых одеждах. Она, звеня браслетами, собирала в неглубокую плетёную корзину низко висящие плоды, напоминающие смесь зелёного яблока и незрелой шишки.
Ошарашенный Виктор застыл памятником, только моргал и вращал глазами в попытках охватить взором всю картину целиком. У него определённо галлюцинации. Сначала мадагаскарские бабочки, летающие собаки, вечный двигатель, а теперь вот это. Его прошиб холодный пот. Девушка подняла глаза, в ужасе вскрикнула, взмахнула руками, плоды посыпались на мокрую землю. Она на секунду замерла, а потом развернулась и припустила по тропинке от Виктора, сверкая голыми грязными пятками.
– Извините… – машинально сказал Виктор.
Он захлопнул дверь изнутри и прислонился к ней спиной, раскинув руки, как герой на амбразуре, будто пытался удержать что-то рвущееся в класс. Лицо его побледнело, а взгляд сосредоточился на чём-то видимом только ему одному, далеко за пределами кабинета.
– С-с-саша, – прокаркал Виктор вмиг осипшим голосом, – ты не мог бы на минуточку подойти, если тебе не трудно?
Он с трудом сфокусировал взгляд на Кривове и поманил его поближе. Тот опасливо приблизился. Виктор нервно облизнул губы и свистящим шёпотом, который, впрочем, был отлично слышен в наступившей тишине, попросил:
– Саш, выгляни, пожалуйста, и скажи, что ты там видишь…
– Что?
– Я, как бы это сказать?.. В общем, посмотри за дверь, а? – Виктор отвёл глаза.
– А дверь можно открыть? – иронично спросил Кривов.
– А без этого можно обойтись? – с надеждой проговорил Виктор.
Кривов недоверчиво хмыкнул, но припал глазом к замочной скважине. Через секунду он выпрямился. Виктор наконец поднял взгляд, и столько надежды в нём было. Надежды и страха. Кривов зажмурился, потряс головой, решительно отодвинул Виктора со своего пути и приоткрыл дверь на самую малость, чтобы так же осторожно подсмотреть в щёлку. Спустя мгновение Саша так же захлопнул дверь и прислонился к ней спиной, скопировав позу учителя. Он пронзительно посмотрел на Виктора и тихо-тихо проговорил:
– У меня хорошая новость.
– Правда? – с надеждой спросил Виктор. – Какая?
– Вы не спятили, – мрачно ответил Саша.
Виктор закусил костяшку указательного пальца.
– Да что там такое?! – не выдержал Руслан.
Виктор вместо ответа подошёл к затемнённому окну, глянул за штору, а потом резко потянул шнурок. Штора быстро скрутилась в рулон под потолком, явив изумлённым ребятам буйство зелени, закрывающее солнце. С ветки, что упиралась прямо в стекло, с коротким взвизгом снялась какая-то белая тропическая птица с красным хвостом.
В кабинете повисла тишина.
– Не собирался ты, Андрюха, в джунгли, зато джунгли собрались к тебе… – припечатал Кривов.
Шараньяпура.
Ребята в немом изумлении смотрели на джунгли за окном. Ольга прочистила горло и привычным движением средним пальцем подтолкнула очки выше на нос.
– Мы не пили одну воду, не ели одну пищу… Нам не могли пустить газ? – строгим голосом проговорила она.
– Какой газ, Светлова? Это только в кино может быть. И вообще, галлюцинации у нескольких людей одинаковыми не бывают, – заметил Агеев.
– Да-а-а, Андрюха. Теперь нам практика по ОБЖ обеспечена! – мрачно пошутил Вельский.
– А ты заткнись! – огрызнулся Сорокин.
– Становится очень интересно, куда могла деться Бедская, – протянула Ольга.
– Может, кабинет проклят? – дрожащим шёпотом спросила Даша. – Может, это призрак Бедской нас так? Пропала, сгинула, а её беспокойный дух выживает из этого кабинета новых учителей? Вместе с учениками…
– Предположение с газом более правдоподобно, – сухо сказала Маша.
– Да не может того быть! – вскинулся Руслан. – Так не бывает! Невозможно щёлкнуть пальцами и переместить кабинет в джунгли! Вот, телефон же работает!
Он выдернул из кармана толстовки телефон, воздел его к небу, как путеводный факел, проверил сеть. И улыбка сошла с его лица.
– Ну, может, тут плохо ловит. Смотрите: я сейчас открою кран и зажгу свет, польётся вода и загорится лампочка. Это значит, мы всё еще подключены к общим коммуникациям, и это просто наши прикололись. Принесли пальмы в кадках под окна!
– Ага, на третий этаж, – буркнул Берг. – А на аренду автовышки скинулись со школьных обедов.
Но Агеев упрямо спрыгнул со своего стула, зайцем подскочил к двери лаборантской и щёлкнул выключателем рядом с ней. Ничего не произошло.
– Может, отключили свет, – ещё менее уверенно проговорил Руслан.
Он немного помедлил, а потом резко повернул вентиль водопроводного крана. Из зева трубы с заунывным жужжанием вылетела жирная навозная муха.
Виктор нехотя проговорил:
– Там за дверью земля, из неё деревья растут. Большие, старые. Там девушка какие-то фрукты собирала…
– Девушка? – снова подал голос Берг.
– О! Оживился! – загоготал Сорокин. – Думаешь, твоя любовь?
– Дурак ты, Сорокин! Думаю, что если мы и правда оказались чёрт знает где… – Берг цыкнул языком и продолжил. – Она, увидев Виктора Петровича там, где испокон веку бегали одни бабуины, явно удивилась. И побежала трепать об этом на всех углах.
Ребята встревоженно переглянулись, а Берг добил:
– По всем законам сплетен через пятнадцать минут наши персонажи обрастут деталями. Да такими, что бравые берсерки, грызущие щиты, покажутся на нашем фоне пушистыми котятами. И зуб даю, скоро здесь будет толпа её братьев. И будь я на их месте, пришёл бы с дубиной и факелом, а не с цветами!
Все замолчали.
– А может, здесь посидим? – робко предложила Даша.
– И что? Воды нет, из еды только учебники и одноклассники, – пробасил Кривов. – Долго просидим?
– Угу… Если не подожгут снаружи, – кивнул Эрик.
– Ещё бы понять, «здесь» – это где… – Слава Снегов задумчиво почесал подбородок.
– А какая разница? – не понял Асатиани.
– А такая, что если мы в Индонезии, то надо искать посольство, а если в Амазонии, то молиться, – ответил Берг.
– Почему? – спросила Настя.
– Потому, что в Амазонии слишком много биологических видов, которые вполне охотно питаются школьниками, – мрачно ответил Берг. – Если сравнивать с Амазонией, я лично предпочёл бы газ, про который говорила Оля.
– Я представляю, как мы в полном составе с учебниками все в траве и листьях вывалимся из джунглей и явимся в посольство. И скажем, что нас перенесли вместе с кабинетом из Ярославля в лес… – пробормотала Маша.
– Вопрос не в этом, а в том, что делать, товарищи, – сказал Георгий Асатиани.
– И что же нам скажет vox populi? – поинтересовался Виктор.
– Какие попули?! Драпать надо! – брякнул Сорокин.
– Я домой хочу, – жалобно протянула Настя.
На ресницах девочки повисли крупные слёзы. Кривов подошёл к Насте, присел у её стула и, положив руку на плечо, заглянул ей в глаза.
– Мы доставим тебя домой, я обещаю, – тихо сказал он.
– Я за то, чтобы остаться здесь, – поддержала сестру Маша.
– А я за то, чтобы сниматься, не теряя ни минуты, – отрезал Кривов.
В кабинете повисла тишина.
– Согласен с Кривовым, – проговорил Агеев.
Берг кивнул, близняшки сжались и завыли. Ольга рассудительно проговорила:
– Можем выйти на разведку.
– Может, не будем разделяться? – спросил Виктор.
– Но что тогда делать? – в отчаянии выпалил Ян.
– Не знаю, – еле слышно проговорил Виктор.
Вдруг кабинет ощутимо тряхнуло, как будто его кто-то брал штурмом с применением мортир и катапульт. С потолка посыпалась пыль.
– К стенам!!! – заорал Кривов.
Все мгновенно повскакивали с мест, роняя стулья прижались к ближайшим стенам, замерли и подняли головы. Все затихло на долю секунды, а потом кабинет тряхнуло ещё сильнее. С потолка упал кусок штукатурки размером с парту и грохнулся, проломив учительский стол.
– Ходу!!! – завопил Берг.
Парень схватил за шиворот стоявших рядом близняшек и побежал к выходу, лавируя между опрокинутыми стульями. Саша летел за ним, таща за руку первоклашку. Он мчался с такой скоростью, что девочка едва касалась пола кончиками пальцев. Эрик рванул дверь, выскочил наружу и застыл, не отпуская девочек. Саша вытолкнул Настю и встал в проёме, придерживая дверь остальным.
С потолка падали куски, обнажая дранку, ребята на бегу прикрывали головы рюкзаками и руками. Асатиани получил удар в плечо и выкрикнул что-то не по-русски, споткнулся и вломился в дверной проём, как раненый бизон. Виктор пересчитывал выбежавших, за последним, Снеговым, он выпрыгнул сам, захлопнул дверь и оглянулся.
Дверь стояла. В смысле, посреди зелёного буйства стояла одна дверь. Без стен. Она покачалась немного, потом нехотя накренилась назад и шмякнулась с влажным звуком в густую лесную подстилку, явив номерок «301» небу. Виктор на мгновение задумался, как доказать господину Лютэну, что это не он разрушил кабинет. Нервное перенапряжение распирало его изнутри и пролилось болтовнёй.
– Вот и прекратились наши духовные метания. Теперь не будем мучаться, что же дальше делать. Спорили-спорили… А оно вот как. Но вообще это бред какой-то, вам не кажется? Эй, ребят?
Удивившись гробовой тишине, столь редкой для группы подростков, Виктор оглянулся, чтобы посмотреть, почему ему никто не отвечает, и замер. Из-за ближайшего дерева точно ему в лицо смотрел наконечник стрелы. Виктор скосил глаза: лес ощетинился стрелами. Группа смуглых мужчин в ярких юбках держала наготове луки. Пауза затягивалась, грозя перерасти в бойню, если кто-нибудь дёрнется. Виктору вдруг мучительно захотелось чихнуть.
Внезапно Настя Чёрных вывернулась из толпы, под вопль Кривова: «Куда?!» выскочила вперёд и со вскриком «ать» встала в раскоряку. Жеста не понял никто, но вниманием всех присутствующих она завладела безоговорочно. Это было понятно по враз выпучившимся глазам участников мероприятия как с одной, так и с другой стороны. Постояв мгновение, Настя взбрыкнула одной ногой, взмахнула руками и погарцевала влево, как взбесившаяся пони. Все в абсолютном шоке проследили за ней. Она остановилась и повернулась на месте, приняв ещё более странную позу.
Виктор внезапно осознал, что она… танцует. Она выплясывала что-то очень странное, вскидывая ноги, заламывая руки и вращая глазами. Форменная юбка подпрыгивала, косичка с бантом на конце взлетала выше её головы. Она напевала под нос что-то и, кажется, считала шаги. Часть стрел переориентировалась на неё. Группа не смела шелохнуться.
– Нам кранты… – прохрипел Кривов.
Не сдержавшись, парень добавил такую непечатную фразу, за какую его бы точно выгнали к директору с наложением очень серьёзных санкций и рестрикций. Виктор даже не подумал его одёрнуть. Частично из-за страха привлечь к себе внимание, а частично – из-за того, что был в глубине души с ним полностью согласен. Настя продолжала выделывать коленца, окружившие их люди смотрели на неё в немом изумлении. Виктор готовился к скоропостижной смерти, близняшки тихо повторяли: «Мамочки-мамочки-мамочки».
Вдруг Виктор заметил, что ближайший к ним мужчина слегка притопывает в такт Настиным выкрутасам. Это выглядело удивительно: человек с оружием наизготовку и зверским выражением лица пританцовывает, не в силах совладать с собой. «Эх, была-не была», – подумал Виктор и выскочил к Насте, пытаясь изображать что-то похожее на её нарочитые позы. Через секунду Светлова уже отплясывала рядом с ними гопака.
Наконец, мужчины не выдержали. Первый из них опустил лук и с песней пошёл в пляс. Остальные ослабили натяжение тетив и стояли, покачиваясь и подпевая. Ученики, поняв производимый эффект, массово и добровольно, как пионеры на первомай, присоединились к танцу.
– Ничего тупее в жизни не делал, – пропыхтел между прыжками Кривов.
Танцевал Саша непрофессионально, но впечатляюще, как новозеландский маори. Он хлопал себя по плечам, ногам и груди, которая при ударах гудела, как пустая бочка.
– Может, теперь они подумают, что все мы сбрендили, и хоть поостерегутся нас, болезных, жрать, – ответил Виктор.
– Вы что, ещё ничего не поняли? – пропела на какой-то очень весёлый и восточный мотив Оля.
– А что мы должны были понять? – вторя ей, пропел Асатиани, выделывая руками характерные грузинские кренделя.
Но Ольга с залихватским «гэть-гэть-гэть» уже кружилась в другую сторону. Виктор увидел, что все новоприбывшие самозабвенно пляшут. Луки и стрелы были забыты.
– Я больше не могу! – причитал Вельский, скача вприсядку.
– Танцуй, зараза, танцуй! – рявкнул Кривов, топая так, что земля подрагивала.
И Вельский затанцевал. Наконец, Настя изобразила какое-то подобие реверанса, и местные жители сочли это сигналом к завершению перформанса. Они разразились приветственными криками и, кажется, аплодисментами. Ближайший к ним мужчина сделал широкий жест в сторону тропинки и сказал:
– За мной.
– Нам идти за ними? – переводя дыхание спросил Ян.
– А как будто у нас есть выбор! – ответил запыхавшийся Кривов.
Ребят вели по тропе в джунглях, столь узкой, что им пришлось идти гуськом. Природа была многообразной, дикой и какой-то необузданно-пёстрой, изобилующей невероятным количеством оттенков зелёного, но в то же время непривычно недружелюбной. Широкие листья то и дело лупили по мордасам, за шиворот постоянно капало. Злые откормленные кровососущие пикировали, норовя впиться в открытую кожу с лёту, как истребители.
В лесах вблизи городов встретить живность – целое приключение. Кукушки боятся подать голос, кабаны появляются только ночью. Олени и лоси, как единороги – вроде все верят, что они есть, но никто никогда не видел. Хотя, пожалуй, есть и там представители лесной фауны, жаждущие встречи с человеком. Непуганые белки, жирные от того количества еды, которое им оставляют в кормушках, и надоедливые вездесущие комары.
В джунглях же жизнь громко заявляет о себе, настырно лезет обниматься и только ненадолго расступается, чтобы пропустить этих шумных двуногих. К примеру, с ветки, нависающей прямо над тропинкой, спускался длинный пушистый хвост, пыльно-бежевый, с чёрными то ли пятнышками, то ли колечками. Тёмный кончик лениво подрагивал над самыми головами, Кривов и Берг почтительно пригнулись, чтобы не задеть его. Недалеко от хвоста, не дальше метра, приоткрылся один сонный кошачий глаз, демаскировав небольшую пятнистую морду с умильно розовым носом. Нос оценивающе пошевелился, глаза открылись и проинспектировали компанию на предмет съедобности. Кошачья морда отчётливо приобрела задумчивое выражение.
– Дымчатый леопард! – чуть слышно прошептал Слава. – По телевизору видел недавно. Они на добычу с веток прыгают. На обезьян охотятся. И даже на оленей…
Ребята после этих слов подобрались и со страхом уставились на хищника. Но, видимо, выглядели они не слишком аппетитно, так что леопард отвернулся и красноречиво свесил в сторону группы зад. Впрочем, не преминув предварительно широко зевнуть, нарочито показывая непропорционально длинные клыки, мол, «вы не думайте, я по приматам спец, но возиться не охота». Посыл вызвал уважение, и ребята совсем притихли. Теперь они смотрели по сторонам с гораздо большей опаской. Из высокой листвы доносились необычные крики крупных цветастых птиц. В кустах что-то шуршало, пищало, взрыкивало. А совсем вдалеке через заросли ломился кто-то уж совсем крупный, о ком Виктор старался не думать.
Ребята шли напряжённо оглядываясь. Процессия чрезвычайно напоминала конвой. Настя Чёрных шла прямо за учителем и тихо бубнила ему в спину:
– За руку не здороваться.
– А как? – пробормотал Виктор.
– Сложите ладошки вместе и кивните. Обувь надо снять при входе в дом, стопы не показывать, ноги в сторону людей не вытягивать, лучше сидеть по-турецки. Есть только правой рукой, левой тарелку даже трогать нельзя.
– Почему? – спросила шедшая за ней Ольга.
– Они после туалета… В общем, левую руку вообще лучше не использовать ни для чего. Могут побить, – ответила Настя.
Тропа расширялась и превратилась в узкую пешеходную дорогу. Из-за буйной растительности она походила на проложенный в зелени тоннель, пронизанный солнечными лучами. Вскоре в зарослях наметился просвет. Виктор заметил следы давней гари на исполинских пнях и предположил, что здесь когда-то был крупный лесной пожар. Или же люди сами подожгли лес, чтобы расчистить место.