И. Воронина
Первый практикум. Напиток бессмертия
– Черепаха сказал, что надо взять камень с горы и положить в воду, – ответил Виктор.
– Может, составить план? Разбить склон на квадраты? – предложил Берг.
– Ты пока рисовать будешь, у меня нога отвалится! – взъярился Сорокин.
– Надо поторопиться, – согласился Виктор.
– Значит, просто быстро идём на гору, – отозвался Агеев и первым зашагал в сторону кручи.
Остальные переглянулись и поспешили за ним.
– А где искать-то? – спросил Сорокин.
– Предлагаю разойтись веером, – сказал Берг. – И не теряем друг друга из виду. Если найдёте что-то подходящее – зовите.
В лесу было полно плодовых деревьев, и ребята на ходу срывали спелые фрукты, утоляя голод. Знакомых фруктов оказалось на удивление много. Даже тех, что росли в наших совсем не тропических садах.
Как ни странно, было ни жарко, ни холодно. Не донимали кровососущие насекомые. Через какое-то время ребята перестали с ужасом ждать, что по неосторожно поставленной ноге проползёт ядовитый паук.
Поиск затягивался. Создавалось ощущение, что лес кто-то аккуратно прочёсывает грабельками. Трава росла травинка к травинке, папоротники и мох под любым ракурсом годились позировать для пейзажа, даже деревья напоминали выпестованный умелой рукой бонсай. А все найденные камни были живописно, как нарочно, завалены деревьями и оплетены лианами. Нечего было даже надеяться сдвинуть их с места. Ребята начали волноваться. Спустя пару часов скитаний по склону они услышали весёлый крик Асатиани:
– Ребятааа! Кажется, я нашёл!
Школьники поспешили к Георгию и поняли, что нужный камень действительно нашёлся. Асатиани с видом победителя опирался плечом на белый валун, застывший на краю небольшого уступа в скале. Парень бесстрашно влез по отвесной каменной стене на три метра и теперь охранял находку. В этом месте, судя по всему, не так давно случился камнепад, и от уступа до самого Океана всё было завалено щебнем.
– Камень держится на честном слове. Легко столкнуть!
– А что? – сказал Кривов. – Отлично!
– А дальше что? – спросила Даша.
– До моря только щебёнка, никаких деревьев, путь – прямой… Должно получиться! – согласилась Ольга.
– Точно… Если сразу не увязнет, то разгонится и сам скатится в воду, – кивнул Агеев.
– Решено, – объявил Виктор. – Георгий, ты там справишься? Или надо вместе?
– Попробую. Разойдитесь! – скомандовал сверху Асатиани. – Подальше! За деревья!
Ребята, поскальзываясь на камнях, разбежались в стороны и спрятались за деревьями, высунувшись с любопытством из-за стволов. Георгий примерился к камню, упёрся в него спиной и надавил. Валун даже не дрогнул. Парень удвоил усилия. Не помогло.
– Кажется, нужна помощь! – крикнул Георгий.
– Иду! – ответил Берг.
Берг, а за ним – Кривов, Виктор и Агеев, вышли из укрытия и направились к скале, по которой взобрался Георгий. Берг и Кривов подсадили учителя и Руслана, а потом долго спорили, кому идти первым, а кому ловить товарища, если тот сорвётся. И Берг, и Кривов были примерно в одной весовой категории, но победил Кривов, сославшись на собственную спортивную подготовку. Дескать, его раздавить труднее, вот и лезть Эрику первым. Так и решили. Под руководством Георгия, который подсказывал сверху, куда поставить ногу, и где уцепиться рукой, оба влезли на уступ. Еле уместившись на каменном пятачке впятером, парни сели отдышаться.
– Ты где научился лазать так ловко? – спросил Георгия Берг. – Прямо, как горный…
– Скажешь это – и ты мне больше не друг! – наполовину серьёзно отозвался Асатиани. – А лазать – это просто. Каждые каникулы я к родственникам ездил. Всё детство. Там гор много, все дети лазают.
– Ну всё, поехали! – поторопил ребят Виктор.
Парни встали, расположились вокруг валуна и надавили общими усилиями. Безрезультатно.
– Может, раскачать? – донёсся снизу голос Ольги.
– Раскачиваем, – тут же согласился учитель. – И раз! И два! И три!
Сработало. Камень покачался немного, с трудом подался с места, грохнулся на щебневую насыпь и тяжеловесно покатился вниз. С нарастающим грохотом он устремился к воде, подпрыгивая преодолел узкую полоску песка и обрушился в воду, подняв приличную волну. Вспененная вода окружила камень пушистым ореолом. Намокший валун засверкал на солнце, как огромный опал.
– В яблочко! – прокомментировала Маша.
Парни аккуратно спустились с уступа, где их дожидались товарищи, и, переглянувшись, пошли в воду.
– Искупаться бы… – мечтательно протянула Даша. – Вода такая приятная!
– Надеюсь, здесь нет акул… – пробормотал Слава.
– Не каркай! – расстроилась Даша.
Камень пропахал неглубокую широкую борозду в песке и остановился на небольшой глубине, примерно по пояс взрослому человеку. Любопытные рыбки сновали в полупрозрачной воде среди россыпи блёклых искр. Ребята приблизились к валуну и скептически уставились на него, не решаясь приступить к делу. Казалось, камень намертво врос в песок, и его невозможно -сдвинуть с места, не то, что раскрутить.
– Ну что ж? Попробуем… – с сомнением промычал Богданов.
Андрей протянул учителю змею, которую он так и не выпустил из рук с самой битвы на гарбхаре. Виктор сунул Ольге голову змеи, а сам взялся за хвост и пошёл вокруг валуна. К его изумлению, змей покорно растягивался, как гуттаперчевый, не оказывая никакого сопротивления. Вскоре Виктору пришлось взять кончик хвоста зубами и поплыть. Держать в зубах чешуйчатый хвост было довольно неприятно. Богданов обплыл камень, вернулся на более мелкое место, обошёл камень снова, снова обплыл и вернулся на мель. Теперь змей был дважды обёрнут вокруг валуна. Ребята притихли, почему-то стало не по себе.
– Ребят, давайте я поближе к голове возьмусь, а то мало ли что. Вдруг яд ещё есть, – проговорил Виктор.
Ребята переглянулись и пропустили учителя. За ним побрели Сорокин, Вельский, Кривов и Агеев. Остальные устремились к хвосту. Все ухватились за змею, как за канат и посмотрели друг на друга.
– Мы тянем первыми, – сказал учитель. – Ну! Раз! Два! Три!
Парни ухватились за змею покрепче и присели на одну ногу, как при перетягивании каната. Сначала не происходило ничего, камень не поддавался. Ребята напряглись, их лица покраснели. Казалось, вся затея пойдёт прахом, как вдруг со стороны валуна раздалось тихое потрескивание, змеиное тело будто бы просело в руках, от камня по воде пошла рябь. Ребята удвоили усилия, и камень начал поворачиваться вокруг своей оси. Вторая группа устремилась в сторону валуна вслед за потянувшим их змеиным хвостом и вскоре Берг, увидев, что девочки заходят слишком глубоко, заорал:
– Стооооооп!
Парни перестали тянуть и только отбегали, не давая змеиному телу просесть и соскользнуть с камня. Теперь второй группе ребят предстояло остановить вращение и запустить его в другую сторону.
– Держи! – рявкнул вдруг Кривов Сорокину, отпустил змеиное тело и побежал на подмогу товарищам.
– Что ты задумал? – гаркнул Виктор, а сам уже сорвался с места.
– В одиночку слабо! Надо вместе! – пропыхтел в ответ Кривов.
КРАК! Что-то в глубине океана надсадно треснуло, но ребятам некогда было прислушиваться.
Остальные мгновенно сообразили, что Саша хочет сделать, бросили змею Сорокину и рванули за Кривовым. Добежав, они всей оравой вцепились в змеиный хвост и упёрлись ногами в песок. Остановить вращение было ещё сложнее, чем запустить, но камень начал ощутимо поддаваться, и настал тот миг, когда движение остановилось.
– Навались! – надсадно крикнул Берг, и все дружно потянули змеиный хвост.
Вместе сдвинуть камень оказалось легче. Валун послушно поворачивался в обратном направлении. Ребята, убедившись, что достаточно разогнали вращение, приготовились бежать.
– Мелочь, держи змею, мы – туда! – прохрипел Кривов.
– Я не мелочь! – отозвалась Настя и улыбнулась.
Ребята отпустили хвост и устремились к голове. Когда они по грудь в воде добежали до Сорокина, тот уже зашёл так глубоко, что держать змея стало трудно. Ребята вновь схватились за змеиное тело и потащили. Камень поддался ещё легче, но тут до их ушей донёсся взволнованный возглас Насти. Она махала им рукой и указывала на камень. Виктор было подумал, что у них всё получилось, но быстро понял, что ошибся. Камень начал погружаться в воду.
– Что делать? – испуганно крикнула Ольга.
– А чёрт его знает! Тяни! Дружно! – пропыхтел Георгий, и ребята потянули.
КРАК! Низкий треск повторился гораздо отчётливее, но все смотрели только на валун.
Камень всё глубже ввинчивался в воду, как вдруг из глубины показалась тень. Ребята напряжённо следили за приближающейся громадиной, но не бросили змею.
– Здесь мелко. Не должно подплыть… – просипел запыхавшийся Слава.
Внезапно над поверхностью воды показалась голова огромной черепахи, заросшая ракушками и водорослями. Черепаха поднырнула под камень и вытолкнула его повыше.
После этого взбалтывать океан стало гораздо легче. Камень крутился сильнее. Ребята приноровились подтащить концы змеи поближе друг к другу. Колебания от раскручиваемого камня начали распространяться не только на воду, но и в небо. Медленно и как-то лениво над камнем образовался смерч. Небо заволокло белёсыми тучами, которые пролились дождём, по большей части, почему-то, там, где был змеиный хвост.
Из пасти змеи появились искры и пламя, обдавая ребят жаром каждый раз, когда они тянули змея за голову. Их одежда чернела, лица и тела покрылись копотью. Вдруг что-то произошло, камень задрожал, по воде пошла рябь, на поверхности образовалась густая пена. Небо раскололи молнии, гремел гром, птицы разлетелись в разные стороны. Ребята отпустили змею, и она упала, с шипением растворившись в водах океана.
Камень продолжал вращаться. От него исходило странное перламутровое сияние. Небо бесновалось, молнии били в валун, торнадо втягивало сияющую воду. Вскоре камень пропал из виду, скрытый бешено вращающимся столбом воды.
Ребята в ужасе попятились, по лицам их стегали струи воды. Внезапно по воздуху поплыл умопомрачительный приятный аромат. От смерча пополз золотистый сверкающий туман, вихрь замедлился, перестал быть угрожающим и превратился в танец воды. Вращение замедлилось, и водяной столб стал напоминать огромное хрустальное сияющее дерево, ушедшее корнями в океан и держащее небо на своей кроне. Ураган перестал затягивать всё вокруг, от него пошли волны, по которым поплыли прекрасные нежно-фиалковые цветы размером с ладонь. В воздухе невесть откуда зазвучала мелодия. Ребята воодушевились.
– Ищите! Ищите! Оно должно появиться! Ищите все вместе! – кричал Виктор.
КРАК! Снова раздался тревожный треск, какой бывает, когда под ногами на реке трещит лёд. Под водой пробежали неясные огненные искры. Все напряжённо вглядывались в поверхность воды.
– Что за звук? – крикнул кто-то.
– Не знаю. Но мне не нравится. Ищите скорее! – отозвался учитель.
Ребята чуть разбрелись по сторонам и принялись шарить в воде меж цветами в попытке увидеть желанный напиток бессмертия. КРРРРАК! Треск повторился громче, воды океана взбурлили. Виктор глянул под ноги и понял, что дно под ними трескается, а трещины пылают огненным светом.
– Сейчас провалимся! – дал он петуха.
– Вот! – закричала Настя, размахивая руками. – Пятно на воде! Дайте что-нибудь!
Все повернулись в Насте, которая, молотя руками по воде, медленно пробиралась к чему-то видимому ей одной. Виктор похолодел: собрать Амриту было не во что. Все побежали к девочке. Маша вдруг выдернула из нагрудного кармана миниатюрный розовый флакон, выдернула пробку и вылила содержимое в воду.
– Эх, Сорокин! Ты мне парфюм должен теперь! – зло взвизгнула девушка.
Маша быстро на бегу промыла флакон и швырнула его стоявшему поближе Вельскому, тот – Насте. Девочка ловко поймала флакон, выпрыгнув из воды, и булькнула пару раз им по поверхности воды.
КРАК-КРАК-КРРРРРАК! Треск нарастал, дно океана ходило ходуном и дрожало под ногами. Молнии взбесились. Над водой поднялась заросшая водорослями и ракушками голова гигантской черепахи и улыбнулась ребятам.
– Всё! – сказала она.
Раздался оглушительный грохот, и опора под их ногами исчезла.
Неподписанное заявление
– ААААААААААААААААА!!! – дружно орали тринадцать глоток.
Ребята летели вниз через сверкающее ничто. Они видели друг друга, но ничего больше. Вокруг них ослепительно искрили то ли звёзды, то ли языки пламени. Их крутило во всех направлениях. Вдруг они заметили что-то: они куда-то падали. На какую-то площадку. Коричневый пятнистый прямоугольник нёсся на них с устрашающей скоростью. Он всё увеличивался в размерах. Ребята начали барахтаться в попытках уклониться от столкновения, но всё было тщетно. Они завопили ещё отчаяннее, сгруппировались перед ударом и…
ШМЯК! Ребята попадали, кто куда. Падение прекратилось тишину разбавлял только звук тяжёлого дыхания. Виктор осторожно приоткрыл один глаз и увидел знакомый белый потолок. Оглядевшись, он понял, что лежит навзничь в собственном триста первом кабинете. Потолок цел, парты не разбиты и расставлены по местам, за открытым окном хмурое сентябрьское, совершенно родное среднерусское небо без всяких пальм. Свет горит.
Учитель поднял голову и в изумлении начал осматриваться, вслед за ним зашевелились ученики. Кто-то, как и он, лежал на полу. Кто-то приземлился на парту, Светлова сидела с выпученными глазами на подоконнике, Берг удачно прилетел на стул за первой партой. Перепуганные, мокрые, запачканные копотью, потрёпанные, они выглядели довольно жалко.
– Всё? – неуверенно спросил Агеев, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Кажись, всё… – чуть заикнувшись пролепетал Асатиани.
– Не всё, – вдруг прохрипел Сорокин. – Моя нога!
Ребята посмотрели на него. Чернота почти доползла до оборванной штанины Андрея. На лице парня застыл ужас.
Виктор вскочил, как ужаленный, и тыча пальцем в носы учеников начал быстро пересчитывать:
– … девять, десять, одиннадцать… Настя! Чёрных, ты где?! – гаркнул он командным голосом.
– Тут, – раздалось из-под учительского стола.
– Двенадцать, – успокоился Виктор. – Все живы-целы? Ну, кроме тебя, Андрей. Настя, флакон при тебе? Не разбился?
В ответ раздалось утвердительное бормотание. Настя выкарабкалась из-под стола, держа в руке ядовито-розовый флакон.
– Вот, – прошептала она.
Костяшки её пальцев, стиснутых на стекле, побелели от напряжения.
– Хоть бы сработало! – взмолился Виктор.
– Сработает, – тихо, но уверенно ответила Настя. – У меня на руке был небольшой старый ожог. Он исчез. Мне попало на руки, пока я Амриту по воде флаконом собирала. Только в сам флакон совсем чуть-чуть попало.
Виктор посмотрел на плескавшуюся в бутылочке переливающуюся жемчугом жидкость, взболтал её. Там и правда была всего пара капель.
– Ладно, – проговорил он скорее сам себе.
Не давая себе времени одуматься, Виктор подошёл к Сорокину и откупорил флакон. Повторив про себя наставления Черепахи, он в воцарившейся гробовой тишине уронил капельку жидкости на сочащуюся тёмной сукровицей ранку на ноге ученика.
Андрей вдруг блаженно и облегчённо выдохнул, всё его тело расслабилось и обмякло. От ранки расползалось пятно совершенно нормальной кожи. На глазах изумлённых ребят ранка от укуса затянулась, на колене Сорокина пропал застарелый шрам. Все, включая хозяина, ещё секунду смотрели на излечившуюся ногу.
Внезапно Виктор схватил флакон с Амритой, порывисто подбежал к учительскому столу. Покопавшись в выдвижном ящике, он выхватил большой медный ключ с завитушками и отпер лаборантскую. Ввалился в комнатку, оставив за собой открытую дверь, и загрохотал ящиками письменного стола. Учитель нашёл какой-то клочок бумаги и разорвал его на части с таким остервенением, будто это был его трудовой договор. Найдя фломастер, Виктор размашисто накарябал: «Напиток бессмертия. Внутрь не принимать!» и набекрень прилепил клочок к флакону липкой лентой. Виктор с размаху бросил Амриту в шкаф и закрыл его, дверца шкафчика шваркнула так, что стоявшие в нём приборы звякнули. Учитель выскочил из лаборантской, рванул дверь, резкими движениями запер её, не переставая бормотать:
–… практика, чтоб её! Сверхурочные оплатим! Ага!.. Сказал бы я, куда им эту практику со сверхурочными…
Ключ от лаборантской он запихал в карман практически уничтоженных брюк и развернулся к ученикам со зверским выражением лица.
– Все! По домам!!! – рявкнул он так, что все подпрыгнули, и пулей вылетел из кабинета.
В дверь приёмной директора он ударил с такой силой, что та распахнулась и врезалась в стену, чуть не слетев с петель.
Босые ноги Виктора были романтично покрыты песком, как будто он только что гулял по морскому побережью. Форменные штаны насквозь промокли, изорвались и обгорели. На подсыхающих участках чёрной ткани отчётливо проступали солевые разводы. Рубашка учителя перепачкалась до крайности, один рукав отсутствовал, второй рукав болтался на честном слове, в прорехе красовался наливающийся синяк. Пуговицы рубашки были частью оторваны, кокетливо обнажая верх не совсем атлетичной учительской груди. На выживших пуговицах нависли мелкие водоросли. Физиономию Виктора покрыли рыжие пятна, на его лбу заживала ранка, окружённая яркой зелёночной звездой. Волосы стояли торчком и чуть кудрявились, как после удара током. Лёгкий, но заметный дымок, поднимающийся над шевелюрой, довершал образ. Явление Богданова к директору было впечатляющим.
Лицо Виктора выражало крайнюю степень бешенства, он с ненавистью оглядывал приёмную, грудь его тяжело вздымалась. Из кармана учительских брюк вывернулась крохотная тропическая рыбка, с хлюпом шмякнулась на пол и затрепыхалась. Сашины глаза чуть расширились, она моргнула пару раз и подскочила из-за рабочего стола.
– Всё хорошо, Виктор Петрович? – голос Саши не дрогнул.
– Конечно! – рявкнул Виктор.
Стёкла в кабинетике ответили на этот вопль мелодичным «бдзынннь».
– Можно мне со Стахом Глебовичем перекинуться парой слов?
– Боюсь, Стах Глебович сейчас занят, – спокойно ответила Саша.
Девушка подхватила со стола чайную кружку и выплеснула остатки чая в цветочный горшок с саженцем сикоморы. Секретарша аккуратно подобрала рыбку, положила её в пустую кружку, выпрямилась и постучала себя задумчиво по подбородку.
– Неужели?! – саркастически вскричал Виктор. – А вдруг он уже освободился?
Саша за горлышко подняла стоявшую на столе бутылку негазированной минералки и внимательно на неё посмотрела.
– Не думаю… – тихо протянула она, обращаясь то ли к Виктору, то ли к бутылке.
– А давайте спросим!
С безумным радостным оскалом Виктор промаршировал к закрытой двери директорского кабинета и начал лупить в дверь пяткой, вопя радостным срывающимся голосом.
– Стах Глебовииииич! Аааааууууу!
Саша взглянула на него, подняв бровь, и вдруг вскинулась, будто что-то вспомнила. Она устремилась к шкафу в углу и нырнула в него по пояс.
– Виктор Петрович, ломиться в эту дверь бесполезно! – строго сказала она из глубины шкафа.
– Ах так?! – вконец озлился Виктор. – Да я!.. Да я!..
– Вы по какому вопросу? – чуть устало спросила Саша, выбираясь обратно в кабинет.
– Я?! – Виктор набычился.
Но вдруг лицо учителя просветлело, и он тихо проговорил, расплываясь в плотоядной улыбке.
– Саааааша…
Саша впервые за всё время посмотрела на Виктора чуть настороженно.
– Да, Виктор Петрович?
– Ты же секретарь! – Виктор подошёл ещё ближе. – Ты принимаешь корреспонденцию…
– У Вас весьма точные представления о моих профессиональных обязанностях, – ответила Саша и добавила, выбегая из приёмной, – подождите минутку, я сейчас.
– Ты же можешь завизировать моё заявление! – процедил Виктор сквозь зубы ей вслед.
Не спрашивая разрешения, Богданов сцапал с Сашиного стола лист бумаги и ручку. Учитель упал на стул за переговорным столом и занёс ручку над бумагой, как кузнечный молот.
– Директору МОУ СОШ номер сорок два от Богданова Виктора Петровича заявление, – бормотал учитель, поспешно выводя на бумаге каракули.
– Что у Вас там? – Саша едва взглянула на учителя, влетая в кабинет.
Девушка бухнула на свой стол большую пластиковую бутыль с крупной надписью «Натрия хлорид, раствор гипертонический 3%» и стала канцелярским ножом отковыривать крышку.
– …прошу, нет, требую! Требую уволить меня по собственному желанию… – зло шипел он.
Саша вылила жидкость в кружку и наклонилась над ней с любопытством.
– Хоть бы не сдохла… – пробормотала она.
– …желанию, – Виктор поставил эмоциональную ригизюльку в конце строчки, – на все четыре стороны…
– Ой, – секретарша подскочила к интеркому, вонзила в него палец и напряжённо проговорила: – Стах Глебович, тут Виктор Петрович с заявлением…
– Ррраф ррррау! – рявкнул интерком, не дождавшись окончания фразы.
– …стороны из этого бедлама… – мстительно продолжил Виктор.
Дверь директорской резко распахнулась, в чёрном проёме стоял Стах Глебович собственной персоной.
– Что здесь происходит?! – прогрохотал он.
– Ничего интересного, Стах Глебович! – гаркнул Виктор в ответ. – Я увольняюсь! Какое сегодня число?!
Директор как-то хищно прыгнул к столу, сцапал исписанную бумажку и дёрнул на себя. Как раз в тот момент Богданов заканчивал писать дату увольнения и собирался поставить подпись. Ручка в руке Виктора пропахала борозду в бумаге, превратив «30» в «39» сентября. Стах Глебович пробежался глазами по листку и перевёл взгляд на Богданова. Директор впервые появился перед ним без своих чёрных очков, и Виктор невольно поёжился. Цвет глаз у Стаха Глебовича был очень необычным – светло-карим, почти медным. Директор, не отводя взгляда, медленно разорвал заявление надвое, сложил две бумажки и разорвал их снова. В тишине звук рвущейся бумаги действовал на нервы. Виктор от такой наглости даже рот открыл.
– Вы что себе позволяете?! – крикнул он, вскакивая на ноги.
– Не даю Вам принять поспешное импульсивное решение, – Стах Глебович поднял брови.
– Импульсивное?! – Виктор угрожающе подался вперёд. – Серьёзно?! Я неделю жрал траву! Я отбивался от священных макак, меня чуть не сожгли, потом опять чуть не сожгли, а потом по самую Кундалини макнули в океан!
– О чём Вы, Виктор Петрович? Неужели, ученики вас так замордовали в течение двух часов? Но с океаном, конечно, Вы это слишком.
Виктор застыл. Два часа?
– Вы можете объяснить, что случилось? – надавил директор.
Виктор замялся. Как написать это в заявлении? «Увольте меня потому, что я больше не хочу драться с ракшасами»? Прочитав это, Стах Глебович немедленно попросит Сашу вызвать психиатрическую неотложку. И будет прав. А в больничке его примут, как родного и сразу накормят таким вкусным галоперидолом, что глюки про древнюю Индию покажутся лёгкой разминкой.
– Виктор Петрович, Вы здоровы? – участливо спросил Стах Глебович.
– Угу, – промычал Виктор, не услышав вопроса. – А какое сегодня число?
– Двадцать второе сентября, Виктор Петрович, – отозвалась Саша.
– Вы только что с практики, – поддакнул директор.
Взгляд Виктора метнулся к большим часам на стене. Двадцать второе сентября, он зашёл в триста первый кабинет всего два часа назад. Как это может быть? А танцы и плот на Ганге? Привиделись? Стах Глебович терпеливо ждал, когда Богданов хоть что-нибудь выдавит из себя. Взгляд директора упал на кружку с рыбкой.
– Опять кого-то притащили, – тихо буркнул он. – Мало нам было кота, пса, бабочек и прочей фауны…
Виктор невольно тоже посмотрел на кружку. В ней раздался отчётливый плюх. Рыбка возмущалась столь тесным жилищем. Рыбка! Морская. Она же откуда-то взялась… И рваный костюм… Может, Стах Глебович и Саша просто дурят ему мозги? Саша вот вообще сидит молчком и почти не шевелится. Виктор принял решение.
– Саша, дайте ещё листок, пожалуйста! – попросил он.
– Я порву и это заявление тоже, – спокойно ответил Стах Глебович.
– Вы не имеете права! – вскричал Виктор.
– Имею! – отрезал Стах Глебович.
– Крепостное право у нас отменили в тысяча восемьсот шестьдесят первом! – насел Виктор.
– Саша, будь добра, подай трудовой договор господина Богданова Виктора Петровича, собственноручно подписанный им в здравом уме и твёрдой памяти, – с насмешливой улыбкой сказал директор, не сводя глаз с Виктора.
Саша не замешкалась ни на секунду. В руку Стаха Глебовича легла пачка бумаг, та самая, на которую Виктор нечаянно посадил кляксу, уколовшись о перьевую ручку. Экземпляр работодателя. Виктор похолодел, заподозрив что-то неладное. Директор небрежным движением шлёпнул договор на стол перед носом учителя и предложил:
– Ознакомьтесь, Виктор Петрович. Параграф четыре, пункты с первого по четвёртый.
Виктор ещё секунду смотрел на Стаха Глебовича, но потом всё же начал листать договор.
§4 Увольнение сотрудника.
Настоящий договор является бессрочным и может быть расторгнут исключительно в письменной форме с подписями обеих сторон по инициативе работодателя, по соглашению сторон или в случае смерти сотрудника.
Сотрудник обязуется отработать на работодателя не менее стандартного года со дня подписания настоящего договора.
В случае расторжения настоящего договора по инициативе сотрудника без согласования с работодателем сотрудник обязуется выплатить работодателю компенсацию в размере 10 (десяти) годовых окладов (см. §3 Оплата труда) в срок до 18:00 местного времени точки местонахождения сотрудника в момент объявления желания о расторжении договора. Если для данной точки местонахождения время 18:00 специфично недостижимо, выплата производится в течение 8 (восьми) стандартных часов с момента объявления о желании расторгнуть договор. В случае невыплаты компенсации в указанном размере и в указанный срок работодатель оставляет за собой право применять карательные меры к сотруднику и его ближайшим родственникам. Характер карательных мер остаётся на усмотрение работодателя.
Сотрудник может без последующих санкций отозвать решение о расторжении договора в срок до 18:00 местного времени точки местонахождения сотрудника в момент объявления желания о расторжении договора или в течение 8 (восьми) стандартных часов с момента объявления о желании расторгнуть договор, если для данной точки местонахождения время 18:00 специфично недостижимо.
Виктор выпученными глазами уставился в ухмыляющееся лицо Стаха Глебовича.
– Что это за бред сумасшедшего здесь написан? – прошептал он.
– Виктор Петрович, Вы сами поставили свою подпись на договоре, – Стах Глебович глазами указал на Викторову закорючку, стоявшую в нижнем правом углу в строке «Сотрудник».
– Но это же…
Богданов покрылся потом. Он вспомнил, как радовался большой зарплате, указанной в договоре. Он даже не успел получить её полностью, поскольку отработал меньше месяца. В голове пронеслись картины, где он продаёт свою бесценную библиотеку и носится по старым университетским знакомым в попытке занять денег. Мысли эти Виктор отринул сразу. Даже десять месячных окладов были бы неподъёмной суммой, не говоря о годовых. Потом перед глазами встала голодающая мама, стоящая с протянутой рукой на заснеженной улице, и Виктору стало совсем худо.
– Я не хочу особо давить, но… – сказал Стах Глебович.
И говорил он с такой гаденькой улыбкой, что сразу стало понятно, именно надавить он и хочет. Директор указал на часы на стене. Они показывали без пяти шесть. Виктор застыл, сглотнул. Взгляд его беспомощно метался между злорадным лицом Стаха Глебовича, встревоженным – Саши, лежащим на столе договором, неумолимо тикающими часами. Затем он почему-то посмотрел в окно, за которым нежно и спокойно светило солнышко.
– Чёрт подери! Ладно! Ваша взяла! – в отчаянии вскричал Виктор.
Богданов вскочил, запустил руки в волосы, ещё больше их взъерошив, и вылетел из приёмной директора.
– На работу в понедельник к восьми тридцати! Не опаздывать! – наказывал голос Стаха Глебовича за спиной.
Богданов брёл по коридорам, не разбирая дороги. Он не замечал, что в школе по всем этажам соблазнительно пахнет сдобой. Школу за два часа его отсутствия украсили венками из пожелтевших листьев и спелых колосьев. В одном из коридоров стоял накрытый грубой скатертью стол, на который водрузили огромный рог изобилия, сплетённый из веточек. Из рога сыпались спелые фрукты и ягоды, укрывая стол сладко пахнущим аппетитным ковром. Над дверью триста первого кабинета кто-то привесил ветвистые оленьи рога, с которых свисали сплетённые из колосьев и травы куколки. Богданов споткнулся об огромную тыкву, лежащую на полу, но не обратил на это никакого внимания.
Учитель вошёл в кабинет и хлопнул за собой дверью. Ошмёток его штанины оказался зажат в двери и оторвался, громко хрупнув, при первом же шаге. Виктор бездумно поплёлся за стол и сел, обхватив голову руками. На столе неизвестно откуда появилась стопка чистой форменной одежды и пара ботинок. Богданов вообще перестал что-либо понимать.
И тут он похолодел. Учителя накрыло осознание: ему не сбежать до конца года, это не конец. Это ещё не конец. Будут ещё практики.
От автора.
Учитесь! В детстве, отрочестве, зрелости, старости. Это полезно для вашего мозга. Как ни банально: пока вы учитесь, вы не деградируете! Учитесь! Никто и никогда не знает, какие умения вам пригодятся. Это может помочь вам спасти жизнь, как нашим героям. Ведь события, описанные в книге – вымышленные. А вот навыки – вполне настоящие. Учитесь! В нашей голове никогда не заканчивается место для знаний, поэтому они не бывают лишними. Знания – это такая странная вещь, которая не уменьшается, если её разделять с другими. У меня был мешок знаний, я поделилась им с вами. Теперь у меня – мешок знаний и у вас – мешок знаний. Здорово, правда?
Теперь о содержании. Оптика. Зрелищная и странная наука о неуловимом свете. В школе казалось: «Ну зачем мне все эти выпуклые и впуклые линзы?! За пределами школы они никогда не пригодятся!» И зря. Есть очень много совершенно разных профессий, в которых знание оптики необходимо. Офтальмолог и микробиолог, астрофизик и астроном, оптик, моряк, фотограф, стрелок… Этот список можно продолжать долго. Было бы большим упущением обойти вниманием науку о столь красивых и интересных явлениях. Особенно при том, что она необходима в стольких сферах нашей жизни.
Безопасность жизнедеятельности. Стоит ли пояснять? То, что рассказывают нам на этих уроках, все должны знать назубок! Все без исключения! Считаете, что вы осторожны, и с вами ничего не может случиться? Напрасно! И это с моей стороны – не голословное утверждение: ближайший месяц, а может, и больше, я не смогу ходить. Думала ли я, что получу тройной перелом и вывих, скатившись с детской горки? Нет.
Считаете занятия ОБЖ бесполезной тратой времени? Вы очень сильно заблуждаетесь. Умение накладывать шины, оказывать первую помощь при утоплении, при травмах, при ожогах – это совершенно необходимые навыки для любого человека. Даже теоретические знания помогут вам не растеряться тогда, когда счёт идёт на минуты и даже секунды. Я включила в эту книгу несколько соответствующих эпизодов, но затронула далеко не все темы этой области. Не поленитесь пристально изучить этот предмет! Внимательно слушайте учителя и запоминайте то, что он говорит! Если вам никогда не пригодятся эти знания, ну что ж? Вы счастливый человек. Но если они пригодятся вам хоть один раз, то это стоит того, чтобы учиться десять лет. Согласны со мной?