Глеб Сабакин
Джаз-банда
Часть 2. Татары
1
Переезд
Через пару лет моя бабушка умерла. Родственники деликатно попросили освободить жилплощадь, и мне пришлось переехать в студенческое общежитие. Плюс был в том, что ездить в универ теперь не нужно было – на лекции я мог ходить в тапочках. Пару раз, кстати, я так и делал. Минус – политех располагался в другом конце города, до Матни ехать почти час.
Заселиться в общежитие было не так-то просто, учебный год уже начался и мест почти не осталось. Спрос был выше предложения, плюс искусственно создавалась видимость дефицита. Чтобы держать в напряжении студентов – они народ шумный, суетной и в целом проблемный, а постоянная угроза выселения держала их в узде. К тому же коммендант и курирующий проректор зарабатывали на заселениях и не-выселениях.
Я решал вопрос с коммендантом Зинаидой Львовной. Властная и жадная женщина, студенты её боялись и ненавидели. Когда-то она была завкафедрой в этом же универе. Выгнали за взятки, но сумела занять тёплое место. Человек очень неприятный, общалась со студентами как тюремный работник с заключёнными. Хотя, если знать, на какие кнопки жать, то договориться можно.
Львовна сразу категорично заявила – мест нет, приходи на следующий год, может повезёт. Но я к разговору подготовился, знал, что есть и что это её стандартные речевые скрипты. Потом говорит – ну, если тебе прямо совсем негде жить, подожди, скоро кого-нибудь выселим. Если поспособствуешь взносом в фонд благоустройства общежития, то вопрос ускорится – хоть завтра проведём рейд, выявим нарушителей и места появятся.
Выселение незнакомого мне сельского студента меня беспокоило мало, а вот платить кому-то было не в наших правилах. А таким мразотам, как Львовна – так и вовсе западло.
Потому пошёл ва-банк – денег, говорю, сейчас нет, а вот у вас, знаю, на пятом этаже в двухместной комнате живёт один.
Живёт, картинно вздыхает коммендант, потому и один, что ни с кем не уживается. Бандит, всему этажу покоя не даёт, всех соседей выживает, никак выселить не могу. Но скоро выселим, комнату на ремонт закроем.
Бандит тот был Ростик, член ОПГ «Татарские», и с ним действительно были проблемы. Последний его сосед съехал после того, как пьяный Ростик посреди ночи привёл шлюху, выгнав бедного студента. Таких случаев в его портфолио было навалом, но всё ему сходило с рук. За него просили старшие, с которыми у Львовны были давние дела.
Не закрывайте, говорю, зачем средства фонда тратить, сделаю я вам этот ремонт.
Никаких ремонтов я делать, конечно, не собирался, но был очень убедителен и через пару дней заселился.
2
ОПГ «Татарские»
С Ростиком мы быстро нашли общий язык. Через него я начал общаться и с другими татарами.
Связь с Матнёй стала ослабевать. Приезжал я в основном уже только на сборы, и то – начал позволять себе вольности и несколько раз пропустил их. Оказалось, что это не такой уж тяжкий проступок. Отмазки легко прокатывали, и друзья могли прикрыть, если надо. Правда, со старыми друзьями тоже общался всё меньше. У меня уже появились новые. Более того – с новыми друзьями наметились общие дела.
На Западном районе было несколько бригад. Они более-менее уживались, по-крупному не конфликтовали, иногда даже объединялись перед общими врагами. Обобщённо все они назывались «западские» (почему-то именно так, а не «западные»).
В некоторых ситуациях достаточно было сказать – «работаю с Западом» или «западские мы». Особенно если твой визави в теме не глубоко, или ты не считаешь нужным представляться конкретнее. В пределах Запада так обычно не говорилось. Как на той же Матне – между собой мы чаще говорили «черновские», «волынские» и «малютинские», а с чужими – «матнёвские».
Одной из основных бригад Запада были «татарские», или «татары». Запад был главным ареалом их обитания, но звенья – как и интересы – имелись и в других частях города.
Это не было этническое образование, татар по национальности там было немного. Изначально бригада зародилась в Татарстане и состояла из нескольких спортсменов. Видимо, там ловить особо было нечего, потому сменили место обитания и пустили корни в нашем городе. Главным был Татарин, чистокровный русский, за глаза его называли Палыч. Очень серьёзный человек.
Про татар я был наслышан, даже общался немного – двое учились со мной на одном курсе, ещё несколько человек курсами старше и младше. Близки не были, общение было нейтральным и даже подчёркнуто уважительным. Я знал откуда они, они знали откуда я. Как будто члены тайного ордена, о котором не принято говорить вслух.
В общежитии жило человек двадцать татарских.
Разумеется, Ростик склонял меня перейти к ним.
Это было логично. Общался я с ними уже довольно плотно, даже был посвящён в некоторые внутренние дела, но в то же время состоял в другой банде. Хотя тут было сомнение – а надолго ли я сюда переехал, не временные ли это обстоятельства, и сколько продлится эта новая дружба?
Ещё это было заманчиво. По словам Ростика, у них многое отличалось от нашего. Самое главное – не было регулярных сборов, которые меня тяготили всё сильнее. И праздного шатания тоже не было, все при делах. На Матне мы всё-таки больше разговаривали о потенциальных темах, чем занимались ими. Ну и в целом у них были люди в основной своей массе посерьёзнее, так что это мог быть переход на более высокий уровень. Да, Матня – мощь и сила, нас много, мы гремим и наводим страх. Но поднимаются там единицы, а большинство так и остаются в коротких штанишках.
У меня ещё был весомый аргумент, который я пока никому не озвучивал. Рядом с общежитием я наметил место под парковку. Скорее даже под полноценную стоянку с неплохими денежными потоками в перспективе. Заниматься ей, оставаясь в Матне, было неудобно, а вот перейдя к татарам – вполне. Но надо было решать быстрее, пока никто ещё не положил глаз.
3
Уход из Матни
Я ходил и думал, как перейти. Прокручивал в голове слова, которые скажу на сборах. Гадал, как лучше поступить – объявить, что перехожу к другим, или по-тихому отойти, а официально перейти не сразу? Будут ли с меня требовать отходные? Я знал людей, которые отдавали машины, доли в делах, брали кредиты или просто работали, отдавая зарплату полгода-год. Положены ли отходные при переходе? Будут ли бить и насколько сильно? Могут ли пустить какой-то нехороший слух про меня? Бывало, чел плохо расставался с бывшими друзьями, и они распространяли сплетни, что его отшили за плохие поступки.
У меня был козырь – хорошие отношения с моим старшим Ромой. Который к тому же очень адекватен и, кажется, сам уже начал уставать от той жизни. По крайней мере с ним можно было просто поговорить для начала и посоветоваться. И спросить разрешения, конечно, всё-таки субординация, иерархия и обязательства пока никуда не девались.
Ростик пообещал: если не отпустят по-хорошему, подключит своего старшего (и будущего моего), чтоб договорился.
Чего скрывать – я очковал. Набрался духа, и после очередных сборов попросил Рому о разговоре тет-а-тет.
Он выслушал, спросил, чем конкретно там буду заниматься. Скоро двадцать лет, не ради же того, чтобы и дальше слоняться по улицам и подъездам? Ответил, что надо осмотреться, но вроде есть шанс в парковочную тему вписаться.
Не стал говорить, что уже место заприметил. Могли и не отпустить, заставить заняться и потом себе забрать. Всё это криминальное братство – чушь собачья. Все друг друга кидают и друг на друге паразитируют. Тем более старшие на молодых. Сколько было случаев, когда только пойдёт дело, как старшие в долю влезают, а потом выдавливают. Или помогают молодым развиваться, а потом выясняется, что они себе коммерсов взращивали.
Спросил, кто старшим будет. Слышал о нём, тот заметный человек в нашей среде. И вообще о татарах мнения неплохого.
А потом говорит – всё, ты свободен.
Я даже опешил слегка, чуть не вырвалось – как, а отходные? Вместо этого спросил, надо ли какие формальности соблюсти, на сборах может объявить, из списков выбыть?
Нет, говорит, никаких списков, это вас так лечат просто. Тут хаос на всех уровнях, мы даже не знаем, сколько вас. Всё, на сборах больше не появляйся, именем не представляйся. Друзьям своим только скажи, и на районе первое время не появляйся. Если какие вопросы будут – скажешь, со мной решил.
Моё членство в группировке замыкалось, по большому счёту, на Рому. На уровнях выше никому до меня не было дела. Старшие из роминого возраста пойти наперекор его решению не могли. Со своим возрастом проблемы у меня могли быть, если бы только Рома велел мне их устроить. Пиздюков это вообще не касалось. Хотя история знает случаи, когда чел отходил, а с него потом получали все подряд, от старших до пиздюков. Но там были обоюдно негативные расставания.
И всё. Мы раскурили косяк, немного постояли. Рома разоткровенничался, сказал, что сам уже подумывает. И что зря я вообще пытаюсь карьеру делать, лучше вовремя соскочить. Пожали руки и расстались.
Я ехал в маршрутке, смотрел на огни вечернего города, а по радио звучало «Я свободен, словно птица в небесах». Не так-то я и был свободен тогда ещё, и не забыл, что значит страх, но на тот момент казалось, что да.
Спустя много лет я побываю на концерте Кипелова, услышу эти строки, находясь уже в других жизненных обстоятельствах, и испытаю смешанные чувства.
4
Офис
На следующий день Ростик закинул за меня удочку, получил добро, а ещё через день повёл в офис татарской бригады. Он был минутах в пятнадцати ходьбы от общаги.
Это было старое двухэтажное здание с вывеской «Ассоциация защиты бизнеса». Такая организация действительно существовала и даже вела какую-то деятельность. Многие старшие были там официально трудоустроены, имели визитки и когда надо позиционировали себя приличными людьми. Но все, кому надо, знали, чей офис на самом деле и кто стоит за ширмой ассоциации.
Сам Татарин-Палыч здесь появлялся редко. Он старался дистанцироваться от криминала и всё больше легализовывался. У него имелся свой офис, куда даже не всякий старший был вхож. Бывало, записывались на приём через секретаршу. Я там никогда не был. И вообще Палыча видел всего несколько раз. Эфемерная, малопонятная большинству категория «харизма» по сей день ассоциируется у меня прежде всего с ним.
Второй этаж был закрыт на вечный ремонт. На первом было несколько комнат, почти все без дверей. Жизнь кипела в самой большой. В ней имелись пара столов, три кожаных дивана, кресла, на стене висела плазма, на тумбочке стоял старый кинескопный телевизор с подключенной к нему приставкой. Кто-то спал на диване, кто-то тупил в телевизор, щелкая пультом. За одним столом шла игра в нарды, за другим – в карты, ещё двое резались в приставку. Все в основном взрослые.
Солидно, подумал я, интересно, сколько стоят диваны. Наверно, сюда доступ только избранным. Пройдёт время, и мы с Ростиком будем трахать шлюх на этих диванах. Я вытру свою сперму туалетной бумагой, не заметив одной капли. Она засохнет, и на неё сядет тот, кто сейчас проигрывает в карты и орёт, что против него жульничают. Позже он станет депутатом городской думы.
Мы прошли в другую комнату, с похожим интерьером, только поменьше и без плазмы на стене. Никого не было, Ростик включил электрический чайник. Чай попить не успели, в комнату быстро набилось человек двадцать – почти всё артёмовское звено татарской бригады. Мне задали несколько вопросов, вроде тех, что когда-то на первых сборах на Матне. И быстро про меня забыли, переключившись на то, ради чего собрались. Я был лишь незначительным пунктом в повестке собрания.
Всё это сильно отличалось от того, что было на Матне. Во-первых, обстановка не чета школьному двору. Во-вторых, разговоры – не пустое перетирание кто с кем рамсанул, а больше по делу. В-третьих, удивили сами персонажи.
Половина из них были моего возраста и с виду мало чем от меня отличались. Ну, может, одеты получше. Я тогда одевался стрёмно, в тот день на мне были украденные с Жуком вещи. Другие были постарше лет на пять, и выглядели солиднее. Все хорошо одеты, с нормальными причёсками. На Матне многие старшие выглядели как урки, с бритыми черепами в шрамах – далеко не все, поднимаясь в иерархии, отказывались от привычного образа.
Звено возглавлял человек лет тридцати пяти по имени Артём. Под ним было два возраста – тот, в котором был Ростик и теперь я, и те, что постарше – так называемые «ванькИ». Самый прошаренный и приближённый к Артёму был Ванёк. Он как бы координировал своих товарищей и являлся неким связным между ними и Артёмом. Формально «ваньки» были для нас старшими и имели право нас напрячь, чем постоянно пользовались. Правда, и ответственность за нас тоже несли, и разруливали рамсы, которые нам оказывались не под силу. При этом непосредственным старшим обоих возрастов, за которым последнее слово, был Артём.
Почти все «ваньки» имели высшее образование. Матом ругались мало. Один из них – Гриша – вообще был в очках, будто интеллигент какой, а не опг-шник со стажем.
Но все они были в системе с самых юных лет. Начинали в основном с районниками и в бэкграунде имели кучу всяких передряг и мутных дел. Тот же Гриша, по рассказам, был лютый отморозок, кошмаривший всю школу вместе с учителями.
Ванёк был бывшим стройдеталевским, и до сих пор ненавидел матнёвских, хотя районы уже давно союзничали. Когда-то они его порезали, и ему удалили селезёнку. У меня всегда было ощущение, что он меня недолюбливает. Это никак не проявлялось, но напряжение чувствовалось.
Самое приятное впечатление произвёл Артём. Он был в костюме – приехал после встречи в администрации. Весёлый, вроде даже доброжелательный, речь грамотная, рассуждения здравые. Больше на чиновника похож, чем на бандита.
Только и это впечатление было обманчивым – за его спиной много всякого. О некоторых моментах поговаривали чуть ли не шёпотом. Но всей правды знали немногие, и наш круг к таким знатокам не относился.
До того, как примкнуть к Палычу, он работал автономно, проворачивая какие-то совсем тёмные дела. Его подельниками были чел по прозвищу Варёный и пара неизвестных. Попали под прицел органов, залечь на дно не успели и все разом должны были присесть всерьёз и надолго. При аресте случился замес, ребята оказали сопротивление, двоих застрелили. Остались Варёный и Артём. Варёный всё взял на себя, получил двадцать лет, а Артём из зала суда поехал снимать стресс в сауну.
Надо отдать должное Артёму – про друга он не забыл. Засуетился не на шутку, продал две квартиры, машину, перекидал кучу людей, надавал взяток. Даже сумел подставить кого-то из ментов. Лет через шесть Варёный освободился. С надзором, правда, многолетним, но это совсем мелкий нюанс. В то время Артём уже работал с Палычем и подтянул Варёного. Говорят, Татарин сомневался, слишком мутный персонаж этот Варёный, тем более что под присмотром органов. Но Артём смог его убедить.
Варёного я увидел в тот же день. Он зашёл, когда мы собирались расходиться. Урка уркой, на роже шрамы, зубы золотые. Кто сейчас вообще ставит золотые зубы? Речь полна какого-то непонятного жаргона, с примесью блатной фени и присказок. Помните, в фильме «Брат» был деятель, который поговорками говорил? «Жизнь висит на нитке, а думает о прибытке», «Бери ношу по себе, чтоб не падать при ходьбе» – вот в таком духе. В целом весёлый и обаятельный человек. С одной стороны, от него исходят какие-то животные флюиды, внушающие страх, с другой – легко располагал к себе.
– Очкарь, на машине? Доедем кой-куда, – говорит он Грише.
Тот пытается отмазаться, девушка, мол, ждёт. Хотя всем и так ясно, что отвезёт.
– Тёлки должны ждать, – отвечает Варёный. – Любить больше будут.
Своих подопечных он не имел и часто напрягал ваньков как своих, а Артём был не против. Может, и бывал, но я этого никогда не замечал.
Любопытный персонаж, подумал я тогда. Даже не подозревая, что очень скоро мы ненадолго станем лучшими друзьями.
На том же собрании один из моих новоиспечённых коллег по возрасту спросил, можно ли набирать под себя возраст – для некоторых дел нужна рабочая сила. У чела была смешная кличка Мопед – в детстве угнал у соседа одноимённое транспортное средство.
– Подтягивайте, – сказал Артём. – Только представляться не давайте. Ездите по ушам, пусть считают себя причастными, но без права имени. От пиздюков одни проблемы. Вон у Кулика было двести человек, и что? Половину времени на их разборки тратил, а они ещё на него стучали, как чуть за жопу возьмут.
Кулик был ещё одним топ-менеджером татарских. Что-то вроде первого зама. Как Ванёк у ваньков, первый среди равных, отвечал за свой круг перед Палычем. Когда-то у него была своя группировка.
5
Стоянка
На следующий же день после вступления в новую банду я занялся делом.
Пустырь, который я наметил под парковку, располагался в нескольких минутах ходьбы от общаги. Принадлежал ли участок кому, были ли у кого какие планы на него – такие моменты тогда мало кого интересовали.
Неподалеку стояло несколько пяти- и девятиэтажных домов. Их жители ставили машины как попало, и почему-то этот факт никем не был замечен ранее. Возможно, потому, что на Западе парковочная культура была развита меньше, чем на Востоке, где никакой клочок земли не оставался бесхозным. А в непосредственной близости возвели большой жилой комплекс, пять или шесть домов этажей по пятнадцать. На них я делал основную ставку. Со старых домов клиентов, конечно, согнать можно, это мы уже проходили. Но новые дома были совсем хороши. Во-первых, большой объём потенциальных клиентов. Во-вторых, они ближе. В-третьих, если для старых жильцов это будет изменением привычного уклада, то у новых с самого начала не будет альтернатив.
Участок был огромный, примерно сто на сто метров. Надо расчистить площадку от всякого мусора, выдрать клочки кустов, выровнять неровности. Поставить будку, подключить электричество. Найти персонал, провести рекламную акцию. Провести работу со строптивыми автовладельцами. И всё это нужно делать быстро, ибо близилась зима, а там начинать будет дискомфортнее.
Сначала я подумывал поднапрячься и всё организовать в одиночку, чтобы быть единственным владельцем и, соответственно, получателем прибыли. Прикинув объём работы и возможные будущие проблемы, позвал в партнёры Ростика. Вместе легче, веселее и спокойнее. Тем более что в обстановке на Западе я ещё не очень хорошо ориентировался, и помощник из коренных жителей не помешал бы.
Ростик сказал – надо сразу делать круглосуточную стоянку. Это звучало солиднее и сулило больше денег, к тому же закрытая территория избавляла от некоторых дополнительных хлопот. Вот только и ресурсов требовалось больше. Небольшой будкой уже не ограничишься, надо привозить плиты и ставить на них строительный вагончик. По периметру нужно вкопать столбы, обтянуть рабицей и провести свет. Как-то юридически оформить, хотя бы минимально. Всё это не только лишнее время и рабочая сила, но и деньги, которых у нас не было. И некоторые организационные навыки. Я, например, даже не представлял, где взять плиты, какие столбы вкапывать, что делать с электрикой и какие документы нужно оформлять.
Сейчас это всё не кажется таким уж сложным. Но для юного разгильдяя без жизненного опыта и предпринимательской жилки это было непростое мероприятие.
Короче, в проект вошёл весь возраст – Ростик, Стас, Вова Ебун, Гоша, Кирилл, Петя и Саша по прозвищу Мопед. То бабло, которое я рассчитывал грести один, теперь должно делиться на восьмерых. Впрочем, пока были только расходы и суета, и они тоже делились на всех, что на начальном этапе было неплохо.
Сообща за несколько дней всё организовали. Расклеили объявления на подъездах об открывшейся стоянке и запустили информацию через местных инфлюенсеров в лице бабушек на лавочках. Они как любое нововведение восприняли одновременно с любопытством и скепсисом. Но с ними разговаривал в основном Ебун, а он мог производить приятное впечатление не только на юных дев.
Первые дни сидели там сами, по трое-четверо, иногда все вместе. Запуск стартапов всегда увлекателен, все полны энтузиазма, в голове уже деньги считают. Позже наняли сторожей. Со временем стали привлекать студентов, с ними было удобнее, чем с ненадежными тупыми алкашами.
Для создания видимости пригнали пару своих машин. В первую ночь приехал один клиент. На следующий день – ещё двое. А потом три дня ни одного нового. Некоторые парни приуныли, не все ранее имели дело с подобным. Те, кто имел – понимали, что это нормально. Парковочно-стояночные проекты всегда развиваются примерно по одному сценарию.
Отправили на ночное дело двоих безбашенных студентов, которые хотели быть к нам причастными. Те прокололи колеса у половины местных машин. Следующие сутки сидели всем звеном, ждали гостей. С самого утра пришли два мужика лет сорока и бандитского вида. Заметили их издалека, успели поржать, что идут временно бесколёсные. И в то же время напрячься.
К визитёрам вышли я и Ростик. Говорил в основном он, так как и выглядел посерьёзнее, и язык подвешен лучше. И не очковал, как я.
Мужчины начали уверенно, даже дерзковато.
– Чья стоянка? – спрашивает без приветствий один из них. Ростом метра два, я сразу прикинул, как быть, если до драки дойдёт.
– Ассоциация, – нарочито беспечно отвечает Ростик. Мне даже показалось, что он слегка зевнул.
– Татары что ли?
Ростик пожал плечами – как вам угодно, дескать, можно и так называть. Чего скрывать, даже если это менты – всё равно факт общеизвестный.
– Кто старший?
Тогда был популярен фильм «Бумер» и было модно говорить цитатами из него. Кто-то делал это на полном серьёзе, кося под киношных бандитов, кто-то – с иронией.
– А нахрен вам это обозначалово? – в голосе Ростика в этот раз чувствовалась именно ирония.
– Кина насмотрелся? Так под кем ходите?
– Под кем ходите? Как это?
Ростик потом говорил, что сразу просёк – обычные мужики, просто приблатнённые. Кого-то, наверно, знают, ну так каждый в городе кого-то знает и может кого-нибудь привести. Опасаться нечего, вот и начал уже прикалываться.
– Вы угараете, парни? – мужчины начали обострять.
– Да нет, почему, – Ростик не спеша закурил.
– Не получается у нас разговора, да?
– Почему, мы не против, только вы напряжённые какие-то, наезжать пытаетесь.
– Кто на тебя наезжает? Ты чего вообще разговариваешь как с чепухой какой? – вмешивается в разговор другой.
Мне вспомнилась сцена на заправке из того же «Бумера», где коммерс пытался права качать.
Обстановка накаляется. Ростик поворачивается, делает жест головой, из вагончика выходят шестеро. Последними – Петя и Мопед, с монтировками в руках.
Мужчины заметно поникли, хотя никто на них нападать не собирался.
– Вы чего пришли? – говорит Ростик. – Права какие качать? Сами откуда будете?
Понятно, что вопрос был не о том, где они живут, только нужного ответа у мужчин не оказалось.
– Вон оттуда, – кивнул высокий на дома. – Кто колеса проколол? Как вопрос решать будем?
– Я ебу кто вам там чего проколол, – огрызается Ростик. – Хулиганов много, без охраны бывает опасно. То ли дело у нас тут.
И провёл рукой – смотрите, мол, какая вместительная стоянка, приглашаем.
– Всё понятно, не получается разговора, – на лице высокого промелькнуло, что в диалоге они проиграли, но пытаются выйти красиво. – Вы здесь сегодня будете?
– Стрелу забить хочешь? – Ростик резко вытянул голову и пристально посмотрел на длинного. Тот будто в росте уменьшился. Двадцатилетний пацан морально победил сорокалетнего здоровенного мужика.
В подобных переговорах от ответа на данный вопрос зависит дальнейшее развитие событий. Не обязательно именно в данную секунду.
– Какая стрела, ты что, – улыбнулся высокий уже как-то заискивающе. – Ладно, парни, оставим пока вопрос открытым.
Развернулись и ушли.
Авторитет Ростика в коллективе вырос. А я себя тогда немного понакручивал – мой, наверно, понизился, стоял там помалкивал, может стоило тоже что-то сказать. Ведь вообще-то это мой проект изначально.
Позвонили Артёму, поставили в курс, что возможны разборки, непонятно с кем и в каком виде.
– А чего от меня хотите, – отвечает. – Чтоб я приехал и с вами сидел? Наберёте, если ситуация потребует.
И прислал двоих ваньков. Те приехали недовольные, их от своих дел оторвали, а ждать тут неизвестно чего и неизвестно сколько. Может, вообще никто не приедет. С другой стороны, им было любопытно посмотреть, что это мы тут замутили. И прикинуть, можно ли самим поживиться.
Увидели в вагончике плейстейшен, обрадовались и сели играть.
Мы с самого начала оборудовали помещение так, чтобы здесь было комфортно проводить время. Поставили старую мебель, телевизор, приставку, дивиди. Часть пространства огородили шторой, там поставили диван, на котором спали и иногда трахали тёлок. По сути, это был наш мини-офис. Мне нравилось это место. И это был ещё один аргумент в пользу студентов в качестве сторожей – не хотелось, чтобы атмосферу портил вонючий сброд.
Много раз я и сам дежурил там, когда были перебои с персоналом. Это не сильно напрягало, заняться всегда было чем, только спать охота.
Через час пришёл участковый, молодой парень с папкой под мышкой. Неопытный, сам боится. Внутрь не пустили, ремонт якобы делаем. Спросил, чей объект. Скрывать и от него не стали. Показали свидетельство ИП (тогда, возможно, ещё ЧП – частный предприниматель, точно уже не помню) на имя Савельева С. С. – нашего Стаса.
Сказал, что ночью у двадцати машин прокололи колёса, спросил, не слышали ли чего. Посоветовал поставить кассовый аппарат и отчалил.
Аппарат мы скоро поставили, но больше для видимости, через него почти ничего не проводили.
А ещё через два часа приехали двое ахметовских возраста ваньков. Ростик и ваньки сели к ним в машину, через полчаса вернулись накуренные. Ахметовские с дрифтом развернулись и умчались.
То были знакомые парни, потому визит никого не напряг. Разве что их самих – такой кусок пирога из-под носа ушёл, могли бы и сами замутить.
Приезжали не только на разведку, а поинтересоваться, зачем их знакомых мужичков обидели. Огорчили, как говорилось тогда, ибо обиженным быть нехорошо. Со слов огорчённых выходило, что какая-то шпана по беспределу испортила машины, чтоб с них как с лохов лавэ стричь. А когда пришли поговорить, молодые парни надерзили и даже слушать не стали. Ростик легко обосновал свою позицию по пунктам: 1) не знаем, что там у вас за совместные дела, но они и есть лохи; 2) беспредела нет, обычные рабочие моменты; 3) не особо-то им дерзили, так, поприкалывались; 4) за то, что пришли с предъявами, не будучи никем, вообще-то и спросить можно; 5) если так беспечно машины бросать, можно и не только колёс лишиться.
Сошлись на том, что ситуация не стоит выеденного яйца. Но в качестве реверанса ахметовским пусть терпилы месяц ставят свои колымаги бесплатно.
Те появились через пару месяцев. Сразу, видимо, стеснялись показаться. Неплохие у них были машины, кстати, иномарки, хоть и подержанные, а дорогие. Они были перекупами и чехлили ахметовским. За стоянку они так ни разу и не заплатили. Сначала воспользовались бесплатным месяцем, а потом скорефанились с Кириллом. Помогли ему очень выгодно купить «десятку», за что он сделал им вечный абонемент.
Я даже как-то накуривался с ними – неплохие оказались ребята. Хоть иногда и пытаются взять на себя больше, чем унести способны.
Впоследствии были ещё пара незначительных моментов, когда мутные интересанты приходили. Как-то ночью забредали молодые из небольшой западской бригады, не знавшие, чья точка. Сторож набрал меня, дал трубку, культурно поговорили, ребята оказались адекватные. В другой раз ранним утром звонит напуганный студент – пришла толпа пьяных, требуют хозяев немедленно. Вообще невменяемые, по телефону говорить отказались, приходить позже трезвыми тоже. Я с ножом в рукаве бегом туда, одновременно пацанам звоню. Прибежал, а они почему-то свалили уже, может, опомнились.
Вообще дело пошло быстро. Через месяц из старых домов ставили уже машин двадцать-тридцать. Спустя два начали заселяться новостройки и в течение полугода прибавилась ещё сотня клиентов. Я был доволен, хоть и грустил немного. Будь поумнее – был бы единоличным владельцем, а не одним из восьми.