Виталий Гладкий
Невеста из USA
Глава 7
Товарняк, который шел в сторону центрального вокзала, нам пришлось дожидаться часа два.
Вместо того, чтобы топать прямо к городу, мы сделали небольшой крюк и вышли к товарной станции, где формировались составы. Я был уверен: наши преследователи вряд ли додумаются, что мы выкинем такой фортель. Скорее всего, они перекроют все дороги, ведущие в город.
А что такая возможность у них имеется, в этом мы почти не сомневались…
Запрыгнув на заднюю площадку последнего вагона – состав уже тронулся, поэтому наша боевая команда в составе двух человек штурмовала его на ходу (правда, медленном) – мы с облегчением вздохнули.
Но наши вздохи отличались друг от друга как земля от неба: Плат с радостью узника, приговоренного к «вышке» и затем помилованного, думал, что мы окончательно оторвались от наших преследователей. А я блаженствовал по той причине, что нам не придется топать черт те сколько, да еще по пересеченной местности.
В своей армейской жизни я наелся таких походов по самое некуда…
Как я и предполагал, на вокзале состав притормозил на пару минут, – наверное, машинист получал какие-то ценные указания от начальства – поэтому наше десантирование обошлось без ушибов и ссадин, что могло быть, если бы мы сигали с поезда на ходу.
Конечно, вид у нас был еще тот. Глядя со стороны, можно было подумать, что нас сначала ограбили, а затем дали вместо приличной одежды лохмотья бомжей.
Мало того, что мы были грязными, так еще и оборванными. Ведь нам пришлось пробираться лесом, где, как это ни удивительно, практически не гулял топор лесоруба. Может потому, что местность была болотистая, и деревья выросли не выше пяти метров. Но чего-чего, а острых сучьев и коварных коряг в этом лесу хватало.
– Поехали, – сказал я, ввалившись на заднее сидение такси; Плат сел рядом, чтобы не травмировать своим видом водилу.
– Куда? – спросил таксист, посмотрев на нас с подозрением.
Я назвал адрес. В ответ таксист объявил такую стоимость проезда, что на эти бабки можно было доехать до ближайшего города. Наверное, он таким образом хотел избавиться от странных, чтобы не сказать больше, клиентов.
– Заметано, – сказал я, нахально осклабившись. – Рули, космонавт.
Немного поколебавшись, таксист все-таки завел движок и дал газ. Похоже, предполагаемый солидный навар напрочь вымел из его башки благоразумие.
За такие деньги он готов был везти не только подозрительных оборванцев без багажа (что было весьма странно, так как дело происходило на вокзале), но даже воров с награбленным имуществом.
Вот так обычно и бывает – жадность фраера губит…
Когда ловят за руку чиновника, а затем сажают, я всегда ставлю себя на его место. И думаю, что тоже не устоял бы перед соблазном получить кругленькую сумму за здорово живешь. Что может быть привлекательней халявы?
Увы, человек слаб. И глуп, потому что не в деньгах счастье. В чем вскоре и убедился наш жлобистый водила.
Ткнув ему в руки все еще влажные сто рублей – то есть, ровно пятую часть того, что он просил – я покинул салон и до хруста в костях потянулся. Спешить было некуда, так как мне предстоял разговор с обалдевшим от такой наглости таксистом.
Что касается Плата, то он поторопился исчезнуть в здании, где находился наш старый офис – боялся, что его увидят в таком непрезентабельном виде знакомые или бывшие сослуживцы. Образно выражаясь, мы решили провести совещание – или мозговой штурм, как величал такие посиделки Марк – вдали от мирской суеты.
– Вы это чего!? – возопил таксист, тоже покинув салон машины. – А договор!?
– Договор дороже денег, – сказал я назидательно. – Приходи завтра. Все тебе будет – и кофа, и какава с чаем.
– Как это – завтра!? Вы шутите?
– Ну да, я большой шутник. Но все равно, приходи завтра. Главное, чтобы дождя не было… – Я с озабоченным видом посмотрел на небо.
– Платите, или!…
– Ой, дяденька, не бейте меня! – вскричал я с деланным ужасом, увидев, что он достал из кабины монтировку; и тут же изменил тон: – Мужик, ты лучше глянь, кто перед тобой. Рост мой около двух метров, вес – под сто кэгэ, и бью я обычно всего два раза, притом второй раз – по крышке гроба. Подумай хорошенько, стоит ли заводить свару. Объясняю для тех, кто еще не понял: я местный, расстояние от вокзала до этого здания знаю с детства, и заплатил я тебе аж на двадцать рубликов больше. Но мне сдачи не надо. Оставь детишкам на молочишко, и не будь таким корыстолюбцем. Этот порок сильно сказывается на продолжительности жизни. А ты ведь хочешь дожить до пенсии, не так ли?
Казалось, что таксист проглотил большую грушу, потому что он резко заткнулся и его начало раздувать. Я уже начал беспокоиться, – не вызвать ли «Скорую»? – но тут водила судорожно сглотнул и сказал:
– Ну ты и наглый…
– Что да, то да, – согласился с легкомысленной улыбкой. – Но главная моя особенность – я просто ненавижу тех, кто пытается нажиться на ближнем. Ты зарабатывай деньги, желательно честным трудом, но не занимайся обдирательством простых людей. Это я говорю потому, что предполагаю у тебя наличие остатков совести. Все, покеда, пехота. Привет близким родственникам.
С этими словами я помахал ему рукой и последовал за Платом. Остолбеневший таксист с обалделым видом смотрел мне вслед, широко открыв рот – как пескарь на мелководье.
Учись, парень, пока не поздно, и пока есть такие учителя, как Стас Сильверстов…
Спустя полчаса примчался Маркузик, которого мы вызвали телефонным звонком. Он, как всегда, был встрепан и опять чем-то очень недоволен.
– Ты снова угробил машину!? – яростно накинулся на меня Марк, когда мы рассказали о славной кончине нашего Росинанта. – Ну знаешь… Это ни в какие ворота не лезет! Мы пашем, пашем, копытим денежку, а он ее транжирит. То пропьет, то в карты проиграет, то машину разгрохает, да так, что ее даже Левша не соберет. Это уже третья!
– Третья! – фыркнул я обиженно. – Два первых «жигуля» вы нашли мне на свалке металлолома. И между прочим, я восстановил их за свои кровные.
– Они у тебя когда-нибудь были, свои кровные!? Ты присосался как растение-паразит к живому дереву, то есть, к общей кассе, и швыряешься НАШИМИ деньгами направо и налево.
– Плат, ты слышишь, как меня оскорбляют!? Не молчи, ты же начальник. Мы пахали… А я что, в резерве отсиживаюсь? Надо было взять с собой этого коцаного жлоба, а затем усадить его на заднее сидение, дабы он послужил нам в качестве бронированного щита. Может, тогда, получив пулю в свою расплющенную от долгого балдежа в мягком кресле задницу, он понял бы, что такое работа в «поле». Критик хренов.
– Все, баста! – Плат резко хлопнул ладонью по столу. – Марк, закройся. Ты не прав. Мы остались живы только благодаря Сильверу. И вообще – хрен с ней, с этой «девяткой». Барахло… Марк, тащи сюда водку. У меня все нутро горит…
Я и сам был очень даже не прочь подкрепить свою нервную систему хорошей дозой допинга. Да все некогда было. В ожидании Маркузика мы приняли душ, постирали свои шмотки и повесили их сушить над электрокамином, поэтому теперь сидели за столом в одних трусах.
Марк что-то злобно буркнул себе под нос и пошел в наш загашник – выгребать все, что там осталось.
Слегка подкрепившись и с сожалением констатировав, что для полученной нами большой моральной травмы слишком мало осталось «лекарства», мы сварили кофе и принялись гуторить.
Если честно, то даже я, человек опытный и не раз побывавший в смертельно опасных переделках, был несколько растерян и подавлен. Что я и выразил в заявлении своим «отцам-командирам», прозвучавшем как крик души:
– Мужики, надо от этого дела отказаться. Иначе нас точно уроют. По-моему, каша заварилась очень серьезная. И мы, как та пшеничка, нечаянно попали в жернова. Я даже не исключаю, что это Рыжий нас подставил.
– Зачем? – тупо спросил Марк, который после всех наших перипетий был несколько заторможен.
– А фиг его знает. У богатых свои причуды. Не исключено, что Рыжего нам подсунули в качестве наживки, троянского коня. Ведь абы кто такие бабки не предложит, будет подозрительно. Возможно, с нами решили таким оригинальным способом рассчитаться за наши прежние расследования. Ведь благодаря нам несколько местных бугров благополучно переселились с мягких кресел на тюремные нары.
– А не проще ли было «заказать» нас паре молодцов со снайперской винтовкой? – с мрачной иронией спросил Плат.
– Не проще, – ответил я. – В этом случае всегда найдется след. Рано или поздно. К тому же, многие знают, что и меня, и тебя застать врасплох трудно. Нет, этот вариант не катит. Скорее всего, нас «встроили» в какую-то крупную аферу, имеющую очень солидное прикрытие. Мы выступаем в роли болванчиков, случайных попутчиков. Что-то вроде камешка в армейском сапоге. Выбросил его – и топай спокойненько дальше. Впрочем, это всего лишь одна из версий.
– Нет, но каков гад, этот Рыжий! – злобно оскалился Маркузик. – Своими руками удавил бы! Зачем мы ввязались в это дело!?
– А ты забыл? – спросил я насмешливо.
– Забыл! – окрысился Марк, который всегда заводился с полуоборота.
– Напоминаю для некоторых штатских – потому что от жадности тебя жаба задавила. Когда дело касается денег, то у тебя крыша едет, и ты перестаешь что-либо соображать – как глухарь на токовище.
– Какая же ты сволочь, Стас! – с чувством воскликнул Маркузик.
– Что, правда глаза колет?
– Перестаньте! – вмешался Плат. – Нашли время…
– Все, подчиняюсь приказу, – сказал я, поднимая руки. – Но все равно, как человек честный и принципиальный, молчать не могу. Вас поймали на живца, други мои.
– Что значит – вас!? – На этот раз взбеленился Серега. – А ты где был?
– В отпуске. У меня уже билет на руках, – сбрехал я, не моргнув глазом. – Я считал, что с этим делом вы сами разберетесь, потому и не вмешался. Отпускное настроение, знаете ли, мозги отключаются…
– Не понял… – Плат смотрел на меня так, словно увидел первый раз в жизни. – Это когда же я разрешил тебя уйти в отпуск?
– А ты не помнишь?
– Нет. Напомни.
– Вот так всегда… – Я изобразил обиду. – Что ж, напоминаю – две недели назад. Когда мы гужевали в «Бруклине», обмывая очередное наше дельце.
Я мог сейчас преспокойно заявить, что во время гульвона в «Бруклине» мы договорились взорвать американскую статую Свободы, и ни Марк, ни Серега не смогли бы мне возразить.
Так уж получилось, что из нас троих только я кое-что соображал – благодаря постоянным тренировкам по части употребления спиртных напитков. Плат, в очередной раз чем-то уязвленный своей незабвенной Марьей, надрался так, что лыка не вязал, а Марк вообще поплыл и начал приставать к хорошо известному в городе трансвеститу по прозвищу Мотя.
Он уже договорился пойти с Мотей в номера, с пьяных глаз приняв его за девицу. Но тут я вовремя вмешался и восстановил статус кво, популярно объяснив Маркузику, что с Мотей лучше не связываться, так как он мужик молодой, при силе и еще неизвестно, кто из них двоих будет «актив», а кто «пассив».
– Да врет он, врет, как сивый мерин! – ввязался в наш с Платом разговор Маркузик. – Опять нам лапшу вешает на уши.
– Чтобы так утверждать, нужно хоть что-нибудь помнить из того вечера, – сказал я с вальяжным спокойствием.
– Я все помню!
– Да ну? – Я вызывающе заржал. – Что ж, извини. А я думал, ты был в отрубе. Еще раз пардон. Теперь я понимаю, что поступил нетактично, лишив тебя возможности заняться греховными любовными утехами.
Марка неожиданно переклинило. Он сделал губами «ап!», покраснел и заткнулся. Похоже, Маркузик все-таки кое-что вспомнил…
– Вот так-то лучше, – сказал я торжествующе и обратил свой взор к Сереге, который в этот момент изображал статую мыслителя, мучительно копаясь в своих извилинах. – Так что, друзья мои, я в этой истории сбоку припека. И ввязался в нее только потому, что до отъезда у меня еще было время. Так сказать, чисто из товарищеских побуждений.
– М-м-м… – промычал Плат; похоже, у него просто не нашлось слов.
– Поэтому предлагаю спрыгнуть с этого дела. И лечь на дно. В городе нас будут искать, я в этом уверен. И найдут, притом запросто, так как наши имена и адреса уже фигурируют в ментовских протоколах. А за бабки менты кого хочешь сдадут. Все дело в сумме. Надо нам всем уехать в отпуск, пока не успокоится весь этот сыр-бор. Это самый подходящий вариант.
– А Крапивин? – спросил Плат. – Как быть с ним?
– Даже если он не напускает туману и не работает в качестве болванчика, чтобы нас подставить, все равно пусть сам ищет свою гребаную невесту, – ответил я намеренно грубо. – Или передает это дело ментам. Между прочим, она сама может за себя постоять. В чем мы уже убедились. Эта невеста – еще та рыба.
– Похоже, она резидент американской разведки, – едва не шепотом предположил Маркузик. – Господи, во что мы влипли!?
– Крик души, – прокомментировал я вопль Маркузика. – Раньше надо было кричать. Между прочим, я такого же мнения. Но у Плата есть возражения. У него эта версия не катит.
– Не знаю… У меня уже шарики за ролики заходят от всех этих перипетий. – Серега скривился, будто ему в рот попала горькая полынь, и с отвращением сплюнул.
– Что тут думать, прыгать надо, – сказал я с преувеличенной бодростью. – Как в том старом анекдоте. Рвем когти – и пусть попробуют нас найти. Мы ведь не давали Жердину подписку о невыезде. Имеем мы право на летний отпуск? Естественно, как любой российский гражданин. Поэтому наш отъезд, по идее, не должен выглядеть в глазах ментов как бегство. К тому же, начальства у нас нет и мы никому не должны отчитываться, где будем находиться. Может, нас потянуло на романтику, и мы решили сплавиться на плоту по какой-нибудь из сибирских рек.
– А деньги Рыжего? – Плат страдальчески сморщился.
– Да хрен с ними, с этими деньгами. Вернем – и все дела. Чтобы не быть должниками. Жалко, конечно, терять такой куш… но наши жизни дороже.
– Думаешь, эти… нас не будут искать? – с надеждой спросил Серега.
– Надеюсь. Если мы случайно попали в комбинацию. Им главное, чтобы никто у них под ногами не путался. Мы для них – неучтенный элемент операции, который в конечном итоге может ее сорвать. Обычно так оно и бывает. Кажется, что все рассчитано до мелочей, команда подобралась великолепная, маршрут проложен по совершенно безлюдным местам… но тут на пути попадается какой-нибудь тупой козопас, на которого даже рука не поднимается, чтобы его «зачистить». И все, операции каюк. Козопас вдруг резко и, главное, не ко времени умнеет и докладывает, куда надо, и группу ждет засада. Хорошо, если вместе с сухпайком носишь в рюкзаке еще и удачу. Тогда, может, и выживешь. Но это очень слабое утешение. В особенности если из всей твоей команды остается человека два-три.
– Ты своими военным байками уже все уши нам прожужжал, – раздраженно сказал Маркузик, наконец обретший способность говорить. – Лучше скажи, что нам сейчас делать? Собирать чемоданы?
В его голосе прозвучали истерические нотки. Похоже, Марк совсем скис. Это было плохо. Даже если отступаешь, терять голову нельзя. Иначе можно вскочить в еще большую неприятность.
Что ж, пришла пора поднимать боевой дух у своих сподвижников.
– С чемоданами разберемся позже. А сейчас будем смотреть кино, – сказал я бодро.
– Какое кино? – удивленно захлопал Марк длинными ресницами.
– Готовь аппаратуру, парниша, – сказал я, освобождая кассету, которую выцыганил у охранника, от полиэтиленовой кожуры. – Нам не мешало бы знать действующих лиц этого спектакля в лицо. Чтобы при нечаянной встрече любезно раскланяться.
Больше Марк ничего спрашивать не стал. Он был здорово напуган, а потому угнетен. Все-таки мы с Платом были практиками, и нам не раз приходилось встречаться с неприятностями подобного рода, а Маркузик в основном шарил по теории. В общем, интеллигент, что тут скажешь.
Но без него наше О.С.А. вряд ли просуществовало бы даже полгода.
Что бы там ни говорили разные низколобые злопыхатели, а интеллигенцию все же нельзя обзывать гнилой и ненужной. Именно она ум, честь и совесть нашей эпохи, а не коммунистическая партия, как когда-то в советские времена писали на лозунгах.
Увы, я не принадлежу к этому сословию, поэтому иногда страдаю, чувствуя свое ничтожество. Особенно мои страдания усугубляются после принятия на грудь двух стаканов водки. А после третьего я иногда даже пускаю слезу.
Как тяжело жить на белом свете рядовому необразованному гражданину, у которого в династии нет ни дворянина, ни академика, ни известного художника, ни маститого поэта, как-то ухитрившегося благополучно пережить Николая II Кровавого, Сталина Первого и, надеюсь, последнего, а также почти всех остальных российских правителей…
С записью нам повезло. У меня даже создалось впечатление, что видеокамера была специально направлена на виллу Кирика.
Захват виллы произошел молниеносно. Едва Кирик и его охранники появились во дворе, и по ним отработал снайпер, как к воротам подъехала БМВ, и три человека в масках ворвались в дом.
Слаженность действий нападающих была выше всяких похвал. Мне даже показалось, что это учебный фильм, коих я немало насмотрелся в спецшколе.
Но особенно меня поразило другое. Невеста Рыжего выбралась из здания за несколько секунд до того, как уменьшенные расстоянием и экраном монитора до карликовых размеров фигурки Кирика и его парней разбросало выстрелами по двору словно кегли!
Она не спрыгнула вниз и не спустилась по веревке, как можно было предположить, – все-таки высоковато – а сползла по стене словно ящерица, цепляясь руками за практически незаметные выступы.
– Увеличить можешь? – спросил я Марка. – Нам нужно рассмотреть хотя бы номер их машины.
– На этом барахле – нет, – ответил он, кисло посмотрев на бытовой видеомагнитофон фирмы «Панасоник», по которому я, в отсутствие своих компаньонов, обычно смотрел порнуху и американские боевики. – В своей новой лаборатории – да, попробую.
– Ну, и что ты на это скажешь? – Плат был немного бледен.
Наверное, ему очень не понравились парни в масках, которые были вооружены автоматами. Да, с такой силой особо не повоюешь. Враз уроют. Не успеешь и «Отче наш» прочитать, как подобает в таких случаях поступать истинному христианину.
– Хотел бы для начала услышать твое мнение, – ответил я без особого энтузиазма.
– Не знаю, что и думать… Скорее всего, эту Дженнифер никто не похищал.
– Готов под этим утверждением подписаться.
– Она просто ушла к подруге, чтобы пересидеть – скажем так – лихую годину. Может, она уже расхотела выходить замуж за Рыжего. Но попробуй от него отвязаться. Охрана, любовь безбашенная, и все такое прочее. От богатого и влиятельного жениха не так просто смыться. У него под рукой и братки, и милиция, и сам черт с дьяволом. И это Дженнифер, похоже, уяснила сразу, едва приехав в Россию.
– Согласен. Версия наиболее подходящая. Если смотреть только на ее светлую сторону.
– М-да… Бойцы в камуфляже и масках в эту версию не вписываются.
– Не исключено, что искали именно ее.
– Предположение довольно зыбкое, но вполне вероятное. Хотя я больше склоняюсь к тому, что охота шла на Клычкова. Ведь ее могли забрать с виллы Кирика в его отсутствие, тихо и спокойно. А тут – «мокруха»…
– Есть еще один вариант… – Я умолк, пытаясь организовать идейку, которая в момент замусорила мне мозги.
– Ну-ну! – Плат в нетерпении заерзал в своем хлипком, видавшем виды креслице.
– Что если это люди Рыжего? – сказал я, указывая на экран, где как раз в этот момент машина неизвестных отъезжала от виллы-дачи Клычкова.
– Думаешь, он может быть не только передаточным звеном, но и главным закоперщиком во всей этой истории?
– Примерно так.
– Тогда в нем пропадает великий артист. Я смотрел ему в глаза и не заметил там ничего такого, что позволило бы назвать его лжецом. По-моему, он и впрямь страдает.
– Да все эти строители «пирамид» и великие олигархи – гениальные артисты. Это же столько нужно сыграть пьес, притом без всякой внешней фальши, чтобы обмануть миллионы граждан и прикарманить их последние денежки или обуть такого же ушлого проходимца-конкурента в лапти и захватить его бизнес. Вот и кумекай.
– Ну, не знаю…
– Ладно, это я выдал такой вариант от безысходности. Для тренировки ума. Конечно, исключать ничего нельзя. Надо проверять. И если в какой-то связи всплывет Крапивин, вот тогда и эту версию нужно будет отработать по полной программе. Чтобы с большим удовольствием набить ему морду и забрать все причитающиеся нам денежки.
– Но ты же говорил, что нам нужно как можно быстрее мотать из города! – как ужаленный, взвился Плат.
– Говорил. Но все это лазурные мечты, други мои. Увы и ах. Нам от этого дела уже не отвязаться. Помечтали – и будя.
– Почему!? – хором воскликнули Марк и Серега.
– А вы не догадываетесь?
– Нет! – Опять мне ответили оба и в унисон.
– Мы здорово везде наследили. Конечно, это наша ошибка, но она простительна. С нами сыграла дурную шутку сама постановка задачи. Мы заранее знали, что найти исчезнувшего человека очень сложно, практически невозможно (примеров тому не счесть), поэтому расслабились и просто отрабатывали аванс, совершенно не надеясь на то, что нам удастся получить остальную сумму. Миссия была изначально невыполнима. И все же, все же… Здесь я дал маху.
– Что ты имеешь ввиду? – спросил Плат.
– Сюрикен. В тот момент, когда я нашел его, а затем и еще кое-что – в лесу, мне нужно было наступить на горло собственной песне и убедить тебя, Серега, немедленно дать задний ход. Но в тот момент перед моими глазами стояли «баксы» Рыжего. Да, Марк, я такая же жадная скотина, как и ты. Каюсь…
– А причем здесь сюрикены? – Серега недоуменно округлил глаза. – Ну, занималась девка в Америке в школе какого-нибудь японца, преподающего боевые приемы ниндзя, и что с того? Таких школ в США – пруд пруди. Сам читал… то ли в газете, то ли в книге, точно не помню. У янки на этой теме произошел сдвиг по фазе. Еще со времен Брюса Ли.
– Очень даже причем. Почему Дженнифер тащила все эти железки из самой Америки? Что, их нельзя было здесь изготовить? Да запросто. У нас умельцев достаточно. Что хошь сварганят. Ан, нет, приперла, притом тайно. Даже будущий муж ничего не знал. Почему она так сделала?
– Почему? – эхом откликнулся Серега.
– Потому, что она – ПРОФЕССИОНАЛ. У нее просто потрясающая подготовка. А профи предпочитают только оружие, изготовленное в индивидуальном порядке. Обычно оно хорошо подогнано по руке, как надо отцентрировано, заточено… ну и так далее. Что с этого выходит? Сюрикены, и что там еще у нее есть, нужны были милашке Дженни не просто для тренировки. Она ехала сюда РАБОТАТЬ. Конечно, не против нас, но так уж получилось, что мы попали в общий котел, где нас и сварят… если мы не превратимся в колобков и не укатимся по холодочку. Но без жесткого контакта, уверен, нам не обойтись.
– Что значит – работать? – подал голос и Маркузик.
– Убивать, Марк, убивать. Что она и продемонстрировала возле дачи Кирика. Но это была незапланированная случайность.
– А что у нее запланировано? – Голос Плата был глух и невыразителен.
– Полегче вопросов у тебя нет?
Плат промолчал. Что тут скажешь? Все наши разговоры – это просто треп. Как на самом деле выглядит ситуация, не знает никто. За исключением тех, кто разработал эту операцию.
Конечно, это всего лишь мои предположения, возможно, навеянные моим армейским прошлым, но я никак не мог поверить, что все эти события – каприз ветреного Случая.
