Виталий Гладкий
Невеста из USA
Глава 1
Чем занимаются достаточно потрепанные жизнью холостяки, когда им делать нечего? Правильно – бражничают. А также обсуждают достоинства и недостатки бывших в употреблении и намеченных к укрощению потенциальных подруг. Вот такие мы, мужики, примитивные особи.
То ли дело женщины. Обычно они употребляют внутрь, что подороже (в особенности, если на халяву), а все их разговоры исключительно интеллектуального характера: о современной моде, о парфюмерных новинках, о «мыльных» операх, которые льются из «ящиков» на обалдевших от демократии обывателей как вода в общественном сортире советских времен – нескончаемым потоком…
Обсуждаются и мужчины, но гораздо реже. Может, потому, что в современном мире настоящих мужиков почти не осталось.
А всякие там «голубые», «розовые» и «микшированные» (это те, у кого сверху силиконовая женская грудь, а ниже пояса – главная мужская принадлежность, которая вскоре может стать рудиментом) недостойны женского внимания. Они просто не могут быть темой утонченной светской беседы современных дам.
Мы собрались в нашем первом офисе, откуда выросли ноги теперь уже хорошо известного (и не только в нашем городе) детективного агентства под «оригинальным» названием О.С.А.
Увы, когда у нас родилась идея попробовать свои силы в качестве частных сыщиков, мы еще не обладали достаточно развитым литературным вкусом. А потому ничего лучшего не смогли придумать, как назвать свое детище по заглавным буквам официального наименования (Охранно-Сыскное Агентство), указанного в уставе предприятия.
Впоследствии этот самый литературный вкус привил нам один бумагомарака, который накропал опус[1] о наших не слабых криминальных похождениях, послуживший весьма эффективной и, главное, бесплатной рекламой агентству. Теперь мы являемся фанатичными поклонниками его незаурядного таланта наводить тень на плетень и врать настолько занимательно и правдоподобно, что кажется, будто он излагает на бумаге истину в последней инстанции.
Первый офис – это две небольших комнаты, кладовая, туалет и душевая на первом этаже старинного здания, отреставрированного современной конторой «Рога и копыта», которая всеми правдами и неправдами пыталась (и до сих пор пытается) оттяпать у нас нашу собственность.
К этому я должен присовокупить, что такой фортель нашим соседям не по зубам, так как нас охраняет слава совершенно отмороженных башибузуков, имеющих солидную «крышу».
А главный наш офис расположен в самом центре, на престижной улице, имеет площадь около четырехсот квадратных метров и занимает весь этаж, который мы выкупили. О нашей второй конторе я расскажу немного позже, а сейчас хочу объяснить читателю, кто такие «мы».
«Мы» – это три друга, сколотившие тесную компашку еще со школьных времен.
Главным у нас Сергей Платонов по прозвищу Плат. Серега еще тот фрукт. В его семье почти все мужчины служили ищейками: прадед – в Охранном отделении Российской империи, дед – в ЧК, батя – в МВД.
Что касается самого Плата, то служение моего друга отчизне на поприще охраны правопорядка едва не окончилось небом в крупную клетку. Но в принципе, главной причиной преждевременного ухода Сереги со службы была его бывшая жена, очень зловредное и беспардонное существо по имени Марья. Супруге Плата до смерти надоели будни оперативного работника уголовного розыска, нередко длящиеся сутками.
Для Сереги с его династическими амбициями по части сыска это был большой удар. Но с другой стороны Марья, сама того не осознавая, уберегла своего непутевого мужа от очень больших неприятностей.
Спустя полгода после его ухода из управления во главе МВД поставили нового босса, который в очередной раз сделал попытку (наивный!) навести во вверенной ему конторе безукоризненный порядок.
Естественно, копать начали под всех. И как следствие, с органов улетели не только большие начальственные головы, но и всякая милицейская шелупонь рангом пониже, которая брала взятки и подношения не по чину.
Так что Серега просто в рубашке родился, что ему не припаяли кликуху «оборотень в погонах».
Под вторым номером в нашем содружестве числился Маркузик. Это его школьное прозвище. На самом деле имя у него было Марк, а фамилия – Кузьмин.
Маркузик не впечатлял ни мужской красотой, ни статью, но девки к нему липли как мухи на липучку. Дело в том, что Марк был очень умен и имел хорошо подвешенный язык. Он мог заболтать любого. Как известно, женщины любят ушами, на которые запросто можно намотать по килограмму лапши (знаю с собственного опыта).
А еще Маркузик здорово разбирался в электронике и компьютерах. Это его неустанными трудами мы можем время от времени валять дурака, а не бегать по городу с высунутым языком за неверными супругами, фиксируя их аморальные и антиобщественные действия на фото и видео.
Он изобрел для офисов и квартир несколько уникальных охранных систем и с десяток хитроумных замков, к которым нельзя было (ну ладно – почти нельзя) подобрать ключи. И теперь у нас было небольшое производство по изготовлению всего этого железного и электронного хлама, приносящее нам очень даже неплохие дивиденды; бизнесмены и прочие крутые платили за свою безопасность, не скупясь.
Ну, и последнем королем в нашей крапленой колоде (ну не хочется вашему покорному слуге быть валетом, и все тут!) был я – здоровенный детина под два метра ростом с минимумом извилин в башке. Что совсем не мешало мне иногда выдавать очень даже интересные идеи.
Наверное, потому, что у меня была хорошо развита интуиция, благодаря которой мне удалось уцелеть в нескольких мелких вооруженных конфликтах и в двух весьма серьезных чеченских войнах, когда я тянул лямку контрактника-спецназовца.
Друзья, а также разные штатские, зовут меня Сильвером. Не подумайте, что это прозвище прилипло ко мне потому, что я был, как известный персонаж «Острова сокровищ» Стивенсона, без ноги. С конечностями у меня полный порядок.
А что касается характера, то он у меня точно не подарок; в средние века я непременно примкнул бы к вольному пиратскому братству, потому что ничего другого, как достаточно искусно управляться с разными видами оружия, делать не умел и не умею. (Вернее – почти не умею. Все-таки, жизнь кое-чему учит).
Но судьба пощадила меня, и я прошел почти все «горячие» точки, образовавшиеся на развалинах некогда гордой и сильной советской империи, без особого урона для своих физических кондиций.
А Сильвером меня прозвали еще в школе, потому что моя фамилия Сильверстов. Стас Сильверстов, прошу любить и жаловать.
– … Я когда-нибудь ее убью! – в сердцах закончил свой монолог Плат.
Речь шла о его бывшей супруге, которая доставала его даже будучи замужем за другим. У Марьи был комплекс наседки. Всех тех, кто когда-нибудь имел несчастье попасть в ее житейскую орбиту, она окучивала своими наставлениями и нравоучениями с настырностью, которая могла свести с ума даже совсем безмозглых.
– И сядешь, – философски сказал Маркузик.
– Ну и хрен с ним! – окрысился Плат. – Зато на этом свете будет меньше одной заразой.
– Зри в корень, Серега, – сказал я назидательно, решив блеснуть своими познаниями по части женской психологии. – Марья служит для тебя внешним раздражителем, катализатором твоей бурной и успешной деловой деятельности.
Сознаюсь честно, женскую психологию я изучал в основном на «толчке». Это у янки солдат не пойдет в бой, пока в его ранце не будет туалетной бумаги. А наши парни пользуются для отправления естественных надобностей чем придется.
Однажды в Чечне кто-то притащил в отхожее место толстую книжку без обложки и по-варварски насадил ее на гвоздь. Кто ее написал, мне так и не довелось узнать. Наверное, какой-нибудь академик – уж больно мудрено закручен был научно-популярный сюжетец.
Но кое-что из этого монументального философического труда я все-таки выудил. И даже отложил в память – на всякий случай. Конечно, мои познания в женской психологии были не системны и обрывочны (в прямом смысле этого слова), так как трудом академика интересовался не только я один.
К тому же «чехи» нередко пуляли и по сортиру, который солдатики сколотили на живую нитку с досок от какого-то забора и «бронировали» на метр от уровня земли разным железным хламом. (Какая, никакая, а все-таки защита от пуль. Лишняя дырка даже на пятой точке никому не нужна).
Поэтому приходилось бросать недочитанный книжный листок и вступать в перестрелку с бандитами со спущенными штанами. Что поделаешь, в таких ситуациях не до политесу.
И все же, несмотря на эти трудности, я подковался по части женской психологии весьма основательно и мог дискутировать на эту тему даже с большими умниками, выстреливая в них очередями книжных цитат, большей частью витиеватых и непонятных простому смертному. В том числе и мне.
Но красиво пустить пыль собеседнику в глаза, это ли не кайф?
Ну, а если между нами, не для прессы, то этой книге и впрямь место только в солдатском сортире. Ни хрена мне не помогали академические советы. Дочитав книгу почти до конца, я решил, что автор или старый пердун, или человек, который ни разу не переспал с женщиной.
На самом деле все гораздо проще… и гораздо сложнее. Женщина как мина с сюрпризом: тебе кажется, что все тип-топ, что ты ее уже обезвредил, приручил, а она вдруг взрывается в самый неподходящий момент и с очень трагическими последствиями для мужской психики. Потому я до сих пор и не женат.
Каждый день ходить по квартире как по минному полю – на это, знаете ли, не всякий мужик способен. Тем более с моими нервами, порядком истрепанными перестройкой, войной и безденежьем, которым я маялся после демобилизации.
– Ты бы лучше помолчал… кобель чертов, – буркнул Серега. – Женишься, вот тогда и узнаешь, что это за «катализатор» – существо с мягкими лапками, да острыми коготками.
– За ошибки молодости надо платить, – снова встрял Маркузик со своими философическими замечаниями.
– Это ты платишь… своим шалавам, – грубо ответил Плат, толком не поняв, что хотел сказать наш большой умник.
– Позволь, позволь, это когда же такое было!? – Марк взвился, как ужаленный.
Плат невольно зацепил самую больную для Маркузика тему. Внешне наш компьютерный гений напоминал шуструю обезьяну. Он был черен, как галка, низкоросл, кривоног и лопоух. А густая курчавая шерсть у него росла не только на груди, но и на спине.
И тем не менее Марк считал себя козырным фраером. Одевался он с иголочки (к тому же, носил прикиды такой цены, что за костюм можно было купить подержанный импортный автомобиль), и был постоянным клиентом дорогого косметического салона, где его на время свидания с очередной зазнобой каким-то образом превращали в настоящего херувима с ангельской мордуленцией.
Салонные умельцы даже уши-лопухи Маркузика ухитрялись пристегивать к башке, чтобы они не торчали словно локаторы, что вообще было выше моего понимания.
– Брэк! – вклинился я между ними как рефери на боксерском ринге, потому что мои друзья уже готовы были сцепиться не на шутку. – Все, братва, больше не пьем. Вам нужно почаще тренироваться в застольях, чтобы принимать такие дозы на грудь без последствий для себя и окружающих. – Я посмотрел на них свысока и добавил с ноткой превосходства в голосе: – Пацаны…
– Да уж, в этом деле ты дока, каких поискать, – иронично заметил Плат.
– Вместо того, чтобы работать, как следует, – подхватил Маркузик, – деньги наши по кабакам пропиваешь. «Трудоголик» хренов…
– Обижаете, гражданин начальник. Я регулярно сдаю финансовые отчеты, там все нормально. Главбух не даст соврать.
– Отчеты! – саркастически вскричал Марк. – Ха-ха!
До недавних пор он исполнял роль бухгалтера нашей фирмы, а когда мы приняли на работу дипломированного специалиста по бухучету, стал главным контролером по расходованию денежных средств.
– Он имеет наглость говорить об отчетах! Судя по расходу бензина на твою шушлайку, за день ты проезжаешь расстояние от нашего города до Москвы, что является наглой липой. А главбуху очень ловко вешаешь лапшу на уши, потому как он еще не знает, что ты за фрукт.
Я принял обиженный вид, но в душе был доволен, что мне удалось, переключив огонь на себя, прекратить пикировку между своими друзьями, которая могла вылиться в ссору и последующую за ней размолвку.
Что касается меня, то в нашей тесной компашке я был в качестве громоотвода. Меня пинали все, кому не лень – по делу и без, для слива отрицательной энергии.
Нужно сказать, что я не обижался на своих друзей. Они имели на это право. Ведь по большому счету в сыскном деле я был круглым нолем. То ли дело Плат, который получил верхнее юридическое образование и почти десять лет проработал в городском угрозыске опером.
Что касается Марка, то он, конечно, не сыскарь, но у него голова – как Государственная дума. Он знал все; или почти все. Куда мне до него со своей одной извилиной…
Я был рабочей лошадкой. Меня гоняли как зайца, заставляя пахать сутки напролет. И удивительное дело: такой бешенный ритм мне нравился. Правда, иногда я позволял себе расслабиться, притом за счет фирмы, тут Маркузик был прав.
Но ведь и лошадь нужно время от времени кормить и поить, иначе она откинет копыта…
– Конечно, – с деланной горечью ответил я на выпад Маркузика, – просиживать штаны за компьютером, считая, сколько моя «девятка» намотала за день километров, значительно легче, чем высуну в язык, в жару и холод, в мороз и слякоть мотаться по городу за нашими «клиентами». Как я тебя понимаю…
Марк смутился и покаянно потупился. Ни для кого не было секретом, что в нашей гопкомпании он был головой, напичканной электроникой, Плат – туловищем с сердцем-мотором, а я – ногами, которым доставалось больше всего.
– Все, завязали! – скомандовал Плат, косясь на меня с сомнением; он не очень верил в то, что я сильно обижен. – Марк, свари кофе. А то и впрямь в голове сплошной кавардак.
– Почему я!? – взвился Маркузик. – Я к вам половым не нанимался!
– А потому, – миролюбиво сказал Плат, – что кофе у тебя получается – высший класс. Доверив этот важный процесс Сильверу, в итоге мы получим горькую бурду с запахом плавленого асфальта и крепостью самогона-первача.
– Кофе должен бодрить, а не навевать сонное настроение, – в приступе справедливости парировал я выпад Сереги. – Это только дамам в масть сладкий кофе с мороженым или сливками. Они от природы шибко нервные, поэтому кофий им нужен для спокойствия. А мужик пьет его, чтобы тонус поднять… и все такое прочее.
– Да пошли вы!… – Маркузик встал. – Болтуны! – Пошатываясь, он направился на «кухонную» половину нашего бывшего офиса.
– Чья бы мычала… – вполголоса буркнул Плат.
Я заржал.
– Что ты сказал? – резко обернулся Марк.
– Вода в кране, говорю, застоялась. Открой, пусть стечет.
– Открою…
Я снова ехидно хихикнул. Маркузик бросил на меня подозрительный взгляд, и хотел было что-то сказать – явно не комплимент, но я смотрел на него такими невинными глазами, что он лишь сплюнул с отвращением и принялся колдовать над электроплиткой.
Спустя десять минут мы уже наслаждались отменно сваренным кофе. Марк и впрямь был в этом деле дока.
Резкий звук телефонного звонка ударил по нервам как взрыв мины-фугаса под днищем БТРа. Я даже подскочил от неожиданности, при этом пролив кофе на свои брюки.
– Мать твою!… – рявкнул я всполошено, а затем секунд пять исполнял ирландскую джигу – кофе был очень горячим. – Какая сволочь хочет оставить меня без наследства!?
Ответом мне были лишь недоуменные взгляды.
Дело в том, что телефоном старого офиса мы не пользовались уже больше года. (В отличие от дивана, на котором Маркузик устраивал вакханалии со своими многочисленными пассиями. Он потому и цеплялся за этот офис, как черт за грешную душу, чтобы ему было где предаваться любовным утехам – дома у него были чересчур строгие родители с пуританскими наклонностями).
Мало того, мы даже забыли, где находится телефон. И теперь прислушивались, откуда идет звон.
– Случайный звонок, – не без сомнения сказал Плат. – Кто-то ошибся номером.
Телефон продолжал трезвонить.
– Нет, это звонят нам, – хмурясь, возразил Марк.
– Ну и что? – сказал я беззаботно. – Пусть их. У нас сегодня день для релаксации.
– А если это звонит Фиалка? – Марк оставил мои слова без внимания.
Фиалкой мы называли нашу секретаршу Дарью. У нее и впрямь были глазищи фиалкового цвета и фигура древнегреческой богини Афродиты.
Я сразу накинул на нее глазом (Марк, увидев ее в первый раз, вообще упал на задние лапы), но Плат абсолютно серьезно предупредил: «Тронете девочку – собственноручно урою. Даю слово».
Пришлось ему поверить – Серега всегда был верен своим обещаниям. И теперь Фиалка стала нашим младшим товарищем, от которого у нас практически не было секретов.
Девкой она оказалась очень даже смышленой и нередко давала дельные советы. А иногда мы даже подключали ее к операциям – когда нужно было взять на аркан какого-нибудь кобеля в штанах. Фиалка убивала мужиков наповал одним взглядом.
Эх, если бы не наказ Сереги!…
А телефон не умолкал. Теперь уже ни у кого не возникало сомнений, что на другом конце провода находится человек, который точно знает, что мы находимся в нашем старом офисе. Возможно, это была Фиалка.
Дело в том, что мы, уединившись для дружеского времяпровождения, отключили свои мобильные телефоны. Мобила – это такая зараза, которая не дает покоя ни днем, ни ночью. Я просто ненавижу ее.
Иногда, ублажая свою очередную пассию, я забывал вырубить эту зловредную электронную игрушку, и она, естественно, начинала звонить в самый неподходящий момент. Однажды с психу я выбросил мобилку в окно, а они возьми и приземлись на голову одному крутому, из новых, который в этот трагический момент как раз покинул кабину своего бронированного «мерса».
Вот была потом потеха…
Меня, конечно же, вычислили очень быстро. И прислали для выяснения отношений трех мордоворотов – личную охрану босса, о голову которого разбилась моя мобилка.
В общем, парни были неплохие, как потом выяснилось. С ними запросто можно было найти общий язык, тем более, что двое служили в тех же местах, где и я тянул свою лямку. Правда, немного позже. Но они сразу поперли на меня буром, не разобравшись, как следует, в ситуации. А этого я очень не люблю.
Пришлось тряхнуть стариной. Хорошо хоть бил я вполсилы, иначе до конца дней своих не простил бы себе то, что такие клеевые парнишки в расцвете своей молодой жизни вынуждены работать на больницу по милости какого-то хмыря, наворовавшего денег у народа по самое некуда.
Короче говоря, с тех пор я отношусь к мобильному телефону как к личному врагу. Хоть бы раз кто-нибудь позвонил и сказал, что меня, например, ожидает наследство в несколько миллионов американских «гринов». Ан, нет. Звонят, в основном, чтобы сообщить какое-нибудь неприятное известие; или чтобы обругать.
Это у молодых мобила – игрушка. Эдакий безобидный болтунчик для веселого времяпровождения. Для людей постарше мобильный телефон сущее наказание. Те, кто поумней, очень быстро начинают это осознавать. Да вот беда, появляется привычка сродни наркозависимости не выпускать из рук этот мини-гавкунчик даже в сортире.
Уели блага цивилизации человека мыслящего, кранты ему близятся, ей-ей…
– Марк, подними трубку, – наконец решился Плат.
Эти слова он выдал с мученическим видом.
– Опять я!? – Маркузика словно шило в задницу воткнули. – Гребаные начальники, как вы меня достали!
– Успокойся, – сказал я примирительно. – Просто, Плат хотел сказать этим, что ты человек, легкий на подъем. Лады, отвечу я…
С этими словами я встал, откопал телефон из-под пустых коробок и манерно сказал в трубку:
– Хэллоу?…
– Вы что там, все умерли!? – раздался в трубке негодующий голос Фиалки. – Почему не отвечаете!? Полчаса звоню…
– Нет. Живы, здоровы. Чего и тебе желаем. А насчет полчаса ты ошибаешься, милочк… ик! – икнул я некстати.
– Я так и знала! Опять у вас мужские посиделки.
– А кто нам может это запретить?
– У нас работы полно, а вы прохлаждаетесь!
– Работа не конь…ик!… пардон, постоит, – брякнул я невпопад.
– Только не эта.
– Ты о чем, душечка? По-моему, на данный момент чего-нибудь серьезного в нашей конторе не наблюдается.
– Ошибаешься. У нас… – Тут звонкий голосок Фиалки понизился до шепота. – У нас очень денежный клиент. Готов платить бешеные бабки.
– Да ну? Неужто кого-нибудь нужно завалить? Так это он не по адресу обратился. Мы «мокрыми» делами не занимаемся. Мы оч-чень законопослушные граждане нашей великой страны, которая простирается от Балтийского моря до…
– Эти басни кому-нибудь другому будешь петь, – не очень вежливо перебила меня Фиалка. – А сейчас дай мне шефа. Пусть он решает.
– Понял. Плат, тебя к барьеру.
Я принес телефонный аппарат, который был на длинном шнуре, к столу. Выслушав Фиалку, Серега коротко сказал:
– Пусть приезжает сюда. Дашь адрес…
И положил трубку.
– Серега, на хрен нам нужны сегодня какие-то проблемы!? – спросил я недовольно. – Хорошо сидим, отдыхаем… Всех денег не заберешь. А жизнь коротка, брат. И в ней так мало светлых моментов.
– Ага, бухалово для тебя – светлый момент, – вклинился в разговор Маркузик. – Примитив… – Он негодующе фыркнул.
– Ну и что? Допустим, я и впрямь примитив. Кому до этого дело? Живу как трава-полынь, никто меня не трогает. А ты, как я понимаю, мнишь себя ромашкой умненькой, аптечной, возвышающейся над серым и чахлым разнотравьем. Согласен. Да вот беда: тех, кто высовывается, обычно косой – вжик, вжик. И нету Кука. Сожрали-с злые и несчастные люди-дикари.
– Хватит вам пикироваться! – в сердцах рявкнул Серега. – Нас дело ждет. Похоже, к нам в сети и впрямь попала крупная жирная рыбина. Есть шанс хорошо заработать.
– Эта рыба вполне может оказаться зубастой акулой… – буркнул я со злостью. – Прецеденты подобного рода, как вам хорошо известно, у нас уже были.
Мне никто не ответил. Я тяжело вздохнул, отставил чашку с кофе в сторону и налил себе стопарь. Жизнь снова дала трещину.
