Виталий Гладкий
Невеста из USA
Глава 3
Мы ехали к Рыжему. Плат возымел намерение провести осмотр комнаты Дженннифер. Костя сначала возмутился – кто смеет вторгаться в святая святых его возлюбленной!? – но мы убедили его, что это необходимо. Если, конечно, он хочет, чтобы наши поиски увенчались успехом.
«Гнездышко» Крапивина впечатляло. Это было даже не гнездо, а берлога, огороженная трехметровой высоты каменным забором, по периметру которого торчали видеокамеры. Что касается ворот, то, по-моему, Рыжий спер их у какого-то храма. Они были дубовыми, резными и окованными чеканной медью. Мы с Платом лишь молча переглянулись…
Загородная усадьба Крапивина находилась в самом престижном месте, которое называлось Залив. Для нашего города это то же, что Рублевка для Москвы.
Здесь жили только тузы, притом козырные. Простой народ сюда не пускали даже милостыню попросить, так как на въезде в Залив находился пост вооруженной охраны, а улицы патрулировала конная милиция.
Когда-то в этом месте река была пошире, поглубже и текла быстрее, потому и вымыла на излучине глубокую ямину. Со временем водная артерия истончилась, превратившись в тихую и спокойную речушку, а ее русло поменяло расположение, сдвинулось на самое дно речной долины, оставив на краю соснового бора достаточно обширное и глубокое водное пространство, названное местными аборигенами Заливом.
Вода в Заливе пополнялась за счет весенних паводков и многочисленных ключей, поэтому была прозрачна и холодна. Даже в жаркий летний полдень в такой воде можно было выдержать не более десяти минут. Сам проверял.
В этом была какая-то загадка: и в начале, и в конце лета температура воды в Заливе была постоянной – около двадцати градусов. Казалось, что на дне залива работает вечная энергетическая установка, которая летом воду охлаждает, а зимой – согревает. В зимнее время Залив замерзал лишь под Новый год, и не более чем на пару месяцев.
Поэтому в Заливе нередко зимовали гуси, утки и даже лебеди, что только добавляло очарования местной, весьма живописной, природе. Что касается рыбы, то здесь она была в изобилии, притом вырастала до фантастических размеров. По идее, в Заливе был рай для рыбаков.
Увы, это не так. Рыба в Заливе не ловилась ни на какую приманку. А попытки добыть ее с помощью невода всегда заканчивались фиаско – сеть цеплялась за подводные камни (интересно, как они попали на песчаное дно Залива?) и рвалась в клочья.
Похоже, речной бог сохранял рыбу для многочисленных пернатых, которые не успели или не смогли по какой-то причине улететь в теплые края…
Дом Рыжего впечатлял. По своему посконному скудоумию, я всегда недоумевал: зачем семье из двух-трех человек вилла в три или четыре этажа, площадью полторы-две тысячи квадратных метров?
А Крапивин именно такую домину и отгрохал.
Меня утешает и примиряет с нашими богатыми придурками и их строительным безумием только одно обстоятельство: когда наступит время раскулачивания, эти особняки отдадут несчастным бездомным детям, которые сейчас ютятся в канализационных люках, на чердаках и в подвалах городских многоэтажек.
Надеюсь, в двадцать первом веке мои сограждане будут умнее и практичнее, нежели в двадцатом, и не станут разрушать до основания усадьбы новоявленных «аристократов» и нуворишей, как это было в 1917 году…
Внутри все сверкало. Даже ручки на дверях были позолоченными (а может, золотыми? когда мне пришла в голову такая мысль, я сильно пожалел, что не взял с собой отвертку).
Я едва не попросил Рыжего, чтобы он дал мне войлочные музейные тапочки. Но, видя, как наш бывший кореш бесцеремонно топает своими башмаками по зеркальному паркетному полу, я не без внутреннего колебания последовал его примеру, при этом стараясь идти едва не на цыпочках.
Что касается Плата, так он даже вспотел, оказавшись среди такого великолепия. Серега всегда был неравнодушен к богатству.
Когда он еще был женат, то тащил в свою норку все подряд, начиная от телевизора новой модели и навороченной по самое некуда стеросистемы, до разных там слоников и ярких фигурок на магнитах, которые лепятся на холодильники и кухонные плиты; и все это якобы для ублажения злокозненной Марьи.
Но меня не обманешь, я знал, что Плат – мещанин до мозга костей.
Между прочим, не вижу ничего предосудительного в этом слове. Каждый должен жить по своему уразумению, а не по идеологическим догмам. Но желательно – скромно. Ведь что ни говори, а скромность украшает человека…
Поймав себя на мысли, что начинаю впадать в ханжество, я выдал своему второму «я» несколько непечатных эпитетов и метафор. И как-то незаметно очутился в будуаре несравненной Дженннифер.
Именно в будуаре, потому что апартаменты размером со спортивный зал никак не тянули на привычную в моем понимании спальню.
– Может, она где-то в доме потерялась? – не удержавшись, высказал я не очень тактичную мысль, попахивающую сарказмом.
Занятый своими мыслями, Рыжий на мой выпад, как должно, не отреагировал. Он лишь сумрачно ответил:
– Не-а… Обыскали…
Даже так! Ни фига себе квартирка…
Наверное, в этом «замке» есть еще и парочка подземных этажей, а также тайники, чтобы прятать сокровища и бабки, нажитые непосильным капиталистическим трудом. А возможно, имеется и секретный тоннель – чтобы Рыжий, в случае чего, мог рвануть когти.
Плат шарил по будуару как настоящая ищейка. Я даже начал опасаться, что он и впрямь начнет обнюхивать постельное белье Дженннифер и ее интимные вещи в платьевом шкафу.
Что касается меня, то я бесцельно бродил туда-сюда, полагаясь на авось.
Мне подфартило и на этот раз. Устав от бессмысленных шатаний и решив, что шмон лучше полностью переложить на плечи Сереги, истинного профессионала сыскного дела, я распахнул окно, чтобы впустить побольше свежего воздуха (похоже, будуар не проветривался с момента исчезновения его хозяйки), закурил, и выглянул во двор.
Какой-то блестящий металлический предмет под окном (будуар Дженннифер находился на втором этаже) сразу привлек мое внимание. Присмотревшись, я невольно присвистнул от изумления.
– Плат! – позвал я Серегу, который как раз ворошил постель Дженннифер. – Поди сюда.
– Отстань, – отмахнулся Серега. – Я занят.
Наверное, он думал, что я приглашаю его на перекур.
– Ты будешь еще больше занят, когда подойдешь ко мне.
– Да? – Плат смотрел на меня с недоверием. – Что ты на этот раз выдумал?
Вот так всегда…
Его идеи и замыслы Марка – это гениально и востребовано. А мои предложения и рассуждения (которые в итоге почти всегда были верными) поначалу обычно подвергались обструкции.
– Посмотришь, – отрезал я, начиная заводиться.
Тоже мне бугор!
Плат подошел к окну и, повинуясь моему указующему персту, посмотрел вниз. Металлическая, хорошо полированная вещица по-прежнему сияла зеркальным блеском, отражая солнечные лучи.
– Интересно… – пробормотал себе под нос Плат, напрягаясь всем телом.
Я знал это его состояние. Сейчас мысли бывшего опера заработали, словно шаровая мельница, которая в мгновение ока перемалывает кубы горной породы.
– Что вы там увидели? – заинтересованно спросил Рыжий, вклиниваясь между нами.
– Выйдем во двор, – ответил Плат. – Там все узнаешь…
Под окнами спальни Дженннифер лежал самый настоящий сюрикен[2] в виде звезды с шестью фигурными лучами. Настоящий, значит, не бутафорский, коих полно на прилавках специализированных магазинов Америки.
Бутафория обычно штамповалась из паршивой, чаще всего не закаленной стали, а этот был кованным, отливал синевой, и его лучи были остры словно лезвие бритвы.
– Шикарная штучка, – сказал я с восхищением, пробуя пальцем концы лучей на остроту.
Я умел обращаться с сюрикенами. Научился в армии, от нечего делать. Поэтому мог оценить найденный экземпляр по достоинству.
– Что это? – Крапивин с удивлением воззрился на сюрикен.
– Я думал, ты ответишь на этот вопрос… – сказал Плат.
– Да я эту железку впервые вижу!
– На всякий случай снимем с нее отпечатки пальцев… – Серега аккуратно засунул находку в полиэтиленовый пакетик. – Позже… Но я практически не сомневаюсь, что сия вещица принадлежала твоей невесте. Это сюрикен, очень опасное метательное оружие из арсенала японских ночных «оборотней» ниндзя. Твоя невеста что, занимается восточными единоборствами?
– О чем ты говоришь!? – воскликнул обескураженный Крапивин. – Она домашняя девочка. Дженн только бегает кроссы и упражняется на спортивных снарядах для поддержания хорошего тонуса.
– И это все?
– Все.
– А где она бегает?
– Ну ты, в натуре… – Рыжий хмуро осклабился. – Вон, видишь, гаревая дорожка. Она идет вдоль всего забора и длиной как на стадионе. А там, дальше, бассейн с подогревом. Для себя делал.
– Это ясно… – Плат присел на корточки. – И когда твоя Дженннифер выходит из дому, ее обязательно сопровождает вооруженная охрана…
– Понятное дело.
– То есть, сама она куда-нибудь ни-ни?…
– Ни в коем случае. Только с двумя телохранителями.
Я лишь хихикнул в платочек. Тоже мне, хранители тела, мать их так…
Судя по рассказу Рыжего, Дженннифер вошла в здание фитнес-клуба – и исчезла. Испарилась. Притом, бесследно. Никто ничего не видел и не слышал. Просто мистика какая-то.
А эти два идиота из охраны, вместо того, чтобы глаз со своего объекта не спускать и держать его на коротком поводке (вплоть до двери женской раздевалки и душевой), благополучно ковырялись в носу и ворон считали, сидя в машине, которая стояла в полусотне метров от фитнес-клуба.
– Мне кажется, ты здорово ошибаешься, – с деланным спокойствием заявил Плат нашему женишку.
Я насторожился. Если Плат становится чересчур спокойным, значит, он нащупал какой-то след.
– То есть?… – Рыжий глядел на Серегу с тупым недоумением.
– Твоя невеста часто использовала вместо входной двери в дом окно своей спальни, – ответил Плат.
– Слушай, ты о чем базаришь!? – взвился Костя. – Такого не может быть!
– Еще как может. Смотри сюда. Газон возле стены ярко-зеленый и везде ровно подстрижен. А под окном его цвет меняется. Здесь он с желтизной. И примят изрядно. Такое может быть только в том случае, если сигать на него сверху, притом достаточно регулярно. Я так понимаю, газон не тутошний?
– Да, – ответил Рыжий, совсем сбитый с толку. – Мне привезли его из-за бугра скатанным в рулоны.
– Понятно. Основа у такого газона слабоватая, и если его сильно напрягать, то он требует постоянной поддержки при помощи разных агротехнических ухищрений. Вот потому здесь трава и пожухла. Этот дерн предназначен именно для дач и вилл, в отличие от того, что применяется для покрытия футбольных полей. Там травка покрепче, пожестче и повыносливей.
– Ну не могла она сигать через окно, не могла! Подумай сам – второй этаж… А как обратно?
– Очень просто – по стене. Вот видишь, следы от кроссовок, – показал Плат. – Если не присматриваться, то их трудно заметить.
– Но ведь Дженн не муха, чтобы шагать по вертикальной стене!
– Кто спорит… Мы сейчас возвратимся в спальню, и я думаю, что там где-то лежит веревка с крюком…
Это была не веревка, а тонкий, но очень прочный шнур. На одном его конце и впрямь находился обрезиненный стальной крюк, а на втором была прицеплена гирька. Очень функциональное приспособление, и тоже из арсенала ниндзя. С его помощью можно и по отвесным стенам карабкаться, и в случае опасности оглушить противника гирькой.
А еще мы нашли две заколки для волос в виде стальных стилетов длиной не менее двадцати сантиметров, при виде которых я удивленно крякнул. А затем ответил на безмолвный вопрос Рыжего, который вообще перестал что-либо соображать:
– Это метательные ножи. У твоей подруги длинные волосы?
– Да. Длинные и густые.
– И она иногда носит не просто стрижку, а козырную прическу…
– Ну…
– Такими заколками японки из кланов ниндзя во время любовных игрищ отправляли своих партнеров на небеса. Воткнула в горло – и привет. А предсмертные хрипы можно принять за выражение экстаза. Это если кто-нибудь – например, телохранитель – стоит на стреме под дверью и прислушивается. Извини за нескромный вопрос: ты жил с ней, как с женой?
– Что ты! Она девочка скромная и чистая. Дженн сказала, что будет моей только после свадебного обряда.
М-да, подумал я, мысленно ухмыляясь, чудеса. Это же надо – американка-девственница. Да еще и скромница. В ее-то двадцать семь годков… Это все равно, что мясник-вегетарианец. В Америке нетронутая до восемнадцати лет девушка считается неполноценной и никому не нужной. Идиотизм…
«О, времена, о, нравы!» – воскликнул я мысленно, как первостатейный ханжа.
– Повезло тебе, Костя, что ты не стал к ней приставать раньше времени, – сказал я, взвешивая на руке одну из заколок.
И неожиданно метнул ее в дубовую дверь спальни. Рыжий резко отпрянул в сторону.
– Т-ты… Ты чего!? – каркнул он внезапно охрипшим голосом.
– Демонстрирую эффективность этого женского оружия. Пойди, посмотри.
Крапивин подошел к двери и попытался вытащить заколку-нож. Но его потуги были тщетными.
– Как видишь, сталь на заколке – высший класс, – сказал я снисходительно, стараясь не замечать гневного взгляда Сереги.
– Ты опять за свои штучки… – прошипел он, пользуясь тем, что Рыжий все еще пыхтел над заколкой.
– Дак, это… – я с виноватым выражением развел руками.
– Дать бы тебе по твоей хитрой морде…
Плат знал, почему я продемонстрировал, на что способна невинная с виду заколка для волос. Меня всегда раздражала помпезность наших новоявленных богатеев, и я не преминул воспользоваться возможностью нанести Рыжему хоть какой-то урон (так сказать, на память), испортив шикарную полировку эксклюзивной двери.
– Мужики, я не понимаю… Ничего не понимаю! – Костя схватился за голову. – Вы пытаетесь мне доказать, что моя Дженн – настоящая фурия. Но я не верю этому, не верю!
– Никто из нас ничего такого и в мыслях не держит, – сухо сказал Плат. – Мы лишь собираем факты. А они весьма нетривиальны.
Костя умолк. Его переклинило. Уж не знаю, какие мысли бродили в его голове, но то, что в ней царил вселенский бардак, я совершенно не сомневался.
Оно понятно: вводишь в свой дом козырную цыпочку, красотку, и вообще безобидное и целомудренное во всех отношениях существо, страстно ее любишь и хочешь на ней жениться, но тут неожиданно оказывается, что ты пригрел на груди смертельно опасную змею, готовую запустить в шею свои ядовитые зубки при первой же возможности.
Не хилая перспектива… Неужто эта американская невеста нацелилась на богатое наследство в случае наглой смерти будущего муженька?
А что, вполне возможно. Американцы народ прагматичный. Это они выдумали любовь по брачному контракту. Большую профанацию в отношениях между мужчиной и женщиной трудно придумать.
Куда там патриархальной индийской «Камасутре» с ее сотнями немыслимых любовных поз, которые могут быть исполнены только йогами…
К тому же в Америке нынче с женихами-миллионерами напряженка, а у нас их – пруд пруди. Каждый день появляются новые. Журнал «Форбс», публикующий списки мультимиллионеров всего мира, забодался их считать. У него для этих дел уже сотрудников не хватает.
Наверное, такова судьба России – всегда быть впереди планеты всей. Если не по балету, так по миллионерам…
Скорее всего, Дженннифер тайно покидала свою комнату ранним утром или по ночам. Зачем? Этот вопрос был вполне закономерен.
– Может, она с кем-то тайком встречалась? – подумал Серега вслух.
– С кем? – простонал несчастный жених. – И где?
– Ну, ясное дело, не на территории твоих владений.
– О чем ты говоришь!? Периметр под сигнализацией, везде видеокамеры, наружное освещение… Мышь незамеченной не проскочит.
Я лишь скептически ухмыльнулся. Обыватель, что с него возьмешь…
Если бы он прошел ту же школу, что и я, то так не говорил бы. Хорошо обученный спец может проникнуть незамеченным куда угодно. А после выполнения задания исчезнуть, раствориться в воздухе, как дым.
– Значит, тогда Дженннифер имела связь с кем-то из твоих парней, – безжалостно сказал Плат.
– Да ты… ты в своем уме!? Они предупреждены и хорошо знают, чем для них могут закончиться подобные штуки, – свирепо оскалившись, ответил Рыжий.
Маска была сброшена, и перед нами вдруг появился совершенно незнакомый человек. От прежнего Рыжего, который только что маялся и страдал, остался только костюм.
Костя вдруг превратился в жестокого и властного бизнесмена, который завоевал себе место под солнцем не только благодаря своим выдающимся умственным способностям и который готов притоптать, стереть в дорожную пыль любого, кто встанет у него на пути. Мне вдруг захотелось стать перед ним навытяжку и рявкнуть: «Здра… жла!…»
– Вы не хотите погулять по окрестностям? – брякнул я, чтобы разрядить обстановку.
– А это еще зачем? – удивился Плат.
– Есть мнение… – уклонился я от прямого ответа, выдав на гора фразу бывших советских партайгеноссе высокого ранга.
Обычно они пользовались ею, чтобы испортить кому-нибудь биографию. Но в моем случае она была очень даже кстати. На меня, можно сказать, снизошло вдохновение…
Я нашел то, что искал, очень быстро. Рыжий и Серега, которые неприкаянно плелись следом за мной, не успели набрать даже с десяток нехороших слов в мой адрес.
Они так и не поняли, зачем я устроил им экскурсию по сосновому бору, который рос позади усадьбы Крапивина, хотя Плат, глядя, как я ищу на земле какие-то следы, постепенно начал кое-что соображать. И не потому, что он такой умный, а из-за того, что Серега чересчур хорошо меня знал.
– Вот моя деревня, – сказал я торжествующе, – вот мой дом родной! Полюбуйтесь…
С этими словами я подвел свою команду к вывороченному пню, который был воткнут в развилку дерева примерно в полутора метрах от земли. Весь срез пня был испещрен следами от каких-то острых предметов.
Впрочем, я точно знал, каких именно.
– Что это? – недоуменно спросил Рыжий.
– Пенек, – ответил я снисходительно.
Плат таких дурацких вопросов не задавал. Он, если говорить высоким штилем, мигом прозрел.
– Здесь твоя Дженннифер тренировалась в работе с ножами и сюрикенами, – объяснил он Косте. – Теперь понятно, куда она бегала по утрам. Да, да, скорее всего, именно в утренние часы. По темноте упражняться в метании ножей бессмысленно. Похоже, твоя американская невеста «жаворонок», рано встает…
– И «клювиком» своим милая Дженн работает – будь здоров, – подхватил я мысль Сереги. – Посмотрите: почти все насечки расположены по центру пня. Да-а, сильна девка… Я бы не рискнул выйти против нее на дуэль, имея в качестве оружия только метательные ножи.
– Почему вы решили, что здесь тренировалась именно Дженн!? – с возмущением воскликнул Рыжий.
– Да как тебе сказать… – Я выдержал эффектную паузу. – В нашем сыщицком деле есть такая наука – следы читать.
Плат едва сдержался, чтобы не заржать в полный голос. Он потихоньку, на цыпочках, отступил за спину нашему женишку.
Серега знал, что сейчас я заливаюсь соловьем ради рекламы нашей «фирмы». Так артистично вешать нашим клиентам лапшу на уши, как я, не могли ни Марк, ни сам Плат, несмотря на свое верхнее образование. В этом вопросе я, можно сказать, самородок, гений из народных низов.
– Не буду утомлять тебя изложением дедуктивного метода, коим мы обычно пользуемся в наших расследованиях, притом весьма эффективно. Я дам тебе факт, который сразу отметет все твои сомнения…
С этими словами я решительно подошел к неглубокой яме, образовавшейся после того, как оттуда выдернули пень (к слову, старый, с трухлявыми корнями; иначе его можно было вытащить на свет ясный только трактором). Она была присыпана прошлогодними палыми листьями.
Небрежно расшвыряв их ногами в стороны, я нагнулся и поднял аккуратно свернутый тонкий, но чрезвычайно прочный, аркан из конского волоса, которому не страшна влага.
На одном его конце был закреплен кинжал с двумя лезвиями, из которых одно было прямым, а другое – изогнутым, в виде крюка или клюва. А на другом конце аркана была привязана трехлапая «кошка» – примерно в два раза меньше тех, которыми крестьяне достают из колодцев утопленные ведра.
Теперь я уже точно был уверен, что Дженннифер – самая настоящая лазутчица-ниндзя. Хитроумное приспособление, которое я держал в руках, можно было использовать и как обычный нож, и как метательное оружие, и как абордажный крюк, если возникает нужда заарканить и связать противника, забраться на стену или на дерево. По-японски оно называется, если мне не изменяет память, кёкэцу-сёга.
Вращая эту штуковину над головой, можно держать на почтительном расстоянии от себя человек десять. Любое соприкосновение с летящими на большой скорости кинжалами несет смерть или тяжкие увечья.
Все это верно. Но верно и еще одно: с кёкэцу-сёга может управляться только настоящий мастер боевых искусств.
– Как?… – хрипло выдохнул пораженный до глубины души Плат и осекся.
Я понял, что хотел спросить мой друг и компаньон: «Как ты догадался?» Он ведь думал, что я просто треплюсь по своему обыкновению.
А все очень просто. Когда я в «поле» – то есть, на задании – все мои чувства обостряются до предела. Даже теперь, на гражданке, стоит мне очутиться в лесу, как тут же включаются какие-то биологические сенсоры, скрытые внутри, и я становлюсь зверем со всеми его реакциями на внешние раздражители.
Это уже неизбывно. Нас так учили…
Я увидел кусочек аркана, который выглядывал из-под листвы. Наверное, ее сдуло ветром – где-то два или три дня назад по этим местам прошлась буря. Сначала я подумал, что это сухая ветка, но, присмотревшись, понял, что ошибаюсь.
– Что это? – спросил Рыжий, тоже потрясенный моим «дедуктивным» методом.
– Приданое твоей невесты, – ответил я довольно легкомысленным тоном.
Крапивин посмотрел на меня, как рублем одарил, и сказал:
– Сомневаюсь.
– И я бы сомневался, – поспешил я «утешить» школьного приятеля. – Такая красотка, добрая душа, почти фея – и грубое орудие убийства. Не вяжется. Но тогда ответь мне на такой вопрос: много ли в здешних лесах шатается мастеров боевых искусств, которые пользуются изготовленными в США приспособлениями? Смотрите – на крюке фабричное клеймо, написано по-аглицки. И ниже прииска – «Made in USA».
– Тут вообще таких нет, – угрюмо буркнул Рыжий.
– Вот и я об этом. А если к этой находке присовокупить крюк с гирькой, что мы нашли в спальне Дженннифер, то картина вырисовывается очень даже интересная.
– Но зачем ей все это, зачем!? – в отчаянии воскликнул Костя.
– М-да… тайны мадридского двора… – Плат уже пришел в себя от изумления и теперь усиленно размышлял.
– А казачок-то был засланный, – сказал я многозначительно. – Вам не кажется, господа?
– Перестань! – окрысился Серега. – Тебе повсюду чудятся шпионы и диверсанты. Никак не избавишься от своих армейских привычек. А пора бы. Давно пора.
– Ага, вот такой я стукнутый по башке, – согласился я весело. – Контузия, братцы, дело серьезное. К тому же наркоз во время операции… Говорят, что он сильно влияет на умственные способности.
– Это относится к тем, у кого мозги в голове имеются, – сердито сказал Плат. – Лучше скажи, чего ты так веселишься? Или что-то еще нашел?
Угадал, бес! Вот ментовская натура… Что значит гены.
– Нашел, – ответил я с вызовом. – Не сумлевайся. Это ты у нас бумажный червь, все документики в папочки подшиваешь и дальше потолка офиса ничего не видишь. А в «поле» я мастер.
С этими словами я подпрыгнул, ухватился за ветку дуба, который рос на краю поляны, где упражнялась Дженннифер, быстро вскарабкался наверх и так же шустро спустился вниз, сделав лихой парашютный прыжок с трехметровой высоты – для разминки.
– Узнаешь материю? – спросил я Рыжего, ткнув ему под нос клочок ткани, явно выдранный из спортивного костюма.
Видимо, Дженннифер, лазая по деревьям для укрепления мышц, не вписалась между веток и оставила этот клок на остром суку.
Я заметил его не случайно. Едва мне попался на глаза аркан, присыпанный листьями, и как только я понял, что это такое, мой взгляд тут же побежал по кронам деревьев. И конечно же, я сразу заметил отметины от крюка-кинжала на ветках, а затем увидел и тряпицу, болтающуюся на суку. Она застряла в расщепе.
– Да… – ответил на выдохе Костя и вдруг грузно сел на землю.
Похоже, ему отказали ноги.
