Галина Сергеевна Перун
Прости…
После недолгих уговоров Ирину всё же пропустили наверх к кабинету заведующего. Но дверь была заперта, ничего не оставалось, как только ждать. Время тянулось очень медленно, то и дело Ирина смотрела на часы и чем больше она сидела, тем сильнее волнение охватывало её. По другую сторону коридора, за стеклянной дверью находилось отделение патологии беременных. Иногда оттуда выходили женщины с большими и не очень животиками и парами прогуливались по узкому холлу. До слуха долетали обрывки их разговоров. Ирина уже встала, чтобы спуститься вниз и подождать там, ей больно было слушать, как роженицы мечтают о своих младенцах. Она уже подошла к лестнице, как вдруг заметила, что из отделения вышел молодой врач и, сделав какие-то замечания женщинам, подошёл к кабинету заведующего.
– Вы ко мне? – заметил он Ирину.
– Я к Фёдору Петровичу, заведующему – растерянно произнесла Ирина.
– Уже семь лет как он не работает, теперь я исполняю его полномочия.
– А где же он?
– Ушёл на заслуженный отдых. Я так понимаю, вам нужен именно он?
– Да, желательно. Но, может быть, и вы мне сможете помочь, – неуверенно произнесла Ирина.
– Хорошо, заходите в кабинет. У вас есть десять минут, я очень занят, тороплюсь, вы и не представляете как. Сегодня конференция на ней будут присутствовать мои коллеги из области, а мне ещё нужно подготовиться, сами понимаете как это важно.
– Я постараюсь вас не задерживать. Мне нужна информация за тысяча девятьсот семьдесят четвёртый год.
– Ух, ты, – присвистнул доктор. – И что за информация?
– Сколько было отказников, и в какие детские дома их определили.
– Так, это уже становится интересным. Вы из «органов»?
– Нет, мне лично необходимо. Дело в том, что в это время я родила здесь двух девочек, один ребёнок был очень слаб, и я от него отказалась…
– Теперь раскаялись и вернулись всё исправить? Что-то вы долго думали мамаша!
– Я вам не мамаша, – возмутилась Ирина.
– А кто вы? Мама-кукушка?
– Хорошо, как хотите, но я должна всё узнать! Вы даже себе представить не можете, через что мне пришлось пройти. Тысячу раз раскаялась уже в своём поступке! Помогите мне, пожалуйста! Я умоляю вас, ведь это не тяжело, просто нужно поднять документы из архива за тот год. Ведь ещё не прошло двадцать пять лет, я точно знаю, что именно столько они хранятся.
– И всё та вы знаете! Только не учли одного – это не в моей компетенции! Ничем помочь не могу
– Почему не в вашей? Я знаю, вы меня осуждаете. Да, я заслуживаю осуждения! Ну что теперь поделаешь, если так вышло, назад ведь вернуть уже ничего нельзя. Помогите мне, очень вас прошу, может быть моей девочке нужна поддержка. А вдруг её никто не усыновил и она одна совершенно в этом мире.
– Информацию об усыновлении вам никто не откроет, какие бы материнские чувства у вас там не взыграли. Мне кажется, я вам не смогу ничем помочь. Извините, мне нужно идти.
– У вас сердце есть? Что вам стоит поднять архив и посмотреть. Я умоляю вас!
– И вы ещё у меня про сердце спрашиваете? Бывает же такое! – хмыкнул он себе под нос. – А что касается архива… по-вашему, он что у меня в столе лежит и я в любое время могу так запросто достать любую историю родов и почитать на досуге?
– Ну, что же мне делать? – всхлипывала Ирина.
– Не знаю. Честно, не знаю. За мою практику такого случая не было. Посмотреть архивные данные, вам точно никто не позволит. У вас же не украли ребёнка, а вы добровольно от него отказались, то есть никакого криминала.
– А причём здесь криминал?
– Ну, вот например, у вас умер ребёнок при родах, а вам показалось, что он жив и здоров. Тогда вы пишите в прокуратуру заявление, и по этому факту проводится проверка. Поступает запрос и в этом случае мы обязаны предоставить любую информацию.
– Говорите запрос? – озадачилась Ирина.
– Вы что действительно задумались над моими словами? Я наговорил здесь много лишнего, а вы всерьёз всё воспринимаете! Моё время и терпение истекло! Всего хорошего! – он взял Ирину за руку и проводил до двери.
– Скажите хотя бы адрес Фёдора Петровича.
– Извините, такая информация строго конфиденциальна. До свидания, – он вытолкал Ирину из кабинета и закрыл перед носом дверь.
Выяснить адреса бывших медицинских работников из родильного отделения не удалось, дежурный персонал не стал с ней разговаривать: попросту, вежливо попросил уйти, ссылаясь на то, что здесь не место посторонним. Ирина понимала, что, скорее всего, поступил звонок сверху и теперь бесполезно что-либо пытаться узнать. Она в растерянности вышла на улицу. Куда идти? С чего начинать поиск? Не может же она так просто сдаться при первых трудностях. Нужно действовать, но как? На глаза попался сорванный ветром с доски объявлений клочок бумаги. На нём значилось время начала, и конца конференции. Ирина взяла в руки потрёпанный лист и задумалась: неожиданно решение пришло само.
Уже порядком стемнело, на синем безоблачном небе показалась большая круглая луна. Она повисла над зданием роддома и хорошо освещала весь двор. Ирина продрогла до костей, кончики пальцев рук и ног почти не чувствовались, но она совсем не обращала на это внимания. Главное сейчас было не упустить из виду участников конференции, они как горох высыпали на улицу, и шумно прощаясь, не торопливо расходились в разные стороны. Ирина пристально следила за мужчиной в сером пальто. Когда он отделился от толпы и направился к выходу, она поспешила за ним.
– Олег Васильевич! – тихо окликнула она мужчину.
– Это вы? – мужчина был слегка удивлён. – Вы что всё это время, ждали меня здесь? Вы сумасшедшая женщина. Я же сказал, что ничем помочь не могу.
– Простите, но у меня не оставалось другого выхода. Да и торопится мне некуда, вся надежа только на вас.
– Гражданочка, вы напрасно здесь мёрзнете, шли бы лучше домой. Я вам искренне сочувствую, но поймите меня, помочь ничем не могу.
– Можете, – Ирина подошла вплотную к доктору и почувствовала знакомый сладко кислый запах спиртного, мужчина был в лёгком «подпитии». – Вы можете мне помочь, если дадите адреса ваших бывших сотрудников: Марии Ильиничны, Фёдора Петровича…
– Я не дам, вам ни каких адресов! И не из-за того что у меня какие-то личные мотивы – права не имею!
– Я умоляю вас! – Ирина опустилась на колени. – Прошу, как никогда и ни кого не просила, хотя бы на словах дайте адрес. Вы не можете себе представить, как тяжело мне жить с этой ношей на сердце. У меня уже взрослая дочь, ей 20 лет, а где то, может быть, совсем рядом чужие люди воспитывают её сестру. Они близнецы, понимаете? Должны быть вместе. Много лет назад, я уже лишила их общения, наказала не только себя, но и моих девочек. Засыпаю и просыпаюсь только с одной мыслью, как буду просить у них прощения! Сердцем чувствую, что именно сейчас она нуждается в моей помощи! Даже если меня не простит и не признает во мне мать. Моя душа будет спокойна, что с ней всё в порядке! Ведь когда я от неё отказалась, мне сказали, что она очень слаба и возможно не протянет и нескольких дней. А я чувствую, что она жива! Вы и представить себе не можете, как тяжело мне было все эти годы думать, что где-то растёт мой ребёнок, может быть не совсем здоровый и нуждается в моей заботе. И самое страшное, это когда осознаёшь, что ты его предала маленького и беспомощного человечка. Я даже сказать ни кому не могу! Мой муж ничего не знает об этом! А ведь если разобраться, то только из-за него я и совершила этот омерзительный поступок! Чувствую себя теперь… – Ирина разрыдалась.
– Ну что вы, успокойтесь! Толку плакать! И встаньте с колен, вы привлекаете ненужное внимание, – он попытался поднять Ирину. – Не знаю чем вам помочь. Мария Ильинична уже несколько лет как умерла. Адрес Фёдора Петровича я вам скажу, только не впутывайте меня в эту историю, мне не нужны неприятности. Бывший наш заведующий, мужчина старой закалки, мне кажется, он, вряд ли с вами будет разговаривать. Единственное чем могу успокоить вас – это то, что у него отличная память на лица! Если вы сумеете расположить его к себе, то я думаю, он вспомнит вашу ситуацию, тем более что у нас исключительно редко были случаи отказа от младенцев. Фёдор Петрович был хорошим психологом, чувствовал людей и умел к каждой женщине найти индивидуальный подход. Ведь это не новость, что у рожениц в первые дни иногда бывают такие проблемы, когда им кажется, что их ребёнок является виной всех бед.
– Странно, только что со мной он тогда не беседовал, может, всё было бы иначе, – всхлипывала Ирина.
– Уже поздно, вы сейчас намерены к нему идти?
– Да. Как можно скорее, я не могу ждать.
– Знаете улицу Зелёную?
– Это где-то на окраине? – задумалась Ирина.
– Да, на окраине города в частном секторе. Туда можно доехать на пятёрке. Вы легко отыщите его дом, он в самом начале улицы.
– А номер какой?
– Я не помню семь или девять. Калитка зелёного цвета – это точно.
– А если её перекрасили?
Доктор посмотрел на заплаканную Ирину и улыбнулся:
– Ну, тогда спросите! Не волнуйтесь, я не так давно был у него и калитка точно зелёная. Только поторопитесь, он спать рано ложится, можете не успеть.
– Спасибо! Спасибо! – шептала Ирина вслед быстро удаляющемуся мужчине.
Когда Ирина вышла из маршрутного такси, уже совсем стемнело. Небо затянуло огромной серой тучей, и пошёл снег.
Фонарей на улице не было, и рассмотреть номера домов не представлялось возможным. Оставалось только разобраться где чётная, где не чётная сторона, и отсчитать нужный дом. Ирина присмотрелась к калиткам, в темноте они все были одного цвета – чёрного. Неожиданно одна из них отворилась и на улицу вышла пожилая женщина с ведром. Осматриваясь по сторонам, она направилась к колодцу. В морозной тишине отчётливо слышался шум воды и звяканье железной цепи.
Ирина подошла ближе и поздоровалась. Старуха в ответ кивнула головой и с любопытством стала разглядывать незнакомку.
– Вы не подскажите, в каком доме живёт Фёдор Петрович? – спросила Ирина.
– А вам зачем? – после непродолжительной паузы, поинтересовалась женщина.
– Мне нужно, – растерялась Ирина.
– А вы кто ему будете?
– Знакомая. Мы работали раньше вместе, – слукавила Ирина.
– Знакомая? А почему на ночь глядя? – скрипел голос старухи.
– А почему вы меня спрашиваете? Я и сама хорошо адрес знаю, просто в темноте совсем не видно нумерации домов. Вот и поинтересовалась у вас, а вы мне допрос устроили.
– Ну, вот же его дом! – показала женщина рукой. – Только спит он уже. Видите, света в окошках нет. А бдительность не помешает. Он человек одинокий, мало ли какие знакомые бывают. Я соседка и присматриваю за ним, он доверчивый уж больно. Прошлым летом тоже зашла к нему одна знакомая, а потом хватились, денег нет. А это цыганка была, представляете?
– Представляю, – Ирине очень хотелось быстрее избавиться от этой надоедливой старухи. Но пожилая женщина и не думала уходить. Она подошла к калитке доктора и постучала. В доме зажегся свет. А спустя минуту послышался хруст снега во дворе и приятный мужской голос спросил:
– Кто там?
От волнения у Ирины пересохло во рту, а мысли в голове все перепутались. Она лихо соображала, что сказать и с чего начать свою историю. Но старуха не стала медлить, ожидая пока незнакомка придёт в себя и громко крикнула:
– Открывай! Здесь к тебе знакомая по работе!
С замиранием сердца Ирина слушала, как тяжело со скрежетом поддаётся тугой затвор хозяину. Больше всего она боялась, что сейчас откроется калитка, и Фёдор Петрович, уличив её в обмане, не станет слушать никакие оправдания. Ведь на самом деле она вовсе ему ни знакомая. А совершенно чужая, посторонняя женщина, бывшая пациентка, которую возможно он и не вспомнит.
Калитка распахнулась, и Ирина увидела перед собой худощавого мужчину, не высокого роста, с пышной копной седых волос беспорядочно торчавших в разные стороны. Вытянутое бледное лицо украшали такие же седые до белизны усы, плавно переходящие в маленькую «козлиную» бородку.
В первые минуты Ирина подумала, что ошиблась и это совсем не тот Фёдор Петрович, которого она искала. Обида и злость вспыхнули в ней. Неужели Олег Васильевич мог так несправедливо пошутить! Но в следующее мгновение она разглядела в этом подвижном сухоньком старикашке, того весёлого улыбчивого, черноволосого, здоровяка. Это был, несомненно, бывший заведующий роддомом. Непривычная седина и неестественная болезненная худоба ввели её в заблуждение. Теперь этот человек своей внешностью напоминал ей доктор Айболита, из популярной детской сказки.
Он пристально посмотрел на Ирину и жестом правой руки пригласил в дом. Любопытная старушка хотела проскользнуть следом, но тяжёлая дверь захлопнулась прямо перед её носом.
– Хотите чаю?
– Что? – не поняла Ирина.
– Вы продрогли. Может чайник на плиту поставить? – спокойно говорил доктор.
– Мне не хочется вас затруднять, но я бы не отказалась.
– Раздевайтесь, обувь вашу на печку можно поставить, пусть чуток просохнет, а тапочки, там, на полке, внизу возьмите. Не стесняйтесь, проходите на кухню.
Сердце Ирины трепетало, она чувствовала себя неловко за обман. Наверно старик и правда поверил, что она его коллега, вот и хлопочет теперь перед ней. Неторопливость и абсолютное спокойствие хозяина дома её немного удивляли. Она отыскала тапочки и прошла вглубь комнаты, поближе к печке. Прижавшись щекой к тёплому кафелю, почувствовала, как больно стали покалывать ступни ног после мороза. Лицо и руки горели огнём. Ирина закрыла на мгновение глаза, приятное тепло разлилось по всему телу.
– Ну как вам моя печка? Согрелись?
Ирина вздрогнула, она так устала, что совсем не слышала, как старик вошёл в комнату.
– У меня отменный чай. Я как чувствовал, что будут гости и накануне заварил свежий. Если вы любите кофе, то заранее прошу прощения, у меня в доме его нет, по той простой причине, что я его не люблю.
– Нет, нет. Я буду чай. Спасибо за беспокойство.
Наступила пауза, во время которой Ирина думала с чего начать разговор. Она так страшно переволновалась, что сейчас впала в какое-то оцепенение. Ей было жутко неловко признаться старику в своём обмане. Ведь он очень обрадовался внезапному появлению коллеги в своём доме, и как каждому заслуженному пенсионеру ему наверно было очень приятно, что его ещё помнят и чтут, поэтому и старался произвести на гостью впечатление. А теперь вот Ирине придётся разрушить этот миф и рассказать о цели своего визита. Признаться в своей жестокости и непорядочности.
– Ну что же вы замерли? Не стесняйтесь. У меня по этому случаю и конфеты есть, угощайтесь. Я вот их часто покупаю, но сам не ем, берегу для гостей. Да мне в моём возрасте и не нужно много сладости кушать, сами понимаете почему. Мы пенсионеры мало двигаемся, только в дачный сезон, а малоподвижный образ жизни это прямая дорога к диабету. Вот супруга моя, царство ей небесное, умерла от этого недуга ещё в молодом возрасте. Теперь вот одному приходится мучиться на этом свете, ведь детей то нам Бог так и не дал. Скольких младенцев приняли мои руки, а вот своих так и не удалось понянчить, – мужчина замолчал. А потом внезапно спросил:
– А у вас есть дети? Как вас зовут?
– Ирина.
– Ирина…
– Ирина Владимировна.
– Ирина Владимировна, детки есть у вас?
– Есть, – сердце Ирины похолодело. – Именно в этот момент ей хотелось провалиться сквозь землю.
– Дети это прекрасно, я сейчас очень жалею, что нельзя вернуть время обратно. Очень многое хотелось бы изменить в моей жизни. Всегда на первом месте у меня была работа, а семья потом. А что теперь? Доживаю свои дни в одиночестве. Спасибо что хоть иногда коллеги вспоминают, знакомые обращаются по старой памяти за консультацией. А когда-то мои руки были лучшими в области, по части оперативной гинекологии и акушерства. Теперь это давно ушло в прошлое, впрочем, как и моя счастливая жизнь, – он на мгновение замолчал, взъерошив жилистыми руками седую копну.
– Вы меня извините, что я так вот… наболело, знаете. Всё один да один, только вот и общаюсь с любопытной старухой из соседнего двора. Расскажите лучше о себе.
– Фёдор Петрович, вы простите меня, но я совсем не тот человек, за которого вы меня приняли. Я представилась вашей сотрудницей, а на самом деле ей не являюсь.
– Не оправдывайтесь. Неужели вы думаете, что у меня уже развилось старческое слабоумие, и я не помню своих коллег.
– Извините, я ни в коем разе не хотела вас обидеть!
– Не волнуйтесь, всё в порядке. Рассказывайте, что у вас за проблема? Вы от Олега Васильевича? – старик добродушно улыбнулся в седые усы.
– Нет. Вернее в некотором роде да, но Олег Васильевич здесь не причём, – Ирина замолчала, обдумывая с чего лучше начать свою историю.
– Ирина Владимировна, ну что же вы чай не пьёте? После такого мороза, лишняя чашка вам не помешает. Извините, что перебиваю вас, – он открыл коробку конфет и подвинул их ближе к Ирине.
– В семьдесят четвёртом году я была вашей пациенткой. Вернее не совсем вашей, меня вела Мария Ильинична. Попала я в отделение тридцать первого декабря, и провела там четверо суток. Именно этот период времени вы и отсутствовали, а на пятые сутки меня выписали. В этот день был общий обход, и вы осматривали меня. Возможно, эту короткую встречу сейчас и не вспомните. У меня не было никаких жалоб, и я попросилась домой. Вы тогда ещё сказали, что если со стороны ребёнка всё в порядке и педиатр не возражает, то можно и на выписку.
– Так, хорошо. А фамилия ваша? – спросил мужчина задумавшись.
– Якименко.
– Вы знаете, так сразу я и не вспомню. Вот если бы там что-то было серьёзное, патология какая-то, или я роды принимал. Нужна зацепка, понимаете. Столько лет прошло. А почему это именно сейчас вас интересует? – серьёзно спросил доктор.
– Когда я всё расскажу, вы вспомните этот случай и осудите меня. Да, я заслуживаю этого, и не ищу своему поступку оправдания. Единственное, о чём вас прошу – это о помощи! Выслушайте меня, я очень на вас рассчитываю! – Ирине тяжело было говорить, слёзы душили её, чтобы немного успокоиться она сделала глоток из чашки.
– Ирина Владимировна, не торопитесь, расскажите, что-то произошло тогда? Раз эта давняя история до сих пор не оставляет вас равнодушной. Я постараюсь вспомнить, насколько это возможно, и ответить на ваши вопросы, – Фёдор Петрович положил свою морщинистую руку на запястье гостьи и внимательно посмотрел в её заплаканные глаза.
От этого взгляда больно кольнуло в сердце, захотелось разрыдаться во весь голос, но Ирина сдержалась и продолжила:
– Я родила двух недоношенных девочек, близнецов. Один ребёнок был очень слаб, мне сказали, что надежды на его восстановление очень мало. У меня тогда была не простая ситуация с мужем, в общем я побоялась трудностей и оставила свою дочь в роддоме. Прошло двадцать лет, а я не могу себе этого простить! Помогите узнать правду, где моя девочка! Я хочу попросить у неё прощения! Вы же можете мне помочь! В какой детский дом вы её определили?
– Не понимаю, не понимаю, о каких близнецах вы говорите? – бубнил себе под нос доктор. Он встал со стула и мелкими шагами стал мерить кухню.
Ирина с замиранием сердца наблюдала за ним, поведение мужчины её немного удивляло и настораживало. Она ожидала упрёки и оскорбления со стороны доктора, но как ей показалось, он даже не обратил внимания на аморальный поступок с её стороны, его взволновало что-то другое. И теперь набирая обороты, старик пытался что-то вспомнить. Неожиданно Фёдор Петрович остановился и спросил:
– А вы точно в нашем роддоме рожали?
– Да, точно, – растерянно ответила Ирина.
– В вашей истории родов было что-то сказано о многоплодной беременности? Вы знали, что у вас будет двойня?
– Нет. Для меня это тоже было большим сюрпризом.
Внезапно мужчина хлопнул ладошкой по столу. Ирина вздрогнула от неожиданности.
– Так и думал! Я так и думал! – повторял он. – Меня не было четыре дня, и они воспользовались моим отсутствием! Надо же, как ловко, обвели вокруг пальца! – возмущённо кричал доктор.
– Не понимаю? О чём вы?
– Дело в том, что за годы моей работы в роддоме было только два случая отказа от младенцев! И то, один ребёнок был с хромосомным нарушением, проще говоря – болезнью Дауна. А второй с тёмным цветом кожи – и такое бывает! – пояснил он. – Но однояйцевых близнецов в тот период времени, в моей практике не было! И не было никаких отказников! Получается, меня обманули! Куда девался младенец? Я как чувствовал тогда, что-то здесь не так! Уж больно дежурная смена, мне отчитывались за новогоднее дежурство! Мы с женой в те дни летали к родителям в Казахстан, хотели в семейном кругу праздник встретить.
– Как не было? Я же писала отказ и расписывалась. Где тогда моя дочь?
– Вот и мне хотелось бы знать, почему столько лет спустя ко мне приходят роженицы и спрашивают несуществующих детей?
– Вы шутите? Я родила двух девочек, видела их! Вы что мне не верите?
– Я не знаю, кому верить. Как вчера помню это дежурство. На тот момент была в отделении только одна пациентка тяжёлая, я даже фамилию запомнил – Лебедева. У неё ребёнок действительно, под наблюдением был. Боялись, что не выкарабкается. Но в остальном, всё тихо, никаких происшествий.
– Вы хотите сказать, что моя девочка умерла? – Ирине не хватало воздуха, она чувствовала, как млеют ноги и руки. Ей казалось, что в этот момент она теряет что-то очень важное и дорогое в её жизни – надежду. Ведь только на это у неё и остались силы – вернуть надежду на прощение.
– По документам нет. Не было у нас тогда никакой смертности. Мне самому интересно, куда девался младенец? И почему от меня это скрыли?
– Как вы думаете, моя дочь жива? Где мне её искать? Акушерка Екатерина Андреевна, – вдруг вспомнила Ирина. – Она тогда давала подписывать мне все документы. Можно же у неё спросить. Как её найти?
– Не можем мы у неё ничего спросить, – Фёдор Петрович сел на стул и обхватил голову руками.
– Почему?
– Инсульт у неё. Уже несколько месяцев неподвижно лежит в постели, не разговаривает, только мычит. Вряд ли она может нам быть полезна. Думаю, так и останется их проделка в тайне. Не хочу вас обнадёживать, скажу что думаю: полагаясь на ваши слова – девочка была в плохом состоянии. Из этого я смею сделать вывод, что ребёнок наверно умер в первые сутки, а ваш отказ сыграл на руку дежурной смене.
– Не понимаю.
– Ну что здесь не понятного? По документам везде провели одного ребёнка, а второго нигде не зарегистрировали – нет малыша, нет смертности в отделении.
– Вы всё-таки думаете, ребёнок умер?
– Ну а где, по-вашему, он делся?
– Зачем они это сделали?
– Тогда я тоже задам вам встречный вопрос – а зачем вы от него отказались? Молчите? Вот и они в свою очередь побоялись нести ответственность за смертность в отделении. Действительно, всё тайное, рано или поздно становится явным.
– Я не верю вам! Вы всё это придумали, чтобы я отказалась от поисков! Вы хотите мне сделать больно! Я всё равно её буду искать! Столько лет жила надеждой увидеть свою девочку, а теперь всё в одночасье рухнуло. Верните мне мою дочь! Я умоляю вас, помогите мне! Вы же сами говорили, что не было смертности! Значит, она жива! Жива – я чувствую!
– Успокойтесь. Вот выпейте успокоительное, вам станет легче, – он протянул пластмассовую мензурку с валерьянкой.
– Мне не нужны ваши капли! Они мне не помогут! – рыдала Ирина.
– На улице поздно, я ни куда вас не отпущу. Останетесь ночевать у меня. Обдумаете за ночь всё, может, ещё что-то важное вспомните, а завтра мы ещё раз это обсудим и придумаем, что можно сделать в вашей ситуации.
Утро не принесло облегчения, ни чего не изменилось. Ирина надеялась, что доктор вспомнит что-то ещё, но новости были не утешительными. Фёдор Петрович только ещё раз подтвердил своё мнение. Надежды на то, что дочь жива не было.
На удивление, они очень спокойно поговорили, вспомнили все подробности того дежурства. Фёдор Петрович угостил её горячим завтраком. Ирина была благодарна ему, что он просто с ней беседует, не упрекая, не осуждая и не жалея. В данный момент это много значило для неё. Покидая дом доктора ей даже было немного жаль расставаться с этим мудрым человеком, зная, что уже ни когда и ни при каких обстоятельствах она с ним не встретится. Хоть новости были и не утешительные, впервые за эти годы она почувствовала облегчение, как будто груз упал с её плеч. Несмотря на это поиски прекращать она не собиралась. И поэтому первым делом решила навестить детский дом в пригороде.
На окраине города, рядом с лесным массивом, на берегу не большого озера, одиноко стоял детский дом. Мрачные серые стены здания были обнесены высокой железной оградой. Ирина подёргала дверь, оказалось заперто. Она осмотрелась по сторонам, во дворе пусто. С боку калитки заметила кнопку звонка. Спустя минуту, на крыльце показалась женщина в белом халате, она подошла ближе и спросила:
– Что вы хотели?
– Мне нужно поговорить с кем ни будь из вашей администрации.
– Вы по поводу усыновления?
– Нет, мне по другому вопросу.
– Хорошо, я сейчас о вас доложу. Директор, Алла Васильевна, как раз на месте. А пока подождите в фойе.
К своему удивлению, Ирина не чувствовала волнения. Впервые она была уверена в себе, говорила спокойно и размеренно, как будто речь шла не о ней, а о ком-то другом.
Женщина средних лет, молча слушала от начала до конца её историю, потом внимательно всматривалась в фотографии маленькой Кати, которые Ирина взяла с собой специально для этой цели. Ирина напряжённо ждала ответа. Но равнодушная, строгая начальница так и не сказала ничего утешительного. Кроме того, что с такой фамилией дети точно не поступали. А выразительную внешность девочки, она сразу бы запомнила, поэтому в их детском доме её дочери точно не было. Ирина слушала, как слетают с губ сухие слова этой женщины и понимала, что ничего кроме порции презрения и осуждения, она здесь не получит. Покинув стены казённого дома, где ютятся брошенные малютки, Ирина вышла на дорогу. Она даже не удосужилась застегнуть пуговицы на верхней одежде. Ледяной ветер дул в лицо и трепал полы шубы. Холода она в этот момент не чувствовала. На глазах прозрачной каплей застыли слёзы. Какими-то ватными, не своими ногами, она шла вперёд, не разбирая дороги. Свернула на тропинку и подошла к замёрзшему водоёму. Ноги больше не могли держать её тело, она упала в снег. Катаясь по рыхлым сугробам, зарыдала навзрыд.
Глава 7
Простить…
Два часа их счастливой встречи пролетели незаметно, время безжалостно близилось к концу. Как бы ни хотелось этой паре не расставаться, всё равно рано или поздно приходилось возвращаться к привычному для них укладу жизни. Где каждый, находясь на своём месте, делает вид, что между ними нет никаких отношений и они вообще едва знакомы. Конечно такое положение дел, должно было утомить любовников, но в их случае, только распаляло отношения, делая тайные свидания ещё более желанными и незабываемыми. Вот и сейчас, не смотря на сильную привязанность к этой женщине, Сергей понимал, что ему нужно возвращаться домой. Чувство долга и ответственности перед семьёй, всё же были для него важнее.
Он обнял Елену, и его рука тихо заскользила под её шёлковым бельём.
– Так хорошо с тобой и уходить никуда не хочется! – шепнул Сергей.
– И не уходи! Ведь ты можешь сегодня остаться. Твоей жены всё равно нет дома, тебя не кому контролировать. Тем более что нам такая возможность представилась: Игорь и Валера, только через месяц возвращаются. Тебе же лучше со мной? Или я не права? – она наклонилась и поцеловала его в губы.
– Сегодня не могу. Ты забываешь, что у меня есть дочь. Да, совсем забыл тебе сказать: Ирина вечерним рейсом приезжает, и Катя хочет сделать нам какой-то сюрприз. Я обещал ей, что не опоздаю к ужину. У нас и так в последнее время отношения испортились, а вчера её как будто подменили, весь вечер мы с ней проболтали как лучшие друзья! Я даже немного был удивлён этим переменам! Мне кажется, что она хочет нам с женой что-то важное сказать. Я даже боюсь подумать «что?».
– Ты хочешь сказать Катька собралась замуж? – удивилась Елена. – Этого только нам не хватало!
– Я тоже боюсь этой новости! Первый курс института – о чём только они думают?
– Подожди, ты вот сейчас о ком? Ты думаешь, они с моим Валеркой уже что-то решили? – Елена вскочила с кровати и заметалась по комнате. – Нет, только не с ним, он же ещё совсем «зелёный»!
– Ну а с кем? Я только его и вижу у себя дома. Знаешь, мне тоже не очень это нравится. Ты хотя бы втолковала своему сыну, что бы он ни морочил ей голову! Пусть вначале получат образование, а потом можно и о семейной жизни подумать!
– Это ещё кто кому морочит голову! Твоя Катерина не создана для серьёзных отношений! Она легкомысленна и не любит моего сына!
– Ты, то, откуда можешь знать?
– Я мать, я чувствую это! Думаешь, не вижу, какой расстроенный он приходит домой. Часами сидит у телефона, ожидая её звонка.
– Лена, давай не будем сориться! Мне нужно уходить. Я завтра тебе всё расскажу.
– Ты знаешь – это у вас «семейное» – мучить нас. Твоя дочь моего сыны, а ты меня. Мне надоело ждать, когда ты созреешь для какого-то решения. Почему нельзя обо всём рассказать Ирине сейчас?
– Лена, ну ты же знаешь мою ситуацию. Уйти из семьи в данный момент я не могу. Давай оставим пока эту тему. Тем более что у нас сегодня и так мало времени на разговоры, – Сергей встал с кровати и подошёл к ней. – Лучше проведём остаток времени с пользой! – тихо произнёс он, касаясь нежно губами её шеи. – Иди ко мне.
– Слова, слова и больше никаких действий! Серёжа, я устала прятаться. Почему ты уходишь всё время т ответа? Или ты любишь Ирину?
– Не в Ирине дело. Как я скажу Кате, что ухожу от них?
– Катя уже взрослая девочка, она поймёт и простит тебя.
– Не могу я так. Ну, хотя бы повод какой-то был. Ирина как мать и жена – безупречна! Даже придраться не к чему. Она любит меня и всё прощает.
– Ну и уходи тогда к своей жене! – Елена надула губки и сделала обиженный вид.
– Ну а чем ты лучше меня? Живёшь со своим «лыжником» и бросать его не собираешься?
– Если ты разведёшься с Ириной, я немедленно поговорю с мужем. Хотя мне это сделать намного труднее. Валера очень сильно привязан к Игорю, фактически считает его своим отцом.
– Вот видишь, нужно немного подождать. Ведь пока нам и так хорошо. Ты сейчас одна, можно спокойно встречаться у тебя в квартире.
– Да, только мне не совсем спокойно.
– Что ты имеешь в виду?
– Хотела раньше тебе сказать, но всё как-то не получалось. Несколько дней назад я делала тест, и он оказался положительный. У нас наверно будет ребёнок.
– Это правда? Ты точно уверена? – новость застала Сергея врасплох, и он пока не знал, стоит ему радоваться или нет.