Галина Ивановна Губайдуллина
Нескучная провинция
–Пока не сбегу.
–Тяжело с тобой.
–Так отпустите.
–Без тебя, я думаю, будет сложно и скучно.
–Сложно?
–Да, я привык к тебе.
Сирена развернулась к подоконнику и влезла в дом Дарнедаля. Хозяин последовал за ней, проводив её до дверей гостевой комнаты.
Ныне кресла в столовой задрапировали белыми накидками с бантиками сзади. Семейство Дарнедаль уселось за стол.
Вошла невеста Вольдемара. Гроздья спелых ягод клубники и бутоны цветов Сирена вплела в волосы. И когда она вошла в комнату, то воздух наполнился запахами сада, леса, присутствием свежей зелени.
Хозяин дома заявил:
–Мадемуазель де Брэскю, гулять сегодня пойдёте вместе с моим сыном.
–Как скажите,– покорно изрекла девушка.
Камилл удивился:
–Сегодня Вы не протестуете против притеснений?
–Решила, наконец, проявить скромность и уступчивость. И идти по жизни, ведомая любящим мужем.
Лицо хозяина дома вытянулась. Он не понимал: шутит или нет его подопечная. Особой радости, однако, мужчина не проявлял.
Сирена разглядывала маленькие голубиные яйца со скорлупой с перламутровым отливом.
–У голубиных яиц тонкий вкус. И стоят они дорого,– поведала Мьетта.
Слуги подали котлету «де валяй»: в куриное мясо при жарки кладут масло во внутрь и петрушку.
Вдруг гостья почувствовала, как кто-то положил ей руку на колено. Она опустила взгляд. Ага, Вольдемар балуется.
Вслух парень жаловался:
–Я так устаю с отцом на верфи, что прогулки, конечно, мне не помешают.
Сирена шепнула ему:
–Знаете, ничто так не снимает усталость, как чашечка крепкого, горячего кофе, выплеснутая на живот.
Юноша отдёрнул руку. Зло глянул на невесту.
Камилл бесцветно просвещал молодёжь:
–А вы знаете, что полотняная скатерть впервые появилась в тринадцатом веке при Людовике Благочестивом. Полотно в 24 метра, шириной в 2 с половиной метра. Была вышита и имела роскошную бахрому…
Вольдемар шепнул матери:
–Я с каждым днём ненавижу эту мадемуазель де Брэскю всё больше и больше.
–О, это большая проблема эта мадемуазель де Брэскю…– кивнула Мьетта.
Вольдемар во время прогулки хотел рассказать невесте о своей работе с отцом на верфи, но та перебила его замечанием:
–Ваша речь – сплошные архаизмы.
–А Вас угрызения совести совсем не мучают за своё отвратительное поведение с мсье де Бекко?
–Знаете, я так переживала, когда свалилась с дерева ему на голову…
И Сирена прыснула со смеху.
Молодой человек недружелюбно заносчиво процедил:
–Родители решили пытать меня каждый день.
–Неужели?
–Ведь это пытка – видеть Вашу физиономию каждый день.
–Купите мне маску. И себе заодно. Будем воображать за маской другие лица, будет интересней жить.
–Жить во лжи…Как мило…Позвольте Вас покинуть, пойду на верфь. Там меня отец заждался.
И Вольдемар покинул Сирену, которая понимающе улыбалась, оставив гулять её со служанкой.
Сирена следующим утром рассматривала круглый колодец внутри подвала дома Дарнедалей, огороженный железным бордюром.
–Это на случай войны или эпидемии чумы, чтоб из дома не выходить. Первые жители построили,– раздался за спиной девушки голос Мьетты.
Гостья вздрогнула. Развернулась и приветствовала хозяйку дома по привычке реверансом.
Женщина говорила молодой девице, прищурив зелёные глаза:
–Доброе утро, милочка. Будьте уверены: я ненавижу Вас не меньше, чем Вы меня…Скорее даже гораздо больше, чем Вы меня…
–Я понимаю Вас.
–Вот как?
–Любовь или есть или нет. Но сердца мужчин, я смотрю, вообще глухи к чувствам.
Мьетта устало вздохнула и рассуждала:
–Кто сказал, что сердце мужчины сильнее? Только мы, женщины, можем управлять очагом. От нас зависит благополучие или бедствие в семье. Нежностью и лаской можно разбить любые стены презрения или отчуждения, обиды и даже ненависти…Только я поняла это слишком поздно…Сердце Камилла для меня утеряно.
–У мсье Дарнедаля кто-то есть?.. Любовница?– обмерла Сирена.
–О, у него куча женщин…А хотите на счастье испить из колодца воды? Вот калиточка…
–Вижу: Вас это не сделало счастливой,– усомнилась девушка в глупом суеверии.
–Все невесты пили из этого колодца…Я прошу Вас чтить наши семейные традиции.
–Вы же из Алансона. Этот дом ваша семья купила не так давно.
Со смешком хозяйка дома вопрошала:
–Вы думаете: я мечтаю Вас утопить?
Сирена не удосужилась ответить, пошла к выходу. На пороге она столкнулась с Камиллом. Тот быстрым взглядом окинул угрюмую жену у колодца и растерянную невесту сына.
Узнавал:
–Мадемуазель де Брэскю, Вы всё ещё изучаете достопримечательности моего дома?
–Да. А можно мне сегодня изучить книги в библиотеке?
–Какой, однако, кроткой Вас сделало общение с моей женой-мегерой. Библиотека в Вашем распоряжении.
Де Брэскю рассматривала древние фолианты, когда в библиотеку вошёл Камилл Дарнедаль.
Девушка поделилась с ним соображениями:
–Я нашла подтверждения, что в храме Маевы могут быть сокровища. Некий писатель Александр Эксвемелин, живший сто лет назад, уроженец этих мест, якобы тоже мог прятать там некоторое количество пиратских заначек, так как был врачом на флибустьерском судне.
–Да у вас талант мистифицировать события. Нет тут никаких тайн и кладов.
–А как Вы разбогатели?
–Мне оставил деньги один из больных. Я продлил его жизнь на 10 лет отварами трав, он в благодарность написал завещание на моё имя. Детей у него не было, и я со спокойной совестью воспользовался его капиталом. Выкупил верфь…
–Так Вы не желаете прогуляться с лопатой к руинам храма Маевы?
–Клады обычно оберегают некие злые сущности, вплоть до демона Мельхома – хранителя сокровищ принцев ада. И Вам не кажется, что искать клады – это нечто юношеское?
–В конце концов, мы не самые глупые люди на этой Земле, можем догадаться, где приблизительно может быть схрон пират. И Вы не старый. Зачем Вы наговариваете на себя?
–Только во сне я снова молодой и…и даже целую Вас…Но не относитесь к моим словам серьёзно, это же всего лишь глупый сон…
–А я бы очень хотела стать твоей Нефелой – богиней облаков.
Она впервые назвала его на «ты», надеясь, что Камилл тоже признается в ответных чувствах. Мужчина замер. Ошеломлённо глядел в прекрасные глаза Сирены и не решался преодолеть сомнения и заключить в объятия ту, к которой стремится его душа.
Наконец, он заговорил:
–Сирена, Вы предлагаете себя в любовницы?
–Я достойна большего, чем стать Вашей куртизанкой. Я – честная девушка.
–Я не могу бросить жену. Она поддержала меня в дни отчаянья. Я вижу Вас только в качестве жены моего сына. Я польщён Вашим вниманием, но более не искушайте меня…
–Тогда я буду требовать у Вольдемара уехать из этого дома, чтобы не видеть Вас.
–Это жестоко. Вольдемар – мой единственный сын. И Ваша красота радует меня…
Девушка насуплено заявила:
–Я подумаю над Вашими словами на досуге. А сейчас оставьте меня одну, я люблю читать в тишине.
Камилл улыбнулся краешками губ её злости. Какая импульсивная! Может, он теперь её пожизненный враг? Ведь он отверг её любовь. Ему хотелось, чтобы сердце этой красавицы оказалось отходчивым.
Тит де Бекко выполнил обещание: семейство Дарнедаль с подопечной де Брэскю было приглашено на бал. С чувством предрешённости событий Сирена подошла к карете Дарнедалей. Камилл остановил её жестом и приколол брошь в виде ландышей. Девушка мрачно кивнула. На языке цветов ландыш – это скрытая любовь, чистота и смирение. «Камилл Дарнедаль не хочет биться за меня»,– поняла она. Не ней надето дорогое платье блёкло-розового цвета с широким орнаментом коричневого цвета по низу. От лифа до пола шла белая вставка с узорами. Длинные рукава украшены прорезями с узорами. На плечах огромная белая шаль с коричневым орнаментом.
У Мьетты коричневое платье с широкими белыми и серебряными вышивками по низу. Белые перчатки до подмышек, где небольшими фонариками вздымались рукава. Тёмно-зелёная шаль.
Небольшой зал для танцев у Бекко с бежевым мраморным полом с чёрными квадратами. Белые колонны. Часть потолка из витражных стёкол и разноцветные солнечные зайчики на полу загадочно переливаются и прыгают на платья дам и их кавалеров.
Лицо блондинки Диметры де Бекко всё ещё было прекрасно, но женщина буквально источала грусть. Её русый муж Юлий с пышными усами и хитрой улыбкой часто давал советы хорошенькой племяннице брюнетке Лилиан.
После нескольких танцев Сирена устало глянула на Вольдемара. Тут к ним подошёл сын хозяина дома Тит и любезно предложил отдохнуть даме в зимнем саду. Де Брэскю не возражала, за что оба кавалера ей были очень признательны.
Вольдемар переключил внимание на красивую брюнетку – кузину Тита Лилиан.
Зимний сад не понравился Сирене. Небольшое количество деревьев в кадках, на белых стенах изображения Венеры с амурами. На терракотовом плиточном полу шкуры тигров у резных деревянных скамей со спинками.
Сев, девушка скрестила ноги так, что туфли, казалось, перепутали, когда надевали. Этот жест говорил о том, что у девушки к собеседнику совсем нет интереса.
Тит начал светскую беседу:
–Как Вам в доме Дарнедалей?
–Неуютно. Хозяйка дома отчего-то ненавидит меня. Вольдемар равнодушен. А Камилл Дарнедаль видит во мне отображение давно умершей его первой любви. Временами боготворит, но, в основном, боится возле меня даже дышать. Почему Камилл Дарнедаль загораживается от реальности хрустальными вратами прекрасной, но неживой сказки? Я не его Ирен.
–Может, этот человек боится разбить душу о чёрствость, похотливость, жадность и кровожадность человеческой натуры? Вот и придумал, что идеальная Ирен воскресла в Вашем образе…Жизнь так сложна…Однажды оказалось, что мои кузины родные мне. Мать жалела младшую сестру , пригрела в нашем доме, а та периодически приносила потомство в виде незаконнорожденных девочек. Правда вышла, и оказалось, что рожала моя тётка от моего отца…
–И где ныне Ваша тётя?
–Мать выгнала её, и та ушла в монастырь, а там революционеры прирезали ее вместе с настоятельницами. Отец неблагодарный…Мать некогда купила ему дворянство, а он…
Сирена сменила тему разговора:
–Я провела много времени в библиотеке, и анализ фактов привёл меня к очень интересному выводу, что в развалинах храма неоднократно видели привидения пират. А это наводит на мысль, что они туда действительно ходили…
Не успел Тит ответить, как с дверей раздался возглас Камилла Дарнедаля:
–События носят просто какой-то мистический характер! Куда не пойду – всюду вы вдвоём!
Девушка вскричала:
–Как меня достала Ваша семейка! Всё время следите за мной, как за преступницей!
Судостроитель оторопел, Сирена неподобающе титулу груба и никакого покаяния во взгляде!
Тит заверил:
–Ваш сын Вольдемар сам поручил мне сопроводить мадемуазель де Брэскю в зимний сад отдохнуть.
Камилл раздражённо отвечал:
–Это всего лишь сухая констатация факта. А на деле Вы заинтересованы этой молодой девушкой.
–А что тут удивительного? Сирена де Брэскю очень хороша собой. И ей, видимо, приятней общаться с интеллигентным, умным человеком, чем с заскорузлыми грубиянами.
Мужчина сузил глаза и задиристо, умышленно провокационно изъяснялся:
–Хорошо, что ты, молокосос, прояснил ситуацию. А я-то думаю: «Отчего Сирена тяготеет к твоему обществу?» А, оказывается, она тянется к витиеватым разговорам. Куда уж нам до богемы с Монмартра!
Дарнедаль приближался к скамье. У Тита не выдержали нервы, он вскочил и убежал.
Девушка, нахмурившись, заметила:
–Вы распугали всех соседей своим нравом.
Опекун сел рядом на скамейку и с насмешкой отнекивался:
–Я? Что Вы! Я сама невинность. Это соседи просто всех боятся, им всё время что-то пугающее мерещится.
–А если я всегда буду кричать на Вас?
–Я ценю прямолинейных и жёстких. Это не лучшие качества для любовницы, но нормальные для жены.
Его снисходительный тон вдруг вызвал в ней бурю протеста, она жгуче процедила:
–Как же я Вас ненавижу, мсье Дарнедаль.
–Какой-то парадокс, мадемуазель де Брэскю, на днях Вы едва не признались мне в любви.
–Желаете логическое объяснение? Я, наконец, поняла, что Вы – иссушенный старик.
Камилл побледнел и выдавил из себя:
–Вы – первая, кто усомнился в моих достоинствах.
Он не догадался, что оскорбление – провокация. Он сразу же решил продемонстрировать девушке свою пылкость. Камилл притянул Сирену к себе в объятия, покрыл лицо горячими поцелуями, прильнул к губам. Платья по нынешней моде так и манили запустить руку в лиф, что мужчина и проделал, играя с плотной грудью. Девушку переполнили новые ощущения, она издала томный вдох, и это отрезвило Камилла, он выпустил её из рук.
Она вопрошала:
–Ты любишь меня?
–Нет,– глядя в пол, лгал Дарнедаль.
Сирена заплакала. Камилл вновь заключил её в объятия.
Шептал:
–Люблю, люблю. Каждый влюблённый владеет волшебством. Я притянул тебя своей любовью, сам того не желая. Надо, в самом деле, купить вам с Вольдемаром другой дом. Я уже не могу совладать с собой, когда ты рядом.
Девушка вырвалась из его объятий и устремилась к выходу. В дверях едва не налетела на Мьетту.
Женщина удивлённо спрашивала у мужа:
–Сирена плачет?
Дарнедаль доложил супруге:
–Я отчитал её за то, что сидела тут одна с Титом де Бекко.
Жена многозначительно сообщила Камиллу:
–А Вольдемар не отходит от кузины Тита красотки Лилиан.
–Что-то надоел мне этот приём,– процедил её супруг,– Поедим домой.
Сирена де Брэскю проплакала всю ночь. Под утро ей вдруг нестерпимо захотелось найти клад и стать независимой. К тому же ей хотелось проверить свою теорию о заначке пират.
На этот раз она спустилась из окна своей комнаты, сделав верёвку из штор, простыни и покрывала.
В саду девушка стащила ручной фонарь, накрыв его пока плотной накидкой.
Она прошла мимо дома Бекко, но ей и в голову не пришло найти комнату Тита и позвать его с собой.
Идти в сумерках одной оказалось боязно. Сирена спешила. И нечаянно оступилась, упала. Она перестала торопиться, осторожно нащупывая ногами выступы и камни. Осмелилась открыть фонарь.
Ходила по развалинам, изучая. Как вдруг с криком рухнула куда-то вниз. Упавший фонарь всё же горел, и Сирена увидела, что это потайная комната с лестницей наверх и замаскированной дверью наверху. Но самое главное: в углу стоял небольшой сундук. Девушка бросилась к нему, открыла. Золото инков! От головокружительной удачи она рассмеялась.
Неожиданно её заставил вздрогнуть вопрос:
–Прикидываешь, как потащишь это барахло?
Сирена подняла голову. Над ней у образовавшегося провала стояли пьяница Сильвен с каким-то приятелем, таким же запитым и противным. Над их головами рыжие облака стаей столпились над встающим солнцем.
Этот приятель давал советы:
–Не будет свидетелей, не будет проблем в дальнейшем. Зачем нам делить это золото на троих?
–Я нашла этот клад!– в отчаянии заголосила девушка.
Она опустила глаза на сундук. Среди золота блестел нож из чёрного обсидиана. Сирена подскочила к сундуку, стала нагребать золотые украшения в шаль, при этом незаметно сунула нож в рукав.
–Эй, детка, руки прочь от пиратского золота,– возмутился Сильвен.
Он, а затем и его приятель, спрыгнули в яму. Один из бандитов приближался к перепуганной девушке, как вдруг раздался выстрел.
–Мы, что, попали на войну?– переспросил приятель Сильвена.
Голос Камилла Дарнедаля предупредил нападающих:
–Если не хотите получить пулю в лоб, помогите девушке тащить сундук до города. Там у меня знакомый банкир.
