Галина Ивановна Губайдуллина
Не надо дразнить голодного вампира
Девушка-василиск Фибиана Лоутон спокойно жила в столице Растр в империи вампиров Розалия, читала романы, беседовала с роднёй и домашними учителями, гуляла с сёстрами и компаньонками, ходила в театр. Но в душе ждала чего-то…или кого-то необыкновенного, как, впрочем, все девчонки на свете. Она и погодка-сестра Мэдисон имели пышные русые волосы, большие светящиеся глаза цвета лазури, маленькие носики и пухлые губки. Только у Фиби брови домиком были изрядной толщины, а Мэди имела тонкую линию вздёрнутых бровей. Девушек отличала хорошо развитая грудь и очень тонкая талия при крутых бёдрах.
Испокон веков во всех аристократических семьях девушкам полагалось быть скромными и покорными, эдакий эталон монашек, ждущих замужества, как избавления от скучного вязания и занудных историй старых тётушек и бабушек.
Вот и сегодня её и старшую сестру Мэдисон оккупировали в гостиной приехавшие перед первым балом дебютанток их тётка графиня Урсула Бренч (сестра отца) и бабка маркиза Мод Лоутон (мать отца). В гостиной белые стены со встроенными полуколоннами. Отсюда просматривался коридор второго этажа с лестницей и перилами, белыми дверьми. На полке над белым камином – батарея из пяти огромных сине-белых ваз, и такие же амфоры на постаментах, на полу, на одном из столов. Один диван салатного цвета, напротив – болотного со множеством подушечек более светлого оттенка. Салатного колора ковёр с чёрно-коричневыми разводами. Чёрный и салатного оттенка столы. Белые люстры, паркет.
Бабуля, толстая и добродушная, окинула оценивающим взглядом внучек и выдала:
– Во мне проснулась потребность донести до близких свой духовный опыт. Житейскую мудрость вам ещё взять неоткуда, вот я вам советами и помогу. Бал – очень ответственное дело. Престижное положение вашей тёти графини Бренч даёт вам право показаться на балу самого императора!
Брюнетка-тётя, возрастом за 30 лет, с высокомерным выражением лица важно кивнула.
Глупышка Мэди в малиновом платье с уймой юбок наивно спросила родственницу-тётю:
– А почему Вы не вышли замуж вновь, как овдовели?
Отец, красавец-брюнет, шикнул на дочерей, но сестра Урсула остановила его жестом и пояснила молодёжи:
– А из кого выбирать престарелой даме? Вдовцы предпочитают больше не обжигаться на браках или отдают предпочтенье бегать за разнообразием в публичные дома. Из тех, кто до старости проходил в холостяках, охотников до брака вряд ли найти. У вас самый брачный возраст, пока молодых людей ещё полно…Если повезёт, то выйдя замуж за вампира, вы приобретёте долгую жизнь на тысячелетия…
Обе девицы вспыхнули при упоминании о публичных домах и синхронно опустили лица. О, их считали уже взрослыми, раз произнесли такие отвратительные и ужасные слова при них…
Всё ещё пленительная красавица, мать девушек, сирена Тина Лоутон пугала дочерей:
– Первый выход юных дебютанток опасен.
– Чем же?– вновь не сдержалась старшая из сестёр,– Можно опозориться, не попав в такт, танцуя?
– Ха! Юных прелестниц первого сезона могут украсть кавалеры, у которых нет денег на приличную свадьбу! И вообще нет денег…– закончила подвергать в ужас мать.
Тётушка подхватила наставленья:
– И самое страшное: нельзя оставаться с мужчинами с глазу на глаз, потому, как они сразу бросаются вас соблазнять!
Фиби, как и обычно, в белом платье, выдохнула:
– Эти мужчины, как звери!
Отец хмыкнул и закусил нижнюю губу, чтоб не рассмеяться, но под суровыми взглядами сестры и матери подтвердил:
– Да, мы, мужчины, несносные, буйные создания.
Тётка добила:
– Испокон веков мужчины пропускают дам вперёд, чтоб оценить их зад, и целуют руку, чтоб беспрепятственно рассмотреть их грудь.
Бабуля нависла над Мэдисон, одетой в малиновое платье, и со своим огромным житейским опытом давала разумные советы:
– Девушка должна излучать скромность и строгость…И любой здравомыслящий субъект пройдёт мимо такой дамы, которая одета, как попугай.
Отец решил пожаловаться своей матери:
– Иметь трёх дочерей очень накладно! Семилетняя Майли любит платья, расшитые серебром, Фиби носит только белые, а третья вообще делает юбки из целого нагроможденья материалов и фактур!
– Поэтому я и взяла на себя смелость купить платья к балу самой,– сообщила прародительница,– Мэдисон облачиться в розовое, а Фибиана в голубое. Запомните, детки, некоторые старушки очень категорично настроены против тех или иных девушек, и переубедить их невозможно. Исходя из своего опыта или личной неприязни, эти мегеры будут настраивать общественность против опальных дебютанток. Так, что, советую: сделать добродушное и глупенькое лицо одновременно, с дурочек меньше спрос, и глупышек мужики любят больше. Хотя Мэдисон и придумывать на лице ничего не надо, а вот умненькой Фиби надо прятать так много…
Отец со вздохом добавил:
– Для любой аристократической семьи самое страшное слово это – скандал. Особенно, если в семье девицы на выданье…Репутация для девиц – это всё! От неё зависит будущее семейное счастье.
Тётка предупреждала:
– Во дворце нельзя перекидываться во вторую ипостась! Будет расценено, как нападение, да и платья порвёте…
Элон Лоутон присоединился к теме разговора:
– Бедный люд в тяготах быта, в борьбе за кусок хлеба стал злобным и агрессивным. Потому в любой ситуации, отходящей от последовательной, однообразной жизни, не сдерживается и даёт волю душевным бурям, выплёскивая из себя негодование, порою доходя до побоев и мата и также бурно выражая восторг. Мы же, дворяне, должны быть сдержанны и самодовольны, или хотя бы горды.
Фибиана недоумённо просила пояснить:
– Но, папа, как быть одновременно сдержанной и смешливой, гордой и придурковатой?
Мать сурово напомнила:
– Вот возьмём нашу соседку. Вот такая, казалось бы, непроходимая тупица, а хи-хи, ха-ха, и закадрила на первом сезоне самого богатого старичка в соседнем городе. Так что, не показывай, Фиби, своих мозгов, мужчины этого не любят, будут бояться, что умная жена быстро догадается об их интрижках.
Мэди с испугом спросила:
– А все мужчины заводят интрижки на стороне?
– Конечно!– в голос воскликнули тётя и бабушка.
– Бабуля, а я не хочу кадрить старичка,– печально насупилась Фиби.
– А это уж как повезёт, моя бесценная, как повезёт…– вздохнула пожилая леди.
Сестра глянула на брата и попросила:
– Оставь нашу дамскую компанию, надо обсудить сугубо женское.
Маркиз Элон Лоутон кивнул и удалился из комнаты.
Девушки затаили дыхание.
Графиня Бренч зловеще внушала племянницам:
– Мужчине нужно обязательно убедиться: достаточно ли холодна его будущая жена-леди. Мужчины боятся конкуренции со стороны любовников. Поэтому: глаза в пол и тихо-тихо отвечаем на вопросы…Если дама слишком открыто отвечает на их чувства, они решают, что она – шлюха и не стоит внимания. Хотя после искренне удивляются холодности жён в постели…
Престарелая дама ввела внучек в шок и вогнала в краску откровенными предупреждениями:
– Если девушка поддастся чарам мужчины, то рискует остаться старой девой. Незнание таких истин о жизни ведёт к ужасным ошибкам.
Мэдисон благодарно проворковала:
– Бабуля, Вы просто обогатили наши знания.
Перед зеркалом в вестибюле крутилась в белом платье, перешитом из вещей Фибианы, младшая Майли.
Бабушка зорким взглядом оценила: насколько благопристойны наряды и макияж старших внучек.
Мать с улыбкой узнавала у дочерей:
– Детки, душа трепещет перед первым сезоном?
Мэди закивала, закатывая глаза:
– Ой, мама, сердце просто выпрыгивает! И так хочется танцевать!
– Обычные танцы, просто во дворце императора и с кучей народа!– буркнула отчего-то недовольная Фиби.
Родственники недоумённо глянули на неё. Чтобы юная леди и не стремилась на бал?
Гувернантка хотела увести Майли, но та вырвалась и спросила у отца:
– Па, а как ловят сумасшедших?
– С помощью красивых платьев и макияжа.
Бальная зала дворца императора-вампира украшена огромными пасторалями, изображающие лес с фавнами. Витражные окна с той же тематикой. Между картинами объёмные позолоченные фигуры фей в виде протом. По низу стен – панели из белого мрамора с позолоченными цветочками. У многочисленных белых дверей с позолоченным узором возвышаются колонны из тёмного мрамора. Пол был магически украшен изображениями розовых роз на голубом фоне. Кое-где белели статуи ангелов и нимф. Резные столики по углам с напитками. Фиби сморщилась: среди соков и вина были фужеры с кровью для несметных в этом зале вампиров. Кровь в фужерах не свёрнута из-за капли особой травы. Для пожилых леди поставили у самой дальней стены несколько розовых диванов в резном позолоченном обрамлении.
Возле подавляющего числа вампиров, правящих кланов, стояли зелёные и серые дриады, прекрасные сирены (в основном жёны или любовницы сильных мира сего), оборотни всех мастей, гарпии, люди, минотавры, совсем немного василисков и аспидов, а также в стороне малочисленная делегация дипломатов-эльфов. Даже издали эльфы со своими длинными белоснежными шевелюрами казались бесподобными и превосходными по красоте и грации над всеми.
Герольд объявил:
– Его Величество император Розалии Альфред Ферфакс из клана вампиров Равна. Её Величество императрица Нэста Бакка из клана вампиров Триммер. И их высочества Нэррин, Митчелл и Бартоломью Ферфаксы!
Подавляемые мощной аурой главного в империи вампира-правителя подданные согнулись в поклоны, а дамы присели в реверанс. На вид брюнету Альфреду Ферфаксу было не более сорока лет, а жене можно было дать не более тридцати, хотя все знали о их трёхсотлетнем рубеже. Чёрная одежда императора лаконична, но с импозантным коротким плащом из кожи в виде крыльев летучей мыши. Корона в виде трёх пик из громадных заострённых алмазов, соединённых платиной. У принцев короны были такие же, но с камнями поменьше.
На брюнетке императрице массивные серьги с рубинами, открытое пёстрое платье из богатых фактур.
Всё семейство Ферфакс королевских брюнетов с тёмной, загорелой кожей, так как могучему клану Равна свет и солнце вообще не вредит, только средний принц Митчелл отличался бледнотой, не любил загорать.
Старший кронпринц с короткой причёской Нэррин для вампира массивен, мускулист, обаятелен, в сером бархатном одеянии. Взгляд этого молодчика нырял в декольте всех дам.
Средний принц Митчелл с приятными чертами лица и длинными прямыми волосами ниже спины, напоказ вежлив и галантен, первым делом ринулся целовать руки пожилым тёткам – дальним членам их монаршей семьи. На его чёрном камзоле нашито много декоративных ремешков.
Чёрный кожаный камзол харизматичного и очень привлекательного младшего принца сшит с напускными большими плечами и расшит нитями из платины. Ослепительно белый шейный платок с платиновой булавкой. В его ушах красовалось несколько колец. А причёска с волосами до плеч уложена в некие сосульки.
У всей вампирской семьи без боевой трансформации глаза были тёмными, почти чёрного цвета.
Бабушка Мод Лоутон поинтересовалась у внучек:
– Какой из принцев вам приглянулся?
Мэди протянула:
– Тут только старший из принцев настоящий красавец. Средний красив, но слишком утончён, не мускулист, как истинные принцы, кои предстают в мечтах дев. А младший, так вообще носит странную взлохмаченную причёску с острыми локонами, словно ёжик.
И старшая из сестёр Лоутон даже глупо хихикнула.
Фиби дала свою оценку:
– Красота младшего принца ослепляет. И он выбивается из толпы. Уверена: завтра почти вся молодёжь из парней накрутят волосы также. Ему присущ нонконформизм с активным неприятием норм и традиций. Явный бунтарь.
– Из таких вырастают те, кто недоволен системой и законами,– покачал головой папаша Лоутон.
– Уверена: у Бартоломью есть во дворце всё для необходимого самоопределения и до передела власти не дойдёт,– подала родным своё мнение сирена Тина Лоутон.
Заиграла музыка, глава семьи Лоутон пригласил жену на танец.
Казалось, всё общество вперило взгляды в дебютанток. Фибиана вздохнула про себя: «Как будто вокруг одни враги, которые только и ждут, когда мы с сестрой совершим ошибку». И благопристойно и благоразумно встала за спину бабушки, потупив глазки. Вскинув взгляд, она заметила, как принц Бартоломью с недоумением следит за её манипуляциями.
Маркиза Мод Лоутон зашипела средней внучке:
– Ты что творишь, полоумная? Кто ж тебя за такой махиной, как я, увидит? Вон Мэдисон стоит и улыбается! Бери пример с неё!
Провинившаяся внучка скуксилась и поясняла:
–Как унизительно присутствовать на балах в качестве витрины! Женихи со всех сторон пялятся, некоторые даже в лорнет разглядывают.
– Пожалей бедных полузрячих лордов, детка. Это ж простые люди, они зачастую – корм для вампиров, и свою кровь восстановить не успевают. Вот зрение и теряют,– сетовала старушка.
Фиби не унималась:
– Как это несправедливо, что нельзя выбирать девице! Стой и жди, когда же на тебя клюнет жених с достатком! Девушки из народа все выходят замуж, среди дворянок же полно старых дев!
Бабушка вздохнула и успокаивала:
– Милая, у тебя разыгрались нервы. Но Создатель видит: для депрессий ты ещё слишком юна! Не унывай, уверена: ты сможешь выбрать мужа из числа нескольких кандидатов…
– О-о-, бабуля, это ещё неизвестно…А я вот стою и думаю: какая разница между нами, дебютантками и проститутками? И мы, и они не выбираем партнёра по любви…Но они хоть удовольствие получают.
Престарелая леди порадовалась, что рядом никто не стоял, оглянулась на говорунью со свирепым выражением лица и возмутилась:
– Как ты можешь так говорить! Леди выходят замуж на всю жизнь, тогда как проститутки меняют сотни мужчин! От этого спиваются и чахнут!
Фибиана заметила тётку графиню Урсулу Бренч, которая флиртовала с каким-то вампиром. О, себе тётка всё разрешает…
Митчелл Ферфакс Равна заметил младшему брату:
– Выставленные на всеобщее обозрение дебютантки в массе своей доставляют одни разочарования кавалерам. Страшненькие все какие-то.
– Не скажи, Митч. Глянь в самый конец залы. Девчата с глазами василисков довольно-таки пикантные.
– О, Барт, точно! Эти дебютантки, очевидно, выйдут замуж уже в первом сезоне. Такие выдающиеся лица, а талии какие стройненькие…
– Решил изменить всем своим ведьмам?– засмеялся младший брат.
– Что ты, для вампирского клана Равна шабаш ведьм – это святое…
– А я всё смотрю на ту, которая прячется за спину бабке. Отстранённость этой девицы пугает многих кавалеров. Другие барышни заинтересованно с надеждой выискивают лордов, стреляя глазками из под опущенных ресниц или раскрытого веера…а эта хочет, чтоб её никто не заметил. Разве женщины живут не для того, чтобы выйти замуж? Какие у них могут быть цели? В магии сильны лишь ведьмы и вампирки…
Маркиза Мод Лоутон продолжала злиться на Фиби:
– О, Создатель! Что ты делаешь? Хмуришься и выражаешь недовольство! Вон, бедный минотавр аж запнулся и в другую сторону от нас ринулся! Отчего у тебя на лице страдание? Туфли жмут или головокружение от голода?
– Мне противны все кавалеры на балу.
– Все-все?
– Абсолютно.
– Ты же говорила, что младший принц хорош собой…– язвительно напомнила бабушка.
– Да разве он подойдёт к какой-то маркизе?
Мэдисон пригласил на танец рыжий аспид с эмблемой лекаря на рукаве.
– Выйдешь за него – он тебя залечит травками,– ехидно шепнула Фиби сестре.
Бабуля тоже шепнула улыбающейся Мэди:
– Сначала узнай: какой у парня доход, а потом уж и влюбляйся.
– А вы, красавица, потанцуете со мной?– раздалось слева от Фибианы и её родственницы.
Женщины резко обернулись, вздрогнув от неожиданности, и узрели принца Бартоломью.
– Разве я могу отказать Вашему Темнейшему Высочеству?– присела в глубокий реверанс девушка.
И принц подхватил Фиби за талию, увлекая в танец. Её руки опасливо прикоснулись к груди Барта. Близость чужого прекрасного юноши взволновала.
А искуситель зашептал, полыхнув алым свечением глаз:
– Ваши чёрные брови домиком волнуют своим резким изгибом. И глаза такие необычные…И губы сочные…А уж носик до чего хорош…
– А я вот буду рассыпаться в комплементах кому угодно, только не Вам.
У Бартоломью брови удивлённо взлетели вверх, он шокировано уточнил:
– Это почему же? Я, по-вашему, отвратителен?
– А зачем и почему богам нужны восхваления? Они же и так знают, что прекрасней всех.
Парень поразился эпитетам юной особы, его собственные восхваления на их фоне померкли, и решил перевести разговор на другую тему:
– На границе конфликт племени орков с кланом вампиров Триммер.
– Уверена, что вампиры Триммер с помощью колдовских ритуалов с кровью быстро заставят орков стать вновь благоразумными соседями.
– У орков тоже сильные шаманы.
– Вампиры стремительнее.
– Орки сильнее физически. Спорный вопрос – сколько прольётся крови…Тут ещё эльфы предъявляют права на спорные территории. Долину Адонисов хотят. Отец хочет отправить меня и Митчелла на границу воевать с орками…
Фиби глянула принцу в глаза с жалостью, подумала: «Я не могу представить красавца Барта в роли беспощадного хищника».
В её мыслях младших принц предстал в образе хищного вампира-врага. Что за дикие фантазии?
Но вслух с сарказмом поинтересовалась:
– А свой гарем с ведьмами возьмёте?
– А куда ж без них?– не менее ядовито отвечал Барт,– Их колдовство поможет в бою…Да и принцам не пристало пользоваться маркитантками.
Девушка недовольно поджала губы. Не дай Бог такого жениха с гаремом ведьм! И муж будет изменять, и того гляди: ещё ведьмы отравят.
При каждом танцевальном па разрозненные тонкие куски голубой ткани с юбок Фиби взлетали так интенсивно, словно их кто-то дёргал вверх.
– Я будто с Вами в облаках танцую,– улыбнулся младший принц.
Музыка закончилась, Бартоломью вернул партнёршу бабушке.
Аспид не отходил от довольной Мэдисон. Вот аспид совсем не красавец, а Мэди сияла и хихикала на его шутки.
А возле Фиби смазанной тенью промелькнул силуэт Барта с огромной скоростью. Ничего себе! Ранее она не видела, как перемещаются вампиры.
Не успела заиграть новая мелодия, как возле Фибианы возник новый поклонник. Гарпий! А неприятный какой! Острые черты лица этого брюнета заставили поёжиться, лохматые брови над впалыми бесцветными глазами, бр-р! Одет в белый атласный сюртук, синий жилет и белую рубашку. Массивные золотые украшения по краям лацкана сюртука и на синем галстуке.
Кавалер представился:
– Герцог Харлонд Мантел. Потанцуем?
– Моя внучка – маркиза Фибиана Лоутон,– проворковала за опешившую девушку пожилая леди, а ей шепнула,– Не упусти свой счастливый шанс.
И бабушка вложила руку Фиби в руку герцога.
Ведомая рукой Харлонда, девушка парила в танце, при этом проявляя независимость и даже отчуждение.
Гарпий интересовался, прищурив глаза:
– Я привлекателен?
– Вы сродни гоблину,– её рот, казалось, едва разжимался, когда она отвечала кавалеру, будто б Фиби говорила сквозь зубы
Харлонд рассмеялся:
– Мне нравится, что Вы, маркиза Лоутон, живы в общении, без фальшивого подобострастия, так свойственного при дворе…
– Ваш аспект на эту мою черту характера мне не интересен…И будьте добры: не приближайтесь ближе, это неприлично. Даже принц держался на расстоянии.
– В высшей степени похвально…Так и должны быть воспитаны…монашки. Но Вы ведь не хотите в монастырь? Хочу Вас замуж позвать.
– Стать Вашей женой? О, это мне совсем неинтересно!
– Вы мне отказываете?– не поверил своим ушам герцог,– Желаете стать обузой для родни? Матери и бабушки панически боятся не пристроить своих девочек замуж, иначе им всю жизнь придётся их самим кормить.
– Боюсь разочаровать Вас, но так рано я замуж не стремлюсь.
– Если я станцую с Вами второй танец подряд, то скомпрометирую. Сначала Ваш отец должен дать согласие на то, чтобы молодой дворянин мог ухаживать за понравившейся девушкой. Мы не отойдём от строго соблюдения формальностей.
И Харлонд потащил Фиби за руку к её родителям, которые устали от танцев и стояли рядом с бабушкой.
Герцог с намёком говорил маркизу:
– Ваша подопечная дочь Фибиана наделена тактом и дипломатичностью.
Отец подхватил:
– И логичным мышлением. И терпением. Будьте в этом уверены.
– Спасибо, Вы, маркиз Лоутон, составили объективный портрет дочери. Ныне я не обременён никакими обязательствами, и хотел бы начать ухаживать за Вашей дочерью Фибианой.
– Даю своё соизволение,– благосклонно улыбаясь кавалеру дочери, отвечал Элон Лоутон, и этими словами отец ввёл в ступор Фиби.
Она выдавила:
– Не надо…
– Фиби, детка, чего ты боишься?– с блаженной улыбкой узнавала мать.
Дочь взахлёб пыталась объяснить:
– Мне кажется, что всё происходит слишком быстро. Я не разобралась в чувствах. Вернее: я вообще ничего не чувствую, кроме испуга к этому герцогу. Зачем же так спешить? Это всего лишь наш первый выход.
Бабушка поучала внучку:
– Вы с сестрой красивы. Отец даст за вас приличное приданое. Вот и женихи сразу сыскались. Ничего удивительного. Маркиз аспид Керрис Сан также просил твоего отца оказать честь поухаживать за Мэдисон.
Фибиана со страхом взирала на родителей: непоколебимые, консервативные и уверенные, что действуют во благо дочерям. И она на себе испытала, что женщина бесправна и беспомощна, родственники в любой момент, лишь по своему усмотрению, могут отдать её в чужую семью.
И невеста герцога, подхватив сестру под ручку сестру, буркнула:
– Мы в дамскую комнату.
Она не хотела, чтобы все увидели её слёзы, которые девушка скрывала за веером.
Выйдя из дамской комнаты, Фиби юркнула в одну из дверей. Темно, можно спрятаться, и пусть гарпий порыскает в её поисках. Радостно хихикнув, она закрыла щеколду. Без трансформации зрение обычное, человеческое, в темноте ничего не видно, и она пошла на ощупь, пока не налетела на кого-то. Вскрикнуть ей не дали, зажали рот. И тут же напротив загорелись красным глаза, освещая лицо Бартоломью с предвкушающей улыбкой голодного вампира. Девушка перепугано подумала: «Вот оно началось! С мужчиной наедине! Сейчас соблазнять будут!» Он развязал шейный платок, и красивая шея с верхней частью груди завораживали статью. А ещё кроме его одеколона в нос ей бил одуряющий запах от кожи вампира, какой-то фруктово-сладкий и…хищный.
Парень скривился:
– А, привлекательная особь…Ты меня разочаровала малышка-василиск. Тоже за принцами бегаешь?– сделал закономерный вывод он.
И Барт вскрикнул от боли – Фиби ощутимо его укусила за ладонь.
Она отскочила и с жаром вымолвила:
– Вы позволяете себе лишнее!
– Мне можно всё! У меня самая влиятельная семья в империи, если кто забыл. А разве не ты первая соблазнять меня пришла?
И он шагнул к ней.
Девушка взвизгнула и оправдывалась:
– Я от жениха прячусь! Не хочу его…
Не успела она отскочить, как оказалась в крепких объятиях вампира. От его сладкого парфюма закружилась голова.
Фиби выдохнула ему в лицо:
– Думаешь, раз ты – принц, то тебе всё можно?
– Можно, раз мы уже на «ты»,– ухмыльнулся Барт и накрыл её губы своими.
Она растерялась, когда ощутила поцелуй с привкусом абрикоса. Он размыкает её губы своим языком, и у неё во рту их языки переплелись. Оказалось, что обнимать и целовать его – это эйфория. Левая ладонь принца заскользила вверх по её руке, переметнулась к её лицу, наглаживая щёку. А правая ладонь парня опустилась к линии бёдер. И от такого манящего резкого изгиба таза у Барта перехватило дыхание, он разомкнул поцелуй и поражённо уставился во вспыхнувшие лазурью глаза девушки-василиска.
А шокированная пленница рук принца зашептала:
– У меня гипертрофированная неприязнь к кровососущим.
Принц хмыкнул, типа: «Ага, вот сейчас у тебя это было именно то чувство в поцелуях – боязнь», но сочувственно предложил:
– А, давай, я тебя гипнозом от этого психического комплекса вылечу?
Но тут девушка опомнилась, осознала, в каких стратегически важных местах в данный момент руки того, кто делит трон для принцев с другими братьями, и выдала:
– Руки убрал, гипнотизёр демонов!
Но тот коварно ухмыльнулся и покачал в предвкушении головой, ощутимо сжав её мышцы на заднице, выговаривая:
– Грубим? Не уважаем? Сейчас накажу…
– А мне плевать на Ваши низменные наклонности и Ваше высокое положение, переметнусь в василиска и буду Вас рвать на клочки. И хозяин из Вас так себе! Унижать своих гостей…ну никуда не годиться!
– Хозяин плохой…говоришь…– засмеялся Барт,– А хочешь, как хороший хозяин, дворец наш покажу? Спальню свою, например…
– Ведьмам своим показывай,– зло выдохнула ему в лицо василиск.
Младший принц зло и повелительно рыкнул:
– Пойдёшь со мной! Потому, что я так хочу! И мне несвойственно быть милосердным, ведь я – вампир.
И в доказательство Бартоломью резко примкнул к её шее сбоку, внедряясь неглубоко клыками. Такой безумно вкусной крови он ещё не пил…Даже застонал. Фибиана же подумала: «Бесит эта прекрасная, но противная личность». И впечатала ему коленом в интересное место. Вампир взвыл, отмыкая зубы от жертвы, и сгибаясь. Девушка метнулась из его рук к дверям.
Оттуда поинтересовалась издевательским тоном:
– Надеюсь, уделала так, что ещё долго помнить будешь. Иди к ведьмам, пусть пожалеют и подуют на покалеченный орган.
Её кожа мгновенно регенерировала. Она хихикнула и убежала.
Прошло три дня после бала, Фибиана на лужайке у своего дома рисует портрет принца Бартоломью Ферфакс Равна с мечом. Вокруг неё алым всполохом цветущие тюльпаны. Вдали цветущие плодовые деревья сада Лоутонов.
Сзади подошёл отец и воскликнул:
– Рисуешь…Боже, какой же ты ещё ребёнок, моя Фиби…
– И Вас, папенька, этот факт не останавливает от моего замужества…
– Отличная партия…
– Этот гарпий – чужак даже для наших земель! Их государство за морем! Здесь проживают одни купцы… Мы об этом герцоге ничего не знаем!
– Он купил дорогую недвижимость в столице, шикует…И это главное – он обеспеченный. Видела, сколько золота свисало с его одежд на балу?
Дочь замолчала. Он глянул на холст. Вокруг обрисовки пригожего младшего принца было изображено не пойми что. Не то зверлинги, не то мутанты…
– Абстракционизм? Ты так воспринимаешь мир…как хаос? И почему прототип для картины совсем не позитивная личность? Разве кровосос может быть героем? И, на мой взгляд – твоя субъективная действительность в картине слащава. Этот нюанс всё портит.
– Хочешь, чтоб Бартоломью на портрете скалился?– хохотнула дочь,– Но, понимаешь, папа, от созерцания картины художника у зрителя должно оставаться неизгладимое впечатление, он должен быть потрясён, восхищён, картина должна вызывать эмоции, а не пугать. И, да, это не абстракционизм, а сюрреализм.
– А как же зритель не должен пугаться монстров на заднем плане?
– Но Бартоломью в виде героя разгоняет Вселенское зло, даря освобождение!
– Тогда бы лучше ангела изобразила.
– Иной раз художник видит картину мира иначе, более романтично. Приукрашает действительность, будто добавляя в картину свои переживания и чувства. Вот и мне захотелось увидеть Бартоломью не напыщенным своей значимостью остолопом, а кем-то милым и героическим.
– Что же такого сказанул принц во время танца, что ты ныне такого о нём мнения?
– Папа, а как же гарем ведьм у этих принцев? Ужас какой-то!
Отец пугал дочь:
– Вампиры вообще страшные существа. Гипнотизируют, словно удавы…Пьют кровь…Крайне невоздержанны в интимном плане…А многие ещё обладают энергокинезом, они выкачивают не только жидкости из организма жертвы, но и жизненную энергию. И ты, наверное, слышала про другие кланы вампиров? Там чего только не творится! И тенями повелевают! И в жутких монстров превращаются! И в тлен превращают одним касанием! Не то деградация и вырождение, не то эволюция такая у них…
– Жуткие создания…Кстати…о жутких…А жених о себе вестей не давал?
– Прибудет завтра с визитом аспид Сан. И твой тоже явится.
– Ой, не пускай его, пап,– чуть не плача взмолилась Фиби.
– Смешная ты…Покорись своей участи. Все девушки нашего круга так выходят замуж. Вон твоя сестра очень довольна аспидом.
– Папа, я боюсь…
Мужчина улыбнулся:
– В браке нет ничего страшного.
– Сам-то ты, папуля, женился по любви.
– Я – мужчина. Мне можно всё.
К ним подошла Мэдисон и взволнованно заявила:
– О, Создатель! Тюльпаны у вас под ногами так пламенеют, будто вы стоите по колено в крови.
Родитель одёрнул её:
– Мэд, что у тебя за пугающие ассоциации? Посадим осенью ещё и жёлтые тюльпаны, чтоб разбавить красный колор.
Бабушка Мод Лоутон с утра оглядывала старших внучек. Родители находились рядом.
Ещё раз старая женщина поинтересовалась у сына:
– А точно аспид – перспективный молодой человек?
– Я всё узнал, мама, Керрис Сан – один из лучших эскулапов при дворе.
Старушка показательно для видимости возопила, глядя в небеса:
– Создатель наш! За кого кровиночек отдаём? Один – змей, другой – иностранец крылатый из-за моря!
Пользуясь моментом, и искренне веря словам бабули, Фибиана с большими от ужаса глазами, вторила ей:
– Дорогая бабулечка, я боюсь этого гарпия! Он такой угрюмый и пугающий!
– Глупости,– тут же осадила её Мод Лоутон,– Он родовит и богат.
– Но он – иностранец!– не унималась девушка.
– Но он же здесь живёт,– пожала плечами пожилая леди, и тут же принялась давать советы,– И никуда этот гарпий Мантел не уедет, если ты будешь хитрой. Влиять на мужа надо столь тактично, чтоб он не заподозрил подвоха, а думал, что все принятые им решения исходят лично от него самого.
В окно показались две кареты гостей. Родители девушек радостно переглянулись, поспешили на встречу, отправив дочерей в столовую.
Полукруглая столовая. Голубой лентой с позолотой идут обои по низу широченных окон. Между окон горчичного цвета шторы с коричневыми цветочками. Над сводами дверей лепной пандив. У потолка золотым узором расстилается гантель. Золотым атласом обтянуты стулья, золотые подсвечники на столе и обрамления воздушных хрустальных бокалов. Коричневый паркет.
Вошли женихи. У аспида лицо взволновано, гарпий собран и спокоен. На Сане длинный камзол василькового цвета с большим вырезом для шарфа, лацканы далеко друг от друга. На белой рубашке чёрный шарф. У камзола 2 ряда пуговиц и некие погоны со свисающими с них бронзового цвета бахромы. Харлонд Мантел вырядился в чёрный сюртук, расшитый узорами из золотых нитей. Множество позолоченных крупных пуговиц. Чёрная рубашка, золотистый шарф повязан загадочным бантом.
Гарпий обходительно и старательно пододвинул невесте стул. Аспид последовал его примеру.
Мэдисон повторяла заученные фразы и глупо улыбалась:
– Сегодня чудесное утро. Как хорошо Вы выглядите, господин Сан.
Герцог Мантел пытливо воззрился на Фиби и попытался разговорить её:
– Почему Вы не радуете нас беседой, как досточтимая хозяйка? И учтите: обобщённые фразы о погоде мне уже надоели.
– Моя жизненная ориентация и позиция такова, что я не приемлю пустых разговоров о погоде,– кивнула Фибиана, и напрямик спросила,– Почему Вашей Светлости непременно нужна жена-василиск?
