Галина Ивановна Губайдуллина
Нескучная провинция
А Сирена достала из саквояжа плюшевого медвежонка и посадила игрушку на трюмо.
Мужчина оглянулся и умильно проворковал:
–Как трогательно…Вы привезли с собой детскую игрушку…
–Это всё, что у меня осталось от семьи…
Сирена вошла в столовую со слегка желтоватыми стенами. Кресла и остальная мебель из ясеня светло-жёлтые в стиле буколики с росписью на тему эклога (со сценками из пастушьей жизни античных героев). И стены расписаны живописными сценками из Древних времён. Рядом с крупными изображениями на других стенах без росписей в квадратных белых рамках располагались по две круглых небольших картины. Обилие огромных хрустальных люстр. Белые скатерти с круглым серым узором. На столах посредине большие букеты из пионов. И возле каждого прибора букетики из бегоний, похожих на маленькие розочки.
Гостья одарила будущих родственников самой очаровательной улыбкой, хотя темноволосый пухлый юноша за столом ей сразу не понравился, вызвав антипатию. Женщина с красными от хны волосами при виде девушки вскрикнула и выронила бокал с красным вином, которое растеклось кровавым пятном.
–Ирен…– прошептала она.
–Похожа, да?– ухмыльнулся Камилл.
Мьетта недовольно выговаривала:
–Предупреждать надо! Я так испугалась…Думала: Конец Света и мёртвые восстали из земли.
Приезжая сравнила глаза женщины со змеиными, такие же жёлто-зелёные, с затаённой ненавистью. Ей показалась будущая свекровь хитрой и недружелюбной.
Жена Камилла высказалась, вглядываясь в черты лица гостьи:
–Это не абсолютная копия Ирен. У этой девушки лоб выше и губы пухлее, будто их всю ночь целовали…
–Если меня кто и целовал…так это были ангелы, не иначе,– вспылила Сирена, ей не понравились такие смелые сравнения.
–Это Сирена де Брэскю. Из аристократов, хоть это ныне и ругательное слово…Сирена, это моя жена Мьетта и сын Вольдемар. Проходите, мадемуазель, за стол садитесь,– приглашал хозяин дома,– Как Вам наш интерьер?
Садясь, девушка говорила:
–Окружающий интерьер зеркально отображает внутренний мир человека.
Усевшийся рядом с ней Камилл хохотнул и переспросил:
–И какова же моя сущность, если судить по моим стульям?
–Ваш процветающий быт ждёт некой сказки, она запечатлена на этих стенах. Но гостевая мрачновата, это, как некие тревожные мысли…
Подал голос Вольдемар:
–Процветание – это беспрестанная забота об имуществе, его приумножение.
Хозяйка дома следила за гостьей изучающе и настороженно.
Сирена отвечала юноше:
–«Если деньги не слуги твои, то они станут твоим господином» – это слова Франсуа Бэкона Рохаса.
Камилл распорядился:
–Слуга, принеси шампанское «Редерер». Надо отпраздновать появление невесты моего сына.
Подавали овощи «Фондю», сардельки «Шабли», свинину «Лонзу», суп из каштанов. В блюде лежала ветчина «Прицутта» и нормандский сыр «Коламбер». В маленьких вытянутых тарелочках возлежали мидии и устрицы.
Вольдемар оповестил гостью:
–В Нормандии 400 видов сыров.
–О,– удивилась Сирена, красиво подняв брови.
Хозяин дома заметил жене:
–Мьетта, что-то ты в последнее время всё время разгуливаешь с едой по дому.
Та жеманно отвечала:
–Врачи говорят, что в идеале надо кушать 5 раз в день.
Камилл хохотнул и посоветовал:
–Да лучше вообще от стола не отходи.
Вольдемар высказал своё мнение:
–Мама, Вы преувеличиваете: весь день едят только петухи и куры.
При разговоре парень жестикулировал, и, зачастую, дойдя до конца фразы, которую он произносил скороговоркой, вдруг неожиданно замолкал. Создавалось впечатление, что, пор всей видимости, юноша не знает чем ещё дополнить речь. Так он и говорил сбивчиво, с запинаниями. Скорее всего, его неуверенная дикция происходила от того, что молодой человек редко общался с дамами из Света.
Мать его корила:
–И ты становишься язвителен, как отец.
Послышались взрывы.
–Что это?– насторожилась гостья.
–А, сосед балуется. Фейерверки изобретает,– отвечал глава дома.
Сирена оглянулась к окну. В вечернем небе расцветали яркие цветы фейерверков.
–А у вас интересно,– улыбнулась девушка.
Разноцветные залпы огней продолжались ещё несколько минут.
–У нас все соседи чокнутые,– доложил Вольдемар.
Гостья недоверчиво улыбнулась.
–То же самое, я уверена, соседи говорят про нашу семью,– с насмешкой заявила Мьетта.
–И что же странного делает ваше семейство?– интересовалась аристократка.
Жена хозяина дома неохотно делилась:
–В делах мой муж осторожен и предупредителен, чужим не доверяет. Но возомнил себя великим лекарем, никому в отварах и травах в болезни не отказывает. К нему идут, когда врачи не могут помочь.
–А мсье Дарнедаль кого-нибудь вылечил?
Мьетта выдавила из себя признание, а затем возмущалась:
–Были случаи…Но к чему нам у ворот куча неизвестных людей? А вдруг кормильца нашего похитят? Гоню оборванцев, как могу…Так они его у ворот корабельной верфи стали ждать.
Девушка узнавала:
–А соседи не забияки?
Камилл оповестил:
–Когда как…Но я считаю: фальшивый друг опасней открыто выступающего против тебя врага.
И судостроитель глянул на Мьетту.
Жена знахаря предлагала гостье, двигая соусницу в её сторону:
–Желаете соус с базиликом?
Сирена вздрогнула. Почему-то ей вспомнился цветочный тайный язык: базилик означал бедность. Хотя разве могут эти провинциалы знать придворный цветочный язык? Однако они разбираются в травах…могли и слышать о некоторых обозначениях цветов и трав при дворе…
Хозяин дома заметил жене:
–Сама-то ты, я смотрю, всё перепробовала.
Мьетта взвилась:
–А, что, нельзя? Скоро буду кушать по английской поговорке: «Кто ужинает с дьяволом, должен запастись длинной ложкой».
–Да ешь, ешь, всё равно после будешь слоняться по дому с куском пирога,– ухмыльнулся Дарнедаль-старший.
–Я не поправляюсь,– заявила жена.
–Мне не важно, как ты выглядишь, здоровье в твоих руках, делай, что хочешь,– отмахнулся Камилл.
–Нет, ты приверженец казначея короля Людовика Пятнадцатого Этьена де Силуэта, в честь которого острословы назвали новый жанр искусства – изображение предмета на фоне другого цвета. Ты мечтаешь, чтобы от меня тоже остался один силуэт.
–Этьен де Силуэт занимался сокращением расходов при дворе, но у него мало что получалось…– напомнил муж,– Как, впрочем, и у меня…
Вольдемар предложил гостье:
–Сирена, желаете перед сном прогуляться со мной по саду?
Та отвечала:
–Я с малознакомыми мужчинами по саду ночью не гуляю.
–Но как мы узнаем характер друг друга, если не будем общаться?– развёл руками парень.
–Общение должно происходить днём и при свидетелях,– учила провинциала аристократка.
–Так мне нельзя даже прикоснуться к Вашим восхитительным рукам и щекам, Сирена?– грустно переспрашивал сынок судостроителя.
Девушка возмутилась:
–Комплимент мне бесподобен. Значит, я пробуждаю в Вас необузданное животное, так что ли?
Камилл хохотнул.
Мьетта, обиженная за сына, дёрнула его:
–Почему ты такой смешливый?
Вольдемар скуксился:
–Что же Вы, папа, такую злющую невесту мне привезли?
Сирена тоже разрешила себе хохотнуть, она заметила жениху:
–Я смотрю: Вы – сплошной источник благонравия и даритель несравненных комплиментов.
Дарнедаль-старший говорил сыну:
–Ты проиграл в интеллектуальных состязаниях, иди в библиотеку и расширяй кругозор.
Парень встал и ушёл.
Мать жениха высказала гостье:
–Чтобы состариться с кем-то на одной подушке: не надо тянуть одеяло на себя.
Неприятный осадок в душе Сирены после общения с Вольдемаром не проходил. Этот человек не просто ей не нравился, он её раздражал. А ещё его мамочка – та ещё злыдня и зануда.
Муж грубо одёрнул жену:
–Нравоучения оставь при себе!
Сирена тоже поднялась. Камилл вскочил и предложил услуги препроводить даму до её комнаты.
–Нет, спасибо, я помню дорогу.
Дарнедаль-старший разыскал сына в библиотеке, с порога узнавал у него:
–Как тебе невеста?
Тот задумчиво подвигал лампу и оповестил отца:
–Девушка показалась мне зажатой…и какой-то неискренней.
–Это прекрасно! Сама себе на уме! Зачем тебе скучная простушка, по лицу которой можно читать все эмоции?
–Она давит на меня своими знаниями, поговорками…Мне не по себе…
–Моя жена была самой умной среди всех девиц города Алансон, где мы ранее жили…но и она глупее меня раз в 100. Женщины не сравняться умом с нами, мужчинами. Я уверен: ты наверстаешь знания и ещё и перегонишь Сирену по интеллекту.
Пожилая служанка Типен показала утром после завтрака комнаты красавице-гостье. В одну из комнат Сирена открыла дверь их тёмно-жёлтого бука и увидела в помещении хозяина дома. Тот со слугами раскрашивал барельефы, выступающие из стен античными героями. На высоком постаменте Дарнедаль восседал с ведром краски и кисточкой. Служанка осталась ждать в коридоре.
Один из слуг нахваливал хозяина:
–Неистощимая энергия у этого человека.
Камилл подал голос с высоты потолка:
–Работа облагораживает человека.
–А безделье делает счастливым,– шутила девушка.
Дарнедаль усмехнулся, недоумевал:
–А я считал, что творческая работа Вам понравится…
Сирена жаловалась:
–У нас, во Франции, принято присылать букеты невестам…Но типичным цветком должна быть лилия…Я понимаю, ещё рано для лилий…Но присылать мне коноплю, кошачьи лапки и крапиву верх неприличия.
–Вы обиделись?– почему-то удивился хозяин дома.
–А, это Ваше предупреждение: если перевести с языка цветов – берегись коварного, неприятного существа.
–Я имел в виду свою жену.
–А я боялась, что это Ваша жена прислала это сообщение, чтоб оградить от Вас…
–Я похож на коварное и даже неприятное существо?– с улыбкой допытывался Камилл.
Гостья стала переводить взгляд от стены к стене, говоря:
–Нет, Вы очень приятное существо…Значит…реставрируете стены здания. Дом довольно старый…
–Ничего, каменный остов – это вечные постройки.
Она вновь подняла взгляд на Камилла и замерла: тот пожирал её глазами!
Девушка покраснела и сняла с плеч лёгкий палантин, набросив его на грудь и шею, пробормотав:
–Смотрю, с Вашего места очень хороший ракурс…
Хозяин дома сдержанно произнёс:
–Рад, что Вы всё подмечаете…Кстати, Сирена, не желаете взглянуть в соседней комнате на мумию кошки с крысой в зубах?
–Нет, увольте,– поёжилась девушка.
–В Европе для отпугивания крыс и сверхъестественной нечестии частенько замуровывают кошек в стены. А я вот достал…
Кто-то протяжно завыл за окном. Гостья вздрогнула.
Камилл пояснял:
–Собака у соседей воет. Извела уже всех. Надо им сказать – пусть лучше кормят. Сейчас ещё их сынок начнёт музицировать. Правду люди говорят: какая бы музыка не играла у соседей, она – идиотская.
И точно: послышался ужасающий скрежет скрипки, затем протяжное, почти мученическое звучание.
–Сын у соседей маленький?– поинтересовалась девушка.
–Что Вы! Он в приличном возрасте, ему 28 лет. Просто ему кажется, что он сочиняет новую музыку…– засмеялся Дарнедаль.
–А он в своём уме?– вырвался вопрос у аристократки, шокированной такой музыкой.
Хозяин дома заверил:
–Тит де Бекко до неприличия здравомыслящ и благопристоен. Хоть голый зад молодки ему покажи, будет спокоен и ещё станет давать советы с умной миной по борьбе с целлюлитом.
–Может, он – гей?– слетел вопрос с губ пожилого помощника.
–По правде сказать: не знаю,– пожал плечами Камилл.
Один из юных рабочих поведал:
–Графиня де Монсоро говорит, что слышала от слуг в доме Бекко: странным образом сестра жены Анжелина рожает дочек отчего-то похожих на хозяина дома барона Юлия де Бекко. Вот и пожалела его жена Диметра младшую сестру Анжелину, пригрела бесприданницу…
–При всём моём уважении к графине де Монсоро, смею ей заметить, что так предвзято судить о людях, исходя из сплетен, недостойно,– намекнул своему человеку на хороший тон судостроитель.
Сирена взяла свободную кисть и макнула в краску, провела по выпуклостям барельефа.
–Вы помогаете мне из-за скуки?– задал ей вопрос Камилл.
–Отчего же…это занятие по-своему увлекательно, с элементами творчества…
–Но это занятие не для утончённых аристократов. Не Вы ли сказали, что безделье – это счастье?– напомнил хозяин дома,– И Вы замараете платье.
–Плевать,– просто ответила девушка совсем не в духе аристократии.
Мужчины рассмеялись. Сирена капнула себе на лицо краской и тоже рассмеялась. Камилл залюбовался ею.
–Когда ты улыбаешься, мир улыбается вместе с тобой,– слетел с его языка комплимент.
Он даже не заметил, что назвал её равно, на «ты».
Перед ужином та же служанка Типен сопровождала Сирену в парке на прогулке.
Из беседки, увитой плющом, доносился смех. Любопытная гостья заглянула во вход беседки. Там её жених держал на коленях одну из молоденьких служанок, его рука бродила в вырезе её платья.
Любовница пугала Вольдемара:
–А если Ваша невеста сюда войдёт?
Тот со смехом отвечал:
–О, её утончённая аристократическая конструкция души не выдержит такого вида, она, наверняка, бухнется в обморок.
–Я уже смотрю на вас и умиляюсь вашими высокими отношениями,– обнаружила себя дворянка.
Парень согнал служанку с колен. Та выскочила из беседки. Причём Сирена поставила сопернице подножку, и служанка растянулась на дорожке под хихиканье Типен. Молодушка дала дёру, даже не отряхнувшись.
Вольдемар потешно оправдывался:
–Но жениться-то я хочу на Вас, и уже немного люблю Вас.
–Да Вы ещё и лицемер,– протянула невеста.
–Смешно сравнивать Вас и эту недалёкую и некрасивую девушку.
–Вы, надеюсь, успели разглядеть все сакральные места той девицы?– потешалась дворянка,– А жениться-то Вам зачем? Полно же служанок!
–Как зачем? А законных детей с кем заводить? С женой.
–Я не потерплю в браке Ваших любовниц.
–Да ты ненормальная! Тебе мерещатся мои несуществующие любовницы! Я просто потрогал грудь у доброй служанки…
Оскорблённая таким бесцеремонным тоном Сирена выговаривала:
–А где гарантии, что Вы не пойдёте дальше в своих играх со служанками?
Пожилая служанка Типен стояла потупившись.
Вольдемар вспылил:
–Этот надменный тон мне порядком надоел! Мы ещё неженаты, а ты уже беспредельно злишь меня! Явилась же сюда эта приспособленка!
Девушка побледнела и остолбенела.
К ним подошла Мьетта и томно узнавала:
–О, мои бедные уши…Что за вопли? Наступил Конец Света?
Сын доложил матушке:
–Я предъявляю невесте свои антитезы.
Аристократка пожаловалась:
–Мадам, Ваш сын меня нисколько не уважает.
Французские революционеры упразднили слово «мадам», его опять ввела Жозефина Богарне, фаворитка Наполеона.
Мьетта протянула:
–Наше уважение, Сирена, надо заслужить.
А разошедшийся в запале Вольдемар подскочил к невесте и обвинял её:
–Тебя и меня отделяет воспитание. Ты никогда не переступишь через пресловутую нравственность, не побежишь за любимым, первая никогда не скажешь о своих чувствах. В вас, аристократах, с детства убивают все эмоции, вы превращаетесь в глыбу льда…и чем же это привлекательно?
Сирена убежала в свою комнату.
Мьетта давала совет сыну:
–Тебе нужно будет обговорить в брачном контракте один пункт: «День на друзей». И трать этот день на шлюх.
Мать с сыном пошли к дому.
Мьетта, проходя мимо вышедшего в сад покурить мужа, обронила:
–Привезти в дом девушку, состоящую из претензий и льда…
–Что случилось?– недовольно прервал её Камилл, бросая сигару на дорожку.
Жаловался Вольдемар:
–Я немного приобнял служанку в знак уважения, а эта склочная Сирена обругала меня лицемером и ловеласом…
