Галина Ивановна Губайдуллина
Нескучная провинция
–Обидчица всего-навсего – глупый подросток,– напомнил ему отец.
–Папа, надо быть волшебником, чтобы заставить её чёрствое дворянское сердце полюбить!
–Ты ещё и не пробовал её завоевать, а заявляешь о невозможности её покорить. Привык, что крестьянские девки тебе не отказывают. Пойду, принесу ей официальные извинения.
Мьетта ехидно хмыкнула.
Сирена вздрогнула от стука в дверь.
–Мадемуазель де Брэскю, это я, Камилл Дарнедаль.
Девушка вытерла слёзы, встала со стула и открыла дверь.
–Я хочу домой,– выпалила она вошедшему.
У мужчины был потерянный вид, он растерялся.
Тогда дворянка стала его обвинять:
–Вы затащили меня сюда, где меня обижают и оскорбляют! Какие ещё унижения Вы припасли для меня?
–Почему в Вас укоренилась уверенность, что я Вам враг? Я желаю Вам только добра. Я ловлю каждое Ваше слово и буду исполнять все пожелания. Хотите, чтоб я наказал сына? Желаете новый гардероб или прогулки на яхте?
–Если Вы знахарь…Есть ли у Вас приворотное зелье? Может, с зельем я полюблю Вашего сына…
–Я поговорю с ним, он будет добрее к Вам, обещаю.
Его ладони поглотили ладошки девушки, но этого ему показалось мало, хотя большего ему нельзя, и он неистово боролся с собой.
Сирена тихонько говорила:
–У Вас есть яхта, и Вы меня покатаете по Ла-Маншу?
–Конечно. И свожу по всем магазинам нашего города и всех соседних.
–Хорошо, я поживу в Вашем доме ещё немного…Может, отношение ко мне Вашего сына изменится…
Камилл поцеловал её ладони по очереди и вышел из комнаты.
В коридоре он с удивлением наткнулся на Мьетту, та узнавала:
–Она остаётся?
–Слава Богу, Сирене хватило благоразумия не убежать их этого дома, застав жениха со шлюшкой. Я обещал ей новый гардероб.
–Да и где она найдёт стол лучше? Не зря же англичане говорят: «Голодное брюхо ко всему глухо». Её хоть бей, она никуда отсюда не съедет. Может, отправить дворянку обратно в Париж?
–Командовать в этом доме моя прерогатива.
–Ты носишься с этой девушкой, будто она покрыта толстым слоем золота, и кто-то пытается её украсть!
Камилл Дарнедаль в длинном чёрном плаще с отложным воротником «апаш» показал гостье церковь Святой Екатерины, построенную в пятнадцатом веке местными кораблестроителями в виде корабля. Они осмотрели и церковь Святого Стефана у самой гавани.
Затем сели на яхту, пришвартованную, как и другие корабли в закрытом шлюзом доке в центре города, и оправились в плаванье вдоль побережья.
–Кругом Онфлёра обширные отсыхающие отмели, но мой лоцман знает каждый дюйм Ла-Манша,– хвастал кораблестроитель.
Сирена любовалась алебастровыми и меловыми скалами Этрета, галечными пляжами.
Говорила:
–Мне нравится море…
–Всё правильно: Вы же – Сирена. Нимфа моря.
Проплыли мимо рыбацкого порта Сент-Васт, мимо города Довиль.
Причалили к скалистому, укреплённому острову, который представлял собой гранитную скалу, выступающую из моря с большими монастырскими постройками.
Дарнедаль пояснял спутнице:
–Это старинное аббатство Мон-Сен-Мишель. Монастырь построен в одиннадцатом веке. Но ещё до них кельты называли это место Могильной Горой и хоронили здесь мёртвых. Друиды поклонялись здесь солнцу. Есть легенда, что тут похоронен Юлий Цезарь. Отсюда герцог Гийом Нормандский, а по-английски – Вильгельм Завоеватель, пошёл на Англию. Здесь часто жили короли и королевы. Здесь рады богатым гостям, которые не прочь хорошо заплатить за ужин.
Сирена решила пошутить:
–А Вы не боитесь ступать на эти земли? Город Алансон в депертаменте Орн Нижней Нормандии всегда славился шабашами ведьм, а Вы – травник, знахарь и уроженец Алансона…
–Милая Сирена, я же перечислял, что это место почитали и друиды, кои и дали знания знахарям…
Монахи угощали гостей в трапезной багетами с шоколадным сыром «Фондю», был у них и сыр «Рокфор» и сыр «Бри». Традиционный для всей Франции луковый суп согрел путников. А запеченные овощи «Рататуй» насытили.
В конце ужина Камилл поцеловал руку Сирене, а она жаждала впиться губами в его губы. Он тоже едва сдерживался. Вожделение исходило от этого прекрасного, совершенного лица, от этой тонкой талии и широких бёдер, от налитых грудей. Мужчина и девушка чувствовали тоску друг друга, но боялись проявить симпатию больше, чем это дозволяет этикет.
В трапезную вошёл монах с лотком, где лежали драгоценные камни, обработанные и нет.
Служитель культа лукаво осведомился:
–Кавалер желает купить даме подарок?
Камилл благосклонно с улыбкой кивнул. Он встал и вышел во двор покурить.
Монах вполголоса заговорщески предлагал:
–Розовый кварц помогает найти вторую половинку. Аметист, вот этот фиолетовый, приворотный камень. Если его подарить женатому мужчине, то тот уйдёт из семьи.
–Давайте шарик из розового кварца и мужское кольцо с аметистом,– выбрала подарки девушка.
Она вышла следом за Камиллом.
Вечер перешёл в ночь, высветив небо звёздами.
Сирена подошла к Дарнедалю и доложила опекуну, протягивая перстень с аметистом:
–Я выбрала и Вам подарок.
–О, неожиданная щедрость,– рассмеялся он.
Камилл надел подаренный перстень сверху обручального кольца.
Девушка допытывалась:
–Я не видела в Вас преклонения перед Высшими силами, Вы ни разу не осенили себя крестом…не приклонили колен…Симпатизируете революционерам-атеистам?
–Я верю в Бога. В душе верю. Разве этого недостаточно?
–Не знаю…Но все же крестятся…
–Значит, я буду вон там,– Камилл указал на небо,– У Колесницы Душ рядом светит звезда – это обитель отверженных душ.
–В других странах это созвездие Колесница Душ называют Большая Медведица. Рассыпал Бог звёзды на свою пашню, там он взращивает новые миры, даря надежду нашим душам обрести счастье в других измерениях.
Поражённый мужчина взглянул в глаза Сирене, спросил:
–А Вы любили кого-нибудь?
–Я чувствовала вибрацию силы любви. Придумывала, какая она должна быть. Я считала любовь несбыточной мечтой, ведь дворяне выходят замуж только по расчёту.
–Вы так грустно говорили о счастье в других измерениях…что, совсем не надеетесь обрести счастье с моим сыном?
–Я не знаю,– растерялась девушка.
–Пойдёмте на яхту, пора домой.
Они плыли, а свет маяков и огни городов светили в ночи, как будто звёзды сошли и на берег…
Дарнедаль-старший и Сирена де Брэскю шли по саду. Мьетта сидела в саду на лавочке возле дома. Девушка оглядывалась на вспыхнувшее рассветом небо.
Говорила хозяйке дома:
–Как прекрасен сегодня рассвет!
Та недовольным голосом отвечала:
–Банально восхищаться тем, что всем и без того видно.
Сирена хмыкнула и продолжала тираду:
–Если бы все думали, как Вы, мадам, исчезла бы поэзия, да и люди вообще бы не научились говорить. Зачем? Всё же и так очевидно.
Мьетта слащавым голосом обратилась к мужу:
–Кэмми, как повеселился?
Мужчина сморщился и сообщил своё мнение:
–От этого прозвища я уж очень уменьшаюсь…до ничтожества, а всё-таки владелец верфи! Не называй меня так.
Вернувшиеся путешественники прошли ближе к дому.
Гостья спросила довольно громко, чтоб слышала и будущая свекровь:
–Она и в постели у Вас такая же недовольная?
–Нездоровое любопытство,– смутился Камилл.
–А Вы были верным мужем?
–Мужчины редко бывают моногамны. Я изменял.
Камилл переодевался, когда к нему в комнату ворвалась жена с обвинениями:
–Как ты мог обсуждать меня с заезжей девкой!
Мужчина стоял обнажённый по пояс, мял в руках рубашку.
Заявлял Мьетте:
–Это не какая-нибудь девка, это представитель элиты. Критика заставляет нас страдать, но, заметь, в ней всегда есть доля правды. Разве твой характер идеален? Я едва терплю тебя.
–У тебя никогда не было жалости ко мне. Ни раньше, когда без стыда изменял мне на глазах, ни теперь, когда ты заявляешь мне, что терпишь меня. Скоро, видать, из дома выгонишь.
–Ты интерпретируешь мои фразы в извращённом смысле. Я тебя не выгоняю из дома. Но не смей мне перечить.
–Ты всё дальше и дальше отдаляешься от меня. Давай займёмся интимом.
Мьетта прижалась к его обнажённому торсу.
–Трахни себя сама, дорогая жена, а мне что-то не хочется. У меня трансформация сексуальной энергии в ремонт и постройку новых судов.
Оскорблённая женщина отскочила.
Зло процедила:
–Надо полечить твою пассию от худобы грибочками. Фунготерапия многих на тот свет отправила вместо выздоровления.
–Попробуй. И тогда ты точно вылетишь из моего дома,– отвечал Камилл не менее жестко.
Дарнедаль-старший шёл по коридору, как вдруг услышал рыдания из комнаты Сирены. Он вбежал без стука. Заключил стоящую у окна девушку в дружеские объятия.
Узнавал:
–У тебя истерика…Что тому виной?
–Кто-то искромсал мою игрушку.
–Медвежонка?
–Да! Почему в Вашем доме случаются такие вопиющие вещи?
–Обиженный человек сам наносит обиды другим…Видимо, это мой сын отыгрался на медвежонке…
–Я абсолютно не удивляюсь Вашим доводам. Что ещё ждать от Вашего сына?
–Вы так плачете из-за игрушки…Как же Вы, наверное, рыдали на похоронах родителей…
Сирена зарыдала ещё несчастнее, уткнувшись в плечо Камилла. Он усадил её в кресло, и принялся гладить руки в определённых местах, нажимая на точку возле ладони, исполняя успокаивающий тактильный массаж-гипноз.
Мужчина приговаривал однотонно:
–Всё будет хорошо. Всё обязательно будет хорошо.
Его прикосновения привели девушку в душевное равновесие.
–Мсье Дарнедаль, я прилягу, на завтрак не пойду.
–Да-да, ночь выдалась неспокойная, поспите, милая.
Вечером Сирена гуляла в саду в сопровождении пожилой служанки Типен и Вольдемара.
Она осмелилась спросить у жениха:
–У Вас прошла увлечённость той девушкой из прислуги?
–Отец её уволил…Увлечённость…Что это? Не более, чем половая склонность к удовлетворению желания, вспыхнувшего из-за зрительного восприятия. Мужчин привлекает фигура, красота или титул «проститутки», вызывающее поведение…и тогда сильный пол легко идёт, не задумываясь, на приключение.
–А могут ли мужчины любить? Так, чтоб все остальные женщины казались ущербными и убогими по сравнению с любимой?
–Ну…я даже не слышал, чтоб в наших краях мужчины были домоседами…
–Вот Вы – молодой, а уже склонны к полноте…Что же будет через 10 лет?
–Я такой тонкий, что пролезу меж тех двух деревьев!
Вольдемар полез между двух плотно стоящих друг к другу клёнов, которые росли из одного корня, и застрял. Сирена расхохоталась. Типен обеспокоенно замахала руками и заохала.
Парень кричал невесте:
–Вот ты какая злая! Зови быстрей мужчин с пилой! Пусть отпилят одно из деревьев!
Девушка побежала к дому.
Когда она привела слуг с пилой, те не удержались и шутили:
–Вольдемар, на девицу лучше не смотри, а то сильно возбудишься, и занозы на интересном месте будут.
–Я на вас отцу пожалуюсь!– грозил юнец.
–А мы что? Мы советы дельные даём,– усмехались мужики.
К месту происшествия прибежали Камилл и Мьетта. Отец юноши хотел спросить у Сирены что-то, но та вдруг упала в обморок. Он едва успел её поймать.
Очнулась она на скамейке в беседке. Над ней склонилась чета Дарнедаль.
Девушка шептала:
–Как будто б мир провалился в неведомую дыру…пустота…Так страшно…
Мьетта сетовала:
–Ох уж эти аристократы! Чуть что – сразу в обморок.
Сирена узнавала:
–Как там Вольдемар?
Камилл торопливо сообщил:
–Всё в порядке. Чего он туда полез?
–Хотел доказать, что худой.
Родитель хмыкнул.
Его жена с подозрением вопрошала у девушки:
–А у Вас ничего не болит?
–Ничего,– уверенно отвечала Сирена.
–Может, Вас кто сглазил? Древние греки сглаз так определяли: брали лавровые листья из священной рощи Аполлона и жгли их. Если листья горели с треском – хороший знак, а если бесшумно – сглаз или жди беду. Это ещё гадание есть такое, дафномантия называется.
Камилл нахмурился и упреждал:
–Не советовал бы я жечь лавр в моём доме. Из его листьев делают самый страшный яд – цианистый калий.
Мьетта напирала на гостью:
–А в Париже Вы часто в обмороки падали?
Девушка грустно поведала:
–В детстве бывали случаи…Моё тело быстро устаёт…В нём нет большой жизненной энергии, нет выносливости.
Дарнедаль-старший потемнел в лице, озабоченно советовал:
–Да, у Вас какой-то болезненный вид. Надо побольше гулять. И желательно подниматься на пригорки. Конные прогулки тоже не повредят.
–У Вас небольшой сад, я уже исходила его вдоль и поперёк,– напомнила Сирена.
–Будите гулять с Типен, где захотите. Ходить очень полезно.
И вот Камилл провожает до ворот Сирену со служанкой Типен. Его за воротами ждёт карета. Девушка восторженно вдыхает весенний воздух.
–Весна,– мечтательно произносит гостья.
–Весна для Вас так важна?
–Конечно! Я будто на крыльях летаю! И улыбка сама просится на лицо!
–Радоваться весне, конечно, заложено само природой. Раньше люди радовались первой траве, потому что после зимы мало оставалось запасов еды. У меня же от слякоти кости ломит.
–Молодой, а как старик,– рассмеялась Сирена,– Да посмотрите же вокруг! Эта рвущаяся к небу новая весенняя зелень внушает надежду на будущее, рождает порывы самому изменить что-нибудь в жизни, хочется любить и быть любимой.
Судостроитель грустно разглядывал подопечную. В жёлтом платье из глянцевого люстрина, с накинутой на плечи голубой шалью и в синей шляпе она так соблазнительна…
Но с его губ слетело:
–В этом тёплом шерстяном платье я за Вас спокоен. Не продует.
Гостья кивнула и зашагала в сторону леса.
Дарнедаль залез в карету и отправился по делам.
Сирену и Типен обогнал мужчина с красным носом.
Служанка шепнула:
–Пьяница Сильвен, слуга из дома де Бекко, пошёл в лес, чтобы посетить белок с ответным визитом.
Девушка прыснула в кулак.
Типен спросила у неё:
–Госпожа, может, зайдём вон в ту деревню, что у берега? Там моя родня. Давно их не видела.
–Ступайте, Типен, я здесь у леса поброжу. Встретимся здесь же.
Обрадованная женщина скорым шагом отправилась в своё село.
С пригорка открывался красивый вид на море. Сирена сложила шаль и шляпу под дерево, а сама залезла на большую цветущую грушу и удобно уселась на толстой ветке. Посидела, полюбовалась видами, но вот слезть оказалось не так-то просто. Она оступилась, сорвалась, но успела вцепиться руками в ветку.
Снизу раздался мужской голос:
–Мадемуазель, прежде чем снять Вас с этой ветки, я хотел бы знать: за что Вас на неё повесили?
–Не стойте же! Помогите! Шутить будите после!
–Прыгайте! Я Вас поймаю!
Сирена отцепила руки и рухнула вниз. Незнакомец поймал её, но не устоял, и они вместе упали в невысокую весеннюю траву. Девушка оказалась лицом к лицу с привлекательным блондином, его мелкие черты лица походили больше на женские.
Парень продолжал шутить, весело улыбаясь:
–Иду, смотрю: в листве груши сидит гамадриада.
–О, это нимфа, рождающая и гибнущая вместе с деревом. Но я не дриада, я – Сирена. Сирена де Брэскю.
Она села и отряхивалась от налипшей прошлогодней пожухлой травы.
Представился и новый знакомый:
–Тит Юлий де Бекко.
–О, это тот самый сочинитель музыки,– рассмеялась девушка.
Улыбка погасла на губах юноши.
Он отбивался:
–Мои соседи слушают хорошую музыку. И не важно: хотят они этого или нет.
–Я боялась заскучать здесь на периферии…но морские прогулки, фейерверки и Ваше музыцирование скучным не назовёшь. И здесь я чувствую некую безопасность. В Париже до сих пор неспокойно. Устала бояться за свою жизнь…
Тит помог подняться даме, разглагольствуя:
