Гала Гарда
Проснись, когда умрешь
– Слушайте, ребята, вы такие классные! Я на улице вас встретила, просто не узнала бы! – изумилась Ольга, радуясь изменениям, произошедшим с Юлей и Сергеем.
Юля, наконец, поведала, что с ней случилось за это время и почему она не рассказывала Ольге все раньше.
– Я мечтала приехать вот так, как сейчас, к тебе и сказать: «Смотри, что ты наделала!» – начала строгим тоном говорить Юля, но, увидев испуг в глазах Ольги, поспешила добавить: – Шучу, шучу! Встреча с тобой изменила не только мою жизнь, но и моих родителей, Сергея и еще одного человека. Но все по порядку.
«Когда я вернулась домой, то там было все по-старому. Родители в пьяном угаре и не заметили, что меня так долго нет. Бабушка в отчаянии металась несколько дней, пытаясь найти хоть какую-нибудь информацию обо мне… И чуть не попала в больницу. Я осталась жить с ней, боялась, что она… Но Я подала заявление в библиотечный техникум, и меня неожиданно приняли, хотя время документов прошло. Потом начались и вовсе странные события. Я старалась не бывать дома у родителей совсем, жила у бабушки все время. Однажды решила все-таки навестить родителей, еды им принести, а дверь заперта. Соседка говорит, что приезжала скорая и увезла их. Я в шоке начала бегать по больницам, а их там нет. Я даже в морг через неделю поиска пошла. Никого похожего на моих родителей нет… Я пошла в полицию и оставила заявление о пропаже родителей. Думала, что они спьяну могли квартиру продать, вот их и увезли куда-нибудь подальше. Прошло несколько недель, ничего не происходило. Я уже похоронила их мысленно. Однажды иду мимо родительской квартиры и вижу там свет, окна чисто вымыты, и новые занавески на кухне висят.
Все, думаю, вот и новые жильцы заселились. Вызову полицию! А сама уже к себе, на четвертый этаж лечу, вся трясусь от ярости.
Звоню, стучу, кричу, дверь ногами и руками разбить хочу. Слезами обливаюсь. Вдруг дверь открывается, и стоят мои мама и папа…– Тут Юлька не выдержала и разревелась. Сергей налил ей воды и сел рядом, обняв за плечи. – Они, представляешь, стоят, как из прошлой жизни, аккуратные такие, трезвые и красивые… Я уже забыла, какие они у меня красивые были. И в квартире чисто, пирогами пахнет. Я, честно говоря, подумала, что это призраки стоят. После наших приключений я стала во все верить. Так осторожно дотрагиваюсь до них, а они настоящие… Короче, обняли меня родители, так стоим, плачем… Потом они рассказали странную историю.
Однажды приехала бригада скорой помощи к ним, погрузили мертвецки пьяных в машину, доставили в хорошую наркологическую клинику и там в чувства несколько недель приводили. Когда родители вполне вменяемые стали, то к отцу пришел один человек, сказал, что он тоже бывший военный и ему поручено провести с отцом разъяснительную беседу и предложить ему работу в службе безопасности важного государственного человека. Папа, конечно, поинтересовался, за чей это счет их лечили да и кто такой добренький, что на работу берет алкоголика.
А этот строгий дядечка говорит : “про алкоголь забудь, все, больше нельзя”. Один старый друг, которого отец, может, и не вспомнит, но тот помнит добро, которое отец ему когда-то сделал, решил помочь папе и его жене… Короче, папа теперь на интересной, хорошо оплачиваемой работе, мама тоже работает. Она в школу опять вернулась и очень рада этому. И еще однажды она случайно, по работе, кажется, попала в дом малютки, и теперь у меня есть братик, Юрочка. Он такой классный! Его бросили совсем крошкой. А мама, как увидела его, заплакала и сказала, что малыш вернулся. И так быстро усыновление прошло, как будто нам ангелы помогали…
Бабушка теперь не работает, с Юрочкой сидит… А в ее комнате один ваш знакомый живет, – выразительно посмотрела на Сергея Юля.
– Да, хорошая история, добрая… – тихо произнес Олег. А ты как, Серый?
– Я? Классно! Меня сначала в приемник-распределитель вернули… Дело о краже кроссовок не закрыли. Потом вдруг приходит один дядечка, суровый такой. Забирает меня с собой, привозит в Железнодорожный, где Юлька, оказывается, живет… Короче, выдает мне паспорт, свидетельство, что у меня есть опекуны, родители Юльки, устраивает в вечернюю школу, место в общаге делает и еще работу в компьютерной компании находит. Дед Мороз какой-то. Я потом у бабушки стал Юлькиной жить. Соседи теперь как шелковые… Короче, все очень странно, но здорово! Не знаю, кого благодарить – Бога, фортуну или твоего отца, – хитро посмотрел Серый на Ольгу.
– Сереж, я ничего от отца про вас не слышала, и он ничего не спрашивал у меня… Не знаю, может, он к этому отношение и имеет, но мне он ничего не скажет…
Потом ребята долго и с удовольствием вспоминали свои приключения, много смеялись, делились странными чувствами и ощущениями. Только они могли понять друг друга. Никто больше не знал их тайну, кроме Лели.
– Интересно, это она нас выдала? – задумалась Юля.
– Конечно, она! Ты что, не помнишь, как она разговаривала со львом? А потом? Куда она пропала?
– Мы не можем ее обвинять, ничего не доказано, да уже и значения не имеет. Лелька уехала, жрецы растаяли, дорогу к долине никто уже не найдет… Лес в безопасности…
Ребятам было еще много что обсудить, но неожиданно во дворе послышался сигнал машины.
– Мы кого-то еще ждем? – вопросительно посмотрели ребята на Олега.
– Нет. Странно, родители в Вене всю неделю. Старший брат еще с семьей в горах остался. Пойду посмотрю, кто это.
Когда Олег вышел, а Сережа пошел в туалет, Юля подсела к Ольге:
– Вы вместе?
Ольга отрицательно покачала головой:
– Нет. Мы видимся каждый день в школе, два раза в неделю на тренировках, почти каждый день он мне звонит, и мы болтаем по часу…
– И?
– У него есть девушка. У них «о-о-очень серьезные отношения», как говорят оба… – закатила глаза Ольга. – Кстати, чует мое сердце, это она приехала. Надо вызывать машину…
– Почему?
– Она меня терпеть не может. Ревнует страшно. Представляю, какой сейчас скандал будет…
Ольга набрала телефон отца и попросила прислать водителя.
Скандал и вправду имел место быть… Все больше становился слышен громкий голос Альбины и еле-еле – тихие оправдания Олега.
Наконец, Альбина, как бешеная фурия, ворвалась в комнату.
– Ну ты совсем обнаглел! Тебе одной Ольги мало, так ты сразу с двумя меня обманываешь! – орала она и замахнулась, чтобы ударить Олега по лицу.
Олег успел поймать руку своей подруги, сильно сжал ее и отбросил разъяренную девушку на диван.
– Привет, а что это у вас так шумно? – весело спросил тихо вошедший в комнату Серега.
– Простите, ребята. Это Альбина. Она вздумала ревновать. Так глупо! – извинился за глупую ситуацию Олег.
Альбина сидела на диване и плакала. Оказывается, она была пьяна, и всем стало очень неприятно и стыдно за ее поведение. Волшебная атмосфера вечера тут же улетучилась.
– За мной сейчас машина придет, я на улице постою, – собралась Ольга.
– А мы спать пойдем, – встала с кресла Юлька, – там, на втором этаже, гостевые комнаты?
– Да, две комнаты, слева от лестницы. Все в комнатах есть. Простите, ребята, – смущенно сказал Олег.
– Да ладно, забей, старик, – хлопнул по плечу Олега Сергей.
Ольга вышла на холодный воздух. Ее трясло мелкой дрожью. На душе было гадко.
Вскоре подъехал папин водитель. Ольга, ни с кем не прощаясь, быстро села на заднее сиденье автомобиля и попросила сделать теплее печку…
***
Вернулась Ольга поздно, около трех ночи. В кабине у папы горел свет. Ольга тихонечко открыла дверь и застыла с улыбкой на пороге. На коричневом кожаном диване лежал папа, а около него – маленький голубой кулечек. Оля подошла поближе и невольно залюбовалась мирно посапывающим крошечным братишкой.
– Дочка, ты вернулась… А сколько времени? А, через час кормить Ваньку, – Петр Андреевич осторожно привстал с дивана, стараясь не разбудить малыша.
– С мамкой рядом не спит, в кроватке своей не спит. Только у меня на руках. Сейчас отнесешь в кроватку, сразу проснется, – пояснил уставший, но довольный отец.
– Пап, я поговорить хочу, – зашептала Ольга.
– Начинай, все равно уже не засну, – махнул головой отец.
– Пап, это ты родителей Юльки вылечил, на работу устроил? А Сережку? От тюрьмы спас, паспорт сделал?
– Оля, давай так. Ты больше никогда такие вопросы не задаешь, если знаешь ответ. Никто не должен знать, о том, что я сделал. Никто и никогда. Поняла? – строго смотря в глаза Ольги, спросил отец.
Ольга хотела задать вопрос почему, но передумала. Она, кажется, догадывалась почему.
– В моем качестве человеческие поступки рассматриваются средствами информации как пиар, самореклама. Я буду уязвимым, если раскроюсь… Знаешь, после твоего рассказа о странном лагере я стал чаще смотреть в глаза своих «сотоварищей»-политиков, крупных бизнесменов… И знаешь, порой мне кажется, что у большинства из них пустые, как ты их называла, «рыбьи» глаза спрятаны за качественные линзы.
– А зачем ты в политику пошел? Все же знают, что порядочных людей там нет… – начала возмущаться Ольга.
– Это не совсем так, порядочные люди везде есть. И их немало, их много, так же как много и этих «безглазых». И они и вправду состоят в заговоре… Мне стало легче с твоей помощью ориентироваться. Знаешь, когда ты еще была маленькой, мне пришлось оставить армию не по своей воле… И я тогда чуть себя и вас не потерял… Каждый вечер, когда ты засыпала, я садился на кухне, наливал себе стопочку и начинал жаловаться твоей маме на судьбу, армейских начальников, перестройку, правительство… Однажды, мама выхватила бутылку у меня из рук, открыла окно, выбросила и сказала: «Ты – мужик! Ты – военный! Бывших солдат не бывает! У тебя растет дочь! Встань и сделай что-нибудь, чтобы она могла тобой гордиться!»
И ты знаешь, подействовало! На следующий день я встал, принял контрастный душ, к которому приучил и тебя потом, вышел на улицу с твердым намерением изменить свою судьбу.
Я долго ходил по городу и просто смотрел, наблюдал. И вот случайно оказался на пороге маленькой церквушки, спрятанной где-то на окраине города. Я долго стоял перед храмом, не решаясь войти вовнутрь. Я и креститься тогда толком не умел.
«Заходи, милый человек, заходи», – услышал я тихий старческий голос.
Оглянулся – позади меня старичок стоит, маленький, сморщенный весь, а глаза молодые, добрые и смеющиеся. И сам по ступеням в церковь мимо меня засеменил. Я, как завороженный, за ним. Старичок зашел в пустую церковь, свечку взял, другую мне сунул, к иконе подвел, перекрестился, свою свечку зажег и поставил, меня заставил все его движения повторить. Потом на колени перед иконой встал. Я за ним… Стоим молча, в полной тишине, только треск свечей слышен… Старичок начинает молитву читать, длинную… Я ничего в ней не понимаю, слов почти не разобрать, только чувствую, как в душе что-то зашевелилось, заболело и заныло, потом я плакать начал… Долго плакал, долго старик молитвы читал… А потом так хорошо, так светло на душе стало. И я вдруг понял, что надо делать, как дальше жить. Когда старик закончил молитвы читать, с колен встал и тихим, уставшим голосом сказал:
«Теперь иди. Не растеряй то, что сегодня понял. Иди, смотри и доверяй своему сердцу. Оно подскажет, что делать надо. И делай все честно, не ври себе… И еще: не борись со злом, не борись с несправедливостью. Ратуй за свет, защищай справедливость, находи в темноте свет, расти его. Ступай».
С этого момента моя жизнь изменилась. Я доверился судьбе, и она привела меня в политику. Я не вступаю в борьбу ни с кем. Я просто хорошо делаю свою работу и стараюсь нести свет, свой свет. Ищу единомышленников, вместе мы не боремся, а просто делаем правильные вещи. Они, конечно, почти незаметны в этом зловонном океане, но всему свое время…
– Спасибо, папа, – тихо сказала Ольга.
– За что, доченька? – удивился отец.
– За доверие, – Ольга поцеловала отца и сонного братишку и собралась уходить.
– Они не оставят тебя… – тихо сказал отец.
– Кто, пап? – удивилась Ольга.
– Ты знаешь кто, – отец взял хныкающего сына на руки и стал укачивать.
– Почему ты так думаешь?
– Я знаю… Но и ты должна знать, что я рядом, я верю в тебя и всегда буду с тобой.
– Либуша так тоже говорила и ушла, – напомнила Ольга, – прости, пап, это к тебе не относится.
– Хорошо, милая, иди спать.
Ночью Ольге приснился странный сон. Она скачет в галопе на белом коне. Рядом на таких же белоснежных скакунах – папа, Олег, Юля, Сережа и еще несколько незнакомых ей людей.
«Нас много», – отмечает Ольга.
Вдруг впереди в темноте появляется огромная сверкающая бриллиантами пентаграмма. Ольга оглядывается и понимает, что все несутся прямо в этот символ, не видя его, и вот-вот врежутся в ее острые края.
«Стойте, стойте!» – отчаянно кричит Ольга, пытаясь остановить лошадь, но никто ее не слышит, почти никто.
Только один человек еще раньше, до нее увидел знак и уже давно отстал от других, стоит в сторонке и с ухмылкой наблюдает, как спутники Ольги со всей силы врезаются в острые края блестящего символа, оставляя кровавые и рваные раны на теле животных и людей.
Ольга с криком проснулась…
«Господи, какой жуткий сон!»
И сразу же раздался плач маленького Ванечки. В комнату Ольги заглянула Марь Санна:
– Оля, тише, пожалуйста! Зачем же так кричать? Ванечку разбудила.
Ольга невольно усмехнулась. Еще год назад она буквально каждый день просыпалась по утрам от какого-нибудь грохота и последующим за ним маминым возгласом:
– Марь Санна, ну тише же! Олю разбудите!
Сколько же всего произошло за этот год! Изменилась и сама Ольга. В голове мгновенно пронеслись воспоминания и картинки событий минувшего лета, перевернувшие жизнь девушки и ее друзей.
С недавних пор она стала вести дневник, фиксируя в нем странные и необычные вещи, происходящие в ее жизни. Вот и сейчас она бросилась к письменному столу, пока воспоминания о сне еще были свежи, чтобы сразу же все записать. Ольга заметила, что, доверяя бумаге свои мысли, страхи и сомнения, она невольно впадала в странное состояние, что-то наподобие легкого транса, и получала неожиданный ответ, который выводила ее же рука. Позже она встретила в какой-то телевизионной передаче выражение «автоматическое письмо». Как поняла Ольга, это особое состояние, при котором человек, будучи в расслабленном состоянии и отпустив ситуацию, получает информацию из своего подсознания. А подсознание, оказывается, «знает все», было сказано там же. Ольга, пережив странные, не поддающиеся логическому объяснению события прошлого лета, продолжала, тем не менее, относиться к необычным и мистическим вещам, о которых с придыханием пишет желтая пресса и некоторые телепрограммы, с долей легкого цинизма и скептицизма.
Вот и теперь, описывая свой сон, она не надеялась узнать что-то больше, чем могла вспомнить. Но, будучи девушкой дисциплинированной и последовательной, аккуратно записывала все, что вызывало беспокойство, страх или сомнения.
«Ужасный сон! Я на белоснежном коне и несусь в темноту. Рядом – папа, Олег, Юля, Сергей на таких же белых лошадях. Вокруг много других людей. Они тоже верхом. Мы – одно целое. У нас одна цель. Я не знаю какая, но это нас объединяет… Но вдруг впереди в темноте начинает светиться странный предмет. Мы стремительно приближаемся к нему, и я вижу, что это гигантская пентаграмма из драгоценных металлов и обрамленная огромными бриллиантами. Та самая пентаграмма, что была на груди у Гильша и на стене у Либуши. Никто, кроме меня, не видит, куда несут лошади. Я пытаюсь остановить своего скакуна, кричу, чтобы всадники тормозили, но никто меня не слышит. Они, как одержимые, несутся вперед, навстречу незримой цели… Вот уже несколько человек на всем скаку влетают в невидимый для их взора знак… Лошади, обдирая до мяса бока об острые края пентаграммы, сбрасывают наездников. Ужас, кровь, крики… Я в шоке от того, что никто не видит и не понимает, отчего произошла паника, безумие. Я не знаю, как остановить это месиво… Все новые и новые всадники врезаются в препятствие и попадают в кровавую мясорубку. Я оглядываюсь вокруг и в ужасе вижу, что… один человек стоит позади меня и, ухмыляясь, наблюдает за кошмаром. Он еще раньше, чем я, увидел препятствие и не сделал попытки, чтобы остановить своих друзей… Я знаю его! Я очень хорошо его знаю! Но, когда я закричала и в ужасе выпрыгнула из сна, я забыла! Я забыла, кто это!»
Ольга со злостью отшвырнула ручку. Вспомнить, кто увидел пентаграмму первым в ее сне, не получилось. Волнение и страх охватили сознание. Неожиданно для самой себя она закрыла лицо руками и разревелась. Тем для плача было много. Это и напугавший ее сон-загадка, и вчерашняя история с пьяной Альбиной на даче у Олега, и долгое напряжение от того, что приходится скрывать свои чувства от Олега, убеждая себя, что они “прекрасные друзья и только”. Плакала она долго, иногда завывая, как молодая раненая волчица, тем не менее, помня, что в большой квартире ее все же могут услышать. Ревела с чувством, но не громко.
Вволю наревевшись, Ольга сделала глубокий вздох, снова взяла ручку в руку и открыла чистую страницу дневника. Сколько времени она так сидела, Ольга не заметила. Она только старалась следить за своим дыханием, быть расслабленной и наблюдать, как мысли, словно легкие облака, проплывают мимо. Через некоторое время рука вздрогнула и начала быстро-быстро что-то строчить по бумаге. Со стороны казалось, что Ольга и ее рука – совершенно самостоятельные и отдельные друг от друга объекты. Если бы впечатлительная Марь Санна в этот самый момент заглянула в комнату к девушке, она, скорее всего, испытала шок от увиденного. Ольга, чуть прикрыв глаза, сидела с прямой спиной на стуле, «смотря» прямо перед собой в пустую стену, а ее рука с невероятной скоростью что-то размашисто черкала в тетради. Но к девушке, к счастью, никто по пустякам не заглядывал, и через какое-то время ее рука остановилась и как плеть повисла вдоль тела, а Ольга, очнувшись от транса, открыла глаза. Посидев с минуту, она начала с трудом разбирать каракули своей правой руки. И, когда, наконец, прочитала весь текст, в ужасе закрыла лицо руками:
– Не может быть! Как он мог? Как он мог так долго врать? Как мог так ловко притворяться? Зачем это ему все нужно?
Ольга стремительно вскочила из-за стола, вытряхнула все содержимое из сумки и нашла мобильный телефон.
– Ну ответь же! Немедленно! – приказывала она долгим монотонным гудкам.
– Да, – раздался заспанный голос, – Оль, ты че, офигела, в такую рань звонишь?
Ольга, не отвлекаясь на приветствия, объяснения или оправдания, закричала в трубку:
– Ты видишь! Ты видишь знак! Ты все знаешь! Ты же проводник! Почему скрываешь?
Ольгин собеседник ничего не ответил. Связь прервалась.
Ольга снова попыталась набрать знакомый номер, но в ответ раздавался равнодушный голос: «Абонент недоступен или находится вне зоны действия сети».
Ольга в ярости бросила свой телефон на кровать. Села на пол и обхватила руками голову.
«Как же так? Почему? Зачем? Кому же теперь верить?» – хотелось выть и плакать, но лимит слез на сегодня закончился.
Из ступора Ольгу вывел сигнал ее мобильника, возвестившего, что пришло сообщение.
Не вставая с пола, Ольга нащупала на кровати телефон и прочитала:
– Завтра в три, «Кофемания» у консерватории. Никому не говори обо мне. Я все объясню. Я не обманываю тебя и наших друзей.
Ольга внимательно несколько раз прочитала сообщение и, посмотрев на часы, решила, что есть еще немного времени поспать. А об этой истории сегодня больше думать не хочется. Завтра она, возможно, получит внятное объяснение всему этому.
Чтобы хоть как-то отвлечься и переключиться на более позитивное настроение, Ольга снова легла в уютную постель и стала предаваться «девичьим мечтам». Так сама над собой иронизировала Ольга. Она позволила себе немножко помечтать и представила, как завтра, вернувшись в школу после зимних каникул, она встретит в коридоре Олега. Сделает вид, что совершенно не оскорблена поведением Альбины и не обижена тем, что Олег не остановил свою пьяную подружку.
«Вот иду я по школьному коридору, такая веселая и красивая, – закрыв глаза, мечтала Ольга. – Старшеклассники да и малыши там же – все будут зрителями… Кристинка и Дашка недалеко. И вот навстречу мне идет Олег. Смотрит на меня милым, немного виноватым взглядом… А в руках у него большой плюшевый медведь… Белый. И обязательно с огромным зеленым в красный горошек бантом… Да, да! Бант зеленый с красными точками! Он останавливает меня и говорит: «Оль, прости меня. Я полный дурак. Мне очень стыдно за поведение Альбины. Вот подарок, возьми, пожалуйста. Я хочу с тобой встречаться…»
– Вот дуреха, размечталась, – улыбнулась Ольга и провалилась в глубокий сон. На этот раз без сновидений…
***
На следующий день Ольга едва не опоздала в школу, проспав звонок будильника. Прошедший накануне день она так и провалялась в кровати, читая любимые книжки, поедая шоколад и мороженое прямо в постели. Иногда заходила Марь Санна, приносила что-нибудь вкусненькое и ласково приговаривала:
– Вот и правильно, отлежись, девонька. Опять, поди, начнешь на свои тренировки с драками бегать, да и в школе задают вам, будто профессоров из вас делают. Ни секунды свободного времени. Вот лежи, отдыхай сейчас. Поешь вкусненького.
Ольга с благодарностью кивала головой Марь Санне, забив рот пирожками и шоколадом.
– Ничего страшного, не поправлюсь от одного раза, – уговаривала себя Ольга, – и вправду скоро тренировки, учеба. Не поваляешься. А стресс хорошо заедается шоколадом.
В школу она влетела, чуть не опоздав к началу первого урока. В этот самый момент завуч объясняла, что в половине третьего их класс будет писать зачет. В школе было заведено странное правило: в первые же дни после любых каникул детям раздавали что-то наподобие контрольной работы, в которой были собраны вопросы по всем предметам. Это делалось для того, чтобы дети не расслаблялись, не теряли бдительность. Всего несколько несложных вопросов по всем важным предметам, но оценка этого вопросника играла ключевую роль при выставлении четвертных оценок. Очень странное нововведение, но прогуливать его никто не решался.
«Я не могу остаться, у меня же встреча!» – разозлилась Ольга.
Она незаметно вытащила телефон и отправила сообщение: «Можем позже встретиться?» «Нет, – пришел ответ, – только если на следующей неделе я буду в центре. Давай я на телефоне все объясню?»
«Не годится, – ответила Ольга. – Я хочу видеть твои глаза. Приеду в три».
– Зоя Александровна, – обратилась Ольга к завучу, – я не могу остаться на опросник. Мне надо к врачу. Можно я потом напишу?
– Оля, ты же знаешь правила. Пропускать опрос – дело неблагодарное, возни потом много. Хорошо, принеси справку от врача или пусть мама позвонит сегодня мне.
Ни один из вариантов Ольгу не устраивал, но до обеда было еще время, и она решила подумать об этом на перемене.
Когда закончился урок, Ольга хотела выйти на улицу и позвонить папе. Она решила рассказать ему вкратце о своем сне и встрече, которая может не состояться, если папа не позвонит в школу и не подтвердит, что Ольге нужно к врачу. Ольга неуверенно чувствовала себя, обдумывая разговор с отцом. Она шла по общему коридору, опустив низко голову, и кусала губу.
«Нет, все же как-то глупо звучит: «Папа, наври, пожалуйста, в школе, потому что у меня может сорваться встреча с человеком, который тоже может быть проводником, но скрывает это по неизвестной мне причине… Как я это узнала? А мне сон приснился… Я вообще всю важную информацию из снов получаю, а еще попробовала тут в транс входить, и рука сама что-то пишет. Ага, вот, вот… Все как-то само собой приходит, только, что с этим делать, не знаю. Ты не догадывался, что у тебя дочь с небольшими странностями? А я вот и сама с трудом во все это верю», – так вела про себя Ольга разговор с отцом и не заметила, что вокруг нее происходит что-то странное.
В один миг кутерьма, суета и шум, неизменно царящие во всех школах, прекратились, и повисла почти мертвая тишина, нарушаемая иногда тихим удивленным шепотом: «Неужели это ЕЙ? При всех? Как ЕЙ повезло!»
Ольга, наконец, очнулась от своих неприятных размышлений и увидела, что навстречу к ней, смущенно и немного виновато улыбаясь, идет Олег. А в руках у него огромный белый плюшевый медведь, на шее которого повязан ЗЕЛЕНЫЙ В КРАСНЫЙ ГОРОШЕК БАНТ.
– Привет, Оль, – начал Олег, не обращая внимания на ребят и девчонок, ловящих каждое его слово. – Прости меня, я полный дурак. Мне очень стыдно за поведение Альбины. Возьми, пожалуйста, это тебе, – Олег протянул Ольге очаровательного медведя, точно такого, как она себе представляла.
Перед глазами девушки все поплыло, она растерянно оглянулась вокруг, заметила стоявших рядом с раскрытыми от изумления ртами Кристинку и Дашку и уже точно знала, что произнесет дальше Олег.
– Оля, я хочу с тобой… – начал было Олег.
Но Ольга не дала договорить, зажала ладонью ему рот и, сказав шепотом: «Тише, не надо, молчи. Это не ты…», бросилась бежать прочь от изумленного Олега и не менее пораженной публики.
Ольга выбежала на улицу. Середина января, промозгло, сыро и серо. Ольгу трясло мелкой дрожью и от холода, и от шока.
«Все случилось, как я себе представила… Разница только в том, что этого хотела я! А Олег? Что же это на самом деле? Предчувствие? Предвидение? Или исполнение моих желаний?»
Прозвенел звонок на урок. Ольга судорожно набрала в легкие холодный сырой воздух и вернулась в школу. Ни на кого не глядя, она вошла в притихший класс, пробурчала извинение за опоздание и села за парту, не поднимая глаза ни на учителя, ни на одноклассников. Голова словно заполнилась ватой, изменились звуки, и движения растянулись, как в замедленной съемке. Неожиданно тишину, царившую в классе, прорвали множество голосов и звуков. Ольге показалось, что она сходит с ума от этих странных голосов. Она оглянулась вокруг себя. Одноклассники молча писали в тетрадях задание учителя. Сама преподаватель заполняла журнал. Ольга постаралась остановить панику, начав ровно дышать. Учительница удивленно подняла бровь, посмотрев на Ольгу поверх очков: «Что это с Бояровой? Уж не приступ ли?».
– Все в порядке, Вероника Михайловна, устала немного, – пояснила Ольга, поймав удивленный взгляд классной дамы.
«Она рот не открывала, когда говорила!» – пронзила мысль.
Ольга опять в панике оглянулась на своих одноклассников, словно ища объяснения этой странности.
«Я же говорила ей, что так и будет, а она, упрямая овца, все равно пошла!»
«Сашке надо предложить у него встретиться. У него предков вечно по вечерам не бывает. Там и курнем нормально».
«Основополагающим фактором политического устройства современного государства является, черт, еще зоологию повторить надо, блин, как я не люблю эти дурацкие вопросники… так, где я остановилась?»
«Что это? Что за голоса в моей голове? – Ольга положила ладони на лоб, стараясь ровно дышать. – Так, надо успокоиться, подумать, продолжаем ровно дышать… Я сейчас внимательно посмотрю на Михайловну, постараюсь ни о чем не думать…»
Ольга осторожно подняла глаза на преподавательницу, удерживая ровное дыхание.
«…успеть… Как же не вовремя этот педсовет Зойка сделала. И ведь не объяснишь ей, что сериал пропускать не хочу, засмеет! Какой же этот главный герой душка! Надо поискать про него какие-нибудь фотки и статейки. А эта героиня! Ну надо же такой бестолковой быть! Каким мужиком пренебречь! Молодые, глупые… Я тоже лет двадцать назад думала, что так вечно будет, все ребята мои. А жизнь проходит, я все одна и одна. Да, сейчас хоть какого мужичка в дом… Главное, чтобы не пил и не курил…»
Ольга удивленно смотрела на свою учительницу по естествознанию. Лет пятидесяти, может, меньше, может, больше – не поймешь. Вероника Михайловна, казалось, родилась в образе классической училки: худая, даже сухопарая, с прямой спиной, надменным взглядом, поджатыми тонкими губами, бесцветными волосами, затянутыми в тугой пучок. Она производила впечатление зануды и моралистки, презирая все, что касалось «праздных интересов и развлечений».
Ольга оглянулась по сторонам, вглядываясь в лица одноклассников. В тот момент, когда она останавливала взор на ком-либо, она слышала его мысли! Ольга испытала шок от нового открытия.
«Я схожу с ума. У меня опухоль мозга. Как в каком-то фильме с Траволтой. У него опухоль мозга росла неимоверно, и он вдруг гением стал… Я читаю мысли, предвижу события и руковожу действиями людей?! Как в этом во всем разобраться?»
Ольга невольно оглянулась на Дашу. Та поймала ее взгляд, улыбнулась и подмигнула растерянной и ошарашенной Ольге.
«Как же ей везет! – услышала Ольга мысли Даши, – вот уж кому точно лагерь на пользу пошел. И что же у них там с Олегом произошло? Надо же, при всех в школе подарить ей подарок! А эта воображала убежала… Да, и лохушкой ее больше не назовешь. У Ольки, наверное, свой стилист есть. Молчит, скрывает… Так классно одевается! И ведь не похоже ни на кого. Как ей идет этот стиль. А уж когда она серое узкое платье одевает с красной сумочкой, туфельками, то просто упасть можно. Я пробовала повторить, но полная фигня вышла… Да, надо ее с собой по магазинам пригласить, но ведь не пойдет, воображала… А Олегу она точно нравится, только Альбинка его не отпустит».
Ольга схватилась за голову. Казалось, что вены на висках сейчас лопнут.
«Мне надо уйти. Череп разорвется… Не могу больше…»
Ольга, ничего не объясняя, вылетела из класса, в гардеробе схватила пальто и, как была, в туфельках на тонкой из натуральной кожи подошве, побежала, не разбирая дороги, по мокрой, неуютной улице.
Она бежала все быстрее и быстрее. Прохожие с удивлением оглядывались на привлекательную молодую девушку в форме как из фильма про английскую школу для детей аристократов, в дорогом строгом пальто и изящных балетках, не приспособленных к непогоде. В глазах девушки были страх и отчаяние… Но Москва не верит не только слезам. У тех немногих прохожих, кто обратил внимание на странную девушку, сработала защитная реакция жителя мегаполиса, отравленного криминальными новостями, ежедневными сообщениями о катастрофах, катаклизмах, насилиях и войнах: «Я только наблюдатель, со мной все в порядке, меня это не касается…»
Так Ольга бежала долго. Наконец она остановилась, огляделась вокруг. Равнодушные новостройки, равнодушные жители, равнодушное безликое место… Ольга достала телефон и набрала номер водителя.
«Виктор, мне нужна ваша помощь. Вы можете за мной приехать? Куда? Нет, не в школу, – Ольга огляделась вокруг, ища название улицы на большом красном доме, – Магистральная, пятнадцать. Это где-то недалеко от школы… Кажется… Только, пожалуйста, родителям ничего не говорите…»
