Фредерик Форсайт
Кулак Аллаха
Незадолго до своей смерти инженер-ядерщик проболтался, что Каалу маскировал талантливый военный инженер полковник Осман Бадри. К сожалению, проверка показала, что молодой офицер ревностно поддерживает президента. Как изменить его взгляды, его отношение к Саддаму?
Иерихон быстро нашел решение. По сфабрикованному обвинению он арестовал и зверски убил отца Османа Бадри, которого тот очень любил. Разговор с разочаровавшимся полковником, который состоялся сразу после похорон отца в автомобиле Иерихона, прошел как по маслу.
Человек по кличке Иерихон, он же Музаиб или Мучитель, чувствовал себя поразительно спокойно. Его охватила сонливость. Наверно, давало о себе знать напряжение последних дней. Он попытался приподняться, но ноги отказывались повиноваться. Он поймал на себе внимательные взгляды двух американских полковников, переговаривавшихся на незнакомом ему языке, но определенно не английском. Он хотел было что-то сказать, но не мог вымолвить ни слова.
HS-125 повернул на юго-восток, миновал иорданское побережье и снизился до десяти тысяч футов. Над заливом Агава полковник из зеленых беретов распахнул пассажирскую дверь. В салон ворвался вихрь свежего воздуха, хотя скорость самолета упала настолько, что, казалось, машина застыла в воздухе.
Два полковника вытащили беспомощное, безвольно обвисшее тело гостя из кресла. Тот снова попытался что-то сказать, но не мог выдавить из себя ни звука. Над голубыми волнами Средиземного моря, южнее залива Агаба, бригадного генерала Омара Хатиба выбросили из самолета. Он разбился при ударе о воду, остальное сделали акулы.
Самолет HS-125 повернул на север, вошел в израильское воздушное пространство, миновал Эйлат и наконец приземлился на военно-воздушной базе Сде-Дов к северу от Тель-Авива. Там пилоты сняли с себя британскую форму, а полковники – американскую. Все четверо снова стали офицерами Моссада. С роскошного самолета сняли эмблемы королевских ВВС, перекрасили его в прежний цвет и вернули на Кипр тому сайану, который владел туристической компанией и одолжил на время самолет Моссаду.
Деньги из Вены перевели сначала в бахрейнский банк «Кану», потом в один из американских банков и наконец в тель-авивский банк «Хапоалим». Часть этих денег, выплаченную Иерихону до его перевербовки ЦРУ, возвратили израильскому правительству, а остаток, больше восьми миллионов долларов, перевели на счет фонда, который в Моссаде называли «увеселительным».
Через пять дней после окончания войны в Джебаль-аль-Хамрин прилетели два других американских вертолета дальнего действия. Американцы не спрашивали разрешения на этот полет, не согласовывали маршрут.
Тело штурмана «игла» лейтенанта Тима Натансона так и не нашли. Иракские гвардейцы разорвали его автоматными очередями, а шакалы, фенеки, вороны и коршуны довершили дело. Должно быть, его кости и сегодня лежат в холодных долинах, меньше чем в ста милях от тех мест, где его далекие предки обливались потом и кровью у стен Вавилона.
Отец, узнав о гибели сына, прочитал за упокой его души каддиш и долго оплакивал утрату в своем опустевшем доме в вашингтонском Джорджтауне.
Тело же капрала Кевина Норта, напротив, удалось найти. Прилетевшие на «блэкхоках» британцы раскидали каменную пирамиду, тело положили в похоронный мешок и перевезли сначала в Эр-Рияд, а потом на борту транспортного самолета «геркулес» в Англию.
В середине апреля в базовом лагере полка специального назначения, комплексе сложенных из красного кирпича низких казарм, состоялась краткая траурная церемония.
Солдат войск специального назначения хоронят не на каком-то специальном кладбище, такого кладбища нет нигде в мире. Многие навсегда остались на пятидесяти полях битв, названия которых ничего не скажут большинству людей.
Одни погребены в песках ливийской пустыни, где они сражались с армией Роммеля в 1941-42 годах. Другие лежат на греческих островах, в горах Абруцци и Юры, в Вогезах, в Малайзии и на Борнео, в Йемене, Мускате и Омане, в джунглях и в холодных пустынях, под ледяными водами Атлантического океана у Фолклендских островов.
Если тела удавалось найти, их отправляли в Великобританию, но для похорон всегда передавали родственникам. Даже и на любом другом кладбище на надгробиях никогда не упоминается полк специального назначения, там в лучшем случае высечено название тех войск, в которых солдат служил раньше – парашютных, стрелковых, охранных.
В мире есть только один памятник погибшим солдатам войск специального назначения. В Херефорде, в центре плаца, стоит невысокий монумент, обшитый деревом и покрашенный в шоколадно-коричневый цвет. На вершине монумента укреплены часы, поэтому сооружение часто называют часовой башней.
У основания башни уложены плиты из потускневшей бронзы, на которых вычеканены имена погибших солдат и место их гибели.
В апреле 1991 года к этому скорбному списку добавилось пять новых имен. Один был убит иракцами в плену, двое погибли в перестрелке при переходе границы с Саудовской Аравией, четвертый скончался от гипотермии, после того как провел несколько дней под дождем и снегом. Пятым был капрал Норт.
На церемонии, состоявшейся в дождливый день, присутствовали несколько бывших командиров полка, граф Джонни Слим, сэр Питер, начальник войск специального назначения Дж. П. Ловат, командир полка Брюс Крейг, майор Майк Мартин и многие другие.
У себя дома те, кто еще служил в полку, могли надеть песочного цвета берет с эмблемой в виде крылатого кинжала и девизом: «Кто смел, тот побеждает». За пределами Херефорда редко кому удавалось увидеть эту эмблему.
Церемония была непродолжительной. С доски сняли прикрывавшую ее ткань, и все увидели четко высеченные на бронзе новые имена. Офицеры отдали честь и разошлись по казармам.
Вскоре Майк Мартин сел в свой маленький горбатый автомобиль с открывающейся вверх задней дверцей, миновал пост у ворот лагеря и повернул к своему коттеджу в холмах Херефордшира.
Дорогой он думал о том, что произошло на улицах Эль-Кувейта, в кувейтских пустынях, на багдадских базарах и улочках, в холмах Джебаль-аль-Хамрина и в небе над Ираком и Кувейтом. Майк Мартин, человек по натуре скрытный, был рад тому, что об этом никто никогда не узнает.
Эпилог
Любая война должна служить уроком. Если она ничему нас не научила, то мы сражались зря, а те, кто навсегда остались на поле битвы, погибли ни за что.
Из войны в Персидском заливе можно извлечь два немаловажных урока – надеюсь, великие державы это сделают.
Первый урок заключается в осознании того факта, что тридцать промышленно наиболее развитых стран мира, которые располагают девяносто пятью процентами высокотехнологичного современного оружия и средств его производства, совершили безумный поступок, согласившись ради сиюминутной прибыли продавать это оружие агрессивному, опасному и неуправляемому правительству.
В течение десятилетия правительство республики Ирак, воспользовавшись близорукостью политических деятелей, глупостью бюрократов и жадностью корпораций ведущих стран, создало гигантскую военную машину. Уничтожение этой машины потребовало намного больше средств, чем было выручено от продажи военной техники.
Подобные ситуации можно предотвратить, создав международную централизованную систему контроля за всем тем, что экспортируется в потенциально опасные государства, и жестоко наказывая тех, кто осмелился бы обойти эту систему контроля или нарушить ее правила. По типам и количеству заказанных или уже поставленных материалов специалисты смогут установить, какое оружие массового поражения готовит данное государство.
Единственной альтернативой является широчайшее распространение высокотехнологичного вооружения. Тогда годы холодной войны покажутся нам эрой мира и всеобщего спокойствия.
Второй урок относится к способам сбора информации. Когда кончилась холодная война, многие горячие головы решили, что теперь эту работу можно вообще свернуть. Реальная жизнь свидетельствовала об обратном.
В семидесятые и восьмидесятые годы были достигнуты такие успехи в создании технических и особенно электронных методов сбора информации, что правительства стран свободного мира невольно пришли к выводу: дорогие игрушки, которые охотно демонстрировали им ученые, выполнят всю работу. Роль людей в сборе информации была сведена на нет.
Во время войны в Персидском заливе были сосредоточены все достижения западной науки и техники. Их считали – отчасти благодаря впечатляющей стоимости – непогрешимыми.
Увы, приборы оказались далеко не всемогущими. Благодаря мастерству и изобретательности иракских специалистов и неограниченному использованию ими бесплатной рабочей силы заметная часть иракского арсенала и средств производства вооружения была спрятана под землей или замаскирована так, что приборы ничего не видели.
Пилотам союзников нельзя было отказать в смелости и мастерстве, но тщательная маскировка иракцами своих объектов часто вводили их в заблуждение.
В Персидском заливе бактериологическое оружие, отравляющие вещества и атомная бомба так и не были пущены в ход, но почти никто даже не подозревает, насколько мы были к этому близки.
К концу войны стало ясно, что для решения некоторых задач в определенных регионах земного шара пока не существует равноценной замены самому древнему средству сбора информации – человеческому глазу и человеческому разуму.