– Минчев! – пробормотал он. – Неужели ты умер? Неужели ты в самом деле умер?…
Потом он смолк, смолк совершенно; кончились его всхлипыванья, слёзы перестали струиться по щекам…
Когда другие богадельники вошли в комнату, чтоб обрядить согласно обычаю покойника, они застали там Пинчева; он полулежал в том же кресле, при чём голова его была запрокинута назад как у спящего; лицо его было слегка оборочено к востоку, на губах застыла неподвижная улыбка…
Пинчев был мертв…