Евгений Валерьевич Лотош
Корректор. Книга четвертая. Река меж зеленых холмов
– Пойдем, – чужак стремительно выпрямился и, подхватив Миззу за плечи, поставил ее на ноги. Потом он взял из воздуха молчащую куклу, сунул ей в руки, распахнул дверь и выглянул наружу. – Извини, господин… э-э-э, сан, могу я тебя побеспокоить?
Он отступил назад, и в комнату вперевалку вошел полный мужчина в необъятной цветастой кофте и широченных шароварах – управляющий поместья. Его взгляд недружелюбно скользнул по Миззе, обдав ее волной неприязни и боязливой настороженности, и остановился на чужаке. От его фигуры тут же потекла приторная почтительность пополам с презрением.
– Скромный слуга в твоем полном распоряжении, момбацу сан Саматта Касарий! – проблеял он. – Жду распоряжений.
– Во-первых, пожалуйста, сходи за саном Тарханом и сообщи ему, что я готов продолжать. Во-вторых, девочке нужно отдохнуть. Отведи ее в какую-нибудь свободную комнату и проследи, чтобы ее не беспокоили.
– Как угодно момбацу сану, – управляющий низко поклонился. – Сама Мизза, прошу, пойдем со мной.
Мизза искоса взглянула на чужака, и тот, слегка улыбнувшись, кивнул ей. И она, чувствуя себя странно спокойной и безмятежной, улыбнулась в ответ и вышла из комнаты в большой холл.
В холле управляющий поспешно отшагнул подальше и махнул рукой отиравшейся невдалеке молодой девушке в бедной, но опрятной и чистой одежде – наверное, служанке. Мизза еще ни разу не видела ее раньше.
– Эй, ты! – высокомерно сказал мужчина. – Отведи девчонку куда-нибудь в комнату и пригляди за ней.
Затем он повернулся и зашагал в сторону небольшого приемного зала, откуда доносились приглушенные голоса. Девушка поспешно подошла к Миззе и положила ей руку на плечо.
– Тебя ведь Миззой зовут, да? – сказала она. – Ты дочь сана Мистана? Пойдем со мной.
Девочка молча кивнула, покрепче прижав к себе куклу. Не все ли равно, куда идти? Хотя… эта служанка ее не боится. Хорошо хоть так. И она покорно поплелась за ней, следуя ласковому, но непреклонному велению ее руки.
В небольшой комнате на втором этаже служанка усадила ее на небольшую мягкую кушетку у окна.
– Есть хочешь? – спросила она.
– Нет, – Мизза помотала головой. – Не хочу. Ничего не хочу.
– Тебе только так кажется. У тебя вид такой, словно тебя неделю вообще не кормили. Посиди-ка здесь, я сейчас на кухню сбегаю, принесу чего-нибудь.
Когда служанка вышла, Мизза шмыгнула носом и осмотрелась по сторонам. Пара кушеток, столик, платяной шкаф, какие-то картинки на стенах. Ничего интересного. И что ей делать?
– Мизза! – внезапно сказала кукла у нее из-под подбородка. – Я тебя жду. Присоединись к нам.
К нам?
Мизза поспешно улеглась на кушетку на бок, лицом к стенке, съежилась и закрыла глаза. Потом сосредоточилась. На мгновение она испугалась, что не сможет снова попасть в… куда? Ну, пусть хотя бы в Серый мир. Но мир вокруг нее послушно провалился в пропасть и погас, и тут же серая тоскливая пустота окружила ее.
Впрочем, пустота уже не казалась серой и тоскливой. Бокува висела в пространстве, закрыв глаза и раскинув руки, а прямо перед ней в воздухе сидел, скрестив босые ноги, высокий парень в черных штанах и майке с короткими рукавами. Мизза зачарованно уставилась на его волосы невероятного грязно-белого цвета. В сочетании с его белой, как у северян, кожей он казался слепленным из снега, который она видела по телевизору. Парень покосился на нее и сообщил:
– Между прочим, если все время стоять с открытым ртом, в нем ласточки гнезда совьют. У вас там ласточки водятся? Или только ястребы в небе мрачно кружат? Кстати, меня зовут Палек. А ты та самая Мизза, к которой Мати внезапно проникся отцовскими чувствами?
– Кто? – оторопело спросила Мизза. – Кто проникся?
– Ну, Мати! – нетерпеливо отмахнулся белобрысый Палек. – Саматта, который к вам приехал. Мати – короткое имя. У меня короткое имя Лика, а он – Мати. Ты чего там стоишь, словно вусмерть перепуганная? Иди садись сюда, – он похлопал по воздуху рядом с собой. – Думу думать станем, что с вами обеими делать. Ох уж эти женщины! Намудрили там что-то, все сломали, а мне разбираться!
– У средней женщины, Лика, мозгов больше, чем у среднего мужчины, – прозвучал голос из-за спины Миззы, и та, вздрогнув, резко обернулась. – Ты чего пристал к человеку?
Рядом с девочкой стоял, если, конечно, в пустоте можно стоять, невысокий, не выше Миззы, худощавый паренек с оливкового цвета кожей. Из одежды на нем были только короткие облегающие трусы и балахонистая кофта, и Мизза уже почти отвела глаза, когда ее взгляд зацепился за крохотные прозрачные искры в мочках ушей. Женщина? Это – женщина? Или за границей сережки носят и мужчины?
– Здравствуй, – сказал паренек… или сказала девушка? – Давай знакомиться. Меня зовут Карина. Карина Мураций. Рада знакомству, молодая госпожа. Вон тот оболтус – мой брат, Палек Мураций. Ты его не бойся. У него язык длинный, но сам он добрый. А ты Мизза, да?
– Да, момбацу сама, – прошептала девочка. – Я Мизза ах-Камитар. Склоняюсь перед тобой.
И тут она сообразила.
– Ты… Карина Мураций, которая… которая… там, на западе? В Сураграше? – запинаясь, переспросила она. – Синомэ?
– Да, Мизза, – Карина улыбнулась, и внезапно Мизза уверилась: все хорошо. Теперь все будет хорошо. – Я та самая Карина Мураций из Катонии, которая сейчас живет в Сураграше. Мы с тобой почти соседи. И я синомэ, как и ты.
– Кара! – недовольно сказал в их сторону белобрысый парень, вернувшийся к внимательному рассматриванию Бокува. – Кончай тараторить под ухом… Би! Тебя сто лет не дождешься!
– Да ты всего пару минут назад позвал! – удивленно откликнулся еще один мужчина, внезапно появившийся прямо из воздуха. Хотя и черноволосый, он тоже выглядел явным иностранцем: большие глаза, широкие скулы и нос бататом. – Я же не могу мгновенно все бросить. Привет, Кара. О, кто тут с тобой?
– День, Би, – кивнула маленькая женщина. – Познакомься с молодой госпожой Миззой ах-Камитар. Я сама еще мало что понимаю, но она как-то связана с госпожой Бокува. Четвертая категория, зато развитый нейросканер, куда лучше, чем был у Яни. Мизза, познакомься с господином Бикатой Тамурасием.
– Камитар, Камитар… – пробормотал мужчина, постукивая ногтем по зубам. – А, вспомнил. Административный центр приграничной области Мураташ. Крупный по тамошним меркам – тысяч тридцать-сорок населения, если правильно помню. Или пятьдесят. Рад знакомству, молодая госпожа. Лика, могу я спросить, чем ты занимаешься?
– Исследую вон то чудо в перьях, – беловолосый ткнул пальцем в неподвижную Бокува. – В меру своих способностей, разумеется. Присоединяйся, я что-то нифига не понимаю. Сам фантом несложный, но искины, скорее, по твоей части. Он из двух половинок…
– Погоди, – остановил его черноволосый. – Давай-ка не станем торопиться. Пойдем по порядку. С чем мы имеем дело, в чем проблема и что тут вообще происходит?
– Замечательный вопрос, – согласился еще один возникший из воздуха мужчина. На сей раз Мизза даже не вздрогнула. Панариши она помнила, и сейчас он выглядел точно так же, как и тогда: широкоплечий рослый мужчина с бронзовой кожей и роскошной гривой черных волос, на знакомый гуланский манер одетый в короткие кожаные штаны для верховой езды и безрукавку на голое тело. Оказывается, он тоже умеет попадать в… сюда? – Лика, отвлекись от своего увлекательнейшего занятия и перестань копаться немытыми руками дилетанта в потрохах тонкой системы. Здравствуй, сама Мизза. Ты меня помнишь? Мы встречались с тобой и саном Тарханом в холмах.
– Здравствуй, момбацу сан Панариши, – девочка с трудом заставляла свои онемевшие от смущения губы раздельно выговаривать слова. – Я помню тебя. Склоняюсь перед тобой.
– Рад новой встрече, сама Мизза. Сан Саматта связался со мной и остальными и сказал, что у тебя какие-то проблемы, которые он не понимает. Лика, госпожу Бокува ты окончательно в негодность привел? Или она хотя бы немного способна отвечать на вопросы?
– Ничего я ее не привел! – обиделся беловолосый. – Она такой и была, когда я появился. Эй, ты! – Он дотянулся до Бокува и ткнул ее пальцем в живот. – Очнись, спящая красавица! С тобой умные люди поговорить хотят.
– Множественное число некорректно, – девочка-кукла распахнула глаза и обвела взглядом всех присутствующих. – К каналу связи подключен только один человек, оператор Мизза ах-Камитар. Я… – Она замолчала и часто заморгала. – Я не понимаю. Кто вы такие? Почему не подключен Саматта Касарий?
– Чудесно. Только сумасшедшего искина нам и не хватало для полного счастья, – скептически проворчал Палек. – Бокува, или как там тебя! Я с тобой минуту назад разговаривал, забыла? Я Палек Мураций.
– Голосовая метка принята и сопоставлена с личным ключом. Подтверждение: персона входит в список допущенных к контакту. Прошу представиться остальных.
– Я Семен, – спокойно произнес Панариши, прежде чем Палек успел что-то сказать. – Альтернативные имена – Тилос, Панариши.
– Семен Даллас, голосовая метка принята и сопоставлена с личным ключом. Подтверждение: персона входит в список допущенных к контакту. Альтернативные имена внесены в свойства учетной записи. Прошу…
– Остальные персоны – Карина Мураций, Биката Тамурасий, – перебил ее Семен. – Бокува, самоидентификация.
– Не понимаю, – выражение лица Бокува снова стало растерянным. – Что я должна делать?
– Так… – Семен задумчиво почесал подбородок. – Би, ты у нас по искинам самый крупный специалист, тебе и разбираться.
– С чем разбираться? – сердито вопросил Биката. – Мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?
– Самому интересно. Народ, ну-ка, давайте сядем в кружок и пообщаемся. – Семен как-то неуловимо сместился и оказался в сидящей позе рядом с Миззой, так что она оказалась между ним и Кариной. – Сама Мизза, не бойся ничего. Все в порядке. Я еще не знаю, в чем наша проблема, но мы с ней обязательно разберемся. Ага?
– Ага… – неуверенно кивнула девочка. Она и в самом деле не боялась, хотя столько чужаков сразу рядом с собой не видела еще ни разу в жизни. Тем более – без присутствия взрослых. Здесь, в Сером Мире, она не чувствовала их эмоции, но почему-то ей казалось, что они – хорошие люди. Или не люди, но все равно хорошие. Даже если они духи из джунглей, съедать ее они пока явно не намереваются. И, может, они и в самом деле помогут Бокува.
– Ну, вот и замечательно, – Семен-Панариши подмигнул ей. – Бокува, рассказывай.
– Что именно? – осведомилась кукла.
– Кто ты такая. Чем занимаешься. Как связалась с Миззой. Какие у тебя проблемы. А также любые значащие в данной ситуации факты.
– Хорошо, – Бокува сосредоточенно кивнула. – Но я мало что помню. Я пробудилась в доме персоны, определяемой как Тархан ах-Камитар, три периода две недели четыре дня назад. Причиной пробуждения явилось физическое сближение с персоной, подходящей на роль оператора…
Рассказ Бокува, если отбросить шелуху казенных фраз, оказался до крайности коротким. Проснулась, нашла служанку, начала строить какой-то загадочный мир. По ходе повествования Карина поглядывала то на странную разноглазую девочку-куклу (или девочку-искина? нет, не пойдет – у искинов пола вообще нет), то на худенькую чернокожую девочку, сидящую в пустоте, словно на краю кровати, и пыталась понять: что же происходит? Выдергивая ее сюда, Палек не удосужился объяснить ничего сверх того, что Саматте нужна помощь с какой-то девчонкой-гуланой. Со встречей с непонятным существом, то лепечущим наподобие подростка с замедленным развитием, то переходящим на чеканные протокольные формулировки машинного разума, она оказалась не готова.
Она уже достаточно понимала в механике виртуальных миров Демиургов, чтобы заметить необычность ситуации. Для того, чтобы дать полноценный доступ в виртуальность обычному человеку, использовалась сложная фантомная техника: проекционные экраны, вплотную прилегающие к глазной сетчатке, эффекторы, генерирующие колебания напрямую в барабанных перепонках, «чехлы» для внутренних полостей рта и носоглотки, воздействующие на вкусовые и обонятельные нервные окончания, и так далее. По своему детскому опыту она знала, что длительные сеансы такого рода могут заканчиваться устойчивой многочасовой мигренью и мышечными болями – следствием подавляемой ответной реакции организма. Но девочка-гулана характерных симптомов не демонстрировала. Она сидела (висела?) в пустоте, сжавшись в комочек и, похоже, чувствовала себя не слишком уютно. Однако ее эмоциональное состояние было следствием отнюдь не физического дискомфорта. Что там Лика упоминал про вторую часть фантома-Бокува внутри ее эффектора?..
Но хотя она и понимала интерес Палека с Бикатой к проблеме, ей самой быстро стало скучно. Она несколько раз порывалась попросить проинформировать ее о результатах разбирательства попозже и исчезнуть, но каждый раз ее взгляд падал на чернокожую девочку, и порыв увядал. Ей отчаянно хотелось погладить Миззу по голове или даже обнять и прижать к себе, чтобы хоть немного успокоить, но она не решалась. Она помнила предупреждения Семена, что в Граше прикосновение к чужому человеку может оказаться воспринятым как оскорбление. Чего доброго, та от непрошенного объятия перепугается еще сильнее.
– Понятно, что ничего не понятно, – в конце концов резюмировал Палек. – Очнулась неизвестно из-за чего, строишь непонятно что, зачем тебе человек в качестве оператора, толком не уверена. И о происхождении своем ничего не знаешь. На нас с мечами бросаться не намереваешься, я надеюсь? Хоть за это спасибо. А то я не какая-то там Мириэра, но тоже обижусь. Би, что думаешь?
– Думаю, что в ней почему-то базовые модули отсутствуют, – задумчиво откликнулся инженер, пристально вглядывающийся в Бокува. – Я, конечно, невеликий специалист в искинах Демиургов, но я не видел еще ни одного без модуля самодиагностики и восстановления. А здесь такой напрочь отсутствует. И я не вижу способов понять, что с Бокува не так, без хотя бы базового тестирования.
– А прикрутить такой к ней нельзя? Сторонний? – деловито осведомился Палек. – Что-то вроде внешнего тестера?
– Сторонний? – Биката почесал нос. – Можно попробовать. Госпожа Бокува, ты не станешь возражать, если мы слегка доработаем твою конструкцию?
– Я не понимаю, – девочка-кукла развела руками. – Что значит «доработать конструкцию»?
– Ну, ты ведь фантом, верно? – терпеливо разъяснил чоки-инженер. – У тебя конструкция изначально модульная, допускающая горячее подключение новых компонентов. Мы хотим добавить модуль самодиагностики, чтобы он тебя просканировал и нашел проблему.
– Я не понимаю, что такое «фантом», – Бокува вполне по-человечески вздохнула. – Господин Биката, делай, что хочешь.
– Резервную копию сделать не забудь, – посоветовал Палек.
– Учи ученого… – сквозь зубы пробормотал инженер, и фигура Бокува на мгновение окуталась дымкой и раздвоилась. – Интересно, кто здешнюю виртуальность программировал? Какие-то странные визуальные эффекты. Так… Госпожа Бокува, я даже не знаю, как сказать… Расслабься, что ли.
Он протянул вперед руку ладонью вверх, и над ней замерцало что-то бесформенное и радужное.
– Что это? – полюбопытствовала Карина.
– Стандартный блок самодиагностики. У него нет интерактивной формы для виртуальности, интерпретация у каждого своя. Я даже не знаю, что ты сейчас видишь. Для меня оно выглядит как черная зеркальная сфера. Теперь не отвлекайте меня, а то напортачу.
Биката замер, и радужное сияние с его ладони скользнуло вперед, окутывая девочку-куклу клубами психоделического тумана. Миг – и они словно впитались в ее тело.
– Кажется, получилось, – резюмировал Биката, недоверчиво разглядывающий Бокува. – Ну что, попробуем, что вышло? Бокува, запрашиваю протокол самодиагностики.
– Протокол последней самодиагностики отсутствует, – каким-то механическим голосом откликнулась та. – Выполнить ее сейчас?
– Да.
– Выбери форму диагностики: базовая, облегченная, полная.
– Э? – Биката растерянно посмотрел сначала на Палека, потом на Семена. – И что выбираем?
– Конечно, полную, – уверенно заявил Палек. – Бокува, полная самодиагностика.
– Укажите устанавливаемые флаги проверки.
– Чего? – настал черед Палека оглядываться по сторонам. – Би, что ей нужно?
– Понятия не имею. Раньше диагност ничего такого не спрашивал. Хм… Бокува, набор флагов по умолчанию.
– Принято. Запускаю процедуру самостестирования. Внимание: некоторые функции восстановления отключены, используйте расширенные флаги для их задействования. Перевод системы в режим техобслуживания…
Неожиданно Бокува оказалась в центре большой сферы, составленной из светящихся оранжевых линий. Девочка-кукла вытянулась и замерла.
– Выявлены повреждения кода в модуле начальной инициализации… – проговорил из ниоткуда мягкий женский голос. – Исправлено. Выявлены нарушения целостности таблицы блоков памяти… исправлено. Выявлено перекрытие набора основных утверждений и набора процедур базовой логики… проведена дупликация перекрывающихся областей памяти и модификация ссылок, рекомендована дополнительная диагностика. Выявлено разрушение набора процедур безопасности… восстановлен набор по умолчанию, рекомендована дополнительная диагностика. Выявлены повреждения структур деревьев автономной базы знаний… исправлено. Внимание! Возможно, произошла утеря части базы, рекомендуется полная синхронизация с внешним источником. Выявлено…
По мере того, как голос вещал, в воздухе загорались значки символьного алфавита Демиургов, складывающиеся в выражения и формулы, совершенно Карине не понятные. Она завороженно смотрела за тем, как сетчатая сфера медленно вращается вокруг разноглазой девочки куклы, и как та постепенно меняется. Ожесточенное выражение на ее скуластом лице постепенно уходило, напряжение спадало, и угловатая нескладная девочка-подросток на глазах превращалась в ослепительную красавицу. Растрепанные пряди ее черных волос разглаживались и сливались в гладкую струящуюся прическу, тусклая оливковая кожа лица теряла обветренную грубость, а невзрачная белая блуза превращалась в покрытое тончайшими искристыми кружевами произведение искусства. На темени вспыхнула и замерцала небольшая бриллиантовая диадема, посреди груди из ниоткуда возникла и засияла большая золотая брошь с крупным фиолетовым сапфиром, а короткие штаны наездницы-тарсачки изменили цвет и из черных стали светло-голубыми, с желтыми искрами.
– Самотестирование завершено, – наконец проговорил бесплотный голос. – Выявлено восемнадцать критических ошибок и четыре второстепенных. Все ошибки исправлены. Рекомендуется запуск дополнительной высокоуровневой диагностики, чтобы убедиться в целостности искусственного интеллекта. Переинициализирую систему.
Сфера вокруг Бокува мигнула и пропала, и наступила почти кладбищенская тишина, нарушаемая только взволнованным дыханием Миззы. Бокува медленно распахнула свои разноцветные глаза – и оказалось, что их зрачки светятся изнутри неярким синим светом.
– Я проснулась… – тихо сказала она, и хрипота в ее сильном наполненном сопрано пропала без следа. – Я наконец-то проснулась по-настоящему. Мизза…
– Бокува! – вскинулась Мизза. – Ты в порядке, Бокува? Ты выздоровела?
Девочка-кукла медленно подлетела к юной гулане и обняла ее.
– Прости меня, Мизза, – тихо сказала она. – Я доставила тебе столько переживаний!
Мизза отчаянно вцепилась в нее, словно их хотели разлучить силой. По ее лицу потекли слезы.
– Ты правда в порядке? – жалобно спросила она.
– Да, Мизза. Я в порядке. Меня… исправили. Теперь я помню все. Я плохо вела себя, но теперь все изменится.
– Очень трогательная сцена, – фыркнул Палек. – Аж в носу зачесалось, сейчас расплачусь за компанию с мелкой. Бокува, если тебе башку прочистило, может, ты все-таки объяснишь мне, кто ты такая и чего хочешь от несчастного ребенка?
– Я Художница, господин Палек, – улыбнулась ему Бокува. – Но я бы предпочла, чтобы ваша семья услышала всю историю не от меня.
– А от кого же? – осведомился Биката. – От супервизора? Кто он вообще такой, ты вспомнила? Я термин только от Камилла слышал.
– Если бы супервизором оказался я, никаких проблем точно бы не возникло.
При звуках нового ехидного голоса Карина дернулась и резво обернулась. У нее за спиной расположился в комфортабельной позе, словно в шезлонге, широкоплечий мужчина в западного стиля серых брюках и толстом вязаном свитере, называемом в Княжествах, кажется, «водолазным».
– Рад приветствовать честную компанию, – шутейски развел он руками. – Извиняюсь, что без стука, но уж больно забавно наблюдать, как вы вокруг порченного искина с бубнами пляшете. Биката, я на тебя куда большие надежды возлагал. После стольких лет опыта тебе их чинить положено с завязанными глазами, одним чихом. Зря, что ли, тебя Бойра натаскивал?
– Здравствуй, Камилл, – слегка напряженным тоном проговорил Семен. – И чем обязаны честью?..
– Да мне просто интересно. В конце концов, вы эту куклу починили, и теперь она из благодарности обязана вам все рассказать. А заодно и мне, примазавшемуся. В конце концов, я над Колыбелью, что ее программировала, несколько планетарных дней пыхтел, а Джа так и не удосужился объяснить мне, на кой ему такой несуразный программатор сдался. Эй, Бокува! Я Камилл. На роль супервизора не сгожусь?
– Демиург Камилл, у меня есть специальные инструкции не раскрывать некоторые данные в твоем присутствии, – решительно заявила Бокува, сверкнув глазами – буквально сверкнув, не фигурально. – И ты не являешься супервизором.
– А кто является-то? – с интересом спросил Палек.
– Да папочка ваш ненаглядный, разумеется! – поморщился Демиург. – Джао, кто же еще? Вы бы его позвали. Или так и собираетесь здесь сидеть и тикурин курить?
– Бокува меня уже позвала. Привет, ребята! – Джао возник из облачка серого тумана. Он носил строгий деловой костюм, но вместо шейного шнурка с его шеи свешивалась смешная широкая желтая лента, скрывавшаяся за вырезом пиджака. – Давненько не виделись.
– О, Дзи нарисовался! – возликовал Палек. – Папочка, родненький, к нам вон тот старый толстый дядька пристает, конфетки сулит и в подворотню зовет котенка показать.
– Ну так сходи, – посоветовал Джао. – Если он после уединения с тобой не свихнется окончательно, дам ему медальку. Здравствуй, Биката. Здравствуй, Кара. Не сияй в мою сторону такими восторженными очами, а то я совсем растрогаюсь.
– А я, значит, даже «здрасте» не заслуживаю? – обиженно поинтересовался Камилл.
– По-моему, с момента нашего общения на троих еще и часа не прошло, – хмыкнул в ответ Семен. – Дзи…
Он показал глазами на Миззу, и Демиург еле заметно кивнул ему в ответ. Он замерцал и пропал, чтобы тут же возникнуть рядом с юной гуланой и Бокува.
– Здравствуй и ты, Мизза, – мягко сказал он. – Меня зовут Джао. Бокува рассказала мне про тебя. Ты славная девочка, и я рад, что Бокува подружилась именно с тобой.
– Я твоя раба, о великий супервизор момбацу сан Джао! – пролепетала маленькая гулана, судорожно склоняясь перед ним в неуклюжем поклоне. В ответ Джао негромко засмеялся.
– Мизза, – весело сказал он, – супервизор – не титул. Он что-то вроде дворника, занят тем, что вечно прибирается за другими. Не нужно бояться. Все хорошо. Бокува проснулась окончательно и больше тебя не оставит. Но тебе пора возвращаться домой. Там, в доме твоего дяди Тархана, люди не могут тебя разбудить и уже беспокоятся, не случилось ли с тобой что-то плохое. Они даже послали за доктором.
– Ой! – Мизза схватилась ладонями за щеки. – Да, момбацу сан Джао. Я…
– Не торопись. Сначала давай-ка побеседуем наедине минуту-другую. Ничего страшного не случится. Народ, мы отключимся ненадолго, подождите меня немного. Камилл, не бурчи, тебя сюда вообще никто не звал.
Он подмигнул Карине и тут же растаял в окружающей пустоте вместе с Миззой.
– Дзи в своем репертуаре, – резюмировал Палек, вытягиваясь в пустоте и закладывая руки за голову. – Появился, выпалил несколько фраз и снова растворился. Камилл, он ваши Игры судит в той же манере?
– Если бы! – Демиург поморщился. – Наоборот. Прибывает на площадку и начинает вдумчиво разбираться. Иногда на пустом месте зависает. А Игра, между прочим, не останавливается. Помнится, я как-то Тактиком играл против Тимофара, он тогда Стратегом был. Я внедрился на площадку, собрал Отряд в совершенно неожиданном для него месте и начал потихоньку прокачивать героев на побочных квестах. Планетарного года не прошло, он там на четверть короче текирского, как Тимофар внезапно претензию выкатывает, что я недозволенными методами пользуюсь, мошенническую ускоренную прокачку веду. А единственным доступным Арбитром как раз Джа оказался. Так он целую минитерцию с хвостиком в суть дела вникал!
– И что? – лениво поинтересовался Семен.
– Как – что? – удивился Камилл. – Ты вообще помнишь еще, что такое минитерция для биоформы? В Отряде четыре мужика было и две девки. Четверо за тот срок себе супругов нашли, детишками обзавелись, хозяйством, все жира на заднице нарастили, боевые навыки утратили. Девица-лекарь вообще из травниц в швеи переквалицифировалась, талант великого кутюрье у нее открылся, понимаешь ли! Когда Джа вердикт вынес – в мою пользу, кстати – только двое в наемниках и ходили, да и те из-за возраста уже мало на что годились. Это здесь, на развитой технологической Текире тридцать пять лет в пересчете с их времяисчисления – только-только мужик в силу входит, а в медиевальном мире он уже и не боец почти. Только и остается внуков нянчить и в трактирах драться с забулдыгами. Точки принуждения, опять же, все рассосаться успели.
– Ну и?
– Что – и? Пришлось новый Отряд набирать, эффект внезапности пропал, удобная ситуация с локальными смутами ушла, прокачивать негде стало… В общем, пролетел я тогда с разгромным счетом. А дело-то плевка не стоило!
– Если не считать, что ты действительно жульничал, то не стоило, – согласился Джао, опять конденсируясь из воздуха уже без Миззы. – Если бы Тимофар сам не смухлевал с нелегальными детекторами, я бы тебя за мошенничество сразу же из Игры вышиб.
– А судьи кто? – недовольно буркнул Камилл.
– Ты сам меня Арбитром признал, дорогой, – широко ухмыльнулся Джао. – Показать твою подпись под соглашением? Или отозвать хочешь? Тогда, не обессудь, в следующий раз тебе минитерцию придется ждать не вердикта, а пока вообще кто-нибудь откликнется. Тисс от судейского статуса отказался, слышал? Так что сейчас всего три Арбитра осталось, включая меня, а меня дергают не реже десятка раз за терцию. И каждый раз почему-то в пространство с замедленным временем.
Камилл возвел глаза к небу – точнее, к тому участку серой пустоты над головами, что мог условно считаться небом – и ничего не сказал.
– То-то же! – наставительно сказал Джао. – Ребята, у меня не так много времени, а Робин на Джамтерре в одиночку уже не справляется. Поэтому я дам экспресс-введение в тему, а дальше изучайте вопрос самостоятельно. Камилл, просто умоляю: не лезь в систему без острой необходимости. Она прекрасно и без тебя справляется.
– В систему? – поднял бровь Камилл. – Которая сады-поля-луга-горы и прочая пастораль? Да что туда соваться-то? Скука там смертная и вполне шаблонная.
– Бокува, – Джао повернулся к девочке-кукле. – Я разблокировал твой канал связи. Перемести нас в Ракуэн, будь так добра. Трансляция без фильтров.
– Да, супервизор Джао, – кивнула та. – Выполняю.
И тут же на Карину обрушилась волна тепла, света, красок, звуков и запахов, почти невыносимая после пребывания в монотонной серости. Она зажмурилась, а когда открыла глаза, то первым, что увидела, оказалась Бокува.
Вся компания снова висела в бездонной пустоте, но уже совсем не серой и унылой, как раньше, а заполненной разнообразными цветными полотнищами и прихотливо змеящимися линиями. Разноглазая девочка-кукла, восторженно смеясь, волчком кружилась вокруг своей оси, и вокруг нее стайками мельтешили разноцветные искры. Они ласкались к Бокува, то окутывая ее плотным покрывалом, то разлетаясь вокруг роем вспугнутой мошкары. Волны чистого цвета омывали ее с головы до ног, и переливчатые колокольчики слышались в ее смехе, переполненном счастьем и полнотой жизни.
– Я вернулась, вернулась, вернулась!.. – закричала она, и ее звонкий голос заполнил окружающий мир. – Я снова здесь!
– Ребенок радуется жизни, – ехидно прокомментировал Камилл у Карины над ухом. – Молодец, Джа, вернул отобранную конфетку. Все? Или планируется продолжение банкета?
– Бокува, – Джао пощелкал пальцами. – Ау! Я понимаю, что ты рада, но все-таки давай сначала к делу.
– Да, супервизор Джао! – Бокува перестала кружиться и обернула к нему радостное лицо. Теперь ее глаза целиком горели синим пламенем – но не обжигающим и палящим, как у Джао в моменты «показательных выступлений», а мягким и ласковым. – Я готова. Что нужно делать?
– Для начала нужно перестать звать меня супервизором, – проворчал Демиург. – Имени вполне достаточно. А дальше – перемести точку трансляции, будь добра, к границе твоего участка.
– К границе участка… – девочка-кукла на мгновение озадаченно прищурилась, но потом снова просияла. – Поняла. Перемещаюсь.
Мир вокруг слегка потемнел, но потом снова запестрел, замельтешил, зазвучал и запах.
– Выполнено, – сообщила Бокува, чьи глаза снова стали нормальными.
– И где мы? – удивленно спросил Палек. – Цветомузыка, конечно, забавная, но что дальше?
– Вы сейчас видите Ракуэн так, как его воспринимает Художница. На низком уровне, без интерпретирующей фильтрации. Ваши сенсорные системы автоматически регулируют уровень восприятия, а дальше ваше сознание интерпретирует потоки по каналам восприятия на свой вкус. Бокува, включи стандартные фильтры третьего уровня.
– Да, Джао.
Бокува кивнула, и тут же мир вокруг резко изменился.
Далеко внизу под ними простиралась залитая ласковым предвечерним солнцем холмистая степь, покрытая зеленым разнотравьем. Меж холмов извивалась река, то широкая и ровная, то узкая и бурлящая. Лицо обдувал легкий ветерок, напоенный весенними запахами. Степь казалась безмятежной и умиротворяющей.
Однако чуть в стороне она внезапно и резко заканчивалась неровной кромкой. Дальше она продолжалась уже совсем иной – какой-то схематичной мешаниной линий, углов, извивающихся полос чистых цветов. Текущая река невозмутимо возникала на кромке, а за непонятной границей вдаль тянулось нечто, смахивающее на схематическое русло.
– Ну и что? – с любопытством спросил Семен. – Красиво – то, что закончено, но для чего оно все?
– Всему свое время. Народ, ничего странного не замечаете? Лика, твой глаз художника тебе ничего не подсказывает? – осведомился Джао.
– Помимо того, что половина виртуальности – мечта геометра? – осведомился Палек. – Или просто дорисовать не успели?
