Евгений В.Х.
Трамвай
Они стояли у высоких деревянных дверей с узкими створками, которые очевидно вели в подъезд. Роберт со скрипом распахнул одну из них, и Марина шагнула в темный и пахнущий сыростью коридор, ведущий к лестничной клетке. Подниматься было не долго и вскоре ее странный провожатый открыл длинным металлическим ключом дверь квартиры на третьем этаже.
– Добро пожаловать, Марина! Добро пожаловать домой!
В квартире было затхло и запах был такой же как у ее прабабушки, когда она в детстве приходила к ней в гости. Узкая прихожая с зеленой ковровой дорожкой на полу и старомодное трюмо с зеркалом в полный рост дополняло впечатление.
Женщина впервые за долгое время разулась и наконец сняла куртку. Пройдя вперед она в нерешительности остановилась, но Роберт подтолкнул ее слегка в спину и радушным жестом обвел помещение.
– Здесь три комнаты и кухня, – объяснил он, – ванная и туалет раздельные. Но сейчас нам нужно сюда, я полагаю.
Мужчина распахнул дверь в комнату где обстановка была еще более убогой чем в прихожей. Односпальная кровать с железной койкой стояла в углу накрытая несколькими одеялами и с горкой из нескольких подушек. В противоположной стороне у занавешенного бордовыми занавесками окна стоял стол, такой же деревянный стул и закрытая массивным футляром швейная машинка Зингера. На стене висел громадный ковер с безликим узором и на другой стороне круглая мишень для игры в дартс. На этом убранство комнаты исчерпывало себя.
– Обожаю эту штуку! – вскрикнул Роберт и взяв откуда-то дротики как ребенок вприпрыжку подбежал и встал в позицию для бросков. – Вы умеете играть? Я научу! Это мой лучший досуг! И вам понравится, поверьте! – Мужчина стал метать дротики прищурившись и слегка высунув язык. Каждый из них воткнулся в пенопластовый круг довольно далеко от цели, но странный человек пояснил:
– Волнуюсь просто! В следующий раз лучше получится! Кстати, не пора ли нам перейти на Ты?
Его гостья равнодушно отметила про себя что, оказавшись у себя дома Роберт Игоревич стал заметно веселее и оживленнее и произнесла:
– На Ты, так на Ты. А почему ты волнуешься, Роберт? И почему мы пришли именно в эту комнату?
– Называй меня Бобба! – смущенно улыбнулся мужчина. – Так раньше меня звали. Когда-то давным-давно.
Марина хмыкнула.
– Ок, Бобба! Так почему ты привел меня сюда?
– Ну Манечка!
– Как ты меня назвал?
– Манечка! Ты будешь Манечка! И не возражай! – он довольно глупо рассмеялся.
– Почему мне попадаются одни кретины? – прошептала себе под нос преподавательница и глубоко вздохнула.
– Что, что?
– Да так. Ничего.
Тогда заметно взбодрившийся Роберт начал запросто и по-свойски раздеваться, избавляясь от одежды. Женщина обратила внимание на его атлетическое сложение, когда он остался в одних трусах и подумала, что предполагала подобное, но все равно это плохо коррелировалось с главным имиджем этого нелепого человека.
– Послушай-ка, Бобба! – она остановила его рукой. – А может ты для начала проводишь даму в ванную?
Тот спохватился и в театральном жесте взявшись руками за голову выскочил вон из комнаты.
– Конечно! Как же я забыл! Девушки есть девушки! – услышала она его голос в коридоре и потом шум открывающейся воды. – Полотенца чистые, а вода только холодная. Горячей нет уже две недели. Но ничего, правда?
Марина стояла под допотопным душем из которого лилась ледяная вода и чувствовала, как разум ее мутнеет. Ей стало казаться что ее намеренно приводят к единому знаменателю со всем тем абсурдом, в который она попала. Женщине уже не хотелось сопротивляться прогрессирующему бреду. Она просто плыла по течению воспринимая ход событий как естественный. Холодная вода не напугала ее так как она занималась спортом и закаливание было ей не впервой, поэтому она долго стояла под кривыми струями закрыв глаза и ощущая отупение сознания и освобождение от усталости этого дня одновременно.
Когда она снова появилась в спальне ставший опять серьезным Бобба просто сорвал с нее обмотанное вокруг тела полотенце.
Марина оказалась в продавленной койке с нетерпеливым мужчиной, который сначала попросту прижал ее сверху. Она вскрикнула и приготовилась к еще более некомфортным ощущениям, но вскоре прониклась тем упорным и завораживающим ритмом который предложил ее новый и неожиданный партнер. Она с удивлением обнаружила что несмотря на то, что действия его были довольно примитивными, ощущения были гораздо выше среднего. Совсем не много времени понадобилось чтобы женщина полностью расслабилась и растворилась в процессе. Она почти сразу же стала демонстрировать это, откликаясь на каждое движение и полностью отринув внутренние барьеры.
Первая часть этого события в итоге закончилась тем, что она лежала на узком и скрипящем ложе и с ошеломленным видом наблюдала за тем как Бобба расхаживает по комнате и наливает яблочный сок в узкие стаканы. Она восхищенно наблюдала за его абсолютно совершенным телом, которое как будто было творением античного скульптора и не думала ни о чем, предоставив доминировать в сознании собственным только что разбуженным эмоциям.
Вторая часть началась сразу же после утоления жажды. Сок был настоящим и вкусным почти таким же как в советском детстве. Кстати Роберт наливал его из трехлитровой банки. Впрочем, ей некогда было задумываться над этими странностями потому как вторая серия стала настоящей феерией.
Бобба почти сразу продемонстрировал разнообразие своих возможностей, основанное на безудержной фантазии и неуемной энергии. Он будто специально показывал себя с лучшей стороны, заставляя восхищение партнерши его физиологией работать на общее удовольствие. В конце концов получился страстный и почти бесконечный по ощущениям парад разнообразных позиций, подходов и технологий с безумно радужным фейерверком в конце.
Они на этот раз не ограничились темной комнаткой использовав почти все уголки «приличного» жилища Роберта Игоревича. Дважды еще Марине пришлось оказаться под холодными струями в ржавой ванной и в конце концов очутиться в блаженной расслабленности на потертом диване в гостиной с головой нежно покоящейся на груди у курящего вонючую папиросу удовлетворенного мужчины.
– Я теперь понимаю за что тебя нужно ценить! – прошептала она ему сладким голоском. – И почему увидела тебя на перроне тоже понимаю.
Роберт долго молчал, вдыхая и выдыхая едкий дым и в конце концов сказал:
– Теперь ты все поняла? Надеюсь ты сделаешь должные выводы о необходимости уважения ко мне! – его голос звучал с нескрываемым превосходством.
– Разумеется, я поняла, Милый! – проворковала она. – И я надеюсь, что ты тоже будешь всегда так же великолепен!
– Это природа, Манечка! – зевая ответил Бобба. – Таков я с рождения. Поэтому по-другому и быть не может. Женщины всегда вешались мне на шею. Только в последнее время что-то не везло как-то.
– Она, наверное, просто не любила тебя?
– Кто?
– Ну та, о которой ты рассказывал по дороге.
– Лора?
Марина пожала плечами.
– Конечно не любила! Это же абсолютно понятно. Просто использовала в своих целях. А я, дурак думал, что все по-настоящему. Верил ей. Надеялся на что-то.
– На что?
Он задумался.
– На заботу и понимание.
Они помолчали. Роберт затушил окурок и тут же зажег новую сигарету. Комната была полна омерзительного удушающего дыма, но его новая подруга ни словом не объявила о своем неудовольствии по этому поводу. Она просто поморщилась и продолжила расспросы.
– Ты долго с ней жил?
– Долго, наверное.
– Как это – наверное? Сколько лет?
– Что? Прости, что ты сказала?
– Я спросила сколько лет ты жил с Лорой.
Он замолчал и с опаской и недоумением посмотрел на свою собеседницу слегка приподнявшись на локте.
– Маня, я не совсем понимаю, о чем ты. Ты иногда говоришь странные вещи. Вероятно, шутишь, но мне не хватает эрудиции или чувства юмора, чтобы оценить и посмеяться.
Марина убрала голову с его груди и тоже привстала. Она уже вполне привыкла к местным странностям, но в данном случае ей захотелось понять ситуацию конкретнее.
– Когда Лора ушла от тебя? Сколько дней назад? Может быть недель или месяцев?
Глаза ее нового любовника стали округляться еще больше. Он судорожно сглотнул и откинувшись на подушку мимикой продемонстрировал растерянность.
– Откуда же я знаю, Солнышко! Это было давно. Вместе мы были долго. Что еще нужно помнить об этом?
Блондинка мысленно махнула рукой.
– А чем ты занимаешься?
Бобба усмехнулся.
– Играю в дартс, изредка гуляю. Когда приходит трамвай…
– Что?
– Когда приходит трамвай вместе со всеми терзаю себя тщетными надеждами.
– А как часто он приходит?
– Когда как. Иногда часто иногда нет.
– А как вы узнаете, что он пришел?
Снова удивление в глазах.
– В каком смысле? Мы просто знаем, что он скоро придет и идем на перрон. Вот и все.
– Ясно! – Марина вздохнула. – Только я имела ввиду, когда спрашивала о твоих занятиях чем ты зарабатываешь на жизнь?
– Зарабатываю на жизнь?
– Так, всё! Забыли! – нервно засмеялась Марина. – Вопрос снимается!
Он стал часто моргать и пожимать плечами.
– Я просто здесь. Я существую. Был один, а сейчас с тобой. Это же так просто!
– Действительно… – иронично протянула женщина и вставая с дивана опустила ноги на деревянный, окрашенный коричневой краской пол. – А еда в твоем мире предусмотрена? Или это тоже тебе не понятно?
– Ты голодна, моя Ласточка? – спохватился Бобба.
– Слона бы съела! – засмеялась она. – Накорми меня чем-нибудь!
Они пообедали или поужинали макаронами с плохого качества сардельками и запили все это растворимым кофе из жестяной банки. Вся эта трапеза, как и жилище с хозяином чрезвычайно напоминали советский быт середины восьмидесятых. Марина давно обратила на это внимание, но раздумала расспрашивать об этом, помня о том какую реакцию у него вызывают элементарные с ее точки зрения вопросы. На самом деле сложно было понять какое сейчас время суток, завтрак сейчас, обед или ужин. Женщина находилась в квартире у Роберта по ее подсчетам уже часов пять, но серый день за окном оставался неизменным. Если предположить, что сейчас ранняя весна или поздняя осень то темнеть должно было рано. Однако ничего не происходило. Тот же хмурый пасмурный пейзаж. Мало того в гостиной преподавательница обратила внимание на раритетные по виду огромные часы с маятником, которые располагались в углу у выхода на незастекленный балкон. Однако они стояли, указывая обеими стрелками на двенадцать. Других же часов в доме не было. Именно в тот момент Марина кинулась смотреть на дисплей своего мобильника чтобы проверить время, но ее смартфон был по-прежнему мертв. Черный экран и никакой возможности подключить его.
Наручные же часы она не носила и у Роберта их не заметила. Словом, сориентироваться по времени было абсолютно невозможно. И задавать вопросы об этом было бессмысленно.
После еды Бобба долго и увлеченно рассказывал, и показывал ей особенности игры в дартс. Он говорил много и при этом прыгал вокруг исколотой мишени, бросая в нее в порядке демонстрации свои дротики, но почему-то редко попадал в цель. Очевидно его хобби не приносило ему успеха, но мотивированность на это занятие была поразительно зашкаливающей. Такого можно было скорее ожидать от подростка, чем от пятидесятилетнего мужчины.
Тем не менее, Марина с вежливой улыбкой слушала его, лежа в кровати с железной койкой и по-честному пыталась вникнуть, понять и увлечься. Но когда ее мужчина предложил наконец ей попробовать самой она уже спала, свернувшись калачиком и накрывшись стеганным ватным одеялом красного цвета.
Следующий день был похож на предыдущий.
Они с Робертом принимали пищу на кухне, занимались любовью и играли в дартс. При этом никаких признаков смены дня и ночи за окном не было. Также не было никаких признаков на то, что с этим человеком станет интересно проводить время и общаться. Роберт был абсолютно неизменен в своем поведении, как и картинка за окном. Он говорил только о дартсе и о своих обидах по отношению к своей бывшей возлюбленной Лоре. При этом новая пассия в плане специфики ее личности его абсолютно не интересовала. Он не разу не спросил о ее интересах, увлечениях или биографии. Даже когда она сама пыталась что-то рассказать он становился хмурым, равнодушным и просто при первой возможности менял тему разговора. Единственное что ему было нужно – это постоянные заверения с ее стороны в уважении, понимании и симпатии. О любви речь не шла хотя наша героиня готова была в определенные моменты признаться в этом.
Такие моменты возникали часто во время их бурных развлечений, которые занимали до тридцати процентов времени и перевешивали для Марины весь остальной безликий и скучный аспект ее взаимоотношений с этим человеком. Так прошел третий день. Четвертый, пятый. Женщина понимала, что чем дальше, тем больше зависит от близости со своим новым мужчиной и ни за что на свете не откажется от этого. Это было выше ее сил и подменяло собой само понятия силы воли. Никогда в своей жизни она не испытывала ничего подобного и за это готова была терпеть его глупость, занудство и заносчивость. Она даже почти научилась метать дротики и посвящала этому часы вместе со своим возлюбленным. Она видела, как увлеченно блестят его глаза и подыгрывала, показывая свою заинтересованность, но при этом считала минуты до того момента, когда они снова пойдут в постель.
Тем не менее через неделю она попросила его выйти с ней погулять.
Роберт посмотрел на нее как на умалишенную и промолчал.
Женщина повторила свою просьбу.
– Зачем? – откликнулся он наконец. – Ведь трамвай сегодня не придет.
Марина посмотрела на него и закашлялась.
– А как же? – она явно растерялась. – Мы будем всегда сидеть взаперти? А свежий воздух? А магазин за продуктами?
– Куда за продуктами? – она заметила в его лице некое выражение какое бывает, когда говорят с сумасшедшими или маленькими детьми? – О чем ты опять, Дорогая?
– Ни о чем. Забудь. Значит мы выйдем наружу, только когда придет трамвай?
– Само собой. Я пока не отношусь к числу отрицающих. Продолжаю надеяться. Хотя нас уже не очень много. А стремиться выйти на улицу это бессмыслица какая-то. Что там можно делать? У нас все здесь под рукой. И кровать, и диван, и наш любимый дартс! – Бобба засиял улыбкой идиота.
Марина вздохнула.
Она вскоре перестала считать дни, но прошло приблизительно три недели, когда к ним, а точнее к нему заявилась его бывшая.
К тому времени женщина втянулась в новый для нее режим и жизненный цикл и уже не только секс, но и метание дротиков в круглую мишень стало казаться ей вполне достойным времяпрепровождением и естественным занятием в распорядке дня. Она делала это уже сносно и очень быстро обошла бездарного Роберта в этом спорте. Попадая каждый раз куда-то ближе к центру, она поворачивалась к удовлетворенно прикрывающему веки и кивающему мужчине и делала жест, пригашающий его оценить ее успехи. А потом снова постель. Сон. Кухня.
Кстати о кухне. Бобба ни разу не предоставил ей возможность приготовить еду. Все время все делал сам. При этом процесс готовки женщина не могла наблюдать. Она сама не понимала почему. Просто всегда само собой происходило так, что она заходила на кухню, когда горячая еда уже стояла на столе. Она была неизменно проста и непритязательна, но откуда берутся продукты для этой стряпни оставалось загадкой.
Впрочем, преподавательница ВУЗа Марина Сергеевна постепенно переставала об этом задумываться. Существование, не лишенное приятности, затягивало ее, вымывая из сознания остатки критического мышления. Все начинало казаться ей логичным и привычным и многие вещи некогда важные для нее, потихоньку и незаметно стирались из памяти. Она органично вписалась в интерьер этой скромной квартиры и готовилась слиться с бытием ее главного обитателя окончательно.
Но в тот день пришла Лора.
Марина с Робертом сидели за маленьким прикрытым цветной клеёнкой столом и ужинали. В какой-то момент входная дверь раскрылась, и кто-то уверенно шагнул в прихожую. Обернувшись женщина увидела лишь размытый силуэт. Невозможно было разглядеть ни лица, ни одежды, но очертания фигуры были определенно женскими.
Бобба подскочил со стула и переменившись в лице дернулся было туда, но взглянув на Марину остановился и затоптался на месте. Он выражал собой досаду, но в тоже время какое-то необъяснимое торжество появилось в его глазах.
– Это Лора! – воскликнул он и снова посмотрел на свою новую возлюбленную. – Манечка, выйди пожалуйста. Иди в спальню. Подожди меня там. Я недолго!
Та и не подумала подниматься со старой деревянной табуретки. Блондинка закинула ногу на ногу и сложила руки на груди.
– Мариночка, поторопись, пожалуйста! – бросил он уже вытянув шею, пытаясь разглядеть гостью в коридоре. – Я буду немного занят сейчас.
Снова никаких движений с ее стороны.
Тогда Роберт повысил голос.
– Ты что не слышишь меня? А ну живо!
– Это она? – Марина сама не ожидала, что ее голос сразу же выдаст истеричную нотку.
Он промолчал и посмотрел на нее так как будто видел впервые.
– Это она? – женщина повторила вопрос. – Твоя бывшая? Та самая Лора?
– Она самая! – ухмыльнулся Бобба и слегка расслабил позу. – Но тебе это не должно быть интересно. Иди в комнату. Потом поговорим.
– И не подумаю!
– Иди! Иначе я рассержусь!
Но Лора уже стояла на пороге кухни. Слышать ее Марина не могла и только фразы Роберта могли помочь понять смысл их дальнейшего диалога.
Он все-таки грубо, силой вытолкнул блондинку из кухни и захлопнул дверь. Оскорбленная такими манерами женщина отчаянно стукнула кулачками по матовому стеклу, и с рыданиями уселась на пол прямо у порога. Отчаяние и обида душили ее. Она стала тереть мгновенно заполнившиеся слезами глаза до красноты и в голос ревела, сидя на протертом линолеуме и подпирая спиной дверь в ванную. Боль пронзала все ее естество, а бессилие заставляло прикусывать до крови губы и колотить яростно ногами по полу.
Однако никакой реакции не было. Кухонная дверь по-прежнему была заперта и только громкий голос Роберта доносился оттуда. Тогда женщина взяла себя в руки, успокоилась пошмыгав носом и стала прислушиваться.
– Какое это имеет значение? – повышенным тоном говорил ее возлюбленный. – Ты не можешь иметь к этому никакого отношения! Это же смешно! Ты бросила меня, обманула…
Потом пауза, во время которой очевидно звучал ответ нежданной гостьи и потом снова он:
– Ну да! Немного сумасшедшая. Но меня устраивает. – он засмеялся.
– В конце концов это мое дело. Ты должна была предполагать, что так случится!
– Конечно! А где же еще? Подцепил на перроне…
– А я и был первым попавшимся! – снова смех.
– Уж лучше та, которая бесстыдно открывается первому попавшемуся чем та, которая врет и имитирует взаимное прозрение…
Дальше была какая-то возня и никаких реплик.
Марина даже попыталась подергать дверь, но зная, что там крепкая щеколда бросила эти попытки.
– Это интересно! Сама придумала? – вновь заговорил Роберт после продолжительной паузы. – А мне-то какой резон?
– Ах вот оно что! – теперь он долго смеялся в полный голос. – Ну уж нет! Второй раз на те же грабли… Интересно, что с тобой приключилось? Откуда такие перемены в мироощущении? Ты даже стала милой!
– Это ты не понимала меня! Тебя не интересовало чем я дышу и что мне хочется. Мне нужна была забота и понимание! Забота и понимание! – он заорал и даже всхлипнул.
«Неужели он плачет?» – с продолжающей нарастать яростью подумала Марина.
– Никакого уважения! Лишь насмешки и презрение! Алчность и меркантилизм. – крик становился все громче. – Ты хотела обязательно в элиту. К тем, кто уехал, но я не волшебник! Я обыкновенный человек, которому нужна забота, понимание и любовь наконец!
– Ах ты все еще любишь меня! Ну что ж… – Марине показалось что напор его ослаб, а голос упал.
– Ну нет! Нет! И давай перестанем.
– Я не верю тебе. В тебе заговорила ревность и чувство собственницы. Как ты узнала вообще…?
– Да уж! Отчаявшийся неудачник, слоняющийся по перрону и готовый нырнуть в овраг тебя совсем не занимал. А теперь…
– Да! Да! Счастливый любовник и удачливый профессиональный спортсмен!
– Ты пришла снова насмехаться надо мной?
– Да какая же это любовь?
– Я же сказал нет… Не надо! Лора!
Марина отчетливо различила чмоканье, которое явно сопровождало поцелуи и подскочив на ноги как ужаленная стала неистово ломиться в дверь колотя и руками, и ногами.
– Прекрати, чертовка! Иначе накажу! – это он адресовал своей новой несчастной любовнице, но потом снова обратился к своей давней подруге. – Уходи! Не время сейчас!
Расстроенная блондинка не успела сломать двери так как те отворились и перед ней возникла безликая тень, которую справа сопровождал Роберт, очевидно держа под локоть.
Замерев лишь на мгновение, преподаватель математики продолжила наносить те же удары, но только сейчас уже целью была невидимая, но вполне осязаемая соперница. Марина колошматила ее руками и ногами со всей силы и чувствовала, как плоть поддается, ломаясь от ее напора. В итоге проклятая Лора упала, а растерявшийся по началу мужчина с усилием оторвал наконец рассвирепевшую Марину от пострадавшей гостьи и швырнул ее в прихожую. Та прокатилась, собирая под собой ковровую дорожку, больно ударилась головой о трюмо и как-то сразу сникнув, и съежившись тихонько заплакала.
Роберт минут пятнадцать занимался Лорой, таская ее из ванной в комнату и наоборот. В конце концов он отправил ее восвояси и наконец обратив внимание на сжавшуюся в комок Марину присел перед ней на корточки.
– Ты дура и истеричка! – попросту заявил он. – Мне не нужны такие! Одевайся! – он сорвал с вешалки ее куртку и бросил прямо в лицо.
Женщине хватило нескольких секунд чтобы осознать сказанное и она в голос с надрывом завопила, одновременно падая вперед и цепляясь ему за ноги:
– Роберт, миленький, любимый, прости! Прости меня, дуру! Я виновата! Прости! Прости! Я никогда больше! Что хочешь для тебя сделаю! Не выгоняй меня! Ну пожалуйста! Я же не смогу без тебя!
Он молчал и во взгляде его читалось жестокое равнодушие.
– Одевайся! – повторил он. – Или я помогу тебе!
Женщина, увидев непреклонность своего мужчины залилась слезами еще больше, но подчинилась, нацепив на себя куртку и полусапожки.
Когда она уже стояла у входной двери и шептала мольбы и извинения себе под нос, Бобба пояснил:
– Ты хотела погулять? Вот сходи и сделай это. Когда успокоишься, придешь обратно, поняла? – и он вытолкал ее в подъезд.
– Постой, я могу потеряться! – крикнула она ему уже с лестничной клетки, но услышала только щелчок закрываемого замка.
На промозглом ветру она долго стояла у подъезда вытирая непроизвольно льющиеся слезы. Потом тихонько потопала вдоль фасада дома по серой и неприветливой улице. Голова ее была опущена, а руками она обнимала себя за плечи, стараясь унять мелкую дрожь, причиной которой был не сколько холод, а больше пережитый только что стресс.
«Я сейчас похожа на местных жителей, которых видела в первый день своего пребывания здесь» – подумала Марина. – «Такая же серая и неприметная тень в этом отвратительном месте! Прав был Роберт, когда говорил, что нечего делать на этой улице! Боже, как мне плохо и грустно»!
Несчастная женщина, автоматически перебирая ногами прошла вдоль длинного здания, в котором долгое время жила и не разбирая пути свернула за угол на пересекающую улицу. А потом еще раз направо. И еще налево. Она была погружена в свои невеселые мысли и понятия не имела куда двигается. Ноги несли ее сами собой. Навстречу несколько раз попадались тени прохожих, но она не заметила их. Бурча себе что-то под нос, она просто шла, и голова ее была заполнена только осознанием глубокого горя, которое ее постигло. Понимание того, что Бобба бросил и выгнал ее пульсировало и нарывало жуткой болью. Женщина не представляла, как она будет жить дальше без этого человека и даже пришла к мысли о том, что дальнейшее ее существование просто бессмысленно.
Случайно зайдя в какой-то пустынный двор, Марина села на скамейку что была на убогой детской площадке с железной ржавой каруселью, ракетой и двумя скрипучими качелями. Маленькая блондинка сжалась и опустив голову прикрыла глаза. Она впала в полузабытье и вообще перестала анализировать происходящее вокруг. По-прежнему было пасмурно, по могильному тихо и холодно. Ветер гонял по асфальту старые пакеты, бумагу и сухие коричневые листья. В окружающих двор темно-желтых пятиэтажках кое-где светились окна, но абсолютно никто не выходил чтобы погулять. Было серо и беспросветно.
Марина просидела так около часа и конечно не заметила, как большой зыбкий силуэт появился во дворе неподалеку от места где она устроилась. Незнакомец стал расхаживать около детской площадки. Он медленно бродил по окружности как призрак боящийся пересечь начерченный мелом круг. Но все-таки решился в конце концов нарушить границу, прошел к одной из качелей и грузно присев на деревянную седушку, державшуюся на двух железных цепях начал раскачиваться. Наверняка это все сопровождалось жутким скрипом, потому что такие сооружения во дворах априори бывают скрипучими, но по обыкновению этих мест слышно ничего не было.
Так продолжалось довольно долго пока Марина не подняла взгляд. Возможно она мельком заметила какое-то движение перед собой и машинально посмотрела вперед. Мутный силуэт потихоньку качался туда-сюда большой унылой массой. Возможно он увидел ее и пришел специально, а может это кто-то из жителей нарушил свое затворничество и спустился во двор.
Но совсем скоро выражение лица страдающей женщины резко изменилось. Угрюмое равнодушие сменилось сначала озарением, потом удивлением и наконец досадливым раздражением.
– Лисецкий! – воскликнула она. – Виталик! А я забыла совсем… Боже, снова он! Зачем ты здесь? – женщина сорвалась на истерический крик. – Как же ты мне надоел! Сколько можно ходить за мной! Ты невыносим! Убирайся! Это все из-за тебя, проклятый тупоумный детина!
Силуэт на качели никак не отреагировал на эту тираду. Тень молчала и продолжала раскачиваться. Она качалась даже тогда, когда Марина вскочила на ноги и сломя голову ринулась к проходу между домами, ведущими на одну из улиц этого мрачного города. И только когда преподавательница скрылась за углом Виталий встал и медленно побрел следом.
Она бежала, не глядя по сторонам. Выскочила на улицу, перебежала пустую дорогу и через арку снова в какой-то двор. Пересекла его насквозь и оказалась в каком-то переулке. Здесь было темнее чем обычно. Марина остановилась и отдышалась. Огляделась вокруг. Никого. Злополучный студент отстал и не преследовал ее. Можно было выдохнуть. Она сделала это, присела на корточки и снова заплакала. Но скоро уже успокоилась, взяла себя в руки и попробовала сориентироваться. Конечно же из этого абсолютно ничего не вышло. Женщина совершенно не понимала где она находится. Но стоять на месте было бессмысленно. Она вспомнила что ее обожаемый Бобба выгнал ее лишь временно с возможностью возвращения назад и поэтому надо было искать дорогу к дому.
Но как?
Для начала нужно хотя бы выйти на какую-нибудь большую улицу. А там… Что там? Спросить у кого-нибудь дорогу невозможно. Тем более что адреса она не знала и помнила лишь как выглядел дом визуально. Хотя похожих зданий здесь было предостаточно.
Марина поежилась и закусила губу. Истерика прошла и теперь ей становилось страшно. Что если она не сможет вернуться? Вечно блуждать в этих проклятых подворотнях? Зачем она вела себя так не осмотрительно? Как теперь вернется домой? Там же ее ждет Роберт и наверняка уже раскаивается в своем поступке. О Боже, только не стоять! Идти вперед и пытаться выйти к приметным ориентирам.
Женщина быстрым шагом устремилась назад по переулку и проскочила в тот двор, который как ей казалось она перебежала, когда умчалась от Виталика. Но двор оказался совсем другим. Она попробовала войти в еще один и снова не узнала место. Возвращаясь назад в переулок и заглядывая во дворы Марина окончательно запуталась и вовсе потеряла единое направление. Переулка теперь не было, а были какие-то заборы, гаражи и петляющая между ними грязная тропа. Стали попадаться кучи мусора и открытые канализационные люки, что не добавляло привлекательности пейзажу вокруг.
«А я думала, что хуже в этом городе не бывает!» – подумала преподавательница, прикрывая нос от недавно появившейся, но прогрессирующей вони. – «Смотреть и слушать здесь почти невозможно, зато запахи по полной программе»!
Она прыгала через ямы и колдобины, огибая бетонные заборы и смердящие помойные кучи с тем чтобы поскорее выбраться, но в итоге все больше и больше углублялась в лабиринт этой трущобы.
В конце концов она оказалась в совершенно незнакомом месте, очевидно совсем выйдя за пределы жилой застройки. Марина стояла на краю большого открытого пространства похожего на поле поросшее пожухлой травой и не видела конца и края этой пустоши. Позади же нее был покосившийся забор из гнилого штакетника, ограждающий двухэтажный деревянный барак, зияющий дырами выбитых окон.
Идти вперед было бессмысленно. Возвращаться назад в вонючие закоулки не хотелось. Стало совсем жутко.
Марина остановилась и глядя в серый простор впереди громко и протяжно закричала, вложив в этот крик всю глубину своего отчаяния.
Но как обычно звук утонул в окружающем сумраке.
Делать было нечего. Надо было разворачиваться и идти назад в надежде все-таки выбраться отсюда в более-менее цивилизованное место.
«Люди! Они же тени!» – озарило вдруг ее. – «Нужно просто найти такого и чуть поодаль двигаться следом. Авось выведет куда-нибудь»!
Но надежды на это было мало. Во-первых, неизвестно куда будет идти этот человек, а во-вторых за весь период ее бегства с детской площадки она не видела не единой души. Но других вариантов не было. Женщина глубоко и судорожно вздохнув развернулась и приготовилась идти туда откуда пришла.
Но вдруг произошло невероятное! В это невозможно было поверить! Марина услышала шум. Да, да – именно шум! Отдаленные, смутные, но несомненно это были какие-то звуки. Женщина замерла и прислушалась. Доносилось это со стороны пустыря и похоже было на музыку. Где-то там громко играла музыка и ее было слышно!
Обнадеженная блондинка сделала несколько шагов в сторону источника звука, а потом быстро зашагала в том направлении. Конечно, она не знала, что и кого увидит там и в этом могла таиться опасность. Но сам факт того что где-то совершенно нормальным человеческим образом играет музыка не позволял пройти мимо.
Марина прошла несколько метров по сухой траве и вскоре увидела огни в дали. Что-то мерцало ярким светом там впереди. Пройдя еще метров двести, наша героиня удивленно ахнула.
