Евгений Леган
Подлежит удалению

Глава 3. Прощание

– (Устало) Прекрасно… – прикрыл ладонью глаза. – Снова белый потолок…

Опять клиника… Я сразу же это осознал, как только луч люминесцентных ламп просочился свозь сон. Свет над койкой не так ярок, однако этого оказалось предостаточно, чтобы в итоге проснутся.

Палата как обычно пустовала. Самая примитивная в своих начинаниях и габаритах. Крохотная комнатка без особых излишеств. Как раз на одну персону. Скучная, монотонная. Однотипная. Негде койке толком развернутся. Едва ли не впритык со стеной рядом стоит. Нет ничего лишнего. Даже самой задрипанной занавески и то нет. Маленькая тумбочка рядом с кроватью и кондиционер над головой. Вот в принципе и всё. Излишки на этом и заканчиваются, за то тихо как у себя дома, разве что обстановка напрягает. Слишком уж много… белого…

По-моему, так уже нигде интерьеры не делают. Сразу чувствуется старый подход. Максимальная стерильность в разрыве с домашним комфортом. Сразу понимаешь, где ты очутился. Нет обмана ожиданий. На глаза с непривычки белизна давит, правда и к ней быстро привыкаешь. Все минусы перекрывает один единственный плюс – кровать. Мягчайший матрас, в котором хочется утонуть. Это не заводской контрафакт тридцатилетней давности, который колит в боку. Нет. Это свежайший материал, на котором по ощущению, никто раньше не лежал. Я первый удостоился этой почести, за то всё остальное смежное – не дико радует. Кровать больше похожа не передвижной пункт. Всюду нагромождение панелей и датчиков. Явно бортовой компьютер изредка шумит под головой. Плюс ко всему провода, прицепленные ко мне. Беззвучный писк техники, изредка проносится в моей голове. Гораздо больше смущает общее затишье вокруг. Я честно думал, что после сна, вокруг соберётся целая толпа, но нет. Никого рядом не было. Только включённый над головой свет.

Делать после пробуждения особо то и нечего, поэтому я спокойно лежу. Мысли спросони, с трудом собираются в единое целое. Поднапрячь свои мозги и вспомнить, очень тяжело. Вспомнить, что именно было до всего этого… «Как попал сюда?», «Как давно здесь лежу?» и что самое главное: «Сколько ещё осталось?». С переменным трудом некоторые крупицы памяти, собрать всё же удаётся, чтобы ровно через секунду обратно забыть. Вот она, какая… Околесица.

Напрягаюсь. Стараюсь ухватиться за невзрачную в плане мысли деталь. За самую мелочь буквально, и тут же начинает болеть голова. Как непонятный гул, наглухо замурованный в ушах. Унять боль в таком случае, редко получается. Практически никогда. Приходится прятаться в самых недрах подушки. Только время способно её заглушить. Весь остальной отрезок да. Приходится мучаться. Чуда как такового просто нет. Корчусь, как и подобает театральному мученику. Чересчур жалостливо и наигранно. Любая другая ситуация с лихвой бы окупила затраченные муки. Здесь же пока жаловаться не кому. Просто сквозь зубы терпел.

C трудом удаётся концентрироваться хоть на чём-то. Ничего не помогает. Даже окно. Скользкое отражение искажает привычный для взгляда мир… Всё начиналось с одного человека… Он посеял зерно сомнения. Он так же и погубил.

Если не ошибаюсь, появился он не так давно, что несомненно, моментально вызвал интерес у публики. Из ниоткуда взявшийся паренёк… Даже не паренёк. Скорее молодой мужчина. Я вообще удивляюсь тому, насколько остро реагируют на ситуацию люди разных полов. Женская половина искрит надеждами. Свежая кровь. Мужская часть из прошлой двойки, стремиться дать в бровь. Знакомство со всей учебной коллегией – я считаю ключевым моментом. Уже тут большинство планов рушится. Симпатия определятся. Кто свой, а кто чужой. Зажатость быстро спадает с молодых дам, лишь бы с них поскорее стащили трусики. Грех упустить такой момент… Мои прогнозы неутешительны. Перетрахал… половину учителей.

Всего пару раз нам удалось свидеться, однако увиденный образ, отчётливо отложился в голове… Приятное лицо. Специфическая внешность. Очень странная личность, которая за мгновение, просто… обаяла всех. Очень стремительно. Очень быстро. Прям такой… хороший до жути. Чересчур ухоженный на вид… Свои манеры подыгрывать почти всем, всегда ставил на первый план, вылизывая начисто чуть ли не каждому жопу. Внутрь засовывал язык. Очень просто в таком положении заработать внимание. Кругом по факту одно бабьё. Подкаблучник, да ещё красивый, в любые времена на вес золота. С первых же секунд этот человек… не понравился мне. Слишком благородная подлиза. Слишком на лицо старания помочь. От этого он вдвойне меня… бесил.

Такой простой, приземлённый, что кажется, будто свой. Ничем по факту не примечательный кроме… нестандартной внешности. Поведения. Одежды… Ну и слов… В общем, в нём есть всё самое нужное, чтобы попасть в дамское сердечко. Обыденный речитатив угодить каждому, звучит как мёд для ушей. В общем, то, что нужно. Наплести красивых словечек. Использовать по максимуму. Подарить надежду и, в конечном счёте – удрать. Не получится разделить торт на двадцать с лишним половинок. Кто-то, да останется голодать…

Раньше, в моём детском понимании не укладывалось, что черты парней… могут быть более… женственными. Ухоженными. Всё ещё мужские пропорции, но более… утончённые что ли… Единственная, мужская персона среди женского коллектива. Трудовик и физрук не считаются. Они всегда стояли по особку от большинства всех. Мужество и напор. Брань и запах алкоголя. Несбывшиеся мечты и хрупкая надежда урвать последний кусок чёрствого пирога. Перспектив куда-то двигаться, как таковых нет. Каждый добивает свой срок насколько хватает нервов и сил. На их фоне – он попросту сливается с дамским персоналом. Для большего погружения в образ не хватало разве что… чуть подлиннее парика.

Ненормальный человек обозвал бы его нехорошим словом. Нормальный же заприметил определённо чувство… стиля. Меня же он скорее, просто… бесил.

Реально, чего у него не отнять, так это голос. Наряди хоть в бомжа и нацепи сверху горб – мягкий тембр дело спасёт. Фальшь образа сразу сводит усилия запятнать внешность на нет. Ну не может неухоженный человек иметь образцовое произношение. Хочешь, не хочешь, а надо признать. Приятная и завораживающая подача речи. Дикция подхалима. Простой разговор о всяких мелочах плавно перетекает в расположение. В сочувствие. Сострадание. Одной наживки на косяк рыб не хватит никогда…

Не знаю, хорошо или нет, однако, мне так и не удалось прочувствовать на себе его магию. Одно знаю точно. Причина столь ясного провала кроется в других усилиях, возложенных на противоположный пол. Со стороны – всё кристально ясно. Любое начинание из мимолётных встреч плавно перетекает в обожание. Без особого труда заводятся новые знакомства. Из одной, в другую постель без конца кочует. Это, я ещё не упомянул о девочках… Наши то пубертатные, текут от него сильнее всего. Уж не знаю, насколько соблазн велик, но вроде как… держится. Не уволили за первую неделю ещё. Было бы странным, если бы ситуация сложилась ровно наоборот.

Первое время, он вскользь напоминал мне одного, ране судимого педагога, который пользовался доверием ребятишек. Репутация то же почти безупречная, но обжёгся на чрезмерной к детям любви. Этот же скорее… мерзкий тип, которого ни в чём невозможно оболгать. Не в чем банально за короткий период времени упрекнуть… Люто бесит и вымораживает. Его эти странные… вечно позитивные выходки – никогда не сползали с подбородка. Вот никогда. Я вообще не слышал, чтобы хотя бы разок на физиономии проступала угрюмость. Такой… весёлый… Забавный такой, будто каждый день без умолку торчит на спидах… Вечно хочет угодить. Понравится абсолютно всем… Помочь. Мне даже… жалко стало, что я не познакомился с ним в нужный момент. Как знать, где бы очутился сейчас… В общем, как говорится, не суть…

У меня… бывает такое редко, но, когда случается – я чувствую резонанс. Когда кругом повсюду лживые ублюдки, доброта воспринимается как очередной подвох. Даже Мира при всей своей недосказанности и шармом, выглядела как по мне, совершенно обычным человеком со своими бзиками и скелетами в шкафах. Этот же нарочитый спаситель, смотрелся откровенно наигранно и убого. Такое чувство, данный индивид помогал не из-за человеческой жалости или острой нужды в нём, а скорее… для собственного, единичного блага подминая под себя общественный интерес… Я всё понимаю. Каждый по-разному извлекает выгоду и удовольствие, но я жуть как ненавижу, когда врут в лицо. А он врёт. Ещё как врёт.

Это, конечно, довольно сложно, по одним только словам схожего человека судить. Просто нужно как следует… всмотреться, а лучше и вовсе целый день за повадками проследить. Тут то и вскрывается наигранная лесть и обман. Кто более прозорливый, расколет данного субъекта как орех… Увы, данной целью никто и близко не задавался. Даже такой отщепенец, как… я.

Если взять за ориентир первичный интерес – внешность, то тут внимание к собственной персоне, с лихвой окупает себя. Это ровным счётом безупречное лицо с постера. Настолько противоестественное и… милое, что просто… жуть. Зубы – белые, цвета туалетного бочка. Когда я вижу его улыбку, меня аж всего коробит. Волосы всегда чистые, гладкие. Блестящие. Гелем прилизанные. К тому же паскуда, как назло – вылитый блондин. Не такой яркий, как Мирины волосы. Скорее блеклый, с примесью бабьего лоска на губах. Всегда начисто выбрит, хотя и щетины как таковой нет. По крайней мере, не примечено за ним. Я вот просто… не верю… Ну не верю я, что такой человек не без корыстной цели, так нагло в открытую, извивается перед всеми людьми. Либо добросердечный дурачок, либо профессиональный манипулятор. Правда кроется, как всегда где-то посередине, но только не в его случае. Он тот ещё мерзавец, просто нужно более… детально его рассмотреть. Он нарочито улыбается в глаза… Слишком частая улыбка бесит.

Прятаться у всех на публике – всегда у него прекрасно получалось… Чем чаще молодой человек мелькал повсюду, тем яростнее раздражал каждым своим появлением. Надо отметить, не только меня. Хоть в чём-то, мы с Мирой были когда-то согласны. Естественно, эта ситуация – тоже её бесила. Появился своего рода соперник, хоть и на другой стороне. В плане кражи оваций – тут она точно проигрывала. Можно начинать точить зуб.

Разного рода «выходки» лишь подогревали к нему интерес, а его тупой, наигранный выпендрёж, отлично был завуалирован под предлогом интеллектуала и собственника чужой судьбы… Вспоминать не то, что противно… Тошно, одним словом. В общем, новый типаж народного вселюбимца – раздражал как никто и никогда раньше, удачно соблюдая все пункты… Мелодично попадая во все ноты. На этом хвалёные оды закончились. Пора бы уже подбросить… говнеца…

Не могу вспомнить точно, почему в прошлый раз, полез от него на крышу… Видимо, настолько сильно он меня… задрал. Иногда по этому поводу, возникают разного рода мимолётные обрывки. Коротенькие мысли. Настолько ничтожные, что нет особого смысла их упоминать. Они вызваны моей злобой, поэтому ничего дельного за собой не несут. Чистая ненависть, да и только. Единичные проблески и ни с чем не связанные факты. Ничего в итоге дельного. Один пустой звон… Когда это действительно нужно, я не могу вспомнить вполне обычные, вчерашние вещи, но не сегодня. Сегодня, во мне действительно сияет проблеск… ума.

– (Шёпотом) Значит, так…

Подушка вминалась от того, с каким усердием я вжимался в неё и колотил.

Ветер… Я точно помню, насколько стало холодно. Очень… мёрзло, чего в принципе не бывает, но изредка вполне возможно… Буйный… Порывистый… что очень… несвойственно для нашей, замкнутой природы… Очень… странно всё… Возможно некоторые неполадки. Самый обычный сбой. Вместо лёгкого орошения зелени – маленькая, ветряная воронка, гоняет пыль и прочий мелкий хлам на крыше… И сырость… Да, сырость, которая заполняет лёгкие. Буквально внутри облепливает собой стенки сосудов, не давая нормально дышать… Я вспоминаю каждый вдох… Каждый последующий даётся больнее предыдущего… Он… моментально становится очень тягучим… Густым… Насыщенным… Тяжёлым… Перед тем, как всему навсегда испарится, я чувствую крохотные капли дрожащей влаги на лице… и всё… Все остальные детали и обрывки памяти, пошли к чёрту. Всё очень… смутно, как будто во сне. Даже после пробуждения общая картина ни капли… не меняется… Увы.

Белая комната настораживает похлеще промокшей крыши, так что стоит отдать ей долг. Было в ней нечто такое… знаете… что мне крайне не нравилось… Спокойствие. Надуманное. Напыщенное спокойствие. Крайне ложное и дико обманчивое, особенно когда от оповещения врача, зависит твоя судьба. Немного утрировано, за то в некоторых случаях действительно жизненно. Получать в самый неподходящий момент плохие новости… Не бывает таких моментов, где бы дурная весть имела место быть. Негатив, он та то и существует, чтобы от приторности розовых очков отрезвлять… Помимо спокойствия, больше ничего особо не удручает. Есть там по мелочи разного рода придирки, но это не больше предпочтений моей вкусовой бедности. Меня же напрягал только цвет…

Дальше я вспоминать не хочу… Даже если бы и хотел – это не принесёт мне никакого удовольствия. Сплошное разочарование, да и только… Я запомнил разве что само… ощущение, словно гремучей палкой получил по башке. И не только по башке. Боль прошлась по всему телу. От грудной клетки до кончиков пальцев ног… Искать ответы можно, но всё равно толку ноль. Они утеряны безвозвратно, а очередной их поиск приводит лишь к горечи и пакостному послевкусию. Чем больше углубляюсь в своё прошлое, основательно, с головой, тем меньше хочется вспоминать. Кому лично в кайф, в сотый раз перебирать горестные фрагменты из жизни? Уж точно не мне. Я в достатке ими нахлебался. Меня эти перипетии – окончательно заебали. И ладно бы это были… кристально ясные мысли… Нет. Это чистый по факту сумбур, слепленный из множества осколков. Их невозможно нормально воспроизвести. Я могу только… бесконечно перефразировать и.. лгать.

Память довольно… странный сюрприз. Буквально из ничего положение вещей, может стать на капельку ясным… Самое первое, что приходит в голову –переломы и ранения. Больные суставы. Люди просто так в больницы не попадают. Всегда есть причина. Если не внешняя, так определённо что-то найдётся внутри.

Ничего из перечисленного выше на первый взгляд, точно не было. Только кожа по-прежнему мертвецки бледна даже на свет. Внутри хоть и чувствовалась давно привычная боль, однако снаружи – всё выглядело хирургически чисто. Без очевидного вмешательства медицины. Ни шва, ни замотанного бинта. И близко нет прижжённой лазером ранки. Всему есть причина, вот только причины лежать в больнице не было или просто оставалось её… ещё где-то найти.

Во всём этом практически не было никакой правды. Если даже она там и была – мне бы в жизни никто не поверил. Да я… и сам бы себе не поверил. Смысл ставить под удар мою сомнительную теорию, если подтверждений случившемуся никаких нет. Всё больше эта ситуация напоминает мне хаос блеклых теорий после очередного, дурацкого сна. То тут, то там, попутно всплывают мелкие детали, но опять же – они играют бестолковую роль. Выбитая насквозь дверь и помятый огнетушитель… В это ещё… хоть как-то можно поверить, но торнадо над головой? Свинцовые тучи? Серьёзно? В Ласко? Резкие искры и ослепительный свет? Всё больше фактов меня убеждают, что это очередной, бестолковый сон лести. Грань истончается с каждым разом всё хлеще. Какой только ерунды не снилось… Бред…

* * *

Лежалось в палате скучновато, но стоило подумать о ком-то, как внезапно раздался скрип. Притвориться спящим, банально не успел. Слишком резко произошло вторжение. Какое-то время удавалось лежать тихо без движений, пока вплотную не подошёл знакомый человек. Я сразу же это по цокоту каблучков понял. Он не стал долго молчать и тихо произнёс:

– (Виновато) Кай, привет… Я знаю, что ты не спишь. Я уже к тебе сегодня заходила, – выключила свет. – Будь добр, открой глаза. Поприветствуй меня хотя бы… взглядом…

Подавленный голос звучал ровно так, как и должно быть. Давил на жалость, взывая к себе сострадание и горечь.

– (Тихо) Как… как у тебя дела? Как самочувствие? Кай, я серьёзно. Мне нужно с тобой поговорить. Это очень важно. Не игнорируй… Прошу, поговори со мной. Мне очень это надо…

Мира стояла у меня над душой, словно выманивая внимание, а следом и прощение. Нехотя, но всё же пришлось выслушать и проснуться.

– (Виновато) Мне так… неловко, что между нами произошло, но-о-о… это сейчас не имеет никакого значения. Давай лучше поговорим о твоём здоровье. Ты помнишь, что с тобой… недавно случилось? – робко договорив, села на край постели. – Не хочешь говорить? Всё ещё злишься? Да? Понимаю… Одних только слов здесь недостаточно, чтобы искупить свою вину, но…

– (Отречённо) Этот трюк со мной больше не пройдёт… – отвернул голову. – Даже не пытайся.

– (Проникновенно) Но мне действительно искренне жаль. Жаль, что всё так… пагубно вышло… Ты только скажи, скажи, что мне сделать для тебя? Я сделаю всё что угодно, лишь бы ты, в конечном счёте… простил меня…

Её продрогшие пальчики зашагали в мою сторону.

– …Ничего. Ничего не нужно…

– (Радостно) Так я-я-я… прощена?

– Нет, – остановил кисть в области живота.

– (Печально) Может быть, ты ещё хотя бы… минутку подумаешь? Разве я не заслуживаю второго шанса? Не губи меня… Дай мне возможность исправиться.

– Нет. Я сказал нет. Нет – значит, нет. И лучше бы тебе уйти… Вам уйти.

– Ладно, как скажешь, (настойчиво) но уходить я пока никуда не собираюсь. Как твой всё ещё лечащий врач, я просто обязана в трудную минуту быть рядом с тобой, хочешь ты того или нет. Кай, ответь мне, пожалуйста, прямо. Ты помнишь, что с тобой… произошло? (Неохотно) Н-несколько дней назад?

– Нет… Постойте-ка… – повернул к ней голову. – Сколько дней назад?

– Пять дней назад. Сегодня… шестой если быть точным. Я бы и вчера к тебе зашла, но ты пришёл в себя более-менее только сегодня. Мне позвонили, вот я собственно (медленно) и здесь… С двух часов периодически тебя навещаю… Хорошо, что ты проснулся. Нам… правда нужно о многом… поговорить…

– Ясно, – безэмоционально отреагировал. – И что со мной случилось?

– (Виновато) Ну-у-у… Сперва мы тебя очень долго искали. Очень долго… Всему виной эта паника. Кругом испуганные дети. Мы их буквально вылавливали по всей округе, представляешь? Так страшно, мне никогда ещё раньше не было. Вот помню, как в детстве…

– Ближе к сути, – хладнокровно перебил.

– Да… Пожалуй, ты прав… (Задумалась) Никаких в принципе… страшных вещей не было, хотя, с какой стороны смотреть… Всё так… внезапно закончилось. Я не знаю, как тебе нормально объяснить… Ладно, – вздохнула, – скажу прямо… Землетрясение. (Испугано) Ты только главное не пугайся, – осторожно навела на меня руки. – С нами всё хорошо. Это просто были небольшие толчки. Мы и сами не меньше тебя обескуражены. Именно поэтому, мы так плохо среагировали. (Умеренно) Для нас такое ЧП – вообще впервые. Никто не застрахован от паники. Вот и разбежалась детвора куда не попадя… С перепугу. Не видели раньше ничего подобного. Даже по телевизору… (Стыдливо) Я не могу вас всех обвинять в неосторожности. В этом – и наша доля вины. Недосмотрели. Недоглядели. Увы, – грустно пожала плечами. – Этот маленький хаос… дико перепугал не на шутку… Мы сразу же начали общий пересчёт, как только вывели ребят наружу. Оказалось, больше десятка потерянных детей. Среди них был и ты… (Облегчённо) Хорошо, что мы тебя нашли. (Заботливо, дрожащим голосом) Ты главное не переживай… С тобой всё будет… хорошо. Всего-то там пару царапин и… крохотный ушиб, – сглотнула, вытерев слезинку. – Подумаешь, упал в обморок, – помахала себе в лицо ладошками. – (Свободно) Ну ничего… Со всеми бывает. Полежишь ещё немного, и всё пройдёт.

– (Скептически) И это… всё? – отклонил её руку в сторону.

– Ты все ещё сердишься на меня, но пойми…

– (Недовольно) Это, всё? – переложил голову на другую часть подушки.

– (Разочарованно) Да… Не переживай за остальных и береги себя. Мы с тобой ещё позже поговорим. Скоро придёт доктор… Не груби ему, пожалуйста, как мне, хорошо? Выздоравливай поскорее… Ещё увидимся.

На прощание ей всё же удалось незаметно поцеловать меня в лоб. Быстро встала и быстро удалилась прочь.

В комнату, почти сразу же зашёл ещё один человек, встретив Миру у самой двери. Ни он, ни она, не давали друг другу нормально пройти.

– (Довольно) Здравствуйте, здравствуйте… А вы кажется… – осмотрел её с головы до ног, – Мира… Я вас уже раньше… – присмотрелся, – видел…

– Да. Я заходила к вам сегодня. Вы были заняты.

– Да, точно… Ну как, удивлены нашим результатом? – интригующе спросил.

– Ещё как, – нахмурила тут же брови.

– Ясно. Понимаю… Вот и я о том же. (Шёпотом) Слизи испугались, верно?

Они продолжали стоять на месте. Шутка со вступлением затянулась.

– Вам же всё известно? Может, стоит у меня в кабинете более… – покрутил пальцами, – детальнее всё обсудить?

– Нет, спасибо, – перебила. – Более чем достаточно. Ещё раз огромное спасибо за предложенную помощь, но мне нужно возвращаться к работе. Будьте так добры, пришлите мне на завтра отчёт. Буду очень… благодарна…

Скомканная речь оборвалась быстро. Не успела Мира спокойно договорить, как тут же втиснулась резво в небольшой проём. Мужчина услужливо отступил в сторону, пропуская даму вперёд. Её незначительная прыткость, почему-то крайне удивляла, судя по впечатлительному лицу. Его приподнятое настроение портило моё. Слишком уж счастливым выглядел человек.

– (Бодро) Привет парень, – подошёл чуть ближе к кровати. – Как твоё самочувствие? Голова не кружится? Ничего не болит?

– Так себе, но вроде… – покрутил головой, – всё нормально…

– Так себе, ещё не то слово. Самое главное, что ты цел и здоров, а большего нам и не нужно.

– Скажите, только честно… Что со мной произошло?

Врач помолчал с секунду и вполне уверенным голосом, спокойно произнёс:

– Ровным счётом ничего страшного не случилось. Обычный обморок, разве что, ты неудачно упал. Повредил немного руку. Тут нечего бояться. Оттёк скоро пройдёт. Пару деньков и она снова заработает как новенькая.

– (Взволнованно) А у вас толчки были? Земля под ногами тряслась?

– Ну-у-у… – призадумался, – это сложно назвать толчками, но-о-о… лёгкий такой гул с потрескиванием всё же был… Это… как знаешь, если кто-то бы валун с пригорка катил. Вот примерно такие возникают ощущения. Лично мы в больнице – ничего не почувствовали. Мне как раз рассказали те, кто именно в тот момент снаружи был… Тебе нечего больше бояться. Это были слабые толчки не дольше двадцати секунд. Всё очень быстро прошло. Больше такого точно не повториться.

– (Взволнованно) А операция была? Что вы мне сделали?

– Да что ты так волнуешься? Успокойся, – улыбнулся. – Это было самое простецкое дело в моей жизни. Я настолько за годы работы наловчился, что могу закрытыми глазами людей зашивать… Ты получил самые обычные раны. Лёгкие. Парочку порезов на руке, вывих запястья и ушиб, кажется, – присмотрелся, – на лбу… Сейчас, совершенно обыденное дело заживлять раны или сращивать кости. Лет сотню назад, нам бы пришлось швейной иглой с обычными нитками латать тебя. А если не продезинфицировать ещё и рану – так и вовсе ржавой ножовкой руку отпилить. Да чего там говорить – 50 лет назад, она бы навряд ли осталась, вообще цела. Не то, что сегодня… Вот… трансплантация органов или отдельных конечностей прямиком из лаборатории без донора, звучит гораздо интригующе… Я тебе об этом, как-нибудь в другой раз расскажу. У тебя совершенно обыденный случай. Не стоит беспокоиться по пустякам. Отдыхай. Потом ещё поговорим…

– (Взволнованно) А осложнения будут? Я смогу нормально ходить?

– Парень, – подошёл вплотную, – у тебя повреждена только рука. Ничего более. Лёгкое сотрясение, это даже не проблема. Так, – отмахнулся, – пустяки… Ничего глобально не задето. Касательно координации движения – ещё возможны лёгкие головокружения, но как только ты вернёшься в привычный ритм жизни, всё тут же пройдёт. Ты даже не успеешь толком заметить. Всё самое худшее давно позади. Да, безусловно, всегда есть риск облажаться в самой типовой ситуации, но только не с нами и не у нас… Вот увидишь, всё будет хорошо. Полежишь ещё несколько суток для контроля, а там гляди, и выпишут тебя. Отдыхай пока и набирайся сил… Они тебе ещё пригодятся.

Только он собрался уйти, как я задал очередной вопрос:

– А насколько всё… плохо было? Ну тогда, когда меня привезли… К вам.

Врач молча стоял, не желая вновь давать ответ на уже решённый вопрос. Мужчина ещё немного постоял, улыбнулся и затем вновь повторил:

– Да всё с тобой было нормально. Что ты так распереживался? Я же говорю, лёгкий вывих руки, плюс, несколько ран и ушиб на лбу. Всё, больше ничего. (Довольно) Кстати, мы тебя так хорошо залатали, что даже шрамика не осталось. Можешь сам в зеркале убедиться…Теперь ты доволен?

– Да, пожалуй… Спасибо.

– И-и-и… – немного замялся, – вот ещё что… На счёт той самой, твоей… старой болячки… Ну-у, тут ты, – развёл руки по сторонам, – сам всё понимаешь… – засунул их тут же в карманы халата обратно. – Нет ни прогресса, ни регресса. Всё как бы так проще сказать… застыло на определённой стадии. Не плохо, но и не хорошо. В общем… – недовольно цокнул, – сам всё понимаешь… Нам остаётся только за тобой следить, чтобы хуже вдруг не стало… Ладно, отдыхай. Не буду вмешиваться в ваши дела. (Неудобно) Если ещё остались вопросы, то задавай, а то мне скоро это… пора. Пациенты другие ждут. Работа такая… Ни минуты покоя.

– Скажите, а-а-а… когда меня выпустят?

– (Вдумчиво) В принципе, через 2–3 дня уже можно будет. Твоё физическое состояние в допустимой норме, так что не вижу особого смысла держать тебя здесь. Пару контрольных ночей и ты свободен. И тебе хорошо и нам проще будет.

– А сегодня никак не получится?

– Да куда уж сегодня, – посмотрел на наручные часы. – Поздновато. Почти шестой час. Выписка у нас обычно до трёх, да и тебе лучше хотя бы ночку одну под присмотром переждать, а то вдруг что. Не хватало нам ещё осложнений. Вдруг тебя дома прихватит? Что тогда прикажешь делать? Погибать? Ну, уж нет. Организм твой пока неокрепший, так что давай не испытывать судьбу. Ночь эту в палате полежишь, а там и посмотрим.

– (Недовольно) Я лично, чувствую себя отлично, – демонстративно откинул в сторону простыню. – Что мне мешает отправиться сейчас домой? Вы?

– Ну, как минимум, наверное, твоя больничная роба… (Улыбаясь) Уж в ней ты точно далеко не уйдёшь. Мигом на выходе тебя схватят… (Серьёзно) Кай, послушай, – немного наклонился, – давай мы оставим наши распри на потом? Я не хочу насильственно на тебя давить, но если ты не перестанешь себя так вести, то сделаешь себе только хуже. Психическая стабильность не меньше физической важна. Вот, закатишь ты истерику и что? Вот, что мне потом с тобой сделать? Как остальных врачей убедить, что с тобой всё в порядке? Правильно, – кивнул, – как минимум с недельку придётся тебя тут ещё подержать. Оно тебе… нужно?

– (Угрюмо) Нет.

– Вот и я так думаю. Парочка дней заточения стоят свободы. Она никуда не убежит, но надо подождать. Тем более, никто насильственно не заставляет тебя лежать всё время в этой комнате. Хочешь – сходи погулять. На этажах, конечно, подростку делать особо нечего, но в саду нашем, можно отлично отдохнуть на свежем воздухе… Увы, – пожал плечами, – но раньше положенного срока никуда. Чем быстрее ты примешь это, тем быстрее вернёшься домой… Не я эти правила придумал. Честно… Раз попал сюда, значит, надо лечиться. Ты же не хочешь раньше положенного срока… уйти на тот свет?

– Нет.

– (Довольно) Вот и отлично. Надеюсь, мы с тобой договорились.

– (Неуверенно) А можно как-то, – обратно залез под одеяло, – по-другому?

– То есть по-другому? Хочешь, чтобы за тобой смотрели… на дому?

– (Радостно) Да! А разве так… можно?

– Можно, – улыбнулся, – но только не под мою ответственность. Если у Миры есть доступное оборудование и специалисты, что я очень сомневаюсь, тогда вперёд. Я лично буду не против. Разгрузка ещё никому не мешала. За мной и так много закреплено пациентов. Другое дело, будет очень обидно, если с тобой что-то случится. Ты же не хочешь по глупой случайности… умереть?

– Нет, но люди же некоторые так… лечатся…

– Лечатся, но это всегда большой риск. Я не хочу сейчас углубляться на несколько часов в сухие факты, но вот то, что касается тебя – с таким диагнозом нужен глаз да глаз. Почти в любой момент может оказия случится. Особенно сейчас… Ты первые сутки фактически в сознании на ногах. Организм ещё слаб. Ему нужно восстановиться. То, что кажется тебе привычным, через минуту может повалить тебя в очередной обморок и вот тут, уже не поможет никто. Грохнешься где-нибудь на улице – считай, пропал… Кто тебе окажет скорую помощь? Мира? Одних только первичных навыков бывает недостаточно. Люди за считанные секунды мрут. Без надлежащей помощи тебе никто не успеет помочь… Хоть тут и близко, но даже машина может вовремя не доехать. Щелчок, – щёлкнул пальцами, – и тебя нет… Нет, только под присмотром лечащего врача и только в больнице. Я ни на что другое не согласен. Случаи и осложнения, конечно бывают разные, но вот лично твой – пока только так… Мой тебе совет – дождись завтра. Ничего с тобой за ночь не случится.

– (Грустно) Ладно… А можно хотя бы немного… прогуляться сейчас?

– Думаю… можно. Уж с десяток минут, тебе точно не повредят. Тем более, ты будешь под присмотром. Даже если вдруг что-то… серьёзное случится – врачи под боком, так что волноваться не о чем. Сейчас я тебе кого-нибудь… пришлю.

– А можно как-нибудь… без присмотра?

– Парень, – удивлённо уставился, – ты меня, конечно, удивляешь. О чём мы всё это время с тобой говорили? Отпускать тебя одного, фактически подсудное дело. Либо ты пойдёшь с моим человеком, либо я звоню Мире. Только так.

– (Устало) …Ладно. Я согласен. Пойду с вашими… людьми…

– Вот и хорошо… Пойду тогда нужного человечка тебе найду… Он же тебе и новую форму принесёт, а то твоя старая малость… облезла. Не суть, в общем, – направился к двери. – Жди и это, – пальцем указал на провода, – датчики сам лучше не снимай. Придёт нужная тётя и всё сделает, хорошо?

– Хорошо…

– (Довольно) Отлично. Я знал, что мы найдём с тобой общий язык.

Он смотрел на меня так, как и подобает компетентному врачу, но всё же с некоторой… настороженностью. Неудивительно, честно говоря. На его месте я бы тоже себя несколько… сторонился. Мужчина явно не хотел при мне кому-то звонить, поэтому воспользовался обычной кнопкой вызова. Не с панели кровати, а именно возле двери.