Евгений Леган
Подлежит удалению

– (Растеряно) Я, честно, не знаю, как вам объяснить… После такого… одно сплошное расстройство и жалость по утру. Вроде бы нормальным уснул, а как просыпаешься, чувствуешь себя таким… – задумался, – разбитым… Смутно, зябко… и хочется пить… За столом мало места, а я у окна на ступеньках сижу… В какие-то моменты пропадаю. Потом снова нахожу себя, правда уже… в самый неподходящий момент, когда всё увы… упущено…

– Это… всё? – неожиданно спросила.

– Почти… Был ещё один фрагмент, но я не хочу его прокручивать… Снова.

– Если не хочешь, мы можем, остановимся. В таком случае, в следующий раз продолжим… или вообще оставим эту тему. Тебе решать, – улыбнулась.

Лёгкая пауза, после которой ладошки прикоснулись к лицу. Стало гораздо приятнее. Если и выбирать смерть, то лучше в её руках, чем одному.

Несколько озадаченный, вдумчивый и местами, смущённый взгляд, не мог раскрыть неясности и пробелы в рассказе, ничего сверхъестественного, по сути, не предъявляя. Обычный сон, коих у людей миллионы. Миллиарды.

– (Неуверенно) Вы о чём-то… задумались?

– Да, прости, – улыбнулась, – я просто… слегка подустала, вот и всё. Сны – это полёт фантазий. Воплощение бессознательного, так что… не принимай их так близко к сердцу. Всё происходящее – больше вымысел за редким исключением пережитых событий. Как я понимаю, последнее тебя и-и-и.. гложет.

Человек снова задумался на мой ответный вздох. Было трудно не заметить свисающие, слегка волнистые, светлые локоны. На лице краем глаза, легко угадывалась усталость и возможный недосып. Не все морщинки спрятались на лбу. Что ни говори, но это лишь добавляло некий… плюсик к образу. Пусть и не трудоголика, но как минимум ответственного человека. Девушка ни капельки не изменилась с нашей последней встречи, разве что волосы стали ещё длиннее.

– Ладно, – взъерошила макушку, – пока на этом всё… Не стоит тебя больше изнурять. – Может ты… подождёшь ещё пол часика? Допишу все отчеты и тогда мы… свободны. Вместе заодно и прогуляемся. Что скажешь? Хочешь развеяться?

Почти не смущённо кивнул в ответ.

* * *

Порою так… необычно наблюдать за посторонним человеком, особенно за работой, хотя его абсолютно это не смущает. Мы сидели минут… 20–30 или около того. Время уже не имело никакого значения. На своём излюбленном, пахнущем мускусом стуле, гораздо приятнее лицезреть её милый тон. На небольшой промежуток времени, в голове что-то щёлкнуло. Разум помутился. Мне больше не хотелось сбегать, а только сидеть и смотреть. Как человек, Мира за последние несколько дней, питала, куда большую симпатию, чем за все наши предыдущие встречи. Приятно, даже очень, но особо не утешает. Главный факт оставался фактом… Смысла стараться… никакого… нет…

В приятной тишине, только звук журчащей сиреневой воды всё на тех же стенах, стекает ручьями вниз. Мира предложила выйти из здания вместе. Почему бы и нет? Взгляд частенько стремиться к ней, от чего хотелось… хотелось на самом деле разное. Трудно было не заметить лик женской, натуральной красоты. Ни броский, ни нахальный, ни сексуализированный, а достаточно… спокойный и умеренный. Правильно будет сказать женственный. Отчасти милый. Скрывалась в ней некая… обособленная изюминка, изредка проблёскивая характерной эмоцией на лице. Сама того, не замечая: скулы, губы и глаза – могли за секунду исказиться в радостной ухмылке и так же бесследно погрязнуть в хмурой милоте. Живые эмоции ещё больше придавали шарма и загадочности, учитывая местами строгий, холодный тон.

Одежда учителей по большей части утончённая, скучная, строгая и дорогая, но на ней всё смотрелось… крайне непривычно. Поверх чёрного костюма, будто сплошное платьице – обычный, белый, медицинский халат. Смотрелся он на удивление просто отлично. Даже очень. Неприступный, казалось, внешний вид, а носит ожерелье из жемчуга под цвет коралловой кофточки, упрятанной под вырез декольте. Мелочи, но человек через конкретный набор деталей, не кажется совсем уж закрытой тихоней. Для данной, жизненной позиции, как раз я подхожу. В полной мере статная девушка, ощущается этакой… богиней на половину пути. Остаётся только захотеть и окончательно… раскрыться… Этого и жду…

Пока заполняется отчёт, можно в тихую понаблюдать… Карие глаза иногда отрываются от монитора, чтобы проверить всё ли в порядке со мной. Именно в такие моменты взгляд резко уносит куда угодно, лишь бы не попасться. По её приятной, душевной улыбке, я знал, что безнадёжно попался. Спокойствие и умиротворённость, не покидают пределов лица… Несколько загадочная личность. Понять, о чём думает невозможно. Как будто раньше было проще… что и сейчас.

– (Скомкано) Спасибо вам… За всё…

Выдавленные мною слова немного гнусаво прохрипели, еле разборчивым тоном разбавляя тишину.

– Рада помочь Кай… Всегда рада помочь. И ещё, – кивнула в мою сторону, – не забывай принимать лекарство, договорились?

– (Взволнованно) Конечно… Договорились.

– Вот и славненько. Думаю, – глянула на часы, – не велика беда, если мы уйдём чуточку раньше положенного, – ненавязчиво подмигнула, – а то… ты наверняка устал меня ждать, верно?

– (Растерянно) Не-не-не, что вы… Мне-е-е и так хорошо, то есть привычно. Ну, а если вы всё закончили, то… Вы не против, если я вас… на улице подожду?

– (Игриво) Ты меня стесняешься? То есть раньше всё было нормально, а сейчас что… – укоризненно подмигнула, – нет?

– Нет, никак нет. Да вы что…

– Тогда… в чём проблема?

– Да я эт, – замялся, – …просто так…

Мира ничего не ответила. Ещё раз улыбнулась. Чувствовал себя как дурак.

Перед непосредственно уходом, она бегло осмотрела все ли вещи в порядке, после чего, напоследок забрала со стола крохотную безделушку. Невзрачная вещица быстро исчезла в маленькой, бирюзовой сумочке на тонкой цепочке с боку кресла, больше похожей на миниатюрный портфель. Свесила тут же халат на стойку. Лишний раз проверила всё ли на своих местах. Приятно вздохнула. В её руках приятно блестел кожаный аксессуар.

– (Довольно) Всё, идём.

Спокойно, без всяких задержек, тут же покинули кабинет. На пару, на удивление, идти оказалось гораздо приятнее и быстрее. В некоторых местах я ели успевал идти в ногу с врачом. Уж слишком интенсивно и бойко она старалась покинуть рабочее место. Нас выдавал скоротечный, точечный звук каблуков, правда, слушать их, особо не кому было. Даже так, но мы всё равно куда-то… будто спешили. В этом и заключалось некое таинство, противоречие, словно наша «бойкая» парочка – злостные нарушители порядка и спокойствия. Это далеко было не так, хотя ощущение от этого держалось точно не меньше минуты. Для пущей эффективности она цепко держала меня в руках.

Быстро соскочили со всех ступенек. Проскользнули неприятные закоулки. Перешли на шаг. Несколько, совершенно однотипных коридоров, и вот уже стоим практически у дверей. Единственный, кто провожал нас на выходе – облысевший, мерзкий, тучный мужик. Будь я совершенно один, он бы непременно высказал в мой адрес что-нибудь… язвительное. Не обидное, но до боли неприятное словцо на слух. Он, как всегда, сидел в своей полуоткрытой кабинке. Едва завидев нас издалека, мужичок тут же замешкался. Стал что-то впопыхах убирать. Наверняка, прятать под стол кофиё или жрачку. Замельтешился. Схватил чёрную куртку. Одел. Поправил козырёк и наконец, уселся. До вахты оставалось совсем ничего.

Только подошли чуть ближе, как он тут же заприметил главный дефект:

– Что, – удивлённо посмотрел на сцепку рук, – уже уходите?

– Да. На сегодня всё. Вот, – достала из сумочки ключ, – возьмите.

На протянутую, мохнатую руку, осторожно лёг ключик с номером 22. Мужик улыбнулся. От его зловещей ухмылки пальцы сами разбили захват.

– Всего вам наилучшего.

– И вам, – ответила Мира.

– И тебе, – безэмоционально, мимолётом сказал мне.

Меня на секундочку так… погрузило. Когда я очнулся, девушка уже стояла за пределами турникетов, придерживая ручку двери.

– Кай, ты идёшь?

– Уже бегу…

Я не стал тупить более на одном месте. Наши взгляды разминулись.

Парочка полупрозрачных турникетов преграждала путь, пока касание запястья не исправило эту нелепость. Дверцы тут же распахнулись. Боковые створки оставили за собой приятный, блекло-голубой свет. Мы вместе выползли наружу. Время непостижимо двигалось вперёд.

Массивная дверца неожиданно громко хлопнула. Я слишком рано отпустил ручку двери. Оба как один от грохота неприятно скривились. Хорошо, что ничего серьёзного не произошло. Шум быстро стих. После небольшого вмешательства обстановка постепенно вернулась к умиротворённой тишине. Непривычно вдвоём стоять на пустом крыльце.

Кругом никого. Последние два человека, которых нам удалось запечатлеть, в спешке покидали знакомые места, чтобы завтра вернутся на утро снова. Мы в этом плане почему-то никуда не спешили. Мира вдумчиво смотрела вдаль, пока я рассматривал её приталенную юбку. Мне она казалась слишком короткой для учителей и вполне длинной для наших девчонок. На тот момент, у меня не укладывалось в голове, что преподаватель не может, не быть строгим, хотя её это практически не касалось. Медперсонал могли разве что… легонечко пожурить и то если коллеги видели. Это нивелировало некоторые ограничения, однако, при мне оставался тот самый резонанс образов. Я всегда их вижу только в строгом ключе. Чёрное платье по фигуре с плечиками и туфлями, лишний раз зарождало непонимание простых вещей. Я так и не смог принять их как обычных людей.

Мира глубоко вздохнула и наконец, сделала первой шаг со ступенек. Только тогда я от юбки отлип. К моему удивлению, она быстро начала перебирать ножками, учитывая облегающий костюм и парочку совершенно дискомфортной обуви. По факту мы шли вместе, но она, всегда на шаг опережала. Даже на два. Мне еле-еле удавалось втиснуться в её темп. Было очень прискорбно понимать, что очень скоро такими делами появиться отдышка.

Никто из нас не разговаривал. Всё так, как и положено учителю и ученику. Она в роли направляющего. Я же догонял. Мне честно, нечего было ей сказать, да и Мира не искала особо поводов, чтобы хоть как-то начать диалог. Как только открылись двери, мысли были заняты совершенно другим. Всё чаще казалось, меня попросту не замечали. Расстраиваться поводов, никаких нет. Вид позади совершенно удовлетворял. Молчание и наблюдение. Так и пошли.

Продолговатая, мощёная камнем площадка, разбивалась ровно на три пути. Центральный, по которому мы шли, выводил прямиком к воротам. Путь слева – дорога к парковке. Справа – коротенький подход ко второму корпусу. Последняя тропинка разделяется ещё на две полосы. Крохотная площадка для остатка машин и поворот за школу на стадион. Именно, последняя дорога была удобнее всего. Я частенько сбегал домой, именно через стадион. Там совсем рядом находилась парковая зона и никаких тебе решёток, и ворот. Мне всегда казалось странным, почему спереди ограждён проход, а сзади нет? Скорее всего, больше для вида. Эстетики так сказать, предать. Чужаку ничего не стоило если не в лоб, то с обратной стороны войти.

К сожалению, очень быстро настаёт время прощаться. Едва вышли, а уже фактически и всё. Идём поодиночке домой. За пределами ворот наши пути предельно точно расходятся. Мира однозначно должна вернуться на парковку. Я же уныло плестись вперёд.

Только надежда стала трещать по швам, как врач остановилась. Тут же послышался слегка возмущённый тон:

– Постой… Я тебя одного просто так, никуда не пущу. Я лично сопровожу тебя до твоего дома. И точка.

– (Удивлённо) А у вас что, – обернулся, – машины нет?

– Может, у других учителей и есть, но я пока что, – сблизилась, – не накопила… Да и слишком я молодая, чтобы уделять внимание таким мелочам. Ничего страшного, если пройдусь пешком. Целее буду. Не умру.

– Ну-у-у… последний автобус вы пропустили, так что…

– Идём, – пошла вперёд. – Теперь ты мне показывай дорогу.

– А может… вам не стоит этого делать, а то вдруг что подумают остальные. Слухи быстро полезут… Оно вам нужно?

– Ты что, правда, кого-то испугался? Да тут, – осмотрелась по сторонам, – вообще никого нет. Мы одни. Все давно уже по домам сидят… Боишься, что тебя со мной увидят? Меня боишься? Стесняешься?.. Тогда что?.. Меня совершенно не волнуют эти остальные, – рукой обвела дом сзади, – и их дурацкое мнение. Вот ни капельки… А даже если и узнают, пускай там себе нафантазируют немножко. Ничего, полезно будет. Пускай хоть так мозгами пошевелят.

Мира так рьяно по этому поводу говорила, словно давно хотела запустить острый слушок либо начать самой лично невнятную интрижку. Меня эта новость немного обескуражила. С трудом удавалось подобрать нужные слова:

– (Скомкано) Нет, просто… если нас увидят, то есть, как мы идём вместе… хуже будет только мне. Не вам…

– Всему виной, та шайка упырей, да? (Недовольно) Ги-иль… Если это так…

– (Суетливо) Нет, он здесь совершенно ни при чём, просто… Это немного не нормально… вот так… Учитель и ученик…

– Я в первую очередь твой лечащий врач, а потом всё остальное, что ты там себе понапридумывал.

Как же было стыдно. В одночасье запылали щёки. Красными стали кончики ушей. Ладони вспотели. Что хорошо, гнобить дальше не стали. Врач настоятельно продолжала гнуть свою линию.

– (Сосредоточенно) …Меня, знаешь ли, крайне заботит твоё здоровье, и не дай бог с тобой что случиться по пути. В жизни себе этого не прощу. Ты даже не представляешь, каково это быть ответственным за человеческую жизнь. Я-я… – немного замялась, – попросту не могу себе такое позволить. Я слишком серьёзно к такому делу отношусь. Авось пронесёт, тут не работает. Только не с людьми. Только не в твоём случае… Я тебя крайне прошу, – умоляющее посмотрела, – не надо. Не делай так, иначе ты испортишь как себе, так и мне настроение. Давай лучше… мирно пройдёмся. Хорошо?

– (Быстро) Да-да, конечно. Я на всё согласен, – крепко сжал кулаки за спиной, – только давайте уже пойдём. Не могу больше стоять на месте. Холодно, – косо осмотрелся по сторонам. – Морозит местами…

– (Заинтересованно) Прямо… настолько… холодно?

– (Неуверенно) Ну-у… да… – тщетно попытался охладить жар со щеки.

– Тогда пойдём. Не дай бог ты ещё простудишься.

Мира дала те самые, немыслимые секунды молчания после позора, чтобы я спокойно остыл. Умышленно или нет, но этого хватило.

Первое время, крайне тяжело давалось идти вровень. Пятки горели. Ноги хотели тотчас же удрать. Облегчение пришло тогда, когда её шаг стал длиннее. За спиной, гораздо комфортнее тупость переждать. Её одновременно элегантная и быстрая поступь, давала взамен поле для размышлений. Действия пока, только в зачатке находились. Я не решался сделать то, что требовалось от меня. Площадка вместе с воротами постепенно оставалась позади.

Каждый последующий метр давался всё легче, подталкивая её догнать. Обочина. Дорога. Как по мне, самая длинная, мощёная тропинка, по которой приходилось, когда-либо идти. Одна сплошная линия и нигде не прерывается. Несколько её хвостиков, расплетаются в разные стороны. Один вариант, как раз напротив нас стоит. Остановка. На ней этакий, бумажный самолётик, сложенный пополам, но размером с полноценную, крытую будку. Карниз носа практически ровно смотрит в землю, а задняя часть наклонена. Примерно 75°. Больше походит на открытый по сторонам шалаш. Остроугольный. Белый. Глянцевый. Внутри скорее… чёрный и серый. Две небольшие, деревянные скамеечки на два места в виде монолитного блока и кажется всё. Мы скоротечно проходим мимо. Хочется немного поседеть, но я, скорее всего, просто усну.

Через некоторый промежуток дороги нам таки удалось достаточно близко сровняться. Мира довольно ухмыльнулась. У неё точно были планы на меня.

– Впрочем, – мельком посмотрела в мою сторону, – ничего страшного не будет, если нас застукают вместе пару… ребятишек или учителей. Пускай лучше лишний раз обзавидуются, – хлопнула кулачком по ладони. – Узнают, какую сногсшибательную штучку ты подцепил. Устроим, так сказать, интрижку. Ну так, что скажешь? Подыграешь мне если что?

– Э-э-м-м-м…

Идея откровенно настораживала. Обратно стало не по себе.

– Да ладно тебе. Неужели ты думаешь, что я настолько «старая кошёлка»? У нас вообще-то, разница в пять лет, – скептически сузила глаза, – и нечего тут удивляться. Я тоже человек, а не монстр в юбке. Да расслабься уже, – хлопнула по плечу, – и хватит идти всю дорогу сутулым. Осанку ровно держи… Девочкам нравятся подтянутые, стройные и уверенные в себе мальчики… Подожди…

Пришлось остановиться. Мира зашла ко мне за спину и силой выгнула грудь вперёд, что аж косточки затрещали. Хватило одного точного нажима.

– (Натужно) Ну-у… вот, – впилась пальцам в плечи, – другое дело. (Тихо) И чтобы так было всегда, – прислонилась к уху. – (Шёпотом) Ты меня понял, понял?

– Д-да…

– (Шёпотом) Теперь пошли.

Сволочуга быстро выровнялась и пошла, как ни в чём не бывало. Подобный подход жуть как бесил. Я долгое время не мог скрыть своих натуральных чувств. Все эмоции прямиком исказились на лице.

– Ой, – недовольно взмахнула ручонкой, – вот только не нужно корчить такую физиономию. Я что, не могу подурачиться? Это что, по-твоему, приговор? Действительно, я же взрослая… Точно… Такое чувство, – насупила бровки, – что я прямо обязана, нет должна вести себя как все. Быть вечно хмурой, серьёзной, недовольной. Вечно жаловаться. Вечно кого-то бранить… Быть бесчувственной, своенравной дрянью… (Рьяно) Но это же не честно. Я хочу быть… собой… Да и вообще, я всё ещё молодая. Наша разница, знаешь ли, особо погоду не делает. Одно дело, когда тебе 10 лет, а за 20 там… особых изменений, лично я не вижу. Единственное, что хорошо – мозгов прибавилось в голове, но это не означает, что обязательно нужно вести себя как они, – косо посмотрела назад. – Мы же тоже раньше веселились. Иногда буянили местами, а теперь, – уставилась на меня, – ты тоже хочешь, чтобы я вычеркнула всё веселье из жизни? Забыла всё? Стала такой же как они, – сумочкой махнула за спину, – скучной, серой массой без изюминки? Без… не знаю там, – покрутила образно руками, – личности. Неужели, ты такой же… как… все?.. Не расстраивай меня. Лучше извинись.

Не найдя ответа в моих глазах, разочарованно вздохнула:

– (Спокойно) Ла-адно… Что с тебя взять… Ты сам скоро почувствуешь, какого это быть – взрослым… Ответственность и прочая характерная лабуда. Нет смысла, как мне кажется, сейчас объяснять. Ты всё равно не поймёшь и забудешь.

Меня в мягкой форме обвинили в бесчеловечности, не дав сказать в защиту и пары слов. Я буквально опешил от внезапной расстановки приоритетов, до конца так и не понимая, в чём же собственно виноват. Я растеряно молча стоял. Каждое промедление, в довесок укореняло во мне отпетого злодея. «Без вины виноватый» очень уместно звучало тогда.

– (Растеряно) Я не это хотел сказать…

– Скажи просто: «Пошли».

– …Пошли.

– (Довольно) Другое дело.

Странный диалог и тон повествования мигом испарились, словно никаких проблем изначально и не было. Мнимая обида улетучилась, а я остался будто бы в дураках. Ничего серьёзного не произошло. Чувство вины гложило всю дорогу.

* * *

Путь до дома совсем близкий. При большом желании за минут… пять дойти можно. Мы же шли как минимум полчаса. Даже я так медленно никогда не хожу. Почти всю дорогу Мира без устали говорила и говорила, говорила и говорила, а я как болванчик, в такт мотал пустой головой. Мне совершенно ничего другого не оставалось, как во всём соглашаться. Честного говоря, иногда просто страшно человеку перечить, глядя прямо в глаза…

В надежде немного отвлечься, каждый раз мельком цепляю увядающую «Академию Красных Сосен», хотя никаких «красных» и «сосен», там и в помине не росло. Как оно бывало и раньше, иду отстранённо на своей волне, даже вблизи собеседника. Мира в свою очередь периодически останавливается. Любуется цветастыми лугами. Придорожной травой. Смотрит в бескрайний горизонт. Куда-то очень далеко вдаль, но мне этого не понять. Отчасти, это даже на руку. В такие моменты, по крайней мере, девушка молчит. С ней в этом плане трудно не согласиться. Место действительно прекрасное. Не тронутый клочок земли. Что-то по типу заповедника. В остальном же – обычный закуток в близи города, ко их по факту один. Я стараюсь как можно быстрее отвлечься.

Мира, в который раз что-то спрашивает, но для неё, у меня нет ответа. Мы продолжаем идти только вперёд, минуя незначительные развилки. Одна ведёт на поле, где посажена пшеница и рожь. Другая постепенно выводит в парковую зону. Я категорически не перевариваю пустое философствование, мол, по типу: «Жизнь, она как дорога, давно уже распределена. За тобой остаётся лишь выбрать намеченный путь, вымощенный калькой, песком или асфальтом, либо же найти собственный пробираясь через заросли и болота». Чушь. Жизнь в лучшем случае – гнойное болото. Рутина и уныние, а до дороги ещё нужно дойти. Что меня ещё больше забавляет во всём пафосном и возвышенном – какого после прекрасных, высокопарный речей мероприятия, возвращаться в убогую, убитую однушку? Это прямо наглядный, контрастирующий резонанс. Лично предпочитаю не хвастаться и просто молчать. Толку всё равно ноль. Если бы сказанные слова сбывались, то все давно бы… были уже мертвы.

Вот… терпеть не могу тупую иронию скудной судьбы. Издевательство. Глумление. Никакущий на старте выбор. За какие такие грехи прошлого, людям в настоящем приходится страдать? Выбор настолько ничтожен и жалок, что будущее всё чаще предопределено на свершение плохого. Если затравка дрянная, то грех сверхъестественного от человека ожидать. Все мы тянем свою дебильную ношу и разница лишь в том, у кого она отвратнее и хуже. Мы сравниваем положение друг друга, только в плохом. Именно мы – то самое, хуёвое будущее, которое заслуживает мир, отказавшись от нас. Именно мы, те самые, кто намерен кардинально решать свою судьбу. Ломать судьбы других. Влиять на собственный мир и окружение. Менять землю под ногами, устои. Рушить обычаи. Мы именно те, кто не захотят жить по-старому… Мы и старого то не знаем. Старое, это вчерашнее новое. Новое – неисполненная мечта. Объединённые и различные, склонны строить годами и разрушать за один миг. Непокорные. Умные. Лгуны и обманщики. Тихони. Садисты. Убийцы… Интеллигенция. Неучи. Дебоширы и лидеры… Всё смешалось в один назойливый ком… Незавидная у нас судьба…

На мою оплошность приходится держаться вблизи чуть ли не за руки, ещё сильнее расшатывая неловкую позицию дилетанта. Не замечаю ни её движений, ни речей. Размытые какие-то… Скользкие… Слова вроде бы и есть, а вроде бы и нет. Порой она повторяет странные вещи, которые снова невозможно понять. Её обращение будто, проходит сквозь меня и улетучивается, иной раз, смешиваясь в однообразную, тягомотную кашу. Настроение постепенно падает. Взгляд обратно устремляется на дно.

Там же, куда секунду назад упало настроение, внезапно натыкаешься на обувь. Женскую обувь. Непроизвольно приходишь в чувства. Я и не заметил, как попутно наткнулся на вытянутую вперёд руку.

– Послушай, – медленно убрала кисть, – я не знаю, что твориться у тебя в голове. Никто не знает, но со мной, ты можешь откровенно поговорить… Впредь, я всегда выслушаю тебя и не важно, когда и где. Я буду, рада помочь тебе всем тем, что имею, просто… просто попроси. Это не так сложно, как кажется на первый взгляд… Только попроси…

Тихо, слегка дрожащим голосом, закончилась речь. Мурашки пробежались по коже. В ответ ели выдавил из себя что-то наподобие слова:

– …Постараюсь.

– Хорошо… Если тебе не трудно, то… не молчи. Говори со мной. В диалоге мне отчасти становиться легче, если меня хотя бы на толику слушают… Может тебе неинтересно или неприятно, но… постарайся, пожалуйста. Ради меня. Прошу.

В знак согласия махнул гривой. Дальше всё более-менее ровно пошло.

Шли и шли. В основном говорила она. Я лишь изредка спрашивал и чаще одобрительно мотал головой во избежание словесной ямы. Из нашей совместной беседы по-новому раскрыл её личность. В некоторых местах. Не кардинально, но достаточно, чтобы пересмотреть некоторые вещи. Так, к примеру, для меня стало большой неожиданностью узнать, что Мира из совершенно другого города. До меня и прежде как бы доходила мысль, что люди не сосредоточенны полностью в одном конкретном месте. Переезд же, совершенно другое дело. Влетал в нехилую такую денежку. У нас частенько в Академии про это говорили. Спекулировали. Кто-то сопоставлял с продажей однокомнатной квартиры. Кто-то и вовсе говорил, что записываешься в своеобразное рабство. Третьи же бранили то место, где мы учимся, так как, по их же словам, все два вышесказанных пункта совпадали здесь в гораздо большей мере. Я в основном слушал. Отмалчивался в стороне.

Со временем общение уже не казалось таким однобоким и тягость по чуть-чуть спадала на нет. Становилось в некоторые моменты даже интересно. Не припомню, когда в последний раз получал хотя бы минимальное удовольствие от беседы. Прямо, как сейчас… Иногда, мы… просто останавливались и смотрели на окружающие нас деревья. Рассаду вдоль дороги. Небо. В общем, тратили время впустую, но не это меня смущало. Пока мы шли, за всё время не пролетела ни одна птичка. Их практически нет. За редким исключением удаётся вспомнить пару случаев… но они скорее случайность, чем повседневная действительность.

Одну такую интересную особь однажды, всё-таки увидел. Это был дрозд. Шоколадно-коричневое оперение с белым брюшком и желтоватой грудкой. Крохотная птичка. Увиденная мною впервые, оказалась некой… неожиданностью. Секунды три она красовалась на ветке в школьном саду, после чего внезапно улетела. Несколько коротких, звонких свистов на прощание и всё. Остальных я видел только на картинке. Более ходовая порода – какаду, частенько гнездится неподалёку в парковой зоне близ санатория. В целом, особи заканчиваются. На этом всё. Из тех, что выводят, я слышал – были ещё канарейки, но это не точно.

Рядом с Мирой, хотелось… разное… Забыть про все тяготы и просто жить без всяких на то забот, а там уж… как пойдёт…

Так в оживлённой диаспоре, закончился наш остаток пути. Изредка делая паузы, мы наслаждались облачной погодой. Покоем уходящего дня. Не трудно догадаться, в чём болезненная причина моего уныния. Вечно наша прогулка длится, никак не могла.

Неподалеку уже виднелся мой дом. Назвать его домом в плане обычного домишка, язык не поворачивается. Скорее походит на особняк. Не громадный, не обширный… Вместительный. Неудивительно, что облик зацепил. Разочаровать мог разве что быт во дворе. Со стороны даже у меня претензий особых нет.

Минуя бесконечный маршрут вдаль, обозначился ещё один переход прямо через дорогу, ведущий к очередной, отдельной тропинке. В отличии от всех предыдущих, вымощенные терракотовым кирпичом по типу сплетения волокон, этот путь отличался конкретно каменной кладкой. Ровная, приятная. Без бугров. Единственный минус – заросшая кругом чуть ли не по пояс растительность. Облагорожена территория с трудом. Это не газон. Никто не придёт и лично не подправит картинку. Миру это и близко не напрягало. «Подумаешь, всего лишь развилка». Ну да. Всё впечатление концентрировалось в сторону особнячка. Наверняка догадывались многие, однако совершенно другое дело, когда ты лично вблизи всё можешь оценить. Ей это удалось.

Дом находится в чистой глуши. Окраина ещё та. Клочок отрезанной земли. Этакий пригород. Не пустой, надо сказать. Ключевые точки всё же есть. Школа, парк и больница. Всё по правой стороне. Слева ничего нет. Ни единой нужной постройки. Заросшая земля и одинокий дом. Весь изюм как ни странно, прячется по ту сторону дороги. Поля, засеянные по щиколотку травой. Немного зерновых. Цветочные луга встречаются гораздо реже, за то засеяны сплошным, цветным пятном. Деревья растут у обочины. Более густой массив у дальней черты парка. Полоса начинается в пределах Академии и заканчивая вплоть до санатория.

Мост знаменует конечный раздел территории, однако это ещё не всё. По сторонам от него существует хаотичный кусочек леса близ оврага, но его не стоит бояться. В нём не запутаешься. Там довольно сложно потеряться, за то некий… шарм, позволяет почувствовать отголосок дикой природы. Нетронутая земля. Всё окружение… плюс-минус дополняет друг друга, но только не моё жилище. Домик среди рощи смотрится инородно… Без понятия, в чём кроется моя проблема. В себе или в плохом месте выбора. Остаётся лишь смириться. Играю теми картами, которые дали…

Мира уверенно идёт впереди. В конце непродолжительной дорожки до сих пор стоит простая калитка из прутьев и перил. Проблема не в простоте. Проблема в том, какой общий складывается вид. Загубленная халатностью и ленью идея. Вместо забора должна была расти пышная, живая изгородь. Вместо задумки – хаотично во все стороны торчали кусты. Впечатление всё больше склонялось в сторону заброшки. Все опасения с лихвой должен развеять дом.

Врач осторожно отвела в сторону дверцу. Она, наверное, ожидала скрипа и жуткой ржавчины, но та без особых усилий открылась. Мы вошли.

Внутренний дворик выглядит более-менее сносно. По моим опять же меркам… площадка у дома отчасти утоптана. Выделен только самый ходовой проход. Всё остальное в запустении. Полностью погрязнуть в зарослях мешают прорывающиеся из-под мха каменные плиты. Единственное, что реально служит помехой под ногами – ветки и коряги засохших, гнилых деревьев. Их я мог разве что раздосадовано пнуть ногой, правда чаще и вовсе не замечал вечно спотыкаясь. Здесь её интерес в полной мере набрал обороты. Особо не страшно. Всё путём.

Человек предельно тщательно всматривается в каждый встречный на доме декор, хотя ничего удивительного в том особнячке нет. Там, где не касалась рука, мешали мёртвые лозы, растительность и доставучий мох. Мох был практически утыкан везде и на всём. Меня больше волновала дрянная обстановка вокруг, а её дом. Непривычные для гостя размеры, бросались в глаза первее всего.

По мне так жильё, ну совершенно обычное. Не дворец и не изба. Крохотный особнячок. Из белого и красного кирпича. Двухэтажный. Выцветший немного. Немного грязный. С протяжными балконами. С острыми шпилями и центральной башней. С треугольной крышей, разделённой на выемки и выпуклости. С окнами, которых не счесть. Для антуража не хватает только приближение ночи. Там то, как раз, и раскрывается весь потенциал. Избушка на куличиках. Раскатов молнии не хватает. Особенно дождя…

По выражению лица, однозначно хотелось ко всему прикоснуться, однако за счёт некоторых обстоятельств, лишь повсюду мотала головой. Специфика места не понята, за то аутентично подходит для убийства. Так же можно, с пару десятка рабов в подвале держать или нарколабораторию устроить. Вся выжимка зависит от памяти. От фантазии мозгов. Как по мне, всё ещё смотрится скудно, но… Мире интересно. Не завораживающе, но… вполне достойно. Наличие нормального сада однозначно скрасило бы угнетающую обстановку. Убрать для начала мусор и подкосить обилие травы. Столь малого преображения вполне достаточно, но есть всегда одно, но. Мне просто пофиг. Насрать. Замшелый особняк стоит в полном одиночестве, в окружении полумёртвой обстановки. Местами даже бывает к лицу.