Евгений Жаринов
История тела сквозь века
Средние века
Французский историк Эрнест Лависс писал в трактате «Эпоха Крестовых походов», что Средневековье отличалось от предшествующей эпохи тем, что в это время «господствовали над обществом и созидали его следующие три фактора: крупное землевладение, обязанность светских собственников вооружаться и вести войну за свой счет и положение духовенства, как собственника. Общество разделилось на два класса: на массу крестьян, водворенных в крупных поместьях, и на землевладельческую аристократию, состоявшую из двух групп: из военных людей и людей церкви».
Итальянский историк Франко Кардини в книге «Истоки средневекового рыцарства» писал, что основой всей средневековой культуры является рыцарь, или вооруженный всадник: «Накануне европейского Средневековья германцам, последовавшим примеру степных народов и их обычаям, удалось создать религиозно-магическую систему, центральным пунктом которой было единство “конь-всадник”. От Галлии до Испании, повсюду в Средиземноморье это единство христианским миром было принято.».
Рыцарский образ стал основой всей средневековой культуры, ее самым важным символом. Символ словно аккумулирует в себе все частности и представляет мир в конкретной формуле, способной разложиться в бесконечный ряд смыслов. Символ будет подобен математической функции.
Гартман фон Ауэ. Идеализированное изображение средневекового рыцаря. 1310-е
Артур Хакер. Искушение сэра Парцифаля. 1894
Рыцарь представляет собой очень сложный символ. Он состоит как бы из двух основных частей. Начнем с коня.
Франко Кардини в «Истоках средневекового рыцарства» рассуждает: «Пресветлый и божественный символ величия при совершении триумфальных шествий, конь окончательно переходит в разряд залитых потом и кровью средств, при помощи которых обеспечивается вполне конкретный перевес над силами противника во время сражения. Конь был известен греко-римской религиозности как животное и солярное, и хтоническое, героическое и погребальное. В коллективных представлениях надвигающегося железного века он все более приобретает сотерические и внушающие страх черты бога-всадника германцев, сливаясь с образами скачущих верхом выходцев с того света, участников мистерий, родина которых Древний Египет, Сирия и Персия.
На протяжении нескольких столетий человек Запада будет испытывать восхищение и страх при виде князей войны, восседающих на крупных и сильных животных. Прежде он отдавал должное их изображениям в языческих захоронениях на вересковых пустошах Севера. Теперь – возносит их на алтарь, превратив в св. Георгия и св. Мартина. Юный и наивный Парцифаль, заслышав из глубины дремучего леса звон рыцарского оружия, на первых порах полагает, что все это бесовское наваждение. Но затем, увидев воинов-всадников во всем их великолепии и могуществе, проникается уверенностью, что перед ним ангелы, посланные самим господом. Он падает ниц. Парцифаль обожествляет их и в то же время постигает свою собственную сокровенную сущность и призвание, перевернувшеевсю его жизнь».
Знатные люди обретали свой статус по праву рождения, но его следовало постоянно поддерживать силой оружия. Человек слыл благородным, если имел знатных родителей, знатных дедов и прадедов и так далее, до первого вооруженного всадника. И все же статус этот был довольно аморфным. Единственным необходимым критерием этого статуса являлась постоянная военная практика. Теоретически, знатные люди овладевали боевыми искусствами не ради собственной пользы, а для защиты других сословий и поддержания справедливости и порядка. Полагалось, что благородные обязаны защищать угнетенных, бороться с тиранами и способствовать распространению добродетелей, то есть решать задачи, которые были не по силам невежественным крестьянам.
Согласно концепции Кардини, рыцарь – это воин, обладающий авторитетом, который он снискал себе благодаря отличной воинской выучке и тому, что принадлежал к группе избранных. Конный воин символизировал героико-сакральные ценности, связанные прежде всего с победой над силами зла, а также с целым комплексом верований, относящихся к потустороннему миру, путешествию в царство мертвых и бессмертию души.
Продолжая разбирать сложный образ рыцаря, перейдем к такой его составляющей, как оружие.
Элементы сакральности, связанные с символикой меча, которые можно вычленить в германских источниках, следующие: его чудесное происхождение, чаще всего божественное – сам бог вручает его герою; меч имеет личностную характеристику, что подчеркивается наречением его именем собственным; меч «испытывает потребности», «выдвигает претензии», даже «навязывает свою волю», то есть самовыражается как своего рода личность; меч свят настолько, что на нем приносят присягу. Сигмунд, сын Вольсунга, получает по воле Одина меч, выхватив его без какого-либо усилия из Мирового древа, в ствол которого бог вогнал его по самую рукоять. Герой отказывается уступить его даже за целую меру золота, которая в три раза превосходит вес меча. С этим мечом он совершает великие подвиги.
Буквальное, или, если угодно, примитивно материалистическое, прочтение Священного Писания подкрепляло практику применения оружия, включив его в новую систему ценностей. Меч – символ силы, справедливости, отмщения. Разве Иисус не сказал, что не мир, но меч принес он на землю? У кого нет меча, пусть продаст плащ свой и купит меч? Не призывал ли св. Павел взять в руки меч Господень, то есть слово Господне? Не сказано ли в «Откровении от Иоанна» об обоюдоостром мече, исходящем из уст восседающего на белом коне и ведущего за собой рать ангельскую? Возражать, что аллегорический смысл всех этих призывов содержит отрицание применения оружия в земном царстве, бесполезно.
Особое значение имело христианское освящение оружия. Оно соответствовало двум взаимодополняющим целям: во-первых, ввести в круг христианской культуры, так сказать, «окрестить» древний священный обычай; во-вторых, изгнать во имя Христа дьявольские силы, гнездящиеся в оружии, очистить от них последнее прибежище старых языческих богов.
Вспомним великолепный пример оружия – хранилища святыни. В рукоять своего меча-спаты Дюрандаль Роланд вделал: кровь св. Василия, нетленный зуб св. Петра, власы Дионисия, божия человека, обрывок ризы Приснодевы Марии. В рукоять другого меча – гвоздь из распятия. Воин, присягнувший на подобной святыне и нарушивший данное слово, был уже не просто клятвопреступником. Он совершал святотатство.
Герда Вегенер. Роланд в Ронсевальском ущелье. 1917
Меч нарекали собственным именем: Дюрандаль Роланда, Жуаез Карла Великого, Экскалибур легендарного короля Артура. Рождение оружия окутано покровом тайны. Экскалибур, например, добыт из скалы, но чудесным образом исчезает, как только умирает король.
Оружие – всегда личность. Карлов меч «не желает» ломаться в роковой день Ронсевальского побоища, «не хочет» оставить своего сеньора. Меч одушевленное, очеловеченное существо, могущее внушать к себе любовь. Немало сказано о том, что в поэме «Песнь о Роланде» отсутствуют женские персонажи и любовная интрига. Патетическое и мимолетное видение Альды не в счет. Но забывают при этом о любовном гимне, который пронизан высоким чувством, идущим из глубины сердца, когда Роланд обращается к своей верной подруге-спате – Дюрандаль (spatha – ж. р.); обрекая ее на «вдовство». Роланд оплакивает судьбу Дюрандаль, ведь она остается одна, без своего господина. Он умоляет ее выполнить его последнюю волю и, наконец, заключив в прощальном объятии, обещает ей верность за гробом.
Согласно арабским источникам, хорошо сработанный меч мог стоить до тысячи золотых денариев. Ковал меч кузнец – маг-ремесленник. Все стихии участвовали в его рождении: земля, из которой добыта руда, огонь, подчинивший ее человеческой воле, воздух, ее охладивший, и вода, которая закалила металл. В сказании о Виланде участвует еще и гусыня – священная птица германцев, чей язык понятен только посвященным.
Симон Мармион. Восемь этапов «Песни о Роланде» на одном изображении. XV век
А теперь перейдем непосредственно к всаднику.
Рыцарь – это мастер, Логос, всадник (именно таково значение французского слова «шевалье», рыцарь), то есть дух, вознесшийся над влечениями и страстями – «оседлав лошадь, сидящий в седле направляет ее, куда хочет» («Ланселот»). Рыцарство означает путь высшего порядка, который помогает превращению обычного человека (без коня) в человека духовного, управляющего своим конем.
Рыцарь достигает совершенства через овладение своим телом и духом. Среди его качеств – сила, отвага, нравственное совершенство, рыцарская цельность. Укрепив тело и душу, развив чувства и разум, а также получив образование, рыцарь мог занять надлежащее место в мировой иерархии – от барона до короля, – отражающей небесную иерархию.
Известна тенденция к сближению образа рыцаря и святого, короля и рыцаря (в образе короля Артура), короля, рыцаря и святого (святой Людовик IX), рыцаря и странника в образе странствующего рыцаря Дон Кихота. Рыцарство представляет собой силу, которая способствует трансформации обычного человека (то есть того, кто не оседлал коня страстей) в человека духовного. Рыцарский идеал воплощен в знаменитых рыцарях Круглого стола, в святых («Когда во время мессы читают “Послания” святого Павла, рыцари стоят, чтобы отдать ему честь, поскольку он тоже был рыцарем»).
Алхимический андрогин-ребис. XV век
Существенной частью рыцарской идеологии был культ возлюбленной, поскольку любовь, в высшей своей форме, неизменно считалась высшей ценностью человеческого бытия.
Ритуал посвящения в рыцари выглядел следующим образом. Посвящаемому рыцарь в годах передавал оружие, опоясывал его мечом, а затем ударял по затылку или по щеке. Это единственный удар, который вновь посвященный рыцарь должен был оставить без ответа. Считалось, что при этом от посвящающего к посвящаемому переходит телесным образом некий импульс, подобно тому, как благодать переходит от епископа к клирику при рукоположении последнего в священники. Иногда в церемонию включалось очистительное омовение и бдение над оружием, которое обычно благословлялось священником.
Рыцарский турнир. Манесский кодекс. XIV век
Церковь стремилась преобразовать рыцарство в христианский институт, в священное сообщество. В Средние века сообщество рыцарей стало именоваться орденом – в качестве упорядоченного, строго ограниченного, уподобляемого в некотором роде монашеским орденам. Благочестие считалось неотъемлемым атрибутом рыцаря, его меч должен был обнажаться во имя защиты святой церкви, для борьбы с неверными средневековый текст молитвы рыцаря: «Ты позволил пользоваться на земле мечом, чтобы истреблять уловки зла и защищать справедливость, ради защиты народа ты пожелал создать орден рыцарей…».
Мы можем сделать вывод, что если рыцарь и есть один из самых важных символов Средневековья, то в символе этом телесное и духовное переплетаются самым причудливым образом.
Чем объясняется эта противоречивость? Дело в том, что начавшаяся в Средние века христианизация общества столкнулась с древними представлениями земледельческой скотоводческой культуры, где тело воспринималось совершенно по-другому, нежели в культуре церковной, в которой индивидуальному недолговечному телу придавалось ничтожное значение.
С одной стороны, рыцарь – это варвар на коне с мечом германского происхождения, а с другой – воин Христов; с одной стороны, в этом рыцаре мы находим немало телесного (меч, конь, сам всадник), а с другой, – и меч, и конь, и всадник – все эти составляющие элементы как в алхимическом тигле приобретают прямо противоположное значение.
Символ рыцаря не случайно активно используется в алхимических трактатах Средневековья, его противоречивый смысл вбирал в себя и материальное, телесное, и духовное, возвышенное.
Символ рыцаря, включал в себя множественные значения, среди которых отражение экономических условий эпохи с ее иерархией согласно земельным владениям. Маркиз, граф и герцог – все эти титулы соответствовали определенному размеру земли. Символ этот был в каком-то смысле и отражением юридических установок: почти каждый из воинов служил какому-нибудь крупному собственнику, от которого он получал поместье. Когда мы говорим о рыцаре, то на ум сразу приходят рыцарские турниры, для которых тело было превыше всего.
В Средневековье это был своеобразный вид спорта, к которому почти всю жизнь готовился благородный воин. Большинство историков сходятся во мнении, что первые настоящие рыцарские турниры, подчиненные определенным правилам, стали проводиться в IX в.
Хронист Нитгард так описывает состязания отрядов Людовика Немецкого и его брата Карла Лысого, проводившиеся в середине IX века: «Для телесных упражнений они часто устраивали воинские игры. Тогда они сходились на особо избранном с этой целью месте, и в присутствии теснившегося со всех сторон народа большие отряды саксов, гасконцев, австразиев и бретонцев бросались быстро друг на друга с обеих сторон; затем одни из них поворачивали своих лошадей и, прикрывшись щитами, искали спасения в бегстве от напора врага, который преследовал бегущих; наконец, оба короля, окруженные отборным юношеством, кидались друг на друга, уставив копья вперед, и, подражая колебанию настоящей битвы, то та, то другая сторона обращалась в бегство. Зрелище было удивительное по своему блеску и господствующему порядку: так что при всей многочисленности участвовавших и при разнообразии народностей никто не осмеливался нанести другому рану или обидеть его бранным словом, что обыкновенно случается даже при самом малочисленном сборище и притом состоящем из людей, знакомых друг с другом».
Некоторые источники упоминают о проведении подобных состязаний и в X веке. Первое упоминание о турнире XI века относится к 1062 г., когда во время осады два рыцаря сразились на глазах у двух армий, и один из них был убит.
Вероятно, Готфрей де Прейи привнес в турниры какую-то систему, стараясь сделать их более регламентированными. Однако на турнире 1066 года, проведенном по разработанным им правилам, сам Готфрей был убит. Очевидно, что турниры в то время если чем и отличались от настоящего сражения, то только целью – взять соперника в плен и получить за него выкуп, а не убивать. При этом использовалось любое оружие ближнего боя, даже луки и арбалеты.
Рыцарский поединок. Миниатюра из фехтовального трактата Пауля Гектора Майра. XVI век
Турниры еще не имели четкой организации, были спонтанными и не столь торжественными, как в более позднее время. Вместе с тем они были и более демократичными, не являясь исключительной привилегией феодальной аристократии. Известно, что в 1077 году на одном из таких состязаний погиб молодой человек, который был сыном башмачника.
Первоначально турниры проводились только в Германии и Франции. Лишь в середине XII в. практика турниров проникла в Англию и Италию, а позднее появилась во всех европейских странах.
Матвей Парижский в своей истории Англии, датированной 1194 годом, называет турниры галльскими боями, из чего следует, что в Англии эти игры считались французским изобретением.
Около 1150 года в немецких хрониках при описании турниров впервые начинает фигурировать термин «бугурт», по поводу которого у современных историков больше вопросов, чем ответов. Некоторые полагают, что это был общий термин для обозначения турнира, на смену которому в конце XII в. пришло французское слово «турнир». Наиболее вероятным представляется, что первоначально под этим термином понимали турнир вообще, но позднее словом «бугурт» стали называть состязания, проводившиеся в легких доспехах или вообще без них, в которых могли принимать участие не только знать, но и горожане, и такие состязания часто сопровождали фестивали.
В период с 1100 по 1400 год в английских и французских хрониках фигурирует и другой термин – «хейстилъюд». Дословно он переводится как «игра с копьем», и использовали этот термин как синоним слова «турнир» по отношению ко всем копейным схваткам, групповым и одиночным.
В XII и XIII вв. турниры были чрезвычайно опасными, так как проводились только на боевом оружии и в обычных одеждах без доспех. Основным видом доспеха в то время была кольчуга, которая плохо держала колющий удар, особенно копейный.
О том, где, когда, по какому поводу будет проводиться турнир, обычно заранее оповещали гонцы – за две-три недели, а в особо торжественных случаях – за несколько месяцев.
Участники турнира разделялись на две команды, как правило, по территориальному или национальному признаку. Часто норманны и англичане объединялись против французов. Прочие одиночки, прибывшие на турнир, либо присоединялись к уже сложившимся группам, либо образовывали свою собственную.
Обычно турнир начинался утром и заканчивался с наступлением сумерек. Пленников отводили в сторону, где они и ожидали окончания схватки. При этом полагались исключительно на их честное слово, которое, правда, иногда нарушалось.
Если турнир длился один день, к вечеру определяли победителей, после чего часто устраивали пир, во время которого обсуждались события дня.
Основной формой турнирных схваток в XII в. были групповые бои (меле). Поединки двух рыцарей в XII–XIII вв. были еще редкостью, хотя к концу XII века число участников в групповых боях уменьшилось.
Схватка обычно начиналась конно-копейной сшибкой. Основные цели конно-копейной сшибки заключались в том, чтобы выбить противника из седла или «преломить» свое копье о его щит. В первом случае демонстрировались сила и ловкость и выбиралась большая дистанция. Во втором случае рыцарь показывал свое умение выдержать удар копья, не упав с лошади; в XII–XIII вв. копье имело не более 6,5 см в диаметре и было достаточно легким. Самым красивым считался бой, в котором оба участника сломали свои копья, не выпав при этом из седел.
Обычно на четверть корпуса позади лошади рыцаря должен был двигаться – верхом или пешим – слуга, называвшийся турнирным стражником. Его задачей было удержать лошадь и подстраховать выбитого из седла всадника. В рыцарских романах и книгах о турнирах эту услугу обычно обходят вниманием, хотя без помощи турнирных стражников состязания рыцарей были бы еще более опасными.
Правила в это время были весьма вольными: всадник мог атаковать пешего, а несколько рыцарей могли напасть на одного. Поэтому некоторые лорды приводили с собой целый отряд пехоты для прикрытия от неожиданной атаки. Для того чтобы рыцари не использовали турниры для сведения собственных счетов, воины давали клятву, что будут участвовать в турнирах только для совершенствования воинского искусства.
Участвуя в турнирах, рыцари преследовали две цели: продемонстрировать свою доблесть и подзаработать. Дело в том, что победитель получал доспехи и лошадь проигравшего. Их стоимость всегда была невероятно высокой – она была сопоставима со стоимостью 30–50 голов скота. Более того, часто в плен брали и самого рыцаря в надежде получить за него выкуп.
Уильям Маршалл, возглавивший впоследствии конную стражу короля, сколотил на турнирах целое состояние; за 10 месяцев 1177 г. он вместе с другим рыцарем пленил 103 соперников. Лишь в XIII в. этот обычай стал символическим: победитель получал только часть доспеха, например шпору или плюмаж с шлема. Но в это же время устроители турниров стали награждать победителей из своих средств. Подарки были почетными и часто дорогостоящими: доспехи, боевые лошади, оружие, кубки, охотничьи соколы и др. Однако иногда призы были курьезными, не столь ценными и скорее могли привести в замешательство. Например, призом на английском турнире 1215 г., врученным королевой турнира, был медведь.
Уильям Маршалл в одеянии тамплиера. Фигура с надгробья в церкви Тамплиеров. Лондон. XIII век
Самым загадочным и малоизвестным в настоящее время видом турнира был «круглый стол». Первое письменное упоминание о нем относится к 1232 г. Зародившись в Англии, это состязание позднее проводилось и в других странах Западной Европы, хотя заметно реже, чем в Англии. Название, очевидно, восходит к легендарным собраниям за Круглым столом при дворе короля Артура. Скорее всего, это было светское собрание, в котором турнирные состязания составляли лишь одну из его частей церемониала. О боях известно только то, что они проводились на тупом оружии. Каждого, «преломившего» копье, допускали к круглому столу. Круглый стол был особенно распространен в Англии вплоть до середины XIV века, затем его популярность начала постепенно сходить на нет.
Высокая смертность и травмы рыцарей на турнирах не могли не беспокоить правителей. Ведь лучшие рыцари, костяк армии, рисковали на них жизнью, могли потерять коня и вооружение или попасть в плен. Была и другая причина для неодобрения турниров. Так как команды рыцарей для турниров обычно формировались по территориальному признаку, на ристалище нередко встречались соперничавшие кланы, что превращало турнир в настоящее побоище, иногда даже с участием слуг и зрителей.
В Англии турниры были запрещены вплоть до 1194 года, когда Ричард I Львиное Сердце разрешил их проведение, но только за плату в пяти оговоренных местах. Церковь неоднократно издавала эдикты против турниров. Самым мягким был эдикт, запрещавший проводить схватки с пятницы по понедельник, а также в праздничные дни. В XII в. церковь даже запретила хоронить убитых на турнире по христианскому обычаю.
В конце XIII в. вводятся более безопасные турнирные правила – Status Armarium. В середине этого века появляется и специальное притупленное турнирное оружие – «оружие мира». Специальный список запретов определял последовательность применения разных видов оружия, а также части тела, по которым разрешалось (или запрещалось) наносить удары. Чаще всего запрещалось атаковать ноги противника и его правую руку, не прикрытую щитом.
При попадании в какую-либо запретную зону рыцарю засчитывали штрафные очки, а если этот удар приводил к ране, то победа автоматически присуждалась раненому. Было также запрещено выступать группой против одного рыцаря (что нередко практиковалось раньше).
Правила коснулись также зрителей и слуг – им запретили появляться на турнирах в доспехах и с оружием. Причем графу, барону или рыцарю не разрешалось иметь в свите больше трех вооруженных человек, и сопровождавшие его люди должны были носить герб своего сюзерена. Сделано это было для того, чтобы турнир не перерастал в сражение. Любому, нарушившему правила, грозила потеря лошади и вооружения или даже тюремное заключение до трех лет.
В начале XIII в. покровительницами турниров становятся дамы.
Связано это было, очевидно, с появлением идеалов романтической любви, воспетых в средневековых рыцарских романах. Эти рыцарские романы, в свою очередь, основывались на так называемой альбигойской ереси, согласно которой культ Прекрасной Дамы носил сакральный характер. Эта Дама воплощала не что иное, как платоновскую Космическую Душу, или Софию, которую заточил в материальный мир дух зла, или демиург. Все беды происходили, по мнению альбигойцев, из-за конфликта Софии и демиурга, которого традиционное христианство считало Богом. Против альбигойской ереси был даже объявлен крестовый поход, длившийся долгих 27 лет, и во время которого и возникла священная инквизиция.
С того времени среди рыцарства становится модным носить цвета своей дамы. В качестве особого расположения к рыцарям дамы вручали им аксессуары своего туалета. Часто это была вуаль, которую рыцарь прикреплял к своему шлему или копью. Заключительный поединок стали посвящать дамам.
Ульрих фон Лихтенштейн во время своих поединков требовал от побежденных им на турнирах рыцарей, чтобы те кланялись в честь дам четырем сторонам света, а рыцарь, сломавший в бою против него копье, получал золотое кольцо, чтобы вручить его своей даме.
Ульрих фон Лихтенштейн. Манесский кодекс. XIV век
Турниры становятся не только схватками рыцарей, но и приобретают черты театрализованных представлений. Один из противников Ульриха фон Лихтенштейна прибыл на турнир в черной одежде монаха и даже в парике с выбритой макушкой, надетом на шлем! Есть также упоминание о приключении этого рыцаря и его товарищей, когда они нарядились в одежды короля Артура и его придворных. Турниры сопровождались танцами и играми, на них всегда присутствовали менестрели и бродячие музыканты, которые путешествовали от двора ко двору, рассказывая о проходивших турнирах и создавая таким образом рекламу организаторам турниров и выдающимся бойцам.
В XIV в. турниры приобрели еще большую регламентированность. Как правило, накануне турнира рыцари выставляли свои щиты с гербами. Щиты могли быть двух типов: щит мира и щит войны, в зависимости от того, на каком оружии хотели биться противники. Любой желающий сразиться должен был явиться сам или прислать своего представителя, чтобы коснуться жезлом соответствующего щита. Специальные люди следили за этим и записывали имена бойцов.
Не прекращались турниры и во время Столетней войны. Иностранным рыцарям, намеревавшимся участвовать в турнире, выдавали охранные свидетельства для беспрепятственного проезда. Кроме того, английским и французским рыцарям необходимо было получить специальное разрешение на бой с врагом.
Королевская свадьба или коронация всегда сопровождалась турнирами, часто включавшими и королевскую схватку.
В течение XIV в. проведение турниров сопровождается все большей пышностью. Большие расходы, необходимые для участия в турнире, не позволяли многим молодым людям добывать себе славу таким путем. Важную роль приобретали также формальности и ритуал. От участников все чаще требовали доказательства их благородного происхождения. Турниры больше не походили на реальные сражения, превращаясь в театрализованные представления. На турнире в Смитфилде, ныне районе Лондона, в 1343 г. участники нарядились как римский папа и кардиналы. Популярным, вероятно, благодаря романтической литературе, был образ «таинственного рыцаря». При этом ни на щите, ни на накидке не было гербов, а лицо закрывал шлем, который рыцарь не снимал до конца турнира.
До наших дней сохранилось расписание турнира, проходившего в Смитфилде в 1390 г. Турнир проводился с воскресенья по пятницу. Его открывала процессия из 60 дам, которые вели на серебряных цепях вооруженных рыцарей, что вообще на протяжении всего XIV в. было своего рода «писком» моды. В течение двух дней проходили схватки рыцарей, после чего победителям вручали призы: золотую пряжку – лучшему среди тенанов (рыцарей, бросающих вызов) и золотую корону для лучшего копья среди венанов (рыцарей, отвечающих на вызов тенана). На следующий день, во вторник, на ристалище состоялись бои между оруженосцами. В среду проводились смешанные турниры, в которых участвовали рыцари и оруженосцы, а четверг и пятница были отведены исключительно для празднеств, маскарадов и банкетов.
Дамы принимали все более активное участие в турнирах. Если рыцарь сражался ради одной дамы и побеждал на турнире, то его дама становилась королевой турнира. Кроме того, победитель мог требовать поцелуя или подарка от своей дамы. Помимо обычных аксессуаров, которые дамы вручали рыцарям в знак своей благосклонности, подвязку с надписью на французском: «Любовь без конца». К концу XIV в. дам иногда просили выбрать победителя турнира.
Соперничество рыцарей из-за дамы часто порождало глубокую ненависть и вражду между ними. Поэтому короли, которым и так с трудом удавалось удерживать в узде своих вассалов, нередко были ярыми противниками турниров. Ордонансом 1312 г. Филипп Красивый запретил своим рыцарям участвовать в турнирах, вне зависимости от того, в чьем королевстве проходил турнир. Ослушавшимся грозили тюремное заключение, изъятие годового урожая, конфискация доспехов и лошадей.
Филипп Красивый. Базилика Сен-Дени. XIV век
В XV в. турнир достигает зенита своего развития. Особой пышностью отличались турниры, проводившиеся при бургундском дворе. Но и во многих городах Италии, таких, как Флоренция, Милан, Венеция и Рим, проходили турниры, не уступавшие по роскоши бургундским. Здесь, как правило, предпочитали триумфальные колесницы и торжественные процессии.
В Германии в первой половине XV в., наоборот, увлечение турнирами пошло на спад. Немецкая знать была не так богата, как бургундская и итальянская, поэтому зрелища были менее фантастическими. В то же время немецкие принцы лично принимали самое активное участие в турнирах, считая важным показать себя первыми среди вассалов.
Самым важным нововведением XV в. был барьер, разделивший конных противников в копейной сшибке. С введением барьера рыцари атаковали друг друга только по левой, защищенной щитом стороне. С появлением барьера турниры стали безопаснее.
Но несмотря на строгие правила, смертность на турнирах вплоть до XIV в. была очень велика. В 1175 г. в Германии на турнирах погибли 17 рыцарей. На турнире 1240 г. в Нойсе близ Кельна погибло более 60 человек (правда, многие из них задохнулись от жары и пыли). И это притом что турниры считались слишком мягкими и мало отвечающими требованиям подготовки к войне. Даже начавшееся в том же веке создание специального защитного вооружения и использование тупого оружия лишь немного уменьшили опасность получения травм. Какие же травмы, несовместимые с жизнью мог получить, например, король во время турнира или битвы? Как могло пострадать тело рыцаря?
Известно, что английский король Ричард III, герой одноименной трагедии Шекспира, был убит в битве при Босворте 22 августа 1485 года сторонниками Генриха Тюдора. Эта битва была последним крупным сражением в войне Алой и Белой розы. Ричард был наследником династии Плантагенетов из дома Йорков. Его права на английский престол оспаривал Генрих Тюдор из дома Ланкастеров. Война Алой и Белой розы легла в основу сюжета эпопеи Джорджа Мартина и знаменитого сериала «Игра престолов».
Коллектив ученых из Университета Лестера обнаружил на теле короля 11 ран, три из которых могли стать причиной быстрой смерти. Профессор Сара Хейнсворт, автор исследования и специалист по материаловедению, сказала, что характер ран Ричарда предполагает нападение на него нескольких человек, осуществленное с применением оружия того исторического периода. «Раны на черепе позволяют сделать предположение, что он был без шлема, а отсутствие ран на его руках (которые обычно получали, защищаясь) говорит о том, что в момент смерти он был в латах». Как предполагают исследователи, некоторые из ран, включая ту, что в области таза, могли быть нанесены уже после его смерти. Ранения головы, которые получил король, – скорее всего, результат ударов мечом или алебардой, или же оружием с острым наконечником. Они вполне соответствуют тому описанию битвы, которое мы ныне имеем: судя по всему, Ричард слез с коня, когда тот застрял в болоте, и был убит, сражаясь с врагами.
