Евгений Александрович Козлов
Мистик Томас Свит
– И не мечтал. – сказал Вольф. – Всё то, что вы сказали, возможно, я знаю точно и желаю всем сердцем, чтобы наша жизнь стала именно такой. Адель?
Но она его уже не слышала, теряя сознание, девушка начала медленно падать и тогда Вольф подхватил ее, стал говорить что-то невнятное, он растерялся, и то мечтательное настроение в одно мгновение улетучилось, просто испарилось. Не задумываясь, он внес ее в замок, затем положив на диван с резными составляющими, прикоснулся к ее запястью, сердце с короткими перерывами билось, но время для нее останавливалось.
А дальше всё произошло так быстро, что Вольф объятый отчаянием, лишь мог бездейственно созерцать происходящее. Сквозь туманною пелену рассудка он видел как Сильвия Драмурр, различив лежащую почти бездыханную дочь, сразу зовет на помощь слуг, они прибегают и уносят Адель в карету, а затем ее увозят в неизвестном для юноши направлении. Он кричал, вопил, но никто не мог ему ответить, помочь, словно попав в ужасный кошмар, безмолвно стенал. Закрывал лицо руками, представлял иное, что с Адель всё в порядке, убрав руки вновь всё те же серые стены, погружавшие во мрак, всё стало пустынным и безжизненным. Голоса звучали со всех сторон, и они заглушали его собственный голос. Словно землетрясение сотрясало его душу, он желал только видеть, и видел, то, что желал.
Затем всё стихло, когда рука Сильвии опустились на плечо юноши. С добротой в голосе она произнесла.
– Не волнуйтесь, она поправится.
– Чем она больна? – только и смог выговорить Вольф.
– Я точно не могу сказать. Но в кабинете Артура есть записи о болезни Адель.
Больше Вольфу ничего не нужно было. Он как умалишенный направился в личные апартаменты князя. В ту загадочную башню, где совершаются злодейства, прячутся сокровища и в стенах обитают скелеты. Словно дух минувших дней, он тяжело и прерывисто дышал, блуждал по коридору, пугаясь своей тени, он отворяет дверь, незапертую волею судьбы, и как человек боясь узнать правду, ищет ее. В помещении башни находился стол с грудами бумаги, старинные египетские урны, кельтские амулеты, и другие особенности ветхого быта и украшений. Лучи солнца, проникая сквозь единственное окно, будто указывали на нужное место, падая на стол. Вольф начал рассматривать каждый листок. И обнаруженное им поражало его. Ликантропия. Везде и всюду это слово.
– Так вот откуда они столько знают об этом. – шептал себе под нос юноша.
Вскоре Вольф обнаруживает описание болезни Адель, и узнанное им ужаснуло его и вверило в трепет пред ликом неопределенности.
Глава VII
“Блажен идущий, ведь он знает путь.
Блажен смотрящий, ведь он видит суть”.
Временами нам снятся сны; проснувшись, помним лишь отрывки которых, очень быстрые, мимолетные эпизоды, повторяющие окружающую нас действительность или это откровение, ниспосланное нам Всевышним, но если жизнь стала сном, а сновидение жизнью?
Вернемся к нашим охотникам, недавно вышедшим на след волка. Стоит уточнить, что ни один из них не обладает нужными для этого злодейского ремесла навыками и знаниями. Однако жажда правосудия служила им компасом, а уверенность в правильности деяний, лишь усугубляла тот неистовый порыв, ведомый в самую непроглядную глубь леса. Где каждый звук, как церковный орган, слышен за многие мили, где деревья, изнывая от холода, будто пытаются обняться друг с другом, превращаясь в подобие лабиринта. Там редко ступает нога человека, значит, столько неизвестности таит в себе скрытая фауна. Идя по следу зверя, они постоянно оборачивались, затаив дыхание почти не разговаривали, пробирались сквозь еле проходимый древесный строй. Что чувствовали они в эти минуты, сказать трудно, ведь они слишком сконцентрированы и напряжены, но вскоре вдалеке мелькнуло белое пятно, и доли секунды хватило им, чтобы сотворить вывод.
– Вы видели, там! – сказал один из братьев указывая на место где заметили волка.
Томас Свит ринулся вперед, держа ружье наготове. Тишина угнетала. С левой стороны что-то промелькнуло. Он обернулся, но никого не увидел. Присев осмотреть свежие следы, с точностью определил, что они волчьи. Вот только где зверь?
– Словно призрак. – проговорил Артур задыхаясь. – Нам следует попробовать окружить его.
– Если это дух, то наши дальнейшие действия бессмысленны, мой друг. Но к нашему счастью мы имеем дело с живым существом, которое совсем нас не боится. Может даже охотится на нас. – сказал Томас обращаясь к своим спутникам.
С бездонной, всепоглощающей душой, человек стоял, лишь в глубоком ожидании развязки, холодный воздух сотрясал усталым дыханием. Взгляд его направлен в пустоту, несколько застывших немых картин сменяли друг друга, вставая перед глазами, видевший всё, что возможно лицезреть в этом земном мире. Все чувства испытаны и страсти покорены им; тайны, их слишком много и раскрывая одну, другие рождаются, не похоронив первую.
– Вы замерзнете, Вольф, не лучше бы пойти в замок. – обратилась к нему Сильвия.
– Нет. Мне необходимо дождаться Артура и выяснить раз и навсегда. – сказал Вольф не сводя глаз с леса.
– Тогда вам придется долго ждать, зная своего мужа, неистовую упрямство Томаса, думаю их амбиции на неопределенное время задержат. – ответила Сильвия.
Но княгиня оказалась неправа, по крайней мере, частично. Четверо охотников несколько часов блуждали по сумрачному лесу, преследуя то ли волка, то ли духа; трое из них уже стали уверены, что им импонировал, ни кто иной, как страж леса. Неуловимость и быстрота зверя сбивала их с толку, приводила в ярость, в замешательство, и от их былого хладнокровия не осталось и следа. Начало холодать и их одежда, изрядно пропитанная потом, стала покрываться инеем, превращаясь в древесную кору по свойствам. И тут они увидели башню замка, возвышающуюся над вершинами древ, тогда-то они осознали, что всё время ходили кругами, лишь сначала увеличивали, а затем уменьшали радиус обхвата местности. Их ожидало разочарование и явное поражение, усталость давала о себе знать, мысли о теплом камине так и не давали покою. Охотникам ничего не оставалось, как пойти в сторону замка. Артур занервничал, потому не сразу огласил подобное решение, хорошо зная неугомонный нрав Томаса. Свит изрядно устав бегать, пытаясь не столкнуться со стволами деревьев, оказался не прочь прекратить эту затею, по крайней мере, на сегодня.
Развязка этой истории началась с того как мириады снежинок кружась и вальсируя в воздухе, падали с серых небес. Прекрасные и изящные, они, не зная своей уникальности, летели поодиночке, дабы затем стать одним целым, а упавшие нам на лица, бесследно растворятся, так и не познав любви. Когда это происходило, в эти секунды снежинки, стали спускаться парашютами, их танец стал медленным и должно быть романтичным; даже если они были одни без пары. Те мгновения, изменившие всю дальнейшую цепь событий, а скорее оборвали ее, надолго врежутся в память присутствовавших здесь людей, что играли свои роли в этом произведении.
Вольф, видит Артура Драмурра выходящего из леса, и других, он, кажется весел и нетерпелив, судя по шагу. Юноша нетерпеливо, не задумываясь, направляется к князю, готовясь задать ему несколько вопросов, об Адель. Все его мысли исходят лишь из вопросов, а чувства из ответов.
Артур тем временем смотрит в сторону супруги, ожидая от нее добрых слов и приветствий, но вместо этого он видит, как Сильвия правой рукой указывает в сторону леса, что-то неслышно крича. Князь растерянно оборачивается и видит белую волчицу, крадущуюся в их сторону. Затем он поднимает ружье, прицеливается и под истошный крик юноши…
– Не делайте этого!
Выстреливает.
Запах пороха смешивается с запахом смерти. Волчица падает на землю, покрытую тонким белым ковром, утробно завывая и не шевелясь.
Вольф со слезами на лице подбегает к волчице и, прикоснувшись к ее влажной шерсти, произносит со всей болью, осуждением и жалостью.
– Вы убили свою дочь!
– О чем вы, это какое-то безумие. – только и смог вымолвить Артур Драмурр.
– …Адель.
И это было последним именем и последним словом, которое произнес Вольф в своей жизни, потому что, не видя больше смысла, он принял единственное оставшееся решение, выбор, у всех на глазах, принял обличье черного волка, бесследно ушедшего в сумрачный лес.
Томас Свит, приготовив ружье, готов был выстрелить, но не сделал, то, что противоречило его совести.
– Разве это возможно? – дрожа, сказал Артур. – Томас, объясни мне. Как?
– Лишь Господь ведает. – ответил Томас с осознанием всей таинственности увиденного провидения, смысл которого был в исправлении человека. – Лишь Господь.
Эпилог
“Я видел сон, и он был краток”.
Сколько прошло с тех пор лет, месяцев, дней, ночей, мне теперь уже никогда не узнать. Уже давно сбившись со следа, живу звериной жизнью. Волком, я, бегу пытаясь обогнать ветер и унять ту боль, что разрушает во мне всё человеческое, пытаясь вырваться из темницы непроглядного и дремучего леса, но, сколько бы я не устремлялся вперед, я так и не достиг края. Часто валясь от усталости на землю, мой взор был по-прежнему прикован, туда, где должен был быть конец, и, отдохнув, снова продолжал бессмысленный бег. Со временем моя память придавалась забвению, и я уже не помню лиц, имен, но только одного человека, я до сих пор ощущаю рядом с собой. Ее, Адель. Я кричал это имя, но вместо этого из меня выходило дикое унылое завывание, нарушавшее ночами ту удушающую тишину. Здесь покой, во мне же, по-прежнему бушуют те ураганы, те угрызения совести и терзания души. Я знаю, я грешен, и нет мне прощения, мне было предоставлено много времени, чтобы покаяться, надеюсь, я ничего не утаил.
Я знаю, что умер еще тогда, когда впервые вышел за пределы родного поместья и ушел на верную смерть. Ныне я также бесцельно брел по лесу, всеми силами пытаясь убежать от самого себя, от той действительности, где у меня не было места, даже воспоминаний там нет. Но теперь у меня есть мечта, и я знаю, она точно исполнится. Тот выстрел он решил всё, он разрушил все мои безумные фантазии, грезы. Все эти годы я не был одинок, ведь со мной ее образ, ее голос, ее несбывшиеся мечты. О как тяжело вспоминать. Окромя воспоминаний у меня ничего больше не осталось.
Сколько прошло с тех пор лет, месяцев, дней и ночей, для волка это неважно. И однажды я ощутил, что скоро должен умереть, от старости, ведь волчья жизнь коротка, и может быть, поэтому я повернул назад, туда, откуда пришел. Наверное, я все-таки обогнал ветер, и, признав поражение, он всячески помогал мне, дуя в спину. Мое тело одряхлело, потеряв много сил, я бежал, и не было в мире быстрее существа.
Я успел. Моя шерсть поседела, глаза уже не сверкали во тьме, а душа человека уже устала бичевать себя, не переставая винить себя во всем, до самого конца. Окончить свой земной путь я вознамерился вблизи того самого замка, дабы в последний раз увидеть то место, где я когда-то встретил Адель, где полюбил ее и где мы мысленно уже были помолвлены. Место, где ее безжалостно убили, и эта сцена до сих пор стоит перед моими глазами.
Конец осени, с дождями, серым небом, редким солнцем и сонной атмосферой. Постепенно я покинул пределы леса, отыскав, наконец, тот недосягаемый край, а ведь он был совсем в другой стороне. И передо мной словно вырос из-под земли величественный готический замок, завораживающий своей таинственностью. Он всегда зрит вежливо и угрюмо. Теперь он казался черной скалой, в которой отныне живут лишь ожившие воспоминания. Как бы то ни было, ступая по сухим и мокрым листьям, я шел к месту, где произошло безумие, произошедшее рядом с входом в замок. Я уже представил, как лягу на то судьбоносное место и покину земной мир, в надежде обрести покой. Но моя смерть оказалась иной, чем я себе представлял.
На том клочке земли теперь стояла скамья, старая и покосившаяся. А на ней сидела женщина, ее волосы уже стали седеть отдельными прядями, согнувшись, она была окутана серым шерстяным одеялом, голова ее чуть наклонена вниз, руки обхватили друг друга на коленях. Для меня не было тайной, кто она. Я сразу узнал в ней Адель, сквозь перемены, время, и собственную ошибку, я узнал. И сквозь всю свою скорбь и печаль, я обрел счастье в один миг, маленький огонек, воспылавший в моем еле бившемся сердце. Мне оставались лишь минуты; несколько последних мгновений.
Подойдя к ней, я положил свою голову на ее руки. Но она не испугалась, безошибочно узнала, кто я. Она, кажется, хотела что-то произнести, но не смогла, вместо этого из ее уст послышались звуки приглушенного рыдания. Мы смотрели друг на друга, и тогда я увидел ее лицо, она практически не изменилась. Она прекрасна. Из наших уставших от слез глаз, текли потоки сверкающих капель, но не было в них той обжигающей соли. Силы стали покидать меня, волчьи конечности ослабли и больше не держались на земле, но я непрестанно смотрел на нее и во взгляде пытался выразить всю любовь, что жила во мне. Затем я прикрыл веки, будто заснул. Мне предстояло умереть, и в этот миг я был счастлив.
2009 – январь 2010гг.
Продавец духов
Мистер Тотсон с самого своего рождения имел непроходимую заложенность носа, отчего его обоняние с годами только ухудшалось. Почти не чувствуя вкус пищи, он всегда и везде вкушал простые блюда, либо деликатесы с немалым количеством специй и приправ. И этот недостаток сказался на его выборе рода занятий, профессии, к которой он прилепился всем своим естеством, но вот незадача, ему уж очень захотелось разбираться в запахах и ароматах, ибо благовония притягивали его внимание, так как были недоступны ему. Отчего желание вскоре вступило в материальное осуществление, где мистер Тотсон, изрядно изучив, сей духовное ремесло, незамедлительно сколотил небольшое состояние, взял ссуду в банке и приобрел крохотное помещение в торговом квартале города. Когда была куплена мебель, встал еще один вопрос – а где раздобыть сам товар? С домами моды он не был знаком, впрочем, и парфюмер из него вышел бы, мягко говоря, посредственный, потому он решил отыскать другой способ заточения духов в склянку. Но тот секрет он никому не раскрыл, дабы его самого рано или поздно не раскрыли.
Дела покатились в гору, а удивлению соседей не было предела. И каждый завистник ропщет на чужую славу, на молниеносный взлет, как правило, осуждает соседа, считая, что успешный человек сыскал венец удачи неким злодейством. Первыми ринулись вездесущие слухи, которые прилепились к колонкам желтой печати, так и к статьям вполне сносных газет. Однако клиентов у мистера Тотсона не убавилось, лишний шум лишь создал любопытство, поэтому покупателями сей лавки, по обыкновению были состоятельные господа и дамы, желающие прибрести в свою внушительную коллекцию некие странные духи.
И именно с такой аристократической внешностью, один богатый господин заглянул в магазинчик. Он был средних лет, в костюме как у музыкантов, подол которого они, как правило, откидывают назад, садясь на стул перед фортепиано, также он был в шляпе, в меру скрывающей строгость и проницательность его взгляда. Джентльмен вел себя сдержанно и учтиво, как подобает истинному графу. К тому дню Томас Свит еще не снискал всеобъемлющей славы и посему пытливый продавец не узнал его, не пронюхал неладное в его визите. А принял как за обыкновенного всегдашнего клиента.
– Вы, продавец духов? – спросил господин.
– Духи моя специфика, хотя я и занимаюсь недолгое время сей эфирным антуражем, всё же смею вас заверить, помогу вам в любой просьбе, даже в самой заковыристой. – заявил продавец.
– Не сомневаюсь. – улыбнувшись сказал Томас Свит. – Я слыхал, алхимия весьма сложный предмет для изучения, многие древние рецепты навсегда утеряны, ныне правит химия, с ее искусственностью и вредностью, ведь многие элементы попросту дурны для человеческого тела. Так скажите мне, каким образом вы познали науку алхимии?
Мистер Тотсон привыкший к излишним расспросам привилегированных господ, не смутился, ибо все они, по его мнению, мнительны и придирчивы. Поэтому вымолвил свою обычную речевую заготовку.
– Алхимия проста, если располагать фантазией и неустрашимостью перед неудачами и лицом закона, поэтому я никого не допускаю к своим опытам. Но вам, достопочтенному графу, я раскрою один секрет. – таинственно понурил голос мистер Тотсон. – Я могу создать уникальные духи, аромат коих будет приводить вас в неописуемый трепет. Вы будете радоваться вдыхая те пары, того экстракта чистейшего счастья. За умеренную цену я готов приготовить для вас чудеснейшие духи.
– И именно за этим я здесь. – лаконично ответил Томас Свит. – В высшем кругу общества наслышаны о ваших дарованиях, говорят даже что графиня М., часто является к вам за очередной порцией духов. Ведь она столь истово ищет хоть малейшее утешение в своей скорби.
– Ах да, граф М. серьезно болен. – декламировал продавец духов.
– Так что мне надобно вам предложить для создания духов.
– Практически ничего. Скажите мне лишь свое полное имя, титул, и род занятий. – вопросил мистер Тотсон.
Томас Свит подошел ближе к прилавку, посмотрел за реакцией продавца, но ничего чувственного не приметил, ибо тот казался невозмутим. Тогда он пером написал на клочке бумаги. – Граф Томас Геральд Свит.
– Чудесно. – сказал продавец взлохмачивая свою серую шевелюру. – А теперь извините, но мне необходимо приниматься за труды.
Продавец духов поклонился и взглядом начал прощаться с посетителем. А тот в свою очередь напоследок задал один довольно простой, но важный вопрос.
– Запах, который я источаю, для вас, как для профессионала, каким вам кажется?
– Великолепен. – восхитился тот. – Но мои духи будут куда лучше и насыщеннее вашего одеколона. Поэтому, чем быстрее я примусь за творение. Тем скорее вы заполучите свой дивный неповторимый аромат.
Томас свит поправил шляпу и незамедлительно удалился из магазинчика, в оптимистичных чувствах. Он не торопясь шел вдоль улицы. Покрапывал мелкий дождь почти незаметный, а солнце светило тускло, однако настроение мистика, не смотря на погоду, казалось благоприятным. Ведь удача была на его стороне. Миновав квартал, он зашел за угол дома, где его уже дожидался детектив Чарльз Одри в коричневом пальто и грузных ботинках, коим завладело жуткое по жадности любопытство. А Томас Свит сразу же огласил ему все свои подозрения.
– На этот раз я воистину оказался прав.
Детектив уловил картофельным носом запах веющий от мистика и, морщась, проговорил.
– Не сомневаюсь в вашем успехе. Значит, наш алхимик мистер Тотсон напрочь лишен всякого обоняния, притом создает духи, которые так замечательно раскупают богатые люди. Это весьма непонятно и довольно странно.
– Он не уловил запахи чеснока и лука, которыми я так тщательно натерся с ног до головы, словно боясь нападения вампира. Однако он личность непредсказуемая и опасная, поэтому, Чарльз, мне нужна ваша помощь. Только что я стал посторонним покупателем его чудодейственных зелий, поэтому дальше порога он меня не пустит. Но вы, как человек с виду простой, станете навязываться ему в ученики, а если он откажет вам, что скорей всего, то вы предложите деньги за небольшую экскурсию по лаборатории. И когда войдете в “святое святых”, достанете из кармана вот этот камень. Это яспис. Если мистер Тотсон простой смеситель духов на удачу, то ничего не произойдет, но если он колдун, а я в этом практически уверен, тогда должно свершиться нечто явственно пространное. Будьте осмотрительны и не поддавайтесь на его чрезмерную льстивость.
Детектив не задумываясь, вымолвил.
– Я лично почитаю его простым шарлатаном, и как он может мне навредить, ума не приложу. Не забывайтесь, граф, ведь я служитель закона, мне не положен страх.
– Боюсь земные законы тяготения в этой истории бессильны. – сказал мистик. Я буду ждать ваше возвращение вон в том ресторане или в книжной лавке напротив.
– Конечно. – ответил детектив.
Путь Чарльза Одри занял всего несколько минут. Будучи осторожен в выводах и решениях, он весьма скептически сомневался в мистификации некоего костлявого продавца духов. И даже если тот занимается магией, разве законом это запрещено, хотя для некоторых, это, безусловно, является святотатством и неприемлемым кощунством, но детектив представитель общечеловеческой конституции чести, которая гласит о свободе вероисповеданий. Всё же, несмотря на все внутренние гармонии и дисгармонии, его ум вскоре пошатнулся, как впрочем, и мировоззрение в сфере оккультных наук, ибо придя в магазин, он не застал хозяина за прилавком, потому уверенно последовал в другую комнату, дверь которой была закрыта. Детектив постучал и со звуком отпираемых замков, пред ним предстал мистер Тотсон.
– Сударь, вы нахально неосмотрительны, разве не заметили вывеску о небольшом перерыве в моей работе.
– Скажу честно – нет. – ответил детектив. – Впрочем, это и не столь важно. Ведь мое дело к вам неотлагательно.
– Говорите. – процедил продавец.
– Я наслышан о ваших изрядных дарованиях в области составления ароматов, многие мои знакомые только о вас и говорят. – явно льстил детектив. – И я, вдохновленный вашим ремеслом, нынче вознамерился стать учеником столь несравненного мастера.
– Ученики мне ни к чему, я одинокий волк, таковым и останусь. – твердо проговорил мистер Тотсон.
Чарльз Одри зачеркнул в уме один пункт плана.
– Понимаю, вы не хотите делиться своей гениальностью. Но тогда не откажете мне в экскурсии по вашей лаборатории. Я так понимаю она прямо за вами, так позвольте взглянуть на нее всего одним глазком, я вам хорошо заплачу, будьте уверены, у меня имеются средства для оказания благодарности. – сделал вторую попытку детектив.
Но, к сожалению, продавец духов был непоколебим в решении, и сребролюбие не искрило жадностью в его глазах, потому он настолько холодно отказал нежданному посетителю.
План Томаса Свита рухнул по всем эпизодам. Но Чарльз Одри имел и свои хитрости, отчего прибегнул к самому решительному методу открытия всех комнат и дверей. Просто представился.
– Детектив Чарльз Одри, скажу напрямую – бумаги об обыске у меня не имеются, но их очень легко заполучить, потому уважаемый мистер Тотсон, не противьтесь осмотру вашего помещения с целью обнаружения незаконного оборота наркотиков. Я верю вам, что ничего противозаконного не найду, но ваше заведение здесь в новинку, и пользуется большим спросом у населения, потому вызывает некоторые пускай необоснованные, но всё же подозрения. И если вы и в третий раз мне откажите, то я начну считать ваше поведение неповиновением властям, почту как за явную улику, подтверждающую мои самые худшие опасения.
Продавец был сломлен окончательно, наживать проблемы с полицией он категорически не желал, посему отворил заветную дверь и пропустил законника в лабораторию. Детектив сразу огляделся, по привычке осматривая каждую деталь, но ничего занимательного не обнаружил, здесь были лишь полки уставленные бутылками, невзрачный стол и никаких перегонных кубов, ренолт, и мензур, никаких сухих костей, паучьих глазок и лягушачьих лапок, никаких камней…. “Ах да, камень, я совсем забыл про него” – подумал Чарльз, доставая из кармана яспис.
Затем он, стоя посреди комнаты, разжал пальцы и открыл миру камень. Произошло нечто невообразимое. Все склянки, малые, большие, внезапно зазвенели и все разом повалились на пол, из груды осколков повалили эфирные светлячки голубоватого оттенка, которые устремились вверх и в мгновение застыли в воздухе, как только продавец духов прошептал несколько пространных слов похожих на заклинание.
А далее Чарльз Одри помнил лишь то, как мистер Тотсон толкая его в бок, вел к выходу, приговаривая – “Это мое увлечение, фейерверк называется, меня всегда привлекало всё искрящее, словно звездное небо устланное огоньками…. Знаю, знаю, это незаконно. Тогда возьмите эти деньги и позабудем этот неприятный инцидент” – он сунул в карман пальто детектива пачку цветных бумажек, проводил его за порог, захлопнул дверь и повесил табличку – “Закрыто”.
Некоторое время детектив приходил в себя после увиденного и укоризненно поругал себя за неверие. Его осенило идеей, ведь подсказка висела совсем рядом, ведь продавать не какие-нибудь простые духи, а дух – это странно и фантастично. И укорить его недоверие может лишь один человек, который дожидается скорых вестей в книжном магазине. Коего, кстати, на должном месте не оказалось, с научным рвением мистик проштудировал несколько книг, потом удалился по неким важным делам, а все свои выводы изложил на бумаге.
“Я надеюсь, что вы, Чарльз, живы и здоровы, ибо ваше здоровье мне непременно понадобится. Насколько вы, должно быть, уже догадались, мистер Тотсон колдун которого мучает один единственный порок под названием – зависть. Бывавши некогда в аристократическом клубе, он имел некий вес в обществе, однако богачи вскоре изгнали сего крючкотворца из-за увлечения парфюмерией. Подробности той стычки мне неизвестны, но последствия весьма красноречивы. Из зависти и гнева, он стал продавцом духов, и ударение вернее поставить на последний слог, на окончание, и тогда легко предположить его будущие и нынешние злые помыслы. Поначалу избирая покупателя, он вычисляет его близких людей, затем отравляет, человек впадает в непробудный сон, это когда тело впадает в сон, а душа не в силах пробудить плоть. Тогда покупатели страдают, ибо их дорогие люди больны и лекари твердят, будто их родные и любимые стали растениями, которые никогда не очнутся. И тут мистер Тотсон, с помощью магии изымает частицу души больного, заключает ее в сосуд по форме напоминающий духи. Продает эти призрачные духи опечаленному покупателю за немалую сумму, и тот, открыв крышку склянки, обонянием чувствует запах любимого человека. Видит свет души любимого человека, ему также слышится голос любимой, после чего воспоминания обволакивают дам и господ аристократов. И богачи становятся в полной власти продавца духов, ведь они готовы дать ему всё, что он пожелает, за тот неповторимый почти утраченный аромат. Подписывают имущество на имя мистера Тотсона, что исключительно законно. Но ему не нужны деньги, а необходимо видеть их бедными, несчастными и падшими под действием злодейских чар.
Такова картина сего дела. Однако вы Чарльз Одри, внесли некоторую сумятицу в его злодейства. Вы узнали его секрет с помощью камня. И теперь он захочет избавиться от вас, тем способом, который ему известен, как впрочем, и нам. Ваша главная задача на сегодня – остерегаться и быть начеку. Мистер Тотсон хитер и он вскоре пожелает сделать мне больно, ибо вы единственный мой знакомый в этом городе, и заодно захочет проучить вас, ведь неучтиво соваться в чужие дела.
P.S. Сотворенное колдуном зло рано или поздно переметнется на него самого, ибо он вредит, прежде всего, душе своей”.
Томас Свит оказался как всегда прозорлив. Предвидев опасность и нарочно послав детектива в логово мага, тем самым отвлек завистника. После прожитого, Чарльз Одри был готов поверить во что угодно. Но одно его разозлило, то, что мистик снова не посветил его в свои планы.
Придя на квартиру, детектив застал неожиданный, но предсказуемый сюрприз. В кресле сидел мистер Тотсон, впивая глаза в детектива, скрестив руки на груди. И следом дверь за детективом захлопнулась без чьей-либо помощи. Тогда-то он и осознал, что все его знания по обезвреживанию преступников здесь со всей ясностью не помогут.
– Еще раз здравствуйте, милейший детектив. – льстиво проговорил продавец духов. – Вы думаете, что я простой преступник, но это далеко не так, я – возмездие. Те аристократы отдают мне все свои особняки и яхты, которые я с радостью жертвую на благотворительность.
– Как благородно. – усмехнулся детектив. – А те люди, лишившиеся жизнедеятельности плоти, по-вашему, кто, аристократы или невиновные жертвы вашего безумства?
– Вы правы, они жертвы, но это их богатые друзья обрекли оных бедолаг на недвижимый сон.
Чарльз Одри поморщился, ему показался мерзким этот маленький человек.
– А вы жертва зависти, которая лишает вас человечности. Вы готовы воздать злом на зло, готовы пойти на преступление ради корыстных целей.
– Кто бы говорил. – прошептал колдун.
– Я если хотите знать, не причиняю боль, я лишь ограничиваю свободу оступившегося человека, чтобы он посидел и подумал, все взвесил и образумился. – сказал Чарльз Одри.
– Не люблю сентиментальные романы, от них веет скукой. – проговорил мистер Тотсон. – Давайте лучше сыграем одну трагедию. Вот бокал. Вкусите содержимое сосуда и предайтесь долгому сну. Вы выживите, если конечно вас отыщут, но если останетесь одни, то никто не будет поддерживать вашу жизнь, никто не будет скорбеть о вас, вы умрете. Трагично, не правда ли? Пейте, детектив, не смущайтесь.
Тут в душе Чарльза Одри промелькнула гениальная идея, которая достойна настоящего мистика по вере.
В бокале было нечто гадкое, нечто неприятное на вид, но, невзирая на восприятия здравого смысла, детектив взял предложенный сосуд двумя руками и жадно выпил. Осушил бокал до дна. Жуткий кашель сотряс его легкие, он поморщился и сглотнул. Затем устами извлек из гортани камушек яспис. Оказывается, до вкушения отравы, детектив положил камень под язык, отчего яд был мгновенно нейтрализован волшебным образом.
Продавец духов оторопел, удивился. Весьма грубо начал выражаться. В гневе взмахом руки маг поднял несколько предметов в воздух и запустил ими в детектива, а тот, увернувшись, поспешил ретироваться, защищаясь первым, что попадалось ему под руку, стулом. Мистер Тотсон, всё же шепча неизвестные слова, поднял без помощи рук остро заточенное письменное перо, для пущего болезного эффекта, если острие вонзится в Чарльза тем самым непременно проучит его не лезть в чужие темные делишки. Но внезапно тонкое перо упало на пол, а продавец духов застыл в паническом трепете.
– Тот странный господин видимо ваш сообщник. Как же я не догадался сразу. – грустно проговорил он.
И Чарльзу Одри ничего не оставалось, как опустить стул на пол и арестовать сего джентльмена с огорченной наружностью, и с уже подавленной дикостью в поведении. Тот не сопротивлялся, ведь более не имел никаких потусторонних сил.
Как было заведено, двое друзей встретились в книжном магазине, они рассматривали полки, тесно устланные томами и брошюрами.
– Может быть однажды и о наших подвигах напишут книгу. – улыбаясь говорил Томас Свит. – Красочно опишут о том, как я проник в лабораторию продавца духов, покуда вы его отвлекали, как разбил все склянки, тем самым освободив лучики душ, что в них теплились. Колдун черпал свою силу из духов и когда они вернулись на положенное им место, он стал обычным человеком.
