Евгений Александрович Жиляев
Хроника последнего задания
Берестов, вспоминая разговор с Разиным, вдруг увидел знакомое лицо. Подполковник профессионально установил личность, но какая разительная перемена была в этом человеке! Витька Хромой собственной персоной спокойно прогуливался по улице города. Здесь, в Якутске, неспешным шагом без единого признака хромоты шёл хорошо одетый мужчина средних лет, прекрасно знающий себе цену и с достоинством нёсший свой ценник. Ни следа от поселковой шестёрки! Такая метаморфоза сразу заставила Алексея пересмотреть его роль в банде. Стало совершенно очевидно, что этот человек прекрасный, подготовленный актёр, способный с блеском воплощать, как на театральных подмостках, разные образы, одним из которых и был пьяница, и тунеядец Витька Хромой. И если бы кто-нибудь из знавших Хромого случайно встретил бы его сейчас в другом амплуа, то не признал бы в нём известную ему личность. Походка, манера себя держать и много других хорошо уловимых черт никоим образом не позволяли провести параллель между Витькой Хромым и этим «интеллигентным» человеком. Но связующее звено всё же было – настоящая личность, создававшая образы. Она имела возраст, имя, фамилию и свою автобиографию, несомненно, крайне интересную и насыщенную.
Все эти мысли быстро пронеслись в голове подполковника. Но вот следующая мысль заставила стремительно перейти от размышлений к действиям. Алексей понял, Витька Хромой тоже его увидел и узнал, на лице последнего непроизвольно отразилось замешательство. Но потом «землячок» совладал с мимолётной оплошностью, и теперь вся его фигура олицетворяла решимость и твёрдость. Он круто развернулся и быстро зашагал в обратную сторону, стараясь исчезнуть из виду. Берестов быстро скомандовал Захару, чтобы тот разворачивался и следовал за указанным ему типом. «Тип» же всё ускорял шаг, почти переходя на бег, затем резко свернув на соседнюю улицу. Началась классическая погоня. Один убегает, другие догоняют. Только длительной эта «игра» не вышла. Преследование было довольно скоротечным. И вот уже Витька Хромой собственной персоной сидел на стуле в кабинете Ступина. Он был совершенно спокоен и ждал вопросы к себе, точнее разъяснений.
– За что меня задержали? – спросил Хромой, – я не понимаю и требую объяснений.
– Вы почему от нас убегали? – вопросом на вопрос ответил Берестов.
– Испугался. Едет машина, вдруг начинает разворачиваться и за мной. Подумал, что меня собираются ограбить, а может, и того хуже, убить.
– Прямо средь бела дня? – спросил подполковник иронически.
– Не вижу повода иронизировать. И среди бела дня убивают и грабят. Разве я не прав?
– Правы. Такое бывает. Только не в вашем случае. Вы же Виктор Афанасьевич Бычков, проще Витька Хромой.
– Вы меня с кем-то путаете, гражданин начальник. На столе мои документы, а в них чёрным по белому написано, что я Абаков Дмитрий Владимирович. Ознакомьтесь.
– С документами я ознакомился. Какие же настоящие? – с этими словами Берестов достал второй паспорт на Бычкова.
– У меня только один паспорт. Я Абаков!
– Где вы проживаете?
– В документе указано.
– Где работаете?
– На Стекольном заводе, мастером.
– Мы проверим.
– Проверяйте.
Ступин вышел из кабинета отдать соответствующие распоряжения. Он приказал срочно составить справку на имя Абакова, а также доставить Табель учёта рабочего времени со стекольного завода. Гражданина Абакова пока задержали, разговор с ним продолжился после получения документов на него.
– Итак, – начал Берестов, – мы проверили ваши показания. Они все подтвердились.
– А вы сомневались, гражданин начальник.
– Не спешите торжествовать. Товарищ Абаков, то есть вы, действительно трудится на стекольном заводе. Но есть одно удивительно обстоятельство. Вы болеете часто.
– Да, слаб здоровьем, потому и на фронт не взяли. У меня справка есть. Я не вижу здесь ничего предосудительного.
– Болеть может каждый. Только как вы объясните такой факт, когда заболевает Абаков, согласно Табелю учёта рабочего времени, в посёлке Аллах-Юнь появляется Витька Хромой, тунеядец и выпивоха. И наоборот, когда означенный субъект уходит в запой, на стекольном заводе «выздоравливает» товарищ Абаков.
– Я повторюсь, я – Абаков. Поэтому не собираюсь ничего объяснять. И не могу понять, что вам от меня надо?
– То есть вы категорически отказываетесь признавать связь между вами и Витькой Хромым?
– По-моему, это полнейший абсурд признавать такое. Не находите? Я не умалишённый.
– Хорошо. Сейчас между вами и задержанным Писаревым будет проведена очная встреча при понятых.
– Поступайте, как знаете.
Когда ввели Писарева, Абаков не заволновался. Равнодушно, вскользь оглядев Николая.
– Вы узнаёте этого человека? – спросил Берестов Писарева.
Тот внимательно посмотрел на Абакова.
– Нет, – не очень уверенным тоном ответил Писарев.
– Но он вам кого-то напоминает?
– Да, – помедлив с ответом, согласился Николай.
– Витьку Хромого хорошо знаете?
– Витьку-то, – переспросил Писарев, точно не расслышав, – хорошо. Правда он всегда ночью или поздно вечером приходил. А в посёлке видел его на расстоянии.
– Сидящий перед вами человек может быть Витькой Хромым, он же Виктор Бычков?
Писарев задумался. Ему уже не было резона что-либо скрывать. Улики, собранные и предъявленные ему, полностью подтверждали его вовлечённость в преступную деятельность. Всё что знал, он рассказал следствию.
– Ну что, похож? – повторил свой вопрос Берестов.
– Он может пройти, хромая?
– Абаков, сделайте то, что вас просят.
Абаков встал и прошёлся, сначала припадая на одну, потом на другую ногу. Писарев вдруг вперил свой взгляд в лицо Абакова. В глазах появился блеск.
– Это он.
– Уточните, пожалуйста, кто он?
– Витька Хромой!
– По каким признакам вы его опознали?
– У него есть еле заметный маленький шрам возле левой брови. Я его случайно заметил, когда он ко мне заходил. И запомнил.
– Гражданин Абаков, вы подтверждаете показания гражданина Писарева?
– Нет.
– Продолжаете стоять на своём?
– Я ни в чём не виноват.
– Не знал я, что ты такой артист! Хватит ломаться, Хромой, – обратился к нему Писарев, – наша песенка спета.
– Попрошу оградить меня от подобного рода оскорблений.
Писарева увели. Следующим был Кравцов, который не сразу, с трудом, но признал в Абакове Витьку Хромого.
– Это всё наветы! – стоял на своём Абаков.
Видя его упёртость, Берестов прекратил пока допрос.
– Серьёзный тип, – подытожил Ступин, когда в кабинете остался только он и подполковник.
– Да, неожиданно.
– Паспорт на имя Бычкова поддельный.
– А на Абакова настоящий! А он может и вовсе иметь третье имя. Что нам вообще известно про этого человека?
– На этого мастера стекольного завода у нас ничего нет. Биография чистая. На квартире, где он проживает, тоже ничего не нашли. Разве только в большом количестве лекарства, таблетки, какие-то мази, что, собственно, объяснимо. В целом, комната холостяка. Образцовую чистоту и порядок поддерживает. Соседей опросили. Когда болеет, говорят, слышат его кашель.
– А самого его не видели?
– Нет. Думаете, подставной?
– Надо проверять. Калач он тёртый. В камере с него глаз не спускайте.
– Уже распорядился.
– Нам надо докопаться до его настоящей сути.
– Получается, ему есть что прятать.
– А что мы имеем, Михаил Александрович: гражданин Абаков, будем называть его пока так, родом из-под Смоленска, также как некоторые фигуранты дела. Приехал сюда в конце сорок пятого. Устроился на стекольный завод и благополучно трудился до сегодняшнего дня. Много болеет, но свою работу выполняет. Имеет поощрения и благодарности. Это, так сказать, ширма – надёжная, основательная. Не подкопаешься. Прокол у него вышел случайно. Наша с ним встреча выбила его из себя. Он понял, кто я, поэтому и попытался скрыться. Не получилось. Факт, что Абаков побежал, выдаёт его. Но у него прекрасная легенда. Что касается опознания, то тут слово бандита против слова законопослушного гражданина. Будем разрабатывать Абакова по нашей линии, Михаил Александрович. Витька Хромой, он кто? На первый взгляд шестёрка на побегушках. Однако, слежку он проводил грамотно. А как виртуозно он перевоплощается! По всему выходит, у нас в руках крупная фигура. Запросите Смоленск по Абакову. Думаю, там будет чисто, но с чего-то надо начинать. А мы, Михаил Александрович, пока проверим здоровье нашего мастера стекольного завода.
Следующая беседа состоялась спустя несколько дней. За это время Берестов много передумал. Банда его больше не интересовала. По ним работал во всю свою мощь другой отлаженный механизм. Подполковник вернулся к задаче, которую перед ним поставил Тихоходов. И вот здесь каким-то внутренним чутьём Алексей связывал Абакова с тайной генерала. Один важный фрагмент в скрытой пока мозаике открылся.
– Здравствуйте, Дмитрий Владимирович, – поприветствовал Берестов Абакова, когда того ввели в кабинет к Ступину.
– Добрый день, – вежливо, с достоинством поприветствовал офицеров задержанный. Он по-прежнему вёл себя как человек, которому абсолютно не в чём признаваться, поскольку ничего противоправного не совершил.
– Я смотрю, вы хорошо выглядите.
– Держусь пока.
– Не возражаете, если в нашем присутствии вас осмотрит врач?
– Зачем?
– Мы беспокоимся о вашем здоровье.
– Если бы вы действительно беспокоились, то не задавали бы своих вопросов. И давно отпустили бы меня. Я до сих пор не пойму, что здесь делаю, и в чём меня подозревают.
– В вас опознали бандита Витьку Хромого.
– Это чистой воды оговор, гражданин начальник.
– А какой им смысл так делать?
– Например, по злому умыслу. Мало ли что у них в голове. Я не собираюсь строить гипотезы. Я честный гражданин.
– Вернёмся к доктору. Вы согласны на осмотр?
– Я могу отказаться?
– Не в ваших интересах отказываться.
Ступин нажал кнопку вызова, и в кабинет зашёл мужчина средних лет в белом халате и с чемоданчиком в руке.
– Вот, Олег Иванович, ваш пациент, – обратился к нему майор.
– Разденьтесь до пояса, – попросил доктор.
Абаков нехотя встал и сделал то, что от него хотели. Олег Иванович приступил к осмотру.
– Одевайтесь, – наконец услышали офицеры голос доктора, обращавшегося к Абакову.
– Что скажете, Олег Иванович? – спросил Берестов доктора, убиравшего свои инструменты в чемоданчик.
– Ваш подопечный абсолютно здоров. Я даже скажу больше, у него отменное здоровье. Позавидовать можно.
– Вы не ошибаетесь в диагнозе?
– Нет, Алексей Николаевич. Разве есть сомнения в таком положении вещей?
– В том то и дело, что есть. Дмитрий Владимирович утверждает, что у него слабое здоровье.
– Нет, ещё раз нет. Этого не может быть. Он здоров!
– Тогда как быть с участковым врачом, выписывающим ему часто бюллетень?
– С этим вы, Алексей Николаевич, сами разбирайтесь. Либо врач шарлатан, что, конечно, маловероятно, либо корысть какую имеет. Другого объяснения у меня нет.
– Спасибо, Олег Иванович. Вы свободны.
Доктор вышел.
– Наверно, вы желаете, чтобы мы вызвали вашего участкового врача? Или, может быть, нужна комиссия для комплексного обследования вашего организма с целью вынесения окончательного вердикта по состоянию вашего здоровья?
– Пожалуй, не стоит. Не расскажите, кто такой этот Витька Хромой, на которого я похож.
– Извольте. Витька Хромой, он же Виктор Бычков, проживающий в посёлке Аллах-Юнь был связан с бандой, промышлявшей разбоем в особо крупных размерах. Он выполнял роль не только связного, но и соглядатая. Шатаясь по посёлку, всё высматривал, подмечал, где что делается, кто с кем общается, чтобы легко ориентироваться в обстановке. Например, из больницы получал информацию от Кривцова Тимофея Гавриловича. В частности, от него Витька Хромой узнал об улучшении самочувствия некоего охотника, тяжело раненного Акимом Космачёвым. Кстати, уже арестованным. И передал в банду эти сведения. На охотника было совершено покушение. Витька Хромой тесно контактировал с Николаем Писаревым, одним из активных членов этой шайки. Вообще, надо отдать должное Витьке Хромому, работал он профессионально, с размахом. Ничего у него не оставалось без должного внимания. Даже я, проживая в посёлке, не был обделён вниманием такой персоны. А потом Витька Хромой пропал. Его поиски зашли в тупик. И вот такой человек, которого все ищут, оказывается очень похожим на вас.
– Интересная личность.
– Вы думаете?
– Не сомневаюсь. Теперь понимаю, из-за чего меня задержали.
– Дмитрий Владимирович, давайте на чистоту. Хватит ходить вокруг да около. То, что Витька Хромой и вы одно и тоже лицо доказать уже не составит труда. Достаточно, например, сравнить ваши отпечатки с отпечатками Бычкова из посёлка Аллах-Юнь. Что касается вашего участкового врача, то тут тоже всё понятно. Вы вводили его в заблуждение определёнными препаратами, имитируя заболевания. Если мы проведём доскональное изучение ваших лекарств, а мы проведём, то найдём подтверждение моим словам. Разговаривать будем?
– Не спешите, гражданин начальник. Мне нужно подумать.
– До вечера
– Устроит.
Когда Абакова увели, Ступин спросил у Берестова:
– Думаете, заговорит?
– Заговорит. Он расчётлив. Ему предстоит выторговывать свою жизнь. Теперь Абаков понимает, что нас может заинтересовать что-то крайне весомое. Ему такое предложение ещё нужно сформулировать и правильно подать. Дадим ему время.
Но, как ни странно, Абаков не взял большую паузу для размышления. Он сам попросился на разговор. Берестова озадачил такой ход событий и заставил задуматься. «К чему такая спешка? Надеюсь, некоторые вопросы проясняться».
– Вы, честно говоря, удивили нас своим желанием так скоро поговорить, – заговорил подполковник после приветствия.
– Считайте, это знаком уважения! Я решил не заставлять вас ждать. А посему сразу перейду к делу. Не возражаете?
– Слушаем вас.
– Я готов сдать вам резидента! – на слове «резидент» Абаков сделал акцент и посмотрел на реакцию офицеров. Но на их лицах ничего не читалось.
– А что взамен? – спросил Берестов. Внутри шевельнулось чувство опасности.
– Об этом мы поговорим, когда вы возьмёте резидента. Вы станете доверять моим словам больше, а я, в свою очередь, попрошу для себя за свою услугу в разумных пределах. Мы обязательно придём к общему знаменателю.
– К балансу интересов?
– Вот именно.
– Хорошо. Допустим, первый шаг навстречу друг другу мы сделали.
– За мной следующий ход. Я укажу вам место, где сейчас находится этот человек. Но есть одно условие – вы, лично вы, – обращаясь к Берестову, уточнил Абаков, – один пойдёте на встречу с ним.
– Почему я?
– Вы из Москвы, это нетрудно догадаться, а, значит, имеет большие полномочия. Вы всё обсудите с ним в личной беседе.
– Он что же ждёт контактов с нами?
– Нет, ни в коем случае. Просто он очень умный человек и умеет проигрывать.
– А если он начнёт всё же стрелять? Разве не естественна попытка спасти свою жизнь?
– Если он заметит кроме вас ещё людей, то, вероятно, он так и поступит. Хотя ничего полностью исключить нельзя. К тому же вы, как я знаю, опытный офицер в подобных делах. И, говоря начистоту, ваши шансы при вашей подготовке выглядят значительно предпочтительнее. С этой стороны вам незачем беспокоиться.
– И всё-таки, почему вы торопите события?
– Этот человек собирается уходить со дня на день. Больше мне вам сказать нечего. Ваш ход!
– Где скрывается резидент?
– Дайте, пожалуйста, карту. Я покажу на ней.
– Вот здесь, – Абаков указал пальцем место в тайге недалеко от Якутска, – он в охотничьем домике.
– Теперь мы вернёмся к нашему разговору после задержания вашего человека.
– Как договорились.
Абакова увели.
– Очень рискованно, Алексей Николаевич. Темнит он, – Ступин стал рассуждать вслух.
– Да, туманно. Он выдаёт нам человека. Но какого? Действительно ли он резидент? Что Абаков может выиграть от моей встречи с ним?
– Очевидно, больше он нам ничего не скажет.
– И времени у нас в обрез, Михаил Александрович. Ладно, рискнём. Я пойду один на встречу.
– Нет, Алексей Николаевич, об этом и речи быть не может. Мы будем страховать. Захар вас прикроет с людьми. Они будут находиться поодаль от вас, но так, чтобы в любое время прийти вам на помощь.
– Да, спасибо, Михаил Александрович. Так и поступим.
***
Берестов старался идти бесшумно, как когда-то научил его дядя Семён. За долгие годы Алексей отточил своё искусство и теперь мог быть уверенным, что его шаги останутся незамеченными. Ребята с Захаром шли следом, но на приличном расстоянии. Заметить их было трудно, если не невозможно.
Вокруг тайга, красота, завораживающая взгляд, а Берестов пропускал всё мимо. Он чувствовал, что с приближением к охотничьему домику ширится и разрастается в нём уверенность, что произойдёт что-то непоправимое. В мыслях сидел Тихоходов с его тайной. И вот, идя на встречу с неизвестным ему человеком, подполковник пытался разобраться с навязчивыми образами, имеющими пока неясные формы, но уже осязаемые очертания. Сознание силилось что-то донести, прорваться сквозь пелену, но всё выглядело пока рваным, неполным.
В любом случае, отступать уже некуда, появился домик. Берестов под видом обычного охотника направился к жилищу. Подойдя к нему, он прислушался, но за дверью никакого движения не было. Оглядевшись по сторонам, Алексей шагнул внутрь. Там, действительно, было пусто. Хотя следы пребывания человека наблюдались. Берестов тщательно осмотрел дом изнутри. Здесь жили! Спустя минут пятнадцать послышались шаги, которые замедлились перед дверью.
– Алексей Николаевич, не стреляйте, – вдруг заговорил незнакомец, – я вхожу.
Дверь открылась, и на пороге появился человек лет сорока пяти, может, немного старше, крепкого телосложения. В руках он держал охотничье ружьё. Да и сам его вид напоминал бывалого охотника. Мужчина, как успел заметить Берестов, был красивым, с прямыми и пропорциональными чертами лица. Такой мог вскружить голову любой женщине. Всё при нём.
– Опустите пистолет, – продолжил незнакомец, – вам он не понадобиться. Лучше присядьте.
Мужчина вёл себя как хозяин. Поставил оружие в угол и присел рядом.
– Представлюсь: Перов Владимир Сергеевич. Хотя это имя вам ничего не скажет. Вы, наверно, не так представляли со мной встречу?
– Признаюсь, не так.
– Вот видите, разрыв шаблона. Без него будет легче разговаривать. Я не буду вас томить, интриговать и предоставлю вам право задавать вопросы, на которые, поверьте, отвечу с полной откровенностью.
Такой поворот событий был в новинку Берестову, но от предложения не отказался.
– У меня создалось впечатление, что вы ждали меня? Правда, не могу объяснить этого.
– Да, ждал. И именно вас.
– А Абаков стал передаточным звеном?
– В каком-то смысле. Абаков, моя правая рука. То, что он попал к вам – случайность. Откуда я это знаю, он не вышел на связь в назначенное время, что и означало провал. Легенда у него безупречная. Он выдал меня, потому что хочет жить. Абаков всегда умел бороться за свою жизнь. Он любит приключения и удовольствия. И он никогда не меняет своих убеждений.
Перов посмотрел на часы, задумался.
– У нас с вами осталось мало времени, Алексей Николаевич, а мне нужно многое вам рассказать.
– Объясните, что происходит.
– Абаков сдал меня, чтобы устранить одновременно нас обоих. Да-да, – подтвердил свои же собственные слова Перов, видя какой эффект они произвели на Берестова, – для них опасен не только я, но и вы, уважаемый товарищ полковник.
– Я подполковник, – поправил своего собеседника Алексей.
– Уже нет! Приказ о присвоении вам очередного звания подписан. Если вы вернётесь в Москву живым, то узнаете. Хотя я сомневаюсь, что вам это удастся сделать.
– Подождите…
– Мало времени, Алексей Николаевич, – перебил Перов своего собеседника. – Я вам сейчас всё расскажу по порядку. Ваш начальник, генерал Тихоходов, очень умный человек. Он вышел на меня ещё в сорок пятом. Чуть не взял меня. Мне тогда удалось от него уйти. С тех пор он меня пытается найти. Вот, дознался, что я здесь, в Якутии, и отправил вас сюда под благовидным предлогом. Знал, старый чёрт, что ваши способности и хватка сделают то, что он не сумел. Как видите, расчёт его оказался верным. Чтобы он понял, с кем вы общались, упомяните одно слово «Легат».
Продолжу. Думаю, ему было важно ваше мнение о происходящем здесь. Он ценит и уважает именно ваше мнение, Алексей Николаевич, которое, замечу, крайне редко бывает ошибочным. Я в этом убедился лично. Так вот, к генералу поступала информация, которую, он, несомненно, подвергал тщательному анализу. Делал свои выводы, но пока держал их при себе. Иначе, последовали бы конкретные шаги. Значит, выжидал удобного момента подтвердить или опровергнуть свои умозаключения.
– Это я уже понял.
– Да. Он надеялся, что вы, потянув за ниточку здесь, сможете размотать клубок, который был не под силу генералу. А теперь о самом главном. В настоящий момент произошло слияние наших интересов с интересами вашей высшей партийной номенклатуры, которая захотела жить роскошно, по-западному. После войны у них сконцентрировались в руках огромные материальные и людские ресурсы. Проявилась страсть к богатству, власти, которые неистребимы у человека. По крайней мере, в данное время. Даже социалистический строй не способен сейчас изжить такие пережитки в людях, которые тянут в болото себялюбия и, в конечном счёте, к разложению. Мы, на Западе, очень хорошо это понимаем. Мы этим пользуемся и так управляем массами, странами. А вот вы, я имею в виду СССР и Сталина, как вашего лидера, для нас как гость в горле. Тем более Сталин после войны решил не только укрепить и без того высокий авторитет страны в глазах мировой общественности, но поднять её на практически недосягаемую высоту. Им подготовлен проект экономической и политической гегемонии СССР в мире. Запад не может такого допустить. Если Сталину удастся в ближайшее время достигнуть хотя бы часть задуманного, окончательное поражение Запада станет реальностью, а дядя Сэм хочет править всем миром. Таковы его амбиции и на меньшее он не согласен. Чтобы этого не допустить, предприняты все возможные шаги. Запад поставил своей целью разрушить СССР, растоптать идею социализма, опорочить его, низвергнуть высокие морально-нравственные идеалы туда, где их будут попирать и вытирать о них ноги, где будут смеяться над теми, кто ещё будет пытаться сохранить совесть.
– Разве такое возможно? – Берестов не мог представить себе подобного развития событий.
– Да, возможно, полковник. И я даже скажу вам больше, план уже воплощается. Хоть вы пока и не видите этого. Но пройдут десятилетия и всё, о чём я вам говорил, станет реальностью.
– Почему вы мне всё это рассказываете? – смотря прямо в глаза Перову, спросил Берестов.
– Вы победили меня, – не уходя от прямого взгляда своего собеседника, ответил резидент, – но не в смысле, что раскрыли. Я наблюдал за вами. Мне очень импонировало ваше честное искреннее служение Родине, мне нравится ваша вера в будущее и идеалы социализма. А чему, в конечном счёте, служу я? Деньгам! Думаете, величию своей страны? Нет! Там живут обманутые люди, которых заставляют через изощрённые схемы выполнять задуманное дядей Сэмом, горсткой людей, желающих без ограничения править миром, всем миром. Они просто хотят рабов. Я это понял здесь. Я не хочу разрушения вашей страны, где живут, трудятся по большей части честные, открытые, в чём-то наивные люди, в простоте своей даже не представляющих какой подвиг они совершили. С годами придёт такое понимание. Вы показали миру, что такое свободный человек, дружба народов. Понимаете, социализм – лучшая форма существования человечества. Вы продемонстрировали его преимущества. Весь мир, затаив дыхание, следил за вашими впечатляющими успехами. Пусть не всё гладко получалось, но вы ищите и, я уверен, найдёте ту единственную правильную во всех смыслах форму общественного устройства. Она может называться как угодно. Но в её основе будет лежать всё тот же социализм. Иначе быть не может. В этой стране самопожертвование есть норма. Я заразился вашей болезнью, и тоже жертвую собой ради светлого будущего человечества, которое непременно наступит, благодаря вашей самоотверженности. Повторюсь, рано или поздно, но наступит.
Берестов слушал и не перебивал. Он почему-то верил каждому слову этого человека. Сейчас, в данную минуту, Перов говорил душой. Он открылся, этот умный, волевой человек, стратег, больше не хотел разрушать. Ведь на обломках строился мир дяди Сэма, на нравственных руинах. Всё остальное показное, «потёмкинские деревни».
– Запад очень силён, Алексей Николаевич, – продолжал резидент, – мы проникли на самый верх, опутали своими нитями всё, что нам нужно. Сталину не устоять, максимум, что он может сделать, на время оттянуть наше торжество. Запад всё равно возьмёт своё. Постепенно он доведёт дело до конца. Вы даже не представляете масштабы диверсии. Вы обречены, хоть за вашими спинами и Великая Победа. Для вас Победа, для них проигранное сражение. Да, крайне болезненное, чувствительное, но это только на данный момент. Америка ожирела, а вы обескровлены. Единственный ваш выход быть всегда в единстве, сплочённости и в мобилизации всех сил, как на той войне. Но так вы не сможете жить. Тем более, вряд ли кто-то в ближайшее время сможет заменить Сталина, он уже в возрасте, а там болезни и смерть. Его некем заменить. А значит, вы потеряете темп, который он задавал для победы на всех фронтах. Стоит вам расслабиться и отойти от выбранного вашим лидером пути, вас накроют. Я хочу уровнять шансы. Сделать всё, что от меня зависит, чтобы вы устояли. Знайте, Алексей Николаевич, Запад не способен строить, он паразит в самой своей сути. Он умеет пускать пыль в глаза, хвастаться достижениями, но всё это для того, чтобы увести от главного – развития личности на основе нравственности.
Перов встал, подошёл к углу и стал рыть землю сапёрной лопаткой, лежащей рядом. Извлёк из ямы папку, обёрнутую для сохранности полиэтиленовым пакетом.
– Вот, возьмите папку. Здесь имена, должности тех, кто уже работает на нас или лоялен к нам, кто в перспективе будет использован против вас. Посмотрите, я подожду.
Берестов взял бережно документы, словно ему передали не бумаги, а опасную взрывчатку, где одно неверное, неосторожное действие может привести к взрыву и смерти. Но, изучая предоставленный материал, Алексей понял, что он держит в руках. Это не просто бомба, это был заряд такой силы, что, заложенный под фундамент государственного устройства его страны, способен был всё разнести в щепки.
Берестову стало по-настоящему страшно. Нет, это был не животный страх физического свойства, то, скорее, было отчаяние, охватившее всё существо подполковника. Он заглянул в бездну и увидел поднимающуюся оттуда уродливую гадину со звериным оскалом, противостоять которой он действительно не мог. Перов был совершенно прав, Сталин был обречён.
– Это не всё, – видя состояние Алексея, сказал Перов, – это то, чем располагаю лично я, вся схема мне неизвестна. Россия изменила меня, я полюбил её всем сердцем и хочется сделать что-то для неё от всей души.
Берестов посмотрел на резидента.
– Да, это моя исповедь, Алексей Николаевич. Мне недолго осталось жить, в этом я абсолютно уверен. Они осведомлены о моей измене. Не сегодня, завтра до меня доберутся. Сделайте всё возможное, но папку передайте Сталину. Генерал Тихоходов сможет это сделать. Сталин ему доверяет. И запомните, Сталин был для них очень достойным противником. Они снимут головные уборы после его смерти.
– У меня последний вопрос, почему вы здесь, в Якутии?
– Всё просто, Алексей Николаевич. Сибирь очень богата ресурсами, их интересует любая информация, касающаяся полезных ископаемых. Они смотрят далеко.
– Они серьёзно рассчитывают этим пользоваться?
– Алексей Николаевич, смотрите шире. Они пользовались всем этим до революции. Вы лишь на время, по их мнению, наложили вето на разграбление. Всего лишь на время!
– Народная власть навсегда! – утвердительно проговорил подполковник.
– Обратного мы с вами, вероятно, уже не увидим. Но поверьте, они не пожалеют ни средств, ни сил, чтобы всё вернуть в свои руки. Деньги, ложь, оболванивание людей, искусственные трудности – всё будет пущено в ход. Вы знаете, Алексей Николаевич, я почему-то верю, что ваш народ всё выдержит, и снова будет спасать мир от какой-нибудь очередной чумы. Я верю в светлое будущее этого народа.
Лицо Перова прояснилось, он стал внутренне спокойным, умиротворённым.
– Мне почему-то очень хорошо сейчас, – сказал после недолгой паузы Перов, – на душе как-то хорошо стало, легко. Я и забыл, как это жить с таким чувством.
Тут Берестов интуитивно дёрнулся, пытаясь закрыть собой Перова, но не успел. Две пули оборвали жизнь того, кого он знал под именем Перова Владимира Сергеевича. Одна в голову, другая в область сердца – чётко и профессионально. Остальные предназначались подполковнику. Но здесь вышла промашка. Только ранение. Подполковник открыл ответный огонь. Стрельба быстро затихла. Алексей вслушивался в возникшую тишину. И потом снова принялся стрелять. В ответ раздались выстрелы. Потом всё стихло. До слуха подполковника донеслись быстро приближающиеся шаги и отрывистые армейские команды. Берестов услышал, как кто-то спешно убегал от охотничьего домика вглубь тайги.
Вдруг дверь открылась и на пороге выросла фигура Захара. Он быстро осмотрелся и, увидев, Берестова, бросился к нему.
– Живы, Алексей Николаевич? – и принялся осторожно осматривать рану на руке, – думал, не успею.
– Живой, Захар. Удалось кого-нибудь взять?
– Двое лежат убитыми, ваши. Один или два ранены, далеко не уйдут. След их взяли. Этот убит. Жаль! – сказал Лапин, когда увидел резидента в углу.
– Жаль, – машинально подтвердил Берестов.
– Ничего, главное вы целы.
– Вот что, Захар. Я должен, не теряя времени, отправиться в Москву. Но для начала помести-ка ты меня как тяжелораненного в больницу под охрану.
– Не понял вас, Алексей Николаевич, – лейтенант пристально посмотрел на подполковника, пытаясь вникнуть в смысл, что скрывался за его словами, потом последовало, – а, понял! Всё сделаю в лучшем виде.
Лапин слово сдержал. Из охотничьего домика подполковника вынесли бойцы на самодельных носилках, у кромки леса бережно погрузили в машину и отвезли в больницу. Там подполковника положили в отдельную палату, возле которой была выставлена охрана из двух человек. Медицинское учреждение превратилось в особо охраняемый объект. Все чётко следовали инструкциям. Ступин, посетив Берестова, и получив от него кое-какие разъяснения, действовал с ним заодно. Помог организовать «побег», отправив тайно подполковника на спецрейсе в Москву и не забыв положить в чемодан «фотоотчёт» пребывания Алексея в отпуске. Берестов был очень благодарен за такое внимание. Альбом действительно получился на славу. И он потом вместе с женой и детьми рассматривал места, в которых «побывал».
