Евгения Геннадьевна Коньшина
Встреча
***
За воротами действительно была песчаная куча. Судя по разбросанным вокруг нее осколкам бамперов и стекол, я далеко не первый собирался «припарковаться» тут.
Все проходило, как в замедленной съемке. Мысленно обратившись за помощью к Светозару, я положил руки и голову на руль, зажмурился и приготовился к удару.
***
«Ничего, дружок, выберемся», – подумал Светозар, глядя на изрытый столкновениями песок. Метрах в трех от «конечной остановки» он быстро перебрался в салон и накрыл собой Лисицына…
***
Раздался мощный звук удара. Меня откинуло назад, я больно ударился затылком о спинку кресла. В ту же секунду сработала подушка безопасности, припечатав меня к сидению и осыпав тальком.
Первые мгновения после этого ничего не происходило. Я не мог шелохнуться, однако вскоре из подушки начали выходить газы, освобождая пространство. Я старался побыстрее выбраться, к счастью, мне помогли подоспевшие на выручку гонщики с Максом во главе.
Наконец, я вылез из машины. Сердце бешено колотилось, колени дрожали, в горле пересохло. От талька чесались глаза, нос немного болел после резкой встречи моего лица с подушкой. Боковым зрением я заметил бледного как смерть перепуганного Вячеслава Александровича и раскрасневшегося, но страшно довольного Славика.
– Ты как, цел? – посмотрел на меня Макс. – Как себя чувствуешь? Ты что ж раньше не крикнул, что у тебя тормозов нет? Ладно тебе заикаться, иди выпей, расслабься.
Спустя некоторое время, сидя за пластмассовым столиком с рюмкой коньяка, я постепенно стал приходить в себя. Напротив меня молчали мои Ребенок и Взрослый. Я первый решил начать разговор:
– Вот мы и выжили, ребята.
– Слава Богу, – глядя в одну точку, сказал негромко Вячеслав Александрович. – Спасибо Светозару.
– Да, если бы не он… – Я посмотрел на Малыша. – Что, родненький, понравилось?
На мою ироничную усмешку он ответил счастливой улыбкой и энергичным кивком. Это меня доконало.
– Скажи, неужели ты ничуть не испугался? Ты же видел, что мы могли погибнуть.
– Испугался, – честно признался Славик. – И очень сильно. Но Слав, я так давно мечтал об этом!
– О том, чтобы помереть во цвете лет? – хмуро вставил Взрослый.
– Я мечтал, – не обратив на него внимание, продолжал Славик, – что буду вот так же на гоночной машине: в-в-р-р-р, и на поворотах такой: в-р-р-я-у-у! – изобразил он визг шин и рев мотора. – Помнишь, мы с тобой в Федькины машинки играли? Ты всегда приходил первым, – вкрадчиво добавил он.
– Какие машинки, ты хоть соображаешь, что чуть не угробил всех нас?! – потеряв терпение, раздраженно прикрикнул Бизнесмен. – Слав, ты ж Родитель, дай ему подзатыльника хорошего! Слав?..
Я смотрел на Славика и не говорил ни слова. Славушка смотрел на меня…
– Не дам, – сказал я наконец и, предупредив последовавший бы за немым изумлением взрыв негодования Вячеслава Александровича, пояснил:
– Это мне надо подзатыльники давать, он прав: я всегда хотел вот так полихачить, это была моя заветная мечта…
Выражение, с которым Бизнесмен взглянул на меня, яснее всяких слов описывало то, что он думал по поводу сказанного мной.
«Ну и что, – решил я про себя. – Ты Взрослый, у тебя другие задачи, тебе нас понимать не обязательно».
– Это да, – вслух ответил мне Вячеслав Александрович. – Но беда вся в том, что я, в отличие от вас, умалишенных, жить хочу! – закончил он с претензией.
– Прости, – сказал я. – Этого больше не повторится. Ни в какие авантюры я больше лезть не буду. По крайней мере, без твоего совета.
– Обещаешь? – поймал он меня на слове. Я взглянул на Ребенка. Тот с хитринкой улыбался, и я решил не кривить душой:
– Я обещаю, но вот за него не ручаюсь.
– Тогда хотя бы не потворствуй ему так явно, – безнадежно выдохнул Взрослый.
– Не беспокойся, экстрима мне самому на всю оставшуюся жизнь хватило. – Последняя моя фраза несколько успокоила его. Радуясь, что удалось с ним помириться, я осушил рюмку.
– А вообще, здорово сегодня день прошел, – резюмировал Малыш. – Мне понравилось! Каждый из нас побыл у руля, каждый показал свои силы. Мы прям команда!
– Ага, трио героев, – усмехнулся я, переглянувшись с Бизнесменом.
– Да уж, славное «трио», – с иронией вставил тот.
– А точнее – Вячеславное! – скаламбурил Славик. – «ВячеСлавное трио»! Мы ведь Вячеславики.
Мы улыбнулись над его наивной шуткой и ее трогательным объяснением.
– Однако, – продолжал Славушка, – что же мы теперь будем делать? Моя власть, похоже, кончилась? Кто следующий? Или… – Тут он, видимо, с грустью вспомнил о предстоявшем вскоре слиянием, означавшим наше расставание.
– Не печалься, – заботливо сказал я. – Нам ведь говорили, что мы не распрощаемся друг с другом, но напротив – станем ближе.
– Отличие будет в том, что мы с тобой вновь получим контроль над телом, – добавил Взрослый. Было приятно вновь слышать его невозмутимый тон. – К тому же, твой вечер еще, кажется, не закончился, – заметил он, глядя на приближающегося к нам Макса.
– Слава, иди на награждение, – позвал меня гонщик.
– На награждение? Я? Но я ведь проиграл, – озадаченно произнес я, но тем не менее встал и последовал за ним.
Под звуки бурных оваций и фанатских выкриков я пробрался сквозь зрительскую толпу к огороженной автомобильными покрышками дощатой площадке. Там, встав по указанию сзади вместе с другими призерами, я слушал, как комментировавший заезды высокий бородач объявлял имена занявших первые места рейсеров. Названные выходили в центр площадки, и под всеобщие рукоплескания дававшие старты девушки вручали им конверты с денежными призами от спонсоров. Дошла очередь и до гонявшего со мной Дмитрия. Его наградили и перешли к другому, не упомянув меня. Я не понимал, что делаю тут, однако, как только попытался уйти, Макс ухватил меня за руку и шепнул: «Стой на месте, ясно?!» Пришлось подчиниться и наблюдать за церемонией, пока из всех неодаренным не остался я один. Закончив с последним победителем, диктор сказал:
– А теперь, уважаемые зрители и участники, хочется поблагодарить двух наших главных спонсоров: Грея Ди и Джокера, они же – Алексей Ковалев и Сергей Почкаев – предприниматели, у которых в венах вместо крови течет бензин! Спасибо вам, ребята!!! Но не расходитесь, – многообещающе добавил он вдруг, когда взрыв аплодисментов немного поутих. – У нас есть еще один призер. Все вы видели, как в четвертом заезде этот отчаянный лихач, – указал он на меня, – боролся с заносами из-за наледи на поворотах. Казалось бы, ничего особенного, здесь все в равных условиях. Но! У парня в середине гонки полностью, – повысил он голос, – отказали тормоза, он все оставшееся время ехал на свой страх и риск и при этом умудрился ни разу никуда не впечататься. А теперь самое интересное: сегодняшняя гонка была первой в его жизни, с которой он, как вы понимаете, мог легко расстаться. Человек дебютировал как рейсер и сразу показал нам красивую борьбу со стихией, то есть, льдом, и техникой, то есть, отказавшими тормозами. Я думаю, и коллегия судей со мной согласна, что парень честно заслужил свой приз «За волю к жизни»! – С этими словами ведущий торжественно обратился ко мне: – Как твое имя, отчаянная голова?
– Вячеслав Лисицын, – скромно ответил я. Сотни глаз остановились на мне, я чувствовал некоторую неловкость.
– Итак, выйди на середину и получи причитающееся вознаграждение за острое зрелище, которое ты подарил всем нам! Поприветствуем Вячеслава Лисицына – нового члена клуба стрит-рейсеров нашего города!!! – И под шквал рукоплесканий и восторженный свист толпы подошедшая ко мне девушка с лучезарной улыбкой вручила красивую статуэтку в виде автомобиля и наспех подписанный судьями диплом «За участие в ночных гонках «Night Rasing – 2017» и проявленные в них мужество, смелость и волю к жизни». Краем глаза я видел, как, посовещавшись между собой, все победившие рейсеры скинулись и собрали отдельный конверт, и Дмитрий спешно всучил его мне, пожав при этом руку: «Ну ты дал, чудила, класс!»
Я повернулся к хлопавшим мне зрителям и почувствовал себя странно. Все эти люди восторгались мной, и за что – за то, что я, хоть и не был первым, но достойно сражался в бешеных гонках по ночной трассе на нелегальном фестивале автолюбителей-экстремалов! Я, Слава Лисицын, стал настоящим рейсером, я стал один из них! Я не мог видеть Славушки и Вячеслава Александровича, стоявших за спиной, но всеми фибрами души ощущал неземное счастье первого и плохо скрываемую огромную гордость второго. В ту ночь я наконец-то распробовал сладкий вкус сбывшейся мечты.
***
Светозар издалека смотрел, как награждают Лисицына. Вдруг кто-то тронул его за плечо. Он обернулся и с легкой полуулыбкой произнес:
– Здравствуй, Варфоломей. Ты по поводу слияния?
– Привет… Господи, что с тобой?! – отпрянул тот.
– Варфоломей! – серьезно сказал Светозар. – Послушай меня внимательно! Если когда-нибудь я еще раз подойду к тебе с просьбой расщепить кого-либо – бей меня прям по лицу, не стесняясь, ты слышишь?! Бей сильнее, пока всю дурь не выбьешь!!!
– Ого, – присвистнул Хранитель психолога, разглядывая сильно потрепанного товарища. – Видать, досталось тебе, бедняга. Ну, будет урок на будущее… Впрочем, я бы не сказал, что затея совсем бесполезная была, – кивнул он головой в сторону шедших уже к выходу трех Ипостасей Лисицына: те, со смехом вспоминая прошедшую гонку, горячо благодарили друг друга за взаимопомощь. Вообще, если забыть, что они все – один и тот же человек, можно было бы подумать, что это трио закадычнейших друзей.
Проводив их молчаливыми взорами, Ангелы переглянулись, и Варфоломей спросил:
– Ты как, готов?
– Жалко их, – вздохнул Светозар. – Ну ничего, я завтра постараюсь ему напомнить, что они никуда не делись. Я, в принципе, готов.
– Хорошо, приходи в себя и зови, слияние лучше вместе проводить.
На том Хранители расстались.
***
– Это был самый лучший день в моей жизни! – воскликнул Славушка, весело болтая ногами на диване.
– И в моей, не поверишь, – ответил ему Взрослый, стоявший у стены. Я тряпочкой полировал поставленную на полку статуэтку и на ее блестящей металлической поверхности видел отражения обеих моих Ипостасей. Догадавшись об этом, они широко заулыбались мне.
«Люблю вас, други мои!» – сказал я мысленно.
«И мы тебя, мистер Наседкин», – со смешком подумал Бизнесмен.
«Сам ты… Такой-растакой», – шутливо прищурился я и принялся опять начищать наградной автомобиль.
– Не ссорьтесь, девочки, давайте есть мороженое! – вскочил с дивана Ребенок и вдруг замер: – Ой, Светозар…
– Что, уже? – с грустью посмотрел я на Малыша. Взрослый, засунув руки в карманы, с сожалением отвернулся и молча вздохнул.
– Он говорит, чтобы мы шли спать, – передал Славик.
– Я не хочу спать, – сказал я.
– Опять споришь?..
– Дело не в том, просто я сейчас не засну.
***
– Заснешь, не беспокойся, – ласково произнес принявший уже прежний облик Хранитель и, посторонившись, пропустил вошедшего Варфоломея.
– Ого! – округлив глаза, воскликнул Славушка. – Да их двое!
– Он меня видит?! – кинул удивленный взгляд Варфоломей.
– Значит, стал чище, раз узрел нас обоих, – радостно констатировал Светозар. – Давай поможем им заснуть.
– Светозар, – обратился вдруг к нему Родитель Лисицына. – Спасибо тебе за все. Если бы не ты…
– Спасибо, – очень тихо сказал Взрослый, все так же глядя в сторону. – Прости, что не доверял тебе.
– Все в порядке, – улыбнулся растроганный Ангел. – Я просто ждал тебя и наконец дождался, как и Он в конце концов дождется идущих к Нему… Скажите что-нибудь друг другу напоследок.
***
Услышав эту последнюю фразу из уст передававшего Славика, я в мгновенном порыве кинулся и как можно сильнее обнял Ребенка. Сзади я почувствовал обнявшего нас обоих Вячеслава Александровича.
– Ну вот, – прошептал я, стараясь не заплакать. – Пора тебе домой, Малыш… Ты хоть весточку какую отправь, по лужам попрыгать заставь, – я буду знать, что все у тебя хорошо… Вячеслав Саныч, ты хоть приглядывай за ним…
– Прекрати кудахтать, Наседка, – с показной насмешливостью ответил мне Взрослый, хотя голос его дрожал. – Я тоже буду по вам скучать, ненормальные. Пусть он и говорит, что мы не расстанемся…
– Вы у меня самые лучшие! – сквозь слезы прижал нас Славушка.
– Все, пойдем спать, – хлопнул нас по спинам Бизнесмен. – Нехорошо заставлять ждать другого человека, особенно если он крылатый и вечно спасает нам жизни!
Расстилая кровать, я хитро посмотрел на Вячеслава Александровича:
– А ведь кто бы с утра мог подумать, что мы с тобой так подружимся, ты ж мне сперва совсем не понравился, Бизнесмен!
– Ты сначала тоже бесил меня, Мамочка, – подмигнул он мне. – Нас, я считаю, склеил этот вот ПВА мелкий! – Он потрепал по голове севшего на одеяло Славика. Тот озадаченно спросил:
– Почему ПВА?
Переглянувшись, мы со Взрослым по очереди расшифровали аббревиатуру:
– Положительно…
– Воодушевляющий…
Третье слово мы, подумав немного, выпалили вместе:
– Анчутка!! – Чем вызвали радостный хохот кинувшегося на спину от восторга Малыша.
Заснули мы на удивление быстро: видимо, Хранитель и вправду нам помог. Во сне мне виделись разные картины, в целом положительные, но уж очень чудные: то гонявший на «Мазде» Пал-Игрыч с Павлушей на переднем сидении, то исповедовавшийся у Маленького Герасима Тарасов, то державшая на руках Славика как Мадонна с Младенцем Машенька… В конце всего на краткий миг мне представился Кто-то… Этот Кто-то был бесконечно добр и прекрасен, он шептал мне заботливые слова, и, кажется, имя его было на букву «С», как «Свет»…
Открыв по утру глаза, я уже не нашел ни сидевшего напротив Взрослого, ни бегавшего с веселой детской болтовней Малыша. Но, еще не успев еще в полной мере, со всей отчаянной ясностью ощутить себя самым одиноким человеком в мире, я внезапно вспомнил, что говорили Светозар и Тарасов о слиянии: «Вы станете ближе». Решив на время отложить впадение в жестокую беспросветную депрессию, я стал прислушиваться к себе. Однако, сидя спросонья на кровати, я услышал лишь бульканье в своем животе, и тогда возникла идея прожить целый день в попытках обнаружить в собственном поведении влияние моих дорогих товарищей.
Как ни странно, заметить их присутствие вышло довольно скоро. Жаря яичницу, я вдруг поймал себя на мысли, автором которой мог быть только Вячеслав Александрович: если положить на сковороду кусочки бекона, блюдо станет вкуснее и – что главное – питательнее. Вот так, именно в таких формулировках. Последовав этому совету, я почувствовал одобрение Взрослого, выразившееся в ощущении внутреннего удовлетворения. А потом, увидев, что положенное мной мясо своим видом напоминало шоссе с разметкой, я, ощутив в себе нелогичный и непосредственный душевный порыв Ребенка, схватил перечницу и зеленый лук и намалевал на сковороде сцену по названием «Ралли».
Подумав, что жаль съедать без следа такую красоту, я сбегал за фотоаппаратом и, запечатлев свой завтрак, позже выложил фото в сеть с подписью «Яичница «Night Rasing», эксклюзив от шеф-повара В.Лисицына». Эта моя придумка здорово развеселила Славушку, и в соцсети ее тоже, кстати, оценили.
Таким образом, в течение дня я отмечал в себе то жестковатые черты Бизнесмена, то наивность Малыша. В других людях, Детей которых я уже, разумеется, не мог больше видеть, я также потихоньку стал различать эти взаимодополняющие настроения.
Прошло время, я с интересом учился теперь «управлять» Ипостасями, диктовать им, кому в какой момент полезнее проявиться для максимально эффективного достижения целей, да и просто для более счастливой и комфортной жизни. При этом, если случались нечаянные ошибки, я заставлял себя вспомнить, что в равной степени уважаю всех троих, что у каждого из них абсолютно равные права, в том числе, право на ошибку, и при этом каждый из них по-своему неповторим и ценен.
ЭПИЛОГ
Длинные гудки звучали пару-тройку секунд. Потом их сменил приятный мужской голос:
– Алло?
– Миша?
– Слава? Это ты?! – удивленно воскликнул Тарасов. – Вот это да, не ожидал, честно. Какими судьбами?
– Привет, я тоже рад тебя слышать. Как насчет того, чтобы встретиться и поболтать? – предложил я.
– Тебе нужна помощь, – догадался он. – С радостью уделю тебе время! Сейчас, что у меня в расписании… Так… М-м… – В трубке послышался шелест бумаги. – Вторник тебя устроит? Или вечер четверга…
– Миш, я с ним слился, – вклинился я в его сосредоточенное бормотание. – Я больше не вижу Славушку. И других Детей тоже. Да, я излечился, – ответил я на воцарившееся на том конце провода потрясенное молчание.
– Серьезно?! Мои поздравления, Слава! Но как…
– Там столько всего произошло. По телефону не рассказать, поэтому я и хочу встретиться, – улыбнулся я. – Только я бы предпочел неформальную обстановку, не у тебя на работе, а давай, к примеру, сходим посидим в баре.
– Знаю один хороший бар-ресторан на углу Красноармейской, – вспомнил Тарасов. – Скажи хотя бы, ты давно с ним слился?
– Да всего через сутки после нашего последнего сеанса. Все, подробности в баре. Во сколько встречаемся?
…Предложенное Михаилом место было уютным и не слишком дорогим. Посасывая из большого стакана пиво, я неторопливо, во всех подробностях повествовал Тарасову о всем случившемся в тот день, опустив лишь эпизоды со Светозаром. Он слушал с огромным интересом, не перебивая, изредка покачивая головой и позволив себе вопросы и комментарии лишь по окончании моего монолога.
– Так ты расщепился натрое? Как любопытно. А этот… Как ты говоришь, Вячеслав Александрович… Он выполнял функции Взрослого? А других Взрослых ты не видел? Ага… Знаешь, мне понравилось то, что вы втроем научились поддерживать друг друга, прекратив соперничать за главенство, особенно ты со Славиком. А ваши гонки – это вообще что-то с чем-то. И как тебе удалось выжить?.. Не думал, что ты такой сорвиголова. Я б не решился… А Марию, скажи, ты давно видел? Как с ней у тебя дела?
– Я с ней еще не встречался после того, – сказал я. – Вот, хочу в ближайшее время наведаться.
Глотнув в очередной раз пиво и закусив гренкой, я задумчиво произнес:
– Миш, знаешь что, а ведь мой отец действительно любил меня. Я понял это, когда прощался с Малышом. То есть, я и раньше это понимал, но… не до конца, что ли.
– Ты на своей шкуре почувствовал, каково быть им. Родители хотят нас уберечь, но им присущи собственные слабости и страхи, поэтому отношения с детьми не всегда бывают адекватные, как с настоящими, так и со внутренними, – пояснил Тарасов и осушил бокал. – Я рад, что ты наконец полностью примирился со своим отцом и с самим собой.
– Огромная заслуга в этом принадлежит тебе, – заметил я. Он махнул рукой:
– Прекрати, я всего лишь психолог.
– Тем не менее, пиво за мой счет, угощаю.
– За пиво спасибо, отказываться не стану, – улыбнулся Миша, и мы решили заказать еще по бокалу.
На следующий день я вознамерился воплотить свои планы в жизнь и с утра пораньше навестить-таки Машу, благо, был выходной.
Подходя к воротам церкви, я взглянул вверх и, зажмурившись от блестевшего на солнце купола, вспомнил случай, произошедший со мной минул пятнадцать назад. Я как раз переходил дорогу, как вдруг запнулся о лежавший камень и чуть было не приземлился носом на асфальт, едва сохранив равновесие. Во время моей краткой борьбы с земным притяжением я сделал несколько торопливых широких шагов вперед и тут спиной почувствовал неизвестно откуда взявшуюся и чудом не зацепившую меня на бешеной скорости «Бэху». От неожиданности я все же упал, но не сильно, на ладони. В последний момент, провернув голову, я узрел блатные номера быстро уменьшавшейся машины.
«Такому все с рук сошло бы», – подумал я. Поднимаясь и отряхиваясь, я нечаянно заметил спасший меня камушек. В памяти возник тот прекрасный сон, после которого я пробудился слившимся…
«Спасибо тебе, Светозарушка!!!» – крикнул я в небо, но мысленно, дабы не испугать глазевших на меня прохожих. Наружу вырвался лишь счастливый вздох.
– С вами все в порядке? – беспокойно спросила женщина, бывшая, видимо, свидетельницей происшествия.
– Да, все даже лучше, чем в порядке, – дружелюбно ответил я. – Ведь я жив! – И она с улыбкой отошла. Я посмотрел в сторону, куда умчала «Бэха». «Эх ты, если б ты знал, как за городом гоняют!..»
Припомнив все это, я вновь благодарно вздохнул и прошел на территорию храма.
***
Сияя от счастья, Светозар в церкви слушал и смотрел, как дорогой, любимый подопечный через икону Ангелу-Хранителю обращался непосредственно к нему с огромной признательностью за все его многочисленные благодеяния. Вячеслава было сложно узнать: вместо прежнего угрюмого, несчастного зануды, по выходным заглушавшего вискарем ненависть к самому себе, здесь, в Храме Божьем, стоял и молился спокойный, уверенный человек, разобравшийся в себе, принявший свое прошлое, понявший настоящее и готовый шагнуть в будущее. Об этом самом будущем Светозар, переглянувшись с вошедшим и давшим знак Серафимом, не замедлил позаботиться. Подойдя вплотную к Лисицыну, он постарался как можно яснее и громче сказать: «Ступай на улицу и слушай Малыша, Бизнесмена и свое сердце – не прогадаешь. Да, и будь смелее: по сравнению с гонками это не так страшно».
***
Что-то внутри меня дало понять, что пора уходить. Еще раз поклонившись иконе, а с ней – Светозару, я покинул храм. Спускаясь по лестнице, я заметил ее…
Маша была в том же наряде, что и в день нашего знакомства. Она, не видя меня, разговаривала с какой-то прихожанкой, давала советы, смеялась. Доброта и отзывчивость, с которой она общалась даже с незнакомым человеком, в совокупности с простотой и скромностью делали ее прекраснейшей девушкой на свете. «Вот если бы она была моей сестрой, или…» Возникшая, казалось бы, совершенно нечаянно мысль показалась мне до того дерзкой, что я поначалу здорово испугался ее: слишком хорошо я помнил, каковы были результаты моих прежних попыток ухаживаний. Ни за что на свете я не желал бы лишиться ее ко мне дружеского отношения, считая его ни чем иным, как драгоценным бриллиантом, совершенно незаслуженно подаренным мне небесами…
Однако, чем дольше я смотрел на это нежное хрупкое создание, тем сильнее внутри росло ощущение того, что без нее моя жизнь не может быть счастливой во всей своей полноте. «Ну, я ж не без нее, я дружу с ней…» Но стук в груди усиливался наперекор этим слабым доводам разума. Впрочем, может, это был не разум, а именно безумие?..
«Да-да, безумие, оно и есть, – услышал я вдруг внутри себя голос Вячеслава Александровича. – Давай, Славка, не тупи, сделай ей уже предложение. Или ты считаешь, тебе удастся заставить себя и нас поверить, что тебе достаточно и дружбы?»
«Но я могу лишиться ее», – возразил я мысленно самому себе.
«И лишишься, если будешь так и дальше тормозить. Она женщина, ей муж нужен, а не парнишка за ручку ходить».
Машенька между тем слушала, как прихожанка что-то рассказывала ей, и делала это очень трогательно: слегка склонив голову, она улыбалась и глядела с вниманием и почти детским любопытством.
«Слава, я хочу к Маше! – вклинился внезапно Малыш. – Она хорошая, она меня понимает!»
«Давай, дурень, действуй, потом же всю жизнь жалеть будешь!..» – не унимался Взрослый.
Сердце забилось сильней…
«А если она откажет?..»
«Ты не узнаешь этого, пока не пойдешь!..»
Ладони вспотели…
«Она – идеальная пара для тебя, оболтуса!!»
«Хочу к Маше!!»
«Она обидится!..»
«…Если так и не проявишь инициативу!! Ты мужик или где?!»
«Слава, хочу!!»
«А если я ей не нравлюсь?!»
«Да нравишься ты ей, неужели не видно?! Вперед, балда, не упускай ее, пошел!!!»
«Хочу!!!»
– Маша, – против воли вырвалось у меня.
– Слава, – обрадовалась она, увидев меня. Прихожанка, поблагодарив за беседу, тактично удалилась.
Подойдя ко мне, Маша с улыбкой начала:
– Давненько мы с тобой что-то не встречались, с той твоей исповеди. У тебя все хорошо? Ты какой-то бледный…
– Маша, – твердо сказал я и сглотнул: решимости моей хватило лишь на то, чтобы назвать ее имя…
– Да, Слав? – вопросительно взглянула она на меня.
«Слава, хочу!! Хочу-у!!!» – орал внутри капризный Ребенок под возмущенные восклицания Взрослого: «Я тебя долго еще пинать должен?!!»
– Маша, – вновь предпринял я попытку начать. – Маша, пожалуйста, выслушай меня внимательно и не перебивай, дай мне сказать все до конца. Видишь ли, – продолжил я в ответ на ее молчаливое обещание. – Я… я…
«Я не умею этого делать!!»
«Учись, блин!!!»
И наконец, спустя длившуюся вечность секунду, я выпалил:
– Выходи за меня замуж. – И, не позволяя себе замолчать ни на мгновение, чтоб не дать ей опомниться, я зачастил: – Понимаешь, я жить без тебя не могу. Когда я тебя встретил, ты сказала, чтобы я не портил нашей дружбы ухаживанием. Но это не простое ухаживание, я не играть и развлекаться хочу, я хочу, чтобы ты была моей женой, я семью хочу!! Я прекратил видеть Славушку и понял, как одинок. Ты одна можешь наполнить мою жизнь, с твоей красотой, добротой, с твоей верой! Я хочу, чтобы мы жили вместе и счастливо, хочу, чтобы у нас был ребенок или даже дети, как Славушка и Машенька, только назовем мы их так, как захочешь ты! Может быть, я эгоистичен, не спрашивая тебя, говорю о своих желаниях, – прости, я не умею так любить, как ты, полностью отдавая себя, во мне нет столько веры, сколько в тебе, но я был бы самым счастливым человеком на свете, если бы ты согласилась научить меня хоть чуточку стать похожим на тебя. Со своей стороны я обещаю тебе, что буду изо всех сил стараться облегчить тебе этот труд, заботясь о тебе и деля все печали пополам!
Она не была шокирована, вопреки моим ожиданиям. Мои пылкие речи она выслушала довольно спокойно, только едва заметный румянец тронул ее щеки.
– И радости, – поправила она, когда я замолк.
– Что? – не понял я.
– В супружеской паре радости тоже пополам.
– Так ты согласна?..
С загадочной улыбкой отведя глаза в сторону, она сказала:
– Не знаю. Мне надо подумать. До свидания. – И, как-то по-особому мельком взглянув на меня, она повернулась и плывущей походкой ушла в сторону колокольни, туда, где располагалась ее каптерка.
С пересохшим от волнения горлом я стоял и пытался успокоить бешено колотящееся сердце. Ее реакция вроде бы указывала на то, что сказанная ей фраза была лишь данью женскому кокетству. Однако я не мог быть в этом абсолютно уверен. Все, что мне оставалось, – только ждать…
Спустя пару дней я как бы ненароком решил пойти с работы именно этой дорогой, через парк, хотя так было дольше, и погода явно не подходила для прогулок. Достигнув церкви, я остановился чуть в стороне и стал глядеть на ее здание и купола. Не могу сказать точно, что я там надеялся высмотреть: может, просто ждал, что вот-вот откроются ворота, и навстречу мне, как в сказке, выбежит Машенька, на ходу радостно сообщая о своем согласии…
Вышло же все несколько иначе. Постояв минут десять под моросящим дождиком, я заметил, как из храма вышел отец Герасим, который, увидев меня, велел подождать и снова скрылся за дверями. Выйдя через минуту, он подозвал меня. В руках у него был пакет с чем-то увесистым.
– Вячеслав, тебе тут Маша передала…
– Маша? А где она сама? – в нетерпении спросил я.
– В храме, молится, – ответил священник. – Она пока к тебе не хочет выходить.
– Как – не хочет… – упавшим голосом произнес я. – Почему не хочет?..
– Не знаю уж, что ты ей сказал, – усмехнулся батюшка. Я был настолько поглощен своими переживаниями, что даже не счел нужным подумать, отчего друг он перешел на «ты» и совсем упустил из виду слово «пока» в его предыдущей фразе.
– Но, – продолжил отец Герасим, – она велела сказать тебе, чтобы ты выучил как следует, на зубок, акафист вот этим двум святым. Таково ее условие, чтобы встретиться. – Раскрыв пакет, он показал мне содержимое: красивая, тонко выполненная икона Благоверных Петра и Февронии.
Это же покровители брака! Значит, она согласна!!!
– А еще, – понизив голос, добавил батюшка, – я бы на твоем месте крепко помолился и восслал благодарение Господу, Христу и Богородице: уж больно хорошая тебе женушка достанется, это я точно говорю. Поэтому – иди, с Богом! – И перекрестил меня.
– Спасибо вам!!! – Как на крыльях, я вне себя от радости тут же помчался домой, учить скорее акафист.
…Где-то через месяц мы поженились и повенчались. Свадьба наша была скромной, персон на тридцать. За неделю до этого, примеряя свадебный костюм, я вдруг с удивлением обнаружил, что вижу в отражении зеркала своего Взрослого – Вячеслава Александровича: настояв на том, что мне идет синий цвет, Маша выбрала для меня точно такой же полосатый пиджак, какой был у него. Оказывается, все это время Бизнесмен щеголял в моем собственном будущем свадебном наряде, не считая бабочки вместо галстука, белого платка в нагрудном кармане и отсутствовавших по причине дороговизны наручных часов. Хотя последнее различие устранил в сам день нашего бракосочетания приглашенный одним из гостей Михаил Тарасов. При дарении он велел отсчитывать по новеньким «Ролексам» время нашего счастья. Часы, однако, стояли, а вынутую перед тем из механизма крохотную пружинку хитрый психолог в красивой коробочке вручил Маше, чтобы без ее ведома я не мог починить часы и завести их.
– Время – иллюзия, – в своем обычном стиле объяснил он подарок. – Пусть сей счастливый момент навсегда застынет за стеклышком циферблата и будет для вас надежным оберегающим якорем во временном потоке событий семейной жизни! – пожелал Миша и крепко обнял нас.
***
– Мои поздравления, ты, похоже, спас его, – восхищенно сказал вернувшийся только что с Небес Николай. Они вместе со Светозаром и другими Ангелами провожали уезжавший кортеж с молодоженами, наслаждаясь прекрасным моментом перед тем, как разлететься обратно по своим подопечным.
– Это я тебя должен благодарить, – улыбнулся Светозар. – Твоя идея-то была, с сепарацией. И Варфоломея, – добавил он. – Ты здорово помогал мне! А еще Серафима – за такую замечательную невестушку. – Оба Ангела приветливо кивнули в ответ.
– Мне тут тонко намекнули, – взглянул Николай на серое пасмурное небо, – что я, скорее всего, стану Хранителем их сына. Первого…
– Кому как не тебе им стать! – обрадовался Светозар. – Буду очень рад работать с тобой в паре!
Постояв и поговорив еще немного времени, Хранители перекрестились и стали расходиться по людям, возвращаясь вновь к своей ежедневной нелегкой борьбе с грехом за счастье подопечных…
Осень 2017
В оформлении обложки было использовано обработанное автором бесплатное растровое изображение «wallhaven-118763», взятое с сайта https://wallpaperaccess.com/, а также рисунок автора.
