Эллен Фоллен
Психея
Глава 16
Мы приземлились в Ванкувере ровно в четыре утра, когда еще только поднималось солнце над величественной Канадой. Турбулентность была страшной, я начинала верить в страшилки отца все сильней. Сначала мелкие неурядицы, гроза с отключением света по всему городу, что не менее странно, чем турбулентность такой силы. Нас трясло так, что вылетели маски с кислородом, красные кнопки мигали в течение получаса, что мы летали над светящимися огнями Ванкувера. Паника, в которую ударились почти все сидящие в салоне, передалась даже Гранту, следящему за ситуацией изначально с лицом, не выражающим эмоции. Он то и дело поглядывал на часы, затем на стюардесс, ожидая, что же дальше, когда уже все это прекратится, и мы сможем убраться из этого дьявольского самолета. Земля стала нам казаться такой далекой, и реальность нормального приземления была слишком призрачной.
Едва трап коснулся земли, мы начали вытаскивать свои сумки и торопиться к выходу одни из первых, от греха подальше. И снова я зареклась летать, теперь не имело значения, кто сидит рядом, ничего не изменилось. Это опасно! Это страшно! Для особо изощренных есть другие способы свести счеты с жизнью, чем играть со смертью в железной птице.
В аэропорту нас ждали сплошные неприятные сюрпризы. Наш багаж был арестован. Причины, которые сообщили, были самые разные. От находки запрещенных средств, до перевозки оружия. Наши возмущения, как и авторитет одного из нас, не играли ровным счетом никакой роли. Объяснения, что мы исследователи, которым необходимо работать в их стране, ничем не помогли. Казалось время, утерянное зря, уже не вернуть, впрочем, как и всю экипировку.
Грант снова написал сообщение на своем мобильном и уставился пустым взглядом в потолочные светодиодные лампы кабинета страж порядка. Это было странно оказаться здесь, в наручниках, как особо опасных преступников нас допрашивали уже некоторое время, хотя виноваты были они. Зато мы перешли на «ты», даже не заметив, как это произошло. Видимо арест сближает.
– Я вам еще раз говорю, у нас не было с собой запрещенных средств или что вы там на нас вешаете, только экспедиционный материал, – твердо стоит на своем Грант.
– Мы его конфисковали, сами разберемся, что у вас там.
Я вскидываю руки, звеня наручниками. Что за хрень происходит?
– Это шутка такая? Здесь есть скрытая камера, и наверняка одна из придурковатых подружек Джареда стоит за дверью и мстит за очередной его загул подобным образом? – Полицейский не собирается улыбаться, и мне начинает становиться не по себе.
– Выглядит неловко, – хмыкает Джаред. – Я на самом деле такой легкомысленный по-твоему?
Полицейский не настроен на шуточную волну и явно не готов сейчас налаживать контакт.
– Леди, я могу продлить ваш арест, если вам так будет понятнее, что мы не шутим. Что было в ваших сумках? – Я протяжно стону, ставлю локти на стол и обхватываю ими голову. – Мы нашли два рюкзака, и в них лежало холодное оружие.
– Холодное оружие, – восклицаю я. – Это кайло и ледоруб?! Они никогда не были оружием, если только в ваших фантазиях. Это геологические инструменты, помогающие нам забираться по горным вершинам, – сквозь зубы говорю я и поглядываю на Джареда, уставившегося в темный угол, я ненавижу, когда он так делает. Нам сейчас еще и сумасшествие влепят.
– Ожидайте начальство, они сообщат, что будет с вами дальше. – За мужчиной закрывается дверь, я начинаю выкручивать руки из наручников, едва не скрипя зубами от гнева.
Над нашими головами начинают замыкать лампочки, и это не выглядит нормальным. Сначала одна, затем вторая, они играют с нами в световое подмигивание, как шоу взбесившихся светодиодных ламп, решающих выбрать отличное время для странных перемигиваний.
– Все это странно, – тихо говорит Грант и снова смотрит на руку. – Мои часы остановились час назад, мы загремели в участок, потому что кто-то стащил наши вещи и решил подкинуть запрещенные вещества. Я не верю в подобное, но проводка сейчас каратнет, не выдержав напряжения, и нас вряд ли кинуться спасать.
Я тяжело сглатываю, постепенно успокаиваясь, делаю глубокие вдохи и закрываю глаза. Необходимо найти равновесие и привести свою нервную систему в порядок. Зло все еще кипит во мне, но по мере того, как я вдыхаю, вокруг становится все тише. Беспорядочный треск проводки утихает, и я открываю глаза, когда лампочки перестают моргать. Перевожу взгляд на Джареда, который все еще пялится в темный угол, и толкаю его локтем.
– Мне одному кажется странным что по мере того, как ты успокоилась в комнате стало тише? – серьезным тоном произносит он.
– Издеваешься? – мгновенно вспыхиваю я, и над моей головой лопается лампочка, разлетаясь осколками, между нами, мгновенно стирая радостную улыбку мужчины. – Я серьезно, прекращай ерундой страдать.
– Ты не нервничай, дыши полной грудью, – отвечает он мне с озорной улыбкой.
Грант с беспокойством повернулся ко мне лицом и начал очень внимательно разглядывать мою голову и плечи. Я чувствовала, как осколки осыпаются, стоит мне пошевелиться.
– Я настаиваю, причиной напряжения в комнате является гнев Энди. Ты умеешь управлять электроэнергией? – Он смотрит на меня. – У нас только ты злишься. Что скажешь, костюмчик? Тебе еще не надо сменить твои шикарные штанишки? – Джаред с наглой ухмылкой становится напротив меня, при этом смотрит на мужчину, стряхивающего осколки стекла с моей головы.
– Я бы на твоем месте нашел себе угол и забился там до прихода властей. – Меллон совершенно спокоен, и эта львиная самоуверенность меня поражает.
Дверная ручка издает скрип, и я готовлюсь к худшему.
– Вы свободны. – В комнату заходят люди в полицейской форме и расстегивают на наших запястьях наручники. – Мы просим прощения. Вышла ошибка. В аэропорту проходила спецоперация по поимке троих преступников, обворовавших на днях галерею искусств.
– Что за бред? – едва слышно говорю я, поднимаю с пола свою сумкочку и закидываю на плечо.
– И где теперь наш багаж? – Грант уже выходит за двери, и следом за ним семеню я, пытаясь угнаться за этим человеком.
– Мы просматривали их как улики. В данный момент их упаковывают, – теперь настал черед полицейского отвечать на его вопросы, что не особо получалось, все портила их сбивчивая речь.
– То есть, вы без нашего ведома, копались в наших вещах, – делает выводы Грант.
Мужчины останавливаются так резко, что я врезаюсь в Гранта, а Джаред – в меня, ему все еще не надоело дурачиться, когда все были уже на пределе. Прищурив свои серые глаза, Грант обводит взглядом вип-зону стоянки, где нет машины, которую он заказал для нас. Мне кажется, это выглядит, по меньшей мере, странно.
– Раз ваша «спецоперация» отняла наше личное время. Потрудитесь отправить наши вещи в отель. Иначе я подам на вас в суд. – Полицейский переминается с ноги на ногу и цепляется в карточку Гранта пальцами, как за последнюю надежду. – Всего хорошего, офицер.
Я чувствовала себя рядом с двумя огромными мужчинами крохотной девчушкой с сопливым носом, который вот-вот один из них начнет вытирать платком. Растираю плечо, которым больно ударилась о твердое тело Меллона, и становлюсь немного в стороне, выставив ногу вперед, как опору. Если бы я треснулась сильней, у меня было бы, как минимум, несколько переломов в ключице и грудном отделе.
Мужчины озадаченно наблюдают за проезжающими мимо нас машинами, затем Джаред решительно выставляет руку вперед и пытается остановить нам транспорт.
– Ты обещал, что позаботишься о нашей доставке, – осуждающе говорит Джаред и убирает под бейсболку волосы, спрятав половину лица под козырьком. – Не очень надежный партнер для подобных вылазок, да, Энди?
– Я о тебе вообще не собираюсь заботиться, если на то пошло. Помоги себе сам, – едко отвечает Грант и что-то пишет в телефоне.
Я качаю головой, уже изрядно надоело поведение Джареда, он намеренно цепляется с Грантом. При этом еще больше бесит то, что в очередной раз тот пропускает его вопросы, и я подозреваю, что намеренно.
Мимо нас проезжает очередной автомобиль, и, естественно, нам везет, как утопленникам. Он единственный останавливается.
– Это, черт возьми, проклятие! – восклицает Джаред и начинает смеяться, как полный придурок.
Полноразмерный пикап древней серии, самых выпускаемых Ford F-4, ему на первый взгляд лет сто пятьдесят, не меньше. Ржавый кузов, видавший еще, наверное, моего прапрадедушку, скрипя и кряхтя, останавливается рядом с нами, и я в отчаянии хватаюсь за ремень сумки. Кажется, судьба сейчас держится за живот и корчится от смеха, удушающего ее. Эта машина не может самостоятельно передвигаться, и как будто в подтверждение издает жуткий скрип, даже самый непробиваемый из нас меняется в лице. Двигатель делает последний протяжный визг, выпустив из выхлопной трубы густой черный дым, затем машина глохнет.
– И он умер, – заключает Джаред, срывая бейсболку, бьет ей по своему бедру.
Из салона выходит обросший седой мужчина, открывает с важным видом капот и погружается туда всем своим хилым телом.
– Вас никто здесь не подберет. Сегодня в нашей стране праздник, и все такси в городе, – заключает он радостно, сияя глазами. – Но я вас не брошу. Только помогу моей девочке.
Я хмыкаю, его девушка давно уже бабушка, судя по всему, еще и трансгендер. Форд априори не может быть женского пола.
Я наклоняюсь и заглядываю внутрь, скорей из любопытства, что же он там делает. Гаечным ключом, зажатым в руке, покрытой старческими пятнами, он размахивается и со всей дури бьет по круглой штуке, похожей на гонг. Он делает это не один раз, осыпая ржавую труху на новенький асфальт. Спокойной походкой мимо меня проходит Грант, ставит между моих ног свой дипломат, пододвигает ступню так, чтобы он не упал. Снимает дизайнерский пиджак и, выдвинув обе мои руки передо мной, вешает на них, как на вешалку свою вещь.
– Нормально ты устроился, – возмущенно говорю ему.
Он уже не смотрит на меня, игнорируя, подходит к старику, в своей манере что-то тихо говорит. Двигатель под манипуляциями двух механиков издает несчастные стоны, странные мучительные кряхтения, почти такие же, как и его хозяин, оббегающий машину, отчаянно крутящий ключи на панели. В какой-то момент зверский крик мотора превращается в жуткое рычание.
– Подозреваю, это корыто еще не все выжало из себя. – Джаред обходит меня стороной, хватает свою сумку и закидывает в кузов, тянет лямку моей сумки и швыряет ее следом. Открывает скрипучую дверь и садится первым на сидение рядом с водителем.
Я все еще, как полная идиотка, стою с вытянутыми руками и черной тряпкой на них, заворожено наблюдаю за тем, как белый платок в пальцах Меллона превращается в грязный и испорченный. Он откатывает изящными движениями рубашку и застегивает перламутровые пуговки, как ни в чем не бывало. Слегка махнув мне в благодарность, забирает пиджак и стоит, придерживая для меня двери салона.
– Ты садишься или нет? – спрашивает Джаред, отвлекая меня от наваждения, в которое я впала.
Обернувшись по сторонам, надеялась увидеть нечто более приемлемое для долгой поездки по проселочным дорогам. Но удача давно решила, что мне не нужна ее помощь, пришлось лезть в машину. Отодвинувшись ближе к Джареду, я ощутила, как моя кофта тут же была зажевана между затертыми сидениями, зацепившись за торчащий металлический крюк, я проваливаюсь в яму. Зашипев от досады, пытаюсь освободиться, но мои пальцы застревают в каком-то капкане, разжать железку невозможно. Запястье начинает резать, ощущаю жгучую боль, распространяющуюся по ладони. Последний раз пытаюсь резко дернуть рукой, но все становится еще хуже.
– Черт, больно, – шиплю я.
Грант обеспокоенно оглядывается, наши лица приближаются, мужчина скидывает с себя пиджак, выскакивает из машины и нажимает на какие-то штыри позади сидения, замок расслабляется, и моя рука, покрытая густой кровью, оказывается на свободе.
– Ты оглох что ли? – орет Грант, толкая Джареда в плечо, сгорбившись надо мной. – Ты мог ей руку сломать. Что ты творишь!
Я вытягиваю руку вперед, заслоняя собой мужчин от драки, Грант выглядит разъяренным, но все еще не сводит с меня взгляд. Его серые глаза сейчас напоминают ледники Антарктики. Он берет меня за запястье, на котором проступают фиолетовые синяки в местах зажатия, обматывает своим пиджаком и поднимает на руки, как пушинку.
– Не сопротивляйся, – тихо говорит он. – Машина слишком мала для нас троих. – Наши носы соприкасаются, я ловлю его дыхание на своем лице, забывая о боли. – Если ты хочешь что-то сказать, Рейвен, то можешь продолжить путь на другом автомобиле. Ты закинул свою задницу и даже не подумал, куда сядет она. Здесь больше нет сидений.
– Да и черт с вами, – рычит Джаред и плюхается на сидение.
Старик разряжает напряжение, появившись из ниоткуда с бутылкой охлаждённой колы. Оценив обстановку, он кивает седой головой на Джареда, указывая ему пристегнуться, и нажимает на педаль газа. Грант помогает мне устроиться удобней на его коленях, сильной рукой прижимает к себе так близко, что мое сердце бьется с задержкой, ожидая, что же будет дальше.
Глава 17
Уистлер соединен с остальной Британской Колумбией шоссе От-Моря-К-Небу. Это самая красивая, но довольно извилистая дорога, которую я когда-либо видела. Отрезок пути вдоль пролива Хау между Ванкувером и Сквамишем считается одним из самых живописных и опасных в мире. Разделенная четырехполосная дорога, испещренная крутыми поворотами, где нет разделительной линии, напичканная предостерегающими знаками, захватывает дух. Стоит однажды увидеть эту местность, и картинки из воспоминаний останутся на всю жизнь. Обычно путь от Ванкувера занимает около двух часов, если, конечно, по пути не будет пробок. В прошлый раз все будто благоволило нашей поездке, отличный внедорожник, пустые дороги…
Но не сейчас. Когда моя боль притупилась от пары таблеток обезболивающего, найденных в аптечке старика, меня основательно перебинтовали и привели в порядок, пока мимо проносились машины на бешеной скорости. И у меня было двоякое ощущение, с одной стороны, было очень уютно в объятиях Меллона, с другой, я только что закончила свои мимолетные отношения с Джаредом и поэтому ощущала себя легкомысленной. Хотя секс никогда для меня не играл огромной роли, то есть, это не являлось обязательством мужчины передо мной или у меня перед моим партнером. Сейчас все было неловко и нелепо. Но эти часы, проведенные в крепких объятиях, отличались от простого ничем не обвязывающего секса. Пока не знала, чем…
Мы могли бы уже быть на месте и пытаться продумать маршрут, когда мимо пронеслась очередная машина, я подумала, что они за смертью гонятся, не иначе. Если мы так будем нестись, то старенький Форд развалится на части.
Может мои дурные мысли или ядовитый язык повлияли, не знаю. Но мы застряли в пробке, едва ли проехав несколько миль. Крупная авария, произошедшая где-то впереди едущих машин, полностью остановила движение. Никто из нас тогда не предполагал, что есть возможность застрять в пути на три долгих часа, пока Королевская канадская конная полиция очистит шоссе. Можно было бы развернуться, поехать в объезд… Но это единственная наземная дорога между Уистлером и Ванкувером.
Мы были голодные, уставшие и злые. Все эти перемены, возникшие, как только мы ступили на канадскую землю, предупреждали нас вот такими мелкими неурядицами, что дальше будет только хуже. Но каждый из нас упорно отрицал подобное. И чтобы не нагнетать и без того хреновое настроение, мы решили молчать остаток пути.
Город Уистлер расстилается по долине, зеленые леса и высокие снежные горы делают это место потрясающим. Я разглядывала деревья, усыпанные гроздьями желтых и красных листьев как впервые, мне нравилась тихая гладь озера Тахо, в которое так приятно окунуться в летние месяцы. Но сердце Уистлера было сосредоточено в деревнях, построенных в европейском стиле и спланированных как коммуны вокруг основания подъемников. Маленькая северная деревня Блэккоумб, расположенная у старого подножия горы, является меньшей по размеру, но она стала для меня самым неисчерпаемым местом энергии. Как только машина преодолела основную часть пути, во мне появилось ощущение, что затягивались душевные раны, грудь вдыхала с полной силой. Все здесь было лучше, чем где-либо. Вода вкусней, фрукты слаще и люди приятней. Именно гора Блэккоумб стала тем местом, где я пригодилась, нашла то, что искала всю свою жизнь. Она будто дала мне возможность реализоваться в жизни. Если бы не неприятный момент и виновник пропажи, моего артефакта, на коленях которого я сидела до последней минуты.
Машина, наконец, паркуется возле роскошного люксового отеля Файрмонт, и меня аккуратно ставят на ноги прямо перед лестницами, ведущими внутрь.
– Со всеми почестями. – Раздраженный Джаред проходит мимо меня, задевая рукой.
Смотрю ему вслед, не до конца понимая его злость, не я одна виновата в том, что случилось с нами.
Мужчина вытаскивает свой рюкзак и перекидывает через плечо, не оглядываясь, направляется в отель, оставляя меня так и стоять на подъездной дорожке. Именно этого я так боялась – мы станем чужими друг другу, и все то время, что провели вместе, станет призрачным прошлым, на которое ему наплевать. Прикрываю лицо ладонью от яркого солнца, снежные шапки, лежащие на вершинах гор, делают его ослепляющим.
Грант отходит от двери машины и убирает бумажник в карман брюк в тот момент, когда я оглядываюсь. Понимающе прослеживает за моим взглядом и, прищурившись, становится рядом.
– Извини, что тебе пришлось расплачиваться за нас. – говорю ему, пока он вытаскивает мою сумку и свой кейс из кузова.
– Это не было сложно, – тщательно контролируемая интонация в голосе, теперь ясно, что он очень долго работал над собой, чтобы теперь звучать так красиво без звуковых перепадов и нелепых восклицаний как другие глухие.
– Слышала что ты не платишь за женщин, – говорю я, когда он концентрируется на мне. – Поэтому могла бы все оплатить сама.
Его ладонь зависает в воздухе, прежде чем постучать по кузову машины, извещая о том, что старик может ехать.
– Не знаю, где ты слышала эту чушь. Но сделаем скидку на дебильность фантазеру. – Дорога перед нами теперь свободна, и мы направляемся к отелю, преодолевая ступени.
Высокий, худощавый швейцар открывает перед нами двери, и мы оказываемся внутри здания. Обшитые деревом стены делают отель очень уютным, по-домашнему привлекательным и самое главное не шумным. В холле находятся несколько человек, в основном служащие, очень тихо переговаривающиеся между собой. Из огромных окон поступает очень много света, и вид, конечно, фантастический. Горы и лес, если бы я не выходила наружу и не была бы знакома с местной флорой и фауной, никогда бы не поверила, что природа создала такую красоту, и это не воображение, изображённое на холсте.
Мы вместе подходим к ресепшн, молодой парень быстро регистрирует для нас отдельные номера, и мы останавливаемся около лифта.
– Предлагаю пообедать и потом отправиться в горы, в прошлый раз мы видели охотничий домик? – Отвлекаю Гранта от чтения сообщений в телефоне.
– Мне кажется, предусмотрительней было бы отправиться туда ранним утром. – Он придерживает разъехавшиеся в стороны двери для меня.
– Мы и так потеряли слишком много времени, – осекаюсь я, сжав губы. – Я имею в виду, что…
– Что я задержал. Понимаю. – Он переводит взгляд на мою перебинтованную руку. – Хорошо, я проверю, все ли пришло. Возьмем еды с собой и медикаменты.
Лифт останавливается, и мы выходим на одном этаже, я ищу свой номер, который находится по левую сторону, а у Гранта – по правую. Он протягивает мне мою сумку, и я ее тут же закидываю на плечо.
– Значит, до встречи. – Нервно дергаю веревки, вылезшие из ремня на сумке. – Джаред на самом деле не такой мерзкий.
Грант хмыкает, на его губах появляется странная улыбка.
– Кстати о нем, его ожидает сюрприз. Для него нет экипировки, я не намерен заботиться о нем. – Он разворачивается, чтобы уйти, но я хватаю его за рукав белой рубашки и останавливаю, мужчина тут же перехватывает мое запястье и переплетает наши пальцы. – Я думал, ты падаешь.
Он отпускает мою руку и делает шаг назад.
– Ты не хочешь, чтобы он шел с нами? – непонимающе спрашиваю его.
– Мне все равно. – Уголки его губ приподнимаются. – О нем я не забочусь.
– То есть обо мне ты заботишься? – Он приподнимает брови и разворачивается ко мне спиной.
Когда за ним закрывается дверь, я все еще стою в коридоре, шокированная подобным открытием. Ключи издают неприятный лязг, соприкасаясь с металлическим брелоком, падая под мои ноги. Наклоняюсь и поднимаю их здоровой рукой, сумка скатывается с моего плеча, и теперь я понимаю, что она стала намного тяжелей, чем до того, как я села в машину.
Нахмурившись, иду к своему номеру, когда ключ попадает в замок, за моей спиной открывается дверь, и я оборачиваюсь, встретившись взглядом с Джаредом. Он выглядит расстроенным и потерянным. Чувство обиды и тоски поселяется в моей груди. Я же не хотела, чтобы все было так. Не обдумывая своих действий, я оставляю отрытой дверь и подхожу к мужчине. Задрав голову, чтобы заглянуть ему в глаза, обдумываю, стоит ли распинаться, пока он в таком раздрае.
– Я хочу, чтобы мы вернулись в тот день, когда ты и я были собой. Ты мой Джаред, я твое солнце. И мы бесконечно обсуждаем нашу личную жизнь, неудачи, победы и самое главное не чувствуем эту пустоту, – тихо произношу я только для нас двоих. – Но сейчас мы стали чужими и мне страшно, что я никогда не смогу перепрыгнуть эту гигантскую яму, образовавшуюся между нами. – Рукой я прикасаюсь к его груди, там, где гулко бьется сердце. – Ты должен остаться здесь, мы сами справимся со всем.
– Я постараюсь сократить это расстояние, между нами, даже если это будет стоить жизни, – со всей серьезностью говорит Джаред. – Как только во мне утихнет этот пожар, я снова научусь понимать, что происходит вокруг нас. Этот шторм, образовавшийся после твоего возвращения, затянул нас в воронку. Нас засосало в эпицентр, и я боюсь, что не справляюсь с этим. – Он впервые искренне улыбается. – А он вроде рыцаря? Украдкой отдал тебе артефакт, носит на руках и даже не вышвырнул тебя вместе со мной из номера, когда мы подглядывали… Я должен сейчас быть благородным? – Он слегка наклоняет голову и трет затылок ладонью. – Это вряд ли. Я ревную и это чувство незнакомо мне. Если это таким образом ты меня пытаешься перевоспитать и ткнуть носом меня, выводы сделаны.
– Господи. – Как же с ним тяжело, если он что-то надумал, выбить из его головы будет очень сложно. – Грант не брал ничего для тебя. – Пытаюсь объяснить ему, что он не сможет продолжить путь.
– Тоже нашла проблему. Это же деревушка туристов и альпинистов. Я не пропаду, не переживай. – Он провожает меня до двери, вытаскивает ключи и передает мне. – Тебе необходимо отдохнуть, вид у тебя такой, будто ты вот-вот вырубишься. Я не стану тащить тебя на себе. – Я закатываю глаза, интересно, когда такое было.
– Очень благородно с твоей стороны, – отзываюсь я и пытаюсь закрыть двери, в то время как он удерживает свое лицо в проеме.
– Я лучше, чем он. Пусть не такой показушник и не умею говорить, как он, этим томным голосом, не ношу брюки со стрелками, не обладаю манерами. – Я улыбаюсь ему, когда он корчит лицо, делая вид, что пьет чай, оттопырив мизинец в сторону. – Это же скучно.
– Да у тебя определенно есть чувство юмора, которое ты показал мне. – Он тут же меняется в лице и больше не дурачится.
Опустив голову, он отступает от двери, позволяя мне ее захлопнуть, но почему-то этого не делаю. Совсем наоборот я чего-то жду, снова приоткрыв ее для него.
– Мне очень жаль, что я повел себя как выродок. И искренне прошу прощения. – Он кивает головой и приподнимает ладонь, останавливая меня от дальнейших слов.
Нахмурившись, я смотрю ему вслед, прижавшись телом к двери, закрываю ее и стою до того момента, пока не захлопнется его дверь.
Раньше мне казалось, что тяжело переступить черту, перейдя на другой уровень отношений, позже мне было проще броситься в омут с головой и окунуться в связи, не имеющие никакого будущего. Не приходилось ловить баланс, я плыла по течению. Но сейчас я точно уверена, что гораздо сложней потом прийти в себя после произошедшего. Так как твои надежды и вера разбиты одним маленьким проступком. Надо сделать реверс, вернуться к началу, освободив свой разум.
