Эллен Фоллен
Психея
Глава 26
Я просыпалась в полной тишине, твердая поверхность и шуршание ткани заставили работать мой мозг в экстренном режиме. Открываю глаза, чтобы увидеть надвигающихся надо мной мужчин. Моргаю, сбрасывая остатки сна, и приподнимаюсь на локте, убрав свободной рукой волосы с лица. Перевожу взгляд с одного мужчины на другого, заметно нервничая. Что-то же должно было произойти такое, отчего Джаред так переживает. Хотя меня больше интересует Грант, который стоит с каменным лицом, скрестив на груди руки.
– Ты как? – спрашиваю его, и он вскидывает бесстрастно бровь. – Я имею в виду, все ли у тебя хорошо? – Джаред всплескивает руками, показывая, что я опять взялась за старое, и его убеждения не подействовали. Для себя еще не решила, согласна ли верить в рассказы моего друга, не приняв во внимание множество других факторов. Даже если он очень красноречив и оперирует доказательствами, доступными только ему. К тому же, не каждый день я сталкиваюсь с подобным и отрубаюсь неизвестно отчего.
– Как видишь, все в порядке. Не стоит беспокойства. – Я сажусь ровнее, в ожидании хоть какой-то реакции с его стороны, но Грант не заинтересован в моих вопросах. Подняв мои ботинки, он ставит их прямо передо мной и кивает в сторону пещеры, в которой мы были ночью.
– Нам пора исследовать, вернуть все, что надо, и уезжать. У меня еще куча отложенных дел, – он произносит все таким формальным тоном, что мне очень хочется кинуть в него обувью, чего, естественно, не делаю.
– То есть вчера было мало приключений? Твоя куча не подождет? – Чувствую, как мне в бок упирается что-то твердое, вызывая назойливую боль, оборачиваюсь и приподнимаю спальный мешок. Заостренный уголок дневника выглядывает из-под укрытия, накрываю его рукой.
– Собирайся, у нас нет времени рассусоливать. – Грант деловитой походкой направляется к рюкзакам, закидывает один из них на плечо и движется в сторону расщелины.
– Ты сейчас серьезно собрался идти туда и делать вид… – Он резко оборачивается, пригвождая меня взглядом к тому месту, где я сижу, заставляя меня осечься.
– Я тебе еще раз говорю, шевелись. Уже время обеда, тебя не могли разбудить долгое время. И сейчас ты морочишь всем голову, – его голос похож на рычание разъяренного льва. Да что с ним такое? Дергаю шнурки на ботинках, чуть не разорвав их на части, стягиваю в узлы и резко поднимаюсь со своего места. Грант движется в тоннель, я хватаю дневник.
– В раю огромные проблемы, – щебечет Джаред, и я со всей силы ударяю его твердым переплетом в грудь, так, что он отходит на шаг назад. Ему повезло, что я не стала делать этого при Меллоне.
– Информация высосанная из пальца, можешь вернуть ее владельцу. И впредь мы не обсуждаем за спиной других. Ты идешь своей дорогой, я – своей. – Сворачиваю спальник и запихиваю его в свой рюкзак. Чтобы ни произошло, я не позволю Гранту и Джареду делать из себя козла отпущения и относиться ко мне так, будто одна я во всем виновата.
– У вас что-то произошло, пока я спал? – уж слишком заинтересованно спрашивает Джаред, и мне не хотелось бы сейчас делиться с ним о нашей маленькой тайне. Не могу объяснить, почему, может это временное явление.
– Начнем с того, что это не твое дело. И возможно, мне надо подумать о твоих подозрениях. Но это не точно. – Надеваю рюкзак себе на плечи и направляюсь в тоннель, доставая с бокового кармана фонарь. – Знаешь, я бы на твоем месте подумала о том, что ты меня несколько раз обворовал. Так что тень падает и на тебя, друг мой.
– Ощупывала его личность всю ночь? Так может не там и не так прикасалась, раз он такой злобный? У мужской особи очень много слабостей, – усмехается за моей спиной мужчина. – Я останусь здесь, делай свою работу.
– Я никогда не думала о мужчине, как об особи. Когда я его ощупаю, ты первый узнаешь. – Развернувшись, я двигаюсь следом за Меллоном в путь, который был все так же извилист и без особых сложностей, с осторожностью пробираюсь в глубь. Фонарь мигает в темноте, и я раздраженно трясу им, когда он прекращает свою светомузыку, останавливаюсь, как вкопанная. Увиденное до такой степени поражает мое естество, что из рук выпадает освещение и отключается от удара.
Все, что было здесь вчера, исчезло. Золотистый песок и мерцающие стены – ничего нет. Все, что было, превратилось в обычную серую пещеру, как миллион других. Так, словно не было абсолютно ничего! Наклоняюсь и начинаю шарить по полу в поисках фонарика, но ко мне подходит Грант, отпинывает его в сторону и светит своим фонариком мне прямо в глаза, ослепляя.
– Этого быть не может. А где… – Грант делает шаг вперед, раскрывает мой рюкзак, висящий на спине, и там ничего нет.
– Долго запрягаешь! Ты хотела приехать, вернуть все на место и уехать, так? Все я это сделал, можешь идти назад, спуститься вниз и забыть о произошедшем. Все грехи отпущены, духи упокоены, всем аминь. – Он не дает даже оспорить свои слова, выталкивает меня назад, как надсмотрщик, чуть ли не толкая в спину.
– Но ты же… – Я хватаюсь за любую возможность высказаться, но замолкаю, наконец, осознав очевидное. – Ты мог это сделать сам? Для чего тогда я тащилась на эту скалу? Да убери ты этот фонарик! – мой зловещий шепот растекается по стенам пещеры. Я выдергиваю руку и поворачиваюсь к нему лицом. – Хватит делать вид, что здесь ничего не было.
– Я не сказал и слова о ночи. Тебя снаружи ждет этот обиженный судьбой и ущербный. Ты и рада подобных жалеть и вожделеть… Очень неприятно удивлен узнать, что, оказывается, ты нашла уже желанную пару, – рявкает он мне в лицо, едва не клацнув передо мной зубами, как чудовище.
– Ты пытаешься меня оскорбить?! Да что с тобой такое? – возмущаюсь я, когда он делает мне больно, сжимая руку выше локтя. – Я тебе ничего не должна.
– Еще как пытаюсь, призываю тебя к совести. Сейчас позеленеешь от злости и вызовешь очередную лавину. Иди уже. Только сейчас закрой свой рот и держи на замке. Любое напоминание о произошедшем при нем, – в его голосе звучат металлические нотки, где-то я слышала подобный тон. – Все, что было там ночью только, между нами. Ясно? – Мне не надо видеть его, достаточно вибраций злости, исходящих от него.
– Откуда этот сексуальный подтекст «между нами»? Раз я должна сделать вид, что все забыто, значит, ты не произвел на меня никакого впечатления, – я хмыкаю на его рычание.
Он больше не толкает меня в спину, просто идет следом, кипя и негодуя. Эта война двух мужчин затянулась, и именно поэтому он не хочет рассказывать о своей находке, но я подозреваю, что Джареда не волнует пещера и искомое. Он пришел сюда только ради меня. Они друг другу не доверяют, есть единственное одно весомое отличие между ними. Грант его не переваривает, но не обвиняет, как это делает Джаред. Но по любому, в этой ситуации я оставалась где-то посередине, дрейфовала на своем плоту, гонимая то к одному берегу, то к другому. Искренне желая быть только в своей команде эгоистов и единоличников с собственным мнением.
Как только мы вышли на свет, Джаред со странно перекошенным лицом наблюдал за нами, прикрепляя трос и завязывая на нем узлы. Он не казался мне столь уверенным, когда самым наглым образом его оттолкнул Грант.
– Уйди, щенок! – Ох, блин, ну ладно я думаю, это было ужасно. Присев на одно колено и «выдрав» из скалы крепление, и я не преувеличиваю – именно «выдрав», Грант вбивает его в новое место. Когда он работал молотком, я моргала от каждого удара и соприкосновения металла к металлу. Было в этом нечто истерическое.
– Недоносок, – прошипел рядом со мной Джаред, поправляя сбившуюся на бок шапку, и с ненавистью повернулся ко мне.
Искренне я ждала, когда Грант себя рассекретит, покажет, что он на самом деле изворотливый придурок, водивший нас за нос, или некто использующий тело знакомого нам человека. Не знаю, но это уже не был тот Меллон. Все, что произошло вчера, наводило на мысль, что созданное внутри, скорей всего, – шаблон, макет, тщательно приготовленной сцены, может графика, или что он там заказал, и потом для эффекта пустил угарный газ. От этой мысли мне стало не по себе, не мог же он зайти так далеко. И конечно, чтобы пустить пыль в глаза такой жалостливой девушке, как я, он воспользовался моими знаниями, хотя лучше бы чем-то другим. Не важно. Отгоняю от себя всякие интимные мысли. Скорей всего я все еще под влиянием того, чем надышалась.
– Ты слышишь меня? – Я непонимающе поворачиваю голову, глядя пустыми глазами на бледное лицо Джареда. – Что произошло ночью, что с ним не так?
– Ты хочешь ответы? – Над нами нависает грозное лицо Гранта, я даже не успеваю ответить на вопрос, заданный мне, как он хватает меня за рукав и, с силой сжимая, поворачивает, как ребенка из стороны в сторону, прикрепляя зажимы. Он вертит мной по всему усмотрению, как ему удобно. Я отталкиваю его рукой, отпихиваю, как могу, но он не поддается, теперь завязывая узлы.
– Ну, потрудись. Меня достали уже тайны. – Джаред сосредоточенно следит за нами, не вмешиваясь, и мне кажется, у него очень странное выражение лица, он вроде трусит.
– Когда в следующий раз будешь придумывать байки, не забывай про болезненную правду, она выколет глаза, заставит умыться кровью. Эффект бумеранга, завтра с тобой сделают тоже самое. Кстати, вот еще что, потрудись выбирать качественный товар, этот никуда не годится. – Он подбрасывает что-то в руке, затем швыряет серебристые штуки в грудь Джареда, я пытаюсь разглядеть, что именно он кинул, кажется, это крепление? – Держись и не дёргайся, куртку я забрал в свой рюкзак, тебе она не понадобится, как и теплые штаны. – Мужчина подходит ко мне так близко, закрывая все и всех собой, я оступаюсь и инстинктивно хватаюсь за веревку. – В этот раз все пройдет как по маслу, расслабься.
Спускает меня со скалы на импровизированном сидении, которое медленно скатывается по ролику вниз. С высоты птичьего полета для меня открывается потрясающий вид на зеленую долину. Туман жадно проглотил весь снег, который выпал в тот день, и теперь невозможно было понять, где именно ты находишься. Природа ожила, птицы сидели на острых камнях скал, если посмотреть на высоте, обязательно заметишь горного козла или того, кто пришел на него поохотиться. Смотрю вниз по мере того, как ролик спускается, и теперь понимаю, почему Грант кричал мне отойти от края. Обманка в виде дороги, обрывающейся с обеих сторон и уходящей как под землю. Два выступа и больше ничего нет, если бы это делали люди, можно было бы подумать, что вокруг скалы окопан гигантский ров, напичканный ни чем иным, как острыми камнями и рекой, неизвестно куда унесшей бы трупы.
Теплый ветер едва дует, хочется раздеться еще больше, но под термобельем у меня только нижнее белье не первой свежести. И мне очень хотелось бы погрузиться в ванну или горячий душ, чтобы смыть с себя всю грязь, пот, страх и чем еще я пропиталась во время восхождения. Ах, да. Еще ненависть Гранта, от нее очень хотелось бы избавиться…
Мои ноги касаются поверхности, веревка замирает, голова Гранта, торчащая на вершине и следившая за моим спуском, все это время исчезает, я разжимаю крепление на поясе, дергаю веревку, но она отрывается и летит мне прямо в лицо.
– Да ты шутник, Меллон! – говорю я и прижимаю к слезящемуся от удара глазу пальцы.
Тишину разрезает свист скатывающегося тела по веревке, мне даже не надо смотреть вверх, и так понятно, что стоит его вспомнить, он появится. Дерьмо! Сдираю с подушечек пальцем лейкопластырь, сворачиваю его в трубочку и пытаюсь сообразить, куда выкинуть, они мне жутко мешают снять крепление на поясе. Пока я мечусь, как загнанный в угол зверек, Меллон появляется передо мной с недовольным лицом.
– Растеряла все силы, бедняжка? – с ехидством спрашивает мужчина и дергает крепления так, что мое тело от неожиданности впечатывается в его, отталкиваюсь от него руками. – Так противно?
– Ты не можешь быть большим идиотом, каким стал с прошлой ночи. Я сама справлюсь, – цежу через сжатые зубы и дергаю пояс, пытаясь освободиться, пока он, скрестив руки на груди, стоит впритык ко мне и насмехается.
– Надо было не растрачивать силы на несчастных. – Я отворачиваюсь от него, крепление зажимает мне кожу на пальцах, и снова эта дурная привычка Меллона класть мне руку на плечо. Без особых усилий делаю захват и перекидываю его на твердую поверхность, стон вырывается сильней, чем прошлый раз, и я с довольной улыбкой смотрю на поверженного. – Тебе это даром не пройдет. – Я хмыкаю от его слов.
Да и черт с ним с этим поясом, пусть он натирает между ног, но я потом как-нибудь справлюсь с этой проблемой, гораздо приятнее ощутить себя победителем и оставить его, униженного и растоптанного, прямо на глазах у соперника. Я весьма довольна собой, широким шагом иду по склону вниз, не обращая внимание на Джареда, ошарашенного сценой, разыгравшейся между нами.
– Моя бывшая – стерва, – нагло ухмыляется Джаред и спотыкается почти сразу, как только произносит эти слова, с грохотом падает рядом с Грантом и скулит от боли.
– Следи за языком, – снова эта угроза в голосе, не узнаю дипломатичного и в некотором роде скучного Гранта. Они будто поменялись телами, теперь на одного придурка в нашей компании стало больше. – Андреа, – грохочет он за моей спиной, я стягиваю мешающие волосы на затылке, сворачивая их в пучок, – если ты сорвёшься, я добью тебя, обещаю.
– Ты слишком часто мне угрожаешь за этот день. Мне становятся понятны опасения на твой счет. Хочешь подтвердить слова Джареда, сделай это. – Я становлюсь на краю дороги, прямо там, где за моей спиной пропасть.
Меллон поднимается на ноги, обтряхивает одежду и, прищурив глаза, надвигается на меня. Ожидание, выдержка и раздражение, он готов выпотрошить меня. Я вижу его походку, заглядываю в его глаза и снова слышу голоса. Девушка кричит и рыдает, мужчина орет на нее, но потом его голос срывается, и я чувствую эту боль, пронзившую людей из моей галлюцинации. Он боится ее потерять, пытается защитить. Дыхание становится тяжелее и глубже, жадно хватаюсь за протянутую руку, едва не оказавшись за чертой. Меллон притягивает меня к себе, крепко прижимая к своей груди, глухие удары его сердца отвлекают от галлюцинации.
– Я в порядке, – хрипло говорю я, толкая его в грудь. – Хватит меня спасать.
Честное слово, я ненавижу его громкий глубокий и безумно сексуальный смех. Грант задирает голову и ржет, затем, схватив меня за ткань кофты, тащит в сторону дороги.
– Определись, я тебя убивать собрался или спасать. – Мимо нас проходит Джаред и подмигивает заговорщически мне, я кривлюсь, не понимая, что он имеет в виду. Что за издевка такая? Но сильная рука дергает меня за кофту, привлекая все внимание к себе. – Я ему глаза выколю при первой же возможности, – тихо говорит он. Затем смотрит на меня. – А ты на дорогу смотри, тоже мне сердцеедка.
Глава 27
Я пряталась от Гранта с того момента, как мы вернулись в отель, было очень сложно снять номер до вечера, вернее три номера. Конечно, можно было все упростить и поселиться всем в номере с двумя кроватями и диваном. Всем необходим был отдых, несколько часов сна, душ и прочие человеческие радости жизни. Но когда наступил момент икс, все встали в позу. Джаред в шоке от напористого и излишне агрессивного Гранта наотрез отказался приближаться к нему. Я избегала этих двух из соображения того, что они постоянно выстраивают свой диалог, вмешивая меня. А Гранту было без разницы, он с одинаковой радостью готов был поселиться со мной, закрыть нас в комнате, пока в соседней будет находиться Джаред. Но суть была в том, что я, как ручная собачка, у него на виду. Ну, вдруг мне приспичит согрешить? Черт бы их побрал обоих, дорога и так была сложной, а закончить ее на такой ноте – вообще катастрофа.
В аэропорту Ванкувера было просторно, я сидела с билетами в руках и смотрела изредка на табло. Уже скоро объявят посадку, мне очень хотелось бы исчезнуть, оставить все в прошлом и вернуться домой в одиночестве. Соперничества между этими двумя я просто не выдержу. Хотя конечно я не восприняла слова Гранта в очередной раз. Ну, по мне, как минимум, странно, решил, что готов продолжить ваши отношения, но с условием, что будет контролировать, и вы покорно пойдете на веревочке за ним и ляжете к ноге по приказу. Да, конечно.
У меня все еще свеж в воспоминаниях эпизод с прекрасным ужином, когда эти двое не нашли больше свободных столиков и уселись за мой, нарушив в моем организме пищеварительный процесс. Я не ожидала моря улыбок и лести, скорей, классного мордобоя, где смогу удобно устроить свои ноги на столе и хрустеть попкорном. Но не тут-то было. Все началось с простых реплик, вроде как: «Энди, в твоей сумке была моя пижама, я положил ее еще в нашем номере Вегаса.» Вот эта образная «каша», смешенная доброй порцией консервантов и жирного масла, вызывала не только гастрит, но и вонь, от которой стоило бы избавиться Джареду, но он хотел войны и, к моему счастью, получил. Прозвучала фраза о том, что я могу воспользоваться его услугами на случай, если Грант не осилит. Хотя могла бы и воспользоваться возможностью разделить двух жеребцов сразу. Конечно, я ведь железная и мои силы неиссякаемы, у меня хватит сил еще и двоих их обслужить. Естественно я это озвучила, но никто не оценил моего сарказма, и конечно восприняли как приглашение. Когда с моих губ сорвалось подобное, Грант едва не задушил Джареда, перекинувшись через обеденный стол. Потом словесно несколько раз пообещал убить меня, и сказал, что я не уеду отсюда. Ну, окей, я его, вроде как, и не приглашала лететь со мной. После всех этих диких выходок у меня нет желания связываться со свихнувшимся.
Что с ним произошло и откуда в нем столько ненависти, понять не могу. Тереблю в пальцах билет и снова проверяю время, надеясь успеть и встать одной из первых.
– У тебя какое место? – Рядом появляются коричневые потертые ботинки, я поднимаю глаза и качаю головой. – Да ладно тебе. Я хотел пошутить.
– Джаред, идеальная шутка, сказанная при адекватном собеседнике, – то, что сделал ты, – называется оскорбление личности. – Он пытается поднять мою сумку, которая лежит на сидении, расположенном рядом, но я удерживаю ее на месте и хмурюсь. – Найди себе другое место. – Он топчется на месте, делает еще одну попытку и пытается поставить сумку на рядом пустующее место с другой стороны, я заваливаюсь на сидение и вытягиваю вперед руки, полностью занимая ряд кресел.
– Выглядит по-детски, – неприятно ухмыляется он.
– Потому что кто-то ведет себя по-хамски. – С приятной улыбкой на губах выставляю ладонь вверх, не забываю помахать на прощание. – Свободен, Рейвен.
Отлично, от друга я избавилась, даже его печальные карие глаза больше не могут сделать из меня дуру. Если позволить ему сесть рядом, означает принять его дурное поведение, соглашаясь, тем самым, на подобные шуточки в мою сторону. Мимо проходят люди и подозрительно смотрят на меня, может думают, что я бездомная или напилась перед полетом… Вот кстати отличная идея, начнем отмечать прекрасное завершение очередной поездки крепким напитком. Прячу билет с наружный карман рюкзака. Оглядываюсь по сторонам в поисках идеального места для принятия обезболивающего, оно же и стирающее память средство. Бинго! В северной части аэропорта, на верхнем этаже, судя по вывескам, меня ждет порция настроения и умиротворения. Подхватываю сумку и легкой походкой добираюсь до эскалатора, перемещаясь через одну ступеньку, не важно, что она и так движется – я тороплюсь добраться скорее до цели. Яркие огни закусочных, пиццерий с разнообразной и ужасной на вид едой, но не мне судить, еще вчера я ела тушенку на костре, и с виду она была лучше этого дерьма на прилавке. Окей, так что тут у нас еще… В конце коридора за шикарными шторами спрятан ресторан, затемненные двери и тихая музыка в стиле Синатры, очень романтично. Как истинный ценитель и гурман отличных спиртных изделий я захожу в внутрь. Никто не обращает на меня внимания, учитывая, что одета не совсем респектабельно только потому, что тут все такие. Ну, может парочка любительниц высотного секса надели платья, а так я в своей компании. Подхожу к бару, кладу сумку на соседний высокий стул и беру меню. Тридцатка за бокал виски, вино «Пино Нуар» пятьдесят баксов. Да они слетели с катушек.
– Я смотрю, у вас космические цены. – Официантка сочувственно улыбается. – Ром с тремя кусочками льда и лимон, пожалуйста, отдельно.
Я чувствую себя неопрятным Джерардом Батлером рядом с этими разодетыми девками, они то и дело смотрят в мою сторону, бесконечно шушукаясь. Кажется, я заразилась агрессией от Меллона. Не будем вспоминать его. Официант приносит мой алкоголь, благодарно принимаю его с ее рук и делаю большой глоток.
– Ты не уедешь сегодня. – Поперхнувшись, я выпускаю всю жидкость, которую даже не успела проглотить, огромным фонтаном изо рта и носа прямо на девку, которая только что жадно смотрела мне за спину.
– Боже, – выдыхаю я, зажав горящий нос салфеткой, кажется, внутри сгорает вся слизистая.
– Зато насморка не будет. Ты только что убила все бактерии, – доносится голос Гранта.
– ПОШЕЛ БЫ ТЫ… – сама не узнаю свой гундосый голос, глаза нещадно слезятся, и я прижимаю к лицу вторую салфетку, нащупанную на столе.
– Я взял сумку, сама найдешь назад дорогу. – Вот тут у меня врубается внутренний монстр и с диким воплем, я на ощупь хватаю Гранта за ляжку и с силой сжимаю.
– Не смей трогать мои вещи. – Чувствую, как его рука приподнимает меня за подмышку и потихоньку подталкивает к выходу.
– Буянит, моя душа. Хорошо, что нашел ее. Не стоит беспокойства, не вызывайте никого. – Убираю салфетки от глаз и оглядываюсь на отнюдь не встревоженную официантку, она зависла с тупой улыбкой на лице.
– Что ты плетешь, ненормальный? – Выхватываю свою сумку, громко сморкаюсь в салфетку, вытираю нос и выкидываю в ближайшую урну. – Не стоит ставить меня в неловкое положение.
– Ты сама себя в него ставишь. Спускайся, нам надо усадить тебя в мою машину и поговорить. – Выдергиваю руку, когда эскалаторная дорожка останавливается на моем этаже, и иду прямо к паспортному контролю. Позади себя слышу смешок.
– Ты не уедешь сегодня, – довольным голосом говорит он.
– Надо правильно сформулировать речь. Это самолет, а значит, я улечу. Ариведерчи. – Он снова смеется этим густым басом, ему бы топор в руки, самый настоящий – лесник.
Подхожу к девушкам из паспортного контроля, они переглядываются, видимо, унюхав добрую порцию пролившегося мимо моего рта напитка пиратов. Амбре отлично пахнет, я мило улыбаюсь и пожимаю плечами. Разуваюсь и ставлю сумку на ленточную дорожку для проверки металлодетектора.
– Простите, подождите минуту. – Девушка за компьютером останавливает ленту и указывает на мою обувь. – Обуйтесь пока.
Я оборачиваюсь на Меллона, стоящего в своей фирменной стойке, скрестив руки на груди. Он счастлив и ничем не может скрыть это удовольствие от моего унижения. Я начинаю обуваться, но лишь для того, чтобы не стоять на грязном полу.
– Извините, но ваш рейс на Майями не здесь регистрируется. И вылет через двенадцать часов. – С улыбкой девушка отдает мне билет, я пялюсь на нее огромными выпученными глазами, с трудом соображая, о чем она толкует.
– Вы ошибаетесь, проверьте еще раз билет, пожалуйста. – Оборачиваюсь на довольную рожу Гранта и пихаю свой билет для новой проверки.
Девушки снова переглядываются, берут мой билет и рассматривают его.
– Посмотрите сами, здесь же все написано. – Они протягивают мне билет, и я выхватываю его, чтобы удостовериться своими глазами, что он действительно летит не туда. – Хорошего вам вечера.
Я бы с удовольствием отправила их в ад, но только не они были в этом виноваты. Схватив свою сумку, я широким шагом направляюсь мимо Гранта, запинаясь об не зашнурованные шнурки, когда слышу этот звук медленно порванной бумаги. Тут не надо быть гением, чтобы понять, что именно рвет этот маньяк. Он не отстает от меня, движется рядом.
– Я ненавижу тебя, – еле выговариваю от скопившегося яда во рту, сводящего скулы.
Качусь вниз к кассам на эскалаторе, если он думает, что таким образом остановит меня, ему придется попотеть. Очередь гигантская, смотрю на табло, посадка уже давно идет, а я тут бегаю, как последний бойскаут, в поисках потерянного значка. Никто не собирается меня пропускать, соответственно, бесконечно матерясь про себя, я жду, когда вся эта толпа продет через конвейер, и, наконец, настанет моя очередь. Время неимоверно тянется, на табло извещают о завершении посадки, и я начинаю толкаться в очереди, как умалишенная, размахивая билетом, как флагом в день независимости. Отпихнув милую парочку, извиняясь и густо краснея, я становлюсь напротив кассы уже совершенно не в себе.
– Извините, – снова говорю людям, стоящим в очереди. – Девушка, билет до Хендрикса, пожалуйста. – Улыбка на ее лице испаряется, и она хмурится.
– К сожалению, на ближайшие рейсы нет билетов. – Она отдает мои документы мне назад.
– Вы надо мной издеваетесь? – Стучу документами по стойке и смотрю на карту мира, висящую за ее спиной. – На ближайшие часы, вы имеете в виду?
– Неделю. – У меня начинается обширная головная боль. – Если вы заполните на нашем сайте…
Я отхожу от стойки, толкаю парочку, перед которыми я еще недавно извинялась, пока пробивалась через толпу. Теперь уже безразлично, что они там думают и как мне плюнут в спину. Безразлично!
Мой внутренний навигатор сбился, а жизненные силы вернутся только в том случае, если меня остановит добрая порция рома. Покрутившись на месте пару секунду, я снова беру курс на ресторан, не общаясь с подлым мошенником и наглым пройдохой, идущим следом. И я бы на его месте не прикасалась ко мне до тройной дозы спиртного, а там посмотрим. Сомневаюсь, что Меллон боится произносить пафосную речь о своей победе. Он все спланировал, и мои усилия как с гуся вода. А так как на поезде я не поеду, самолет – мой единственный шанс. Поехать с ним в машине?! Да ни за что!
Поэтому, с шумом открыв двери того самого ресторана, я даже не посмотрела, не пришибет ли ими глыбу мышц, идущую следом, уселась за барную стойку, ошарашив официантку, только сменившую блузку. Шлепнув громко сумкой по сидению, я достала бумажник и вытащила первую двадцатку, мгновенно округлив ее до шестидесяти.
– Продолжим наше знакомство, – с кислой улыбкой сообщаю я. – Запаситесь терпением, салфетками и ведром, на всякий случай. Я надолго.
