Екатерина Береславцева
Проверка на прочность
– Ах ты, сучье отродье!
Раз – и ближайший стул полетел в сторону.
– Дрянь подзаборная!
Два – и об стену со страшным ударом разбилось блюдце.
– От меня сбежать вздумала??
Три – и следом за блюдцем понеслась чашка, расплёскивая тёплую жидкость по сторонам.
– Борис, я умоляю тебя…
– Молчи, шваль!
Он отшвырнул ногой второй стул, сделав ещё один шаг ко мне. Кинжал в его руке был вымазан чем-то красным. Господи, это же кровь! Я вцепилась руками в подоконник. Почему, ну почему я не догадалась с утра открыть окно? Ну и что ж, что до земли несколько метров, по сравнению с ожидаемым меня страшным исходом переломанные ноги – сущая ерунда! Остро заныла коленка. Ну да, очень вовремя…
Физическая боль встряхнула меня. Ну нет, так просто я тебе не дамся, придурок! Глаза выцарапаю, бородку твою гадкую в клочья изорву! А для начала… Боковым зрением поймав трепетавшие от дыхания сумасшедшего мощные листья пальмы, я моментально поняла, что надо делать. Подхватив тяжеленный горшок с пола, я изо всех сил швырнула его в противника. И, не давая себе расслабиться, вцепилась в другой, стоящий на подоконнике. Кажется, это был кактус.
Увы, первый снаряд в цель не попал. Лишь скользнул зелёными крыльями по багровому лицу и, с грохотом обрушившись на стенку, ухнул вниз, осыпав пол землёй и острыми черепками. Если останусь жива, запишусь на Дашкино айкидо…
Борис захохотал и сделал шаг вперёд. Я замахнулась ещё раз.
Кактус угодил ему прямо в лоб…
– Ха! – злорадно вскричала я и потянулась за третьим горшком. На подоконнике оставалось ещё два. Ничего, до спешащей подмоги как-нибудь продержусь!
Впрочем, нервничала я зря. На поле боя произошли существенные изменения.
Удар по голове, видимо, изменил ход мыслей буйного гостя. Он внезапно замер, будто прислушиваясь к чему-то, лицо его приняло странное, удивлённое выражение, глаза посветлели, окутались белёсой дымкой, пальцы разжались. Кинжал с мелодичным звоном упал на пол, а следом за ним рухнул и сам Борис, подогнув ноги. Я, признаться, малость оторопела.
– Амалия, прости меня!
Он пополз вперёд, обхватил мои коленки руками и, судорожно дёрнувшись, затих. Я перестала дышать. Что делать дальше, представления не имела…
Именно в таком положении нас и обнаружили Георгий с Юрой.
– Маша!
Они ввалились на кухню и остановились на пороге. Я прижала палец к губам, другой рукой поглаживая седую макушку.
Осторожно, на цыпочках, Юра пересёк кухню, быстро поднял кинжал и оглядел его со всех сторон.
– Он когда-то холодное оружие коллекционировал, – прошептала я. – А кровь – его. Дверь кинжалом пытался открыть…
Плечи Бориса дрогнули.
Мужчины подхватили его под мышки, с трудом оторвав от моих ног, и усадили на стул. Голову Борис так и не поднял. Борясь с острым чувством жалости к этому человеку, я всё-таки заставила себя спросить:
– Боря, где моя сестра?
– Он не знает, Маша, – ответил Георгий. – Я вам попозже всё расскажу.
И кивнул Юрию. Тот достал из кармана какую-то коробочку, вытащил из неё маленький шприц, уже наполненный лекарством, и, оголив подопечному руку, ловко сделал укол. Борис не сопротивлялся…
– Ответьте мне только на один вопрос: где моя сестра, и я больше не буду вас ни о чём спрашивать! – нервно воскликнула я спустя какое-то время.
Борис тихо спал на диване в гостиной – Юра уверил, что действие снотворного продлится несколько часов, – а мы расположились на кухне вокруг стола. В чашках дымился кофе, на тарелке лежали бутерброды с колбасой и сыром, бедная пальма, чернея корнями, уныло возлежала у окна.
– Ваша сестра улетела, Маша.
– Что значит – улетела? – ахнула я. – Куда? С кем?
– В Москву. И не одна, конечно. Тот мужчина, с которым её видели вчера, был вместе с ней.
– Кто он такой, в конце концов? Что ему от нас нужно?
– Этого мы не знаем. И куда они проследовали дальше, пока тоже не выяснили. Самолёт, который поднимал их в воздух – частный, установить имя его владельца нам не удалось, информация скрывается тщательным образом. Возможно, Москва – всего лишь место пересадки, но это пока только моё предположение.
– И что мне теперь делать? – я растерялась. – Обращаться в полицию? Ведь вы теперь…
Я бросила взгляд в сторону гостиной.
– Маша, не беспокойтесь, – мягко произнёс Юрий. – Мы с Георгием Николаевичем продолжим…
И тут зазвонил телефон. Мой. Я кинулась к нему через всю кухню. Захар?!
– Привет, Захар!
– Маша, где твоя сестра?
В голосе моего будущего родственника слышалась несвойственная ему растерянность.
– Даша? – переспросила я, не зная, как ответить.
– А у тебя есть ещё одна, о которой я не знаю? Где Дарья? Она с тобой или опять у Ольги?
– А почему ты спрашиваешь, Захарчик?
– Потому что только что мне позвонили и сообщили, что моя невеста похищена!
– Что?! – я ошалелыми глазами посмотрела сначала на одного своего гостя, потом на другого. – Похищена?
– Ты можешь позвать её к телефону?
– Не могу, Захар, – выдохнула я. – Потому что наша Дашка… уехала…
– Из Москвы??
– В Москву. Понимаешь, мы на несколько дней махнули в Крым, ну, немножко отдохнуть перед школой… Вам не стали говорить, чтобы вы там зря не нервничали. Ну вот, а вчера Дашка исчезла. Сначала я думала, что она с Борисом уехала, но Борис, оказывается, тут совсем ни при чём…
– Какой ещё Борис? Ты можешь толком объяснить, что там у вас происходит? – жёстко спросил Захар.
– Борис – это мой бывший приятель, он приехал сюда, чтобы вместе со мной совершить прыжок в вечность… – когда я нервничала, то несла всякую чушь. – Он из дурки сбежал, понимаешь? Впрочем, теперь это совсем не важно. Захар, что они тебе ещё сказали? И кто вообще звонил?
– Я-то думал, что это чья-то глупая шутка, даже вслушиваться в этот бред не стал! Ведь если бы что-то случилось, ты бы сразу же мне позвонила, ведь так?
– Ох, Захар… – слёзы подступили к моим глазам. – Я же не знала… я думала, что сама успею во всём разобраться… Точнее, не сама, а с помощью Георгия… И Юры, конечно…
– Та-а-к, а это ещё кто??
– Ну… Ребята, приехавшие на поиски Бориса, – я поморгала, надеясь стряхнуть с глаз мутную пелену. Не помогло. – Захар, они тебе сами всё расскажут, ладно? А я… сейчас!
И, быстро вручив трубку Георгию, бросилась в ванную. Сказать что-нибудь осмысленное я бы сейчас не смогла – рыдания рвались из меня с силой шквального ветра, а усмирить их возможно было только в одиночестве.
К моему возвращению телефонный разговор был окончен. Георгий с задумчивым видом смотрел в окно, Юра бдил возле спящего Бориса.
– Зачем они это сделали, Георгий? Что они хотят?
– Захар постарался восстановить в памяти суть разговора. Основная мысль, которую хотели донести эти люди, – то, что ваша сестра похищена. Все подробности, как заявили они, – в следующем звонке. Маша, самолёт через полтора часа, вы успеете собраться?
– Конечно! – я схватила его за руку. – Георгий, миленький, вы поможете нам её найти, правда? Я… у меня есть сбережения, вы не беспокойтесь…
– Если я ещё раз услышу от вас эти слова – брошу всё к чёртовой матери, и разбирайтесь сами!
– Не услышите! – я помотала головой. Но то, что я подумала про себя при этом, ему знать вовсе не обязательно. Я убеждена: каждая работа должна быть оплачена!
– Тогда пакуйте чемоданы. Мы будем ждать в машине.
– Один только вопрос, Георгий…
– Слушаю вас.
– Кто такая Мария? Борис говорил о какой-то Марии, которая погибла…
– Это… – он помолчал. – Амалия была беременна, когда брат толкнул её с больничной лестницы. Девочку хотели назвать Машей…
– Ох, простите меня, Георгий. Я не знала… – пролепетала я.
– Теперь знаете. Не теряйте времени, прошу вас. Юра, собираемся!
Он повернулся ко мне спиной. Я помчалась в спальню. Вечно я сую свой глупый нос в чужие дела!
Часть 2
Глава 1
– Кто рано встаёт, тому Бог даёт! – прошептала я, жмурясь от удовольствия.
Вот о чём мне мечталось целый год! Жаркое солнце, бесконечное небо над головой и море – огромное, живое! Какое всё-таки счастье – лежать на тёплом камне, ногами весело бултыхать в воде и сквозь прищуренные глаза наблюдать за полётом чаек. И слушать шёпот набегающих волн. Об одном только печаль – широкий валун вполне вместил бы на удобном лежбище двоих, меня и ещё… Нет, об этом сейчас думать не буду. Машка сказала – отдыхай, значит, надо отдыхать. Бабуля всегда нам твердила: не можете изменить ситуацию – научитесь получать от неё кайф. А я и кайфую, пусть даже в одиночестве. Когда ещё можно будет себе такое позволить? Рука моя невольно легла на живот. В ближайшее время, улыбнулась я, точно не удастся. Ничего, родится Ванечка – а я была уверена, что будет мальчик! – и следующая наша поездка в Гурзуф состоится уже в совершенно ином составе…
– Твою ж мать! Ублюдок несчастный, куда тебя понесло? – раздалось внезапно совсем рядом. – А ну, вернись! Кому сказала, маленький паршивец!
Вздрогнув, я распахнула глаза. Половина моего тела была в тени, которую отбрасывала высокая, худая и, судя по всему, весьма желчная женщина. Я проследила за направлением её гневного взгляда. И поморгала хорошенько. Это что такое, это она на того карапуза орёт, что ли? У самого берега, радостно повизгивая, как выпущенный на свободу щенок, шлёпал по воде крепыш, по виду не старше трёх лет. В белых трусиках и с торчащими в разные стороны рыжими кудряшками. На крик он не обернулся, будто и не к нему вовсе обращались. А может быть, правда не к нему? Я с недоумением уставилась на неприятную особу.
– Вот зараза! – тётка, заметив мой взгляд, обратилась ко мне. – Весь в своего папашу! Тоже негодяй, каких свет не видывал! Обрюхатил и свалил, а мне теперь расхлёбывай! Васька, сволочь такая, ну ты у меня сейчас повеселишься, сукин ты сын!
Она негодующе потрясла кулаком и устремилась вперёд. Я слегка напряглась и даже с валуна соскользнула, чтобы быть наготове. Как бы не пришлось ребёнка спасать от полоумной мамаши!
Не пришлось.
Мальчишка развернулся в тот момент, когда между ним и тёткой оставалось метра три. И не просто развернулся, а завопил при этом совершенно немыслимым голосом, похожим больше на дельфиний свист, чем на детский крик.
– У-и-у-а-а-а-а!
Весь пляж вздрогнул, море забурлило. Тётка же резко остановилась и, зажав руками уши и зажмурившись, замерла. Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу. Объёму детских лёгких мог позавидовать сам Паваротти, тонкая нота была такой длины и такой силы, что мне самой захотелось забиться под валун или прибить чем-нибудь обладателя чудесного голоса.
К счастью, всё когда-нибудь кончается. В наступившей через несколько минут тишине ясно послышался мощный выдох – люди зашевелились, с опаской отодвигаясь от эпицентра событий. Одна парочка даже быстренько дала дёру, в секунду подхватив вещички и устремившись наверх, к выходу. Я перевела дух.
– Вот я тебе сейчас задам! – ожившая мамаша опять ринулась в бой.
– У-и-у-а-а-а-а!
Да что же это такое! Интересно, а на моего Ванечку это никак не повлияет? Я успокаивающе погладила живот.
– Ч-ш-ш, мой родной, не бойся, мама рядом…
– Засранец! – в очередной паузе тётка быстро сграбастала ребёнка и потащила назад. Тот пытался вырваться из жилистых рук мамаши, но, слава богу, больше не орал. Отдыхающие с облегчением проводили рыжего сорванца взглядом и громко выдохнули во второй раз, когда странная семейка покинула пределы пляжа.
– Уф-ф-ф!
Море успокоилось, солнце засияло ярче, люди оживились.
– Мда, – сказала я вслух, качая головой. – Вот это воспитание!
Вот что, спрашивается, вырастет из человека, который с детства слышит в свой адрес такие выражения? Он ведь в конце концов станет им соответствовать! Не-е-ет, наш Ванечка совсем в другой атмосфере жить будет, уж мы-то с Захаром постараемся!
Я взглянула на экран мобильника – двенадцатый час, не пора ли зайти в тень? Полуденное время суток – самое опасное, не долго и кожу опалить, и никакой защитный крем не поможет! Я потянулась было к полотенцу, расстеленному на валуне, но отвлеклась на какой-то яркий мазок, блеснувший в море. И приложила ладонь ко лбу – солнце светило прямо в глаза. Даже не знаю, что привлекло моё внимание к белой лодочке, плывущей к берегу. Ничего странного в этом событии вроде бы не было, разнообразные плавающие средства курсировали по морской глади постоянно, но какое-то щекочущее чувство вдруг возникло во мне. Может быть, фигура человека, налегающего на вёсла, показалась мне смутно знакомой? Не знаю. В ясные мысли мои ощущения оформиться не успели. Я просто стояла и смотрела на подплывающее судно, позабыв о том, что собиралась переместиться в тень.
Когда до берега оставалось метров десять – отсюда, конечно, точнее определить расстояние было невозможно, – гребец выпрямился и внимательно пробежался взглядом по отдыхающим. Он явно кого-то искал. Я слегка напряглась, неприятное чувство внутри моего организма усилилось. Ощутила что-то даже вроде желания спрятаться, уйти, сделаться невидимкой. Но, конечно, продолжала стоять, как каменная, только убрала руку от лица.
На мне напряжённый взгляд задержался. Потом быстро опустился вниз, на что-то, находящееся внутри лодки, и вновь обратился к моему лицу. Я поняла – этот человек пришёл по мою душу. И неосознанно сделала шаг назад, упёршись спиной в камень.
Мужчина сел и продолжил грести к берегу, стараясь не задеть никого из плескающихся курортников.
Опять возникло острое желание сбежать. Будь на моём месте Машка, она бы наверняка вняла внутреннему голосу, но я осталась стоять на месте, ожидая, когда лодка причалит к берегу.
Движения мужчины были точными и быстрыми. Когда острый нос уткнулся в гальку, он резво перемахнул через борт, подтянул ещё на полметра судно и зашагал в мою сторону.
Фигура у него была спортивная, крепкая, хоть и видно, что не юная, походка пружинистая. Светлые парусиновые брюки трепетали на встречном ветру. Белая кепка, глубоко надвинутая на лоб, тёмные очки и аккуратная бородка – нет, этот человек точно не был мне знаком.
Когда до цели оставалось несколько метров, он замедлил шаг и улыбнулся – мне, сомнений в том никаких не возникло. Я еле заметно вздохнула и тоже улыбнулась. Вежливость города берёт.
– Я боялся вас не узнать! – выговорил незнакомец, и его улыбка стала ещё шире. – Добрый день! Я не ошибся, вы – Дарья Светлова?
– Да, это я…
Лишнее подтверждение тому, что он не обознался, приняв меня за сестру. Хотя мысль такая в моей голове возникла: а что, если этот товарищ – Машкин знакомый? Нет, увы…
– А я за вами, Дарья Александровна! – он развёл руками, будто извиняясь за свои слова.
– За мной? – удивилась я. – Простите, а вы…
– Меня зовут Владимир. И у меня для вас, к сожалению, не очень хорошие новости.
– Что случилось? – испугалась я. – С Машкой что-то?
– Нет-нет! Ваш жених…
– Захар? – ахнула я. – Он… он… жив?
– Что вы такое говорите! Конечно! Но у него возникли кое-какие проблемы, Дарья Александровна. Позвольте, я вас сейчас всё объясню. Я работаю в его команде…
– Но я вас никогда прежде не видела!
– Да, меня недавно перевели, – лёгкая улыбка тронула его губы. – Дарья Александровна, вы ведь в курсе, что вашего Захара обвиняют в…
– Он ни в чём не виноват! – пылко воскликнула я. – Я это точно знаю!
– Ну конечно, не виноват! – с убеждённостью в голосе сказал он. – Это на самом деле несчастный случай, мы в этом даже не сомневаемся, и доказательства вскоре найдутся, я уверен. Дело в другом, Дарья Александровна. Понимаете, на вашего жениха всё случившееся подействовало неприятным образом…
Он замялся. Я схватила его за руку.
– Говорите же, а то я сейчас умру от волнения!
– Дело в том, что Захар… в общем, он запил.
– Что??
– Разве раньше с ним такого не бывало?
– Никогда! Он вообще не пьёт, понимаете? Даже на праздники!
– Может быть, потому и не пьёт, что… – он выразительно замолчал.
– Я… я не знаю, – я помотала головой. – Нет, не может быть…
– Дарья Александровна…
– Можно просто Даша, – тихо сказала я.
– Даша, ему нужна ваша помощь! – твёрдо произнёс мужчина. – Ни мы, ни даже его брат справиться с ним не в состоянии. Вот мы с ребятами и решили: потихоньку, в тайне от Захара, съездить за вами. Понимаете, если его не привести в чувство, дело может закончиться очень плохо. Боюсь даже, тюрьмой. Ведь когда у человека нет желания бороться за свою судьбу…
– Едем, Владимир!
Я решительно перекинула через плечо сумку и без раздумий направилась к лодке…
Когда мы отдалились от берега на достаточное расстояние, я спохватилась.
– Нужно ведь Машке позвонить! Попрошу, чтобы она вещи мои собрала и вообще…
Но совершить задуманное мне не удалось. Именно в тот момент, когда я уже набирала Машкин номер, нас настигла волна, мой спутник замешкался, нелепо взмахнул вёслами, я отпрянула от накренившегося бортика и выронила из рук трубку.
– Мой телефон!
С тихим плеском мобильник погрузился в глубокую тёмную воду.
– Вот незадача! – расстроился Владимир. – Но вы не переживайте, Егор уже наверняка обо всём сообщил вашей сестре.
– Правда? – я немного успокоилась.
– Конечно! К тому же за вещами нам всё равно не успеть, Даша, самолёт через два часа.
– Через два часа? А как же билеты?
– А что билеты? – не сразу понял он. – А, вы имеете в виду, как мы взяли билет без вашего паспорта? Ну, это проще простого сделать, Дашенька. Об этом даже не думайте.
Он замолчал, продолжая размеренно грести, взгляд его направился к показавшейся вдалеке лодочной станции. Я ничего не поняла из его объяснений, но переспрашивать не стала. Раз человек говорит, что билеты уже на руках, с чего бы мне сомневаться?
К берегу мы подплыли на всех парусах, ветер подгонял нас в спину, будто беспокоясь о том, чтобы мы никуда не опоздали. Точными, выверенными движениями Владимир пришвартовал лодку, помог мне выбраться, расплатился с тучной тёткой в тельняшке – вид у неё был весьма неопрятным, – и, подхватив меня под руку, направился к соседнему переулку. Там нас ждала машина.
– Владимир, может быть мы всё-таки успеем заехать за вещами? У меня ведь с собой даже кофты тёплой нет! А в горах сейчас наверняка прохладно.
– Даша, следующий самолёт только завтра. Конечно, если вы считаете, что один день ничего не решает…
– Нет-нет, поехали в аэропорт!
О чём я переживаю! Захар в беде, а я о какой-то ерунде думаю!
Дорога наша прошла в молчании. Я погрузилась в переживания, Владимир тоже думал о чём-то своём. Мы остановились только дважды: в первый раз с заездом на заправку, и ещё мне удалось забежать в маленький придорожный магазин. Моего любимого сыра, конечно, там не оказалось, но зато я купила Захару бутылочку воды. Он у меня гурман, признаёт только артезианскую воду, просто помешан на ней…
Самолёт оказался частный. Я, правда, не сразу это поняла, думала, что просто такой тип воздушного судна – компактный и небольшой. И то, что добрались мы до него в одиночестве, а не в группе будущих попутчиков, меня тоже не особо смутило – наверное, все уже сидят на своих местах, ожидая только опаздывающих. То есть нас. Стюардесса, правда, у трапа нас встретила. Но билеты почему-то проверять не стала. Улыбнулась только профессионально-вежливой улыбкой, дождалась, когда мы достигнем последней ступеньки, и быстро отошла от трапа. Сильно удивляться этому обстоятельству я тоже не стала – мало ли какие у них тут порядки. Летала я не часто, в отличие от своей сестрёнки.
Пригнувшись, я переступила металлический порожек и прошла вглубь. Владимир следовал за мной. А пассажиров внутри не оказалось. Ни одного. Осознала я этот факт, лишь проделав несколько шагов вдоль полутёмного салона. Мои глаза всегда трудно адаптировались к темноте. И, наверное из-за этой же темноты, вдруг остро потянуло в сон.
– А почему…
Я притормозила и озадаченно осмотрела помещение. Два ряда кресел, справа и слева, в каждом ряду – по несколько сидений, от растерянности мне даже не удавалось их сосчитать. Шесть или восемь? В общем, явно меньше, чем в обычных пассажирских самолётах, уж в этом-то я была уверена!
– Владимир, что это значит? – я оглянулась на спутника.
– Присаживайтесь сюда, Даша! И пристегните ремни, через три минуты мы взлетаем.
Он подтолкнул меня к одному из кресел. Довольно торопливо подтолкнул и как-то даже грубо.
– Но… – я еле удержалась на ногах, вцепившись в кожаный подлокотник. Перед глазами поплыл туман, и очень сильно закружилась голова. Наверное, из-за беременности. – Что происходит?? Вы что, с ума сошли?!
– Закройте рот и сядьте!
Следующий толчок вышел ещё жёстче, чем предыдущий. Я свалилась в кресло, болезненно приложившись бедром к подлокотнику, и обхватила руками живот, защищая самое дорогое, что у меня было.
– Что вам от меня нужно? Куда вы…
Договорить я не смогла, вскрикнув от боли, – резко и хлёстко он ударил меня по лицу и, воспользовавшись моим ошеломлением, быстро щёлкнул застёжкой ремня. Я хватала ртом воздух – пощёчин я никогда не получала!
Тело самолёта завибрировало. А на меня вдруг напало такое безразличие, что не хотелось не то что двигаться, разговаривать даже. И сил удивляться этому состоянию тоже не было. Окружающий мир расплывался, сливаясь в одно мутное пятно: кожаный блеск кресла напротив, парусиновые брюки, смазанные очертания убегающего пейзажа в иллюминаторе… Как самолёт оторвался от земли, я уже не почувствовала…
