Екатерина Береславцева
Ничего, кроме правды
Глава 16
Путь из машины и подъём на свой этаж слегка взбодрили меня. А когда я обнаруживала на своей площадке человека, сидящего на подоконнике, то вся моя дремота окончательно сбежала прочь, захватив с собой и остатки хмеля.
– Ты где была?
– Не твоё дело!
Пройдя мимо Шурика – а кто же ещё мог караулить меня под дверью? – я всунула ключ в скважину, но провернуть не успела – сзади на меня навалилась тяжесть и придавила к двери со всей силой восьмидесятикилограммового тела.
– Ты сдурел, Шахов?
– Мне плохо… – прохрипел незваный гость. – Впусти меня, Соня…
– Да ты пьян! – уловила я знакомый запах спиртного. Похоже, сегодня не я одна веселилась.
– Да, я пьян!! Я напился, как… как чёртов дегустатор, ха-ха! – возопил он на весь подъезд, и что мне оставалось делать? Только как можно скорее втолкнуть неустойчивое тело в свою квартиру.
Я полностью протрезвела к тому времени, когда устроила гостя на диван в гостиной и рухнула рядом в кресло, задыхаясь от усилий.
Шурик сопел, свернувшись калачиком, только бормотал что-то невнятное, не открывая глаз. Лицо его было бледным, одежда в каких-то бурых пятнах… Что же за кошмарный день такой сегодня?!
– Соня-я! – вдруг вскрикнул он через какое-то время.
Я бросилась к нему и зажала ладонью его губы:
– Заткнись!
Он тут же распахнул глаза и попытался их сфокусировать.
– Фофа фефо фы?! – промычал он.
– Пришёл в себя?
Он кивнул.
– Успокоился?
Ещё один кивок.
Я отняла руку, но он тотчас же схватил меня за пальцы и крепко сжал.
– Больно, Шахов!
– Ты где была полночи?
– Я не обязана перед тобой отчитываться! – заявила я ледяным тоном. – Отпусти меня сейчас же!
Тут он сделал то, что я меньше всего от него ожидала. Рывком притянув меня к себе за руку, он впился в мои губы своими. Я чуть не задохнулась от неожиданности, но нашла в себе силы, чтобы вырваться и со всего размаху впечатать ему пощёчину. К своим действиям я присовокупила ещё и витиеватое ругательство – чтобы уже наверняка.
– Ты сдурела?!
– Конечно, сдурела, раз впустила тебя в свою квартиру! Зачем ты припёрся?
– А ты зачем дерёшься? – он скривился, потирая щёку. – Фурия!
– Ты не ответил на мой вопрос!
– Я мимо шёл…
– Вот и шёл бы себе дальше!
– Я мимо шёл, – упрямо повторил он, – и не собирался к тебе заходить! Но тут встретил дружбана своего, мы с ним служили вместе, ну мы и завернули в одно заведеньице напротив твоего дома.
– В какое это?
– В бар «Адский Жук».
– Ну, есть такой. Значит, зашли вы, вдарили по сотке, а потом тебя потянуло на подвиги?
– А как ты узнала, Соня?! – изумился он.
– Потому что ты уже здесь, Шахов!
– А-а, нет, – он помотал головой, и чёлка его взметнулась вверх, как парус. – Сначала меня на другие подвиги потянуло.
– Значит, была ещё одна девица в баре, или сколько их было, Шурик?
– Никаких девиц, клянусь! Одни только эти… качки. Злые, как черти, после футбола. Продула их команда. Мы с Марком – ну, это дружбан мой…
– Какое знакомое имя, – усмехнулась я.
– Мы с Марком сидели себе, никого не трогали, а тут эти лбы здоровые на нас попёрли. Просто так, Сонь, чтобы хоть на ком-то злость выместить! Ну а мы с Марком чё? Мы тоже не пальцем деланные. Ответили им ласково. Дело и завязалось.
– Кто победил?
– Ничья! Заслуженная в неравном бою! Их-то пятеро было против нас двоих! Ка-а-ароче, Соня, выпили мы ещё все вместе по маленькой, уже всемером, за мужскую дружбу, и расходиться стали. Ну, Марка я на такси отправил, а сам понял, что далеко не дойду. Вот и зашёл к тебе… на огонёк. А огонёк-то тьфу, не горит! Думал, помру у тебя под дверью!
– Пить меньше надо, дегустатор! – с отвращением сказала я. – Ну а теперь ты проспался, вот и топай домой, здесь тебе не вытрезвитель.
– Ты не поняла, Сонь! От потери крови помру!
Тут он приподнял куртку, потом свитер, и я громко ахнула – его левый бок был весь в крови.
– Мамочки…
– А я что говорю! Это Лёха, ну, один из качков, случайно ножичком махнул в пылу драки. Задел по касательной…
– Надо в больницу срочно!
– Не надо, Сонь. Рана не опасная, просто кровь, зараза, хлещет. Вон свитер весь промок.
– А я-то не поняла сразу! Думала, ты измазался чем-то, а ты… Господи ж ты боже мой!
Я заметалась по квартире. Возьми себя в руки, Соня, вспомни, что ты как-никак врач!
– Живо куртку снимай, свитер, майку, что там у тебя есть ещё. Сам сможешь? Я сейчас всё приготовлю для перевязки.
– Смогу, наверное.
Он с трудом стал стягивать с себя одежду, застонал, пришлось ему помогать. Тело у господина дегустатора было упругим, жилистым, загорелым. Не о том думаешь сейчас, Софья!
Вскоре рана была обработана – как он и говорил, особой опасности она не представляла, просто были задеты крупные сосуды, откуда и хлестала кровь. Я соорудила тугую повязку, предварительно обработав рану антисептиком. Закинула испачканные вещи в тазик с холодной водой, затем нашла свою самую большую рубашку и натянула на Шурика. Он исхитрился поймать мою руку и поцеловать в ладонь.
– Спасибо, Соня…
– Но в больницу всё равно надо съездить, Шурик! – стараясь не показывать своё смущение, сказала я. – Рентген сделать. Это не шутки, ты понимаешь?
– Понимаю…
Он потянул меня за руку, и мне пришлось сесть на диван рядом с ним.
– Сонь, ты совсем не рада меня видеть?
– Дурак ты, Шахов!
– Согласен, – он положил мою ладонь себе на щёку, и я замерла. Прикосновение к его коже было нестерпимо знакомым ощущением. Хотелось даже закрыть глаза и отдаться этой волне – воспоминаний? грёз? – не думая больше ни о чём.
– Соня, ты можешь мне пообещать?
– Что?
– Не материться в ближайшие пять минут.
– Но…
– Заткнись, Соня.
И я заткнулась. И не на пять минут, а на сто двадцать пять. Именно столько или почти столько времени прошло, прежде чем я обнаружила себя лежащей на диване в объятиях этого грубияна, негодяя и хама. Из одежды на мне были только розовые носки с двумя белыми полосками.
– Шурик!
– А? – сонно промурлыкал он, потеревшись носом о моё ухо.
– Иди домой. Поздно уже.
– Конечно поздно, – удовлетворённо произнёс он. – Так что спи, дорогая. И мне не мешай.
– Шурик!
– Чш-ш-ш!
Он засопел, и весь его облик дышал таким покойным счастьем, что я затихла сама, а через несколько минут и вовсе уснула, уткнувшись лбом в его жаркое тело.
Впервые за последние двадцать лет я засыпала без ночника…
Глава 17
Когда Шурик проснулся, я уже хлопотала на кухне, весело напевая детскую песенку про капитана. Именно поэтому не услышала, как он вошёл.
– Сонь…
– А? – обернулась я, вздрогнув от неожиданности. – Ты меня напугал!
– Я никогда не видел тебя такой…
– Какой?
– Расслабленной.
– Тебе померещилось со сна, – я пригасила свою улыбку. – Как ты себя чувствуешь? Бледноват вроде, но в целом выглядишь неплохо.
– Да я и не из таких ещё передряг вылезал! – похвастался он. – Что мне, борову, сделается!
– Значит, ты любитель подраться? Я вспомнила – когда мы с тобой познакомились, ты ведь тоже был ранен!
– Да то разве рана, так, царапина. И эта тоже, – он похлопал свой бок, – ерунда на палочке.
– И часто с тобой такая ерунда приключается, а?
– Бывает. Я вообще-то горячий парень, Соня. Это тебе пока везло, ты меня в гневе не видела, а так-то я ого-го какой орёл!
– Ну, в первый день нашего знакомства я это поняла. А потом, надо отдать тебе должное, ты правда старался держать себя в руках. Даже когда Юрка тебя поддел, ты в него ничем не запульнул. А мог бы.
– Не, в тот момент не мог. Я же не дурачок какой, знаю, как и с кем себя вести. Зачем мне психиатр в неприятелях?
– Очень дальновидно, – усмехнулась я. – Садись, я завтрак приготовила.
– Омлет? – облизнулся он, проводив взглядом тарелку, которую я несла к столу. – Да ещё с помидорами? Вот если бы сырку сверху потереть… – Он запнулся, когда увидел, что в миске уже приготовлен натёртый сыр и мои руки, будто всегда только этим и занимались, посыпали на пышущий жаром омлет солёные стружки.
– Сказано – сделано, – без улыбки произнесла я.
– Сонь, слышь, – сглотнул он нервно, – мне уже не по себе от таких совпадений.
– Мне тоже. Что будем с этим делать? Как разбираться?
Я присела за стол, поставив перед собой чашку с кофе. Он опустился на соседний стул и взял меня за руку.
– Я вот что подумал. Может, мы с тобой в прошлой жизни встречались?
– Что?! – рассмеялась я. – Ты серьёзно веришь в переселение душ?
– Ну вот ты же веришь в то, что умеешь проникать в чужие сны!
– Это совсем другое! – Я вырвала свою руку. – Ешь свой омлет, пока не остыло.
– Ты обиделась? Прости.
– Вот ещё, буду я обижаться! Всё равно твоя идея не годится! Даже если предположить такое, откуда я знаю, как устроена твоя жизнь сейчас, в этой реальности? Твоя квартира, твои привычки – они же происходят здесь и сейчас, а не в том мифическом прошлом!
– Ну ладно, ты права. – Он съел кусочек омлета и блаженно закатил глаза. – Слушай, идеальный омлет! Именно такой, как я люблю!
– А я вот не люблю и никогда себе не делаю.
– Но откуда-то знаешь, как его правильно готовить.
– Откуда-то знаю. Давай уже оставим эту тему, всё равно ни до чего не договоримся.
– Ладно, давай поговорим о других вещах. О моих, например. В чём мне сегодня на работу идти?
– Ой, мамочки! – ахнула я и приложила руки к щекам. – Я же постирать забыла! Как вчера замочила в тазике, так и забыла совсем!
– Ну ты, мать, даёшь! – обалдел Шурик.
– Вот именно, что даю… маху! А всё из-за тебя!
– Не из-за меня, а мне, – масляно облизнулся он. Я пнула его ногой под столом.
– За что?! – возмутился он.
– Балабол потому что! Но что с вещами теперь делать? Как ты на работу пойдёшь?
– Позвоню Оське, скажу, что не приду сегодня, что ранен, а ты меня лечишь.
– Зачем ему звонить, не надо звонить, – растерялась я и даже, кажется, покраснела.
– А что это с тобой, Соня? – споткнулся он об моё смущение. – Чего это ты засуетилась?
– Просто я не понимаю, зачем кому-то знать о наших с тобой делах?
– Не кому-то, а моему лучшему другану.
– Да какая разница!
Я не выдержала и отвела взгляд.
– Соня…
– Чего? – буркнула я, уткнувшись в чашку.
– Посмотри на меня.
– Ну что? – вскинула я голову.
– Ты вчера с ним была, да? Я сказал, в глаза мне смотри, не отворачивайся!
– Ну, была! – вспылила я. Разве мне есть за что себя упрекать? – Я что, не имею права общаться с мужчиной, тем более с твоим лучшим друганом? Он очень интересный собеседник! У него прекрасный вкус во всём! Вон какой дом спроектировал!
– Та-а-ак, – протянул Шурик тоном, не предвещающим ничего хорошего. – Значит, ты и дома у него побывала. Вчера. Или это был не первый раз?
– Только вчера. Мы пили вино, разговаривали, и он учил меня разбираться в винах.
– А ещё в чём он учил тебя разбираться? – с холодной яростью процедил Шахов.
– Ты не смеешь так думать ни обо мне, ни о своём друге!
– Позволь мне самому решать, что я смею, а что не смею делать!!
– Не ори на меня!
– Да кто ты такая, чтобы затыкать мне рот! Ты, которая даёт сразу двоим и ещё нагло врёт при этом!
– Что?! – меня затрясло от негодования.
– Я к ней за помощью шёл, как к человеку, которому доверяю, а она… – Он с силой схватил меня за руку и замер на несколько мгновений, не отрывая от моего лица своих глаз и тяжело дыша. Он был страшен в своей яростной ревности, но осознание этого почему-то подействовало на меня самым поразительным образом – я моментально успокоилась, как перед неотвратимостью смерти.
– Ударь меня, что же ты медлишь? – спокойным голосом произнесла я.
– Ты!
Пальцы его сжались на секунду, он побелел, хотел было что-то сказать, но вдруг вскочил со своего места и выбежал из кухни. Я слышала, как он гремел чем-то в ванной, как матерился, но продолжала сидеть на месте. И лишь только когда оглушительно выстрелила входная дверь, я вскочила и помчалась в ванную. Тазик был пуст, а в прихожей блестели влажные следы. Он нацепил на себя мокрую одежду и так сбежал, осёл ревнивый! Он же запросто подхватит воспаление лёгких! Впрочем, дуракам везёт, как говорят. Авось и пронесёт…
Злость моя прошла так же быстро, как и загорелась. Сейчас я чувствовала только опустошение и небольшую слабость. Но раскисать было некогда – мне предстояло идти в поликлинику. Зато потом, когда отработаю последние несколько дней, я оторвусь за всё! Буду валяться на диване, смотреть чужие сны и смеяться над всеми горестями этого несовершенного мира.
Глава 18
– Ритуль, а ты Тимофееву не видала? Мне сказали, она к вам в корпус пошла зачем-то…
– Нет, Софья Павловна, не к нам, а в гинекологию. По крайней мере, я её там встретила полчаса назад. Она к Чижовой направлялась.
– А, отлично! Спасибо!
Ритка Малахова побежала дальше, а я пошла в сторону гинекологического отделения. Сегодня был последний день моей работы в поликлинике, поэтому требовалось оформить все документы, и Лидка нужна была мне позарез. Целый день я пыталась к ней прорваться, но всё никак не получалось – то её на месте не оказывалось, то у меня были пациенты.
Путь в другой корпус вёл меня длинными переходами, и совершенно случайно у меня образовалось время, чтобы немного подумать – о себе, о своей жизни и о том, куда и к чему стремиться дальше. В последние дни мне было совсем не до размышлений, требовалось завершить все свои дела на работе, поэтому засиживалась я допоздна, возвращалась домой донельзя вымотанная и моментально отрубалась. И такая дребедень каждый день… Шурик больше не появлялся, чему я совсем не удивлялась, Шефтер звонил лишь раз, после той бурной ночи, и это затишье в моей личной жизни было сейчас очень кстати. А то за последний месяц – боже мой, всего месяц прошёл с той знаменательной встречи втроём! – уж очень наполненным оказался мир вокруг меня. Да и внутри тоже. Во мне стали открываться такие глубины, о которых раньше я не подозревала. То ли ещё будет, когда появится свободное время и мне придётся волей-неволей хорошенько покопаться в себе и своём прошлом. Впрочем, неизвестное будущее тоже не стоит сбрасывать со счетов. И главный вопрос состоит не в том, кого выбрать из появившихся поклонников – надёжного человека, понимающего меня с полуслова, или ревнивого шатуна и драчуна, – а какое дело себе найти, чтобы не сойти с ума. Заняться дизайном интерьера? Это всего лишь временная блажь человека, далёкого от искусства, но желающего потешить своё самолюбие. Пойти в винную область? Но так ли уж она сама меня увлекает, или мне интересны люди, которые в неё меня посвятили? Продолжить свои путешествия в мир чужих снов? Ну, по большому счёту здесь я ничего не решаю, значит и выбора особого нет. Платно или бесплатно – попадать в сны других людей я обречена до конца своей глупой жизни…
Я уже дошла до кабинета Ирины Чижовой, главного нашего специалиста по женским болезням, как краем глаза заметила знакомый облик своей подруги, стоящей в противоположном конце длинного коридора у окна. Лида меня не видела, её взгляд был устремлён на улицу, а точнее в наш внутренний дворик. Кого-то увидела там, наверное. Или просто задумалась. Хотя просто задумываться на работе Лидка не умеет, все её мысли чётко ходят только по одной траектории – пациенты, карты, болезни, персонал. Значит, кого-то высматривает в окне. Я убыстрила шаг. Лидка не оборачивалась, никак не реагируя на цокот моих каблуков. Вот это засмотрелась!
– Чего стоим, чего ждём? – радостно спросила я, хлопая подругу по плечу.
Лида вздрогнула и обернулась. Лицо её было красным, а глаза слезились. Боже мой, заболела!
– Ты что, Лидуш, простыла? Температура есть? – заволновалась я. Лидия редко позволяла себе болеть, уж такой организм крепкий, да и железный характер помогал.
– Нет, – она шмыгнула носом, и тут до меня дошло.
– Лидка, ты плачешь?!
Я никогда не видела её плачущей. Ни-ког-да! Даже в те моменты, когда жизнь, казалось, трещит по швам, наша Лида поднимала плечи, вздёргивала кверху свой носик и заявляла: «Русские не сдаются!»
– Не обращай внимания, – она высморкалась в салфетку, которая уже насквозь была пропитана влагой. Значит, она давно тут стоит и ревёт?
– Что случилось, Лидуш? Дома что-то? С мамой?
– Нет-нет, – улыбнулась она сквозь слёзы. – Слава богу, с мамой всё хорошо!
– А с кем плохо? С Юрой? Он тебе что-то сказал, да? Обидное?
– Нет, Сонечка, нет!
– Значит, с тобой?
И тут она уткнулась мне в плечо и затряслась от рыданий. У меня упало сердце.
– Лидуш, тебе Чижова что-то сказала, да? Ты ведь у неё была? Она злая на язык, ей человека обидеть – что стакан воды выпить. – Я заглушала в себе то предчувствие, которое уже затапливало меня с ног до головы. Но – а вдруг всё не так, как я почувствовала, пожалуйста, пусть всё будет не так! – Что она тебе сказала, Лид? Что?!
– Всё плохо, Соня. Всё очень плохо… – Лидка подняла на меня глаза, бездонные, страшные. – Но ты не думай, я не за себя боюсь, не себя мне жаль. Маму жалко, она же без меня пропадёт!
– Лида… – прошептала я. – Господи, Лида…
Мы сидели в её кабинете, Лида держала в руках уже остывшую чашку с чаем, а я пить не могла.
– Всё давно началось, года полтора назад или чуть больше. Сначала цикл месячный скакать стал, то промежутки большие были, то хлестало не остановить. Я заволновалась было, хотела даже на осмотр бежать, но закрутилась – меня ж тогда как раз заведующей назначили, – ну а потом всё как-то само прошло. Я и успокоилась, на переутомление списала. А недавно опять началось, только ещё боль появилась внизу. В общем, выкроила я время, сбегала к Чижовой, сдала мазок и ещё кое-какие анализы, а сегодня пришла за результатами, Ирина Романовна меня и огрела… обухом по голове. Орала так, что на всю больницу слышно было. Мол, почему я так долго тянула, мол, какой я, врач, пример подаю свои пациентам, ну и ещё всякого разного, сама знаешь, как она умеет.
– Знаю.
– А потом… потом она заплакала, Сонь.
– О господи… – я сжала кулаки, изо всех сил сдерживая слёзы.
– Ну это ничего, Сонь, это первая реакция, потом я свыкнусь с мыслью. У меня всегда так. Нужно просто потерпеть, зубы стиснуть, а потом я приму эту реальность как единственно возможную и стану дальше жить. Вот только не знаю, сколько.
– Что значит – не знаешь? – возмутилась я. – Ещё очень много лет! Это я тебе как доктор говорю! Вот сделаешь операцию…
– Ирина Романовна сказала, что у нас тут за такую операцию никто не возьмётся, слишком поздно я спохватилась. Надо в Москву ехать или даже за границу, а у меня всё равно таких денег нет, сама знаешь, ипотека всё съедает… И даже если займу у кого-нибудь – если что-то пойдёт не так, кто отдавать будет?!
– Во-первых, всё пойдёт так, как надо, в этом я точно уверена! А во-вторых, у тебя есть друзья, а у друзей есть деньги! У меня в загашнике имеется кругленькая сумма, а если её не хватит, то Юрку подключим! Так что не дрейфь, подруга, прорвёмся! Русские не сдаются!
– У тебя я денег не возьму! Ты у нас теперь почти безработная… А Юра… Юра сам сейчас в долгах, он ведь дом купил на днях. Старинный особняк в центре Арбузова. Кучу денег отвалил, пришлось не только заработанное в иноземных краях вложить, но и в кредит влезть. Ты же помнишь, как он мечтал о своём доме…
Слёзы опять полились из её глаз. Я стиснула зубы. На всё пойду, лишь бы больше не видеть, как дорогой для меня человек плачет!
– Значит, так! Деньги – это ерунда на постном масле и вообще не твоя забота! Я найду столько, сколько нужно и даже больше! Чтобы и на операцию хватило, и, если понадобится, на терапию, и на дальнейшую реабилитацию. Самое главное, чтобы ты духом не падала! Болезнь не уживается с сильными и упрямыми людьми, ты сама это лучше меня знаешь! Даже такая болезнь!
– Чижова сказала, что шансов очень мало. Примерно девяносто пять к пяти.
– Но ведь пять процентов у нас есть! – твёрдо сказала я. – Значит, будем бороться! Слышишь, Лидуш? Мы с Юркой тебя не бросим, до самого твоего выздоровления пройдём путь вместе!
– Ох, Сонечка! – Лидка уткнулась мне в грудь и залилась слезами.
Глава 19
За несколько следующих дней нам пришлось совершить множество звонков и переговорить с огромным количеством людей не только в Москве, но и в Тель-Авиве, а также в Берлине, где в одной из ведущих клиник работал Юркин товарищ и где последний год трудился сам Юра, только в другой больнице. Лиду могли принять везде, но даже связи не решали проблему с деньгами. А денег требовалось много – и страшно много, если делать операцию не в Москве. Юра, конечно, эти дни ходил сам не свой, даже порывался продать свой новый дом, но мы с Лидой ему не позволили.
– Деньги достану я, и точка! – решительно отвечала я на все его возражения. – А ты помоги выбрать достойного врача и займись организационными вопросами – у тебя это получится лучше всего.
Так мы и решили. Пока Лида спешно собирала все документы, сдавала необходимые анализы и улаживала дела с работой, Тарханов развил бурную деятельность и вскоре предоставил нам на выбор двух докторов экстра-класса, готовых хоть сейчас оперировать нашу подругу. Нам оставалось только сделать этот выбор – ну и, конечно, приготовить необходимую сумму. Деньги требовались не только для самой операции, но и для пребывания в больнице, последующих курсов химиотерапии, а также для проживания меня или Юры рядом. Я настаивала, что именно мне необходимо ехать с Лидой, но Юра оказался в этом вопросе непреклонен.
– Постоянно быть в Арбузове мне нет необходимости, я уже договорился с генеральным, что некоторое время буду работать наездами, так что с Лидой полечу я! И не перечь мне, Соня, ты сама понимаешь, что так будет лучше для всех. Языка ты не знаешь, а я целый год в Германии провёл, по-немецки шпрехаю получше некоторых немцев! С английским у меня тоже проблем нет, вы помните. А ты здесь останешься и будешь поддерживать Татьяну Сергеевну, пока её дочка будет лечиться в другой стране. Правильно я говорю, Лидуш?
Он мог бы и не спрашивать, у Лидки всё было на лице написано. Наверное, если бы ей дали выбрать здоровую жизнь вдали от любимого или страшную болезнь рядом с ним, она бы, не задумываясь, сделала выбор в пользу второго. Собственно, как всё и происходило сейчас, пусть такого выбора ей никто и не предоставлял.
– Я не знаю, ребята… Зачем вообще со мной ехать, я и сама смогу… – робко сказала она, но Юрка с такой нежностью прижал её к себе и поцеловал в висок, что все слова возражения растворились, будто их и не было. А были только огромные, наполненные до краёв бесконечным счастьем, глаза нашей подруги.
