Екатерина Береславцева
Ничего, кроме правды
Глава 13
Звонок, раздавшийся рано утром, разбудил не только меня, но и Юру – он спал сидя на стуле, положив голову с руками на стол.
– Иду! – вскрикнул он и моментально вскочил – взъерошенный, с красными глазами.
– Юра?! – поморгала я спросонья, ничего не понимая. Каким ветром меня сюда занесло и почему? – Что случилось?
– Тебе звонят, Сонь!
– А, так это будильник! – сообразила я, озираясь в поисках своей трубки. Она нашлась у меня под боком, и вскоре в кабинете воцарилась тишина.
– Зачем будильник?
– Он у меня на шесть утра стоит, а отключаю я его только на выходные…
– Как ты себя чувствуешь, Сонь? Выглядишь ты гораздо лучше, чем вчера! – Юра присел со мной рядом и пощупал лоб. – И температуры нет.
– Чувствую я себя тоже гораздо лучше. Как будто ничего и не было. А что вообще было, Юра? И почему ты здесь спишь, а не в ординаторской?
– Просто ты плакала во сне, Сонечка, вот я и побоялся тебя одну оставлять…
– Я? Плакала? Не может быть…
– Честное слово. Что тебе снилось такое?
– Ничего, – сказала я после паузы. – Мне ничего не снилось. Я же говорила тебе, что мне никогда ничего не снится.
– И всё-таки ты плакала.
Я только плечами пожала. Он погладил меня по голове.
– Я испугался за тебя. Очень.
– Что со мной было такое, Юра? Смутно помню… Температура какая-то, почему?
– Я склоняюсь к мысли, что это от переутомления или, что скорее всего, – на нервной почве. Ты помнишь, я у тебя в «Молочных реках» спрашивал, что у тебя случилось? У тебя ведь правда что-то происходит в жизни, да? Что-то не очень радостное?
– У каждого человека порой что-то происходит… – погладила я его по руке.
– Не хочешь мне рассказывать?
– Не могу, Юрочка. Прости.
– Даже как врачу?
– Тем более как врачу.
– Ну что ж, – он вздохнул. – Ты знаешь, что я никогда ни к чему тебя не принуждал. Но если тебе когда-нибудь понадобится моя жилетка…
– Я знаю, Юрочка. И ценю! А ещё чувствую себя страшно виноватой, что ты так провёл ночь из-за меня!
– Я её провёл восхитительно! – лучезарно улыбнулся он и поцеловал меня в лоб. – Потому что ты была рядом со мной.
– Такая дура-дурочка…
– Такая дура-дурочка. Но любимая. – Он провёл горячей рукой по моим волосам и встал. – Ты полежи пока, Соня, а я пойду на поиски кофе. Мой вчера эти стрекозки по палатам растащили.
– Не надо кофе, Юр, я с удовольствием и чай выпью!
– Но ты же только кофе по утрам пьёшь!
– Иногда привычкам можно и изменить…
Кроме чая, у Юры нашлись бутерброды с сыром и свежим огурцом, а также банка абрикосового варенья.
– Мама варила!
– Я помню, она у тебя потрясающая стряпуха! Вкуснятина, так ей и передай.
– Так и передам.
– Юра, ты ведь со мной поговорить хотел. Помнишь, когда вы с Лидушкой от нас… то есть от меня уходили…
Невольная моя оговорка смутила меня, но Юра сделал вид, что ничего не заметил.
– Да, хотел.
– Ну и?
– А теперь не хочу.
– Отчего это?
– Было время подумать и осознать, что я не имею права лезть в твою личную жизнь.
– Вот как! Ты, значит, хотел про… моего гостя поговорить!
– Гость он тебе или не гость – не моё дело, Сонечка. И точка.
– Ну что ж, твоя позиция заслуживает уважения. И спасибо тебе за это!
– Пожалуйста. Налить ещё чаю?
– Обязательно!
А о вчерашнем разговоре мы так ни слова и не сказали. Юра, наверное, решил, что мои горячие речи были просто нервным бредом, а я… А я этим же днём пришла на поклон к Тимофеевой.
– Ты рехнулась, Софья? – Лидушка не могла сдержать эмоции.
– Надеюсь, что нет.
– Значит, это просто глупый розыгрыш! – Она собиралась было порвать листок, исписанный моей рукой, но я выхватила его из её пальцев и со стуком положила на стол.
– Порвёшь это заявление, напишу другое. Ты меня знаешь, Лидия Владимировна!
– Да ты правда очумела, Сонька! – Лидка опустилась в своё кресло и посидела какое-то время, изумлённо разглядывая моё лицо. – Скажи, с чего это вдруг, а? Из-за Юры? Ты не хочешь работать с ним в одном заведении? Он… он достаёт тебя?
– Наоборот, он дал мне полную свободу не далее как три часа назад. Просто я не хочу больше работать в поликлинике.
– А, ты в частную медицину переходишь! Так бы сразу и сказала! Я, конечно, не одобряю твоё решение, но останавливать тебя не имею права, ты взрослый разумный человек. – Лидкино лицо разгладилось. – Тебя Лазаревы сманили? У них хорошая клиника и деньги неплохие.
– Нет, Лидуш, никто меня не сманивал. А с медициной я просто завязываю. Устала.
– То есть как это завязываешь? – обалдела подруга.
– Крепким узлом. Морским.
– Я ничего не понимаю, – жалобно пролепетала Лида. – Ты решила уйти из медицины? Разве такое бывает вообще?!
– Ещё несколько дней назад я бы сказала, что нет, не бывает. Но…
– А что случилось несколько дней назад? – её лицо озарилось воспоминанием. – Ты… это из-за твоего Саши, да? Он заставляет тебя бросить работу?! Но как он смеет вообще?
– Ну что ты, Лид, Шурик к этому делу никакого отношения не имеет. Он теперь вообще не имеет отношения ни к чему, связанному со мной.
– Вы расстались?!
– Да мы как-то и не сходились, – улыбнулась я. – Лидка, забей, ничего страшного не происходит, просто я больше не буду работать врачом. Ну это же никакая не трагедия, правда? А для кое-кого даже благо. Согласись, я не хватала звёзд с небосклона медицины!
– Ты хороший врач, Соня! – твёрдо сказала Лида.
– Ну пусть так. А теперь я буду хорошим специалистом в другой области.
– В какой?
– Я думаю над этим, – усмехнулась я.
– Ну ты даёшь, мать! – выдохнула она. – Ты меня просто убила! Так, смотри… – в ней заговорила начальница, – по трудовому кодексу тебе положено отработать две недели! Так что я тебя пока никуда не отпускаю!
– Само собой! – Я встала. – Лид, ты только пока не говори никому о моём решении, ладно?
– Даже Юре?
– Особенно ему.
– Ты не права, Сонька. Но если ты так хочешь, я конечно не скажу. Когда я тебя подводила?
– Ты святая, Лидуш! – серьёзно сказала я и вышла из кабинета.
Глава 14
Уходящее солнце расцветило набережную Арбузова яркими красками. Ну вот, первые звоночки моей счастливой будущей жизни – я стала замечать красоту и очарование мира вокруг. Я спустилась по галечной тропинке вниз, проигнорировав мокрые ступеньки каменной лестницы, и медленно пошла вдоль реки, подставляя лицо солнцу и улыбаясь. Дождь закончился совсем недавно, весенний, пока ещё прохладный дождь, и дышалось легко и приятно. Не хотелось думать ни о чём плохом, хотелось просто идти, идти, наслаждаясь этими красками, звуками, ветерком, ласково перебирающим мои локоны, и манящим ароматом свободы.
Где-то далеко впереди послышался голос, я разглядела у парапета светловолосую женскую фигурку в длинном пальто и слегка притормозила. Я не жаждала сейчас людского общества. Однако, как ни старалась я растягивать шаг, блондинка, с кем-то говорившая по телефону, продолжала топтаться на одном месте и вовсе не собиралась, кажется, пускаться в путь. Что ж, тогда это сделаю я.
Я зашагала быстрее. По мере приближения к девушке я невольно прислушивалась к разговору, уж очень громко и даже нервно он происходил. Незнакомка с кем-то ругалась, то повышая голос до истеричных нот, то срываясь на плач. Судя по всему, она выясняла отношения со своим возлюбленным. Она яростно размахивала над собой раскрытым зонтом, из чего я сделала вывод, что ссора длилась уже долгое время – дождь закончился не меньше получаса назад, а девица, видимо, этого даже не заметила.
Когда до незнакомки оставалось несколько шагов и я убыстрила шаг, почти побежала, чтобы как можно скорее миновать её, девица вдруг выкрикнула в каком-то отчаянии: – Тогда я брошусь с моста и пусть тебе станет хуже, чем мне! – и, отшвырнув зонт, бросилась бежать вдоль парапета впереди меня, прибавляя скорость.
Помедлив, я пошла за ней – сначала неспешно, надеясь, что рыдающая девушка одумается, но потом всё сильнее ускоряя шаг, потому что несчастная всё неслась и неслась вперёд, как бабочка, летящая на огонёк. Ярко-зелёный шарфик на её шее развевался, усиливая сходство с этим крылатым существом.
Я видела, куда направлялся её бег, и мне это совершенно не нравилось.
На стеклянный мост девица взлетела, не снижая скорость, не оставив мне и секунды на раздумья.
Она остановилась на середине моста, вцепилась в поручни и закинула на приступку одну ногу. Я закричала изо всех сил:
– Стой! Не делай этого!
Она оглянулась на меня. Лицо её было искажено смертельным отчаянием.
– Это не ваше дело! Уйдите прочь!
– Ему не станет хуже из-за твоей глупости, а вот тебе и твоим родным – наверняка!
– Да что вы понимаете! – выкрикнула незнакомка и подняла вторую ногу. Ветер с реки взлохматил её пальтецо, сорвал с шеи косынку и унёс зелёную тряпицу куда-то вдаль. Ещё один шаг, и вслед за шарфом может полететь человек.
– Знаешь что – а ты права, я действительно ничего не понимаю! – неожиданно для самой себя запальчиво воскликнула я. – Подожди, не прыгай пока!
Не знаю, что двигало мной в этот момент, но уж точно не благоразумие. Не приближаясь к девушке из опасения спугнуть, я бросилась к ограждению и принялась карабкаться наверх, стараясь не поскользнуться на мокром.
– Эй, ты чего? – блондинка забеспокоилась.
– Будем прыгать вместе! – отважно прокричала я. – У меня тоже есть веские причины!
– Да у тебя-то какие? – таким тоном воскликнула она, как будто ссора с любимым – это самое страшное, что может случиться с человеком, а всё остальное – просто смешная нелепость и ерунда.
– Я потеряла работу!!
И ведь ни капли неправды в моих словах!
– Подумаешь! Как потеряла, так и другую найдёшь!
– Такую больше не найду!
– А кем ты работала?
– Врачом!!
– Ого!! У меня мама тоже врач!
– Тебе повезло! А у меня никого нет, ни мамы, ни бабушки! Так что никто по мне плакать не будет!!
Последнюю фразу я прокричала с некоторым театральным надрывом, потому что мне уже становилось смешно: две взрослые девицы взгромоздились на перила моста и орут друг другу какой-то вздор.
– А муж?! – кажется, моя партнёрша по спектаклю тоже готова была рассмеяться, но пока держала марку.
– А замуж меня никто не берёт! – Вот тут я, конечно, слукавила, но чего только не сделаешь для спасения другого человека. Юра уже несколько раз звал меня под венец, и каждый раз я ему отказывала.
– Почему?!
– Говорят, что все блондинки – дуры!
Тут уж девица не выдержала. Сначала тоненько, а потом всё громче она стала хихикать и в конце уже хохотала во всё горло. Я даже испугалась, что она на самом деле сейчас упадёт в реку, так её бросало от смеха из стороны в сторону.
– Как тебя зовут, подруга? – прокричала я.
– Света!
– Спускайся вниз, Света, пока не улетела вслед за своим шарфом!
И она спустилась. Без пререканий. Просто спрыгнула вниз, отряхнулась и с улыбкой посмотрела на меня. А улыбаться было чему – спуститься-то я тоже спустилась, но когда увидела быструю речку прямо под собой, под стеклянной основой моста, то тут ноги мне и отказали. Я просто села на попу и схватилась руками за пол.
– Ты смешная! – девушка направилась ко мне. – Как тебя зовут?
– С-софья… – с трудом выдавила я из себя.
– А ты чего уселась?
– Высоты б-боюсь. Я первый раз в жизни сюда поднялась!
– Да ладно! Серьёзно, что ли?
– Ага. Из-за тебя, между прочим!
– И что теперь делать?
– Не знаю! Я вставать боюсь!
– Держись за меня!
В Светлане таились недюжинные силы. Она чуть ли не на себе потащила моё потяжелевшее тело, а по дороге умудрялась ещё шуточки отпускать. Быстро же она пришла в себя после стресса!
– Правильно говорят, что блондинки дуры! Вот зачем ты за мной погналась, а? Какого, спрашивается, лешего?
– Испугалась за тебя, дуру!
– Па-а-адумаешь! Одной блондинкой на свете меньше, невелика потеря!
– Надо было вместе сигать, ага. Две ещё лучше, чем одна!
Голос мой приобретал силу, чем ближе мы продвигались к берегу. А когда мы очутились на земле, я почувствовала совершенное, ни с чем не сравнимое счастье!
– Уф-ф-ф, и тяжёлая же ты! – Света растянулась на мокрой траве, прошлогодней и оттого невзрачной, и раскинула руки в стороны.
– С ума сошла! Вставай сейчас же! Лето тебе, что ли? Застудишься! – заговорил во мне врач. – А тебе ещё детей рожать! Ну-ка вставай!
– Да ладно, я же чуть-чуть!
– Даже чуть-чуть опасно!
Я потянула её за руку, но Света оказалась сильнее – я шмякнулась на землю рядом с ней, а эта глупая девчонка расхохоталась.
– Вот дурёха! – рассмеялась и я. Земля под нами была на удивление тёплая, мягкая, и мне тоже захотелось поваляться немного, самую малость, чуть-чуть!
– А хорошо всё-таки жить, да? – умиротворённо протянула соседка.
– Согласна! – выдохнула я.
– Даже если твой молодой человек оказался подонком!
– И даже если через две недели ты останешься без работы!
– Фи, подумаешь! Вот скажу своему отцу, он тебя устроит в самую лучшую клинику города!
– А кто у нас папа?
– Заместитель главы администрации Арбузова!
– Большой человек!
– Ага! – с гордостью сказала Света. – Папа может всё! Ты только свистни…
– Не, я свистеть не буду. Я вообще в медицину больше не хочу!
– А куда хочешь? – сказала она тоном феи, готовой исполнить любое желание.
– А я пока не решила!
– Круто! А я вот пока учусь… На экономическом.
– Папа захотел или сама?
– И папа, и сама.
– Тогда здорово!
– Ага! Ну что, встаём?
– Встаём!
Мы дружно поднялись и так же дружно принялись отряхивать одежду. На душе было легко и чуточку грустно – быть может, оттого, что мне уже не двадцать лет и я не могла, как эта девушка, с надеждой смотреть в будущее и выбирать профессию по душе, а вовсе не по причинам, далёким от зова сердца…
– Мне сюда, а тебе? – она махнула рукой направо.
– А мне туда! – кивнула я в другую сторону.
– Тогда пока?
– Пока!
Мы уже отошли друг от друга шагов на двести, когда я услышала с дальнего конца набережной звонкий голос:
– Со-о-оня-я-я, спасибо тебе-е-е за всё-ё-ё!!
Глава 15
Итак, какое же мне найти дело? Выбирать хотелось тщательно, с чувством, с толком, с расстановкой – как говорила моя бабка. И не спеша – я вполне могла позволить себе не торопиться, потому что скопила немного на чёрный день за эти годы. На годик беззаботной жизни хватит, если, конечно, не сильно шиковать. К тому же я всегда могла вернуться к тому, чем с таким успехом занималась параллельно с основной работой. Хотя стоило мне только подумать об этом, как меня затошнило. Что такое, почему? Откуда вдруг взялся этот червячок отвращения, если не сказать больше – ненависти? И к кому эта ненависть – к себе ли самой или к тем обстоятельствам, которые вынудили меня топтать грязными ногами чужие сны, чужие судьбы?
– Ну уж грязными ногами, скажешь тоже! – вслух возмутилась я.
– Это вы мне?
Ко мне повернулся мужичок в серой шляпе, который сидел рядом со мной в автобусе и о существовании которого я совсем забыла. Боже мой! Я уже начинаю разговаривать сама с собой!
– Ну если у вас грязные ноги, то да! – нахально хмыкнула я и отвернулась к окну.
Мужичок смутился, бросил быстрый взгляд на свои ботинки, которые, кстати, были заляпаны землёй, и… пересел на другое сиденье на пару рядов дальше.
Поздравляю, Соня, от тебя уже люди начали шарахаться!
Зазвонил мой телефон. Оскар!
– Добрый вечер, Соня! Я вас не отвлекаю, можете говорить?
– Могу. Я в автобусе еду.
– А в каком вы районе сейчас?
– Ну… – я вгляделась в темнеющий город за окном, – Пушкинскую проехали, сворачиваем на Зелёный проспект.
– Отлично! Выходите на ближайшей остановке, Соня!
– Но зачем?
– Выходите, я вас сам довезу. Я тут недалеко.
– Ну ладно, – пожала я плечами.
Автобус тряхануло на повороте, впереди показалась светящаяся арка остановки. Я вскочила и направилась к выходу. Мужичок в серой шляпе уже пришёл в себя и теперь рассматривал меня со своего места с явным осуждением. Меня так и подмывало показать ему язык, но сдержалась неимоверным усилием воли. Он долго ещё смотрел на меня, пока автобус удалялся от остановки, и я всё-таки не выдержала и помахала ему рукой. Пока, сударь, не поминайте лихом!
Рядом с остановкой притормозил большой тёмно-вишнёвый автомобиль. У господина виноторговца и машина была цвета вина. Гармония во всём, что делает этот человек.
– Садитесь, Сонечка! – Оскар изнутри распахнул передо мной дверцу.
Я уселась и словно провалилась в мягкий и тёплый кокон.
– Удобно?
– Вполне!
– А я здесь недалеко был по работе, – он плавно тронул автомобиль с места. В салоне запахло чем-то свежим, приятным. – Закончил с делами, и вдруг мне захотелось услышать ваш голос. Вот я и позвонил… Вы не расстроились, что я вас из автобуса вытащил?
– Напротив! – улыбнулась я, вспомнив мужичка в шляпе. – В вашей компании гораздо веселее.
– Рад слышать! Итак, Соня, куда мы поедем?
– Вы же собирались меня к дому отвезти? – лукаво улыбнулась я.
– А что вы сами думаете? – ответил он улыбкой. – Куда бы вам хотелось сейчас?
– Ну… В своём доме утром я уже была…
– Вас понял! Тогда позвольте мне пригласить вас в свой!
– В сво-о-ой, – протянула я растерянно.
– Вам не нравится моя идея?
– Ну отчего же… Просто неожиданно. Но ведь ваш дом находится в Золотом Бору! За городом!
– Совершенно верно. И ехать туда минут двадцать. Почти столько же, сколько и до вашего любимого «Летучего голландца».
– Умеете вы уговаривать, – усмехнулась я.
– Это значит – да? – он повернул ко мне голову.
– Да.
– Вы не разочаруетесь, Соня!
В его голосе не прозвучало ни капли пошлости, иначе я бы сразу же развернула его обратно. А так – пусть. В крайнем случае я смогу за себя постоять…
Он вновь перевёл взгляд на дорогу.
– И вы правильно решили, что в моих намерениях нет двойного дна.
– Вы очень проницательны, – невольно вздрогнула я.
– Просто я немного умею читать по лицам. Вот сейчас вам показались двусмысленными мои слова, но тон моего голоса вас успокоил. Ведь верно?
– Да.
Я мысленно поёжилась от такой наблюдательности.
– Я ежедневно общаюсь с огромным количеством людей, Сонечка, и мне нужно уметь разбираться в их сущности. Тот, кто понимает мотивы людей, достигнет успехов в любом деле.
– Вы правы. Хотя я вот тоже не меньше общаюсь на работе, но не могу похвастаться такими умениями, как вы.
– Каждому свой талант, – тонко заметил он.
– Это правда.
– Главное, что вы должны знать, Соня, – я не причиню вам зла. Клянусь.
– Я верю вам.
Дом Шехтера оказался не большим и не маленьким – именно таким, чтобы чувствовать себя в нём свободно и комфортно и в то же время не страдать от излишней роскоши. Гармоничен во всех отношениях, как и его хозяин.
– Я живу в основном здесь, в городской квартире ночую только по необходимости.
– Я знаю.
– Ну да, я совсем забыл… – он слегка смутился.
Я остановилась на вымощенной цветным камнем дорожке, чтобы издали полюбоваться стройным зданием.
– У вас прекрасный дом! Изящный и одновременно устойчивый.
– Построен по моему проекту. Я ведь по первому своему образованию архитектор.
– Да вы что! Так вот почему вы так много всего знаете о нашем городе! Но почему вы изменили своей профессии? Почему занялись вином?
– Пройдёмте в дом, и я всё вам подробно расскажу!
– Да-да, пойдёмте.
Внутри дом оказался не менее уютным, чем снаружи. И тот же вкус во всём, та же выверенная грация.
Шефтер водил меня из комнаты в комнату, и я дивилась, как разумно всё здесь устроено, как удобно для живущих и гостящих тут людей. Кроме самого хозяина, в доме проживала немолодая семейная пара помощников по хозяйству (повариха Елена Семёновна и мастер на все руки Фёдор Фёдорович), а в отдельном флигеле – садовник с сыном. Также два раза в неделю приходила прибираться уборщица.
– Летом обычно приезжает сын с невесткой, они в Питере живут и работают, там же и познакомились. А моя супруга, отвечая на ваш молчаливый вопрос, Сонечка, здесь не живёт. У неё своя квартира в Арбузове.
– Своя?
– Совершенно верно, – спокойно отвечал он. – Хоть мы до сих пор официально женаты, но вместе не живём уже несколько лет. Собственно, как сын уехал в свой Питер – а это было восемь лет назад, – так отношения с женой у нас и закончились. Андрюша, мой сын, нас связывал. Сбежал он, разорвалась и связь.
– А он сбежал?
– Ну, основная причина – поступление в институт, но желание вырваться из-под опеки родителей было не на последнем месте. Что же касается следующего вашего невысказанного вопроса, то могу ответить на него так – до сих пор меня устраивало то, что мой брак по-прежнему зарегистрирован. Мне так удобнее по многим причинам.
– Вы страшный человек, Оскар, вы умеете читать мысли, – улыбнулась я.
– Я прочитал ещё одну вашу мысль, – ответил он улыбкой на улыбку. – Вы хотите увидеть одну комнату в этом доме и боитесь об этом сказать, чтобы я не понял вас превратно.
– Хочу. И боюсь.
– Мы сейчас поднимемся туда, Соня. Но прежде я сам хочу задать вам один вопрос. Можно?
– До сих пор я ни разу не попадала в спальню человека, которого мне заказали, это будет впервые в моей практике. Я правильно поняла ваш вопрос?
– Абсолютно! – просиял он. – С вами опасно иметь дело!
– А вот тут вы правы, – без тени улыбки сказала я. – Я любую жизнь могу превратить в кошмар.
Комната оказалась ещё уютнее, чем на фотографии. Но я не стала злоупотреблять гостеприимством хозяина, ведь он был абсолютно прав: спальня – святая святых любого человека, и здесь не место чужим.
Точно так же, как и во снах.
– Вы погрустнели, Соня. Почему? Я не могу понять…
– И слава богу, Оскар! Не каждая моя мысль достойна того, чтобы её читали.
– Помимо того, что вы красивы, вы ещё и очень умны. Это не комплимент, это констатация факта.
– Хочется вам верить, хотя вся моя жизнь говорит об обратном. Ну да не будем сейчас о грустном, ладно?
– Не будем, дорогая Соня! Идёмте ужинать. Самое лучшее средство от уныния – вкусная еда и хорошее вино, а и то, и другое в моём доме, к счастью, имеется!
Помещение гостиной порадовало меня изысканной обстановкой и прекрасным сочетанием цветов. Всё здесь соответствовало моим предпочтениям, как если бы я сама придумывала этот интерьер. Но – я всего лишь врач, да и тот бывший. Кстати, хорошая идея – а не попробовать ли себя в качестве декоратора? Вот и мастер знакомый имеется. Думается мне, господин Шефтер не отказался бы преподать парочку уроков по дизайну.
– Скажите, Оскар, а трудно научиться создавать вот такие интерьеры?
– Были бы вкус и усердие. А что, хотите попробовать себя в качестве дизайнера? Идея отличная, но хватит ли у вас времени заниматься и врачеванием, и оформительством?
– Оскар, ну так же нельзя! – взмолилась я. – Я только один вопрос задала, а вы уже наперёд на все остальные ответили!
– Простите покорно, – рассмеялся Шефтер. – Больше не буду! Вот только одно сейчас скажу: если вам понадобится моя помощь в этом деле – совет какой или мастер-класс, – то я буду очень рад вас поддержать!
– Вы невозможный человек! – расхохоталась я.
– А вы перестали грустить, и я страшно рад этому! – он приласкал меня взглядом. – Итак, моя дорогая, что вам налить? – он кивнул на хоровод бутылок, выстроившихся на столе.
– А что вы посоветуете? Я не очень-то разбираюсь в винах.
– А также в винных бокалах! – подхватил он лукаво.
– А также в них… – смутилась я. Моя память тотчас же сделала отсыл к другому человеку, который обратил внимание на нестыковки в том сне. Нет-нет, сейчас не буду вспоминать о Шурике, нельзя! – Но вы меня научите? Чтобы в следующий раз не упасть в грязь лицом.
– В следующий раз в моём сне? – уточнил Шефтер с улыбкой.
– Ох, нет, Оскар! – вспыхнула я. – Простите… Я ляпнула глупость…
– Вы всё правильно говорите. А я со своей стороны хочу вас уверить, что научу вас всему, чему вы сами захотите учиться, дорогая Соня, – очень серьёзно сказал он.
– Я буду усердной ученицей, Оскар!
– А я обещаю быть обстоятельным учителем! В меру своих талантов, разумеется. Итак, начнём наш первый урок…
К тому времени, как дело дошло до десерта, я узнала много вещей, и отличие бокалов для красного и белого вина не было среди них самым главным. Я узнала, что такое сортовое вино и купажное, чем отличается виноград винный от столового, зачем винному бокалу ножка и подробно разобрала пять самых главных характеристик вина – сладость, кислотность, содержание танинов, крепость и тельность. А также попыталась сравнить на вкус, чем вино из тёплых регионов мира отличается от вина из прохладных. Именно последний эксперимент выявил весьма существенный недостаток мастер-класса по виноделию – я опьянела. Причём крепко – на сумму всех выпитых градусов за сегодня. Впрочем, держалась я, как мне кажется, вполне достойно. И даже могла адекватно отвечать на вопросы хозяина дома, коих за этот вечер было неисчислимое множество.
– Сонечка, я вас, наверное, совсем замучил?
– Вы очень интересно рассказываете, Оскар! Я теперь думаю – может, не в дизайн податься, а в винную отрасль? Стать вашей левой рукой или, что уж там мелочиться, даже замахнуться на правую?
– Мне нравится ваше чувство юмора! – он рассмеялся. – Впрочем, как и вы сами.
– Вы мне тоже нравитесь, Оскар! – горячо сказала я, подогретая выпитым вином. – Вообще с вами спокойно и легко. Как… в детстве.
– У вас было счастливое детство, Сонечка?
– У меня было очень счастливое детство.
Наверное, мне не удалось скрыть определённые чувства в своих словах, которые в обычном своём состоянии я прячу глубоко-глубоко, и именно поэтому он спросил:
– Но детство кончилось, и потом всё изменилось, да?
– И потом всё изменилось, – эхом откликнулась я, обращаясь скорее к самой себе, чем к собеседнику. – Потом мне перестали сниться сны. Мои, личные сны.
– Что же произошло такого в вашей жизни, Соня?
– Они все ушли. И забрали мои сны с собой.
– Кто ушёл, Соня?
Я посмотрела в его глаза с особенной пристальностью. Мне хотелось прочесть там то, что я давно искала в себе. Мне хотелось там прочесть все ответы на мои вопросы.
Но… я не смогла.
– Ещё не время… – пробормотала я сама себе.
– О чём вы говорите?
– Простите, Оскар, я теперь сама не знаю, о чём говорю. Это всё вино.
– Вам нужно выпить крепкого кофе.
– Да, пожалуй.
И вскоре на столе стояли чашки с горячим кофе, в вазочке лежали сладости, а в комнате разливался лёгкий цветочный запах после ухода Елены Семёновны, поварихи.
– Соня, можно я вас ещё немного помучаю вопросами?
– Помучайте, раз уж такой сегодня день…
– Ваши заказчики… как они вас находят? Ведь не даёте же вы объявления о своих услугах!
В этом вопросе мне послышалась особенная заинтересованность, как будто мы подошли к самому главному за сегодняшний вечер, но… – я встряхнула головой – нет-нет, просто я сейчас очень пьяна, вот и мерещится всякая чушь.
– Конечно, никаких объявлений. Сарафанное радио. Один передаёт другому, другой третьему, так дело и идёт.
– И вы всем говорите правду? То есть все они знают, каким образом вы исполняете работу?
– Ну что вы, конечно нет! То есть они знают, что всё происходит не совсем обычным образом, но подробностей я не выдаю. Лишь прошу помощи в виде фотографий самого объекта, других участников предполагаемого спектакля и фото домашней обстановки, а также предлагаю написать сценарий моих действий для эффективного воздействия на человека. Я-то со своими объектами лично не знакома, а потому не знаю, чем конкретно можно на них повлиять. Конечно, чаще всего приходится показывать кошмары, причём целыми сериями, повторяя их из ночи в ночь и раскрашивая ещё более ужасающими подробностями.
– Как это было со мною…
– Да. Если бы вы знали, как я поднаторела в этом! – грустно улыбнулась я. – Так что нет, клиенты о моих методах не знают, но преклоняются перед моими способностями, особенно когда видят результат. Эта таинственность их даже привлекает, как привлекает всё непонятное. Людям вообще свойственно чувствовать трепет перед тем, что они не понимают и не могут объяснить. Как перед Богом, например.
– А вы верите в Бога, Соня?
– Я верю в Дьявола.
Как ни уговаривал меня Шефтер остаться на ночь в его доме, я была непреклонна.
– Но здесь вам будет очень удобно, Сонечка! Отдельная комната с ванной, прочный замо́к, вид на сосновый бор, вкусный завтрак… А завтра я сам отвезу вас на работу!
– Спасибо, Оскар. Но я могу спать только в своей квартире, и других вариантов не может быть никогда.
Машина такси подъехала быстро, и вскоре я уже провожала взглядом и Оскара, и его прекрасный дом, и посёлок Золотой Бор с его роскошными особняками. Арбузов встретил нас тишиной и ровным дыханием – на город спустилась ночь, накрыв его звёздным покрывалом. Я полудремала, прислонившись к окну. Перед глазами проплывали отрывки сегодняшнего дня. Что останется от него, кроме воспоминаний? Какие плоды он принесёт?
