Екатерина Алферов
Багратион и Доспех Ветра
7
В середине дня мы прибыли в Бергенту. Господина ди Ландау встречали на вокзале родственники. Оказалось, что он долгое время жил с матерью в этом городе и до отъезда успел дать ей телеграмму.
Я был удивлён, но молодой маг проявил себя с неожиданной стороны – как почтительный и любящий сын. Увидев родное лицо он кузнечиком соскочил с подножки, кинулся навстречу и низко поклонился, приложив руки к сердцу. Тоненькая хрупкая женщина с рыжими волосами, собранными в две косы, со слезами на глазах обняла сына и поцеловала. Только после этого юноша позволил себе обнять мать.
Рядом с ними стояли высокая светловолосая женщина и мужчина, такой же рыжий, как и родительница моего напарника.
– Дядя Рикардо! Тётя Магдена! – повернулся к ним ди Ландау, так и не выпуская мать из объятий. – А где Лючи?
– Пока кое-кто на поездах катается, Лючи учится, – со смешком сказал мужчина, забирая у юноши чемодан.
Я просто стоял рядом, ожидая, пока на меня обратят внимание. Прерывать семейные разговоры мне казалось некорректным. Торопиться мне было некуда, я всё равно не знал, куда идти.
– Давайте двигаться домой, – поторопила всех Магдалена. – Мы перрон перегородили.
– Один момент, коллегу на министерскую гостиницу сориентирую, – наконец вспомнил обо мне ди Ландау.
Мужчина и две женщины укоризненно уставились на него.
– Юноша, ты в столице посеял своё гостеприимство? – покачал головой Рикардо. – Сейчас обратно за ним поедешь.
– И в самом деле, – сказала матушка мага. – Неужели ты бросишь молодого человека одного в незнакомом городе?
– Тем более, что комнат дома хватает, – нахмурилась Магдалена.
– Во-первых, он не молодой, во-вторых, он не человек, а гомункулус, – обиженно прошипел ди Ландау.
Рикардо расхохотался, хлопая себя по бедру:
– Ну надо же, коллега – гомункулус. Видать, людей ты совсем достал? – прозорливо заметил он.
К его смеху присоединились дамы, и я впервые увидел, как у мага краснеют от стыда уши. Он замолк и уставился на носки своих сапог.
– Простите моего сына, он иногда бывает неловок, – поклонилась мне рыжеволосая женщина. – Будьте нашим гостем.
Все трое представились мне ещё раз, так я узнал, что семейное имя Рикардо и Магдалены – Пассеро. Матушку моего напарника звали Тамариной ди Ландау. Я тоже назвал своё имя в ответил им поклоном:
– Простите за беспокойство.
– А кланяться ему было необязательно, – пробурчал эксперт в сторону, но всё-таки заслужил подзатыльник от дяди.
– Что значит, необязательно? Гомункулусы, что, по-твоему, не люди?
Молодой маг догадался промолчать.
Его родственники провели нас по мощёной кирпичами площади, по узеньким улочкам подальше от вокзала. Одно из зданий оказалось местной конюшней, где семья оставила свою коляску, покрытую лаком вишнёвого цвета. Чемоданы закрепили сзади ремнями. На козлы сели мы с господином Рикардо, остальные уместились позади. Юноша сел рядом с матерью, а тётя устроилась напротив. Спокойные каурые лошадки без лишних понуканий двинулись с места. Зацокали копыта, выбивая из камней искру.
Дядя моего коллеги оказался удивительно разговорчивым, он устроил экскурсию по городу специально для меня. Он показал старинные оборонительные башни, сложенные из огромных блоков, с которых началось это поселение две тысячи лет назад. Рассказал о замке князя и его знаменитейших Бергентских садах.
Морской город, как и столица, располагался на склоне горы. Ярусы домов и дорог спускались к самому морю. Мы остановились на одной из площадей, от которой открывался великолепный вид.
Я сначала даже и не понял, что вот этот простор и серо-синяя гладь – это и есть море. День с самого утра не радовал хорошей погодой, тяжёлые тучи обложили небо. Поэтому я сначала принял море за такую необычную плоскую и громадную долину. Когда мы стояли на холме, часть облаков разошлись и вниз прорвалось несколько солнечных лучей. Долина вспыхнула золотом, и только тогда я понял, что это – бескрайняя колышущаяся поверхность воды. Вдали виднелись несколько тёмных точек – островов, а сияющая бухта была полна кораблей и лодок, которые с такой высоты выглядели игрушечными.
– Неплохо, а? – с довольным видом спросил господин Рикардо, будто тучи разошлись по его воле.
– Прекрасный вид, – согласился я и ни капли не слукавил.
По просьбе эксперта коляска сделала небольшой крюк до местного муниципалитета, где треть здания была отведена представительству Министерства. Мы с господином ди Ландау отметились, что прибыли и отрапортовали о готовности приступить к работе.
– Завтра, – устало махнул рукой начальник отдела, сеньор Турицци. – Какая тут поездка, когда погода портится, идёт шторм, а солнце зайдёт через три часа. Застрянете ещё где-нибудь в темноте. Баграт, Эмилио утром к вам подъедет и сразу повезёт по опорным точкам, он же всё объяснит и покажет.
Молодой маг пожал плечами, он не возражал побыть вечером с семьёй, вместо того, чтобы нестись куда-то на ночь глядя.
Сеньор Турицци был прав, тучи стали ещё темнее, а ветер с моря – пронзительнее. Дамы закутались в шали, а господин Рикардо зябко передёргивал плечами. Лошади тоже были недовольны поездкой. На полпути до дома, припустил противный зимний дождь, и мы все изрядно вымокли, даже несмотря на поднятый у коляски верх.
Дождь принёс сумерки и холод, поэтому огни в окнах сулили тепло и уют. Я сразу не заметил, но дом был разделён на две половины. Верхняя – несомненно жилая, а внизу располагался ресторан с забавной вывеской "Passero Rosso" (Красный воробей). Часть заведения была вынесена на улицу, где под густыми виноградными лозами стояли столы. По зимнему времени они были поставлены друг на друга и сдвинуты под навесы, чтобы не мокнуть под дождём.
Стоило коляске подъехать, как на улицу выскочил слуга и занялся лошадьми. Их быстро распрягли и увели в конюшню на заднем дворе.
Дверь ресторана приветливо распахнулась, и мы вошли внутрь. Стоило нам переступить порог, как позади грохнуло и ливануло. Началась гроза.
Я с удовольствием огляделся, впитывая тепло от очага. Это было милое место в рифоморском стиле. Кто-то заботливо выложил поддерживающие потолок стойки морскими ракушками и увил канатами. Столы были тяжёлые, из тёмного дерева, натёртые до блеска с клетчатыми красно-белыми салфетками. На каждом столе стояла толстая свеча.
Пара столов была сдвинута, и рядом, расставляя тарелки, суетилась изящная юная девушка с рыжими волосами, которые выдавали её родство с господином Пассеро. Она увидела входящих, вспыхнула, заулыбалась и кинулась навстречу. Молодой маг подхватил её на руки, закружил и засмеялся:
– Лючи!
Девушка обняла его за шею и расцеловала в щеки:
– Братик! Ты приехал!
Пока они приветствовали друг друга, сеньора ди Ландау помогла мне снять мокрый плащ. Потом мой напарник представил меня синьорине Пассеро, юная девушка улыбнулась и сказала:
– Добро пожаловать, чувствуйте себя как дома.
Тот вечер остался в моём сердце, как одно из самых тёплых воспоминаний. Удивительное семейство приняло меня с такой любезностью и теплотой, которых я никогда раньше не видел от чужих людей.
Нам с господином ди Ландау отвели по комнате на жилом этаже, дали время, чтобы привести себя в порядок. Когда мы спустились, был накрыт невероятный стол. Сам сеньор Пассеро, гремя сковородками и сверкая ножами, встал к плите. На мой удивлённый взгляд он только рассмеялся:
– Я долго думал, какую дорогу выбрать в жизни. Но у моей жены идеальная фигура, не могу же я позволить ей испортиться!
Что ж, могу вас заверить, господин Рикардо не прогадал. Я не слишком хорошо разбираюсь в кухонном искусстве, но, глядя как порхают ножи в его руках, а после – попробовав лучшие блюда рифоморской кухни в его исполнении, я преисполнился уважения к этому человеку.
Его жена и госпожа ди Ландау составили очень приятную компанию. Я не удивился, что характер молодого мага изрядно испортился в Латане. Там он был один против всего света, а здесь его окружали тепло, забота и любовь. Мне тоже достался кусочек этих невероятных по силе чувств, за что я буду вечно благодарен двум гостеприимным семействам, которым не важно, есть у тебя браслет на руке или нет. За стенами шумел дождь, а внутри, в отличной компании было тепло и уютно.
Само собой, всех интересовали новости столицы и дела самого Багратиона. Он хвастался напропалую своими успехами, за это над ним смеялись дядя и тётя, постоянно подтрунивая над каждым его словом.
Наконец, сеньор Рикардо не выдержал и повернулся ко мне:
– Ну хоть что-то из этого правда?
Ди Ландау, нахмурился, ожидая моего ответа, а Лючи и его мать с надеждой посмотрели на меня. Я сказал чистую правду:
– На вашего сына и племянника возлагают большие надежды. Его считают многообещающим магом и сотрудником.
– Ого! – присвистнул сеньор Пассеро. – Глядишь, так и до министра дослужится!
– Пусть хотя бы год продержится на службе, – рассмеялась госпожа Магдалена.
– А что такого, представь, у нас будет родственник – министр! Я бы дочь тогда за него отдал! – засмеялся рыжий повар в ответ.
– Папа! – ахнула Лючи, прижав ладони к мгновенно вспыхнувшим щекам.
Я второй раз за день увидел, как у мага покраснели уши, и он тут же напустился на своего дядю.
Пока остальные были заняты беззлобной перепалкой, госпожа ди Ландау накрыла своей маленькой ладошкой мою руку и тихо сказала:
– Огромное спасибо вам, Филинио, на добром слове. Прошу, приглядывайте за моим сыном.
– В этом и заключается моя служба, – я, сидя, поклонился ей.
Чуть позже, когда приветственный вечер завершился, мой напарник поднялся наверх вместе со мной. Когда я хотел уже войти в выделенную мне комнату, он придержал меня за рукав кителя и хмуро сказал:
– Не пытайся подлизываться к моей семье! Нечего им лгать, в Латане меня все ненавидят.
Я видел, что от крепкого южного вина у него раскраснелись щёки и ярко блестят глаза. Молодой маг разозлился, думая, что я лгу, и был готов лезть в драку. Я посмотрел на него сверху вниз, выдерживая паузу, а потом серьёзно сказал:
– В мои функции не входит говорить людям неправду. Не только ваша семья возлагает на вас надежды, но ваши коллеги тоже, и я в том числе. И только от вас зависит, оправдаются они или нет.
Я осторожно отцепил его руку от моего кителя, пожелал ему спокойной ночи и скрылся в своей комнате.
Я слышал, как он постоял за дверью, переваривая мои слова, тихо шмыгнул носом и ушёл к себе. Я очень надеялся, что он мне поверит и примет мои слова к сведению.
Люди, когда пьяны и видят, что их собеседник тоже пьян, верят его словам безоговорочно. Ведь что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Что поделать, два бокала крепчайшего красного для меня были недостаточны, чтобы напиться.
Впрочем, хоть до полного доверия нам с господином ди Ландау было ещё далеко, но я не собирался останавливаться на достигнутом.
8
Утром я поднялся очень рано, но господин и госпожа Пассеро встали ещё раньше. Когда я спустился вниз, в печи уже горел огонь, аппетитно пахло свежей выпечкой и кофе. Госпожа ди Ландау стелила свежие салфетки и скатерти.
За одним из столов сидел крупный молодой человек с жесткими курчавыми чёрными волосами. Он с аппетитом поедал рогалики с паштетом, макая их в оливковое масло с травами и каплей бальзамического уксуса.
– Ещё кофе, Эмилио? – спросила его госпожа Магдалена подходя к его столу с дымящимся кувшином.
Молодой человек с готовностью подставил кружку.
– Вот это я понимаю, завтрак! – заулыбался он.
Я поприветствовал всех и получил добродушные пожелания с добрым утром. На передо мной появилась тарелка с ароматным омлетом и вчерашним холодным мясом. Эмилио подсел поближе, протянул мне руку и представился. Я ответил на рукопожатие и представился в ответ.
Следующей вниз спустилась Лючи. Она была свежая, как весенний ветер, улыбчивая и сияющая. На ней было скромное синее платье с церковным знаком солнца. Голову девушки покрывала шапочка послушницы.
– Ты разбудила это? – крикнул ей от плиты сеньор Пассеро.
– Да, папочка, – сказала девушка. – Братик уже поднялся.
– Поднялся, не значит – разбудился, – проворчал Рикардо, шинкуя овощи.
Я не представлял себе, насколько он был прав. Вчера в поезде маг спал довольно долго, но нам некуда было спешить. Сегодня нас ожидали дела. Я подумал, стоит ли поторопить господина ди Ландау, как он сам появился на площадке. Он как гигантская сонная амёба в одной ночной сорочке сполз по лестнице, не обращая ни на кого внимания, прошёл по залу, вывалился во двор. На неустойчивых ногах он доплёлся до колодца, медленно набрал воды, поднял ведро и… вывернул его на себя!
Эмилио, сидящий рядом со мной, передёрнулся:
– Смотреть не могу, как он это делает!
Вода оказала чудесное действие на сонного мага. Он встряхнулся и метнулся обратно в дом. Не успел я моргнуть, как он, в три прыжка преодолев зал, уже скрылся наверху, и через две минуты к нам спустился вполне очнувшийся ото сна, одетый и собранный.
Он нашёл в углу тряпку и затёр за собой мокрые следы, не дожидаясь, пока тётя наподдаст ему полотенцем за испачканный пол. Вскоре за семейным столом сидел уже знакомый мне господин ди Ландау, бодрый и злой. Он с большим аппетитом уписал гору крендельков и пару тарелок иной снеди. Залил всё двумя кружками кофе и поднялся.
– Всё, я готов! – сказал он. – Спасибо за завтрак!
Мы с Эмилио тоже поднялись.
– Вам всё равно через город ехать, подкинете Лючи до церкви? – попросила госпожа Магдалена.
– С удовольствием, – покладисто согласился Эмилио, заслужив крайне подозрительный взгляд от мага.
Госпожа ди Ландау протянула мне довольно большой свёрток и флягу:
– Вы едете на весь день, – ласково сказала она. – Вот, будет вам чем подкрепиться.
Я поблагодарил и взял свёрток.
Министерская повозка стояла у ограды, поэтому мы не теряя времени расселись. На улице было ещё темно, солнце не встало, а небо опять хмурилось. Газовые фонари с трудом разгоняли липкий сумрак. Было холодно и промозгло, все подняли воротники и закутались поплотнее в плащи. На наше счастье, дождя не было. Улицы пустовали.
Мы за десять минут достигли центра города, где над домами возвышался синий с золотом купол церкви. Заботливые руки посадили в каменных горшках цветы и маленькие деревья, они оживляли общую картину. Посреди площади на пилоне сидел каменный Король-дракон, расправив крылья. В пасти у него горел круглый фонарь.
Эмилио и Багратион проводили Лючи до дверей, пожелали ей хорошего дня, спокойной службы и удачной учёбы.
Стоило девушке скрыться за массивными дверьми, эти мальчишки подошли к статуе. Эмилио подставил своему коллеге колено, тот опёрся и легко подтянулся на уровень колонны. Он протянул руку и принялся наглаживать драконий нос, что-то бормоча.
– Эй, вы! – из-за угла церкви показался служитель с метлой наперевес. – Да как вы смеете! А ну пошли вон, охальники!
Ди Ландау легко спрыгнул, и они с Эмилио, хохоча, резво припустили к коляске. В несколько прыжков они оказались на козлах, и эксперт схватил поводья. Служитель только замахнулся метлой, как коляска тронулась с места, и замах пропал впустую.
– Попробуйте только вернуться, висельники! – крикнул служитель нам вслед и выдал такую тираду в портовом духе, что я аж вздрогнул.
Мы попетляли по улицам, пока не перестали слышать проклятия за спиной, и ди Ландау передал вожжи Эмилио.
– Зачем вы это сделали? – выдохнул я. – Это же святотатство!
– Это не святотатство, – проворчал молодой маг и довольно потянулся. – Это традиция такая. Если погладишь Короля по носу по часовой стрелке три раза и скажешь ему своё желание, то оно сбудется и тебя будет преследовать удача во всех делах.
Я поразился, как такой взрослый, образованный человек (как никак два высших образования!) может верить в такую чушь, но промолчал.
– А особенная удача будет, если Михе тебя не догонит, – добавил Эмилио, и юноши расхохотались. – Он бывший боцман, у него такой хук с правой, что зубы одним ударом выбивает!
Значит, тот служитель когда-то ходил на кораблях. Что ж, это объяснило его манеру выражаться.
Я не стал отчитывать мальчишек за глупую выходку. Это было бесполезно с одной стороны. С другой – они никому не навредили. Поэтому я только сильнее закутался в плащ и сделал вид, что сплю. На самом деле я наблюдал за тем, как общаются эти двое. Судя по всему, они были старыми друзьями.
Эмилио подкалывал мага по поводу "завоевания столицы", а тот почти не обижался. Смеялся, что как только станет министром, заберёт Эмилио к себе. Кофе приносить по утрам.
Мне это было странно. Выходит, у сварливого молодого эксперта получалось заводить друзей и даже сохранять какие-то контакты с ними. Иначе и юная Лючи не радовалась бы так старшему брату, и Эмилио десять раз подумал, прежде чем дразнить вспыльчивого мага. В чём же была причина, что он умудрился настроить весь Экспертный отдел против себя? Или же кто-то специально его провоцировал на конфликт и раздувал вражду? Какой бы маг ни был умный и терпеливый, обычно терпение у них кончалось быстро.
Стремление лезть в бутылку у них просто в крови. Говорят, что магами становятся потомки Короля-Дракона. Именно от него им достаётся сила управлять стихиями. За это они расплачиваются дурным характером и вспыльчивостью. Возможно, часть этих легенд – правда. Я ни разу не видел мага с хорошим характером. Даже если взять патрона или матрону, эти люди просто умеют хорошо держать себя в руках. Но я не позавидовал бы тому, кто выведет их из себя по-настоящему.
Я прекрасно помнил поединок молодых господина Евгения с патроном Бастианом. Они здорово завели и поваляли друг друга. Их арестовали на целый месяц и заставили перекладывать испорченные ими же мостовые. На счастье никто из граждан не пострадал, а то плакала бы их карьера в Министерстве.
В общем, я поставил себе в список задач ещё одну, посмотреть, что происходит в отделе после нашего возвращения.
Мы ехали довольно долго, миновав старые городские ворота и новые. Прокатились по предместьям, выехали на дорогу к полям. Молодые люди, развернув карту, обсуждали маршрут. Эмилио предложил ехать с самой крайней восточной точки на побережье, ди Ландау с ним согласился.
Я не представлял себе, что из себя представляют эти самые точки, поэтому решил подождать, чтобы увидеть их воочию и не выдавать своей неосведомлённости.
– Кстати, а почему отец Ио сам всё не сделал? – наконец вспомнил молодой маг. – У него с молитвами всё всегда было нормально. Я помню, как он мог молниями с двух рук шарашить…
– Отец Ио отправился в пешее паломничество, сам знаешь, от такого дела отвлекать не принято, – пожал плечами Эмилио. – Стоило ему уйти, как всё тут же сломалось. В порту говорят, что этой зимой штормит в разы чаще как раз из-за поломки.
– Только бы не пришлось на острова плыть, – проворчал ди Ландау и поёжился.
– Типун тебе на язык, – откликнулся его друг и коллега.
Они оба замолчали, прикидывая вероятность такой поездки.
Мы ехали почти час, когда вдали на продуваемом морским ветром холме показалась опорная точка. Ею оказалась гранитная тумба с вырезанной на ней стилизованным изображением Дракона Стерегущего.
Молодой маг вылез из коляски, возложил руки на камень и замер. Потом достал сигарету и закурил.
– Фу, вонища, – Эмилио отошёл от него подальше, демонстративно замахав руками. – Ножик, ты ничего хуже не нашёл?
– Отстань, Тыща, – старательно дымя, проворчал ди Ландау. – Мне не ради курева, мне дым нужен.
"Тыща"? "Ножик"? Это что, их детские прозвища? Я ещё догадывался, откуда появилось "Тысяча", кто-то удачно сократил имя Эмилио [Mille – от ит. "тысяча"], а вот "Ножик"… Интересное было детство у моего напарника.
Впрочем, вскоре мне стало не до размышлений. Маг не пошутил, что ему нужен дым. Вонючий "Мондо рикко" давал его столько, как маленькая паровозная труба. Пронзительный ветер, как ни старался, не мог сдуть прозрачные завитки. Вокруг мага образовалось дымное кольцо, а потом тонкой струйкой поплыл вниз, под тумбу.
Мы с Эмилио почтительно отошли к коляске, чтобы не мешать. Ни у него, ни у меня не было никаких способностей, так что помощи от нас было мало. Происходящее было понятно только в общих чертах. Каким-то образом ди Ландау проверял работу не только артефакта, но ещё сохранность подложки и изучал общую обстановку.
Через полчаса стояния на пронизывающем ветру и пять выкуренных сигарет, маг отошёл от камня, достал свой блокнот и резво застрочил грифельным карандашом.
Он что-то высчитывал на пальцах и в столбик и записывал значения. Наконец он, хмурясь, подошёл к нам.
– Едем к следующей.
– Чего, всё плохо? – спросил Эмилио.
– Отстань, я думаю, – отмахнулся от него ди Ландау. Залез в повозку, укутался в плащ и мгновенно заснул.
Мы переглянулись, Эмилио пожал плечами. Он забрался на козлы, я сел рядом с экспертом, и экипаж тронулся с места.
В тот день мы ещё побывали у семи тумб. Маг выкурил три пачки сигарет, в результате стал сине-зелёного цвета. С каждым новым посещением он хмурился всё больше и больше. За несколько часов работы он почти наполовину исписал свой блокнот расчётами и заметками.
Карта города и окрестностей тоже превратилась в сюрреалистическое полотно. Маг, ругаясь, исчеркал её пометками, линиями, выстраивая диаграмму из точек и прямых.
Мы намёрзлись и сильно промокли, особенно вечером, когда возвращались сквозь налетевший с моря шторм. Вечером ди Ландау стал совсем недовольным и усталым, он огрызался на всех, в том числе и на родственников. Его почти силой заставили принять горячую ванну и выпить вина со специями, чтобы согреться. Две кружки дымящегося напитка и макароны с мясным соусом подействовали на него лучше всякого снотворного. Рикардо помог мне дотащить заснувшего мага до кровати, и этот холодный и промозглый рабочий день для меня кончился.
