Дмитрий Владимирович Боднарчук
Книга о путешествии писца Наара
Через несколько часов после военного совета к императору вновь подошел гибор Гизлем Младший, вернувшийся после инспекции городской гавани и амбаров.
– Ваше Величество, я хочу поделиться некоторыми соображениями касательно битвы с врагом. В более спокойной обстановке. – Владар ничего не ответил, но лёгким кивком головы дал понять, что ему интересно. Гибор продолжил. – На Совете все наши рассуждения строились исходя лишь из оборонительной тактики. Чего стоит только предложение запереться в городе и пытаться «пересидеть» врага! Видимо, ваши слуги так подавлены, что и не думают нападать первыми. Сейчас я предлагаю следующее: напасть на кочевников до того момента, когда они прибудут под стены Тарина. После поражения у Таирасса мы не нападали на них, дожидались, когда кочевники подойдут ближе к городу и уже с опорой на город пытались то измотать врага, то нанести ему максимальный урон одним сильным ударом и, если отсиживаться в городе. Чистое безумие. Тактика себя не оправдала. Мы не рассчитали, сколько сил у кочевников, а их оказалось явно больше, чем мы могли даже предположить. Я предлагаю устроить засаду. Если мы выступим сейчас, то успеем, атакуем их ночью. Уверен, враг этого не ждёт и шансы на успех очень велики.
Император некоторое время подумал, поглаживая при этом подбородок.
– Не даром ты носишь оплечья гибора и на кирасе твоей знак командира имперских легионов. Я согласен. Я сам буду в засадном отряде биться рядом со своими воинами. Мы поступим так: отберём наиболее опытных бойцов, составим из них отдельный отряд. Ночью они первыми пойдут в лагерь противника. Их задачей будет тихо убить как можно больше врагов. Убивать вражеских солдат они должны будут до тех пор, пока убийцы не будут обнаружены. Кода это случится, они должны будут поджечь лагерь и тут в бой вступают основные силы.
– Ваше Величество, я думаю, это будет славная битва.
– Не загадывай, но шансы на успех есть. Ударный отряд сформировать из солдат моей личной охраны и гвардии. Полторы тысячи человек, не больше.
Уже через два часа армия выступила из города. Солдаты не знали, куда они идут. Не знали этого даже многие из офицеров. В городе был оставлен достаточно сильный гарнизон, к общей радости горожан. Марш продолжался около суток, с коротким привалом. Лёгкая имперская кавалерия уже вступала в стычки с дозорами Орды кочевников, когда армия прибыла на место, где предполагалось устроить засаду. Такие стычки были делом обычным и не настораживали кочевников. Они стали лагерем в том месте, где и предположил гибор. Большое количество огромных каменных глыб, кустарников позволяли равно разбить укрепленный лагерь или устроить засаду. Двигаясь по такой местности нужно было быть предельно внимательным, но ни Хунхар, ни его соратники об этом не думали. Они были абсолютно уверены в том, что кочевники слишком сильны, чтобы серьезно укреплять лагерь, а имперские войска слишком трусливы, чтобы рискнуть нападать на кочевников.
Номады поставили свои палатки, разожгли костры, принялись готовить ужин: варить тонко нарезанные куски мяса, которые потом поедались вместе с лепешками. Повозки были поставлены вокруг лагеря, составив, таким образом, нечто наподобие стены. Шатры и палатки стояли в низине, так что к западу от них, если стоять лицом к Тарину, были холмы и большие каменные валуны, бывшие некогда частью Высоких гор, оставшиеся ещё с той поры, когда Высокие горы были ещё более высокими и могучими. До гор места, где номады стали лагерем, оставалось несколько десятков километров. Их было хорошо видно в любую погоду, конечно, только если не было тумана. На востоке, верстах в двадцати от лагеря, находилась река. Хунхар ожидал удара с воды, поэтому держался подальше от реки.
Через пятнадцать минут после ужина костры у палаток начали тушить. Оставляли по одному костру на пять палаток, чтобы лагерь не погрузился в полную тьму, а утром можно было быстрее разжечь новые костры и приготовить пищу. Когда шум над этим городом из палаток, шатров и телег стих, и только желтый мягкий свет небольших костров освещал импровизированные улицы, имперским солдатам, отобранным в отдельный отряд для первой атаки, этот вражеский лагерь даже мог бы показаться красивым, если не знать, что это лагерь жестокого врага. Было условлено, что как только в лагере поднимется шум, что означало обнаружение ударного отряда, в бой тут же вступает остальная армия.
Для скрытой атаки отобрали самых лучших бойцов, отлично владевших клинком и рукопашным боем. Как император и приказал, всех их отобрали из его личной охраны и нескольких гвардейских драм. Вооружили их также соответственно задачам, которые перед ними стояли: короткими мечами, ножами для метания, небольшими железными пластинами, в форме звёзд, с острыми углами, тоже для метания, удавками и трубками, для духовой стрельбы отравленными иглами. Словом, всем тем, что позволяет лишить человека жизни как можно тише. Гизлем Младший хотел отправиться вместе с этим отрядом, но Владар запретил ему. Будут ещё битвы, где гибор сможет показать свою храбрость. Гибор, император и многие другие военачальники смотрели на освещённый двумя ночными светилами, звёздами и яркими точками костров палаточный лагерь и пытались угадать, что там сейчас происходит. Разглядеть они ничего не могли, поэтому им оставалось лишь молча смотреть на лагерь.
Убийцы работали хорошо. Тихо, убрав часовых, они переходили от палатки к палатке. Полторы тысячи человек разносили по лагерю смерть. С максимальной осторожностью они зачищали всё новые участки лагеря. Они не знали, когда их заметят, но не сомневались, что это может произойти очень скоро, в любую минуту. Обнаружение одного убийцы неизбежно влекло обнаружение всех остальных. Поэтому они спешили, нанести как можно более тяжёлый урон врагу. Сам отряд атаки разбили на пятнадцать групп, по сто человек, так они одновременно работали в разных участках лагеря. Так у врага должно было сложиться впечатление, что в лагерь проникли гораздо больше, чем полторы тысячи человек. Так и произошло. Но десять минут полторы тысячи человек безнаказанно убивали вражеских солдат. После битвы подсчитали, что так удалось убить около пяти тысяч человек. Для всей массы орды кочевников, это было немного, но сам факт успеха такого нападения деморализовал кочевников. Какой-то молодой номад полез в палатку к своим приятелям. Ему за ужином загадали загадку, он никак не мог её разгадать, остался у костра, подумать. Он так и не справился с ней, даже сон совсем пропал. Это разозлило кочевника и он решил силой выяснить ответ у тех, кто лишил его покоя, задав такую головоломку. Однако ответа он так и не узнал, нашёл всех троих своих товарищей с перерезанными глотками. Через минуту его самого зарезали, но он успел поднять тревогу. Проснувшиеся солдаты начали выбегать из своих палаток и больших шатров, то там, то здесь обнаруживали тела убитых товарищей. Конечно, сразу нашли и убийц. Те подожгли несколько десятков палаток и в лагере начался пожар. Огонь послужил сигналом к атаке основным имперским силам. Без промедления имперские отряды понеслись вниз по склонам к вражескому лагерю. Император приказал не щадить никого, убивать любого неприятеля, что попадётся на пути. Дети степей и пустынь были ошеломлены. Внезапность атаки и ночное время удесятирили реальное количество атакующих в глазах атакованных. Однако же кочевники бились как львы. Не подвели и халгариды, которые сумели спасти Хунхара от плена, но спасти его роскошный шатёр со всем, что в нём было, от огня так и не смогли. Имперские войска до рассвета гнали и истребляли врага. Разгром был полный. Король номадов отступил к Парсонтару, где были оставлены отряды, собранные в степях и пустынях уже во время войны.
Император, верхом на лошади, вернувшись после преследования врагов в лагерь неприятеля, бывший теперь большим пепелищем, уставший, но счастливый, приказывал писарям-жрецам:
– Шлите священные грамоты в Тарин, Сариат, Бэлду, шлите священные грамоты жителям столицы, в Галиар, в Верховный Синклит Империи. Шлите во все города Империи. Сефер подарил нам победу. Пусть всем будет известно, что враг разбит! Каттавы да не устают возносить благодарности Сеферу, сочинившему нашу победу.
И во все концы Империи поскакали гонцы со священными письмами, сообщающими о победе. Несмотря на огромные размеры страны, во всех её концах радовались так, будто победа была одержана не в Западных провинциях, а во всей державе. Это единство было силой и богатством Империи. Государь отправился дальше, к Парсонтару, чтобы отбить город и добить врага, прогнать с территории его государства. За своим повелителем следовали новые отряды имперской армии.
Глава 13. Беседа
Ялган Маязимский снова пил вино. Он любил вино, особенно приправленное корицей. Он был крупным владельцем виноградников и такая любовь вполне была объяснима. Первый виноградник ему подарил отец на шестнадцатилетие. Подарок был необычным, но отец зераклита, Коллакс Маязимский умел удивлять и любил удивлять. Таким подарком он смог заинтересовать сына торговлей, как самим виноградом, так и вином. Это позволило будущему члену Верховного Синклита Империи стать знатоком винна, что не раз сыграло ему хорошую службу, когда он заводил первые знакомства среди имперской знати в столице и прокладывал себе путь в Синклит. Но Ялган думал не об этом. В тот день в Синклите торжественно объявили о победе императора над врагом. Все восприняли эту весть с воодушевлением. Почти все. Ялган по поводу этой победы испытывал смешанные чувства. Победа сохраняла Империю, её богатства, культуру, народы. Это было важно для Ялгана, как для жителя Империи, человека богатого, предприимчивого. Поражения его страны не делали его богаче. Если бы Тарин попал в руки к врагу, то денежные реки Ялгана стали бы уже. В Тарине, как и во многих других крупных городах Империи, было немало торговых магазинов и лавок, принадлежавших Ялгану. С другой стороны, победа укрепляла Императора, его авторитет и власть, и без того слишком сильные и мало ограниченные. В таких раздумьях его застал слуга, который сообщил, что приехал господин Наилэр.
– Пускай входит. И принеси мне ещё кувшин вина с корицей, фруктов и медового печенья, тарелку кремового сладкого сыра и белых пшеничных лепёшек. – хозяин дома встал с кресла и пошёл встречать гостя. – Рад видеть вас, Наилэр! Вы будто знали, что мне в этот час грустно и нужна дружеская поддержка. – Хозяин радушно обнял гостя.
– Дорогой Ялган, мы с Вами давно не общались, о многом нужно переговорить. Признаюсь, хотел зайти к Вам ещё недели две назад, да всё дела. Честно говоря, и не рассчитывал застать Вас в одиночестве. Был уверен, что застану у Вас некоторых зераклитов, бурно обсуждающих последние вести из Тарина.
В ответ Ялган только махнул рукой:
– Некоторые, как вы сказали, из зераклитов, слишком глупы, чтобы обсуждать такие вещи. Едва не все отправились на торжественную службу Сеферу в Главный храм Галиара. Её отправляет сам прокоэн. Переписывают благодарственные гимны.
– А Вы что же? Почему не пошли? На это могут обратить внимание. Не боитесь кривотолков и косых взглядов?
– Ну что Вы! С мои больным желудком? Разве можно человека упрекать в слабом здоровье? Никак не могу пойти. – Хозяин дома широко улыбнулся и развёл руками.
– Тогда за Ваше здоровье! Наверняка этот напиток крепит. – Наилэр взял принесённый ему кубок и сделал несколько больших глотков. – Отличное вино!
– Спасибо. Вино куда лучше и слаще, чем та судьба, что ждёт нас, если государь и дальше будет побеждать. А если он сумеет подчинить кочевые племена и степи Империи, распространить на них свою власть, то это вознесёт его так высоко, что нам, зераклитам, даже говорить о какой-то власти будет не нужно. Зачем разговаривать о несбыточном?
Наилэр всем своим видом показывал глубокое сочувствие Ялгану.
– С нашей прошлой беседы ничего не изменилось. Моя позиция лишь укрепилась. Имею ввиду тот вопрос, что мы обсуждали. Думаю, ничего страшного не будет, если мы переговорим о действиях, которые позволят передать власть в Вашем государстве тем, кто её действительно заслуживает.
– Я благодарен Вам за помощь, но скажите, почему вы так настойчиво стремитесь мне помочь?
– Дорогой друг, я стремлюсь помочь не вам. Надеюсь, эти слова Вас не обидели. Я стремлюсь помочь Вашей стране. Разве не об этом мы говорили в прошлый раз? Я вижу много несправедливости в Империи и знаю, что только вы и ваши единомышленники можете с нею бороться. Несрпаведливость и кривда ненавистны Вам как и мне. Ведь есть много способов сделать жизнь населения Империи лучше. Например, если бы ввести некоторые новые правила в торговле, это позволило бы сделать богаче и Вашу и мою страну. Но Император ничего такого делать не будет. Здесь речь идёт о взаимной выгоде.
– Я Вам верю. Я тоже искренне хочу сделать жизнь в Империи лучше, принести больше свободы людям. Всем, от аристократии до крестьян. А Владар действительно ничего такого делать не будет.
– Уверен, у Вас всё получится. По вашим глазам это видно. Не сочтите за нескромность, но я ещё налью себе вина. Вот так. Спасибо. Действительно, одно из лучших вин в Галиаре. Теперь можно и поговорить конкретно о деле. Есть ли у Вас какой-либо план действий?
– У меня нет никакого плана. Со времени нашего последнего разговора, я всё был занят, то своими делами, связанными с торговлей, то государственными делами, работой в Верховном Синклите. Есть лишь одна конкретная мысль, согласно ей император должен быть низложен, монархия упразднена Верховным Синклитом Империи, как угроза дальнейшему свободному развитию государства. Упор нужно делать на народовластие. Люди, которые живут на земле, будут нею и управлять. У кормила Империи станет Верховный Синклит. Он будет единственным высшим государственным органом. Будет принимать законы, следить за их исполнением и наказывать за неисполнение. Но это лишь общие соображения.
Наилэр улыбнулся и покивал головой.
– Вижу, мы с Вами начинаем доброе дело. Я немного размышлял над нашей беседой и, с вашего позволения, я хочу предложить Вам следующий план. В начале нам следует очернить фигуру императора перед жителями Империи. Люди охотно верят слухам и так же охотно их распространяют. Наша задача будет настойчиво их поддерживать. Слухи могут быть самыми разными, начиная от обвинений в огромных взятках и воровстве, процветающем в окружении государя, до страшных и гнусных оргий, которые происходят в его дворцах. Растление малолетних, грех с животными, здесь всё сойдёт. Для большего правдоподобия найдём нескольких свидетелей воровства и обиженных участников оргий, которые заговорили, потому что о них забыли, не заплатили или обошлись уж совсем плохо. Такие смельчаки, которых не удалось запугать. Сделаем из них героев. В слухах важно ещё то, что они как снежный ком растут, когда переходят от человека к человеку. Можно рассказать о какой-то нелепице, которая со временем превратится в чудовищную ложь. Самое главное, что ложь эта действительно будто родится сама по себе. Можно будет сколько угодно искать того, кто её придумал, но таковые поиски окажутся бесполезными.
– А не слишком это будет? Скажем, у женщин император и так пользуется популярностью, хотя о его личной жизни не известно ничего. О его ненависти к воровству и взяткам едва не слагают легенды. Здесь будет трудно что-то изменить.
– Мой друг, чем святее кажется человек, тем больше хочется в него плюнуть! Кроме того, у него ведь есть окружение, приближённые, так сказать, ближний круг. Туда входят люди выдающиеся, но не святые, об этом тоже следует помнить и не упускать из виду. У нас с вами очень благая цель, неужели Вы перед чем-либо остановитесь, двигаясь к ней?
Ялган вздохнул.
– Нет, таких преград быть не должно. Вы правы. – Теперь зераклит выглядел решительнее.
– Потомки будут Вам благодарны, а об этих спорных моментах нашей борьбы, никто не узнает. Чтобы тень не падала на Ваше честное имя, я готов поручить некоторые дела своим верным людям.
– Признаюсь, Ваша доброта и участие оказались для меня неожиданностью. Просить Вас о помощи я бы не отважился, но отказываться не буду. Мы ещё обговорим Ваше возможное участие. То есть, не Ваше, а Ваших людей. Каков дальнейший план?
– После того, как слухи наводнят столицу и окрестности, нужно будет создать дефицит продуктов в Галиаре, повысить цены. Спекулянты сделают это в лучшем виде, и просить не нужно, только намекните. Словом, нужно будет сделать так, чтобы люди были недовольны и искали виновного в своих бедах. Мы организовываем беспорядки, заставляем горожан выйти на улицы Галиара. Они даже могут начать громить здания, торговые лавки, просто дома богачей-сторонников императора. Тут же Синклит создаёт свою армию и свою городскую стражу, которые подчиняются только ему, для устранения беспорядков. Ведь императора в городе нет, а сил городской стражи недостаточно. Кроме того, народ сопротивляется городской страже, действующей от имени императора, чтобы не привести к большему кровопролитию, Синклит создаёт новые отряды. Эти отряды даже стоит создать заранее, сделать так, чтобы они тоже принимали участие в беспорядках. Просто в один момент станут защитой порядка, народа и опорой Синклита. Виновным во всех бедах Империи будет объявлен Владар. Вернее, народ сам его объявит виновным. Синклит Империи, ввиду чрезвычайной опасности для дальнейшего существования государства примет власть. Думаю, будет вполне справедливо, если первым зераклитом, главой Синклита станет Ялган Маязимский. Вы первый, кто не побоялся перейти от слов к делу. Первый, кто заговорил о том, о чём многие боялись даже думать. Но это я вам рассказал сейчас то, что просто пришло в голову, экспромт. Действия могут меняться или носить совершенно иной характер. – тут Наилэр замолчал. Ялган ничего не отвечал. Было не ясно, слышал ли он вообще слова своего собеседника, или его больше привлекал узор ковра на полу.
– Ваши слова, Наилэр, золотом записывать на лучшей коже. Харфал, начальник гарнизона Галиара, который сейчас, в отсутствие императора является главой столицы и столичной провинции, искренне предан Владару, то же можно сказать и о начальнике городской стражи. Боюсь, они арестуют Синклит, как только догадаются, что происходит.
– Значит, нужно сделать так, чтобы они об этом не догадались. Даже если им станет известно о наших планах, думаю, у зераклитов будет достаточно денег, чтобы создать свою армию из наёмников. Более того, ввиду нашей дружбы, я бы тоже не остался в стороне. Мог бы занять вам денег на создание таких отрядов.
– Хорошо, но сейчас император популярен, он разбил врага, освобождает захваченные ранее врагом территории. Кто знает, может, он ещё новые земли присоединит. Сможем ли мы сейчас очернить его в глазах жителей Галиара? Может, лучше подождать?
– Милый мой Ялган, Вы меня удивляете. Вы предлагает подождать, пока Владар победоносно, с триумфом въедет в столицу. Тогда Вы точно можете надолго забыть о возможности что-то поменять. Очернить можно любого, очень быстро, главное – задаться такой целью. О его победах будем говорить, что он вершит победы для своей славы, а не для Империи, печется о своём благе, а не о благе народа и достигаются победы не руками Владара, а руками его сподвижников, которых он совсем не ценит. Вам это кажется неправдой, но многие поверят, будьте спокойны. Делать задуманное нами нужно сейчас, пока Владара нет в столице. Сейчас самый подходящий момент. Другого такого может просто не быть. Вы не думали, что вы и ваши сподвижники, своего рода избранные, потому что Сефер наделил вас силами и умением, вдохнул в вас тягу к таким свершениям?
Ялган задумался, улыбнулся.
– Пожалуй. Но у меня всё равно есть вопросы.
– Задавайте не медля. Почту за честь ответить, либо мы вместе найдём ответ.
– Хорошо. Власть в столице примет Верховный Синклит Империи. Я почти не сомневаюсь, что в провинциях народа Империи собрания провинций признают такой переход власти. Но что делать с провинциями императора? Вам известно, там находятся его наместники. При них, конечно, тоже есть собрания провинций, но никакой роли, фактически, они не играют.
– Мой дорогой друг, вы меня снова удивляете. Я скоро начну думать, что Вам не нужны те преобразования, что мы оба тут обсуждаем, которыми хотим улучшить быт этой прекрасной страны. Вы более ищите причин, чтобы отказаться, чем причин, чтобы не оглядываясь идти до конца. Хотя, Ваши опасения вполне понятны и не подумайте, что я Вас осуждаю. Отвечу, что Вы знаете сами, сейчас многие из наместников императорских провинций находятся вместе с ним, далеко от подвластных им территорий. Они оставили временных управляющих вместо себя, но не думаю, что эти управляющие обладают таким же авторитетом как те, кто их оставил вместо себя. Хотя, конечно, пустым местом их тоже считать нельзя. Сопротивление с их стороны знати и богатейшим купцам, земледержателям, будет сравнительно легко подавить.
– Да, Наилэр. Сам Сефер послал Вас мне в эту трудную минуту. Теперь противостояние с императором в нынешних условиях не кажется мне безнадёжным. Многие зераклиты Верховного Синклита Империи и зераклиты провинциальных народных Собраний сейчас тоже на войне. Уехали наиболее преданные, лояльные по отношению к Владару, люди. Тем вернее Собрания и Синклит поддержат наше выступление.
– Неужели мне удалось вселить в Вас надежду? – небольшим ножом Наилэр нарезал персик и ел его, долька за долькой, будто речь шла не о захвате власти в обширнейшей в Ареце стране, а о сделке по торговле овощами.
– Почти. Во всём вашем стройном рассказе есть одна деталь. – После этих слов посол улыбнулся и немного наклонил голову вперёд. – Кажется, Вы сами ждали этого вопроса. Я хочу спросить об армии. Армия фанатично предана Владару. На смотрах войск иногда создаётся впечатление, что император для солдат, едва ли не нечто вроде божества. Пока у него в руках армия, я не могу быть до конца уверенным в благополучном исходе нашего дела. Армия раздавит нас. А нам ещё после свержения Владара нужно будет воевать с кочевниками. Так что мы рискуем быть убитыми как сторонниками императора, так и внешним врагом, номадами. Эта задача кажется мне более сложной, чем захват власти в столице Империи и центрах провинций. Конечно, мы создадим свою армию, пускай частью из наёмников, частью из искренне преданных нам людей, но я сомневаюсь, что она по качеству не будет уступать армии императора. А воевать против Владара и номадов одновременно… – зераклит не закончил фразу.
– Понимаю Вашу обеспокоенность, почтеннейший Ялган. Я тоже думал над этой проблемой. Признаюсь, на мой взгляд, это честь для любого властелина иметь столь преданную армию. И Вы беспокоитесь не по пустому поводу. Это действительно, самая трудная задача из тех, что перед нами стоят. Но везде есть изъян. Надо только его увидеть.
– Простите, Наилэр. Позвольте, я объясню, как я понял Вашу мысль. Я не дипломат, моё поприще – торговля, хотя генеалогия моя включает многих людей, талантливых и в других областях, в дипломатии в том числе. Да и торговля, в принципе, имеет много общего с дипломатией. Вы имеете ввиду, что среди высшего дворянства, знати, которая находится сейчас рядом с императором, нам нужно найти предателя?
– Ялган, что за слово! «Предатель»! Разве мы можем сотрудничать с предателем? Лично я – никогда. Думаю, Вы тоже. Это должен быть сочувствующий нам человек, единомышленник, которого Синклит, после получения власти, отблагодарит как следует, по достоинству. Хотя для сторонников императора, конечно, такой человек будет предателем, иначе они его называть не будут.
– Боюсь, Вы плохо представляете себе окружение императора. Я не могу назвать ни одного имени человека, с которым можно было бы связать надежды на участие в отстранении императора от власти. К тому же, у нас не будет возможности сделать ошибку в выборе, если мы ещё отважимся делать такое предложение. Пока я не намерен произносить вслух такие речи, только при Вас, в качестве исключения. Если наш агент предложит участвовать в заговоре кому-нибудь из военной знати, нас схватят очень быстро. Вас, благодаря Вашему статусу посла, не повесят, как меня, на центральной площади Галиара, площади Империи, подобно простолюдину. Думаю, Вас отравят или зарежут, в любом случае скажут, что Вы себя убили. Вам тоже не выбраться живым не то что из Империи, даже из города. – Ялган всё больше распалялся, пока произносил эту речь. Он ходил по комнате, говорил громким шёпотом. Ещё немного и он потеряет всякую осторожность, начнёт говорить громко. Так громко, что их точно услышат. – И даже если мы найдём сочувствующего нам человека, как вы его назвали, что дальше? Арестовать Владара он не сможет, это исключено. Для этого нужно, чтобы сторонники императора среди военных остались в меньшинстве, чего не будет. Убить императора? Тоже не понимаю, что будет дальше?
– Да, всё, что Вы говорите – правда. Одна правда. Есть ещё другая – если Вы не понимаете, как чего-либо достичь, то Вы либо мало над этим размышляли, либо просто не хотите получить то, к чему стремитесь. Избавьте меня от повторения Вам этой истины, дорогой Ялган. Не всё в окружении Владара так идеально. Есть человек, который, я уверен, нам поможет.
– Интересно узнать имя. Заранее прошу извинить меня, если не удержусь от улыбки или даже смеха.
– Двоюродный брат Владара, князь императорской крови Галсаф.
– Ваши аргументы?
– Несколько лет назад ходили слухи при дворе о ссоре императора с князем Галсафом.
– Слышал. И что? Об этом много говорили. Придворные любят такие темы. Но только слухи.
– А мне удалось разузнать вполне конкретные вещи. Ссора действительно была. Из-за любви Гласафа к роскоши и шумным пирам. Ладно бы он просто гулял, а то ведь гуляет так, что об этом складывают легенды. Конечно, император обвинил его в непомерных тратах, дурном поведении, недостойном даже обычного человека, не говоря уже о человеке, в чьих жилах течёт императорская кровь. Кроме того, Галсаф иногда играет в кости. На большие суммы денег. Очень большие суммы денег.
– Охотно верю. Пиры у Галсафа были поистине сказочными. Я даже как-то побывал на одном. Ни до, ни после я ничего похожего не видел. Если уж мы об этом заговорили, то скажу ещё, что князь будто устраивал время от времени пиры для узкого круга лиц. Там программа была, как говорят, насыщеннее, чем обычно. Разнообразнее. Гостей угощали как отменными блюдами, так и лучшими блудницами столицы. Якобы в благодарность за одну ночь такой мастерице могли подарить целое имение. Но как-то внезапно разговоры о пирах прекратились.
– Нет дыма без огня. Все эти слухи – правда. Пиры действительно происходили. Как большие, так и те, что поменьше. Самое удивительное, император обо всём этом знал и терпел, до поры. А именно до той поры, пока сумма долгов Галсафа не стала превышать стоимость всех его дворцов и угодий. Фантастическая цифра, понимаете?
– Ха! Понимаю. – Ялган развалился в кресле, пытаясь представить себе эту астрономическую сумму.
– И вот однажды, князь Галсаф пришёл к Владару просить денег. Конечно он обещался их отдать, плёл что-то о скорой прибыли, о том, что больше просить не будет, что это в последний раз и так далее. Похоже, никто больше ему денег занимать не хотел. Вот он и пошёл к брату, хотя не мог не понимать, как рискует. И действительно. Владар был страшно взбешён. Осыпал родственника бранью, назвал «позором семьи», это при том, что Владар обычно – само спокойствие. Запретил ему устраивать празднества. Отобрал большую часть имений. Оставил два.
– Да, оба под Галиаром, насколько я знаю.
– Именно, недалеко от города, чтобы Галсаф был под присмотром. Но это не важно. Важно то, что Владар всё же рассчитался с долгами двоюродного брата. Установил за ним наблюдение, чтобы тот не вздумал устраивать что-нибудь в тайне от императора. Теперь самое интересное. Князь Галсаф, вместо того, чтобы отблагодарить спасителя, посчитал, что его незаконно обобрали, а двоюродный брат – деспот и тиран.
– Да, Галсаф гордый человек. Такой скорее умрёт, чем признает свою неправоту или слабость.
– Он очень гордый человек. И ещё во власти страстей. Вместо благодарности за избавление от долгов в нём проснулись гнев и обида. Однако у него остались несколько верных друзей из знати и военачальников. Неправду говорят, что друзья в попойках не бывают настоящими друзьями. Иногда они очень верные друзья. Думаю, князь Галсаф – тот человек, который нам нужен.
– Не могу спорить. Очень похоже на правду. Но откуда Вы знаете все эти подробности?
– Мой дорогой друг! Ялган, вы знаете, что нас очень часто окружают люди невидимки? Я не говорю о слуховых отверстиях в стенах комнат, глазах в картинах и стенных росписях, о дверных щелях. За Вами могут наблюдать, даже когда Вам и в голову это не придёт. Это просто. Невидимки – это слуги. Такие надёжные слуги, что по многу лет трудятся в домах своих хозяев. Вы не задумывались, откуда появляется вино в вашем бокале, фрукты на блюде, кто правит каретой, в которой вы спите? Кто нагревает Вашу постель? Вы их очень редко запоминаете, если вообще, замечаете. Но они есть, они слышат и видят куда больше, чем может показаться. Вы их не замечаете, но они очень хорошо всё замечают. Вот от них я всё знаю. Будьте внимательны с ними. Вы заметили, что слуга три раза заглядывал в комнату справиться, всё ли у нас в порядке.
– Вообще это странно, слуги ждут, когда их позовут.
– Согласен. Проверьте этого человека. Вообще странно, что ему даже позволили сюда заходить без приглашения. Но вы его заметили?
– Нет.
– И это нормально. Их никто не замечает.
– Наилэр, я слышал, что вы опасный человек, но не знал, что на столько. Скажите, Вы и обо мне что-нибудь интересное знаете?
– Это не важно. – Коротко и с улыбкой ответил посол. – Просто обращайте внимание на таких невидимок.
Ялган решил вернуться к князю, двоюродному брату императора.
– Хорошо, будем делать ставку на Галсафа. Можно будет предложить ему достойное вознаграждение. За сочувствие к нам и помощь. Он мог бы при всех обвинить императора в стремлении узурпировать власть, излишнем властолюбии, желании разогнать Верховный Синклит Империи, в желании Владара оставить рядом с собой лишь небольшую группу верных, преданных лично ему людей, а тех, кто ему не симпатичен, сослать в самые далёкие уголки Империи. А лучше, пускай он говорит об всём этом скрыто. Мы даже сделаем подложные письма, которые он предъявит стратигам, командующим легионами и комитам провинций.
