Дмитрий Владимирович Боднарчук
Книга о путешествии писца Наара
Армии императора и номадов начали сближаться, отряды лучников с той и с другой стороны посылали на врага тысячи стрел. Внезапно кочевники подвезли вязанки сухой травы, бросали их, подожженные перед своими рядами. Те страшно чадили, так, что получалось дымовая завеса. Императорские лучники не знали, куда стрелять. Исключение составляли только конные лучники армии Владара. Они обскакали эту дымовую завесу и продолжили атаковать. Однако, в этом маневре они оторвались от основных сил, были атакованы легкой кавалерией номадов, понесли потери и отступили к основным силам. Светлейший князь наблюдал битву в подзорную трубу и страшно ругал кочевников, потому что из-за дыма он плохо разбирал, что происходит и ему то казалось, что уже поздно атаковать, то казалось, что ещё рано. Вот отряды кочевников преодолели дымовую завесу и сами ударили по рядам императорской армии, затем отступили, увлекли за собой часть имперского отряда. Похоже, что Владар ошибся, решив, будто это было атака основных сил номадов и приказав преследовать их. Вот уже вся армия двинулась преодолеть дымовую стену и стать лицом к лицу с основными частями войск противника. Кочевники растянули фронт, и пока Владар проходил через дым, охватили его фланги. Все, больше ждать нельзя. Страмир дал знак драммиату, бывшему рядом: "К атаке". Драммиат повернулся к горнисту и тот, через большую медную трубу, на конце которой была разинутая орлиная пасть, протрубил сигнал к кавалерийской атаке. Пешие отряды тоже приготовились к бою.
С Поющих холмов неслись, как вихри, всадники касветаки, тяжёлая имперская кавалерия. Закованные в броню всадники. На скаку они составили боевой порядок и валом, лавиной, неслись на противника. Страмир с беспокойством смотрел на лес, ожидая, что из его черноты появится вдруг сила, которая сомнёт, расстроит, поглотит этот атакующий кулак из металла и плоти. Он боялся повторения Барагасской катастрофы. Но ничего не происходило. Тем временем, у подножия холмов выстраивалась для атаки пехота. Но внимание военачальника было приковано к атакующей коннице. Вот. Сейчас. Кочевники заметили атакующих. Оказалось, они даже были готовы к атаке. Когда до их рядов оставалось совсем немного, пешие воины армии кочевников подняли лежавшие до этого на земле и незамеченные потому Страмиром тяжелые деревянные щиты, которые составили невысокую деревянную стену, в половину всадника высотой. Об эту стену, на всем скаку ударилась императорская кавалерия. Кое-где стена была проломлена, но атакующих там сразу встречали клинки, копья кочевников, о прорыве говорить не приходилось. Там же, где стена выдержала, а это было почти на всем ее протяжении, атакующие сбились в кучи, всадники с лошадьми падали на землю, лошади давили всадников. Из-за стены летели стрелы, копья, латников пытались задеть крюками, арканами, утащить за стены и там с ними расправиться. Как морская волна, при ударе о берег теряет свою силу и массу, также и здесь, эта волна касветаков разбилась о внезапно появившуюся стену перед противником. Кавалерия отхлынула от преграды, оставив груды искалеченных живых и мертвых тел. Сзади подходила имперская пехота. Это были значительные силы в несколько десятков тысяч человек. В это же время армия, под командованием Императора, оказалась окружена из-за ошибки, преследования авангардного отряда номадов, который в дыму был принят за основные силы. Владар тоже попал в окружение и бился в самой гуще сражения. В начале боя он беспокоился о действиях Страмира, успеет ли тот, угадает ли с моментом, но, когда понял, что сам допустил роковую, возможно, ошибку, отбросил всякие постронние мысли и отдался каламу Сефера, ожидая, что будет дальше написано в книге его жизни. Возможно, в последней главе этой книги. Отряд императора не маневрировал, не концентрировался на каком-либо участке боя. Окруженные люди просто бились что есть мочи с каждым солдатом врага, оказывавшимся рядом. Их вокруг были тьмы. Жестокая, беспощадная рубка. Рядом сражались всадники и пехотинцы, ярость была единственным чувством, которое владело людьми.
– Ваше Величество, нужно выбираться из окружения, – князь Салвар, комит Бэлдской провинции, великан, сокрушавший врагов огромным молотом, стоял рядом со своим Императором, в помятых латах, измазанный грязью, кровью и всем тем, что может извлечь удар молота о человеческое тело. Внезапно на Салвара выехал всадник, с палашом, готовым обрушиться на голову комита. Владар тоже заметил угрозу, мечом отбил удар кочевника, а Салвар ударом молота в грудь выбил наездника из седла и, не дав тому подняться, добил его на земле.
– Мне нужно знать, что с отрядом князя Страмира. Он уже должен был ударить.
– Ваше Величество, точных сигналов нет, ни связных, ничего, но судя по поведению кочевников, действительно, на юге что-то происходит, потому что натиск врага ослаб, иначе бы нас всех и зарубили. Об успехах или неудачах князя Страмира я ничего сказать не могу. В любом случае, нам нужно выбираться из окружения, чтобы не произошло чего-либо непоправимого. Берегитесь! – великан оттолкнул Владара, на которого скакал всадник с копьем на перевес, вырвал копье у нападавшего, тот развернулся и поскакал в атаку, вновь, теперь уже с обнаженной саблей. Салвар метнул копьё в нападавшего с такой силой, что оно прошило тело насквозь и застряло в нём посредине древка. Оба понимали, что смерть императора или его пленение – это будет то непоправимое, чего так хочет избежать Салвар и многие дворяне Империи.
– Да, этого нельзя допустить. Трубите сигнал к сбору, мы будем прорываться на юг, туда, где нам на встречу, я уверен, пробивается князь Страмир.
Прозвучал сигнал, все устремились к горнисту, отбиваясь от яростных атак противника и пытаясь прорваться из окружения. Владар совершенно верно понял действия князя Страмира. Он направил основной удар пехоты в тыл войскам, окружавшим отряд императора. Да, при этом он обнажил фланг атакующих колонн, они были нещадно обстреливаемы лучниками кочевников, несли потери, но Светлейший князь не мог допустить гибели или пленения Императора. Свежие отряды императорской пехоты смогли пробиться, разорвать кольцо окружения. Страмир сам вел в бой пехотные колонны. Этот успех придал силы, уверенность императорским войскам. Битва продолжалась, и нужно было решить, что делать дальше: отступать или перестраиваться и атаковать снова? Владар решил атаковать снова. Но тут же выяснилось, что вывести из боя даже часть отрядов для нанесения удара на каком-то другом участке фронта невозможно. Войска прочно увязли в бою. Теперь план был простой, драться, пока не убили. Но у кочевников был другой план. Они перенесли те деревянные щиты, которыми встретили удар кавалерии Страмира так, что теперь на левом фланге императорской армии появилась деревянная крепость, которую никак не получалось взять. Лучники же, за ней укрывшиеся, посылали на армию Владара какое-то невероятное количество стрел, которые смертоносным дождем изливались на головы сражающихся за Империю. Войска кочевников, окружавшие армию Владара до того, как она соединилась с армией Страмира, после прорыва окружения перестроились в один отряд, который теперь теснил правый фланг объединенной императорской армии. Владар знал, что номады не любят затяжных боев, а эта битва длится уже часа два, что неимоверно долго для детей степей и пустынь. Они вот-вот должны дрогнуть. И скорее всего, они дрогнут в центре, там, где силы примерно равны. Владар больше не участвовал в битве. Его не пускали. Прошло около пятнадцати минут томительного ожидания. В центре боя началось какое-то новое движение. Да, кочевники будто расступаются, или отступают? Не видно, а от ахонов еще нет вестей.
– Немедленно прикажете отрядам в центре не выгибать линию фронта, не преследовать врага. Нужно увериться, что это не очередное обманное отступление.
Это не было ложное отступление. Центр войска номадов расступился, чтобы дать место для атаки огромному по численности отряду тяжелой конницы под предводительством самого Хунхара. Один устрашающий вид этих всадников в черной кольчуге и такими же черными шлемами с ужасными жлезными масками животных или демонов на лицах, их кони, также защищенные латами, все это едва не заставило императорские отряды попятиться назад в страхе перед ужасным видом приближающегося войска. Но нет. Они остались стоять, готовые к сокрушительному удару. И удар оказался ошеломительным. На острие атакующего отряда был Черный всадник, на чьём шлеме была корона. Его лошадь втаптывала в землю всех, кто попадался на пути, не раскидывала в стороны, не отбрасывала, но втаптывала. Казалось, и стрелы пружинят от ударов о его броню и копья отскакивают, словно вырванные из рук своих хозяев. Создалась угроза прорыва центра императорской армии. Но укреплять опасный участок, вводить новые войска было невозможно – резерв отсутствовал.
– Я должен вернуться в бой. Это подбодрит солдат. – Владар забрался в седло, но Страмир, стоявший рядом взял коня императора под уздцы и не двигался с места.
– Ваше Величество, нельзя так поступать. Похоже, мы сейчас проиграем битву, но есть шанс выиграть войну. Если же погибнете Вы, то мы можем вообще потерять Империю.
– Светлейший князь совершенно прав. – Говорили прочие стратиги. – Ваше Величество, вам не следует сейчас возвращаться в бой. – Владар был в нерешительности, но буквально несколько секунд. Затем посмотрел вперед, туда, где продолжалась битва и отдал приказ:
– Выводите войска из боя. Мы отступаем к Малой Пристани. Пошлите туда гонцов, пускай готовят флот, он доставит армию в Бэлду.
Вывести войска из боя не успели. Удар тяжелой кавалерии кочевников был столь мощен, что выдержать его хватило сил совсем ненадолго. Панику среди солдат императора сеял Хунхар. Где бы он ни появлялся в бою, везде смерть собирала обильный урожай. Первые ряды императорской пехоты дрогнули и побежали назад. Та зараза страха и ужаса, что овладела умами и душами бегущих, перекидывалась на тех, кто был на их пути. Крики "Спасайся! Помогите! Сефер смилуйся!" и крики о помощи на других языках, чьи народы служили Владару, неслись над Широким полем у Поющих Холмов. Где-то офицерам удавалось остановить обезумевших людей и организовать отступление, но это было далеко не везде. Страшным было преследование беглецов. Здесь кочевникам удалось погубить едва не больше солдат неприятеля, чем во время битвы. Битва в Барагасском лесу, или битва за Тарин была проиграна, но удалось сохранить войска, организовать отступление. Сейчас же ничего подобного сделать не удалось. Лишь малую часть армии Владар смог довести к Малой Пристани, посадить на корабли и доставить в Бэлду. Потери, по первым подсчетам были около пятидесяти тысяч человек, половина всех сил империи, участвовавших в битве. Ночь после битвы Император провел без сна, лег спать под самое утро, на несколько часов. Но Владар справился с поражением и строил планы по дальнейшей борьбе с врагом. Много достойных сынов потеряла Империя в той битве, но много достойных сынов империи были рождены под лязг оружия той битвы. Погиб граф Тхадтар, защищая родовое Знамя с которым мужчины его рода ходили в атаку уже две сотни лет до того дня. Но сын его, бывший рядом, юноша семнадцати лет смог сохранить Знамя и вынести тело отца из битвы. Князь Элай, едва не попал в плен, но как ни пытались номады его обездвижить, связать, схватить, у них не получилось, так строптивого князя со злости закололи копьями. Рядовые пехотинцы и кавалеристы показывали чудеса храбрости, когда раненые, продолжали сражаться до тех пор, пока не падали на землю мертвые от потери крови. В пылу боя они не обращали внимания на кровотечение. Да, поражение тяжело сказалось на императорской армии, но она все равно не была деморализована. Пускай это был разгром, но чем больше было успехов у кочевников, тем больше Владару и всем его подданным хотелось драться с захватчиками вновь и вновь, до тех пор, пока не будет достигнута победа. К сожалению, были и те, кому по нраву были именно неуспехи государя и его Империи. Галсаф, князь императорской крови, тоже потерял нескольких друзей в той битве. Никогда больше не соберется у него тот состав друзей и единомышленников, который был в ночь перед высадкой в Малой Пристани. Но, в определенном смысле он был даже рад этому. К счастью, погибшие не имели ни больших денег, ни сильных военных отрядов, хотя искренне верили в идею необходимости отстранения Владара от власти. Из них можно было создать образ идеальных мучеников за ту самую идею, которой они столь рьяно придерживались при жизни, и которая столь мила была Галсафу.
– Случилось то, во что верить не хочется, но что было ожидаемо, а при нынешнем самодержце – неминуемо. – Галсаф выступал перед собравшимися в своем шатре, поставленном в поле, недалеко от крепостных стен Бэлды. Он не хотел въезжать в город, сославшись на то, что в городе мало хороших дворцов, а его походный шатер составит достойную конкуренцию даже некоторым дворцам царствующего Галиара.
– Сколько еще должны погибнуть? – Галсаф взывал к крови невинных жертв, точно так же, как это делал Ялган, выступая в Верховном Синклите. Просто обращение к невинноубиенным – беспроигрышный вариант, даже если невинноубиенные пали в битве, на которую пришли сами. – Владар – вот истинный убийца. Истинный и единственный.
Гости сначала слушали Галсафа внимательно, даже не реагируя выкриками или жестами на те или иные слова в его выступлении. Однако, как только Князь императорской крови назвал двоюродного брата убийцей – раздались возгласы одобрения. Хозяин шатра продолжил.
– Я искренне рад, что никто из бывших у меня в гостях перед битвой, не изменил своего решения и пришел ко мне вновь. Также я считаю, что отныне наш союз скреплен кровью павших в битве наших братьев. Они пали не за свою землю, не за свои идеи, а за этого безумца, который сейчас находится во дворце комита Бэлды и считает, сколько еще своих подданных он может погубить, спасая свою власть. – Гости начали оглядываться друг на друга, потом на выход из шатра, будто искали кого-то, кто услышит эти слова и донесет князю Страмиру. А ахон Халим даже сказал своему господину: "Ваше высочество, не так громко." За что получил пламенный взгляд Галсафа и, съежившись сделал несколько шагов назад, к стене шатра, из толстой дорогой ткани, а господин продолжил:
– Да, спасибо, Халим. Будет нехорошо закончить славный путь, сделав лишь первые шаги. Сейчас очень удобное время для осуществления задуманного. Мною составлен документ, "Священный свиток", согласно которому Владар отрекается в пользу Верховного Синклита Империи – Галсаф поднял вверх лист пергамента, исписанный письмом зарамиер на языке сафа. В обычных документах военные пользовались письмом зарамкарев и языком глоттар, обычным языком документов Империи, но здесь говорилось об отречении от власти, о её передаче. Это были священные действия, поэтому письмо священников, поэтому язык священников.
– А прокоэн нас поддержит? – драммиат Аснул спрашивал скорее из любопытства, примерный ответ он представлял себе и так.
– Вы думаете, у прокоэна будет выбор? Или зераклиты не найдут способ его уговорить? – Галсаф улыбался. – Поддержит нас прокоэн сразу или потом, какая разница? На положение дел это не окажет никакого решающего влияния, хотя иметь в союзниках Эхаль, со всеми его богатствами, влиянием, людьми, было бы очень желательно. Впрочем, повторюсь, сейчас поддержка прокоэна не так важна, чтобы о ней печься. Сейчас мы должны продумать, как арестовать Императора. – И началось длительное обсуждение. Выдвигались самые разные предложения. От хороших до тех, которые и вслух произносить не следовало. Одни предлагали пригласить Владара на охоту и во время охоты заставить подписать отречение. Государь охоту любил, это было известно всем. Составил даже несколько руководство по охоте на крупных лесных животных, руководства пользовались заслуженной популярностью среди охотников, но были большие сомнения, весьма оправданные, в том, что государь отправится на охоту сейчас, во время войны и большой опасности для Бэлды. Так охоту оставили. Идея пригласить Владара на пир к Галсафу тоже была отклонена. Во-первых, Владар едва ли согласился бы, а во-вторых, с ним пришло бы значительное количество его верных соратников, которые просто не дали бы совершить задуманное ни Галсафу, никому из его сторонников. Нужно было устроить встречу с Владаром так, чтобы он был один или с несколькими охранниками. В итоге решили, что предлогом будут династические дела, которые Галсаф решил обсудить с двоюродным братом. Дела действительно важные, тем более в военное время, когда Император едва не погиб в битве, и достаточно секретные, чтобы государь не привел на их обсуждение много людей, пришел, если не сам, то с несколькими телохранителями или ближайшими друзьями. Галсаф должен был представить дело так, будто он хочет встречи едва не один на один. Все решили, что это хороший план. Была даже ирония в том, что поводом для встречи заговорщики решили назвать династические вопросы и престолонаследие. Ведь Галса действительно хотел обсуждать с императором вопросы престолонаследия, передачи власти. Оставалось лишь решить, где это должно происходить. Место должно было быть достаточно близко к Бэлде, чтобы не вызвать подозрений государя. В самом городе проводить такие переговоры было нельзя. В случае, если что-то пойдет не так и Владар позовет на помощь, мятежники будут перебиты менее чем за пять минут. Поэтому место должно быть достаточно далеко от Бэлды. Проблема также была в том, что Владар мог сам предложить место встречи и таким местом, скорее всего, стал бы дворец комита Бэлдской провинции, резиденция императора на время пребывания в этом городе. Драммиат Хорасим предложил Галсафу, пригласить императора в шатер князя Галсафа, когда Владар будет осматривать стены Бэлды, ведь город готовился к осаде. Шатер князя императорской крови находился совсем недалеко от первой линии городских стен и вероятность, что Владар согласится, была очень высока. Только бы он не решил взять с собой слишком много людей из свиты…
Через два дня, действительно, Владар проверял ход работ по укреплению оборонительных сооружений Белды. Крестьяне и солдаты очищали рвы, обкладывали мхом стены. Мхом и ненужным тряпьем, чтобы если враг решил проломать их снарядами катапульты, у него ничего не получилось, камни не будут иметь такой сокрушительной силы, как если бы удар приходился просто о незащищенную стену. К метательным орудиям на стенах и башнях подносили камни и стрелы, проверяли их исправность. Не зря, потому как нашли несколько неисправных машин, их тут же починили. Император все осматривал сам, общался с солдатами, командирами, простыми горожанами, с теми из них, кто решил остаться и защищать свой город. Многие были вынуждены бежать из него, по разным причинам. Тысячи людей, как насекомые, ползали, копошились по городским стенам и под ними. Владар был доволен ходом работ. Когда он со свитой проезжал недалеко от шатра Галсафа, тот обратился к императору:
– Брат, я понимаю, ты очень занят и я не хочу отнимать у тебя время на пустяки. Но есть один очень серьезный вопрос, который я хотел бы с тобой обсудить. Он касается семьи.
Владар удивился тону Галсафа и времени, когда последний вспомнил о семье, потому что да этого часа двоюродный его брат вспоминал о ней, лишь в случаях, когда сам не мог расплатиться с долгами. Тогда он вспоминал о родстве, единстве крови. Но сейчас тон у брата был другой, не как обычно.
– У тебя опять долги? – Владар остановил коня, дал знак рукой свите, чтобы они продолжали путь.
– Нет, я хочу поговорить вовсе не о долгах. Это вопросы престолонаследия, моего имущества. Я едва не погиб в прошлой битве. Это заставило меня о многом подумать. Я хотел бы об этом поговорить с тобой. Тем более, что до моего шатра ехать совсем близко, а в твоей резиденции нам не дали бы спокойно поговорить.
– Ну что ж, пускай так. Только много времени уделить тебе я не смогу, надеюсь, ты будешь краток. – Оба поскакали к шатру. Владар был один. Галсаф разбил свой лагерь в пяти минутах верховой езды от города, шатры его лагеря было видно с городских укреплений. Они действительно были богаты: золотая парча, бархат, некоторые шатры были из тёмного шелка или тонкого газа. Газ и шелк плохо сохраняют тепло, но отлично демонстрируют богатство господина. Наилэр был прав, когда говорил, что у Галсафа осталось одно имение, недалеко от столицы, но кузен императора всеми силами старался показать своё богатство и каким-то чудом ему удавалось создавать такое впечатление сказочной роскоши. Через ткань шатров видны кувшины с вином и молоком, пивом, медом, полуодетые женщины. Красивый сам по себе, лагерь смотрелся ещё краше на фоне природы Бэлдской провинции. Здесь почти всегда солнца светят ярко, небо чистое, но пестрые Бэлдские леса создают атмосферу осени. Они примечательны тем, что, буйство красок, которое в обычных лесах происходит только осенью, когда лес становится красным, бордовым, оранжевым, фиолетовым, коричневым, желтым, бурым, в Бэлдских лесах присутствует круглый год. Причиной тому особый грунт и воды, что текут под этим грунтом. Плоды деревьев, что там растут, никогда не бывают спелыми в том смысле, в каком это слово понимают в остальных землях империи. Хотя, в этом и прелесть огромного государства, что при всей своей громадности, это ещё и богатое и великое разнообразие природы и человеческих культур. Каждый из жителей Империи любит свою землю, но равно считает своими и другие края, которые живут под защитой государя. Плоды пестрых Бэлдских лесов, когда созревают, уже будто немного подвялены, от того еще слаще и вкуснее. Вино из тех плодов получается полезным и легким, от него нельзя сильно захмелеть. Именно за это его очень любят одни и даже не считают вином другие.
Лагерь Галсафа крайне мало походил на двор аристократа, готовящегося к схватке с врагом. Скорее его можно принять за выезд в один из лесов, рядом со столицей, в осеннюю пору, как действительно часто происходит в мирное время. Аристокрты выезжали любоваться природой. Но сейчас это явно было неуместно.
– Да, брат, лучше бы я не видел твоей доблестной подготовки к встрече с номадами. Не иначе как ты для них пир готовишь. – Владар огляделся по сторонам и покачал головой.
– Ваше Величество – война опасное время. Никогда не знаешь, когда закончится твоя жизнь. Хочется сделать так, чтобы умирая, ты был рад хотя бы последнему дню, который прожил.
– Последнему дню, который прожил. Галсаф, мне кажется, каждый прожитый тобой день для многих моих подданных был бы равносилен пребыванию в раю. Ведь многие понимают рай именно так, вино, угощения, девушки. И ты все не успокоишься. Даже боюсь подумать, какие династические вопросы ты хотел бы обсудить?
– Не стоит нам обсуждать их здесь, на улице, еще и верхом на лошадях, давай спешимся, пройдем ко мне в шатер. Там обстановка более располагающая к беседе. – Галсаф двинул коня в направлении к своему шатру, стоявшему посреди лагеря, с огромными разноцветными флагами вокруг, так что даже могло показаться будто это Императорский цирк, столько ярких флагов было вокруг шатра. Но Владар с места не двигался.
– Галсаф, прости, я не хочу тебя обижать, но у меня нет желания долго здесь находиться и идти к тебе в шатер. Не рассматривай это как оскорбление. Ты сам знаешь, что я не люблю роскошь, хоть и часто сталкиваюсь с ней из-за своего положения. Времени у меня также немного. Так что лучше переговорить на ходу. Я еще не успел ознакомиться с местным рельефом, вернее, дорогами и тропинками, которые есть здесь в лесу. Давай вдвоем съездим, их осмотрим, заодно и обговорим, что ты хотел.
Галсаф не верил своей удаче. Лучшего и придумать было нельзя. Неужели начинались самые значимые страницы его жизни?
– Да, разумеется, с удовольствием, – про себя князь императорской крови подумал: "Лишь бы Дисалбелис и другие все поняли и поскакали в лес за нами". И уже проезжая лагерь верхом, они увидели графа Дисалбелиса, который глубоко поклонился Императору и едва заметно Галсафу.
– Я вижу, ты собрал здесь всех, кто боится умереть, прожив последний день зря! – Обратился Владар к брату, когда граф был уже далеко позади. Князь Галсаф улыбнулся:
– В определенном смысле – да, именно так.
– И много таких?
– Точно числа сказать не могу, но достаточно. – "И скоро многих из них ты увидишь" – подумал Галсаф. Они проскакали вглубь леса, Владар знал, что там есть еще несколько второстепенных дорог, которые ведут к городу.
– Так о чем именно ты хотел поговорить? – всадники отъехали достаточно далеко и Владар решил выяснить, наконец, зачем брат просил разговора с ним.
– Ваше Величество, эта война заставила меня о многом передумать. О своем отношении к трону, к власти, об отношении к Империи и порядку, который в ней заведён.
– Так, продолжай, я слушаю. – Владар сидел верхом и, казалось, вовсе не слушал, а разглядывал узкую дорогу, на которую всадники только что выехали. На самом же деле, император внимательно слушал.
– Меня очень беспокоят поражения этой войны.
– Они всех беспокоят. Это не новость. Больше всех они беспокоят меня. Ведь я за них отвечаю. Переходи к делу. Зачем ты меня звал?
Галсаф тянул во время. Ему нужно было, чтобы приехали остальные, один он никак не смог бы заставить Владар подписать отречение. По его расчетам сообщники должны были появиться с минуты на минуту.
– Знаете, многие недовольны Вашим руководством. – Гласаф решил завести разговор хоть как-то похожий на тот, для которого он мог бы пригласить Императора.
– Это тоже не новость. Ради этого тебе совсем не обязательно было меня отрывать от дел. Время испытаний – лучшее время для проверки преданности Отечеству и трону. Вот сейчас и открывается, кто есть кто на самом деле.
– Понимаете, Ваше Величество, для многих понятия верности, любви к Отчизне, и верности к трону, не одно и тоже.
– Да, я слышал о таких рассуждениях. Но, кажется мне, в истории Империи не было такого периода, когда бы восстание против автократора приводило к благу. – Взгляд Владара стал серьезнее, чем весь разговор до этого. Правитель будто испытывал своего собеседника. – Галсаф, передай тем, кто так думает, что это дурная затея. Ты понимаешь, что я имею ввиду. – Князь императорской крови испугался, вдруг Владар обо всём знает и Галсаф сам угодил в ловушку? Вдруг Император специально уехал с ним в лес, чтобы здесь убить? Он же может знать о заговоре. Что, кинуться сейчас ему в ноги и просить прощения? Раздался звук топота копыт, а затем на дороге показались шестеро всадников, соратники Галсафа в заговоре. А если за ними сейчас прискачет императорская стража? Но что, если Император ничего не знает и просто приказал передать свои слова недовольным, раз говорить с ним они не хотят? Мысли неслись в голове, как быстрая река, однако, Галсаф все равно не сумел скрыть свое беспокойство и быстро ответить Императору. Тот будто вырвал двоюродного брата из сна.
– Галсаф, ты слышишь меня?
– Да, Ваше Величество. Простите, я задумался.
– К чему столь внушительная делегация? – Владар показал в сторону наездников, почти доскакавших к двум всадникам. Гласар ответить не успел.
– Ваше Величество, да будет Ваша книга жизни бесконечно богата и да не устанет Великий писец вписывать в неё новые славные главы, – приветствовал императора граф Дисалбелис.
– И Вам да будет также. – Ответил Император. – Что-то случилось? К чему так много славных дворян шатаются по лесу без дела? Или вы уже готовы к встрече с врагом?
– Ваше Величество, нам нужно с Вами поговорить.
– Говорите. Только по делу, мой брат уже минут десять никак не может сказать то, ради чего просил встречи. Времени у меня не так много, так что говорите быстро. – Заговорщики переглянулись.
– Всех очень беспокоит ход войны. Огромные территории потерянны, в провинциях, что сейчас под властью врага – жителей Империи либо убивают, либо делают рабами. Города и селения превращаются в пепелища или груды камней.
– Я знаю об этом, говорите конкретнее. Мы с братом это уже обсуждали.
– Ваше Величество, – Галсаф выдохнул, потом сделал глубокий вдох и продолжил, – большинство дворян, военной знати и жречества считают, что для всей страны было бы полезно, если бы Вы отреклись от власти в пользу Верховного Синклита Империи.
Владар несколько секунд молчал. Молчали и остальные. Затем Галсаф достал «Священный свиток» и показал императору.
– Вот акт. Вашей жизни после отречения ничего угрожать не будет.
– Большинство… – задумчиво произнес Владар. – Знаете, я уверен, что даже в Синклите нет единодушия по этому вопросу. А о большинстве, среди дворян и жречества говорить не приходится. Спрячь эту грамоту и никому не показывай. Свою вину Вы сможете искупить в битвах. Вас не будут преследовать.
Такая реакция Императора немного озадачила всех. Он явно продолжал чувствовать свое превосходство, либо же очень умело прятал свой страх. Галсаф ухмыльнулся:
– Ваше Величество, боюсь, Вы обязаны подписать отречение.
– Кому обязан? Тебе? Или тем блудникам и пьяницам, которых ты сюда позвал? Что тебе пообещали члены Синклита? Я отказываюсь подписывать этот документ. Что вы со мной сделаете? Убьете? И что дальше? Вы думаете на моей смерти построить счастье других и своё? Напрасно. Ничего не выйдет.
– Нет, мы Вас арестуем и начнем приводить к присяге на верность Синклиту отряды. Сперва свои отряды, а потом и чужие к нам присоединятся. Я бы не был столь пренебрежителен к нашим возможностям и к Вашему теперешнему положению, – Князь императорской крови старался говорить как можно твёрже, уверенне, некоторые из заговорщиков положили руки на рукояти мечей, готовые выхватить их в любую минуту. Однако, они все равно боялись Императора. Даже сейчас, когда он был один против семерых, казалось, что это они в опасности. Похоже, первоначальная идея оставить императора в живых, пусть даже ограничив его свободу, терпела крах. Во многом потому, что государь сам не собирался мириться с таким положением вещей. Императора нужно было убить.
– Ваше Величество, подумайте еще раз. Все равно у Вас даже нет сейчас наследника.
– Галсаф, что за глупости ты говоришь. Я вдовец, да потерял и жену и сына. Но разве нет возможности мне завести еще одну жену? Или самодержцам это запрещено? Разворачивайтесь и езжайте в лагерь.
Двое из семи действительно хотели поехать, но остальные были настроены более решительно.
