Дмитрий Аникин
Од
Берсентьев
Я б Егеря не звал.
Арина
Я представляю ясно эту встречу:
старуха выпьет и начнет к тебе
ласкаться, прижиматься, вспоминать,
смотреть с недоуменьем на меня,
хихикать мерзко, подпуская шпильки.
Берсентьев
Смешно.
Арина
Чего смешного?
Берсентьев
Да я так…
Представил…
Она хитра и хочет разобраться
в интригах ваших, кто и сколько значит
из новых в нашем Обществе; она
оценивает, взвешивает, ты
и Егерь интересны ей, нужны.
Арина
А ты ей нужен, интересен, а?
Берсентьев
Я нужен, но не интересен. Что
такого она нового узнает
о старом друге?
Арина
Для чего ж зовет?
Берсентьев
Не знаю. Может, думает, при мне
ты станешь напряженнее, дурнее,
а Егерь раздраженнее и злей.
Чего-нибудь да выболтает Егерь,
чего-нибудь да наскандалишь ты.
А может быть, по широте душевной
голодного желает накормить
и напоить пьянчугу на халяву.
Арина (она очень задумчива, явно просчитывает какие-то сложные и очень неприятные варианты)
Я не пойду.
Берсентьев
Пойдешь.
Арина
Я не пойду.
Берсентьев
Уже наш Егерь принял приглашенье
за вас обоих, так что поспеши,
оденься поприличнее: у ней
на это глаз наметанный, потом
меня замучит колкостями, если
ты опростоволосишься. А ты,
я замечаю, не умеешь толком
подать себя, все ходишь чёрти в чем,
в каких-то балахонах да звенишь
дешевой бижутерией.
Арина
Зачем
он согласился? Что ему в ней надо?
Какая блажь…
Берсентьев
Кто? Егерь?
Арина
Егерь… да.
Берсентьев
Ты знаешь, что он ищет тех, кто был
хоть как-то связан с Луцким; он меня
пытал о нем и Веру попытает,
да только зря: у ней такая хватка…
Ему несдобровать.
Арина
А ты и рад
стравить нас.
Берсентьев
Я, поверь, совсем не рад
тому, что происходит, с кем связались
два дурачка наивных – ты и Егерь;
интриги ваши перестали быть
"междусобойным" делом – им теперь
придется привыкать к тому масштабу,
где внове быть вам, где Ланской привычно.
Ну? Что решила? Ты пойдешь?
Арина
Конечно.
Берсентьев
Прими грамм пятьдесят – попроще будет
знакомство это вытерпеть.
Арина
Не стоит.
(Уходит со сцены, собирая на ходу кое-какие вещи.)
Берсентьев
А я вот выпью: я и пьяный плохо
переношу такие встречи, где уж
мне трезвому.
Часть II
ПРОЛОГ
Корифей (читает по бумажке)
Трудные вижу дороги себе в неприязненном свете
смерти; болезни мои не дают мне забыться, и дата,
нужная для камнетеса, в годах не прибавит ни цифры;
смерть обладает моим близким будущим, я не внезапно –
сосредоточенно, в полном сознании, как и пристало
грешнику старому, душу готовлю к последнему делу.
Я умираю на даче; нет болей, но каждое утро
хуже, темней предыдущего – с каждым таким безразличней
будущее; на себя я смотрю отстраненно, с улыбкой
легкой такой, и мои две старухи-сиделки боятся,
что умираю грешно, несерьезно, что мрачным обрядам
не подчиняюсь. А мне было б трудно смотреть представленье
смертное по-православному без раздраженья, усмешки.
Жизнь-то прожил не крестясь, и я рад, что могу оставаться
при смерти, слишком не труся, во всей чистоте атеизма.
Ты посмеешься сравненью, но я словно Ленин без Крупской
в Горках живу: все гадают о сроках моих, то есть лестно
стать визитером последним, за тем и приходят – за трупом.
Власть упустив раньше срока, напрасно пытаюсь исправить,
темных людей устранить, на своем настоять – как в мякину
входят удары мои; обессилен и зол, упражняюсь
в горьких сарказмах, в развернутых эпистолярных проклятьях.
Ах, диатрибы мои – сколько желчи предсмертной, холодной,
как застоялся талант, чтоб теперь разогнаться на краткой,
трудной дистанции, – вот вам искусство заради искусства,
чисто, свежо, бесполезно; я им завираюсь на славу.
Все наши силы и страхи оттуда, Сережа, из детства:
о декабристах читали, и в глупых мечтах представлялось,
как на Сенатской стоим и – "не обещай деве юной".
Дева ведь нам уж тогда одна на двоих предстояла –
двум декабристам жена, как Волконская, что ли… Не помню.
Вот куда эти мечты завели. Русским духом пропахло прогорклым
дело свободы. Такой нутряной, настоящей, заветной
ненависти я не предполагал в наших людях – а надо
знать было наверняка: тем и кончится дело – погромом.
Да… декабристы бы также… Их спас Николай. Кто спасет нас?
От либеральных идей, от святых, завиральных и спорных
как перешли к непротиворечивым, понятным, утробным.
И сразу к нам обернулась удача, какой не желали…
Если Россия погибнет, то пусть уж сама собой, чтобы
мы не виновны с тобой. Ты очисть мою грешную душу –
делай, как хочешь, но все изничтожь мое дело, их дело,
правду им так искази, чтоб, неузнанная, издыхала
посередь всяческой лжи, силы их распыли, заморочив
ум…
Видимой властью тебя бременить я не стану… А впрочем,
если для тактики надо, на это другая бумага.
(Передает бумагу, которую читал, Берсентьеву.)
Берсентьев
Умней меня ты оказался, Петя, да,
все рассчитал и мою трусость долгую
знал, подхлестнуть как… Я твоими планами
учтен, направлен, понукаем, времени
осталось мало, все еще колеблется,
но время точно: месяц-то не кончится,
неделя не пройдет…
Заботой новою
взбодрился я и с толком, с удовольствием
предался ей. Благая боль по мышцам мне
прошлась и оживила сердце… Есть
прямая радость в действии. В таких теперь
витаю эмпиреях…
СЦЕНА 1
Тот же ресторан, что и в первом акте. За столом Берсентьев, Егерь, Ланская, Арина. Егерь собран, напряжен и ждет от встречи какого-то подвоха. Ланская спокойна и довольна: раз они пришли, то, значит, в ее руках, значит, не сорвутся. Можно поиграть с жертвой в кошки-мышки. Арина, совершенно неверно понимая сложившуюся ситуацию, постоянно готова сорваться и устроить скандал. Ее так и подмывает надерзить Ланской, но она пока сдерживается. Берсентьев получает истинное удовольствие от зрелища, да и Арине полезна такая встряска – впредь умнее будет.
Ланская
Гляжу на вас, любуюсь, молодые,
счастливые, и были бы вы, дети,
прекрасной парой.
Егерь
Что?
Ланская
У вас такие
льняные, замечательные кудри,
есенинские прямо…
(Треплет Егеря по волосам, одновременно заговорщически подмигивает Берсентьеву.)
Егерь
Что такое?
Ланская
Есенинские кудри. Ах, была бы
я помоложе, ох бы мы с тобой…
Егерь
Вы что? Вы перестаньте. Не за тем
пришли.
Арина
Она так именно за тем –
совместно оскандалиться.
Ланская
Давайте!
Берсентьев (Арине)
И чем же это так тебя задело?
Совет им да любовь.
Арина (пытается встать из-за стола, Егерь ее удерживает)
Пусти меня.
Егерь.
Они нас провоцируют, потерпим,
дойдет до дела – ясно будет что.
Ланская
Какого дела? Мы ведь так собрались –
поговорить да выпить. Дел у нас
нет никаких.
Арина
Так, ясно все…
Ланская
Сидеть.
Хотите сразу к делу – будет дело.
Берсентьев
Да, будет дело, слушайте ее:
она за вас возьмется так, что только
пух-прах от вас, ребятки, полетит.
Ланская
Вы губите чужое достоянье;
я, Петя, вон Сережа – это наше,
мы делали, старались, создавали.
Егерь
Ну, ладно…
Ланская
Не смешно ли: Паша Панин,
услужливый и тихий идиот,
у вас вождем стал! Водит вас куда?
Его я ясно помню, как он бегал
за Петей, как юлил, потел обильно
над книжками, как льстиво улыбался.
Берсентьев
Я тут недавно с ним столкнулся в ГУМе.
Арина
Ты что там делал?
Берсентьев
Галстук выбирал,
ну и тебе по мелочам подарки –
браслет тот, помнишь?
Ланская
Про браслет потом.
Берсентьев
Так Панина я встретил. Он, увидев
меня, затрясся аж, как ломанулся
в ближайшую дверь, я за ним, конечно.
Мы в магазине нижнего белья
столкнулись.
Ланская
Дальше что?
Берсентьев
А ничего…
Раскланялись среди бюстгальтерОв…
(Явно довольный своим рассказом и произведенным эффектом, наливает себе очередную стопку.)
Ланская (разочарованно вздыхает)
Ну ладно еще Панин – эти двое:
Семенов, Шаповалов – Луцкий взял
для смеху их и для отвода глаз
жандармам, чтоб отстали, а всерьез
их кто воспринимал, весь их маразм
тяжолый, осторожный? Два набитых
солидных дурака.
Арина
Мне Шаповалов
рассказывал…
Берсентьев
Он старый бонвиван,
болтлив безмерно, приторно надушен,
ко мне всегда так строго и навыказ
презрителен. Наверно, плохо пахну
и удручаю трепетные ноздри
изящной резки.
(Занюхивает рукавом рюмку.)
Сам воняет он.
Ланская
Как будто вы задАлись явной целью
все развалить. Такие перспективы
у нас при Луцком были: и парламент,
и революция.
Егерь
Что нам парламент?
Ланская
Ну да, чуть изменилась обстановка
в стране – но не по вашей ли вине,
политику забывших, запустивших?
Легальные пути закрыты нам,
и тем нужнее смелость и решимость.
Анализ быстр чтоб, воплощенье точно.
Тут личность так важна, как никогда.
И где у вас те личности? Толкутся
кой-где в низах толковые.
Егерь
Ты что
сказать нам хочешь, чем нас просветить?
Пока неинтересно.
Ланская
Рассказал
Сережа мне про ваши предложенья.
Егерь
Не сомневался.
Ланская
Думаете вы
управиться без нас, ну с минимальной
и разовой подмогой?
Егерь
После нашей
с Берсентьевым беседы не хочу
принять поддержку вашу. Опасаюсь.
Берсентьев
Он думает, что сами так… с усами…
Ланская
Не может получиться.
Егерь
Почему?
Ланская
Авторитет тут нужен.
Берсентьев
Контенанс –
вертлявый хлыщ не снищет!
Ланская
Нужен вид,
ну хоть как у него.
Арина
Обрюзглый, пьяный.
Ланская
Весомый.
Берсентьев
Я известен там и тут
весомостью своей. Не Аполлон!
Но если здесь принизил шутовством
значение, то там
(неопределенно показывает рукой в сторону Запада)
статьи известны
и лекции. А явные огрехи
противу воспитанья и культуры,
они – национальная черта
и русского не портят.
Ланская
Даже лучше,
когда немного варвар. Пусть Европа
потешится в своем брезгливом чванстве.
Когда чуть свысока – щедрей заплатят.
Берсентьев
Монеты по покатой поскользят.
Ланская
Медведь понятней им, чем человек
обычный, сомневающийся, русский.
Егерь
На краткий, бурный натиск нам того,
что есть, наверно, хватит.
Ланская
Это если
удастся сразу натиск.
Егерь
Он удастся.
Ланская
Не знаю о подробностях, спросить
о них боюсь, но верю: все удастся –
тиранов мы прогоним, ни малейших
сомнений нет, ведь бунт один из самых
надежных способов предугадать,
устроить прочно будущее… Так?
Осечки быть не может?
Егерь
Мы рискуем.
Ланская
И, значит, надо риск подстраховать.
Поставить все на бой один, друг мой,
по-юношески глупо.
Берсентьев
Раз за разом
долбить нам должно в запертую дверь,
покуда не отверзется. Вот способ
единственно надежный… Раз за разом
и не считая бывших неудач,
их сколько бы там ни было.
Ланская
На это
нужны вам будут средства.
Берсентьев
И еще!
Егерь
И что еще нам надо? Что, Берсентьев?
Ланская
На случай неудачи, блина комом.
Берсентьев
Громоотвод.
Ланская
Кто будет русским проклят
народом, кто правительством оболган,
Иудой назван, всячески осмеян,
на ком найдут уродства и отметки –
бесовские стигматы под одеждой,
чья кровь – нерусская, гнилая кровь –
отторгнется страной.
Егерь (Берсентьеву)
И это ты?
Берсентьев
На ком не виснет брань.
Ланская
И это он!
Егерь
Я вам не верю, Вера Николавна,
я думаю, без вас, без ваших шпилек
столкуемся мы легче, а, Берсентьев?
Арина
Он все равно все ей расскажет, сразу
к ней побежит – мы выиграем только
минуты запыхавшегося бега,
он в чем угодно, бедный, поклянется
и все, что не забудет, донесет
ей на решенье. Лучше сразу с ней
нам говорить, нам дело иметь.
Ланская
Так.
Берсентьев согласно кивает.
Егерь (после небольшого раздумья)
Что Панин – карта битая, согласен;
что шанс последний даден нам, согласен;
вопрос лишь в том, кто сможет не боясь
встать у руля. И тут любовник ваш
не постеснялся выдвинуть свою
кандидатуру.
Арина
Ты с ума сошел?
Берсентьев
Какой-такой любовник, кто любовник?
Ланская (долго и в упор смотрит на Егеря)
Какой ни есть, а Панин всем известен:
таскался вместе с Луцким по визитам
и примелькался. Вы против него
никто и звать никак вас, а Сережа –
он крепче всех был связан с Луцким, он
и оппонент и друг; потом они
рассорились, но мы им примиренье
изобразим; и, в самом деле, как,
болея, умирая, Луцкий мог
не встретиться, как мог он не позвать
единственного друга? И они
простили все друг другу на краю
могилы черной, и какой пошляк
и циник, в отрицанье поседелый,
посмеет не поверить?
Берсентьев
Так, все так.
Егерь
Он будет хуже Панина. Тот только
считает, копит деньги, эта ж пьянь
затеет бог весть что.
Ланская
Но мы ведь можем
Сережу контролировать. Вот вы
(обращается к Арине)
его и поведете, как нам надо.
Берсентьев
Ну что? Ты поведешь меня? Куда?
Я, впрочем, сам вас поведу! За мной!
Егерь
Конечно, риск велик…
Ланская
Ну, ну, давайте
рожайте.
Егерь
Почему бы не Берсентьев…
Берсентьев
Уразумел. А как тогда визжал:
«Как можно! На святое!» А прикинул –
и что? Подлец, как все.
Ланская
Договорились.
Берсентьев
И я согласен.
Арина
Вы сошли с ума.
Ланская
Да радуйся ты…
Егерь
Аря, я прошу.
Арина порывисто встает и залепляет Егерю звонкую оплеуху, так что он резко мотает головой.
Ланская (Берсентьеву)
А я ведь говорила: эта встреча
пойдет тебе на пользу – видишь, как
она его? И не простит уже.
Егерь
Теперь давай поговорим спокойно.
Арина
Нет, с меня хватит… Вы это серьезно?
Вы все это серьезно? Егерь, ты
вот с ними вместе?
Егерь
Аря, успокойся
и выслушай меня.
Арина
Нет, ты послушай.
Не можешь ведь так глуп быть. Все отдать:
возможности, надежды. Победить
с такими вот – да это хуже самой
обидной и позорной неудачи.
Ты предал всех нас. Правильно Сережа
все угадал, тебя он понял сразу…
Берсентьев (обращается к Арине)
Давай уедем. Бросим всех их к черту –
нас не найдут. Уедем.
Арина с раздражением машет на него рукой, Берсентьев успокаивается.
Ланская (Арине)
Ты сейчас
еще не понимаешь, что случилось,
как все переменилось. Был смешной
и пьяный старикан – на его месте
теперь сидит История сама
и не стесняясь водку хлещет.
Берсентьев
Да-с.
(Лихо заглатывает очередную рюмку.)
Ланская
Спеши к ней приобщиться. Ты оценишь
все очень скоро и придешь к нему,
обнимешь страстно, нежно. Так для дела
нужней всего, вот это главный подвиг.
(Нежно приобнимает Берсентьева.)
Взбодрись, Сережа, ждать тебе недолго.
Арина
А… Ты сама надеешься…
Ланская
На что?
Арина
Да будьте все вы прокляты.
(Убегает со сцены.)
Егерь
Куда ты?
Я догоню, и мы вернемся. Быстро.
(Тоже убегает со сцены.)
Ланская
Они ведь даже искренни.
Берсентьев
Тем хуже.
ИНТЕРМЕДИЯ
Хор (на разные голоса)
Ты рассуждаешь над страной,
ты проклят ею, осужден,
и если ты еще живой,
то, значит, попран здесь закон.
Как ненавидишь всяких нас –
народ – и смотришь свысока.
Смотри, гордись, пока твой час
и жизнь блаженная легка.
Тебе противен вещий стон,
звук русской доли – звук живой,
не по плечу тебе урон
от жизни трудной и святой.
Чужих кровей твоя тоска,
и даже смерть в постылый час
не примирит с тобой, пока
свет правды русской не угас.
СЦЕНА 2
Место действия – небольшая кухня в старомосковской квартире.
Берсентьев
Я столько лет противился судьбе,
что честность, глупость этим доказал.
Когда б корыстолюбец был и плут,
давно бы сделал, но я осторожен,
дождался – и события сошлись,
и звезды встали правильно.
Прохоров
Как будто
твоя нерасторопность может что-то
исправить, оправдать.
Берсентьев
Ты недоволен
моим решеньем?
Прохоров
Надо тебе было
уехать из страны еще тогда,
когда подписку сняли.
Берсентьев
После смерти…
Прохоров
Убийства Петра Луцкого.
Берсентьев
Тогда
ты спас меня – теперь спасать не можешь,
в полуотставке… Но сейчас за что
меня взять?
Прохоров
И тогда против тебя
улик почти что не было.
Берсентьев
Всё ж были?
Прохоров
Ну… Слишком много писем. Кто-то там
чрезмерно осторожный, наверху,
решил подстраховаться.
Берсентьев
И меня
чуть-чуть не обвинили.
Прохоров
Показали,
что могут обвинить.
Берсентьев
Но мне хватило
неспешных разговоров в кабинетах
казенных, душных.
Прохоров
Так-то кулуарно
и намекнули: ты не лезешь в дело,
отходишь тихо в сторону, иначе –
конечно, не посадят, до суда
не доведут – но кто из НИХ
(делает многозначительную гримасу)
поверит,
что ты не виноват… И сколько тех,
кто мстить решит за Луцкого.
Берсентьев
Я счел
за благо отступить.
Прохоров
А если б был
свободен в своем выборе?
Берсентьев
Все б так же
я сделал.
Прохоров
А теперь что ж изменилось?
Берсентьев
Весь страх ушел. Мне скоро умирать.
Прохоров
Ты болен?
Берсентьев
Только возраст, но его
достаточно…
Прохоров
Да ты ж меня моложе.
Берсентьев (пожимая плечами)
Прошла эпоха наша – коротка,
короче, чем обычно поколенью
отмерена. Ты, не надев погон
блестящих, генеральских, оказался
у новых командиров позади!
Прохоров
Не я один такой.
Берсентьев
О чем и речь!
То век наш заедало старичье,
то молодежь, не дав ни дня вздохнуть,
набросилась – такая наша доля
в политике и в бизнесе, на службе!
Сомкнулись льдины ближние, не дав
свободы нашей, продыху воде!
Прохоров
И ты решил попробовать судьбу
загнать на прежний круг?
Берсентьев
Да, наше время,
затертое между эпох великих,
удачных, не погибло, и его
вопросы живы, заживо гниют,
смердят и отравляют.
Невдомек
им, умникам, удачникам из ранних,
из бывших,
где беды угнездились, в каком сером,
невзрачном и недальнем малом прошлом,
и этот крест наш, Миша. Цель одна –
чтоб наше время
сбылось и окончательно прошло!
Прохоров
То есть вопрос про Луцкого?
Берсентьев
Тут шире…
Весь круг идей, не изжитых пока…
(Неторопливо закуривает.)
Прохоров
Нам надо было срочно что-то делать;
конечно, были силы разметать
твоих по тюрьмам, каторгам, тебя
лишить гражданства, за границу сплавить.
Берсентьев
И почему не стали?
Прохоров
Побоялись
там, наверху.
Берсентьев
Кто? Старики еще?
Уже молокососы?
Прохоров
Те и эти
в совместном хоре!
Берсентьев
Как предполагал.
Прохоров
Всё глупо, да…
Берсентьев
Могли бы и меня
спросить. Уж я на что вас не люблю –
тебе б не отказал и, уходя
со сцены, бледный, изгнанный, побитый,
всю б кладку дал…
Прохоров
А я им предлагал
начать с тобой сотрудничать.
Берсентьев
И что?
Прохоров
Да только рассмеялись.
Берсентьев
Им смешно.
Профукали страну – и им смешно.
ИНТЕРМЕДИЯ
Корифей
Высоколобые интеллектуалы,
профессионалы
в отутюженных пиджачках, костюмчиках,
ходят посмеиваются, авгуры чертовы,
оценивают нас, по-своему взвешивают,
собственные у них критерии –
не угадать, кто, по-ихнему, умник,
а кто дурак отпетый,
кто им опасен,
а кто так,
шутки шутИт,
глупый шалит!
Гадают на мякине.
Всё прогадали!
Хор
СТРОФА 1
Какая тьма, густа, жирна,
за лбами медными таких
дельцов кинжала и плаща.
Их правда, им и власть дана,
нам не бывать с тобой в живых,
страна моя, прости-прощай!
АНТИСТРОФА 1
Пшюты и мизерабли – их
сегодня время, серый свет
по нищей разлилсЯ стране.
Нам не опасно быть в живых!
Их время – прах, их мыслей – нет,
их дело – снится в мертвом сне!
Корифей
Страсть голубых мундиров все подмять под себя!
Архиобывательский взгляд на вещи!
Чиновничья свора!
Самовлюбленные вертопрахи!
Скряжистая, маленькая мысль взлететь не может!
И вот кому достались судьбы России!
Все ее страшное великолепие!
СЦЕНА 2 (продолжение)
Прохоров
Сережа, я не думаю, что время
так сильно изменилось.
Берсентьев
Ты отвык
глядеть на вещи прямо, без прищура
профессии.
Прохоров
И что?
Берсентьев
Да всё вокруг
сплошная катастрофа.
Прохоров (махнув рукой)
Паранойя.
Берсентьев (согласно кивает)
Но разве это значит, что за мной,
за всеми нами нагло, не скрываясь
враг не следит, убийца не идет?
(Закуривает следующую папиросу, внимательно смотрит на Прохорова и продолжает.)
Времена изменились, и ошибки
те, что были простительны, понятны,
обрели тонны весу, коннотаций,
варианты опасные.
