Дмитрий Антонов
Изначальные
В ночном лесу мелькали тени.
Десятки теней.
– Они со всех сторон, – дрожащим голосом сказал Мур, мечник-бомбардир.
– Не дрейфь сынок! – попытался подбодрить молодого воина Сыч. – Прорвемся!
Тени кружили повсюду непереставая. То в одном бесшумном прыжке одна из них окажется на ветке, растущей в пяти метрах над землёй, то вообще, перепрыгнет через словян, скрываясь во мраке ночи, то сверкнут жёлтыми глазами.
Ветеран унял страх и пнул грунт ногой, засыпав костёр. Искры взвились ввысь, спугнув притаившиеся над разведчиками тёмные силуэты.
– Сигнал не промок? – спросил Сыч. Мур надломленным голосом ответил, «Нет». – Тогда запускай!
Впереди, прямо перед Муром, появились два жёлтых змеиных глаза. Тень бесшумной походкой, в мимикрирующем одеянии, медленно приближалась. Отблески костра и корни деревьев отражались на зеркальной поверхности. Мур застыл скованный ужасом.
– Ну! – пихнул напарника Сыч.
Тонкое остроё ткнуло его в спину, по телу в то же мгновение пробежала облегчающая теплота и умиротворение, руки чуть было не выпустили меч, поддаваясь на позыв блаженной неги и сна, но Сыч резко развернулся и отскочил в сторону.
Мура пронзил клинок, прошёл точно в середине грудины и вышел со спины, а тот кто это сделал, даже не думал прятаться.
Тёмный силуэт вынул меч из Мура. Разведчик обмяк и мёртвым рухнул в палую листву, потом силуэт шагнул навстречу Сычу.
– Эх, Мур, – печально вздохнул Сыч, он вынул из потаённого кармашка, под правой рукой, ампулу с Противоядом – эликсиром от всех известных ядов, и быстро закинул её в рот. – Добрый ты был воин!
Сыч действовал быстро, резко уйдя вправо он, словно копьё, выбросил вперёд метательный клинок, а потом, плавно переходя в нижний вертел, мечом-саблей собирался вспороть врага снизу. Смертельная комбинация приёмов: пока противник отбивает летящий клинок, снизу его уже вспарывает меч. Но не тут-то было, тень не собиралась сражаться по конам людей, она просто ушла влево и сделала шаг назад. Потом тень оскалилась, сквозь мимикрирующую маску блеснули два ряда острых резцов, цвета стали и разочарованно покачала головой, как бы говоря: и всё?!
– Шустрая тварь! – зарычал Сыч и они сошлись.
Мечи звенели выбивая искры, супротивники напирали друг на друга в безуспешных попытках нанести урон. Они хороши. Очень хороши. Их движения мягки и плавны и в то же время резки и смертоносны. Умудрённый опытом ветеран многих битв – человек, сразивший не одну сотню супротивников и неизвестный враг с юга. Непреодолимая сила против несокрушимой мощи. Звон стали разносился в тишине чащи неведомого леса.
Сыч старался не отходить от Мура, так как всё ещё надеялся схоронить мечника и забрать его прах назад на Рубеж, он думал взорвать капсулу – ослепить врагов на какое-то время и уйти незамеченным.
Минута шла за минутой, выпад всё время натыкался на блок, но вот Сыч, всё же изловчился и при очередном выпаде врага крутанулся на месте, отведя выпад вправо при этом смачно ударил желтоглазого в челюсть навстречу кулаком. Обычно, после подобного поединщики падали, а желтоглазый лишь сделал два шага назад.
Разведчик тяжело вздохнул.
– Силён, гад. Очень силён, но и нас не дубиной делали, можем удивить!
Пока враг собирался атаковать вновь, Сыч осмотрелся, тени стояли вокруг безмолвно и неподвижно, наблюдая за поединком.
«У них есть понятия о чести», – мелькнула мысль, – «иначе, они бы толпой напали».
Желтоглазый атаковал.
Меч вроде бы пошёл высоким копьём, намереваясь пронзить Сычу правый глаз, как внезапно перешёл во вращение с выходом из нижнего вертела. Сыч елё успел увернуться. Не добившись успеха хитрым выпадом, желтоглазый плюнул и если бы Сыч не выставил руку, защищая лицо, то уже был бы мертв.
Яд разъедал кожу.
Так вот как погиб лучник!
Яд в глазах!
Сыч скинул перчатку, пока противник пытался отрыгнуть вновь и сделал выпад.
Тварь ушла в сторону.
Однако, Сыч хотел именно этого, выхватив второй рукой ещё один кинжал, он со всей жгучей ненавистью, всадил его желтоглазому в грудь по самую рукоять. Пробил кольчугу насквозь, которая больше напоминала медную рыбью чешую и медленно провернул.
Стало заметно, как желтоглазый безмолвно открыл пасть под мимикрирующей маской и закатила глаза, потом он конвульсивно дёрнулся и застыл.
Победа.
Сыч устало выдернул кинжал, вытер зелёную кровь о штанину, посмотрел на ближайшую тень, ту что слева и приготовился к новой схватке. Но прежде чем Сыч успел сделать ещё один вдох, падая, желтоглазый выпустил когти и в последнем, отчаянном порыве ударил Сыча по горлу.
Алая кровь хлынула безудержным потоком. Тело потяжелело, голова закружилась и Сыч упал навзничь в кучу палой листвы.
Эх, ма!
Он быстро зажал глубокую рану, – не время помирать, схватился за рукоять меч-сабли привстал на одно колено и попытался оценить обстановку.
Тени медленно приближались.
Тело Мура лежало рядом, только руку протяни. Его сумка, полная боевыми ампулами и сигнальными огнями чуть приоткрыта.
Сыч попытался встать, опёрся на меч-саблю но ослабевшие от потери крови ноги подкосились и он тут же рухнул в палую листву вновь. Щека ощутила приятную прохладу дикого леса.
Силы кончились.
Жаль.
Тонкий ветерок щекотал ноздри ночной прохладой. Там, за кронами деревьев —звёзды. Сыч всегда любил наблюдать за ночным небом. Случалось так, что он замечал как одна звезда из синей превращалась в красную или зелёную, а однажды…– мысли его уносились дальше и дальше…– однажды, стоя на краю Рубежа с южной стороны, он увидел падающую звезду. Как ей хорошо – странствовать по небу, ни смерти, ни….стоп!
Рубеж.
Как я мог забыть!
Мой долг, моя цель – предупредить! Предостеречь!
Сыч резко открыл глаза.
Схватив сумку Мура, разведчик вынул одну нужную сигнальную ракету и воткнул в тлеющие угли.
Запал вспыхнул, осветив приближающиеся силуэты.
Руки дрожали, кровь фонтаном хлестала из открытой раны.
Три мига до старта длились словно вечность.
Но вот алое пламя, стремительным метеором, взметнулось ввысь, заставив окруживших разведчика врагов присесть от испуга.
Всё!
Сычрухнул на спину.
Теперь, пусть добивают…
Рука безвольно упала на полную сигнальными огнями сумку, охладевшее тело Мура лежало рядом.
Негоже его так оставлять, – промелькнула мысль, – Мур мальчишка совсем. Юнец.
Нет, – остановил себя Сыч, – он разведчик и тело его супостату не достанется! Не осквернится!
Уголёк от костра лежал совсем рядом, лёгкий ветерок, ровным порывом катнул его ещё ближе к раскрытой ладони Сыча. Старые боги не забыли о своих сынах погибающих во тьме чуждого леса и Сыч возрадовался этому. Голой рукой он схватил раскалённый уголёк. Боли почти нет.
– Я иду к вам, Старые боги! ― шепнул Сыч и бросил уголёк в сумку.
Мощный взрыв сотряс тьму дикого леса.
*
Сим зорко вглядывался в тёмную даль южных джунглей, это его третья годовая вахта на стене и думается последняя. Денег, которые ему выплатят, наконец-то хватит, для выкупа красавицы Самины12 из грязных рук тысячника Быстронога, тогда, невзирая на все тяготы и лишения, что они перенесли, судьба вновь соединит любящие сердца. Но до этого было ещё далеко. Три месяца и семнадцать дней.
Неподалеку, в свете ночных фонарей, дозорные гарнизона сторожевой башни 88 изнывали от праздности. Напившись вдоволь мёда, ратники играли в кости, восседая на бочках с синем пламенем13, и разыгрывали ставку в девять серебряных грифонов.
«Это моё месячное жалование!» – усмехнулся Сим.
Тому, как словяне расстаются с кровными деньгами, он удивлялся всегда. Ведь так можно и без штанов остаться, но в его случае, всё заработанное серебро хранилось в Новэе. Сим разрешил городской экономической палате использовать его накопления, и к концу года, рента, за пользование добавит к уже заработанным, ещё пару десятков серебряных монет.
– «Да, это правильно», – рассуждал Сим. – «Деньги должны работать».
В том, что палата непременно их отдаст, сармат ни на секунду не сомневался, потому как каждая из аккредитованных в Ярилгороде подобных заведений, получали право, при займе от вкладчика, давать тому слово от лица князя, что последние получат свои деньги назад в полном объёме, да ещё и с прибылью. Уж этим палата обеспечивала себя сама, иначе займы не принимала бы вовсе, а то, как Словичи держат слово, было лучшей гарантией возврата кровно заработанных средств.
Ратники наконец-то закончили расклад и, допив вино, принялись жарко спорить о честности банкующего, подвергая его действия сомнению, потому как выигрыш взял именно он.
Будет драка.
Сармат пошёл прочь, так же зорко вглядываясь на юг. Хоть словяне и были ему братьями, но всё же некоторые их поступки вызывали не то чтобы отвращение, но непонимание точно.
Спустя пару минут, он остановился.
Вдалеке, в еле видном человеческому глазу месте, взвилась красная сигнальная ракета.
Сим протер глаза.
Алый огонёк никуда не исчез, лишь ненадолго завис над лесом, извещая об опасности. Выхватив рог, сармат со всей силы дунул, подавая сигнал тревоги, и кинулся к дозорным.
Огни в сторожевой башне 88 загорелись стремительно.
Гарнизон поднимался по тревоге, а огонёк, догорев, пропал в тёмной дали, не оставив от себя и следа.
Твердислав
Витязи по двое въезжали во двор княжьего терема, без приветственных вымпелов, без богато украшенных плащей и щитоводетые в простую кожу и походные плащи.
Когда младший брат Святополк соскочил с коня а встречавший его старший брат Святослав приблизился, августейшие братья крепко обнялись. Князья, они длительное время стояли не отпуская друг друга, словно, некогда монолитная часть была разделена на долгие годы и вот, наконец-то, воссоединилась.
Алый с золотом плащ великого князя Святослава, блистающий новизной, окутал, замызганную грязью, серую плащ-накидку, Святополка, изнутри блиставшую коричневым с зелёным – цветами Камнегорска.
Твердислав, спрыгнул с коня и приблизился к отцу со спины, рядом шёл и Ярополк, его младший брат. Княжичи, как и камнегорские витязи, были одеты в серые походные плащи, с гербовой символикой Даарии, и отличались от воинов лишь богато украшенными навершиями мечей. Кожа на них была, самая что ни на есть, обычная, правда выделана лучше, чем в Ярилгороде – в Камнегорске кожевенных дел мастера искусней.
Твердислав задумался: да дома всё лучше, и еда и вода и лес, он взгляну на свои чёрные кожаные сапоги, поправил коричневый дублет, под кожаным защитным щитком, стряхнул с чёрных штанов, свободного покроя, прилипшую грязь дорог и принялся терпеливо ждать пока правила этикета позволят поздороваться с великим князем, а по совместительству – с дядюшкой Святославом.
Расцепив объятья, августейшие братья, наплевав на этикет, расцеловались с племянниками и не желая терять ни минуты, предложили всем проследовать в терем, после чего удались. Наконец-то настала очередь Твердиславу обнять Градимира с Ладой, лишь Волибор, коротко поклонился и ушёл, не дождавшись рукопожатий.
Градимира стоял напротив разодетым в богатый алый с золотом кафтан, и весело улыбался, как и Лада.
Собственно, все старшие Словичи, оделись в один цвет – эдакая алая армия встречала на пороге общего пристанища рода Словичей.
Лада повзрослела, расцвела. Алый сарафан облегал стройный стан сестры, подчёркивая её женственность. Скоро под венец, догадался Твердислав лишь интересно: за кого? Есть ли кто достойный Лады? Достойный её великодушия, её безграничной верности и чуткости, той глубины родовых и духовных скреп, которые пронзают естество необъятной близостью духовных воззрений и стержневых характеров, и всё это присуще в большей степени лишь Словичам. Думая об этом, Твердислав искренне радовался за двоюродную сестру.
– Брат! – Градимир раскрыл объятия и Твердислав крепко обхватил его в стальной хватке. Лада не стала дожидаться и присоединилась к братьям, притянув скромного Ярополка.
Вот так они и радовались встрече, все, вчетвером не отпуская друг друга из кона объятий весело подшучивая и говоря добрые слова. Когда они расцепились, Твердислав спросил Градимира:
– Чего с Волибором такой? Почему он сбежал?
– Не обращай внимания, Волибор в последнее время сам не свой.
– Переходный возраст?
– Похоже.
В ворота терема въехала, сверкая металлическими ободами больших колёс, укрытая мехами карета, когда она остановилась, служка парень подбежал, приоткрыл дверцу, опустил закидной трап и вежливо протянул внутрь руку.
Княжна Ольга, младшая родная сестра Аппелагеи, величаво вышла из кареты и спустилась по трапу на мостовую. Чёрное, приталенное, платье колыхнулась с порывом ветра. Вуаль скрывала лицо. Стройная высокая, длинные чёрные волосы уложены на затылок в замысловатую причёску и меч. Не какой-то там полуторный и двуручный а настоящий акинак фемискирской фурии из чёрной стали, висел на поясе в кожаных ножнах.
Твердислав печально усмехнулся: даже сейчас, когда Ма уже больше тридцати лет не является фурией, грозная воительница ещё жива в ней. Она кроется там, в глубине всех этих шелков эльфов и княжих мехов, за парчой и драконьей кожей, за всеми этими: Твердислав! Милый! Пока вставать! – и ежели ты не отзовёшься, то фурия вырвется и того и глядишь окажешься облитый ведром колодезной воды или вышвырнутым в одном исподнем на улицу в колючий снежный сугроб.
– Наши отцы уже ушли, очень спешно, есть нечто важное, – Градимир отвесил полупоклон, извиняясь за князей, и приготовился поцеловать княжне Ольге руку, как Ма, сделал шаг навстречу. Она крепко обняла Градимира, потом подозвала Ладу и заключила в объятия.
– Мои милые, – лепетала она, – мне жаль! Мне так жаль…
Радость встречи омрачилась поводом.
Твердислав, к его несказанному стыду, чуть не забыл, зачем он так спешно прибыл в Ярилгород. Зачем гнал коня и спешил навстречу.
Градимир застыл, а Ма и Лада разревелись, не скрывая эмоций. Они говорили что-то друг другу, вытирали слёзы друг у друга, при этом успевали что-то высказать Градимиру и не выпускали его от себя. Брат стойко выносил женскую скорбь, вначале обнимая женщин, но когда поток слёз стал нестерпим, вытащил платок, чуть отдвинулся и предложил его дамам.
Лада вырвала его у Градимира и со словами: чурбан бездушный, – потащила княжну Ольгу в сад, где они в покое и тишине смогут горевать и оплакивать, одна – сестру, другая – маму.
– Мне жаль, брат, – Твердислав положил руку Градимиру на плечо.
– И мне, – тихо отозвался Ярополк.
Градимир молчал, он хмурил брови, губы его сжались в тонкие линии, которые не могли скрыть даже небольшие усы и аккуратная бородка. Капля слезы накатилась в глаза, но брат моргнул, слега улыбнулся, кивнул самому себе и твёрдо ответил:
–Нам пора. Благодарю братья. Оставим скорбь скорбным мгновениям, а сейчас нас ждут государственные дела. Сегодня Светозар общался с триумвиратом Гипербореи. Мы ждём мага великана.
Твердислав немного опешил от столь резкого преображения Градимира из безутешно-скорбящего по матери сына в государственного мужа, что отступил чуть назад и открыл от удивления рот. Ситуацию спас Ярополк. Он, со всей присущей младшему брату непосредственностью задал один, нужный, в данном случае вопрос:
– Кого-то конкретного?
Градимир пожал плечами.
– Наверное, правда, я не ведаю кого именно. Зато знаю, тебе, Твердислав, тоже скоро предстоит путь неблизкий.
Секунда общения дала Твердиславу время прийти в себя и поддержать беседу:
– Это поведали гиперборейские маги?
Градимир улыбнулся, от него не скрылась испытываемая Твердиславом неловкость, поэтому он не стал обострять на этом внимания, а просто предложил добродушным тоном:
– Пойдёмте скорей в тронный зал, отцы сейчас всё сами расскажут. Гадать не по мне.
Твердислав кивнул, потом подпихнув младшего брата вперёд, двинулся за Градимиром.
Отцы, уже в тронном зале и княжичи ускорились. Ярополк немного отставал, изредка, переключаясь на бег.
– Ну, как поездка,—переключился на нейтральную тему Градимир,– сильно промокли?
Перед входом в Ярилгород разразилась гроза и младшие Словичи крепко подмокли.
– Есть манёха, – усмехнулся Твердислав.
–А почему Волибор не пошёл на совещание? Его не позвали? Молод? – подал голос, идущий позади Ярополк. – Может и мне нельзя?
Градимир остановился, развернулся и положил руку на плечо брата так, чтоб прихватить затылок. Заглянул в глаза Ярополку, а потом тихо но твёрдо произнёс томном, которого от старшего брата, Твердислав, ну, никак не ожидал услышать:
–Ярополк, не переживай зато. Просто спесь, не более. Идём вместе, ты имеешь право знать о происходящем.
Твердислав призадумался, Ярополк одногодок Волибора, но подобного неуважительного отношения к окружающим, чтобы уходить, не пожелав здравия или игнорировать важные государственные или семейные дела, не просматривается, тем паче, ему некогда являть миру свои хотелки, день Ярополка расписан поминутно, тренажи обучения тренировки. Вот собственно и весь распорядок.
У самого Твердислава было несколько иначе, вначале тренинги, потом обучение, обучение и ещё раз обучение. Матушка, в данном плане, наседала сильно. Помимо главных наук, его обучали дипломатии, культуре и языкам, но Ма ещё настояла на изучении этики и танцев, что в корне не вязалось с мировоззрением Твердислава. Ну, в крайнем случае, этика, посему, от занятий танцами, он с успехом уклонялся.
Ярополк смущённо улыбнулся, Градимир улыбнулся в ответ. Он похлопал брата по плечу, подмигнул, и они все втроём двинулись дальше.
Тронный зал полон.
Все старшие воеводы и маги направлений тут, по стенам развешаны вымпелы правящих родов: Голубые с жар-птицей вымпелы дяди Святослава, зелёные с коричневым ромбом – герб Камнегорска, ломаная синяя линия на коричневом фоне символизирующая великий разлом – стяг Береста, Т-образный шлем на оранжевом закатном небе – символ Вязи и многие другие, красные и синие, жёлтые и зелёные, белые и лазурные, много множество – все рода и крупные города Даарии.
Огромный резной стол, за которым сидело знатное собрание, обставлен стульями из белого мрамора, эдакие, древние реликвии. Крайне неудобные для седалища, – решил для себя Твердислав, но подходящие для атмосферы встречи.
На стенах горели факелы с золотым огнём. По периметру и у дверей, в серых балахонах и капюшонах скрывающих лица, располагалась вся Велизарная сотня – личная княжеская охрана, составленная только из магов-воинов.
Светозар в белом одеянии, горячо обнял Святополка и не менее радушно и с любовью поздоровался с ним и Ярополком.
– Что сынки, устали с дороги? – весело спросил старец.
– Нисколько, – ответил Ярополк.
Храбрится зараза, а ведь недавно сетовал: задница устала от седла, да спина ноет от постоянной многочасовой скачки, – подумал Твердислав, но брата не сдал, просто улыбнулся и занял своё место, брат разместился рядом.
Светозар вернулся в голову стола и окинул взором высокое собрание, все в сборе, кроме Волибора, разумеется, затем присел возле дяди Святослава, напротив отца, и, подняв руку, добился полной тишины.
Двери в бесшумно закрылись, двое велизарныхзанялипост перед входом, окутав тронный зал звуконепроницаемым защитным куполом, после чего, словно продолжая старый разговор, глава Чудо-камня молвил:
– Тана выехал, – Светозар сделал многозначительную паузу, Твердислав сразу, так на всякий случай, перебрал всех знакомых имевших имя Тан и заключил; речь идёт именно о главе триумвирата волшебников Гипербореи. – Триумвиарий прибудет как обычный путник и не применит магию.
Отец, разумеется, задал вопрос:
– Но почему владыка Тана станет путешествовать как мы, простые смертные?Если он оседлает магического жеребца, то окажется тут уже завтра к обеду! Зачем терять время?
– Святополк, имеется мнение,—принялся разъяснять верховный старец Светозар, —будто тёмные силы, тайно, наблюдают за Чудо-камнем и Ярилгородом. В таком случае, велизарное перемещение из Гипербореи в столицу Даарии не скрыть. Мы же наоборот, хотим разобраться в происходящем, выработать контрмеры и выяснить; кто конкретно нам противостоит именно для этого и нужна секретность.
Отец, пригладив короткую бородку, посмотрел на светлейшего брата.
– Ты ведь не думаешь, что древнее зло вновь обратило взор на наши земли?
Дядя Святослав отпил немного чаю и медленно ответил:
– Ничего нельзя сбрасывать со счетов брат. Порталы – магия очень древняя, изначальная я бы сказал. Некроманты или тёмные маги просто неспособны сотворить подобное.
Отец откинулся на спинку стула, обратившись к старцу.
– Светозар, помнишь, как три года назад мы чуть было не пленили сильного тёмного мага, – старец кивнул. – И ты знаешь, кем и как он распоряжался,– опять кивок. – Возможно ему, помимо управления змеем, удалось овладеть и знаниями о порталах? Ведь общеизвестно: исключительно Грот-магам подчиняются подземные змеи.
– Это часть правды,– не согласился Светозар. —Из мира живых лишь могучий тёмный колдун, способен подчинить себе подобное существо как поземный змей. Жаль, что вам не удалось поймать этого колдуна для допроса.
Твердислав недоумевал.
Очевидно, говорили про пленённого подземного змея, который решил проникнуть в лабиринт Камнегорска, уж зачем, лишь старым богам известно. Когда зверюгу обезвредили и запечатали вход в верхний чертог14, а рукав шахты, по которому рудокопы случайно напоролась на подземный мир, затопили, а потом принялись искать причины произошедшего.
Да, шуму эта подземная тварь наделала много, и рудокопов погибло от пламени не мало, но вот что выяснилось в ходе расследования, так это то; что один из клерков горнорудной компании, занимавшейся в кручи Кладезя разработками, целенаправленно поменял курс добычи. В результате, множество рудокопов проникло в запретные зоны – на запредельную глубину в четыре версты, там-то они, в одном из множеств нерегламентированных рукавов, и проломили свод верхнего чертога. Сам же клерк, которого после оценили, как тёмного мага, пропал и, разумеется, избежал дознания, а светочам Камнегорска пришлось приложить немало усилий запечатывая вход в один из многих путей ведущих к подземному царству, да к тому же переловить подземников, вырвавшихся вместе со змеем в шахты, а это, я вам скажу, было ещё той задачкой!
– Вот мне и подумалось,– продолжил отец. – Вдруг это его козни?
– Ничего нельзя исключать,– улыбнулся Светозар, – и в твоих словах есть правда. К тому же я убеждён, великаны сохранили знание о порталах, посему, смогут помочь нам изловить их создателя для справедливого суда, – отец развёл руки в стороны, соглашаясь с доводами старца.
– Но это не единственный повод нашего собрания тут, в столь широком составе,– взял слово князь. – Агриппа, можешь начинать доклад.
Могучий воевода, в богато украшенной кольчуге на центральной пластине которого красовался герб Береста, понимающе поклонился, встал и, громогласно, начал:
– Уважаемое собрание. С недавнего времени, и по получении исчерпывающих доказательств, могу вам сообщить о вербовке нашего посла в Вингии западными нанимателями. По имеющимся сведениям, посланец угодил в ловушку к ростовщикам, чем не преминули воспользоваться люди некоего герцога Маргемана, находящегося в дальнем родстве с правящей династией Эйлестеров. – В зале послышались негодующие выкрики, но грозный взгляд князя в мгновение восстановил тишину. – Предательство посла открывает нам хорошие возможности в плане успешной контрдезинформационной игры. Однако, у перебежчика есть небезосновательные опасения о том что его раскрыли и этому имеется ряд, как я уже сообщил, доказательств. Прямо сейчас, люди Маргемана пытаются создать неоспоримое алиби для посла-предателя чтоб удержать на занимаемой должности.
– И мы ему позволим? – спросил Святополк.
– Безусловно, – кивнул Агриппа. – Поэтому, определить степень доверия создаваемых доказательств и подтвердить наше неведенье, можно лишь на месте. Для подобного хода нужен такой инспектор, в ком мы никогда не станем сомневаться, ибо игра будет грязной и очень хитрой. Наш человек должен обладать не дюжими постижениями о тех местах, и ведать противника, так сказать, в лицо. Уверен, – и с этими словами Агриппа пристально посмотрел на Твердислава, – княжич Твердислав единственный кто годится для этого задания. Его компетентность и знатное происхождение, подтвердят высокую степень нашей озабоченности имеющимися опасениями в адрес подозреваемого посла.
Поднятая с недопитым чаем кружка застыла в руках, вот так сюрприз!
Вингия!
Неужели он окажется там! Неужели воочию увидит великий чертог Одина и академию молниемагов Тора! Неужто удастся поближе познакомиться с грозными воинами вингами и побродить по древней Валгалле, словно во сне Твердислав услышал свой пылкий и полный энтузиазма выкрик:
– Я согласен!
Агриппа удовлетворённо улыбнулся, а отец обратился к великому князю.
– Брат, мы только прибыли, я думал, сын погуляет на тридцатых именинах своих брата и сестры?! – отец говорил о близнецах Градимире и Ладе.
– Твердислав,– молвил Святослав, – отправится в «Северную Звезду» ровно через сто шестьдесят восемь часов и после пира в честь дня рождения Градимира и Лады, разумеется. К этому моменту, великаний Догонг будет готов к плаванию, времени останется лишь на велизарный переход до северного оплота. Как мне сообщил Светозар, на борту корабля Твердислава будет сопровождать ни кто иной как гиперборейский маг.
– Кто из? – уточнил Святополк.
– Это сюрприз, – ответил Светозар. – Триумвират не назвал имени, лишь сообщил; наставник и защитник княжичу будет вполне компетентным. К тому же великаны и сами хотят более близко познакомиться со скандинавами, винги неоднократно наталкивались на догонги, считая их драккарами Одина, поэтому гиперборейцы хотят положить конец начавшейся суеверной неразберихе.
– Несут свет, как всегда, – усмехнулся Ярополк.
– И развенчивают невежество, – укорил отец. – Сын, ты должен понимать разницу между искренним уважением и суеверным поклонением, – лицо Ярополка покрыл румянец смущения и он потупил взор.
– Хорошо, – громко сказал Данила Большерукий, – если будет позволено, то хотел бы уточнить про вторжение пхазар, – после этих слов главный воевода полностью завладел вниманием отца и не только его. – Обстановка в корне изменилась. Пхазары уже в Утес-Улы, и судя по их развёртыванию, закрепляться для дальнейших набегов вглубь наших территорий там не намерены, а стало-быть, и я это вполне допускаю, рассчитанный ранее Градимиром стратегический анализ вероятных действий противника начинает сбываться.
– Какой? – уточнил Святополк.
– Позже, – сказал дядя Святослав.
– В связи с этим,– продолжил Данила, – прошу тебя светлейший приписать к главному штабу наследного княжича Градимира. Его нестандартное видение позволит нам более объективно рассматривать сложившуюся обстановку.
– Добро,– ответил Святослав. В зале наступила тишина. – На этом всё,– поднявшись, произнес он. – Идите и располагайтесь в гостевых покоях, а вечером жду у себя, на званый ужин в вашу честь.
Штаб пришел в движение, воеводы и маги бойко друг с другом переговаривались, проходя мимо к выходу, внезапно, средь гомона голосов, Твердислав невольно услышал разговор, пока остановившись, дожидался окликнувшего его Градимира.
– Когда ты отбываешь? – спрашивал незнакомый маг Агриппу.
– Через пару часов. Берест15 и так долго без меня, неравен миг, послы перегрызутся меж собой.
Маг усмехнулся, стоя к Твердиславу спиной.
– Тогда в путь, старый друг, мне ещё нужно вернуться и довезти до северного оплота Словича,– Агриппа обнял мага за плечи и поволок из тронного зала.
– В таком случае, не будем терять ни минуты, мне никогда не нравились эти ваши магические кони, уж лучше по старинке, да и…– голос воеводы растворился в общем шуме, а Градимир приблизившись, хлопнул Твердислава по плечу.
– Ну, что застыл словно в гостях! Пойдём, покажу твои апартаменты, – и братья направились к выходу, весело хвалясь друг перед другом новыми назначениями.
Бурун-хан
Странно. Почему нас не атакуют? – въезжая на опустевшие улицы Утес-улы, Бурун-хан никак не мог отогнать тревожное чувство.
Северяне полны сюрпризов.
Где их приграничные армии?
Две с половиной тысячи воинов, которые встретили хановы войска в поле, не в счёт, но, похоже, именно благодаря этим самоубийцам жители Утёс-Улы успели скрыться в степи, а вот защитникам не удалось.
Хан с удовлетворением напомнил себе, как это было…
Визар-буруны16, закрутив карусель, три дня в подряд истребляли, укрывшихся за щитами, воинов словян, пока не уложили всех, а потом зарубили кинувшихся в последней и безумной атаке несколько десятков, уцелевших под градом стрел, фурий.
Лучше чтобы это было всё чем словяне могут сейчас ответить.
Должно быть так.
Бурун-хан пытался себя успокоить.
Но руки, предательски, продолжали дрожать.
Если силы противника не подавлены, то на улицах города, в проулочках, в каждом уголке ярмарки пхазар ожидает страшный бой. В таком случае, Утёс-улы придётся спалить, вернувшись домой с пустыми руками. Но сопротивления не было.
Город пал.
Воины мародёрствовали, вскрывая закрытые амбары и доставая оттуда, припасенные для торга товары. Дома, питейные заведения, гостиницы, всё было пусто, лишь небольшая часть западных и скифских купцов осталась в покинутом словянами городе, теперь, дабы сохранить своё имущество от оголтелых визар-бурунов, торгаши добивалась аудиенции.
Бурун усмехнулся.
Посмотрим.
Но вначале в шатёр. Хочу отдохнуть.
С момента вступления в ярмарку, Бурун отдал приказ грабить всех кроме скифов и финикийцев, с которыми он не желал ссоры, ему и северян вскоре будет достаточно, но вот где сбыть рабов, коих планировали привести несчётно, это считалось главным вопросом. Для сего подходили временные союзники Финикийцы и бронские купцы, посему, пока и тех и этих не выпотрошили визары, торгаши испросили величайшей аудиенции и ждали снаружи шатра.
Хан поел сытно, получил доклады от тумен-баев о продвижении войск по городу и текущей обстановке, полюбовался завораживающим танцем любимой наложницы и наконец, решил поговорить с торгашами.
Слуга принёс очередную пиалу с чаем, хан, отпив немного, закрыв глаза, дал себе минуту покоя и наслаждения, перед разговором.
Я взял Утёс-улы…
Рядом с Буруном, по обыкновению, возвышался визар-садд-Бора – шпион Хана-ханов, так называемого Бора-Хана, владыки всех пхазар, правителя – Туман-сарая.
– Ну, – подтолкнул хана к решительным действиям, саддаккар. – Долго ещё будешь заставлять их «кизяк нюхать»? Торговцы ждут. Скоро визары ощиплют складовые, войска начали грабить город. Если решимся вести дела с этими торгашами, то действуй сейчас, – дай им яндак17, каждому, пока не поздно, или ты передумал?
